— Это приблизительные чертежи, — ответила она.
— Что ты начертила?
— Схему движения воздуха.
— А как? Как ты определила?
Эл улыбнулась, потом засмеялась.
— Есть в моем народе такая наука, аэродинамика называется. Я знаю, как движется воздух в долине, в городе, в домах, а благодаря моим ранам я знаю, как он движется во мне. Немного путешествий, немного расспросов, немного воображения, плюс знания, и вот — возможность отвести ветер от города. Разрешимая задача.
— Ты хочешь остановить ветер? — переспросил Радоборт.
— Нет. Я хочу его направить. Перенаправить.
— Кроме ветра есть другие задачи, — сказал Кикха.
— Да. Они сложнее. Буду двигаться от простого — к сложному. — Эл поднялась. — Не желаете прогуляться в долину?
— Зачем? — спросили братья.
— Я покажу вам дверь, — ответила она.
— Элли, ты рискуешь, — намекнул Кикха.
— Не больше, чем обычно, — Эл нахально взглянула на него. — Стоило лезть на стену, чтобы поговорить о глупостях. Вы стали даром тратить силы.
Они шагали через долину к цепочке гор, минуя скопление поросших низкой травкой холмиков.
— Странные холмы, — заметил Радоборт.
— Под ними самое большое городское сокровище, — пояснила Эл.
— В каком смысле сокровище? — спросил Радоборт.
— Тут покоятся остатки храма владычицы этого мира. Вашей матери, как я понимаю, — договорила Эл.
Повисла тишина. Радоборт остановился, потом свернул и пошел к холмам.
— Осторожно. Не становись между холмиками. Ветер там опасен, — окликнула Эл, а потом обратилась к Кикхе. — А ты не удивлен?
— Ничуть. Я знал, что тут был храм. Я даже видел его целым. Объяснений не будет, не проси.
— О-о-о, ты такой древний?
— Достаточно древний.
— Тогда я должна извиниться. Ты столь почтенного возраста. Мне иногда кажется, что мы ровесники, и я веду себя с тобой, как с равным. Прости. Но у меня всегда были проблемы с субординацией.
— Я не сержусь на тебя за то, что тебе кажется, — ответил Кикха.
— Спасибо, хоть одним поводом злиться меньше.
— Некоторый возраст подразумевает некоторый опыт, Элли. Тебе бы стоило слушаться меня. Если я просил тебя не вмешиваться в историю с проклятием, то у меня были на то основания, ты же меня не послушалась. Учти, если я и брошусь помогать тебе, то лишь в одном случае, если будут затронуты мои личные интересы.
Радоборт тем временем опустился на колени около одного из холмиков и гладил его руками.
Эл окликнула его:
— Радоборт, нам нужно вернуться в город к полудню! Я обещала присутствовать на празднике.
Радоборт вернулся к ним. Эл повела их дальше к скалам.
— Какие могут быть праздники в такое время? Завтра многие умрут, — возмутился Радоборт.
— Этот праздник — вовсе не радость, — стала объяснять Эл. — Они радуются еще одному дню. Могли бы заметить, что для них ценен каждый день. День накануне урагана — особенный. Это день прощания. Они будут прощаться друг с другом, потому что стихия погубит многих. Они еще будут бродить по городу тенями, пока ветер окончательно их не развеет, но они уже не откликнуться на зов близких. Поскольку они не могут предвидеть, кто погибнет, то все прощаются со всеми. За многие века горожане стали одной семьей, они близки друг другу. Это удивительные люди. Я видела достаточно цивилизаций, такое редкостное родство — большое счастье.
— Родство? Они прогоняли из города Алмейру. Как же ты это упустила и не поставила им в вину? — удивился Радоборт.
— Никто не совершенен, — заметил Кикха.
— Это верно. Смертные особенно, — добавил Радоборт.
Эл не стала возражать, ей хотелась добавить и про великих, но она не хотела еще одного спора и обид, она мгновенно прогнала эти мысли.
