— Как герцог? — вдруг спросила Риана.
— А что с ним? — удивилась будущая невеста, подзывая служанок, чтобы те помогли ей раздеться и надеть то, что успели сшить мастерицы. — Его как раз всё устраивает. И жена, и корона. Правда, я бы многое отдала за то, чтобы посмотреть на его встречу с сестрой. А ещё больше, чтобы самой в её образе предстать перед ним. Я бы такого ему наговорила от её имени, что он бы сквозь пол провалился. Эх... К сожалению, моя сестра слишком мягкая.
— Думаешь, Келина всё ещё обижается на него?
— Не думаю, — фыркнула Олея, вытягивая руки и оставаясь неподвижной, пока её одевали. — Хотя, конечно, встречаться с ним ей не особо хочется. Ведь он унизил её. Эх, я бы точно одарила бы его пинком. Но она умница — не то, что я. Келина будет мудро делать вид, что ничего особенного не произошло, будет с достоинством разговаривать с ним и, возможно даже, улыбнётся. Эх... Я б точно пнула.
Олея хмуро наблюдала, как шнуровали её корсет, хотя совсем недавно радовалась своему платью. А Риана подумала о том, как повезло Келине с сестрой. Впрочем, и Олее с Келиной тоже. По крайней мере, они всегда будут друг у друга.
Как и предсказывала Олея, встреча Келины и герцога Зеленовского произошла в формальной обстановке. В гостиной, где вечером собралось всё семейство. Келина уже успела всё рассказать отцу, получить от него выговор и даже с ним поссориться. Он по-прежнему отказывался признавать, что она вполне может за себя постоять. Не убедило его даже то, что дочь своими руками убила двоих. Анаквий, наоборот, от этого пришёл в ещё больший ужас и хотел опять её запереть в замке, но Келина более не собиралась этого терпеть и пригрозила, что вовсе уедет из замка и будет путешествовать по миру и истреблять чудищ, как когда-то делал Лекамир. И хотя оба понимали, что она никогда этого не сделает, спор прекратился.
И теперь король и его царственная дочь не разговаривали друг с другом, лишь обменивались косыми взглядами.
Олея же, чувствуя напряжение между ними, примерно молчала, разглядывая то стены, то потолок. Вот в такой гнетущей атмосфере перед ужином к ним и присоединился герцог. Он вошёл важно и по-хозяйски, уже чувствуя себя здесь как дома, что не удивительно: ведь он станет наследным принцем уже через несколько дней.
— Добрый вечер, Ваше Величество, Ваши Высочества, — Коргий и глазом не моргнул, когда заметил в комнате старшую принцессу. Хотя его наверняка успели предупредить, что та вернулась.
Заметив странную напряжённость, герцог поспешил присоединиться к своей невесте, дабы избежать неловкости. Но Олея не хотела помогать ему своим присутствием и потому, как бы ей не хотелось остаться, она скрепя сердце извинилась и вышла из комнаты.
Лишившись её компании и видя, что Анаквий мрачно сидит в своём кресле, потягивая вино из своего неизменного кубка, он всё же решился заговорить с Келиной, так как молчать было бы ещё более неловко.
— Я рад, что вы вернулись в целости и сохранности, принцесса, — сказал герцог. — На дорогах нынче неспокойно.
Коргий знал, что ему придётся однажды с ней столкнуться, но не хотел думать об этом заранее. Пусть он и отверг её после трёх месяцев помолвки, всё же день свадьбы не был объявлен... Хотя он и понимал, что это слабое утешение. Просто герцог надеялся, что с течением времени Келина сможет его простить. Ведь она всегда была тихой и понимающей.
Принцесса сидела с гордо поднятой головой и величественно смотрела на него. Выслушав его приветствие, она коротко кивнула и поддержала тему.
— Я тоже рада, что вы добрались невредимым.
