Yuruginaidesu

Несмотря на легкое головокружение, появившееся еще после третьей подачи Гендо, к концу десятиминутной драки я все же сумел вытянуть победу по очкам, хотя противник все еще смотрелся довольно бодро. Остановив нас, Харада-сенсей сказал, что на сегодня более чем достаточно, и спорить с учителем мы не стали.

Немного дыхательной гимнастики и прямиком в душ, чтобы окончательно остудить разгоряченное тело. Что ж, я вымотался, как и всегда, но по праву могу гордиться. После утренних "приключений", я показал себя на тренировке очень даже неплохо. А уже к вечеру, когда небо скроется в сумерках, и усталость пройдет окончательно, вкус к жизни вернется вместе со всеми прежними ощущениями.

Раздумывая над тем, не свалить ли сегодня на ночной сеанс в кино (деньги на кармане еще имелись, а до нового пособия всего неделя), я вышел из раздевалки и остановился, чтобы дождаться Коджиму, все еще возившегося у шкафа с одеждой.

— Моэ-кун, пройди со мной, будь любезен, — вдруг неожиданно обратился ко мне Харада-сенсей, оказавшийся рядом, и, предложив жестом следовать за ним, вывел меня через боковую дверь на помост, ограждавший додзё со всех сторон.

Что оказалось для меня неожиданным, так это присутствие здесь Гендо и Шуто.

— Моэ-кун, я хочу поговорить с тобой об одном серьезном деле, — начал учитель, глядя на меня из-под кустистых бровей внимательными глазами, которые, казалось, подмечают вокруг буквально каждую мелкую деталь. — Ты, возможно, не знаешь, но на следующей неделе в Йокогаме пройдет юношеский чемпионат страны. Пять категорий, младшая от десяти до двенадцати...

В принципе, я догадывался, что рано или поздно Харада-сенсей заговорит со мной о чем-то подобном. Слишком много было намеков на это. Да и откровения, брошенные вскользь Гендо, относительно того, что мастер давно хочет представить свою маленькую школу на больших соревнованиях, я запомнил накрепко.

— Там жестокий отборочный ценз, но небольшим провинциальным школам дают места без особых проверок, так сказать, "социальное пособие", — усмехнулся учитель. — И как-то так получилось, что распределением этих мест занимается мой старый друг, который по моей личной просьбе придержал один пропуск на право выступления в первом круге.

— Это неплохой шанс, Моэ, — подключился к беседе Шуто.

— Может быть, даже настоящий шанс для тебя, — добавил Гендо.

Понять парней и их заботу о моем будущем было нетрудно. Для них мое нынешнее существование и дальнейшие перспективы выглядели не слишком радужно. И я искренне был им благодарен за такую заботу. Однако участвовать в турнирах по рукопашному бою и тому подобных мероприятиях мне никогда не хотелось. Нет, определенно не с этим я связывал свою будущую жизнь...

— Если ты захочешь, то твое участие в чемпионате будет несложно устроить, — подвел итог Харада-сенсей.

Честно говоря, я хотел вежливо отказаться сразу, но надежда, сиявшая в глубине глаз седого учителя, заставила меня проглотить слова, уже почти сорвавшиеся с языка. Все-таки, Харада-сенсей дал мне немало за эти несколько лет. В том числе, это благодаря его усилиям и тренировкам я стал таким, как сейчас. Так почему бы и не помочь мастеру в осуществлении его заветной мечты? К тому же, турнир станет отличной проверкой моих реальных навыков, пусть и в "очищенном" виде. Ведь там будут бойцы со всей Японии, пускай против меня и не выйдет никто старше шестнадцати лет. Но все же, прекрасный способ оценить себя с нового ракурса, а не только с уже привычной позиции "буйного отморозка из старшей школы Изясо".

— Для меня будет честью представлять вашу школу, — ответил я мастеру, склонив вперед голову. — Надеюсь, вы в своем выборе тоже не разочаруетесь.

