Рождение легенды (Главы 1-25)

Анималистическое фэнтези (фурртэйл). Становление героя. Несколько сюжетных линий.

Версия от 31.01.17

Рождение легенды

Скорее небо упадёт на землю, и реки потекут вспять,

чем заяц перехитрит лиса.

Лисья поговорка

— Содержание

Глава 1. Новое имя

Глава 2. Обманутые надежды

Глава 3. Хозяин

Глава 4. Торг

Глава 5. Беглец

Глава 6. Зайчатник

Глава 7. В бега

Глава 8. Добыча

Глава 9. Ветрогон

Глава 10. Старая Ива

Глава 11. Птичьи вести

Глава 12. Нежданная месть

Глава 13. Крепость

Глава 14. Сам себе хозяин

Глава 15. Неожиданный друг

Глава 16. Западня

Глава 17. Зелье смелости

Глава 18. Дым над Крепостью

Глава 19. Братство

Глава 20. Дерзкая вылазка

Глава 21. На краю смерти

Глава 22. Штурм

Глава 23. Смелость поневоле

Глава 24. В плену

Глава 25. Чёрная Крепость

Глава 26.

Глава 27.

Глава 28.

Глава 29.

— Маленькое, но необходимое предисловие

Внимание! Роман закончен, однако пока выложен не полностью. Здесь выложен текст без вычитки, а потому автор честно предупреждает, что вам могут встретиться перлы вроде "масла масляного", "передней руки" и т.д. Буду рад, если найдёте и сообщите мне ещё какие-нибудь перлы.

Анималистическое фэнтези — довольно специфический жанр, степень очеловечивания животных в котором может варьироваться довольно широко. Если вас коробит, что звери говорят и что у них вместо лап — руки, то вам лучше пройти мимо этого произведения.

Внимание! Роман дописан, но выложен не полностью (из 29 глав выложены только 25).

— Глава 1. Новое имя (Кролик 22 780)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Открыв глаза, зайчонок долго пытался понять, где он оказался. Над головой в синеве ясного неба шелестели пучки трав, развешанные на верёвках, и шумели кроны высоких берёз. Сам он лежал на ветхой циновке между трёх больших валунов, не позволявших осмотреться вокруг. Руки были обмотаны листьями, но боли в них зайчонок не чувствовал.

— Вот ты и очнулся, Кролик, — продребезжал рядом чей-то голос.

— Я не Кролик! — сказал зайчонок, но даже сам не услышал собственного голоса: из открытого рта донёсся только едва различимый сип.

Он хотел подняться, но с трудом смог пошевелиться и лишь повернул голову.

— Лежи, сынок. — Только увидев Старца, зайчонок вспомнил, кому принадлежал дребезжащий голос. — Лежи — ты ещё слишком слаб.

Значит, он на Заячьем Всхолмье. Только как он здесь оказался? И что с его руками? Старый заяц в своей поношенной хламиде до пят, опираясь на сучковатый посох, неспешно подковылял к зайчонку. Он был настолько преклонного возраста, что никто уже не помнил его настоящего имени, и все в лесу звали его просто — Старец или Старый Заяц. Он весь скрючился с возрастом так, что когда ходил, всё время смотрел в землю, и мог передвигаться только опираясь на свой посох, который был вдвое выше него самого.

Пристанищем старого мудреца служило убежище, образованное тремя соприкасающимися огромными камнями так, что оставались три узкие щели между ними и небольшой просвет сверху. Присев рядом, старик приподнял зайчонку голову и из глиняной чашки напоил душистым отваром. В желудке резануло, и зайчонок понял, что уже давно ничего не ел. Сначала его чуть не вырвало, но потом желудок успокоился.

— Вот и славно, — сказал Старец, от острого взгляда которого ничего не укрылось. — Имеющий силы кушать вселяет надежду на своё исцеление.

— Где мои родители? — хотел спросить он, но у него вновь ничего не получилось.

— Спи и набирайся сил, — ответил на его сип Старец; он всегда говорил неторопливо. — Я туговат на ухо и не слышу тебя, Кролик.

"Я не Кролик", — подумал зайчонок. Во сне он видел свою маму, и проснулся ночью в холодном поту, потому что вдруг понял, что больше никогда её не увидит. Только откуда он это знал?

Рядом тихо потрескивал в небольшом углублении костёр, и удивлённый зайчонок смотрел, не веря своим глазам. Ночью никто из мелких зверей не осмеливался зажигать костров из опасения, что огонь может привлечь хищников. Однако Старец, сидевший рядом на камушке, как ни в чём не бывало посохом поворошил костёр, из-за чего тот разгорелся ещё ярче. Точно говорила звериная молва, что старик, хоть и безмерно мудр, но не без странностей.

Днём на небольшой лужайке посреди рощицы на холме собирались разные мелкие звери и птицы, но больше всех, конечно, было зайцев. Кто шёл к мудрецу за советом, кто за лекарской помощью, кто послушать истории, которых тот знал преогромное количество, а кто и просто посудачить и обменяться новостями. В благодарность звери несли старику травы, коренья, орехи, хворост...

Зайчонок же был ещё слишком слаб и не мог пока покидать расщелину. Старик, как оказалось, только выглядел таким немощным. Он старательно ухаживал за больным — поил отварами, перевязывал руки и выводил до ветра.

Однако зайчонок так и не мог вспомнить, что же с ним произошло, как ни пытался. Только на второй или третий день, когда его голос окреп настолько, что старик наконец его услышал, он смог повторить свой вопрос.

— Они ушли, сынок, — ответил мудрец, пожевав губами, — ушли туда, откуда не возвращаются.

Зайчонок в глубине души это уже знал.

— А как... как они ушли?

— Мне это неизвестно, сынок.

— Но как я здесь очутился, дедушка?

— Зайцы тебя нашли без чувств в мышиной норе и принесли ко мне. Никто не знает, сколько ты там пролежал.

— Но как я смог пролезть в такую маленькую нору?

— Ты её раскопал своими руками, сынок.

Зайчонок посмотрел на свои перевязанные руки. Пожевав губами, Старец добавил:

— Потому я и дал тебе имя Кролик.

— Но я не Кролик.

— Ты сумел обмануть смерть, и теперь тебе нужно новое имя. — Старик продолжал говорить, будто ничего и не слышал. А может, и в самом деле не слышал. — Новая жизнь — новое имя.

Зайчонок проплакал всю ночь, и только к утру сумел успокоиться. На следующий день, собравшись с силами и поднявшись на ноги, он впервые вышел на лужайку. Он не знал, сколько проболел, однако сверстники оказались выше его чуть ли не на целую голову, а его самого никто не узнавал.

И когда зайчонок Щербатый, прозванный так за сколотый передний зуб, спросил, как его зовут, зайчонок после некоторого замешательства ответил:

— Кролик.

Потихоньку зайчонок поправлялся и начал помогать старику в его нехитром хозяйстве: носил воду, собирал хворост, поддерживал огонь, чтобы варить различные отвары для врачевания и кушанья для самих себя. Старец, оставшийся без единого зуба, мог есть только варёные и истолчённые коренья и плоды.

Особенно зайчонок любил, когда старик доставал старинный свиток и начинал читать истории про легендарного зайца Ветрогона, который бегал настолько быстро, что мог обогнать ветер, а от хищников удирал и подавно... Конечно же, все зайчата без исключения хотели быть похожими на этого Ветрогона!

Иногда кто-нибудь просил рассказать про Ужасного Лиса но такие истории Кролику не нравились: после них становилось очень страшно. Поэтому он старался отсесть подальше, чтобы ничего не слышать. Хорошо, что этот лис уже умер, а его Братство, наводящее ужас на всю округу, разбежалось...

Зато потом все зайцы уже в который раз расспрашивали об Ужаснолесье. Ходили слухи, что после смерти Ужасного Лиса там не осталось ни одного хищника! Но на это старый заяц лишь грустно качал головой и отвечал, что это попросту птичьи вести и что хищники есть везде.

А потом начинались нескончаемые вопросы от любознательных зверят, на которые старик, верный своим привычкам, отвечал неспешно и порой столь загадочно, что не у всех хватало терпения дослушать до конца. По тому же свитку Старец учил читать всех желающих, среди которых был теперь и Кролик.

Только ночью они со стариком оставались одни.

— Дедушка, а почему ты не гасишь на ночь костёр? — Вопрос этот давно волновал зайчонка, и однажды после наступления темноты зайчонок решился задать его.

Моросил дождь, но под стоявшие под наклоном валуны, где располагались зайцы, капли не долетали. Старый Заяц сидел у костра и что-то записывал в своём Исцелительном Свитке.

— Огонь был моим единственным товарищем в последние луны, — отвлёкшись от писания, произнёс старик. — Мы с ним уже как единое целое. Мне порой кажется, что я уйду в тот самый миг, когда погаснет этот костёр...

Но Кролику было не до загадок Старца.

— Но ведь хищники... — голос предательски сорвался.

— В эти узкие расщелины между камнями не сможет пролезть ни один хищник. Так что можешь не бояться.

"Легко сказать..." — поёжился от страха зайчонок. По ночам всегда становилось особенно страшно, и все мелкие звери в лесу старались спрятаться. Мыши скрывались в норках, белки — в дуплах, птицы — в гнёздах. Только зайцы не имели своего жилья, потому что было безопаснее прятаться каждый раз в самых разных потайных местах. Ночью наступала время хищников.