Келина же глядя на своего жениха, вдруг подумала, что даже не переживает. Как она раньше боялась его встретить и посмотреть на его высокомерную или снисходительную улыбочку? Ведь это её бросили, а он всегда был на коне. Но сейчас она поняла, что после всего того, что пережила... Встреча с врагами, побег из Сенкины, пленение королевой Шаторией, сражение с её стражниками, собственноручное убийство двух человек. И самое главное — принц Альдан. Уж этот спокойно заткнёт такого как Коргий Зеленовский за пояс. Если она выстояла против такого негодяя, что ей теперь какой-то герцог?
И сейчас этот человек, сидящий напротив неё, казался всего лишь мелкой неприятностью. Да, он перекрыл ей путь к трону, но сам по себе он совсем не такой страшный, как ей раньше представлялось. И ничего кроме равнодушия, она к нему больше не чувствовала...
— Как ваше путешествие? — между тем пытался как-то начать разговор герцог, чувствуя непонятную неловкость. — Я слышал, вы навещали мою восточную соседку.
— Королеву Шаторию, да, — кивнула Келина, продолжая его разглядывать. Она ждала, когда внутри неё хоть что-то ёкнет. — Но сейчас там уже королева Ласкита.
— Что? Её величество Шатория умерла? А вроде на здоровье не жаловалась, — удивился Коргий и тут же задумался о вечной проблеме с территорией. Может, сейчас удастся с неопытной девочкой, которая стала новой правительницей королевства, обсудить эти вопросы.
— Её убили во время переворота, — сказала Келина, так и не найдя в себе никакой реакции. Более того, герцог стал её утомлять.
— Переворота?! Как? — опять удивился герцог.
— Вероятно, это мужские темы, и вам лучше это обсудить с королём, — она бросила взгляд на хмурого отца. — Как хрупкая принцесса может участвовать в таком, так, отец?
Анаквий то-то буркнул, а Келина поднялась.
— Пожалуй, я лучше пойду, найду сестру, а то она могла попасть в какие-нибудь неприятности. Мы же, принцессы, такие беспомощные.
И, не дожидаясь реакции, величественно вышла из комнаты.
Король продолжал что-то ворчать себе под нос, не забывая подставлять кубок, чтобы ему доливали напиток. Коргий же впервые почувствовал себя по-настоящему неловко. Он считал себя самым важным человеком здесь, а вышло так, что все его игнорируют. Но, в конце концов, герцог смог взять себя в руки и заговорить с королём.
Анаквий, который всё ещё обдумывал, что ему делать со своими дочерями, сначала неохотно отвечал, но потом завязался разговор, и он отвлёкся от своих забот. По крайней мере, смог обсудить с зятем новую политику по отношению к Алекиону, которым, судя по словам дочери и сэра Абретиса, королева Ласкита намерена править железной рукой.
И только Олея радовалась сегодняшнему вечеру, особенно её веселили пересказанные Виром события в гостиной после её ухода. Она намеренно оставила его среди пажей, и тот всё видел своими глазами. Она требовала и требовала, чтобы он заново описывал то, как сестра, игнорируя бывшего жениха, пререкалась с отцом, после чего и вовсе ушла без дозволения.
Это был один из приятнейших событий последних дней.
Аккес добрался до Сенкины, когда Альдан уже успел вернуться и даже получить выговор от Эгранта за то, что ослушался приказа. Так что он совсем не ожидал гнева от того, кто обычно не проявлял интереса ко всему, что не имело отношения непосредственно к Дракону... или к жрице.
Аккес же ворвался к нему в комнату в тот момент, когда он поправлял широкие манжеты своего сюртука.
— Я вижу, ты благополучно вернулся, Альдан, — сказал тот, скидывая свою маску и пристально смотря на друга.
— Хех. Я надеялся, что ты не будешь слишком сердиться по возращении, — сказал он, удивлённо рассматривая вошедшего и опять сосредотачиваясь на манжетах. — В конце концов, с какой стати тебя беспокоит то, что я вдруг решил посетить кого-то?