— Спасибо, Моэ-кун, — буквально расцвел на глазах Харада. — Спасибо тебе.

* * *

По дороге обратно в общагу, Кодзи "взял низкий старт" и умчался куда-то по своим очень важным делам, нетерпящим отлагательств, а я, никуда не торопясь, завернул в знакомый продуктовый магазинчик. К разносолам мое финансовое положение не располагало, но по совету Харады мне пришлось отказаться от дешевой лапши быстрого приготовления и прочих "сухих пайков", как презрительно называл их мастер. Прикупив кусок твердого сыра, пару банок консервов и пачку "охлажденного" риса, я расплатился на кассе и, сунув все в свой спортивный баул, вышел на улицу. Продавец, он же хозяин лавки, как и всегда, еще долго сверлил мне спину подозревающим взглядом. Видать пытался угадать, что этот приютский крысеныш сумел незаметно спереть у него в этот раз.

Не буду скрывать, еще пару лет назад я не брезговал иногда взять в магазинах что-то "в бессрочный кредит", если уж подворачивалась такая возможность, но постепенно мои повседневные запросы настолько точно подстроились под размеры пособия, что мне это перестало быть нужным. Причем речь шла не только о еде и о самом необходимом. А что? Форма у меня казенная, крыша над головой постоянная, обед в столовой для всех каждый день бесплатный, ужин там тоже дают. Такой же хреновый, как и обед, конечно, но зато дешевый. Курево только дорогое, но я же бросил... опять...

Свернув в переулок, чтобы срезать дорогу, я прошел через широкий двор, зажатый между нескольких безликих многоэтажек из серого бетона. Это у нас называлось социальным жильем, в подобные клоповники власти любого города прятали всех неимущих, чтобы потом гордо заявлять всяким гайдзинам, что в Японии нет бедности и бездомных. Но если вдуматься, почти все честно, а то, что в таких сараях нет отопления, и электрический ток подают по три часа утром и вечером — так это мелочи. Впрочем, в Изясо эти дома никогда не наполнялись больше, чем на треть. Зато, самым примечательным местом, в том числе и для учащихся нашей прекрасной школы, здесь была баскетбольная площадка. Но не из-за массового увлечения баскетболом, а из-за удобных бетонных трибун, огораживавших поле с двух сторон. Из-за размеров двора какая-то часть ступеней всегда была в тени — идеальное место для "посиделок" за пределами территорий, где пусть и изредка, но все же шляется приютская охрана.

Перекинувшись короткими кивками-приветствиями с парой старшеклассников, куривших на верхнем ряду, я пошел к противоположному выходу со двора, когда меня остановил парень в школьной форме, выскочивший со стороны поля.

— Авара!

— Чего тебе, Чонси?

— Дело есть...

Я попытался "объехать" этого типа, двинувшись дальше, но тот снова встал у меня на пути. Видать, и вправду что-то важное, если его так понесло. Видит ведь, что у меня нет никакого настроения разговаривать, пусть и удачный денек сегодня выдался. А все из-за личности Чонси. Бледная кожа, мешки под глазами, осунувшееся лицо, воспаленные глаза — не надо семь лет учиться на врача-нарколога, чтобы поставить диагноз. Но Чонси сам выбрал такую жизнь, а я никогда не считал себя благотворительным фондом, чтобы спасать людей от их собственной глупости. Все-таки факт не изменишь — теории Дарвина работают на практике, и генофонд очищается сам собой с каждым новым поколением. И нет, я не считаю, что наркомания — это болезнь. Болезнь — это клинический идиотизм тех, кто сел на иглу. А сами по себе наркотики лишь опасная и вредная привычка, не более чем табак или обжирание на ночь. А умереть человек может и, будучи, совершенно здоровым. В этом случае даже обидно, наверное, будет. Самому умершему.

— Авара, правда, дело есть.

— Я слушаю, — ответил я, хмуро косясь на собеседника исподлобья.

— А ты сегодня, я смотрю, как всегда, просто светишься радостью и весельем, — хмыкнул, скривившись, наркот.