Старец, верный своим привычкам, уселся со своим неразлучным посохом у горящего костра, а зайчонок улёгся спать, но сон никак не шёл. От уханья филинов и криков неясытей сердце, казалось, уходило в самые пятки. Поворочавшись на циновке, Кролик попросил у старого зайца свиток про Ветрогона, который хранился в потайном углублении под самым большим валуном вместе с травами и снадобьями. Истории про быстроногого и ловкого Ветрогона всегда вселяли уверенность и помогали прогнать страх.

Зайчонок умел читать пока только по слогам и, быстро устав от чтения, начал просматривать при свете костра многочисленные картинки. Рисунки красочно изображали Ветрогона, лихо убегающего от лиса, стремглав удирающего от целой шайки волков, с улыбкой идущего по руслу ручья, чтобы сбить хищников со следа...

— Дедушка, — спросил вдруг зайчонок, — а кто написал этот свиток?

Старец не отвечал, видать, уже задремал... Зайчонок уже и не ждал ответа, как старик неожиданно изрёк:

— Хороший вопрос ты задал, Кролик.

— Чем же он хорош, дедушка? — оторопел зайчонок.

— Тем, что ты начал думать. К сожалению, нынче у зайцев нет времени на это, они постоянно заняты тем, что боятся и бегают. Боятся и бегают, — повторил Старец, словно пробуя на вкус горечь своих же слов.

— Но кругом же хищники! — возразил зайчонок. — Вон и Ветрогон всегда убегал!

— Природа устроена так, что нам, зайцам, и в самом деле, должно убегать и скрываться. Однако хищники не могли поймать Ветрогона не только потому, что он бегал быстрее всех, а прежде всего благодаря тому, что он всегда думал, куда и зачем нужно бежать. Всегда старайся думать, сынок, прежде чем куда-нибудь мчаться сломя голову.

"Пока я буду думать, вместо того, чтобы дать стрекача, меня поймают и съедят!" — но зайчонок побоялся сказать это вслух и молча уткнулся обратно в свиток.

— Этот Заячий Свиток написал друг Ветрогона — заяц Короткохвост — после некоторого молчания продолжал старик. — В ней собраны все предания про нашего легендарного предка, а по сути — вся мудрость заячьего рода. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы драгоценная рукопись попала в руки хищников.

С наступлением утра роща вновь наполнилась оживлённым гомоном зверья. Особенно выделялся противный и пронзительный голос сороки Балаболки. Что это она с утра прилетела? Кролик с мешком со снадобьями выбрался из расщелины вслед за Старцем. Вся лужайка была усеяна большими и малыми камнями, на которых и рассаживались звери.

— Что случилось? — строго спросил у собравшихся заяц, усевшись на своё обычное место: старый поваленный ствол берёзы возле родника.

— Такое случилось, дедушка! — тут же затараторила сорока, прыгая по одному из валунов и не давая прочим и рта раскрыть. — Такое случилось, что ты даже не поверишь!

Если уж сорока взялась что-то рассказывать, то её уже не остановить. Но хуже всего то, что она любила нещадно привирать при этом.

— Хватит балаболить, Балаболка — прервал старик. — Рассказывай.

— Средь бела дня Рыжий Лис увёл обманом троих оленят. — Зайчонок затаил дыхание — сразу стало страшно. — Только представьте себе — средь бела дня! Всё стадо в большом горе. Сам Большое Копыто обещал переломить хребет лису. Обещать-то обещал, да только как ему словить-то...

— Ты, Балаболка, далеко не пойдёшь — и то наврёшь, — прервал Старец болтливую птицу. Среди зверей пробежал смешок.

— Одно слово — балаболка! — язвительно выкрикнул зайчонок Быстроногий.

— Сам ты балаболка, а я Белобока, — возмутилась сорока. — Вот клюну тебя, косой, в нос — будешь знать! Я всегда говорю только чистую правду! Я не умею по-другому. Вчерась до самой ночи Большое Копыто со своими оленями-воинами пытался разрыть жилище Рыжего Лиса!

Некоторые звери согласно закивали головами.

— Да всё без толку — больно глубока нора, до хозяина не добраться. Хотя старый Рогач уверял меня, что чуть не достал Рыжего Лиса копытом...

— А как же оленята доверились рыжему хитрецу? — спросил Старец.

— Он им наплёл, что теперь перестал охотиться и что теперь ест только одну траву. Только представьте себе — Рыжий Лис ест траву! Со смеху можно умереть! Он не всякую-то дичь станет кушать...

— Ну, довольно, Балаболка, — перебил старый заяц, — лети дальше своей дорогой!

— Я всегда говорю только чистую правду! Это все в лесу знают! — Мудрецу сорока перечить не осмелилась и, всем своим видом выражая недовольство, улетела дальше вещать по лесу свои новости.

Собравшиеся звери стали наперебой стали рассказывать, кто что слышал и знал. Сведения были весьма обрывочными и порой противоречили друг другу. У Кролика даже голова пошла кругом от всех этих новостей. Как тут выяснить, где правда, а где ложь?

— Оленята проявили большую оплошность, заговорив с Рыжим Лисом, — изрёк в итоге Старец. — Он столь хитёр, что уже разучился говорить правду.

— Нужно было убегать! — вскочив на камень и поправив рубаху, воскликнул Быстроногий. Присутствовавшие зайцы бурно его поддержали: он уже сейчас бегал быстрее многих сородичей.

Мыши решили, что нужно было спрятаться в норке, белки — залезть повыше на дерево, птицы — улететь подальше.

По устоявшейся уже традиции старый заяц отставил свой посох в сторону и принялся выслушивать зверей, которые жаловались на различные недуги. Больные, подходя по одному, присаживались на бревно рядом со стариком и рассказывали, что их беспокоит. Тщательно выслушав, а если надобно, то и осмотрев больного, старец давал каждому из мешка либо снадобье, либо высушенные травы для отвара, либо мази. Кролик помогал зверям унести лекарства с собой и терпеливо повторял ещё раз, как их применять.

Время уже близилось к полудню, когда краем глаза зайчонок заметил какое-то оживление среди собравшихся в Заячьем Всхолмье зверей. Оглядываясь в сторону восхода солнца, они тихо о чём-то перешёптывались. Волнение всё усиливалось, наконец птицы с криками вспорхнули со своих мест на деревья, и послышались крики:

— Рыжий Лис! Рыжий Лис идёт сюда!

Кролик весь похолодел. Рыжий Лис, гроза всего Многоручейного Леса, ходивший ещё под началом у самого Ужасного Лиса! Звери повскакивали с мест и бросились врассыпную. В мгновение ока роща опустела, а Кролик от страха не смог даже пошевелиться. В голове до сих пор звенел крик: "Рыжий Лис идёт сюда!"

Из состояния ступора его вывел Старец, встряхнув как следует за плечи.

— Ты ещё слишком слаб, а я уже слишком стар, чтобы убежать, — сказал он. — Спрячемся!

Они пролезли в жилище Старца, где тот первым делом спрятал свиток с преданиями. Но Кролик не чувствовал себя здесь в безопасности. К какой бы стороне он не прижимался, всегда оказывался слишком близко к одной из трёх расщелин. В конце концов, он дрожа от страха уселся на своё место и прикрылся циновкой, будто это могло его спасти...

— Здравствуй, длинноухий старик, — раздался вдруг где-то совсем близко чей-то мягкий вкрадчивый голос.

Рыжий Лис?! Кролик от ужаса, кажется, перестал даже дышать... А ведь ни единый звук не выдал подкравшегося хищника.

— Я смотрю, у тебя появился ученик.

В одной из расщелин мелькнул хищный оскал, и зайчонка начало трясти так, что он даже не смог поднять сползшую циновку.

— Что тебе нужно, Рыжий Лис? — спросил Старец. Можно подумать, он ни капельки не боялся этого хищника!

— Мне ничего не нужно, уверяю тебя, старик! Я просто прогуливался и мимоходом решил испить из здешнего родника. Вода тут вкусная — вся пропитана заячьим духом.

— Ты ничего не делаешь просто так.

— Хо-хо! — хохотнул лис из-за камней. — Чего только не напридумывает звериная молва. Ты же знаешь, старик, — не стоит всему верить.

Речь лиса лилась так спокойно, а голос был такой мягкий, что Кролик ни за что не подумал бы, что его обладатель — жестокий и коварный хищник. Зайчонок даже почувствовал, что постепенно успокаивается — против своей воли.

— Я точно знаю, что не стоит верить твоим словам, Рыжий Лис, — твёрдо ответствовал Старец.

— Ты тоже думаешь, что не умею сказать правды и этому учишь своего ученика? — В голосе лиса, кажется, послышались весёлые нотки. В расщелине — теперь уже другой — сверкнули глаза хищника. — Уж больно маленького и тщедушного зайчонка ты выбрал, старик. Будет ли от него толк?

— Толк будет от любого, кто сам этого хочет, Рыжий Лис.

— Хо-хо! Ты же знаешь, как у нас говорят: дожившие да увидят. Но мне, к сожалению, пора. Прощайте, длинноухие!

Между валунов мелькнул рыжий хвост и исчез. Зайчонок сидел молча, боясь даже раскрыть рот. Только теперь до него дошло, что под учеником лис имел в виду его!