— Ну, с Алмейрой отдельная история, — продолжила она. — Бедная девушка стала заложницей этого города, она для них чужая. Она живет в постоянном аду нетерпимости. Это больно — не оправдывать чужие надежды. — Эл сделал паузу. — Я ее понимаю, потому что сама жила в такой же обстановке. Я потеряла друзей и мир, который очень люблю, потому что не оправдывала чужих надежд, я не могла дать то, что от меня требовали, поэтому я ушла.
— Если бы я не знал тебя совсем, Эл, я бы мог в это поверить. Что ты не можешь дать? Ты красива, как только может быть красива смертная. Ты отважное существо и в тебе достаточно силы, чтобы тебя приняли, где угодно, — говорил Радоборт. — Ты добра, наконец, ты покровительствуешь слабым, словно тебе дана сила владыки.
— Спасибо, за признание моих достоинств, Радоборт. Но ты не первый мой соперник, который это признает. Я не всегда бываю добра, это ты испытал на себе. О своих достоинствах и возможностях, я знаю недостаточно. Но ты не назвал одно качество, а именно его я не могла дать, когда покидала свой мир. Это любовь.
— Любовь?! Эл! Разве ты не любишь Лоролана?! Чего ради ты так рискуешь из-за него? — Радоборт посмотрел на Эл и усомнился в своих вопросах. — Эл?
— Видишь ли, Радоборт. Любовь очень утонченное чувство, даже не чувство, это знание сердца. Если сердце неопытно в таких вещах, то ему сложно распознать любовь.
— О какой любви ты говоришь? — возмутился Кикха. — Что ты о ней знаешь?
— Осмелюсь заявить, что знаю, — стала настаивать Эл.
— Только не спорьте! — взмолился Радоборт. — От вашей перебранки ветер усиливается. Успокойтесь. Эл, я чувствую, о чем ты говоришь.
— Чувствуешь? Это хорошо. Полно припираться. Нам придется подняться наверх. Во-о-он туда. — Эл указала рукой на дальний уступ. — Я все же хочу успеть к празднику.
Преодолевая подъем Кикха, следил за этими двоими. Радоборту требовалась помощь, заметив, что Эл старается поддержать брата, Кикха взял заботу о нем на себя. Радоборт же старался придти на помощь Эл. Так рука об руку они влезли на уступ.
Она выпрямилась и указала на груду камней.
— Вот она.
— Дверь, — согласился Кикха. — Эл, ты понимаешь, что наделала?
— Проход завален камнями, но вы сможете вдвоем их раскидать. Я помогу.
Она подошла, откинула полу плаща и взялась за небольшой камень.
Радоборт подбежал и схватил ее за руки.
— Ты собираешься уйти? А что значили эти твои слова? Ты не шутила, что идешь на праздник?
Эл выпрямилась и улыбнулась.
— Я-то остаюсь. Вы уходите.
Кикха подошел и стал энергично и отчаянно разбрасывать камни. Эл и Радоборт смотрели, как он трудиться, но не делали попыток помочь. Кикха расчистил лаз, в который они могли пролезть. Он предложил им первыми влезть в него.
— Ну, — пригласил он, заметив, что они медлят.
— Не-а, — Эл замотала головой. — Нужно разобрать весь завал.
Она стала откидывать камни. Кикха дал понять, что готов продолжить работу. Радоборт наблюдал. Выражение его лица менялось. Он смотрел в расширяющийся темный проход, потом на Эл и Кикху. Удивился, смутился, потом помрачнел.
Кикха отодвинул последний камень и с вызовом посмотрел на Эл. Она отряхивала пыль с одежды, чихнула, вытащила из голенища пару мелких камешков и, поигрывая ими, указала на образовавшуюся после расчистки пещеру. Медальон под одеждой пылал, указывая близость двери. Она ждала развязки.
— Кто первый? — спросил Кикха.
— Решайте вы, мне пора возвращаться. — Эл выкинула камешки и стала прыгать по разбросанным камням, удаляясь от пещеры. Порыв ветра рванул ее плащ, и девушке пришлась подобрать его. Ветер усилился, словно пытался остановить ее.
— Эл, ты куда? — крикнул вдогонку Радоборт.
