Сладкая ложь

— Притом! — повысил голос слизеринец. — Тебе что, Лестрейндж не объяснил?!

— Нет... — буркнул Гарри, понимая, что он чего-то не понимает. Обычное желание спорить попробовало снова вылезти, но разум, который за последние полгода пережил нехилые потрясения, взял верх.

— Эх, беда с вами, магглами, — фыркнул Малфой и поерзал на сиденье. — Хорошо хоть, я немного разбираюсь. А Руди... что он. Всю жизнь с чистокровными общался. Вот и понятия не имеет, что у вас мозги по-другому устроены.

Поттер покраснел.

— Гарри, — терпеливо проговорил слизеринец. — Начну с начала. Есть магический мир, есть маггловский. Магический мир отличается от маггловского одной-единственной вещью — в нем есть магия. Но магия — это не такая вездесущая штука, как, к примеру, воздух. Магия — это сила, завязанная на волшебниках. Нет людей — воздух все равно есть. Нет магов — и магии не существует. Понимаешь?

Гарри кивнул.

— Чтобы магия сохранялась, чтобы не ослабевала, существуют традиции волшебного мира. Они созданы не просто так, как говорят магглы — от фонаря. Они созданы потом, кровью и магией предшественников. Как и любые традиции. И если магические традиции нарушать, то магия слабнет. Почему самыми сильными заклинаниями считаются старые заклинания? Почему самыми ценными книгами — древние книги? Почему современные "могучие" волшебники — я не беру во внимание Лорда, конечно — в подметки не годятся волшебникам прошлого? Да Мерлин Дамблдора бы уложил одним мизинцем! У магглов же не так. Старые книги ценны как раритет, как историческое наследие — но не как источник ценных знаний. Ни один из школьников не пытается учиться по учебникам трехсотлетней давности — он понимает, что современные учебники гораздо информативнее, и знания в них актуальней. Понимаешь, Поттер, о чем я?

— Ну... в общем, да, — кивнул Гарри.

— Молодец. Теперь смотри ситуацию. В магический мир приходят грязнокровки. Те, которые воспринимают прошлое как пережиток. Любые традиции, от которых отказались магглы, но сохранили волшебники, грязнокровки воспринимают, как нечто позорное и нуждающееся в немедленном искоренении. Та же Грейнджер со своим говнэ... прости, Г.А.В.Н.Э. Она и понимать не хотела, что освобожденный эльф — это медленно умирающий эльф. Эльфы живут за счет магии волшебника, которому принадлежат. Если эльфа этого лишить... Ну, примерно, как тебя лишить еды. Месяцок ты еще протянешь на каких-нибудь объедках, а потом загнешься. Поэтому идею Грейнджер и не приняли эльфы в своем большинстве.

— А Добби? — поинтересовался гриффиндорец.

— А Добби дебил, — отозвался Малфой. — Сколько его помню, мозги у него никогда не были на месте. И то... он к тебе привязался, к твоей магии присосался. Казалось бы, что проще — магия у эльфов есть, устроился бы где-нибудь да жил в свое удовольствие... А против инстинктов не попрешь. Нужна, нужна человеческая магия даже Добби. Ну так вот. Возвращаясь к нашим традициям. Грязнокровки пытаются реформировать магический мир, заставить волшебников отказаться от традиций. А волшебники в массе своей уже забывать стали, откуда пошли традиции. Та же идея чистой крови. Думаешь, зря она существует? Браки должны заключаться между волшебниками. И только. И лишь изредка можно влить маггловскую кровь, разбавить, так сказать. Тогда это усиливает магию. Но если бесконтрольно спариваться не только с грязнокровками, но и, упаси Мерлин, с магглами... то получим беспорядочное стадо. Где сила, Поттер? Где магическая сила в этом мире? А растворяется. В магглах растворяется, ложась бездейственным грузом. Смотри. От брака маггла и волшебника рождается три волшебника и один сквиб. От брака получившегося полукровки и маггла — один волшебник и три маггла, даже не сквиба... От брака грязнокровки и чистокровки — два мага и два маггла. И чем больше разбавлять кровь, тем меньше магов будут рождаться.