— Ушёл ли рыжий разбойник, голубушка? — подняв голову, обратился Старец к синице, сидящей на дереве.

— Ушёл, дедушка!

— Никогда не стоит верить лисам, — пожевав губами, сказал дедушка Кролику. — А Рыжий Лис — большой хитрец, и с каждым днём он становится всё хитроумнее и хитроумнее. Если бы он захотел, я думаю, он без труда смог бы поймать сейчас нас обоих. Но я уже слишком стар, а ты ещё слишком мал, а потому лис не пожелал попусту тратить время на нас.

— А я и в самом деле твой ученик? — решился спросить Кролик.

— Только ты сам можешь ответить, зачем ты здесь. Возможно, ты хочешь отблагодарить меня, помогая, или тебе просто некуда идти. А может, ты действительно хочешь постичь мудрость древних зайцев? Ты сам поймёшь, когда наступит время.

Кролику, конечно, и в самом деле идти некуда, но ведь очень обидно оставаться здесь только из-за этого!

— Я хочу, чтобы ты, дедушка, научил меня... — Зайчонок замолчал, увидев, что старик улыбнулся.

— Нельзя никого научить, можно только научиться самому. — Заяц сделал паузу. — Ко мне уже несколько раз приходили в ученики зайчата. Ты единственный, кто так надолго задержался, и, наверное, поэтому рыжий хитрец и заинтересовался тобой.

Кролик, вспомнив хищный оскал и ярко-рыжий хвост, вздрогнул.

— Дедушка, — помолчав, спросил он, — а ты разве не боишься лиса?

Старец некоторое время пристально смотрел на зайчонка, а затем спросил:

— Почему ты так решил?

— Ты так смело с ним разговаривал...

— Ты прав, я действительно не боюсь Рыжего Лиса, потому что смерть — это не самое страшное. Я боюсь другого. Боюсь, что не успею передать свои знания следующему поколению. Боюсь, что Заячий Свиток пропадёт после того, как меня не станет. Ничего не страшатся только дураки и сумасшедшие. Тот, кто думает о своём будущем, всегда чего-нибудь опасается. Хищники и те подвержены страху.

Для Кролика это стало открытием: он раньше даже не думал об этом...

— А чего же они боятся, дедушка?

— Голода, других хищников, смерти. Не каждый день у хищников бывает удачная охота, и порой они вынуждены драться из-за добычи. Но страх должен помогать думать о своём будущем, сынок, а не просто убегать. Об этом ничего не сказано, к сожалению, даже в свитках зайца Ветрогона.

"Страха-то у меня предостаточно, — вздохнул про себя Кролик, — только от него больше хочется как раз-таки бегать, а не думать..." Сказать такое вслух перед стариком он не осмелился.

— Лис приходил не просто так, — продолжал рассуждать Старец. — Я думаю, одна из причин — он хотел посмотреть на тебя, сынок.

Кролик не знал, смеяться ему или плакать.

— Но зачем он хотел меня увидеть?

— Он всегда думает о будущем. — Порой старый заяц совсем уже начинал говорить загадками. — И остерегайся Балаболки, сынок.

— Балаболки?! — удивился Кролик. — Почему?

В голове даже мелькнула шальная мысль: уж не сошёл ли старик с ума окончательно?!

— Слишком уж часто в нашем лесу вслед за Балаболкой появляется и сам Рыжий Лис. Сдаётся мне, это не простое совпадение.

Старец замолк. Над головой пролетело несколько встревоженных птиц, но призадумавшийся Старец их не заметил.

— Что случилось? — спросил Кролик, вскакивая.

— Внизу, в лощине появилась росомаха! — донеслось с высоты.

— Росомаха? — встрепенулся старик. — Вот и истинная причина появления Рыжего Лиса! Идём, сынок.

— Куда, дедушка?! — опешил зайчонок, но Старец с удивительной для него прытью выбрался вон из расщелины.

Следовать за сумасшедшим стариком было страшно, но ещё страшнее — оставаться одному. После некоторого замешательства, Кролик поспешил за учителем. Снаружи в ноздри ударил такой сильный лисий запах, что закружилась голова. Старец же, спокойно проковыляв к краю лужайки, откуда лощина была как на ладони, уселся на камень.

Зайчонок, весь дрожа, примостился у камня, не решаясь даже выглянуть из-за него. "Но зачем, зачем мы сюда вышли?!" Кролик порывался сказать, что нужно идти обратно, однако от страха у него попросту отнялся язык. Из головы никак не выходили оскал лиса и его огненно-рыжий хвост.

— Смотри, сынок, — сказал шёпотом мудрый заяц. — Смотри, если и вправду хочешь научиться думать.

Зайчонок, зажмурившись, собрал остатки смелости... Он не помнил, как это получилось, но открыв глаза, с ужасом обнаружил, что стоит рядом со стариком.

Проследив за взглядом Старца, державшегося за свой посох обеими руками, Кролик разглядел в низине четыре фигуры и замер, не решаясь даже пошевелиться. Запоздало понял, что даже не выяснил с подветренной или наветренной стороны они вышли наблюдать за хищниками...

— Росомаха не один, — шёпот старика лился спокойно, как ни в чём не бывало, — с ним трое его подручных-шакалов.

Шакалы внизу суетливо высматривали и вынюхивали следы, иногда даже опускаясь на четвереньки. Росомаха же, как и положено вожаку, стоял в плаще из шкур и лишь указывал.

— Даже если хищники учуют нас, они не пойдут в нашу сторону.

"Но почему?!" Но вслух Кролик не смог произнести ни звука и лишь смотрел. Он ждал, что вот-вот кто-нибудь из хищников поднимет голову в сторону холма и...

— Потому что самые свежие следы ведут прочь от всхолмья. Хищники настолько самонадеянны, что даже представить себе не могут, что за ними наблюдает их добыча.

Не в состоянии даже пошевелиться, Кролик словно в тумане наблюдал за серо-бурой четвёркой, рыскавшей в лощине, испещрённую заячьими следами. Один из шакалов вдруг повернул голову в сторону холма и принюхался. Зайчонок затрясся, словно лист на ветру.

Однако, немного покрутившись по лощине, росомаха и шакалы и, в самом деле, бросились бежать по берегу ручья прочь от холма. Кролика почувствовал, что ноги его больше не держат, и он медленно сполз по камню на землю.

— Страх не так велик, когда видишь своими глазами то, чего боишься, — повернувшись, сказал старик.

Что за ерунда? Пытаясь что-нибудь ответить, Кролик разжал зубы, но они так застучали, что он тотчас закрыл рот и просто кивнул в ответ.

— Хитрый лис нарочно распугал всех зверей с холма, чтобы пришлые хищники остались без добычи в лесу, где привык охотиться он сам.

Помолчав, старик неторопливо слез с камня и, опираясь на свой посох, заковылял обратно к расщелине. Зайчонок, изо всех сил стараясь унять дрожь, двинулся следом. Старец поворошил пучки трав, развешанные на верёвках, протянутых между валунами, и продолжил:

— Давай-ка, займёмся приготовлением снадобий. Травы высохли, а сегодня к нам всё равно уже никто не придёт...

Старик и в этот раз оказался прав. Больше в этот день на Заячье Всхолмье никто из зверей не показывался, все были напуганы хищниками. Кролик помогал старому зайцу толочь сушёные травы, но дрожь в руках у него так и не кончалась. Пребывание у Старца оказалась гораздо страшнее, чем он предполагал.

"Что же делать? Оставаться страшно, уходить стыдно..." Только к вечеру зайчонок наконец набрался храбрости, чтобы как можно невозмутимее произнести:

— Я пойду... погулять.

Старый Заяц, сидевший у костра, по своему обыкновению некоторое время помолчал.

— Должен признаться, — сказал он, не оборачиваясь, — что подлинная мудрость пришла ко мне только тогда, когда я уже не мог быстро бегать. Потому что только тогда, поневоле, я и начал по-настоящему думать.

Совсем сбитый с толку Кролик не нашёлся, что ответить.

— Прощай, сынок. — Старик так и не обернулся. — Возвращайся, когда будешь готов.

Кролику стало так стыдно, что из глаз брызнули слёзы, но он ничего не мог с собой поделать. Ноги сами понесли его прочь от Заячьего Всхолмья. Внизу, снова натолкнувшись на следы Рыжего Лиса, Кролик вспомнил, что уже однажды видел его хищный оскал и большой хвост. В ту самую злополучную ночь, при свете полной луны. Тогда лис тоже улыбался...

— Глава 2. Обманутые надежды (Трусишка 22 265)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Трусишка боязливо выглянул из кустов и посмотрел туда, куда ему указывал Длинноног. Лес отсюда не виден, но они почти дошли. Осталось только пересечь поле...

Длинноног, осторожно высунувшись из зарослей, внимательно осматривался. Трусишка терпеливо ждал своего друга: он старше, и с ним не так страшно. Затевать такое дальнее путешествие в одиночку зайчонок Трусишка ни за что не осмелился бы.

Наконец, Длинноног удобнее пристроил за плечом свою котомку и, сделав перед собой пару резких взмахов палкой, сказал:

— Идём. Если что случится — бежим зигзагами в разные стороны.

