Мальчик с "Молнии" (книга первая)

Ленка больше не звала нас. Чтобы исключить всякий риск, я связался со Службой Слежения и коротко доложил обстановку. После секундного замешательства на Орбите ответили, чтобы мы продолжали следовать по пеленгу. Спустя еще секунд тридцать нам сообщили, что в предполагаемый район срочно направлены три поисковых группы, семь автоматических развед-зондов и один десантный бот, переоборудованный в бот службы ВСМП. Так же сообщалось, что координаты переданы всем группам, всем дельтаботам, находящимся в заданном и прилегающих к нему районам. Затем нас очень осторожно попросили снизить скорость до безопасной. Мы отказались.

Мучительно тянулось время. Хлестал ливень, и плясали молнии. Медленно приближался Уральский хребет. Боты все чаше ощетинивались вспышками энерговыбросов. Было такое ощущение, будто эпицентр грозы перемещается вместе с нами.

Над Полигоном мы сбросили скорость и ринулись вниз. Пронеслись вдоль магистральной линии, облетели Городок, словно пчелы потыкались в Старые Котлованы и, не обнаружив ни где даже признаков Ленкиного бота, высадились вблизи школьных ангаров.

Степка тут же выскочил на бетонопластик, сдернул с себя биошлем и зашвырнул его в ливень.

— Я не могу! — звонко крикнул он, совершенно, не прячась от дождя. — Я не знаю, где она! Сашка! — он подбежал ко мне, задыхаясь. — Ты же умеешь! Где она?! Ну!!

Я закрыл глаза и схватился за голову. Почему я такой? Это не подчиняется моей воли! О н о не слушается меня! Но мне ведь нужно! Ленка звала меня! Я должен! Должен!!

Неясный звук, вдруг, возник совсем рядом. Славно кто-то на мгновение приоткрыл тяжелые железные двери и тут же захлопнул их. В небе ударил гром. Я вздрогнул.

— Не могу, — прошептал я и опустился на колени. — Не получается.

В висках громко стучал пульс. Меня знобило. Степка всхлипнул и с размаху опустился рядом.

— Ты должен, — он осторожно, взял меня за плечи. — Понимаешь? Должен!

Я молча посмотрел на него и отрицательно покачал головой.

— Дурак! — заорал Степка. — Она, может, умирает, а мы, мы... Ты обязан, понял?! — он рывком придвинул меня к себе. По его лицу бежали слезы. Или дождинки. — Она же звала нас! Не Орбиту, не Скорую, а нас, нас — тебя и меня! Плохо ей, значит, очень плохо, а ты... — Степка закашлялся, потом горячо зашептал. — Ты же можешь. Сашка? А? Ну, чуть-чуть... Помнишь, как в Школе? Ты только сосредоточься, а? Ну, Санька...

— Не могу, — тихо сказал я, не отрываясь взглядом от мокрых Степкиных глаз. — Не могу.

Степка секунду смотрел на меня, потом опустил руки и заплакал.

И в то же мгновение всё звуки вокруг разом пропали. Точно чья-то рука повернула выключатель.

Шелк!

Тишина.

Только звук собственного сердца.

Степка неожиданно замахал руками, быстро уменьшаясь, и исчез. Я медленно выпрямился.

Тук-тук.

Тук-тук.

Повеяло космическим холодом. Откуда-то издалека пришли неясные шорохи. Зазвучала грустная мелодия, и чей-то голос тихо спросил меня:

— Ты был в детстве?

Я широко открыл глаза. В голове заметались растерянные мысли:

— Нет, нет, нет...

— Да, да, да...

— Как так? Как так? Как так?

— Был, был, был.

— Не был, не был, не был...

— Тихо! — кто-то рассерженно кашлянул.

Послышались быстрые шаги. Мысли испуганно смешались.

— Эй, — спросили. — Кто там?

Тс-с-с...

— Только тихо, — предупредили. — Без шума.

Возникло видение знойной пустыни. Дрожащий воздух медленно и лениво струился над ней. Жаркое небо дышало негой и отрешенностью. Я шагнул вперед, протягивая руки, и тотчас мир вокруг заволновался, закружился и с необыкновенной быстротой умчался в пустоту ночи. Редкие звезды мелькнули, где-то в стороне и сразу пропали.

