Yuruginaidesu

Закончилась вся эта подростковая идиллия, когда на улице уже стало заметно прохладней, а на чистом небосводе зажглась разноцветная россыпь из крапинок-звезд. Проводив Тацуэ до дома, мне довелось получить на прощание довольно многообещающий поцелуй. После чего, не обращая внимания на две пары любопытных детских глаз, разглядывавших нас из щелей оконных жалюзи на всем протяжении нашего "топтания" у порога, я, будучи жутко довольным, поплелся обратно, чтобы успеть на последний автобус, отходивший в Изясо. Путь предстоял неблизкий, ведь дом семейства Курода находился в глубине одного из районов частной застройки, а таких в Нагаоке оказалось аж несколько. И этот конкретный располагался практически с другой стороны от трассы, по которой город осуществлял сообщение с внешним миром.

Высокие заборы и узкие безлюдные улочки частного сектора выглядели как декорации к трэшовым фильмам ужасов, но никаких признаков тревоги мое подсознание не подавало, а настроение так вообще было слишком хорошим, чтобы с упорством параноика думать в такой момент об опасностях. Поэтому, стоит сказать спасибо, что у меня были еще и инстинкты, отлично отточившиеся за последние годы. Ведь именно "чутьё" и заставило меня остановиться за три шага до очередного перекрестка, отойдя от дома Тацуэ всего-то на пару кварталов. Неприкрытые враждебные эмоции человека, стоявшего за поворотом, я ощутил почти физически. Вечер стремительно переставал быть томным...

Поняв спустя минуту, что я каким-то образом его заметил и больше пока не собираюсь продолжить свой путь, неизвестный сам двинулся вперед, выходя в поле моего зрения. Внешность у парня оказалась не особо примечательной, но пару занятных деталей сразу же бросилось в глаза. Поджарый угольно-черный брюнет, возраста примерно моего, почти на голову выше в росте, но лишь немного шире в плечах. Узкое скуластое лицо с волевым подбородком, от которого, должно быть, были в восторге все знакомые девчонки этого парня, представляло сейчас собой закаменевшую маску спокойствия. Но глаза за тонкими линзами изящных очков в хромированной оправе пылали неприкрытой злобой, метая громы и молнии.

Простой на вид спортивный костюм серого цвета щеголял известным лейблом и стоил, наверное, очень недешево. Сказать точнее я бы не взялся, не разбираюсь я в таких вещах. А вот что касается кроссовок незнакомца, то тут другое дело. Статьи в журналах о столь жизненно важной, особенно в моем случае, штуке, как удобная спортивная обувь, никогда не проходили мимо моего внимания. И я знал, что это за кроссы...

Такая пара неприметных и совершенно некичливых "тапок" была не просто фирменной. Такие не продавали в розницу даже в лицензионных магазинах Токио и Осаки. Такие заказывали с индивидуальной подгонкой, шили не на китайских или тайваньских фабриках, а в настоящих обувных мастерских и везли через океан с личной доставкой в руки заказчику. И это маленькое обстоятельство окончательно заставило меня стряхнуть с себя всякую былую расслабленность и подобраться по-настоящему. Я пока еще толком не знал, что здесь происходит, но выводы напрашивались самые нехорошие. Да и ни одного человека на пустых улицах этого района в такой час не наблюдалось, что тоже позволяло роиться в голове всяким неприятным мыслишкам.

Окинув меня долгим взглядом, одновременно оценивающим и презрительным, очкарик, как бы нехотя, выдал:

— Так это правда? Тацуэ действительно встречается с обмылком из приюта в Изясо?

— Тебе-то до этого какое дело? — тон в тон ответил я, хмуро уставившись на языкастого красавчика исподлобья. — На брата ее ты что-то не очень похож. А на отца так, тем более, по возрасту не тянешь.

— А это уже тебя не касается, Одавара Моэясу, — хмыкнул мой собеседник, особо выделив голосом в конце предложения мое имя. Видать, пытался дополнительное впечатление произвести своей осведомленностью. Ну-ну, удачи...