Трусишка кивнул, пытаясь унять мелкую дрожь, и зайчата вышли в открытое поле. Кружившие в небе два коршуна сразу же радостно заклекотали и начали снижаться. Трусишку основательно струхнул и, выронив палку, повалился в траву. Однако Длинноног не потерял присутствия духа и угрожающе помахал своим оружием над головой.

Разочарованные тем, что лёгкой добычи не будет, хищные птицы поднялись на прежнюю высоту, но кружить над зайчатами не перестали. Трусишка подобрал свою палку и заторопился за товарищем.

Зайчата шли споро, но переход был длинный. Солнце нещадно припекало, и вскоре на открытом поле стало жарко. Длинноног держал палку наготове и время от времени помахивал ею. Идти, постоянно оглядываясь вверх, было чрезвычайно утомительно, вскоре у Трусишки затекла шея и перед глазами поплыли цветные круги от солнца.

Наконец, впереди затемнела полоска деревьев, показывающая на края поля, и зайчата, побросав палки, помчались изо всех, выделывая зигзаги.

Длинноног бегал быстрее, но Трусишка видел, что сейчас тот сдерживался, чтобы не оставлять его на поле одного. Он уже совсем выбился из сил, когда зайчата наконец влетели в спасительный подлесок. Длинноног, тяжело дыша, начал осматриваться по сторонам, а Трусишка ничком повалился на землю.

— Добрались! — шептал он, ещё даже сам не веря. — Добрались!..

Молва про этот вожделенный лес, где нет хищников, ходила среди зайцев давно. Но не многие набирались смелости отправиться в столь дальний путь, полный опасностей. Трусишка же набрался только страха: после гибели родителей от рук хищников он панически боялся жить в родном лесу и от безысходности поддался на уговоры знакомого зайчонка, Длиннонога...

— Ещё одну такую пробежку я не переживу, — чуть отдышавшись, еле просипел Трусишка и постарался улыбнуться.

— Вся заячья жизнь — одна сплошная пробежка, — улыбнулся в ответ Длинноног. — Нужно идти к Большому Дубу, там узнаем все новости.

Трусишка не уставал удивляться тому, сколько сведений смог собрать Длинноног о чужом лесе из всяких слухов и домыслов. Трусишка поднялся, ноги всё ещё дрожали после сильного спурта.

Спросив дорогу у местного зяблика, друзья направились в указанную сторону. Теперь идти было гораздо веселее. Длинноног болтал без умолку, сбивая палкой листья с кустов. Про этот лес он, казалось, знал всё! Раньше здесь обитал знаменитый Ужасный Лис со своим Братством. Этот лис был настолько хитёр и умён, что под его началом ходили не только лисы и шакалы, но даже волки и медведи! Его Братство истребило всю мелкую живность в лесу и начало промышлять по соседним лесам, наводя ужас на всю округу.

Трусишка, тревожно оглядываясь, поёжился. Хотя Ужасный Лис и умер ещё прошлым летом, слушать про него всё равно ой как страшно. Вот после смерти лиса и не осталось в лесу ни одного хищника, потому как всё его Братство разбежалось.

Изредка осведомляясь у пернатых, правильной ли дорогой они идут к Большому Дубу, Трусишка и Длинноног неспешно продвигались всё глубже в Ужаснолесье. Во время путешествия они привыкли даже обедать на ходу. Но усталость начала брать своё, и, едва завечерело, друзья, привычно тщательно запутав следы, устроились на ночлег в зарослях ореха.

Проснувшись утром, Трусишка подумал, что ему давно не спалось так хорошо и спокойно. Длинноног уже расспрашивал соловья, долго ли им ещё добираться до Большого Дуба.

— Вы не местные? — Птица оглядела зайчат — те закивали. — Вам нужно пройти вдоль этой гряды по кабаньей тропе, перейти вброд Бурливую Реку у водопоя и подняться выше по течению по той же тропе. У Большого Дуба живёт ворона Карр-Кар, у неё можно узнать все самые последние новости.

— А хищники в лесу есть? — спросил Длинноног.

— Поговаривали, что у Вязовой Опушки видели енотовидных собак. Но точнее вам расскажет только Карр-Кар.

Зайчата растерянно поблагодарили соловья и, наскоро перекусив листьями орехового дерева, тронулись в путь. Длинноног по дороге долгое время молчал, нахмурившись, а Трусишка даже и не знал, что думать. Как же так — в лесу без хищников есть хищники?!

— Похоже, всё это были обычные птичьи вести, — наконец сказал Длинноног.

— Но почему?!

— Если мы смогли добраться до этого леса, то и хищники запросто могли заявиться сюда. Нетрудно догадаться, если пораскинуть мозгами...

Трусишка сник. Вскоре они вышли к протоптанной тропе и двинулись по ней. Местность понижалась, подлесок становился всё гуще — тропа вела к реке, к месту водопоя и брода. Впереди послушался шум, и Трусишка сначала испугался, но видя, что Длинноног спокоен, и сам расслышал, что это топот копыт, а не ног хищников. Когда шум стал ближе зайчата ушли в сторону, чтобы пропустить небольшое стадо кабанов.

Широко ступая, возглавлял шествие огромный секач, за ним уже вразброс весёлой толпой шли кабаны поменьше, кабанихи и семенили, повизгивая, полосатые поросята. Трусишка с завистью посмотрел вслед шумному стаду. "Держатся вместе и никого не боятся, — подумал он. — Почему мы, зайцы, так не можем?"

Зайчата вернулись на тропу и зашагали дальше. Потянуло свежестью, и впереди в проёме, образованном зарослями возле тропы, показалась река.

Трусишка вслед за Длинноногом втянул ноздрями воздух. Водопой — опасное место, и, будь здесь хищники, они могли бы устроить здесь засаду. Но ветер, дующий в их сторону, не приносил с противоположного берега никаких подозрительных запахов. Наказав ждать, Длинноног попрыгал по каменистому берегу вперёд. Переправляться нужно по одному.

Трусишка, сжавшись от страха, спрятался обратно в прибрежных зарослях. Оттуда он наблюдал, как Длинноног перепрыгивал с валуна на валун, в множестве разбросанных по мелководью, и добрался до середины реки, почти не промочив ног. Но далее большие камни кончились, и зайчонок, подняв котомку повыше, залез в воду, доходившей ему до пояса. Длинноног быстро добрался до другого берега и, отряхнувшись, махнул рукой, давая знак.

Трусишка вздохнул и выбежал из прибрежных зарослей. Он хотел перейти реку так же проворно и ловко, как его друг, однако уже на втором камне поскользнулся и свалился в воду, сразу вымокнув. Пришлось весь брод идти по воде.

Зайчатам не терпелось быстрее дойти и, лишь утолив жажду и даже толком не обсохнув, они скорее двинулись дальше. Сначала тропа была широкая и вела прочь от места водопоя, а после развилки, на которой зайчата повернули вправо, начала ссужаться и запетляла по чаще леса в сторону верховья реки.

Вдруг из густых зарослей на тропинку нос к носу выскочил местный зайчонок.

— Привет! — сразу окликнул его Длинноног.

— П-привет, — запыхавшийся незнакомец даже растерялся от неожиданности.

— Мы идём к Большому Дубу...

— Что вы! — замахал руками зайчонок, — Со стороны Речной Долины сюда идёт целая шайка енотовидных собак! Поворачивайте обратно!

У Трусишки перехватило дыхание от такого известия и захотелось плакать. В этом лесу же не должно быть хищников...

— Мы не местные, не знаем, куда бежать...

— Только к Бурливой Реке. Встретимся у брода! — И зайчонок скрылся в зарослях так же быстро, как и появился.

У Трусишки всё похолодело внутри. По одной из заячьих заповедей при опасности следовало разбегаться в разные стороны, чтобы запутать хищников, а он до смерти не любил оставаться один! Длинноног ему что-то говорил, но Трусишка от страха ничего не мог понять. Когда товарищ подтолкнул его, показывая, куда бежать, Трусишка понёсся во весь дух сквозь кусты и заросли. Кто это только придумал, уходить от опасности врозь?! Те же кабаны, к примеру, улепётывают все вместе...

Изредка от выделывал петли, чтобы запутать следы, и бежал дальше. Местность опускалась всё ниже и ниже, а подлесок сгущался, грозя превратиться в совсем непроходимые заросли. Чтобы выйти к месту брода, Трусишка старался забирать левее, поскольку бежал вниз по течению реки. Наконец он вышел к Бурливой Реке, которая в этом месте полностью оправдывала своё название.

Рассудив, что раз хищники идут с верховья, то возвращаться обратно к броду опаснее, зайчонок побежал дальше вдоль реки по течению. Земля всё больше заболачивалась, постепенно все деревья сошли на нет, и остались одни заросли ракитника. А когда кончились кусты, и открылся вид на окружающую местность, Трусишка понял, что оказался в ловушке.

Здесь Бурливая Река впадала в другую, широкую и полноводную реку, образуя длинный и узкий язык. И дорога отсюда была только одна — обратно. Судорожно пытаясь что-либо сообразить, Трусишка заметался по осоке. Бежать к броду или затаиться здесь, хоть он и наветренной стороне у хищников?

Решив остаться, зайчонок спрятался в кустах ракитника, но страх не давал ему покоя и всё глубже проникал в душу. Не выдержав, Трусишка кинулся бежать обратно вдоль Бурливой Реки.

