Ускользающий мир.

-Эй, ты! — Кто-то бесцеремонно, не жалеючи, хлопал меня щекам.

Я едва приоткрыла глаза, и первое что увидела прекрасное лицо с черными демоническими глазами.

— Спасительница, приходи в себя!

— Ты что уже выздоровел? — Только и смогла пролепетать я, впиваясь взглядом в рану на боку.

Та покрылась некрасивой корочкой свернувшейся крови.

— Не смешно. Но с кровати сполз, чтобы спасти тебя, спасительница, — хмуро отозвался он, улегшись рядом со мной на полу.

Мужчина был худощав, но на гладком теле проступали твердые мускулы. Просто невероятно, как такой красавец мог быть обычным вором!

— У нас вода, что ли, живая? — Пытаясь заглушить в себе панический страх, пробормотала я.

— В вашем мире вся вода мертвая, — отозвался он туманно.

Черти знает что. Лежу на полу собственной квартиры среди осколков тарелки, в луже сладкой воды и в компании маньяка, на котором раны заживают, как на собаке. Танька бы порадовалась. Собаки как раз из сферы ее профессиональных интересов.

— Ты встать сможешь? — Спросил он каким-то будничным тоном.

— А ты? — Отозвалась я.

— Если поднапрячься... — он неловко сел, схватившись за край кровати, а потом невероятным легким движением перекатился на спину и выдохнул, блаженно прикрыв синеватые веки.

— Отлично, — я поднялась; ноги тряслись, руки тоже, — если ты уже можешь двигаться, то вы-метывайся из моей квартиры! Будь уверен — компьютер стащишь только через мой труп!

— Ты дура, — произнес он, как неоспоримый факт, не открывая глаз.

От подобного хамства я опешила.

— Я сейчас вызову милицию! — Пригрозила я и покосилась на нож, оставленный на журналь-ном столике.

— Уже вызывала, — ухмыльнулся мужчина. — Хочешь еще раз попробовать? — он глянул на ме-ня через опущенные ресницы.

— Да, кто ты такой?! — От бессилия взорвалась я.

Похоже, странный тип собирался провести весь день в моей постели и восвояси убираться не торопился.

— Я вампир, — усмехнулся он.

— Чего?

Я быстро сгребла его вещи с пола и швырнула нахалу в лицо:

— Одевайся и исчезай так же, как появился! Вампир хренов! И дверь за собой не забудь за-крыть! — Напоследок проорала я, прежде чем выскочить на кухню и запереться на щеколду.

Только чем может помочь замок, если дверь все равно стеклянная? Нервно прикурив, я жда-ла, когда нежданный гость выберется в коридор, и зорко следила, чтобы он не прихватил с собой ноутбук, но вор как-то не торопился. Кажется, прошло минут двадцать, и истлели две сигареты, а мужчина так и не появился. Сдавшись, я вышла и осторожно заглянула в комнату. Маньяк сладко спал, и во сне его лицо казалось расслабленным и совершенным.

ИЯ

В высокие окна коридора в здании конторы хранителей забрезжили утренние сумерки. Серые облака затянули небо, накрапывал дождь, и капли слезами стекали по стеклам.

Первая параллель — мир — вершина мироздания, такой похожий на своего параллельного близнеца и такой отличный от него. Мир, где технологии соединились с великим знанием об энергетических волнах. Прекрасный чистый дом, поделенный на островки Городов. Ия всей душой любила его, и сейчас она чувствовала, что ее могут выкинуть в нежилую зону лесов, куда отправляли всех преступников. Где не было ни одного энергетического хранилища. Осознание того, что она подорвала доверие хранителей, не исполнила собственных надежд, охватывали ее душу черным панцирем отчаянья.

Девушка сидела в коридоре, сиротливо спрятав ноги под стул. Напротив в одной позе застыл хмурый охранник и разглядывал ее презрительным взглядом. Его посадили следить за ней, навер-ное, чтобы она не убежала.