— Чонси, я ни секунды не сомневаюсь, что тебя, за твою внешность возьмут клоуном в любой бродячий цирк. Но когда начнешь карьеру балаганного шута, будь так любезен, ограничивайся пантомимой. Словесные шутки — это не твое, — выложил я собеседнику, не повышая голоса, и махнул свободной рукой. — Я пошел.

— Авара, да ладно тебе, не злись, — залебезил тут же этот прилипала. — Вот лучше, глянь.

— Что там?

— Купи часы, а?

Наркоман выудил из внутреннего кармана гакурана свою находку.

— Китайская электроника, снятая утром с загулявшего клерка? — я презрительно сплюнул, но на находку Чонси все же взглянул.

— Почему сразу... — надулся "делец", и получил ответ, так и не задав вопрос до конца.

— Потому, что другое тебе взять неоткуда. Гэнки и его подпевалы, при которых ты у нас обычно шакалишь, после позавчерашней "беседы" с Тори, его приятелями-кендошниками и их деревяшками еще неделю будут отсиживаться по лёжкам. Из восьми сегодня только двое на занятия вышли, и то выглядели и хромали, при этом, как квантунские дезертиры после пешего перехода через Монголию. Сам же ты отжать у кого-то нормальную вещь точно не сможешь. Вариантов нет — пьяницы или такие же как ты, обдолбавшиеся...

— Вот сразу так все ворчат, а вещь хорошая, — забурчал недовольно Чонси.

На этот раз я его даже прерывать не стал, потому, как окончательно рассмотрел добычу этого уличного падальщика. Часы, и вправду, были хорошие. Стальной корпус, стальной браслет, все хромированное. Механические — уже редкость по нашим временам, а на этих еще и значки какие-то. "Глубина", "давление", "противоударные". Действительно, очень крутая штука. Были бы деньги, может тогда бы, а так...

Хотя, была в этой ситуации одна серьезная непонятка, сразу засверкавшая у меня в голове крошечным маячком. Откуда у Чонси такая вещь? Ведь взяться ей определенно неоткуда, а уж в том, что часы ворованные, можно не сомневаться. А от сочетания "ворованное и дорогое" серьезно несло "возможными неприятностями". Не, на кой черт оно нужно, с подобным связываться? Еще боком выйдет.

— Дорогая игрушка, — я поднял взгляд обратно на Чонси, смотревшего на меня с надеждой. Видать сильно парня ломает, очень деньги нужны. — С таким не по улице шлятся, а сразу в лавку к Зарасу идти надо было, — добавил я с легким намеком.

Горуи Зарасу был владельцем единственного частного ломбарда на весь Изясо. Лавка этого странного мужика находилась в той же старой части города, что и додзё Харады-сенсея. Примечательно его заведение было тем, что в нем принимали под залог любые ценные вещи, а также никогда не интересовались их происхождением и документами лица, желающего получить деньжат. Никто не знал, какие именно у хозяина ломбарда есть связи в криминальных структурах и городских верхах, но скупать краденное почти в открытую Зарасу никогда не стеснялся. И многие, начиная от мелкой шпаны типа нас и заканчивая солидными дядьками в костюмах, пользовались услугами ломбарда Горуи без всякого стеснения.

Но упоминание имени скупщика, прозвучавшее из моих уст, вызвало у Чонси довольно странную реакцию. Наркоман скривился, как будто разжевал пару "горошин" сушеного перца, и выдохнул сквозь зубы в сторону сдавленное ругательство.

— А он не может к нему пойти, — раздался сверху голос одного из курильщиков.

Я вопросительно покосился на дымящего парня и тот с готовностью пояснил.

— Горуи его пинком под зад вышвырнул на прошлой неделе. Этот дебил пришел к нему с товаром, а потом попытался по-тихому в кассу залезть!