Чахлые деревца снова сменились густым лесом, но он даже не представлял себе, сколько ему ещё добираться до брода. Только бы успеть! Из зарослей ему навстречу вдруг выскочил запыхавшийся Длинноног. Трусишка ещё никогда не видел своего друга таким напуганным.

— Ты почему не у брода?! — надсадно зашептал он.

— А ты? — растерянно пробормотал Трусишка, не найдя, что ответить.

— Я нарвался прямо на собак. Они отрезали меня от брода и погнали сюда.

Трусишка застыл от страха, но Длинноног, не дожидаясь ответа, быстро схватил его в охапку и потащил за собой обратно к месту слияния рек. Зайчонок хотел сказать, что туда нельзя, но от испуга не мог вымолвить ни слова.

Внезапно где-то сзади раздался чей-то хриплый голос:

— Зайчонок где-то здесь, я чую его запах!

Длинноног тотчас повалился на землю. Трусишка, прежде, чем упасть, успел рассмотреть над зарослями силуэт собаки на стволе старой поваленной ивы, зацепившейся ветками за стоящие рядом деревья и оставшейся так висеть.

В голове пульсировала только одна мысль — бежать! Вот только куда?! С трёх сторон — вода, а с четвёртой — хищники...

— Я нашёл следы ещё одного зайчонка! — послышался откуда-то издалека хриплый голос другого хищника. — Их здесь двое! Окружай их, ребята, из этого мешка они уже не выберутся!

Кругом обложили! Прижимаясь к земле, зайчата бросились прочь от хищников. Плутая в густых зарослях, они бежали до тех пор пока не повалились без сил под последним кустом ракитника. Трусишка даже не предполагал, что успел настолько далеко уйти от окончания языка.

— Там... некуда бежать... там река... — тяжело дыша просипел он.

— Я уже догадался из разговоров собак, — устало ответил Длинноног. — Если бы только мы умели плавать, как бобры...

— Что же делать?! — еле слышно прошептал Трусишка, беспрестанно оглядываясь и прядая ушами.

Треск ломающихся веток под ногами хищников становился всё ближе. Длинноног, поправляя мешок, оглядел берег.

— Попробуем спрятаться там, — и он побежал к большой груде поваленных деревьев, выброшенных рекой на небольшой мысок во время весеннего половодья.

Более мелкий Трусишка с разбега пролез между брёвнами, Длинноног же замешкался, зацепившись котомкой за ветку.

— Вот они! Держите их, ребята!

От громкого окрика хищников, раздавшегося совсем рядом, Трусишка совсем потерял голову... Он продирался сквозь сучья, ветки, деревья, оставляя на них клочья шерсти. Собаки пытались поймать его в этом буреломе, просовывая когтистые руки в оставшиеся просветы, но зайчонок неимоверными усилиями вырывался и увёртывался.

От страха и усталости перед глазами совсем помутилось. Когти царапали чаще, клацанье зубов становилось сильнее, крики преследователей громче. Конец неумолимо приближался.

Один из псов сумел ухватить его за ногу и издал торжествующий вопль. Трусишка истошно завизжал и, схватившись за ближний сук, что есть силы лягнул другой ногой по рукам хищника. Ему удалось вырваться, но бревно, за ветвь которого он отчаянно держался, вдруг сдвинулось, и зайчонок почувствовал, что полетел куда-то в тартарары вместе с ним...

Сил бояться уже не осталось, и Трусишка падал почти с облегчением. Он не сразу понял, что свалился в реку, пока вода не накрыла его с головой. Он чуть не захлебнулся, но дерево, за которое он намертво вцепился и не смог бы отпустить, если бы даже захотел, вынырнуло вместе с ним на поверхность.

Глотая воздуха ртом и кашляя, он увидел, что его уже унесло течением на порядочное расстояние от берега, где по поваленным деревьям прыгали и злобно орали собаки. Оглядевшись, Трусишка обнаружил рядом с собой Длиннонога, державшегося за соседнюю ветку.

— Это ты... хорошо придумал... с бревном — отфыркиваясь, сказал он.

"Само так вышло", — хотел сказать Трусишка, но открыв рот, нечаянно хлебнул воды и только закашлялся.

Из стремнины зайчат вместе со спасительным бревном вынесло на середину реки, где более спокойное течение повлекло их дальше. Собаки некоторое время бежали за ними по берегу, но путь им преградил приток, и они с криками, которые Трусишка не смог разобрать, скрылись в прибрежных зарослях. Кроме одного слова...

— Куда они побежали? — Трусишка изо всех надеялся, что ему послышалось.

— К броду, — ответил Длинноног. — Наверное, выше по течению и с этой стороны есть брод. Нужно пристать к левому берегу!

Но, похоже, собаки знали, что делали. Зайчата пробовали грести, но толку от этого не было никакого, течением их медленно, но верно сносило именно к правому берегу. Наверное, лесов без хищников вообще не бывает. И как столь очевидная мысль не пришла им в голову раньше!

Река степенно несла свои воды вместе с подневольными путешественниками. Правый берег медленно приближался, и Трусишка, плывший к нему спиной, беспокойно посматривал назад, но собак ещё не было видно. Зато над кронами деревьев показалось нечто огромное и чёрное.

— Крепость Ужасного Лиса... — выдохнул Длинноног.

Трусишка сглотнул. Прибрежные ивы и тополя наконец расступились, открывая взору высокий холм, каменистый склон которого был покрыт кустарниками и чахлыми деревцами. На самой вершине возвышалось большое деревянное строение, окружённое высоким частоколом. Брёвна со временем почернели, придавая Крепости ужасающий вид. Трусишка почувствовал, что снова начал дрожать.

Течение, спасшее зайчат от своры собак, теперь несло их прямо к подножию холма. Конечно, сейчас там никакого Ужасного Лиса нет, однако на душе от этого легче не становилось. Зайчата снова попытались грести, но справиться с течением им было не под силу.

Бревно сплавлялось всё ближе и ближе к берегу, пока не застряло в зарослях прибрежного камыша. Зайчата спрыгнули в воду и принялись толкать бревно, чтобы плыть дальше. Однако оно крепко зацепилось торчащими сучьями за илистое дно и не сдвинулось даже ни на йоту.

Спугнув несколько крякв, зайчата выбрались на берег, прямо под Крепостью и, как обычно разделившись, чтобы лучше запутать следы, двинулись вдоль берега вниз по течению. Чем дальше они шли, тем круче становился холм, а береговая полоса сужалась. Вскоре, оба зайчонка топали уже совсем рядом — никто не рискнул приблизиться к страшному строению даже на шаг.

Заросли камыша и осоки становились всё гуще. Под ногами начала хлюпать вода, и через полсотни шагов берег окончательно превратился в непроходимую топь, а склон зловещего холма стал почти совершенно отвесным. Дальше никак нельзя было пройти. Зайчата попробовали идти через болото, но на втором же шаге Длинноног чуть ли не с головой провалился в трясину, и Трусишка еле вытащил его обратно. Вымазавшись в грязи с головы до пят, зайчата, тяжело дыша, отползли к узкому языку земли у стоявшего стеной холма.

— Может, нас не найдут здесь? — решился спросить Трусишка.

— Мы слишком наследили, — покачал головой Длинноног.

Оглядевшись, Трусишка увидел две отчётливые цепочки отпечатков ног на болотистой почве. По таким следам их здесь нашёл бы даже слепой хищник с насморком.

— Надо идти, — Длинноног поднялся.

— Но куда?!

— Вверх. Авось успеем проскочить.

Зайчата как сумасшедшие побежали по берегу в обратном направлении. Трусишка еле поспевал за своим другом. Он несколько раз падал, грязь лезла в рот, глаза и уши, но некогда было даже отряхнуться. Как только берег расширился, зайчата вновь разошлись. Впереди послышалось тявканье. Трусишка похолодел — не успели!

Зайчата повернули так, чтобы проскользнуть между Крепостью и преследователями. Трусишка совсем уже выдохся и сильно отстал от Длиннонога. Где-то совсем рядом раздавались крики хищников. Трусишке приходилось забирать всё правее и правее, и вскоре он уже из последних сил карабкался по холму вверх.

Весь склон был усеян костями животных, которые вместе с камнями осыпались под ногами, затрудняя восхождение. Пот градом лился с зайчонка. Костей становилось всё больше, и он запоздало понял, что это остатки от обедов Ужасного Лиса и его Братства. К горлу подкатил комок, и Трусишка схватился за ближний валун, но тот вдруг сорвался вниз и вызвал оползень. Зайчонок покатился вниз и, ударившись о ствол раскидистого кустарника, внезапно провалился в какую-то яму.

Потирая ушибленные бока, он с трудом поднялся и понял, что это не просто яма, а обширная пещера, ведущая вглубь холма. Света через полузаваленный вход проникало мало, и здесь царил почти полный мрак. Трусишке даже показалось, что в глубине туннеля, кто-то есть... А что если подземелье ведёт прямо к Крепости?!

Он немедленно выскочил бы вон, но снаружи послышались голоса хищников. Трусишка затаился.

— Пока начинайте свежевать этого, — раздался весёлый голос, — а другого мы сейчас найдём!

— Найдём! — уверенно ответил второй. — Он не мог далеко уйти...

