— Я еще в Новосибирске сказал Васильеву, что искать янтарную карету в Кенигсберге — верх глупости, — негромко сказал Морозов. — Ну и что, если Кенигсберг возник в тринадцатом веке — подумаешь, какая древность! Есть города и постарше...

— Что ты там бормочешь, Морозов? — воскликнул Вельяминов. — Какая еще карета?

— Это главная часть нашего задания, а поиск военной техники — это так, для всех остальных...

— Сейчас врать будет! — предупредил Пашка. — Не верьте ему, ребята!

— Здесь целый лабиринт ходов, и некоторые из них попадают в аномальную зону с отрицательной энергией. Длительное нахождение в этой зоне опасно для людей, — сказал Морозов. — Надеюсь, это ты не будешь оспаривать?

— Может быть, — ответил Вельяминов.

Ребята слушали рассеянно. Славка перестал стонать, и только шипел от боли.

— Наши начальники, — продолжил Морозов, — узнали, что в этих ходах спрятана карета из янтаря. Она, конечно, разобрана на детали и уложена в специальные сундуки. Поиск ее велся сотни лет, именно в России, но... кажется, она находится здесь, в Кенигсберге.

Пашка ухмыльнулся.

А что я должен им рассказывать? — подумал Морозов. Как Васильев, под страхом смерти моих родственников гонит меня в ходы? И я должен найти там что-то, что они и сами не знают, как выглядит? Мол, тащи все подряд, здесь разберемся! И ребят я должен туда вести, проверять, может, и они могут каштаны из огня таскать... для Васильева...

— Свои сомнения я высказал сразу — в каких-то норах и ходах, в другом государстве искать какие-то сокровища. Мое дело — нанесение реагентов на бетон.

— Будет тебе там железобетон! — ответили они. — Большая работа! Но, понимаешь, какая штука — местные юнцы обнаружили военный склад оружия двадцатого века и научились метко стрелять из винтовок и пулеметов. Не позволят они бетон разлагать, да и в ходы подземные вас не пропустят. Мы вас вооружим, потренируетесь и приедете порядок здесь наводить.

Вельяминов хмыкнул.

— Убивать их нельзя — не понимают они, что творят! Вы их будете выводить из строя катапультой, пращами и арбалетами. Если совсем будет плохо — будете стрелять из пистолетов, но по суставам.

— Я спросил, почему такое странное распоряжение? Фактически давать себя убить. Васильев ответил, что один из мальчишек вынес на поверхность янтарную пластинку, на которой было вырезано изображение кареты. Мальчишка тот умер, потому что далеко залез в ходы, сильно его энергией той облучило — и вот вы начнете по ним стрелять, а они, наверняка, еще что-то знают...

А зачем они действительно так распорядились? — подумал Морозов. — Может банда эта еще до нас лазила по ходам, но потом кто-то ее прибрал к рукам и эти руки оказались более ловкие, чем у Васильева? Найденное начало уплывать, например к "Седому". Интересная мысль.

— Но эта энергия губительна для людей, — сказал я Васильеву. — Мы там погибнем.

— Нет, — говорит Васильев, — ты особенный, потому что в Кировограде мальчишек за собой повел, работать по-новому научил, и привел их в Новосибирск. Клуб ты открыл и они с тобой. ЭПРОН придумал и они, твои друзья, стали основой отряда. Ты уникальный, Морозов, и ребята твои, должны стать разведчиками специального офицерского отряда. Они с тобой и ты заряжаешь их своей энергией — положительной и она сильнее отрицательной...

Вельяминов пододвинулся поближе к Александру.

— Все это, конечно, так, — отвечал я Васильеву, — только против автоматов и пулеметов камнями и арбалетными стрелками нам не отбиться. Я вооружаю вертолет тяжелыми пулеметами и на нем мы прилетим.

— Помните, как я ругался с Васильевым? — спросил Морозов. — Он был категорически против этой идеи. Приезжаете на метро дальнего следования в распоряжение Объединенного командования и выполняете приказы.

