Ни к какому костюмеру они конечно уже не пошли, а поехали домой. Она тут же побежала жаловаться матери. Александр прокрался следом и подслушал весь их разговор. Мать дала пару "ценных" советов.

— По Клубу Юных он совершенно прав. Если ты не станешь там работать, считай, что брак ваш так и не сложится. Он тебе не простит отказа. А вот если организуешь там ремонт, потом уборку, привлечешь специалистов, педагогов и Клуб заработает, считай, что Саша будет в твоих руках. Это будет твой мощнейший козырь.

Она помолчала.

— И девчонку эту, Наташа, что ли? тоже заставь полы мыть, окна протирать, да и сама тоже этим займись — посмотришь, как она в работе, как одевается и держится, поговоришь о том, о сем и подведешь к разговору о браке вообще, в том числе и браке с Морозовым. Про себя помалкивай или скажешь, как вы придумали — двоюродная сестра. А с постелью...

Она засмеялась.

— Я его рано от груди отняла, он и не помнит, что это такое было, тебе придется заново приучать и вот когда он потянется, как в детстве, руками и губами, вот тогда он твой! А ты тут придумываешь ерунду! Мальчишка стесняется даже взглянуть, а ты прешь напролом! Приходи, я тебе много чего дельного расскажу...

Александр отошел от двери в задумчивости. Пожалуй, матерям в семье слишком большие права дали, подумал он, пора, часть из них и отобрать... Мужчины не должны быть ущемлены. Я тоже буду слушать "наставления" матери и приму свои контрмеры.

В комнате его ждал сюрприз: на большом экране поздравление Симоновой с женитьбой и двести сорок цветных фотографий Вольного города Кенигсберг.

Александр ответил Алле: "Без меня, меня женили. Посочувствовала бы, что ли..." и запустил проектор.

Это были красочные виды города — Александр сразу отметил хмурые и недовольные лица кенигсбергцев и приветливые и даже радостные — калининградцев. Город, ранее бывший немецким, польским, российским, теперь стал Вольным, то есть не принадлежащим ни одному государству, но оказался поделен на две части незримой границей. В российской зоне отряду предстояло разместиться на трех квартирах — там были отличные гардеробы и мастера по гриму. Предполагалось, что вначале будет произведена обширная разведка. Требовалось установить настроения в городе, точки соприкосновения населения, вражда, если она была, к кому или к чему. Также требовали проверки молодежные объединения, их увлечения, места встреч, конфликты.

Две базы подводных лодок находились на побережье Балтийского моря одна рядом с другой.

Из всех достопримечательностей города и окрестностей, Александр почему-то выделил в особую группу фотографии второго форта — анфиладу залов, имеющих номера на стенах, полах и потолках. Десять таких залов. Они были абсолютно пусты и туристов интересовали лишь потому, что нумерации больше нигде не было.

Форты с подземными ходами его не заинтересовали.

Наша задача, подумал он, разведать базы подводных лодок — если там пусто и проход свободен — нанести реагенты на бетон и отбыть восвояси.

В комнату вошла Снежка.

— Что это тут? — спросила она, присаживаясь на краешек стула и запуская свои обнаженные руки ему под рубашку. — Какой-то город...

— Севастополь, — сказал он, — Черное море, священный Байкал...

— Может быть, пойдем в постельку? Я так устала...

— Шесть часов вечера — не рано ли?

— Нет, — ответила она. — Ты мог бы сделать мне массаж ножек: поглаживать их, слегка покусывать, целовать...

— Хорошо! — воскликнул Александр. — Это будет удовольствие! Только потом ты мне будешь делать то же самое...

— Я иду в душ, милый!

Он снова принялся разглядывать фотографии.

Посылать группу в тридцать четыре человека? На две базы? Здесь что-то не то... дополнительная информация у Дягилева, что ли?..

В комнату вошла Снежка в халате с драконами, изящно распахнула его, и Александр увидел новый наряд для спальни — узкие, телесного цвета, плавки. И больше ничего.

— Так ты будешь спать? — "удивился" он.

— Да. Жарко, понимаешь!

— А где трусики и короткая рубашечка на бретельках, желтенькие такие? Ты в них всегда ложилась?

— Я их постирала, да и они мне не нравились...

— А считаю, что очень хорошо подходили! Ты в этом наряде, как девочка была! Я любовался. А в этом, ты выглядишь, лет на пять старше... Я не хочу, чтобы моя жена выглядела бы старше меня, пусть даже и в постели!

Неотразимый прием для укрощения женщин. Использовался мужчинами с огромным успехом во все времена. Ну, что, мама, скажешь? Этот прием можно было применить и против тебя. Нужно, как-нибудь, "щелкнуть тебя по носу"!..

Снежка тут же запахнула халат.

— И потом — узкие плавки, разве так спят? Нужно свободнее...

Снежка сдалась. Саша сам выбрал из ее гардероба скромную рубашечку до колен, а трусики она подобрала сама.

— Меня слушай, Снежок!

Снежка заныла, что ей не нравится город на фотографиях и люди в нем какие-то страшные...