Собаки поймали Длиннонога и теперь искали его, Трусишку! Бежать можно было только дальше в пещеру. Трусишка со страхом всмотрелся в темноту — идти туда не хотелось. Кто знает, какие чудовища могут здесь водиться? От внезапно вспыхнувших в глубине пещеры глаз зайчонок просел... Крик застрял где-то в горле, и наружу вышел лишь слышный сип.

Трусишка не мог ни пошевелиться, ни о чём-либо думать, а только неотрывно смотрел на приближающиеся в темноте глаза...

Он не сразу понял, что ему что-то говорят, потому как с огромным облегчением наконец рассмотрел того, кто вылез из тьмы. Это был всего лишь ёж! Он устало снял с плеча котомку и, положив свой узловатый посох на землю, присел рядышком.

У Трусишки даже выступили слёзы на глазах. Он хотел сказать, что снаружи его ищут хищники, но всего лишь беззвучно открывал и закрывал рот. Ёж приложил палец к губам, призывая к молчанию, и Трусишка, прислушавшись, понял, что наверху происходило что-то совсем неожиданное.

— Кто поймал — того и добыча! — надрывались собаки, явно с кем-то споря.

— Здесь моя земля! — в ответ послышался такой медвежий рёв, что в пещере посыпалась земля. — И вся добыча возле Крепости принадлежит мне!

Похоже, появился сам хозяин Крепости. Трусишка не знал, что и думать. Раздались вопли, рёв усилился, и посыпались звуки ударов — началась драка. Зайчонок сидел, прижавшись к стене пещеры, и поглядывал на ёжика, сидевшего рядом. Хотя хищники бились совсем рядом, мысль, что он не один в темноте грота, давала ощущение некоторого спокойствия.

"Интересно, — подумалось внезапно зайчонку, — а что в этой ужасной пещере делает ёж?"

Воинственные крики собак снаружи быстро перешли в жалобное скуление, и, наконец, вовсе стихли. Трусишка переглянулся с ежом. В том, кто вышел победителем в побоище, сомнений у него не возникло, однако стало страшно, что хозяин Крепости начнёт искать второго зайчонка, то есть его.

Стараясь не шуметь, зайчонок и ёж чутко прислушивались ко всему, что происходило наверху. Медведь некоторое время ходил, тяжело ступая и кряхтя. Но и после того, как всё стихло, они ещё долго сидели, боясь даже пошевелиться. Медведь вполне мог устроить засаду у выхода.

Трусишка хотел спросить, что они теперь будут делать, но из-за того, что совсем пересохло во рту, только закашлялся. Ёж участливо покачал головой и достал из котомки бутылочную тыкву. Вода! Зайчонок вытащил пробку и жадно припал к горловине выдолбленной тыквы.

Только выпив больше половины, он опомнился и виновато вернул сосуд ежу. Тот сделал пару глотков и снова протянул тыкву.

— Допивай, лишняя тяжесть нам сейчас будет только мешать.

Ёж, захватив только посох, прокрался к выходу из пещеры и осторожно выбрался наружу. Трусишка в страхе остался его ждать. В темноте и одиночестве начала накатывать волна ужаса, и, казалось, прошла целая вечность...

Когда в подземелье что-то внезапно просунулось, зайчонок от страха едва не бросился наутёк, но вовремя разглядел, что это ёж.

— Жестокая была драка, — сказал он, спускаясь. — Собаки, а судя по следам, это были собаки, поступили опрометчиво, начав спорить с хозяином Крепости. Уцелел только тот, кто вовремя догадался унести ноги...

— Там погиб мой друг, зайчонок Длинноног...

— Возможно, он успел убежать, — помолчав, не очень уверенно сказал ёж, — пока собаки дрались с медведем...

Зайчонок хотел сказать, что Длиннонога поймали гораздо раньше, чем появился медведь, но не смог, а только заплакал. Теперь он остался совсем один в чужом и страшном Ужаснолесье, да ещё возле самой Чёрной Крепости...

Глотнув воды из протянутой ёжиком тыквы, Трусишка спросил:

— А в Крепости разве всё ещё кто-то живёт?

— После того, как Братство разбежалось, здесь остался жить медведь Толстун. Ты не из этого леса?

Трусишка, всхлипнув, кивнул.

— Я тоже только вчера прибыл в этот лес. Меня зовут Колючая Голова.

— А меня — Трусишка.

Ёж бережно убрал пустую тыкву в котомку и закинул её на плечо.

— Идём, Трусишка.

Выходить было страшно, но оставаться здесь одному было ещё страшнее. Ёж первым вышел из пещеры. За ним, стараясь не отставать даже на шаг, поспешил зайчонок. Снаружи в ноздри сразу же ударил такой сильный запах свежей крови, что у Трусишки закружилась голова, и его вырвало.

Он чуть не упал, но почувствовал, что ёжик схватил его под руки и повёл подальше от места драки. Через десяток шагов в голове наконец прояснилось, и Трусишка смог идти самостоятельно.

Они осторожно спустились к реке и направились, скрываясь в прибрежных зарослях, вверх по течению. Ёж шагал степенно и постоянно головой по сторонам не крутил, как заяц. Сначала Трусишка держался как можно ближе к своему спутнику, даже пару раз укололся об его колючки. Когда Крепость наконец скрылась за деревьями, у зайчонка отлегло от сердца.

— Глава 3. Хозяин (Барсук 17 806)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Барсук поднялся, по обыкновению, очень рано. Привычно пошарив в кромешной тьме подземелья, он высек кремнём искру и зажёг плошку с растопленным жиром. Свет озарил маленькую каморку барсука, вырытую на одном из самых нижних уровней многоярусной норы. Лежанкой ему служила ниша в стене, убранная сухой травой и облезлой заячьей шкурой, а столом — насыпь из глинистой почвы рядом.

Барсук подпоясал свою холщовую тунику верёвкой и нацепил на плечо торбу, висевшую на стене у стола, затем, встав на цыпочки, он снял с натянутых под потолком верёвок свой завтрак: высушенного жука и обрубок коренья. Корешок он очистил от жёсткой кожуры, а у жука выдрал надкрылья. Сначала барсук аккуратно убрал образовавшийся мусор в котомку и только после, усевшись, приступил к трапезе. Он с удовольствием умял хрустящее насекомое с сочным корешком и запил водой из чашки на столе.

Поправив торбу и взяв в руки плошку, барсук вышел из каморки и тщательно прикрыл за собой дверь. В просторное подземелье с высоким сводом, в котором он оказался, выходили ещё пять туннелей. Первый проход, самый широкий, вёл налево вверх, к жилым норам и главному выходу. Следующий проход вёл прямо, к кладовым. Третий проход вёл направо вниз, на самый нижний уровень — к сточным туннелям. Четвёртый, самый узкий, вёл направо и был ещё вырыт не до конца. Пятый вёл назад, к одному из чёрных ходов.

Освещая себе дорогу, барсук неторопливо направился во второй туннель. Тишину подземелья нарушали только его шаги да потрескивание горящего жира. Кладовые, где хранятся запасы, — сердце любого жилища, и барсук особенно любил это место. Взяв из специальной ниши в стене плетёную корзину для съестных припасов, он двинулся дальше.

Пляшущий от ходьбы огонёк в плошке озарил первую складскую дверь. За ней находилось хранилище для засушенных трав, зерна, орехов и грибов. Сейчас, правда, в самом начале лета, оно почти пустовало. За второй дверью хранились всякие коренья, клубни и сушёные жуки. Облизнувшись, барсук прошёл дальше и остановился только у третьего склада.

Открыв дверь, он ступил внутрь. В ноздри сразу же ударил крепкий запах, а плошка осветила развешанные на деревянных крючьях куски копчёного и вяленого мяса. Перепела, глухари, зайчатина, оленина — всего и не перечислить. Обойдя отрез короткого бревна с выемкой для рубки мяса в середине комнаты, барсук неторопливо прошёлся вдоль стен и выбрал копчёного дрозда, которого положил в корзину.

Выйдя и закрыв за собой дверь, барсук облегчённо вдохнул приятный запах подземелья. Он не ел мяса и недолюбливал его тяжёлый аромат. Углубляться глубже в складской туннель барсук не предполагал: он уже взял то, за чем пришёл. Однако его внимание вдруг привлекло какое-то светлое пятно на полу подземелья. Барсук всегда сам следил за чистотой в норе, и никакого мусора здесь быть не могло.

Барсук шагнул в ту сторону и наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Находка оказалась клоком светло-серой шерсти. Чьей-то посторонней шерсти. Барсук нахмурился: Хозяину это не понравится. Он взял клок в руку и принюхался. Никакого чужого запаха, что весьма странно. Но шерсть определённо ни его и не Хозяина.

Озадаченный барсук убрал таинственную находку в торбу и, подняв светильник повыше, двинулся в глубь кладового туннеля. От четвёртой двери тянуло холодом — за ней, в комнате, полной снега, хранилось свежее мясо. Хозяин ловил только отменную добычу. Правда, в последний раз он притащил зачем-то старого рябчика. Сам он вряд ли станет есть такое жёсткое мясо. Впрочем, Хозяину виднее.

Барсук прошёл мимо и оказался в самом конце прохода, где свет упал на пятую дверь. Там располагался самый большой отнорок в этом туннеле: барсук сам вырыл его ещё весной по наказу Хозяина. Но с тех пор Хозяин строго-настрого запретил ему даже подходить к этой двери, и барсук не знал, что там внутри.