Раз-два.

Раз-два.

Раз-два и кто-то остался позади.

Снова послышались шаги. Отчетливо и громко засмеялся ребенок.

Раз-два и кто-то остался в стороне.

Да... Мне же нужно идти... Но куда?

Всем нужно идти.

Куда?

Раз-два и рушатся замки.

Раз-два и рушатся города.

— Стой! — приказал голос.

Нет. Мне нужно идти. Только идти.

Идти!

Раз-два и рушатся миры.

Раз-два.

Раз-два.

Где-то заплакал ребенок.

Где-то родился мальчик.

Я падал. Я стремительно падал в пропасть, проваливаясь вместе с чувствами в бездонную глубину пространства и времени. Крутилась звездная карусель, гремели фанфары.

В отчаянье я протягиваю руки, пытаясь позвать на помощь, но лишь холодный ветер чьих-то надежд касается моих ладошек.

Словно я уже умер.

— Эй, — зову я. — Эй...

— Здесь я, — говорит знакомый голос. — Здравствуй.

Раз-два.

Раз.

Все исчезло. Кто-то держал меня за руки. Откуда-то лилась вода.

— Сашка! Сашка! Очнись!

Я покрутил головой и пришел в себя. Хлестал ливень.

— Я знаю, где она, — почти беззвучно сказал я. — На перевале "Октябрь".

Степка, кинулся к боту.

Первым, кому я еще в детстве открыл свою тайну, был, конечно, Степка. Мы относились друг к другу с необычайной мальчишеской доверчивостью и открытостью. О нашей бескомпромиссной дружбе по Школе ходили легенды. В ту пору нам было всего лишь по восемь лет.

Вторым человеком, кому я доверился, была Ленка. Отчаянная голова, она умудрилась подраться с нами в первый же день знакомства. Ее не интересовал тот факт, что нас двое. "Психопатка, — с уважением отозвался о ней Степка, когда понял, что у этой нескладной на вид девчонки начисто отсутствует чувство страха. Уже на второй день мы носились по Школе втроем.

И третьим человеком был Сан Саныч. Тот самый Сан Саныч, который не мыслил свою жизнь без воспитанников, без ежедневной и полной самоотдачи, без любви к детям. Именно он, Сан Саныч и помог мне развить эту исключительную способность к предугадыванию событий. И именно Сан Саныч оградил меня впоследствии от ненужных встреч и бесед.

"На перевале "Октябрь". Она там"...

Ленкин бот я нашел точно в том месте, где и представлял себе. Накренившись, он застрял между валунами, словно Ленка с ходу врезалась в них. Колпак отскочил в сторону, треснул и теперь раскачивался под проливным дождем.

Ленка была в боте. Голова ее бессильно повисла, и дождь разметал по лицу мокрые волосы. В левой руке Ленка сжимала портативный диагностер.

— Аптечку! — крикнул Степка, запрыгивая в бот.

Я быстро отстегнул от пояса аптечку, протянул ее Степке и кинулся обратно к "Малютке".

— Вызываю Орбиту! Вызываю Орбиту! Срочно нужна медицинская помощь! Наши координаты...

Смолкли все радиостанции. Индикатор телеметрии беззвучно погас. Дрогнув, развернулись к небу лепестки антенн внепространственной связи.

Включив авто пеленг, я выскочил из бота.

Степка уже ждал меня.

— Помоги, — торопливо сказал он.

Мы вдвоем осторожно вытащили Ленку из разбитой кабины и перенесли в "Бумеранг".

Заработал кондиционер. Насыщенный микроэлементами воздух светлым туманом окутал кресло. Вокруг запястьев Ленкиных рук захлестнулись металлизированные ремешки секций биостимуляцин.

Степка спрыгнул на камни.

— У неё шок, — сказал он. — Я ввел блокаду.

Бесшумно опустился на место колпак. На хвостовом стабилизаторе а режиме "SOS" замигал маячок.

Я попытался улыбнуться, но лишь криво усмехнулся. Губы дрожали.

— Все нормально, — Степка прерывисто вздохнул. — Шок. Скоро пройдет.