— Ложись рядом и смотри в потолок, я буду проецировать туда, а ты комментируй. Мне важна твоя оценка и ощущения.

В общем, оценки совпадали, правда, были места в городе и за городом, которые раздражали ее больше всего. "Танцующий лес" в парке, около ратуши и похожий лес на Куршской косе. Про лес на косе она выразилась: "Забавен и очень мил!", другой — "Его нужно сжечь дотла!"

Дома вокруг ратуши казались ей зловещими, небо — "пустым", а диск солнца над горизонтом — "глазом дьявола".

Интуиция подсказывала Александру, что с этим местом не все чисто и следовало выяснить почему.

Маленький шарик влетел в окно, ударился в стену и упал на пол.

— Это еще что?! — воскликнул Александр, откидывая одеяло.

— Не трогай его, Саша! — крикнула Снежка.

— Это контейнер, — ответил Морозов. — Сообщение для меня. Но почему не передали лично?

Он поднял шарик, достал из него таблетку с информацией и вложил в гнездо визифона. Выведенный на экран текст насторожил: "Главное задание для Морозова — отыскать вход в лабиринт из подземных помещений и ходов второго форта. По указанию Васильева группа войдет в него. Васильева особо интересует, какое количество людей выйдет обратно".

Что значит "какое количество выйдет"? — возмутился про себя Александр. Все должны выйти...

Мигнул зеленый огонек вызова.

— Получил? — прошелестел голос Дягилева.

— Да, — ответил Морозов. — Это ты бросил?

— Нет. В двенадцать ночи в лесу, где ты любишь бывать, я расскажу тебе то, что знаю. Записывать нельзя — запомнишь главное.

Голос пропал.

19. Маленькая война

Уткнувшись в берег острым носом, застыл скоростной катер, на ближайшей скамейке недвижно сидела фигура в длинном плаще с капюшоном. Незнакомец пошевелился, обнажил голову. Это был Дягилев.

Александр соскочил с велосипеда.

— Не было информации и можно было только гадать, что делать отряду, — произнес Морозов. — Сейчас ее много и тем более не понятно, чем мы там будем заниматься...

— Садиться не будешь? — спросил Дягилев. — Тогда погуляем...

— Ты, наверное, знаешь про места, где имеется выход энергии из-под земли — их еще называют аномальными зонами? Отрицательная энергия вредна для живых организмов, вызывает агрессию и жестокость — люди обходят такие места стороной. А вот объекты фашистской Германии, наоборот, располагались поблизости от таких зон. Кенигсберг — не исключение.

Он помолчал.

— В вашем задании две части — разведка и последующее уничтожение двух убежищ подводных лодок на побережье. Там уже давным-давно все демонтировано и остались только железобетонные конструкции. Вторая часть задания — нужно найти спуск в лабиринт, а затем пройти его до выхода. Эти ходы в земле пересекают аномальную зону, которая расположена очень глубоко.

Дягилев подобрал камешек и, размахнувшись, забросил в реку.

— Специалист по таким зонам у нас Васильев. На кой черт ему это надо — непонятно, но методы у него бесчеловечные. Представляешь, правдами и неправдами загоняет туда людей, а потом берет на заметку самых стойких.

— Так можно отказаться, да и все! — воскликнул Александр. — Если ты чувствуешь, что опасно.

— Отказаться... — повторил Дягилев, поднимая голову. — Луна должна быть, а диска не видно.

Он поглядел на Морозова.

— Был у нас такой Николай Супрун. Отличный парень, смелый, удачливый... Васильеву отказал и группу в зону не повел. Где он теперь — никто не знает. Исчез и жена его тоже... я справки наводил — ничего. Может, он в стране какой-нибудь другой, а может...

Он почесал бровь.

— Ты зря, Сашка, с Васильевым задираешься, он смеется, улыбается, а потом, гляди...

— А что там, в зонах этих? — спросил Морозов.

— Я там не был, — обронил Дягилев. — Можно предположить, что пропавшие музейные коллекции там и спрятаны. Надежней и места нет. Только зачем это Васильеву? Руку ему пожмут, слова хорошие скажут и все.

— Молодильные яблоки, живая вода и сапоги-скороходы?

— Соображаешь, Морозов!

Александр поглядел на него.

— А почему я тебе должен верить, дядя Сережа? Может, ты меня о яме впереди предупреждаешь, а при случае в пропасть столкнешь?! Сам-то ты за кого или против кого?

— Не простой ты, Морозов! Сколько работаю с тобой, столько и удивляюсь! Мы сейчас ни за кого, но давление на нас страшное! Ждем второй силы, которая Васильеву противовес. Посмотрим, кто кого одолеет, и к победителю с поклонами. Может, это ты и будешь...

Александр отметил про себя это настойчивое "мы".

— Пули-то хоть серебряные будут? — спросил Морозов. — Колами осиновыми снабдите?

— Бронебойно-зажигательные не подойдут?

Морозов усмехнулся.

В тишине послышался шорох шин.

— Кто-то едет, — сказал Дягилев. — Не нужно, чтобы нас видели.