Чонси скривился еще сильнее, чем раньше, а оба старшеклассника, сидевшие наверху, тут же громко расхохотались, демонстрируя свое отношение к выходке наркомана. А ведь и вправду, ну очень тупой поступок. Зарасу — мужик серьезный, такого хамства никому не простит, и уж как минимум больше на порог своей лавки Чонси уже не пустит. Пытаться "подстричь" йен у единственного человека в округе, который является источником сбыта для мелкого ворья и подобных наркотов, это надо очень сильно головой было удариться. Зато, сразу становится все понятно — и нервозность Чонси, и его желание сбыхать вещь хоть кому-то...

— Звиняй, я с кретинами дел не веду, — и, сделав шаг в сторону, чтобы обойти собеседника, я снова двинулся в проулок между домами. Чонси, хлопая глазами, так и остался у меня за спиной лишь бессильно скрипеть зубами.

Чтобы выйти к автобусной остановке, находившейся напротив приютского общежития, требовалось миновать полдесятка небольших закоулков, куда выходили двери всяческих технических пристроек многоэтажных сараев. Шаги преследователя нагнали меня точно на середине пути. Аккуратно бросив сумку на землю, я обернулся. В принципе вопросы были излишни, но почему бы не дать парню шанс.

— Совсем крышу сорвало?

Кривоватая улыбка Чонси, видимо, должна была означать дикий оскал.

— Прости, Авара-кун, но лучше давай по-хорошему...

Наркоман сунул правую руку в карман. Свинцовый кастет, самодельный, у нас подобные часто льют еще по малолетке. Потом обычно все уже ножами обзаводятся.

— Ты смотрел на них, приценивался, — облизнув губы, забормотал наркот. — Значит, деньги у тебя с собой есть. Так что, лучше просто сам отдай...

Трясущиеся руки и тот бред, который казался самому Чонси связным и логичным, ясно указывали на то, что придурок почти на грани. Выходит, я сильно недооценил, на какой стадии ломки он находится. Тут обычные разговоры уже не помогут.

— Не, придется по-плохому, — я отрицательно мотнул головой.

Начинающий разбойник двинулся в мою сторону рваным шагом, стиснув зубы и крепко сжимая в руке свое оружие. Я молчаливо дожидался его приближения.

Единственная проблема с наркоманами в драке — они гораздо меньше чувствительны к боли. Поэтому их сложнее "взять на испуг", но выход из этой ситуации есть, и он очень простой. Их надо сразу вырубать. А потому, как только Чонси попытался нанести первый удар, я уклонился вправо, поймал его руку за локоть и, дернув на себя, угостил прямым в глаз, добивающим в висок, а затем еще одним прямым в нос "накоротке". Тощее тело свалилось на пыльный асфальт как марионетка, которой обрезали разом все нити. Звякнул упавший рядом кастет. Всего дел-то...

Но взять и уйти просто так я не смог. Тот факт, что Чонси при всех своих шакальих инстинктах, которые прекрасно помогали ему выживать все эти годы, одурел настолько, что полез на меня, прекрасно зная мою репутацию, четко говорил об одном — этот дебил у самого края, и куда сдвинется дальше его сознание, жестоко искореженное от нехватки метамфетамина, одним лишь безымянным предкам известно. Оставлять его здесь было нельзя. Очнется, прочухается и поползет дальше искать себе "добычу". Нарвется на кого-то как я или на патруль "синепузых" — нестрашно. А если девчонка или из мелких кто-то ему подвернется? Мозга-то в голове у Чонси больше нет, и оставлять на своей совести то паскудство, которое он может сотворить в дальнейшем, мне не хотелось.

Варианты были, конечно, возможны, но я выбрал самый простой. Наступив наркоту на правое колено своей ногой, взялся за его голень обеими руками и потянул с силой вверх. Хрустнуло громко и смачно. Очнувшийся от боли Чонси попытался сесть и заорать, но мой кулак вбил ему вопль обратно в глотку, отправив снова в страну грёз. Подняв сумку и ухватив незадачливого грабителя за шиворот гакурана, я зашагал дальше, волоча этот мешок с экскрементами следом за собой.