— Возможно, мне стоило раньше побеспокоиться, — сказал Аккес, проходя в его комнату и присаживаясь в кресло. Взглядом он продолжал сверлить хозяина комнаты. — Какое обещание ты потребовал от королевы разбойников?
— Что? — Альдан обернулся и внимательно посмотрел на друга, забыв даже о своих манжетах. — Она тебе что-то сказала?
Аккес молчать в ожидании ответа.
— Как ты вообще об этом узнал? — раздражённо сказал Альдан, продолжая показательно заниматься своим гардеробом, но потом вздохнул и повернулся к нему. — Хватит смотреть так. Ты наверняка и сам знаешь ответ.
— Я хочу услышать.
— Я заручился её поддержкой, — начал говорить тот, очень осторожно подбирая слова. — Чтобы в случае чего она смогла помочь нам воинами.
— В случае чего? Разве Деко не затеял всё это ради того, чтобы не было больше войн?
— Надо быть готовым ко всему! — резко сказал Альдан, хмурясь. — Даже ты не сможешь выстоять против настоящего подготовленного войска. До этого нам везло только потому, что никто не был готов к нашему нападению. Талемские войска всегда несли бо́льшие потери, чем наши противники. Они необученные и понятия не имеют о дисциплине. И если будут стычки, то мы проиграем даже с тобой на нашей стороне. Поэтому я и хотел заполучить союзника. Чтобы хоть кто-то мог уравновесить наши силы.
Аккес продолжал молча смотреть на него. Он не чувствовал лжи в словах Альдана, но что-то не давало ему покоя. Его слова вполне всё объясняли. И вроде придраться не к чему, но не пропадало ощущение некой недосказанности. Самое противное состояло в том, что нельзя получить ответа, пока не задашь правильный вопрос. А его у него тоже не было.
— Твои планы всё равно разрушены. Принцесса устроила переворот, и старая королева теперь мертва. Ты не получишь своей армии.
— Ласкита? — растерялся Альдан. Вот это, конечно, неожиданно. Несмотря на удивление, он старался сохранять бесстрастное выражение лица.
— Тогда и вовсе беспокоиться не о чем... Хотя, конечно, я разочарован.
Аккес встал, понимая, что больше ему нечего предъявить Альдану.
— Я очень надеюсь, что ты от меня ничего не скрываешь? — проговорил он медленным металлическим голосом, смерив его долгим прямым взглядом. — Хотя можешь и скрыться от меня. Только не смей плести интриги за спиной Деко.
Альдан усмехнулся.
— Разве можно скрыть что-то от того, кто видит будущее?? Я не успею задумать ничего, а он уже будет знать, как всё закончится. Разве нет?
Аккес был вынужден с ним согласиться. В конце концов, все его подозрения и даже дар чувствовать ложь лишь крупица по сравнению с возможностями Деко. Может, он и зря беспокоится.
Расслабившись, Аккес взял в руки свою маску и ещё раз посмотрел на Альдана.
— Если ещё раз меня заставят за тобой куда-то ехать, я переломаю тебе ноги, чтобы ты в другой раз и шагу не сделал без посторонней помощи, — и, надев свою маску, он вышел.
— Ха-ха, — невесело выговорил Альдан, провожая его взглядом, после чего глубоко выдохнул и вытер внезапно вспотевший лоб. Однако одна мысль всё же заставила его задуматься. Дракон ведь, и правда, мог всё знать. Но он ни разу нечего ему не сказал... Неужели силы его не так уж велики, как думают остальные? Или же их великий тоже что-то задумал? В любом случае лучше придерживаться плана... и готовиться к возможным помехам. Вроде тех, что, например, возникли в истории с королевой Шаторией.
Ещё раз осмотрев себя, Альдан убедился, что выглядит идеально.
Что ж... У него всегда есть запасной план. И сейчас как раз время этим заняться, но сначала...
Выйдя во внутренний двор, он обратил внимание, что вожди талемских племён уже не засиживаются за общим костром одной компанией. Каждый держался обособленно, но все по-глупому продолжали обмениваться многозначительными взглядами, не заметить которые было очень сложно.