Где-то в горах прокатился гул.

" А наши, наверное, уже спят", — мелькнула неожиданная мысль.

В руку, вдруг, кольнуло.

— Ребята, — позвал тревожный голос. — Ребята! Ответьте Орбите.

Мы со Степкой переглянулись.

— Слышим вас, — быстро сказал я.

— Срочно покиньте перевал! Повторяю. Срочно покиньте перевал. Ожидается обвал. Обвал, — повторил тот же голос.

Степкино лицо вытянулось.

— Блин, — прошептал он.

— Ребята, — снова позвали нас. — Торопитесь, пожалуйста. У вас мало времени. Безопасны перевалы Высокогорный, Мир, Владимир Высоцкий...

На Орбите закашлялись. Нервно, с натугой. Кто-то сердито приказал; "Дайте же воды!" Послышался нарастающий свист, что-то с грохотом взорвалось. Связь прекратилась.

"Кристо выхватил револьвер... ... Выхватил револьвер..."

— Вот так, — я облизнул мокрые губы, — Как всегда.

Степка постоял, потом запрыгнул на крыло.

— Высокогорный, — коротко сказал он.

А сверху все падала и падала вода. Низкие облака, повиснув над всем миром, низвергали из себя целые потоки, реки, водопады воды. Стихия бушевала и веселилась, и холодный ветер с диким посвистом носился над землей.

"Бумеранг" взлетел легко. Степка по крутой дуге увел его вверх и сразу скрылся в тучах. На экране видеотора это выглядело так, будто на Степку шлепнулась чернильная клякса.

Судя по данным телеметрии, служба ВСМП должна была перехватить "Бумеранг" секунд через сорок.

Я взлетел следом. "Малютка" стрелой прошил облака и вырвался в чистое небо.

И наступила тишина.

Где-то шла гроза. Где-то гремел гром.

Далеко-далеко.

Щурясь от яркого солнца, я побарабанил пальцами по коленкам, откинулся на спинку кресла, снова сел прямо. Лицо потихоньку расплывалось в улыбке.

— Спокойно, — прошептал я, кусая губы. — Только спокойно.

В душе словно кто-то хихикнул.

Не выдержав, я порывисто щелкнул клавишей.

— Степка, — ясным голосом позвал я. — Степка.

Вместо ответа Степка, вдруг, сказал;

— Еще чего!

— Но девочка находится в шоковом состоянии! — воскликнул кто-то женским голосом.

— Я тоже.

— Нет, это невероятно! Мальчик, ты понимаешь, что сейчас не время для обид?

— Понимаю.

— Тогда останови бот.

— У вас антенна отвалилась...

— Павел Сергеевич! Я так больше не могу работать!

Оп!

Я отключил связь и, зажав рот рукой, скорчился в кресле от смеха.

Святая простота! Степка не хотел подчиниться "Скорой"! Если на Орбите сейчас еще не все попадали в обморок, ему тут же влепят по первое число. За папу, за маму и за бедного дедушку!

Неожиданно запищал зуммер. Бортовой компьютер бесцветным голосом доложил:

— Неизвестное тело. Следует параллельным курсом.

Я перестал смеяться и поднял голову.

Что такое?

Компьютер снова повторил:

— Неизвестное тело. Не хватает данных. Находится по курсу слева.

Я поспешно выпрямился и ткнулся носом в колпак. Где?!

За бортом шипел воздух, светило солнце и сияло небо. Чистое небо.

— К-кажется, приплыли, — прошептал я, пожав плечами. Потом подумал и включил сирену.

По экрану видеотора поползли цифры: масса, скорость, дальность, гравитационные характеристики.

Чужак летел чуть ниже — над самой кромкой облаков. По данным компьютера выходило, что он обладает массой, в пять тонн, циркулируемым защитным полем, дополнительной нейтронной зашитой и плотной структурой фонового излучения. Все это было более чем странно, к тому же он упорно молчал.

"Ф-филармония... "

Я провернул браслет.

— Степка, — позвал я. — Как дела?

— Приземляюсь, — хмуро отозвался он.

— Слышь, Степка, — я продолжал следить за экраном. — У меня появился гость. Оч-чень интересный. Мы с ним, п-пока, в кошки-мышки играем. П-попробую открыть карты...