— Не пойму тогда, как это тебя касается, мистер "понт из-за угла, который знает мое имя, и рискует получить по морде без объяснения причин"?

— Ха, — судя по выражению лица, очкарик и вправду ни на секунду не поверил в то, что я смогу ему что-то сделать. — Не гавкай слишком громко, охрипнешь еще. А дорогу к дому Тацуэ с этого дня забудь, мой тебе совет, крысё...

— Не много ли гонору от такого хмыря, у которого недостаточно крепкие яйца, даже чтобы сказать мне свое имя? — резко перебил я брюнета, не давая договорить.

На скулах неизвестного отчетливо проступили желваки. Похоже, мой вопрос, заданный самым насмешливым тоном, на который я был способен, угодил точно в цель.

— Меня зовут Котаро, обмылок, — сквозь зубы выплюнул он. — И я тот человек, за которого Курода Тацуэ, рано или поздно, выйдет замуж. И никакая мелкая помеха вроде тебя не встанет у этого на пути...

— Ых, — я снова не смог сдержаться, откровенно хохотнув. — Понятно все с тобой. Слушай, жених, — теперь уже была моя очередь выделять слова, но только не угрожающим тоном, а эдаким глумливо-презрительным, — а сама-то Тацуэ-тян в курсе твоих великих планов? — при упоминании в моей речи имени каратистки с соответствующим "мягким" суффиксом, брюнет заметно вздрогнул. — Или до таких мелочей дело еще не дошло? А может, просто боишься, что невеста, узнав о таком свалившемся на нее счастье, на радостях тебе с ноги по зубам зарядит?

Пальцы Котаро сжались в кулаки, а от взгляда можно было теперь прикуривать. Как я и предполагал той издевательской интонации, с которой задавались мои вопросы, парень не вытерпел, сорвавшись практически сразу. Мгновение, и его фигура превратилась в серую размазанную тень.

Все-таки я расслабился чуть больше, чем следовало. Очкарик оказался чудовищно быстр. Куда там кому-то из братьев Рёманмару. Пожалуй, даже Гендо-семпай сумел бы показать такую скорость лишь на пике формы, и она точно почти ни в чем не уступала навыкам Кампаку Рюдзаки. Признаться, я этого не ожидал. Но рефлексы тела начали работать до того, как к этому процессу успел подключиться главный "управляющий" центр. Полушаг в сторону, чтобы уйти от кулака, летящего в нос, упреждающее движение левой ладонью, демонстрирующее готовность блокировать вторую атаку "снизу изнутри", и отскок назад, чтобы на мгновение разорвать дистанцию и принять нормальную защитную стойку.

— Хм, — Котаро замер на месте, похоже, не собираясь продолжать дальше начатый бой, и снова окинув меня взглядом. — Значит, то, что ты дрался на чемпионате тоже правда.

Я не ответил. И рук из стойки тоже опускать не стал, в отличие от противника.

— Мараться неохота, — вдруг резко выдал очкарик, причем, я готов поклясться, это не было попыткой соскочить, он действительно говорил то, что думал. — Поэтому радуйся. И совет мой не забудь. Увижу тебя поблизости от Тацуэ еще раз — размажу по местности тонким слоем. Причем никакие сраные стероиды с анаболиками тебе, урод, тогда не помогут.

И криво усмехнувшись, окатив меня очередной долей презрения, Котаро развернулся с явным намерением уйти. Вот только он не учел тот факт, что к этому моменту меня ему тоже удалось разозлить по-настоящему. Не надо играть со мной в крутого и пытаться свалить с поля боя, едва получив какое-то крохотное моральное преимущество. Решил сделать вид, что типа "дернулся" на меня? А я как сопляк воспринял это всерьез? Но неужели, Котаро, ты думаешь, что я после этого буду просто стоять, жевать споли и смотреть тебе в спину?