Всю свою жизнь Ия мечтала стать хранителем. Вступить в один строй с отцом и братом, тво-рить добро, помогать людям, ловить преступников, отвернувшихся от света в тень. Разве два меся-ца назад могла Ия, окончившая учебу с красным дипломом, представить, что будет сидеть перед кабинетом Главного и ждать приговора?

Девушка провела здесь всю ночь, но от страха спать все равно не хотелось, хотя и горели вос-паленные глаза. Плотно закрытая деревянная дверь, выкрашенная в белый цвет, казалась непре-одолимой стеной между Ией и ее уходящей мечтой. Неожиданно она увидела, как повернулась ручка на двери, а потом на пороге появился ее руководитель ее отдела — Анатоль, с радостью по-жимавший ей руку всего восемь коротких недель назад на выпускном вечере в Академии. Выгля-дел он сильно помятым и расстроенным. Его опрятно круглое лицо делала гораздо старше бородка клинышком. На широкой груди висел крупный медальон ловца энергии с хрусталем посередине, такой скорее подходил какой-нибудь престарелой кокетке.

— Анатоль! — Она порывисто вскочила со стула и почти кинулась к мужчине. Сердце стучало, как сумасшедшее, а от нервов пред глазами потемнело.

— Ия, — мужчина оставался серьезным с озабоченно сведенными бровями, — проходи, мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Ия в нерешительности посмотрела на дверь, и прошла мимо мужчины, застыв у порога.

Кабинет Главного, которого за глаза вся контора хранителей называла "папаша", смотрелась более чем скромно. Стоял огромный стол, заваленный бумагами, к нему приставлен поменьше — для посетителей. У стены громоздился обычный канцелярский шкаф с открывающимися дверцами, подоткнутыми сложенными газетными листочками. Пожалуй, их общий кабинет на пятом этаже здания выглядел намного приличнее — с современными перегородками между рабочими столами, красивыми лампами, тонкими стоечками с документами и личными делами.

В ярком свете, струившемся от старой хрустальной люстры, Главный выглядел уставшим сердитым стариком в мятом костюме. На лице как-то сильно выделялись мелкие морщинки, он хмуро изучал какую-то бумагу. В кабинете царила напряженная взрывоопасная тишина.

— Проходи, — подтолкнул девушку в спину Анатоль, и она сделала еще один нерешительный шажок.

Теперь Ия смогла увидеть в кабинете еще одного человека: на старом кожаном диване, скре-стив руки на груди, сидел мужчина в помятом свитере, кожаных брюках и пыльных ботинках на толстой подошве. Его длинные светлые волосы, зачесанные назад, были собраны в хвост, синие глаза окатили девушку холодным любопытством, что Ия непроизвольно поежилась.

— Анатоль, это была твоя идея доверить дело сопливой девчонке? — хмыкнул он, подняв одну бровь.

— Феликс, — голос начальника Ии наполнился желчью, похоже, мужчины терпели друг друга в одной комнате по единственной причине — эта комната являлась кабинетом Главного, — если ты не забыл, эта девочка везла не себе стрелку двое суток, и выжила. Двое твоих ребят, позволь напом-нить, сгорели уже через пару часов. Посмотри, она наполнена добром, курьер должен быть именно таким.

У Ии подкатил к горлу тошнотворный ком. Так выходит, тот секрет, что она перевозила на себе, мог ее умертвить?! "Наполнена добром!" — да именно так называлось ее стремление справед-ливости, но сейчас девушка почувствовала себя обманутой. От волнения захотелось плакать.

— Не выдумывай, Анатоль, — тихо фыркнул мужчина, названный Феликсом, — она осталась це-ла только потому, что не знала предназначение груза и не совала нос, куда не следует. Обычно мо-лодых убивает любопытство. Кстати, как ты сумел ей так запудрить мозги? — Он размел шею, хру-стя позвонками, и добавил тихо: — Только ведь все равно указатель утащили.

— Феликс, хватит, — резко прервал его Главный, поднимая взгляд от листа, который изучал. — Сейчас ваши перепалки меня не веселят, а раздражают! Ия, — он обратился к притихшей девушке, — расскажи нам, что произошло на площади перед Академией. Мы должны знать подробности, что-бы понять, кто напал на картеж.