Поттер нахмурился.

— То есть, чем чистокровнее волшебник, тем он сильнее? Фигня все это, мне кажется. Вон, Лонгботтом чистокровный, а колдует хуже Крэбба с Гойлом... которые, кстати, тоже чистокровные.

— Мерлин, чем ты слушаешь? — закатил глаза Малфой. — Чем чистокровнее волшебник, тем больше вероятности, что у него родится маг, а не сквиб или маггл! А твоему Лонгботтому кровь пора разбавлять. Жениться ему надо на Грейнджер или еще какой-нибудь полукровке с родителем-магглом. Тогда и дети у него будут на порядок сильнее, и все поголовно маги! Как пример — помнишь Снейпа? У него мать почти сквиб была, потомок Принцев. А брак с магглом дал такого мощного мага, что закачаешься. И даже дети у Снейпа были бы все маги, даже от его любимой грязнокровки Лили... эм... прости, Поттер... чего-то я забылся, — смущенно проговорил Драко, глядя, как побледнел Поттер. — Прости, — снова повторил он.

— Я понял, — сухо произнес Гарри. — И я такой сильный получился, потому что отец — чистокровный в Мордред-знает-каком-поколении, а мать — магглорожденная?

— Очень похоже на то, — кивнул Малфой. — Лорд не зря тебя отметил.

Поттер лишь кивнул в ответ.

— И пока грязнокровки не поймут и не примут традиций магического мира, давать им равные возможности с чистокровными никто не собирается. Так что твоя Грейнджер в пролете. Вот ее дети... возможно, ее дети и получат право учиться на шестом и седьмом курсах. Так что...

— Я понял, — отрезал Поттер. — И хватит об этом.

* * *

Появление Гарри Поттера в большом зале потрясло всех. Стиснув зубы, Гарри прошагал к гриффиндорскому столу и уселся в самом конце. Остальные ученики красно-золотого факультета демонстративно отвернулись.

Гарри осматривал преподавательский стол. Джоном Реджисом оказался худощавый остролицый мужчина лет сорока.

— Мистер Поттер, — окликнул заместитель директора Гарри, когда тот двинулся к выходу из Большого зала после обеда.

— Да, сэр? — нахмурился Поттер, не зная, чего ожидать от неизвестного человека.

— В связи с последними событиями... — многозначительно протянул Реджис, — администрация Хогвартса решила предоставить вам отдельные апартаменты в башне Гриффиндора.

Гриффиндора? Час от часу не легче. Гарри предпочел бы жить со слизеринцами — там, по крайней мере, никто на него коситься не станет. А для "львов" он сейчас враг...

От осознания этого стало горько.

— Не переживайте, мистер Поттер, — по-своему истолковал молчание Гарри Джон Реджис. — Комнаты большие, вдобавок у вас будет отдельная ванная.

— Да, сэр, — Гарри кивнул.

— Пойдемте, я вас провожу.

Комната действительно была не одна. В апартаментах Гарри было три комнаты — большая спальня — больше, чем бывшая общая, с большой кроватью. Кабинет, где стояли шкафы с книгами и небольшая комнатка-столовая.

— Если вы не захотите идти в Большой зал, то можете обедать здесь. Эльфы вас будут слушаться.

— Спасибо, сэр, — пробормотал Поттер, пораженный размерами собственных покоев. Даже у профессора Снейпа комнаты были поменьше. Возможно, что и у Дамблдора они были меньше...

— Не стоит, мистер Поттер. Это немногое, что я могу сделать для вас.

Гарри ошеломленно взглянул в серьезное лицо Реджиса, но нашел в себе силы кивнуть. Поттер привык, что его называли Надеждой Магического Мира с расчетом на то, что он должен убить Волдеморта, но то, что к нему будут относиться с уважением, даже когда он перейдет на сторону Темного Лорда, его очень удивило.