Улица учит, что прогибаться нельзя даже тогда, когда рядом нет чужих глаз и ушей. Этого нельзя делать просто потому, что достаточно будет всего одного-единственного свидетеля случившегося падения — тебя самого. А отмазаться и оправдаться перед самим собой не получится уже никогда. Кроме того, мой противник решил меня проверить на дрожь в коленях, так разве у меня нет ответного права? К тому же была еще одна причина, из-за которой я не мог позволить этому ублюдку так просто взять и уйти. И была она, пожалуй, даже важнее всех остальных вместе взятых.

— Хэй, женишок, — мой оклик едва не заставил Котаро споткнуться. Обозленный взгляд парня, устремленный на меня после этого через плечо, был очень красноречив. — Далеко собрался? Или думаешь, это ты тут решаешь, когда беседа окончена, а когда нет? — как правило, я не накручиваю себя перед дракой, но в этот раз цель у моих слов была двоякой.

— Так ты, мудак, пришел на чужую территорию, лезешь к чужой девушке и еще смеешь тут борзеть?! — очкарик снова развернулся ко мне всем корпусом.

— Да! — рыкнул я в ответ. — Потому, что мне насрать сейчас на территории и остальное по одной лишь очень простой причине. Пока я здесь и пока я дышу, я не позволю, ни одному чванливому засранцу решать за Тацуэ-тян без ее ведома что бы то ни было. И в этом вопросе, я уж точно не буду делать исключения для такого зарвавшегося говнюка как ты!

И, как это уже было в первый раз, Котаро сорвался легко и быстро. Человека, с детства не привыкшего получать отказы и сдерживать свой горячий темперамент видно сразу. Тут достаточно было услышать, как "по-хозяйски" он говорил о Тацуэ, чтобы понять с кем я имею дело. Дорогие шмотки — лишнее подтверждение. Мой нынешний оппонент может и не был рыхлым тюфяком, но это не отменяло того факта, что передо мной чей-то наглый богатенький сынок, не привыкший к самоограничениям в своих желаниях. И, конечно же, он не сумел стерпеть противления с моей стороны и отказа играть по его правилам, да еще и в столь грубой форме. К тому же, Котаро явно давно привык разбираться с подобными проблемами при помощи грубой силы и не собирался утомлять себя поиском иных путей.

То ли дело было в моей полной готовности на этот раз, то ли причиной послужила ярость, окончательно ударившая противнику в голову, но повторную атаку со стороны брюнета я сумел просчитать без труда. Достаточно было только увидеть разворот корпуса и то, как он начал переносить всю тяжесть тела на левую стопу. Сделать шаг вперед на опережение и поймать блоком на середине пути сокрушительный боковой удар ноги, нацеленный мне в голову, было не слишком сложно. Мое предплечье резко обожгло тягучей болью от той внушительной силы, которую Котаро вложил в свою атаку, но это было невеликой платой за то, чтобы закончить схватку спустя полторы секунды. Мой хлесткий тычок правой в открывшуюся промежность заставил глаза противника сначала резко округлиться, а затем спустя мгновение сильно зажмуриться. От боли у парня вырвался тихий стон, и брызнули слезы. Ухватившись руками за поврежденную область, Котаро поломанной марионеткой осел на асфальт, хрипя и плюясь сквозь зубы.

Да, это не спортивная арена, и если кто-то допускает слишком большую ошибку в бою, то должен заплатить за это сполна. Окончательно добивать несчастного брюнета в этой ситуации было излишне. Я даже в пах ему зарядил едва на треть от того, что представлял собой мой обычный удар. В конце концов, еще неизвестно, кем этот дебил приходится для Тацуэ. Он может и идиот с завышенным самомнением, но хорош буду я в глазах девушки, если вдруг выяснится, что мне довелось отметелить по полной программе до состояния отбивной какого-нибудь ее лучшего друга детства. Да и вообще, не нужны мне лишние проблемы в Нагаоке ни с кем, своих дома хватает.