— В город! — откликнулась она. — У меня там дела!
Радоборт вопросительно посмотрел на брата и ему показалось, что Кикха доволен ее решением.
— Хм, мне некуда спешить, — сказал Кикха и запрыгал по камням следом за Эл.
Радоборт остался стоять у пещеры один.
— А что делать мне? — спросил он. Отвечать было некому.
Он поспешил догнать Эл и Кикху. Девушка не спешила спускаться. Она заняла позицию на соседнем уступе, поменьше. Радоборт издали увидел, как она засовывает руку в сумку и что-то ищет.
— Только не это! — на бегу взмолился он.
Эл достала прибор климатконтроля и уже включила его. К удивлению Радоборта эта штука не произвела на него никакого действия.
Эл долго крутилась на месте. Кикха сел на широкий камень и наблюдал. Радоборт тоже смотрел на Эл.
— Зачем ты привела нас сюда, Эл? Ты хотела, чтобы мы ушли? — спросил Радоборт.
— Вы мне мешаете. Мне нужно многое сделать до вечера. Не хотите помогать — не мешайте, — попросила она без тени раздражения.
Она была слишком увлечена замерами, и ей не нужна была компания. В ней проснулся азарт исследователя, сейчас как раз не хватало десятка метеодатчиков, чтобы раскидать их по долине. Она поднялась немного выше, расположилась на камне, как можно удобнее, и застыла в неподвижной позе.
— Кикха, ты понимаешь, что она делает? — спросил Радоборт.
— Догадайся, — с усмешкой ответил брат.
— Почему она не ушла? Ей остался один шаг до двери.
— Я могу объяснить, почему она не ушла, но оставлю эту загадку тебе, для размышлений. Ты, почему не ушел? Вот вопрос гораздо интереснее. Из-за нее? Не надейся на взаимность, она не Фьюла.
— Не упоминай при мне Фьюлу. Я уже забыл о ее существовании и, представь себе, счастлив этим.
— Боишься встретиться с ней снова? Там она тебя не пощадит. Тебе бы стоило заручиться дружбой Эл. Представляешь, если их натравить друг на друга, Эл и Фьюлу. Это будет схватка поинтересней той, что я наблюдал в городе. Если она с тобой совершила метаморфозу, что ж она с сестрицей сделает?
Кикха увидел, как помрачнел брат. Радоборт отошел от него и не стал более продолжать беседу, ничего не спрашивал.
Эл скоро ожила, достала чистый лист и грифель, снова принялась чертить свои рисунки. Радоборт забрался к ней и разглядывал изображения из-за ее плеча. Вдруг он ткнул пальцем в лист.
— Здесь не так, в другую сторону, — сказал он.
Эл подняла на него глаза.
— Верно! Я ошиблась. — Эл улыбнулась ему.
— И здесь тоже. — Радоборт указал в другую часть рисунка.
— Да. Практики не было. Ты понимаешь, как работает эта система?
— Что тут знать. Ветер разгоняется отсюда — сюда, — Радоборт стал указывать на линии рисунка. — К этому месту он набирает самую большую мощь и сносит все, что ему попадается.
— И никакой мистики, — подытожила Эл. — Храм в долине — это не храм, это защита от ветров. Эту же модель повторил странник в городском храме. Достаточно поднять стены старого храма на мой рост, чтобы ветер разбился об эту систему и поменял направление.
— Тогда удар придется в дверь, — добавил Радоборт.
— И она откроется, — подытожила Эл. — А если убрать часть хребта, то скорость ветра станет меньше, из-за эрозии седловина просела и стала уже, поэтому и ветра сильнее, вернее они дуют постоянно.
— А если бы здесь снова был океан, вся система работала бы по-другому, — не унимался Радоборт, — он видел, как растет удивление Эл, ему нравилось красоваться.
— Совершенно верно. Радоборт, твои познания меня впечатлили.
— Ты забываешь, я великий. Ты умная, откуда ты узнала?
— У меня хорошее образование, — Эл хитро прищурила один глаз. — Кикха, кто сделал вывод, что твой брат — неуч?