— Какой гость? — не понял Степка.

— Потом объясню. П-привет Ленке, — я отключился.

Чужак шел, точно волк по следу. Ни на сантиметр не приближаясь ко мне, ни на сантиметр не удаляясь.

— Ну и денек, — прошептал я.

На карте сектора возник и сразу пропал слабый сигнал. Компьютер коротко доложил:

— Тело блокирует собственное поле. Не хватает данных.

Я даже растеряться забыл. Как это блокирует? Что он — с Луны свалился? Здесь же Земля, а не ядерный полигон. Куда смотрит Орбита?

Я торопливо нажал клавишу экстренного запроса. На экране возникла продублированная надпись:

— 1ОО R, К100, Р1/2, 1:1/123, Ш — 15; V — 0,081

"Сто рентген!". Я машинально поправил рубашку. "Сто рентген.." Если, он с-сядет на Высокогорный...

Раздумывать больше не было смысла. Я отключил сирену и мысленно приказал "Малютке" сойти с курса.

Чужак тотчас повторил мой маневр. Точь в точь. По центральному экрану пробежала серия всполохов отраженного сигнала. Все это произошло настолько быстро, что в первое мгновение я ничего не понял. "Малютка" продолжал скользить вниз, крен увеличивался, и навстречу с возрастающей скоростью стремительно неслись серые громады облаков.

"Он что, чокнутый?!" — я резко сбросил скорость и замер на месте. Из кармашка кресла выпал шарик от тенниса.

Чужак на этот раз опоздал. Он по инерции проскочил дальше, врезался в тучи и лишь тогда остановился.

Я молча уставился на экран.

В конце концов, это уже меньше всего начинало походить на чьи-то шуточки.

— Ну, ладно, — я наклонился и поднял с пола шарик. Потом хладнокровно перевел "Малютку" в режим ручного управления — без базовых сигналов автопилота, незнакомец терял на некоторое время со мной связь.

"Ш-шуточки, значит..."

Прикинув разницу в массе, я развернулся носом к чужаку, и с места включил форсаж.

Расчёт оказался верным. Не ожидавший ничего подобного, незнакомец метнулся в сторону, затем отвесно ухнул вниз. И оказался в ловушке — со всех сторон взметнулись гольцы Снежного цирка.

Опережая события, я круто пошел в небо.

Здешние места я знал отлично. У чужака был теперь только один выход — на полной скорости уходить снова вверх.

Навалились перегрузки. Над самым пиком Альпинистов я положил "Малютку" на правое крыло и, развернувшись, бросился наперерез незнакомцу.

Растерявшись от неожиданности, чужак затормозил и в ту же секунду я оказался совсем рядом.

"Десантный бот!" — ахнул я.

И, уже переворачиваясь над чужаком, вздрогнул — в боте, испуганный и взлохмаченный, крепко вцепившийся обеими руками в штурвал, сидел Десантник.

Глава 6

Дальнейшие события понеслись со стремительной скоростью.

Для начала служба ВСМП взяла управление нашими ботами на себя и без всякого предупреждения аккуратно вляпала каждого носом в какую-то поляну на земле.

Затем, видимо сверху, спикировали еще два десантных бота и с грохотом опустились рядом.

Спустя мгновение меня принялись вытаскивать из "Малютки" сердитые дяди в "комби" спасателей, рядом точно таким же образом вытаскивали упирающегося Десантника, а в следующую минуту мы уже мчались в "Скорой" и одной Орбите было известно куда именно.

Мир точно взорвался буйством событий. Ошеломленный и растерянный, я уже ничего не соображал. Мысли из головы исчезли, и всякие чувства так же покинули меня.

Нас высадили минут через пять на базовом дельтадроме перевала "Белый". Десантник к этому времени, похоже, был тоже "тёпленький". Он не реагировал на окружающую суматоху, не отвечал на вопросы и отрешенно смотрел перед собой темными глазами.

Первым появился, конечно, Степка. Он возник, буквально, из воздуха и с ходу заявил, что нам всем крышка, потому что прилетел Сан Саныч. Так же он успел передать, что с Ленкой все в порядке — она жива.