— Ты его послал — Васильева, — засмеялся Плавчий. — А полет был классный!

— Мы прилетели и все пошло не так: Васильев исчез, реагенты нам не дали, соответственно стали не нужны пятнадцать спецназовцев и три сапера. Но банда-то осталась! Вели они себя нагло, никто их не трогал: полиция не замечала, спецназовцы обходили стороной и только я разрабатывал коварные планы.

Славка улыбнулся, хоть это ему стоило больших усилий. Лицо у него начало распухать.

— Налет на пивную показал, что и таким "детским" оружием, как пращи и арбалеты, можно добиться хороших результатов. Пулеметы и виртуозное вождение вертолета Петровым, решило всю битву. Вот они, Славка, тебе и отомстили за пивную — огнеметами.

Морозов прошелся туда-сюда.

— Но нашим начальникам нужно карету доставать, значит, мы тут ненадолго — в этой ловушке.

— А пластмассовые автоматы зачем? — спросил Плавчий. — Бандитам они нужны позарез!

— Понимаю я, для чего нужны бандитам эти автоматы, — сказал Морозов. — Там, где энергия отрицательная, сталь применять почему-то нельзя, а автоматы открывают стены-двери — где залпом, а где написано 1-1-1, например — очередью из трех патронов.

— Хорошую сказку рассказал, — шепнул Вельяминов. — Ребята довольны. Мол, не просто так мы здесь — янтарную карету привезем в Новосибирск. А что, на самом-то деле там, в лабиринте этом?

— Не знаю, Паша, — честно ответил Морозов. — Знал бы, точно сказал.

— Хитрец ты, Сашка! Умеешь настроение поднимать. В другой раз — Ноев Ковчег у тебя в лабиринте обнаружится, и побегут все за тобой, задравши хвосты!

— А ты где будешь? — без улыбки спросил Морозов. — Я не могу долго везти все один — свалюсь, и что тогда?

Паша пожал плечами.

— Не нужно тебе никого, Морозов, — ответил он. — Ты один такой и сможешь выдержать все — я не сомневаюсь!

Не понимает он меня или не хочет понять, с горечью подумал Морозов. По его мнению, я не могу упасть — только взлететь!

— Может случиться, Паша, что придется разделиться, — сказал он. — Слушай внимательно. Если выйдете раньше меня, добивайтесь, чтобы на базах на побережье и стоянках в порту, нанесли реагенты на бетон. Над водой.

Морозов поглядел на него и добавил:

— Если хочешь видеть меня живым.

— Что это ты, Сашка? — Вельяминов побледнел.

— Вы можете пойти одним путем, я полезу за каретой и там, на месте, буду соображать, как мне оттуда выбираться. Представьте, если на выходе я упрусь в бетонную стену? Пойду в обход, а там тоже стена. Нет, ребята, ваша задача — максимально облегчить мне выход.

Ребята повернулись к ящику, на котором скорчился Славка — он дрожал то ли от боли, то ли от холода...

Морозов подошел к нему.

— Главное — глаза целы, — сказал он. — Ресницы и брови сгорели, волосы — это отрастет, ожоги не столь обширные...

Славка застонал.

— Что у спецназа, интересно мне знать? — подумал Морозов, отводя глаза. Бой, что ли? Если нападение на госпиталь... тогда это надолго...

Ребята окружили Морозова и Славку.

— Тяжелая ситуация, но еще не критическая. Надо потерпеть. Коридор обследуем. Автоматы берегите легкие, эти. Если попадем в ходы с энергией, там они пригодятся...

Александр вгляделся в печальные лица и добавил:

— Пока можно снять бронежилеты и шлемы. Все-таки тяжесть, как бы легки они не были.

Славка смотрел на него такими глазами, что у Александра сжалось сердце.

Никто не заметил, как в пещере появился новый человек, одетый так же, как и они. С легким пластмассовым автоматом, "Ягодкой", с ножом в ножнах. Он остановился позади всех и встал в пол-оборота, слушая Морозова.