Альдан едва удержался от вздоха безнадёжности. Заговорщики из них никакие. Неудивительно, что дракон не обращает на них внимание. Может, в своих лесах они и несокрушимая сила, с которой нельзя не считаться, но здесь они всего лишь обычные дикари. И никогда их племена ничего не добьются с такими вождями.
И Альдан неоднократно напоминал им об этом, наслаждаясь их бессильной злобой. И даже сейчас, проходя мимо них, он чувствовал, что все их взгляды направлены на него. В том числе чувствовал на себе настороженный взгляд пьяницы Бруна, который даже о своей кружке на время забыл. Внимательный Окды, которая относилась к нему с меньшей агрессией, нежели остальные. И злобные взгляды его братьев Мавдана и Сэкдана. Всё как всегда. Сам Альдан по-прежнему отвечал им холодным высокомерием. Пусть не забывают о том, что генерал Дракона выше и влиятельней их.
Когда он проходил мимо своих братьев, перед его ногами внезапно, распластавшись в пыли дороги, упал один из талемов.
— Жалкий молокосос, на ногах держаться научись! — послышался глумливый смех Сэкдана.
Альдан мог поклясться, что тот сам толкнул молодого талема под его ноги. Медленно подняв на него взгляд, он не удивился, заметив насмешку в его глазах. Тот ждал его реакции.
Сейчас никто не осмеливается прямо противостоять ему, и потому подобные провокации нередки. Ничего не изменилось. Его братья всегда были задирами, но раньше он воспринимал это как признак силы. Впрочем, будучи мальчишкой, он многое воспринимал в искажённом виде.
Многие события ему казались естественными. Возможно потому, что никто не объяснял ему, что к чему. Его мать умерла, рожая вождю второго ребёнка. Его младшая сестра умерла вместе с ней. Однако вождь, его отец, не сильно расстроился, это же был не сын. Альдан тоже считал, что мать умерла, потому что пыталась произвести на свет неугодного ребёнка, и, было время, даже осуждал её за это. А вождю Да́рдану Медвежья сила не было дела до своих младших отпрысков, он был поглощён тем, что создавал очередных сыновей, найдя себе другую женщину для утех.
Альдан видел отца только несколько раз, когда тот вспоминал о своих детях и приходил на них посмотреть. Но зато часто видел своих братьев. Самый старший, Викдан, был старше на пятнадцать лет и являлся взрослым мужчиной и охотником. Сам Альдан был тринадцатым ребёнком и имел восемь старших братьев и четырёх сестёр. Были и младшие, но он даже не знал, сколько их и какого те пола. Он всегда смотрел только вверх, и, не имея отца, восхищался братьями, которые казались ему сродни богам. Они были сильными, удачливыми и даже проявляли доброту по отношению к нему.
Викдан подарил ему свой старый лук, Давиждан постоянно заходил к своей младшей сестре по матери и приносил что-нибудь и для остальных детей. Мавдан и Сэкдан, которые уже в те времена были не разлей вода, иногда показывали ему какие-нибудь трюки с оружием. И он только и делал, что смотрел на них разинув рот.
А потом жизнь начала давать свои горькие уроки. Сначала погиб Викдан. Самый сильный и могучий из сыновей вождя не вернулся с охоты. Потом начали гибнуть и другие. Но никто ни разу не объяснил мальчику, что происходит на самом деле. На все вопросы, которые младший отпрыск вождя осмеливался задать, ему говорили только то, что погибшие оказались недостаточно сильными, что они дали слабину и потому мертвы.
В течение нескольких лет погибло большинство его братьев. Только Мавдан и Сэкдан всегда оставались живыми. И всё, что думал Альдан в свои десять лет, это то, что они оказались самыми сильными и достойными, раз живы. И ему хотелось равняться на них. Он бегал за ними как привязанный, желая стать таким же сильным, как они; тренировался в стрельбе из лука каждый день, стирая руки до мозолей; научился бить так метко, что даже взрослые охотники его хвалили.