— Как? Вы еще помните о моем существовании? Я не говорил, что он — неуч, я говорил, что у него мало практического опыта, — высказался Кикха. — Все ваши наблюдения, разумеется, правда, но применить их вы не успеете. Буря будет завтра. Завтра половины города не будет в живых. Кому, как не тебе это знать, брат. Эл, иди в город, мне нужно с ним поговорить.
Эл охотно ушла. По дороге она размышляла о том, что случилось бы, в случае, если бы дверь открылась. Кикхе хватит сил открыть ее, но он не хотел уступать первенство ей или Радоборту. Уже сойдя в долину, Эл пожелала, чтобы Кикха не уводил Радоборта дальше в следующий мир.
Братья вернулись в город позже Эл, на улицах звенела музыка, сновали жители, царило всеобщее веселье. Народ двигался в сторону дворцовой площади. Кикха вступил в диалог с одним их прохожих, тот не без удивления долго изучал высокого чужака, а после размышлений разъяснил, что трое певцов будут там исполнять баллады. Каждый может заказать им песню о чем угодно, только нужно немного заплатить.
— Певцы берут плату? — фальшиво удивился Кикха.
Горожанин не уловил фальши и объяснил, что это единственный день, когда любой может попросить у певцов рассказать не о себе, а узнать о ближнем, именно за это нужно платить, кто скуп — тот не платит, кто корыстен и хочет узнать чужие секреты, -должен заплатить много. Цену певцы назначают сами.
Радоборт присоединился к беседе.
— И что же, они во всеуслышание расскажут о другом, даже если он не желает, чтобы его чувства выставили на всеобщее обозрение?
— Тот, о ком будут слагать песню, может потребовать у певцов за это ту цену, которую назначили за него. Певцы обязаны петь, если примут плату.
— В каком случае певцы откажут просителю? — спросил Радоборт.
— Если он попытается узнать, кто завтра умрет, — ответил горожанин.
Радоборт бросил взгляд на Кикху.
— Ты же жаждал знать правду, вот тебе шанс, — ответил Кикха на немой вопрос.
— Но учтите, вы можете навсегда потерять доверие того, чью душу выставите на показ, — предостерег горожанин и пошел своей дорогой.
Площадь была самым оживленным местом. Музыка здесь гремела, в нескольких кругах танцевали. Братья увидели в одном круге Эл. Она снова облачилась в платье, беседовала с горожанами, а те смотрели на нее, как на диво.
Даниэль ловко выманил Эл из толпы. Он заставил ее двигаться с ним в такт музыке, она быстро усвоила нехитрые движения. Вот она уже увлеченно выплясывала в компании горожан, круг стал расти, от повалившего туда народа. Всем хотелось увидеть, как танцует пришлая девушка. Эл вытаскивала из толпы новых танцоров, и люди пускались в пляс вместе с ней, а зрители приходили в восторг. Образовался новый круг танцующих, скоро площадь была занята одним большим кругом. Среди танцоров Кикха видел, как мелькали знакомые лица, тех, кто был на совете, он видел Ладо и Хети, людей, в числе которых они недавно пришли в город. Эл смешалась с толпой и выглядела как своя.
— Не знал, что ей по душе подобные забавы, — заметил Радоборт. — Неужели только для того, чтобы заполучить доверие окружающих?
— Она всерьез решила принять вызов стихии. Она теперь наравне со всеми. Завтра ее тоже может убить ветер, — ответил Кикха.
Радоборт смутился, а потом произнес:
— Зря ты равняешь ее со смертными.
Взгляд Эл в это время выхватил из толпы высокую фигуру Кикхи. Она выскользнула из круга танцующих и пошла к ним. Переводя дыхание, она сказал:
— Раз вы еще тут, я и с вами прощаюсь. Раз я не сделала этого на скалах, то воспользуюсь случаем. Простите за все неудобства, которые я вам причинила.
— Ты решила умереть? — спросил Радоборт.
— Нет, пока. Есть подробность на счет ветров. Будет два урагана с перерывом. Если я переживу завтра, то я не упущу второй случай. Заметили? В городе стих ветер. Еще утром был.