Александр не сразу почувствовал чужака. Но когда оглядел всех, ему показалось, что ребят стало больше.

— Ну-ка, посмотрите все на меня! — неожиданно приказал он. Ребята удивленно вскинули глаза. Только чужак не поднял глаз.

— Кто такой? — спросил Морозов, расстегивая кобуру.

Петров поднялся на ноги .

— Никитюк, — ответил бандит, вскидывая автомат.

Прогремела короткая очередь.

За секунду до выстрелов Славка шагнул в сторону, закрывая командира. Морозов ответил бандиту одним выстрелом — в голову... и подхватил товарища...

Подскочил Плавчий, и они уложили Славку на пол.

— Раздень его до пояса! — приказал Морозов. — Все снимай, все!

И подошел к убитому, лежавшему навзничь.

Откуда он вылез? — подумал командир. Из коридора, не иначе. Здесь бы его заметили...

Он склонился над трупом и стал шарить по карманам.

Карта ходов должна быть, подумал он. Где она у него спрятана?

— Этого тоже раздеть догола, вещи и оружие сложить в одну кучу! — приказал Морозов. — Да живее, ребята!

Командир принялся осматривать вещи бандита. На Славку он так и не взглянул, понимая, что ранение смертельное.

Нигде не было рисунка ходов — ни на вещах бандита, ни на теле, но Александр был уверен, что карта есть. Просто она в таком месте, что и в голову не приходит...

Не боясь испачкаться в крови, Морозов раскрыл бандиту рот и засунул туда палец.

— Командир! — воскликнул Плавчий, протягивая запасной магазин к автомату. — Может быть это — карта?

На гладкой поверхности были выгравированы извилистые линии.

Морозов взглянул и поднялся.

Если это карта, то в полу, у самой стены, ход вниз...

Плавчий держал факел над головой...

Морозов склонился над полом. Рукояткой пистолета он принялся постукивать по гладкой поверхности. Неожиданно прямоугольник пола ушел вниз, открыв ступеньки.

— Молодец, Валерка! — воскликнул Морозов, поднимаясь с колен. — Выход отсюда все-таки есть! А теперь просмотри его одежду — есть там металлические пуговицы, заклепки, застежки? Ищи металл!

Плавчий убежал, а Морозов стал разглядывать карту. Если он все верно понимает, то ближайший выход не так уж и далеко. Проход через зону, но только в одном месте и не глубоко. Косые штрихи на линиях, вероятно, означают преграды, открываемые выстрелами. Штрихов было много.

Прибежал Плавчий.

— Нет металла, — сказал он, — пуговицы как наши, но из пластика. Крючков на ботинках нет — прорези в коже.

— Готовьтесь все — предстоит идти через лабиринт! Придется налегке, иди, скажи это всем!

Александр проводил его взглядом и стал спускаться по ступенькам.

Мерзавцы — Васильев и другие! — подумал он в бешенстве. — Я теряю ребят одного за другим...

Он ступил на земляной пол и пошел вперед в темноте, чувствуя, что идет почти посередине широкого хода.

Славка, Славка! Герой — заслонил командира. Что я скажу его матери?

И такая острая тоска по мирной жизни и ярость, что эта простая жизнь и работа, друзья уже никогда не будет веселой и беззаботной, заставили его стиснуть зубы, глаза наполнились слезами. Телу стало жарко и сердце, казалось, вырвется из груди, но голова осталась холодной и ясной.

Александр очнулся и увидел освещенный коридор на десятки метров впереди, взглянул на руки — с них стекала светящаяся слизь, на полу уже натекли две маленькие лужицы.

Он поспешно затоптал их.

Тихо, тихо! — успокоил он себя. — Еще не время...

Около Славки, на коленях стоял Вельяминов — держа пальцы на его шее, считал пульс. Ребята столпились поодаль, они были растеряны, подавлены случившимся.