— Удивлены? — улыбнулся Реджис. — Вы помогли Лорду вернуть былое величие, и вам за это многие благодарны. И я в том числе. Может, вы не в курсе, мистер Поттер, но после исчезновения Темного Лорда в восемьдесят первом году немало семей было подвергнуто репрессиям. В Азкабан попал мой отец, Хуберт Реджис. Мать убили авроры, а имущество конфисковали. Я был вынужден идти работать вместо того, чтобы учиться — у меня оставались две маленькие сестренки. Однако Министерство посчитало, что я, как сын Пожирателя Смерти, плохой воспитатель для Миранды и Беатрисы. И отправило их в маггловский приют. Миранду забили до смерти дети-магглы после очередного стихийного выброса магии, а Беатрис... Беатрис умерла от драконьей оспы. От болезни, которой болеют только маги, и которую вылечить легко и просто, но магическими методами. Но магглы в приюте об этом не знали... Я убил их всех. Меня приговорили к пожизненному заключению в Азкабане, но Лорд вызволил меня оттуда. Я с радостью принес ему клятву верности. И я благодарен вам за то, что вы помогли Лорду победить.

— Спасибо, профессор Реджис, — проговорил Гарри, заливаясь краской до кончиков ушей.

Эта сторона оказалась совершенно не такой, какой он себе ее представлял до перехода на сторону Лорда. Люди здесь умели любить и ненавидеть. У них были семьи, были интересы, были... Они были обычными людьми. Только служили Лорду, вот и все. И Гарри понимал, что Реджис далеко не единственный со своей трагедией. Тот же Люциус Малфой. Во что обошлось ему поражение Лорда тогда, пятнадцать лет назад?

После того, как профессор Реджис ушел, Гарри разложил по местам свои немногочисленные вещи, сел на кресло в кабинете и задумался.

Из раздумий его вывел стук в дверь. Гарри чертыхнулся и пошел открывать. Меньше всего на свете он хотел видеть кого-то, пусть это даже будет Малфой.

Но это был не Малфой. На пороге, помаргивая, стояла профессор МакГонагалл, директор школы.

— К вам можно, мистер Поттер? — поинтересовалась она.

— Д-да, конечно, — засуетился Поттер. — Проходите, конечно...

МакГонагалл прошла в кабинет, села на кресло. Гарри закрыл дверь и воззрился на своего бывшего декана и члена Ордена Феникса.

Стук захлопнувшейся двери словно выбил из старой учительницы весь дух. Она как-то обмякла и сгорбилась.

— Мистер Поттер... Скажите, — проговорила она, и Гарри с каким-то неприятным чувством отметил, насколько по-старушечьи звучал ее голос, — скажите, пожалуйста. Это правда, что вы... что вы...

Продолжить она не смогла.

— Хотя... это безумие, мистер Поттер, — МакГонагалл сделала глубокий вдох. — Кто бы что ни говорил... я верю вам, мистер Поттер. Вам верил Дамблдор...

— Это правда, — резко перебил ее Гарри. Произнести это было невероятно тяжело, но он знал, что это нужно. Нужно поставить все точки над "i".

— Что? — во взгляде женщины читалось неподдельное изумление. — Что вы имеете ввиду... под правдой?

Вместо ответа Гарри закатал левый рукав.

— Я действительно принял сторону Темного Лорда.

— Но... — МакГонагалл в ужасе воззрилась на Метку. — Как же... как же...

— Все просто, профессор, — стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно, проговорил Поттер. — Лорд дал мне то, что никто не смог.

— Мистер Поттер. Я не знаю, что предложил вам Лорд, но вы ведь знали, что это все обман. Вам же Дамблдор писал письмо. Неужели вы его не прочитали?

— Начал, но не смог дочитать, — пожал плечами Гарри.

МакГонагалл побелела.

— Как... не дочитали?

— Блин, очень просто! Взял и не дочитал! — взорвался Поттер. — Вы знаете, сколько там соплей и слюней было?! Гарри, ты Избранный! Гарри, ты наша надежда! Гарри, ты должен убить Волдеморта! Просто обязан, хоть порвись! Да мне противно стало посреди первой же страницы!

Директор смотрела на Гарри, не мигая.

— В письме было сказано, — мертвым голосом произнесла она, — что Северус Снейп узнал кое-что важное. Что Лорд задумал обмануть вас. Как — Северус не знал, но знал, что в этом замешаны Люциус Малфой, Рудольфус Лестрейндж и Диана Эйвери, и что это как-то связано с вашими родителями.