Барсук постоял немного, прислушиваясь. Он всегда так делал, когда ему доводилось доходить сюда. Порой ему слышались за запретной дверью шорохи, а один раз даже тихие стоны. Как будто там был кто-то живой... Там могло быть всё, что угодно, но только не кладовая.

В этот раз всё было тихо. Однако ощущение непонятного беспокойства не покидало барсука. Потоптавшись, он уже собирался уходить, как вдруг с ужасом заметил, что таинственная дверь чуть приоткрыта. Он боялся не столько того, что было за дверью, сколько наказания. Ведь Хозяин мог подумать, что это он открыл дверь, к которой запрещено даже прикасаться!

Барсук, потянувшись, толкнул дверь корзиной, которую держал в руках, и отступил назад. Вздохнув, он резко развернулся и, чуть было не погасив светильник, зашагал обратно по складскому туннелю. В голову лезли всякие мысли об открытой двери и клочке шерсти, но барсук упрямо гнал их прочь. Эдак можно и завтрак подать с опозданием!

Выбравшись из хранилища, барсук свернул в проход, ведший наверх, и только здесь, поднимаясь по ступеням из камней, сумел уредить шаг. Поднявшись по лестнице, он открыл дверь и оказался в широком и высоком главном туннеле с выровненными стенами, деревянными подпорками и вымощенным камнями полом. Здесь располагались с левой стороны кухня и дровник, а с правой — гостиная и хозяйская спальня.

Барсук сразу же направился на кухню, которая представляла собой большой квадратный отнорок, устроенный с таким удобством, какого ещё не доводилось видеть у кого бы то ни было. Почти все нововведения придумал сам Хозяин — уж ума-то ему не занимать.

В стенных нишах, служивших полками, выстроена всяческая посуда из обожжённой глины. На деревянных крючьях висели сушёные травы и специи для готовки. Вдоль правой стены лежало на насыпи большая дубовая колода с выемкой с верхней стороны для резки и разделки.

В стене, противоположной двери, был выложен из камней большой очаг со специальным местом для большого глиняного котла. Главное достоинство очага состояло в том, что специально для дыма был прорыт вверх узкий тоннель — дымоход. Снаружи он был достроен трубой из камней, чтобы его не засыпало грязью и снегом. В нише рядом с очагом располагалась небольшая стопка дров. У левой стены лежало ещё одна колода, служившая столом, и стояла бочка с водой, выдолбленная из цельного куска дерева.

Взяв тарелку и чашку с водой, барсук добавил всё это в корзину и отправился в гостиную. Когти на ногах неприятно скребли по камням. Барсук не любил вымощенные полы, однако Хозяин предпочитал именно такие. Осторожно открыв дверь, барсук тихо, почти крадучись, ступил в просторную комнату. Возможно, Хозяин ещё не успел вернуться с ночной охоты, но шуметь всё равно не стоило.

Стены гостиной были сплошь задрапированы самыми красивыми шкурами многочисленных животных — добычей Хозяина. В центре комнаты возвышался стол из половины бревна на двух валунах, рядом располагалась покрытая шкурой изогнутая коряга, служившая креслом.

Барсук поставил на стол тарелку с копчёным дроздом, чашу с водой, затем зажёг от огонька своей плошки две жировые свечи в глиняных подсвечниках, стоявших на столе. Критично оглядев результаты своих трудов и оставшись вполне довольным, он потушил свой светильник и повернулся к двери, ведущей из гостиной в спальню.

— Кушать подано, Хозяин, — негромко объявил он и прислушался.

Из соседней комнаты послышался шорох: значит, Хозяин на месте. Барсук дождался, когда откроется дверь из спальни, и поприветствовал с поклоном:

— Доброе утро, Хозяин.

— Привет, Подтира, — с достоинством ответил тот, неторопливо входя в гостиную.

Хозяин, лис огненно-рыжего окраса в плаще и набедренной повязке, не мог не вызывать восхищения как своей внешностью, так и талантами. Слава об его уме и хитрости ходила по всему лесу, наводя ужас на всю мелкую живность. Одежду ему только на днях справил барсук из шкур оленят — последней крупной добычи, которой лис очень гордился. Барсуку ещё не доводилось слышать, что какой-нибудь другой лис (кроме Чернобура, разумеется) смог поймать оленя.

Хищник уселся в кресло, и барсук спросил:

— Какие будут указания на сегодня, Хозяин?

Лис достал из-за пояса костяной нож и, ловко орудуя им, принялся разделывать копчёного дрозда. Барсук терпеливо ждал.

— Сегодня наконец-то должен подойти Белый. — Хозяин взял в руки птичью ножку и вонзил в неё зубы. С видимым наслаждением разжевав кусок, он продолжил. — В нору его ни в коем случае не пускать! Этот старый бродяга сразу же натаскает сюда грязи и опустошит все кладовые. Конечно же, он будет вовсю попрошайничать, но, что бы он не просил, выноси ему только кувшин с водой.

Всё это барсук и так прекрасно знал. Волк уже приходил по просьбе лиса осенью, чтобы сколотить и поставить крепкую входную дверь.

— Ясно, Хозяин. Что готовить сегодня на обед?

Лис, с набитым ртом, яростно помотал головой.

— Никакого обеда! — разжевав мясо, пояснил он. — Нужно создать впечатление, что у нас туговато с едой.

— Хорошо, Хозяин, — кивнул с понимающим видом барсук.

Волк, учуяв съестное, наверняка напросится на обед.

— Думаю, с работой он управятся дня за два, — продолжил лис, махнув копчёным крылышком в воздухе. — Ты, Подтира, пророешь проход до конца только после его ухода. Не раньше!

— Хорошо, Хозяин.

Лис закинул в рот косточку и с хрустом разгрыз её.

— У меня тут появилась одна задумка. Чтобы позвать тебя, приходится орать на всю нору, и мне это не очень нравится.

— Да, Хозяин. — Барсук отлично знал, где нужно поддакивать.

— От гостиной к твоей комнате нужно протянуть верёвку и привязать к её концу колотушку. Стоит мне потянуть за конец верёвки, как поднимется шум, и ты поймёшь, что я тебя зову.

Барсук поразился, насколько простой и замечательный механизм придумал лис.

— Отличная идея, Хозяин! — искренне воскликнул он.

— Подумай, как лучше протянуть верёвку между комнатами, — лис довольно улыбнулся и, заканчивая завтрак, облизнул пальцы. — Как завершишь работы над загоном, возьмёшься за сигнальную верёвку.

— Хорошо, Хозяин! — ответил барсук, а сам в уме уже планировал, как быстрее и удобнее выполнить новое задание.

Лис поднялся из-за стола и потянулся.

— Я буду внизу, — сказал он и, захватив один из подсвечников, вышел из гостиной.

Это означало, что Хозяин направлялся в ту самую таинственную комнату возле кладовых. Барсук зажёг свою плошку с жиром и потушил оставшуюся свечу. Сложив грязную посуду со стола в корзину, обглоданные косточки — в торбу, он затем прошёл в спальню. Спальня хищника, задрапированная шкурами так же, как и гостиная, была вдвое меньше и гораздо уютнее. Светильник осветил у одной стены обширную лежанку, крытую разнообразными шкурами, а у другой — небольшой очаг, который барсук растапливал зимой в сильные морозы.

Барсук забрал с бревна, служившего столиком, чашку с водой и отправился на кухню. По устоявшейся привычке ему предстояло перемыть посуду и подмести нору... Хозяин, внезапно выскочивший из туннеля, ведущего на нижний уровень, изрядно напугал барсука.

— Ты что-нибудь видел этим утром, Подтира? — с ходу набросился на него лис.

— Нет, Хозяин. — Барсук даже не понял, о чём речь, и стоял, прижав к груди корзину.

— Посвети мне, — приказал лис и сунул ему в руки подсвечник.

Барсук, бросив плошку, которую еле успел потушить, и корзину прямо на пол норы, поспешил вслед за Хозяином. Запоздало пришла мысль об открытой запретной двери. Лис спустился на уровень ниже и начал пядь за пядью осматривать центральное подземелье, как будто что-то ища. Барсук, шагая рядом с горящей свечой в одной руке, нащупал другой в своей торбе злополучный клок шерсти. Наверное, стоило рассказать Хозяину про утреннюю находку...

— Может, ты что-нибудь слышал этой ночью?

— Нет, Хозяин. Ночью было всё тихо.

Лис явно очень злился, хотя и старался не подавать виду. Но барсук слишком хорошо знал Хозяина.

Обойдя подземелье три раза, лис наконец двинулся в туннель, ведущий на самый нижний уровень. В этом узком проходе приходилось идти гуськом, и барсук, стараясь осветить дорогу Хозяину, пару раз чуть не подпалил его плащ.

Вскоре послышалось тихое журчание воды, и стены раздались в стороны, образуя небольшой грот нижнего уровня. По каменному ложу протекал подземный ручей. В верхней части жёлоба, в большой чаше, собиралось небольшое озерцо для питьевой воды, а нижняя часть использовалось как отхожее место.

Этот проход барсук вырыл совсем недавно по настоянию лиса, который хотел, чтобы в норе всегда была свежая вода. Удобно, конечно, набирать воду, не выходя из норы, но барсук, оглядывая сырое подземелье с низким сводом, лишь неодобрительно покачал головой. Старая барсучья поговорка гласила: вода в норе всегда к беде. Вода — первый враг подземных обиталищ.