— Всем раздеться до трусов! — приказал Морозов, появляясь в зале. — Можно оставить майки и носки. Разденьте и Славку тоже — придется оставить здесь пращи, визифоны, арбалеты...

И принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

— Готовимся к походу! — заявил он. — Идти придется через зону, а она металл не пропускает! Те, кто меня не послушает — погибнут!

Он оглядел ребят и сказал:

— Понесете Славку на ремнях от немецких автоматов. Только карабины придется срезать. Уложить придется на крышку от ящика — она пластиковая, должна выдержать. Понесут шесть человек. Быстрым шагом. Остальные будут впереди и сзади.

Он помолчал.

— Много дверей на пути. Патроны берегите. Возьмете все легкие автоматы и керамические ножи.

— А где будешь ты? — спросил Вельяминов.

— Я буду показывать дорогу!

Морозов лично проверил, чтобы не взяли вещи, содержащие металл. Он стоял в стороне, пока ребята спускали в подземелье Петрова, укладывали его на импровизированные носилки головой вперед, на ощупь подкладывали под крышку ремни, договаривались, кто понесет, и как будут меняться, если устанут.

Морозов спустился последним и сказал:

— Берегите патроны — стрелять только наверняка! Я буду подсвечивать вам номера на дверях, и указывать, в какие ходы сворачивать. Возможно, что возникнет свечение отдельных частей тела — это проявление энергии. Не пугайтесь, это не опасно. Не смотреть по сторонам, что бы интересное там ни было, только вперед, потому, что у вас мало времени. Вы должны донести товарища живым и сами выйти из лабиринта. Я верю, что все пройдет удачно, и вы должны верить!

Он помолчал.

— Сначала идете шагом, потом, может быть, трусцой... не торопитесь, действуйте слаженно! Поднимайте носилки и идите вперед. Сейчас вы посередине широкого коридора и дальше он будет таким. Удачи вам, ребята!

— А где будешь ты? — воскликнул Павел. — Ты так говоришь, что...

— Я буду идти сзади, и буду помогать вам! Не волнуйтесь...

Отряд двинулся вперед, а командир остался стоять. Затем он медленно двинулся за ребятами, настраивая себя на выброс энергии: сердце стало учащенно биться, тело разогрелось. Широко раскинув руки и вдыхая слегка затхлый воздух, он представил себе, как рассеянная вокруг него энергия, вливается в него и аккумулируется ниже пупка.

И, наконец — выброс энергии! Коридор осветился на десятки метров, тело стало липким, пот потек по рукам вниз, собираясь в одну светящуюся лужицу.

Усилием мысли, Александр собрал ее в шарик и бросил вперед, чтобы он летел перед отрядом.

Свечение тела Морозова уменьшилось и исчезло. Он сел на пол, затем лег на спину. Теперь путеводный огонь стал его глазом, который видел движение отряда.

Состояние Петрова было критическим, и Морозов разделил огонь на две части: большая часть показывала дорогу, маленький огонек, сделав пируэт в воздухе, опустился Славке на грудь.

Вельяминов, боковым зрением увидел нечто невероятное — огонек от сердца переместился на живот, ноги раненого, потом отлетел к шее, перелетел к подбородку и затем на кончик носа. На лбу Славки он задержался на какое-то время и опять улетел на грудь. Теперь его перемещения были строго конкретными: сердце — живот и обратно.

Он постепенно уменьшался в объеме и, сделавшись крошечным, улетел вперед и присоединился к основному огню.

Вернулся он заметно большим, чем был и снова устроился у Славки на животе.

Все эти манипуляции видели ребята и понимали — Морозов дистанционно управляет огнями, подпитывая их своей энергией.

Перед первой дверью путеводный огонь замер, осветив цифру шесть. Треснули выстрелы, проход открылся, и отряд осторожно прошел на ту сторону. С последним офицером, переступившим порог, огонь влетел внутрь и проход закрылся.