Девушка быстро облизнула губы и, набрав побольше воздуха в легкие, произнесла:

— Я вам и так могу сказать, кто напал, — она запнулась, словно, в насмешку в голове всплыло воспоминание о сладком бархатном голосе: "У меня просто не в том месте и не в то время слома-лась машина".

Она ненавидела ложь! Но ведь ее ложь была во спасение...

— Действительно? — Главный уже с возрастающим интересом посмотрел на девушку.

— Да, — кивнула она, нервно заправив за ухо прядь светлых волос, — я узнала это человека. Это был Люкка Романов, и я, думаю, сейчас он уже мертв.

Та страшная тишина, воцарившаяся после ее едва слышного признания, давила на уши. Муж-чины переглядывались. Феликс даже наклонился к Ии, словно надеялся проникнуть к ней в голову.

— Откуда ты знаешь, что это был именно Люкка? — Сквозь зубы просил он, впившись взглядом в бледное осунувшееся лицо девушки.

— Я узнала его, — ответила она таким же сухим тоном. — Его сложно не узнать, если вы пони-маете, о чем я говорю.

— Почему ты думаешь, что он мертв? — Не отставал мужчина, сморщившись при упоминании об ангельской красоте подонка.

— Я думала, что вам уже рассказали, — холодно пожала она плечами. Мужчина ей совсем не нравился и вызывал чувство глухого недовольства. — Я в упор ударила его призмой. После этого он ускользнул в Индустриал.

Наверное, больше минуты находившиеся в комнате мужчины молчали. Главный сложил бле-стящие губы в трубочку и барабанил пальцами по крышке стола.

— Стоит признать, ситуация аховая, — вздохнул он, в конце концов. — У нас нет ни маятника, ни указателя, а время остается совсем мало. — Неожиданно он обратился к Ии: — Суда нам теперь не миновать, дознаватели начнут копаться, кто посмел нарушить закон. Ия, ты же понимаешь, что судьям не стоит знать все подробности сегодняшнего инцидента.

Девушка неожиданно покраснела и кивнула, не уверенная, что правильно понимает старика.

— Тем более, что единственный свидетель, который может опровергнуть твои слова, возмож-но, мертв.

— Вы сами верите в его смерть? — Хмыкнул Феликс, снова откидываясь на подушки дивана.

— Не важно во что верим мы, — Главный внимательно посмотрела на Ию, и у той свело в судо-роге живот. — Сейчас важно лишь то, во что будет верить Ия.

Та кивнула.

— Можешь отдыхать, Ия, — кивнул Главный.

И она быстро попятилась к выходу. Анатоль подхватил ее под локоть и открыл дверь.

— Я свяжусь с тобой. Не переживай, все будет хорошо, — пробормотал он ей макушку.

Когда девушка в сопровождении охранника, дожидавшегося ее, отбыла домой, присутствую-щие молчали.

Главный сказал резко и громко, разбив напряженную паузу:

— Анатоль, что у нас с маятником?

Светловолосый Феликс перестал разглядывать портрет на стене и повернулся к своему оппо-ненту:

— Альберт Ишимович, еще ищем, — с запинкой произнес Анатоль, назвав Главного по имени, и даже затрясся. — Вы же понимаете, он чувствует любое проявление агрессии. Парнишка уходит из очередного убежища за минуту до нашего появления. Мне, кажется, за вчерашний день мы облазили все притоны города.

— Так облазьте еще раз, пока он не улизнул!!! — Неожиданно заорал старик, и Феликс только хмыкнул, а Анатоль вжал голову в плечи.

— Не улизнет, — усмехнулся Феликс, — у него очень важная причина оставаться в городе.

— Какая же? — Буркнул Главный.

— Его способности к распознаванию агрессии проявляются только здесь, рядом с энергетиче-скими резервуарами.

— Он очень странный молодой человек, — подтвердил Анатоль.

— Он маятник, — пожал плечами Феликс. — Нам остается надеяться, что этот ублюдок Люкка действительно сдох где-нибудь в Индустриале, и не сможет заинтересоваться всем этим делом. Как я понял, Анатоль, твои ребята вели себя, как последние олухи, напав на него.