— Ладно, жених, — сказал я на прощание все еще скорчившемуся на земле Котаро. — Бывай. И в следующий раз думай головой, а не задницей, кому и что ты говоришь.

Развернувшись, я быстро зашагал прочь по темной улице. Теперь вот из-за этого болвана придется торопиться, чтобы успеть на автобус.

* * *

На пластиковой лавке у дальней стенки бетонного забора, ограждавшего по периметру внутреннюю территорию станции, развалились Ган и еще пара отдаленно знакомых мне рож из числа выпускного класса. Лица у всей этой троицы выражали полную апатию и безразличие к происходящему вокруг, а огромные расширенные зрачки в глазах у каждого являлись этому прекрасным объяснением. Судя по всему, дело не ограничилось алкоголем и легкой травкой, жирдяй и его приятели обдолбались по полной. И в этом тоже не было ничего удивительного. До каникул оставалось всего полторы недели, а все оставшиеся в Изясо выпускники, за исключением разве что местных, начали отмечать свое вступление во взрослую жизнь еще на прошлых выходных. И Ган на общем фоне был совершенно неоригинален. Неопохмеленных морд вокруг общаги с каждым утром становилось все больше, а двое придурков, по слухам, еще вчера загремели в больничку с передозом и мелкими травмами. Теперь, видать, составят компанию моему знакомому наркоту и, по совместительству, грабителю-неудачнику Чонси.

Впрочем, Гана и его приятелей в ближайшем будущем тоже могла ожидать схожая участь. Патруль из двух легавых уже плясал возле "безжизненных тел", достигших высшего дзен, и безуспешно пытался добиться от них хоть какой-то реакции. Один блюститель все время бурчал что-то в рацию, закрепленную у плеча, второй щелкал пальцами перед носом у толстяка. Последний рейсовый автобус выгрузил немногочисленных пассажиров как раз неподалеку от этой живописной композиции. Я выбрался из салона одним из последних и, сунув руки в карманы брюк, без лишних задержек шустро ретировался к травяному откосу, спускавшемуся к дороге.

Ближайший из "синепузых" бросил на меня косой взгляд и, кажется, даже окликнул, но у меня не было никакого желания тратить на них свое время. Да и ничего нового или хорошего легавые мне сказать не могли, а вот загрести за компанию вместе с остальными кайфанутыми утырками — это запросто. Гоняться за мной охранители порядка, видимо, сочли для себя слишком ленивым, поэтому окриком дело и ограничилось. А я через десять минут пути по дворам и закоулкам уже оказался в приютском парке.

У входа в общагу на спинке длинной скамьи, покрытой не самым удачным граффити, расселась еще одна компания, но побольше той, что на станции. Танагава и ближний круг Блондина, включая Кумо, похоже, ждали кого-то, закидав окурками и пустыми пивными банками все подходы к своему "наблюдательному пункту". Нарываться на драку после всего случившегося этим вечером было, конечно, не лучшим завершением дня, но бегать от таких вещей я не привык, а потому просто продолжил свой путь к дверям.

Как выяснилось, мои опасения были напрасны. Кого бы метисы не караулили, но точно не меня. Вскинувшись всей сворой на звук приближающихся шагов, бойцы Блондина тут же расслабились, едва только тусклый свет ближайшего фонаря озарил перед ними мою физиономию. Танагава, а вслед за ним и остальные одарили меня короткими почти незаметными кивками, когда я проходил мимо них, и получили такое же "приветствие" с моей стороны в ответ. Несмотря на показную невозмутимость, было заметно, что Блондин чем-то жутко раздражен. Судя по всему, кто-то этой ночью знатно отхватит на орехи.

Пихнув ногой обшарпанную дверь, я прошел мимо зарешеченного окна, с другой стороны которого, разложив покерную партию, сидела четверка охранников. Моя ступня уже была на первой ступени лестницы, ведущей наверх, когда сзади раздался знакомый голос.

— Одавара-кун, — приютский комендант Шунсукэ был, наверное, единственным человеком, помнившим всех обитателей нашей общаги по фамилиям.