Александр сел на велосипед и выехал на дорогу. Он был уверен, что это Снежка и не ошибся. Сзади послышался сдержанный рокот двигателей и плеск воды.

Выражение лица ее было настороженно-подозрительное.

— Я же тебе объяснил — встреча деловая.

— Пожалуйста, встречайся, — ответила она. — Только если я вас поймаю, не обижайтесь!

— Лови! — крикнул он и нажал на педали. Она развернула велосипед и бросилась вдогонку. Два километра до поселка они мчались рядом, и одновременно влетели в гараж.

Александр лихо затормозил, соскочил и бросился к лестнице, ведущей наверх. Снежка не отставала. Они вбежали в свою комнату и остановились.

— Все равно я тебя поймала! — объявила она. — И что с тобой теперь делать?

— Влюбись! — просто ответил он.

Эту ночь они ласкали друг друга без стеснения и заснули под утро.

Проснулись, когда мать постучала им в дверь. По тому, как ярко светило солнце в щели между шторами, было около полудня.

— Сегодня мне нужно побывать на острове, в филиале и решить вопрос с танцем, — сказал он. — Ты со мной?

— Ты же хочешь, чтобы я занималась Клубом, — ответила Снежана, улыбаясь. — Вот я туда и поеду.

У нее было хорошее настроение.

Еще до завтрака Александр связался с Ильей. Новый командир ЭПРОНа был растерян, смотрел виновато.

— Вид у тебя неважный, — заметил Александр. — Что случилось?

— Главный эколог Новосибирска запретил работу на электростанции. Мол, загрязняем окружающую среду.

— У вас на выхлоп ничего нет? В смысле фильтров?

— Все есть, а он все равно запретил...

— А Дягилев что?

— Он сказал, что ему сейчас не до меня...

— Жди, скоро буду!

Дягилев трусит, подумал Морозов. Наболтал вчера лишнего...

Он позвонил в филиал.

— Дядя Сережа, привет! На остров нужно тебе прилететь, со мной встретиться.

— Здравствуй! Я сегодня не в том настроении, пропади оно все пропадом!

— Что ты раньше времени помираешь-то?! — заметил Морозов. — Это мне нужно опасаться, основной удар на меня. Ты ведь не все мне рассказал, а должен — до последней мелочи! Как же это будет выглядеть, если ты знал и не предупредил?..

— А если ты с Васильевым заодно, тогда мне не жить!

— Чего же ты вчера мне тайны выдавал? За это Васильев тебя, как жука, на булавку наколет.

— Словечки у тебя, Сашка! Я глаза закрою, по разговору — мужик сорокалетний с большим опытом, открою — мальчишка передо мной! Ты в кого такой уродился, а? В родственника своего, звездолетчика?

— Я тебе на острове объясню, в кого! Что б непременно был, понятно?!

Морозов решил посмотреть, как трудится эколог и подключил большой экран.

Семен Васильевич Горовец был мужчина представительный, невысокого роста, но широк в плечах, силен, по происхождению не из дворян, на земле стоял крепко, основательно. Любил природу, цветы и свежий воздух. В кабинете он как раз заботливо поливал астры в зимнем саду. Его плотная фигура в белом костюме склонилась над вазой.

Александр представился сотрудником новосибирского филиала.

— Семен Васильевич, вы запретили использовать газогенераторную электростанцию на тренировочной базе ЭПРОН-Обь и там все остановилось. Спуски под воду невозможны без освещения дна реки, а также без понтонов, которые работают на аккумуляторах. В Новосибирске не достаточно энергии — это общая проблема. Сторонники подачи энергии от солнечных батарей, так и не договорились с коллегами, отстаивающими идею ядерных электростанций на орбите Луны. Потребители энергии оказались в странном положении. Отряд специально попросил разрешения на работу мобильной электростанции. Все необходимые фильтры установлены.

Горовец отложил лейку, прошел в кабинет, уселся за свой основательный двухтумбовый стол, пригладил пшеничные усы и сказал:

— Двигатели внутреннего сгорания запрещены повсеместно! О чем может быть разговор?..

— Там семьдесят мальчишек и девчонок просят объяснить, что им теперь делать. График очистки дна Оби срывается. Вы просто запретили, а должны были предложить иные варианты.

— Какие-то мальчишки, какие-то девчонки! — возмутился Горовец. — В экологии нет легких решений. Сейчас на первом месте здоровье нации, что, я должен им это объяснять?

— И одна установка серьезно подорвет здоровье многих людей? Она на острове, вдали от жилья...

— Я сейчас связь отключу, шутник! Ты забыл, с кем разговариваешь?!

— Ребята настроены решительно! — заявил Морозов. — Они готовы обратиться в прессу и региональную инспекцию по Западной Сибири. Вы должны отговорить их от этих шагов.

Горовец начал соображать, что чистое небо над его головой затягивают тучи.

— Вот же молодежь неуемная! — воскликнул он. — Купались бы и загорали на пляже — нет, лезут под воду! Там же на дне, черт знает что!

— Да, без освещения никак нельзя.

— А вы что, в филиале своем, думаете? — спросил Горовец. — С вас же тоже спросят, если что случится...