— Главное, чтобы девчонка забыла об этом, — буркнул недовольный мужчина.

ЕВГЕНИЯ

— Привет! — Весенней пташкой прощебетала Танька. — Твой рыцарь уже ушел?

— Пока нет, — хмуро отозвалась я, поглядывая на пустой темный коридор из кухни.

— Ты что его наручниками приковала, чтобы не сбежал? — Удивилась подруга.

— Он спит, — от мрачного настроения ответы получались односложными.

Хотя оно и не мудрено — целый день, как партизан, я провела на кухне, попеременно впадая то в панику, то в гнев. Разбила пару кружек, докурила все сигареты и даже бычки до фильтра, съе-ла батон хлеба и выпила банку растворимого кофе, отчаянно стараясь не сойти с ума.

— Ты его так уморила? — Таня, кажется, была настроена на юмор.

Я промычала в телефон нечто нечленораздельное и сморщилась, готовая разреветься от соб-ственного бессилия.

День клонился к вечеру, через открытое окно в кухню падали оранжевые лучи. Небо готови-лось к осени, и уже выглядело чуть сероватым, растеряв былую ярость и сочность. Под окном от шоссе через открытую форточку неслись визгливые сигналы застывших в пробке автомобилей. Мой гость превратил меня в заложницу в моем собственном жилище.

— Я решила сжалиться над тобой, — продолжала Танька радостно, — и позволить рассказать, как все было.

— Что было? — Перед глазами так и встала картина зияющей раны и пропитанного кровью ку-хонного полотенца.

— Где ты его подцепила? Мы же тебя до дома довезли...

Неожиданно из комнаты раздался нечеловеческий вопль, что я подскочила на расшатанной табуретке и чуть не рухнула на пол, хорошенько ударившись локтем об угол стола. Руку до самого плеча пронзила острая боль.

— Господи, кто там у тебя так воет? — Изумилась Танька, прислушиваясь. — Ты чего и правда его связала? Да? Женька, ты с ума сошла...

— Я тебе перезвоню, — я перебила ее, отключаясь, и осторожно выбралась из кухни.

Мужчина метался на кровати и стонал, брови во сне были сведены у переносицы, а красивое лицо скорчено в гримасу. Через мгновение он снова закричал и выгнулся дугой.

Я сильно испугалась и вцепилась в дверной косяк, не в силах пошевелиться.

— Эй! — Позвала я, но тот никак не реагировал, продолжая сражаться с невидимыми призрака-ми, пришедшими в беспамятстве.

— Эй, как тебя там? — Я подошла и осторожно потрепала его за плечо, стараясь разбудить.

Его движение было почти незаметным. Через мгновение я лежала на кровати, холодная ла-донь мужчины прижималась к солнечному сплетению, черные глаза смотрели в мои, расширен-ные от испуга. Ледяной озноб сковал тело, сердце вдруг забарабанило бешеную дробь, кровь за-стучала в висках. Слабость накатила резко, в одно мгновение, грудь отказывалась набирать кислород, а потом накрыл всепоглощающий ужас...

Все кончилось так же быстро, как и началось.

Видимо, сумасшедший убрал руку, потому как дышать стало легко и свободно. Легкие со свистом втянули воздух, что я закашлялась.

— Эй, спасительница! — Он снова бесцеремонно похлопал меня по щекам. — Ты как?

Я приоткрыла глаза, увидела лицо, выражавшее притворное сожаление, и неожиданно даже для себя отпрянула от незнакомца, как от прокаженного, свалившись на пол.

— Не ушиблась? — Заботливо поинтересовался он, когда я, скользя голыми пятками по ковру, пыталась подняться.

— Кто? Ты? Такой? — Прошипела я, чувствуя в себе паническое желание убежать.

В свете вечернего грустного солнца, едва пробивающегося через занавески, его черты каза-лись совершенными, правильными и прекрасными, но зрачки, черные, недобрые, выдавали скры-тую сущность.