Гарри вздрогнул. Он хорошо знал два последних имени — ведь именно в этих Пожирателей перевоплощались его родители. Но причем здесь Малфой-старший?

— Но Северус не смог вызнать все, — тихо продолжила МакГонагалл. — Вскоре его раскрыли и убили. Дамблдор просил вас, чтобы вы не верили Тому-Кого-Нельзя-Называть, что бы он вам не говорил и что бы ни делал. Он...

Внезапно директор разрыдалась.

— Гарри, почему вы не дочитали письмо... Он так надеялся, что вы не поддадитесь обману и сможете помочь в войне...

Поттеру стало нехорошо. Вид плачущего бывшего декана Гриффиндора, всегда строгой и подтянутой, рождал в душе ощущение какой-то потери... Какой-то неисправимой ошибки.

— Послушайте, Гарри, — МакГонагалл достала из кармана платок и вытерла слезы. — Дочитайте письмо. Это важно. Все еще можно исправить. Вы должны знать, что там написано... Там очень важные сведения.

— У меня нет письма, — сглотнув, признался Поттер.

— А где оно?

— Я... Я отдал его Лорду.

— Вы... сделали что? — просипела шокированная женщина. — Кому... вы его отдали?

— Я отдал его Лорду! — чуть громче повторил Поттер. — Как и все то, что было в том сундуке.

Губы директрисы задрожали.

— И Воскрешающий камень, и воспоминания?

— Ну да, — Гарри пожал плечами. — После того, как Снейп запустил в меня тараканами, я опасаюсь видеть то, что не предназначено для моих глаз. Я не был уверен, что не увижу чего-то такого, за что Лорд меня не приложит каким-нибудь заклятьем типа Круциатуса. Может, вы не в курсе, но это очень больно. А Воскрешающий камень... да плевал я на него, все равно Дамблдор писал, что никого им нельзя воскресить по-настоящему.

— Гарри... Дамблдор вам доверил...

Внезапно МакГонагалл превратилась в ту собранную и грозную женщину, какой ее все всегда видели.

— Мистер Поттер, жаль, что вы оказались предателем. Жаль, что Дамблдор ошибся в вас. И жаль, что все так бесславно закончилось.

— Я предатель? — вспылил Гарри. — Я? После того, как моих родителей убил не Волдеморт, а Дамблдор?! После того, как... — из его уст едва не вырвалось упоминание о живых родителях, но вовремя скрутившая левую руку боль от упоминания имени Темного Лорда отрезвила Поттера. — После того, что творил весь ваш Орден Феникса, подставляя невинных людей?!

— И это все вы знаете по рассказам вашего... хозяина? — в голосе МакГонагалл зазвучала сталь презрения. — Как же вы оказались падки на сладкую ложь... Впрочем, я выяснила все для себя. Спасибо вам, мистер Поттер. И хорошего вечера.

Когда за МакГонагалл захлопнулась дверь, Гарри со всей силы запустил в стену чернильницей. Твердая бронзовая вещица выбила немного каменных крошек, упала на пол и покатилась, заливая все вокруг темно-фиолетовой жидкостью.

— Ипси уберет, — пискнули рядом.

Гарри оглянулся и увидел лопоухого домовика.

— Ипси уберет, хозяин-сэр, — повторил домовик и принялся за разлитые чернила.

— Ипси! — остановил его Поттер. — Принеси выпить чего-нибудь. И закусить.

— Слушаюсь, хозяин-сэр! — пропищал эльф и исчез, оставив возню с грязью.

Через секунду он появился снова.

— Все в вашей столовой, хозяин-сэр!..

Договорить он не успел. Гарри подхватил магией несчастную чернильницу с пола и швырнул со всей дури в домовика.

— Какая, нах..., столовая?! — гаркнул он. — Сюда неси!

На столе тут же оказалось блюдо с нарезанными фруктами и запотевший графин с чем-то темно-прозрачным. Поттер с облегчением присосался к графину, не обращая внимания на поджавшего уши Ипси, но тут же отшвырнул графин прочь. В нем был абсолютно безалкогольный яблочный сок.