Барсук, нахмурившись, оборвал свои крамольные мысли. Хозяин очень хитёр и умён, и всё, что он придумывал, было безупречно. Если даже до него никто и никогда этого не делал.

Лис обошёл подземелье, старательно принюхиваясь.

— Ты что-нибудь чуешь, Подтира?

Барсук, прекрасно зная, что тягаться с таким отличным следопытом, как лис, ему не стоило и пытаться, всё же глубоко втянул влажный воздух.

— Нет, Хозяин, — ничего не учуяв, честно ответил он.

Лис подошёл к отверстию, через которое вода утекала из норы, и долго всматривался внутрь. Барсук шагнул поближе со светильником, но, похоже, ничто не могло разогнать кромешную темноту узкого сточного туннеля.

— Как думаешь, можно выскользнуть из норы через эту дыру?

Барсук постарался скрыть своё удивление. Раньше ни о чём подобном лис не спрашивал...

— Вряд ли, Хозяин.

Хищник, кивнул, словно его ответ совпадал с собственными мыслями.

— Но кто-то очень маленький смог бы пролезть, — подумав, добавил барсук и почувствовал, как лис весь напрягся и помрачнел.

Неужели кто-то умудрился сбежать от самого лиса?! И откуда этот кто-то взялся в норе? Если только не из таинственной комнаты... Прикинув, что не стоит лишний раз злить Хозяина, барсук поспешил поправиться:

— Но живым никто не сможет выбраться наружу, наверняка утонет.

Лис развернулся и зашагал прочь так быстро, что барсук еле догнал его. Хозяин ушёл к себе, наказав немедленно позвать его, если заявится волк. Барсук же занялся обычными хозяйскими делами. Он помыл посуду, подмёл полы на кухне, выкинул мусор, и, хотя он старался думать только о работе, где-то в глубине сознания затаилась и не желала уходить мысль о таинственном беглеце.

Пока барсук убирался в гостиной, несколько раз выходил лис из своей комнаты и нетерпеливо интересовался, не подошёл ли ещё волк. Было слышно, как хищник нервно ходил из угла в угол: Хозяин не любил ждать. Поскольку приготовление обеда сегодня отменилось, барсук подмёл все нижние коридоры, натаскал воды и спокойно занялся генеральной уборкой на кухне.

Время уже перевалило за полдень, когда нору огласил громогласный ор:

— Рыжий!!!

Уронив от неожиданности глиняную чашу, которую держал в руках, барсук схватил плошку-светильник и помчался в гостиную. Лис уже вышел из спальни, и его растрёпанный вид свидетельствовал, что крик тоже застал его врасплох.

— Кажется, волк наконец-то явился, Хозяин.

— Слышал, — проворчал лис. — Я ждал его достаточно, пусть теперь он подождёт.

Хозяин любил выходить навстречу гостям с неторопливой важностью и преисполненным достоинства.

— Возьми пока...

— Рыжий!!!

Новый крик, громче прежнего, оборвал лиса на полуслове и заставил вздрогнуть обоих, а с потолка посыпалась земля. Похоже, волк орал уже в норе.

— Возьми мешок! — бросил Хозяин и, плюнув на своё достоинство, поторопился к выходу.

Барсук поднял мешок, лежавший у стола, и побежал следом. Они успели вовремя — просунув голову в приоткрытую дверь и набрав воздуха в лёгкие, волк готовился крикнуть ещё раз.

— Здорово, Рыжий! — радостно гаркнул он своим мощным голосом, увидев лиса.

Хозяин и барсук вышли наружу и очутились в зарослях можжевельника, под которыми скрывался главный вход в нору. Огромнейший волк серебристого окраса, прозванный за это Белым Медведем, радостно обнял лиса. Со стороны могло показаться, что лис тоже вполне радушен, однако барсук знал, что тот терпеть не мог любые объятия.

— Что так долго? — еле буркнул Хозяин, зажатый в огромных ручищах волка.

— Да проспал малость!

Лис с улыбкой высвободился из железной хватки своего друга, но только барсук заметил, насколько он раздражён. Барсук вдруг поймал себя на том, что настолько хорошо знает Хозяина, что по малейшему жесту и движению лицевого мускула может прочитать все его чувства и мысли.

— А это кто такой? — спросил вдруг лис.

Волк обернулся, и Барсук за его широкой спиной, за которой висел к тому же большой дорожный мешок, только сейчас разглядел ещё одного гостя — шакала, низкорослого и тщедушного даже для своей породы.

— Это мой подручный, Мелким звать.

— Я вижу, — заметил лис, смерив шакала взглядом. — Покрупнее никого не мог найти?

Волк хохотнул и так хлопнул Хозяина по плечу, что тот согнулся под тяжёлой рукой. Белый Медведь носил холщовую тунику с широким поясом из заячьих шкур и видавший виды плащ из оленьей шкуры. На шакале была холщовая туника, подпоясанная верёвкой, и старенький плащ из непонятно какой шкуры. В руках он держал маленький мешок с пожитками с таким видом, будто тот был набит камнями. Сразу видно, что оба старые бродяги.

— Как поживаешь, дружище? — спросил волк.

— Охота нынче не та, — сделал печальное лицо Хозяин.

— Это да! — тут же согласился волк. — Не то что во времена Братства у лиса Чернобура, а? Вот тогда была охота так охота! Добычу стадами загоняли!

Оба хищника ходили в одной стае под началом знаменитого лиса. Волк с удовольствием рассказывал об этом при каждом удобном случае, однако Хозяин отчего-то вспоминать те времена не особо любил и недовольно морщил нос при каждом упоминании имени Чернобура.

— Ближе к делу, — прервал товарища лис. — Мне тут нужно кое-что построить.

Вход в нору располагался на крутом склоне лесистого холма, изрытого оврагами. Вершину одного из таких оврагов барсук в конце весны по приказу лиса углубил и расширил. Получилась небольшая квадратная площадка, огороженная с трёх сторон отвесными склонами. Туда лис и повёл волка.

Тяжело вздохнув, шакал взвалил на плечо свой мешок и с видом мученика потащился следом. "Неудивительно, что они шли так долго", — подумал барсук и засеменил за шакалом.

— Глава 4. Торг (Мелкий 17 181)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Рыжий Лис в своём пятнистом одеянии из оленьих шкур, конечно, был великолепен. Волк и лис стояли в разрытой вершине оврага, и последний показывал, что и где нужно построить. Мелкий не стал туда спускаться и стоял наверху, рядом с барсуком. Объяснения лиса он слушал вполуха. Всё равно основную работу будет делать волк, вот пусть он и вникает.

Мелкий, конечно, уже был наслышан от самого волка про Рыжего Лиса и его подвиги. Шакал и сам был не прочь обхитрить кого-нибудь. Особенно он любил оттачивать своё мастерство на простоватом волке. Правда, если потом обман всплывал наружу, ему попадало от того же волка, а рука у него, надо сказать, тяжёлая...

Любопытно было бы помериться хитростью с этим Рыжим Лисом. Да и сам шакал стал бы более интересным собеседником для лиса, чем простодушный волк, с которым и поговорить-то не о чем. В мечтах шакал даже видел себя и лиса лучшими друзьями... Нужно привлечь к себе внимание лиса каким-нибудь умным заявлением.

— Так протекать же будет! — Возглас волка прервал размышления шакала. — Тогда уж лучше совсем без крыши делать.

— Нужно, чтобы внутрь попадало солнце, и всегда был свежий воздух, — ответил лис.

— И зачем тебе здесь эта странная постройка? — спросил волк.

— Здесь будет загон для зайцев.

Загон для зайцев? Это что-то новенькое! Шакал сделал шаг вперёд и стал возле самого края оврага.

— Зачем? — спросил волк.

— Чтобы не охотиться.

Вот это задумка! Шакал облизнул губы. Ведь эдак можно не носиться по лесам и полям, выискивая дичь, а просто сидеть дома и жить припеваючи!

— Как это? — Волк наморщил лоб.

Волк редко соображал с первого раза... Нужно показать лису, что он-то всё понял сразу.

— Отличная идея! — сказал шакал.

От волнения голос сорвался на писк. Но лис будто и не заметил его реплику.

— Буду держать и откармливать в загоне зайцев, чтобы не тратить время на охоту.

— Помнится, ещё у Чернобура был такой замысел, — сощурив глаза, сказал волк.

— Был, — нехотя согласился лис.

Так вот чья это идея! Не такой уж умный этот лис, каким он себя хочет показать. Обернувшись и увидев удивлённый взгляд барсука, шакал понял, что лис и от своего товарища скрыл эту подробность.

— Только Старик потом отказался от этой мысли, — с сомнением покачал головой волк.

— А я решил претворить в жизнь.

— Так сбегут длинноухие-то, — хмыкнул волк.

Срочно надо придумать что-нибудь умное, чтобы привлечь внимание лиса. Но в голову, как назло, ничего не приходило...

— У меня не сбегут!

— По старой волчьей пословице, неубитая добыча всегда сбегает, — сказал шакал и улыбнулся.

— Вот-вот! — поддакнул волк.

Наконец-то лис повернулся в сторону шакала и смерил таким злобным взглядом, что тому стало не по себе.

— Судя по твоему росту, — процедил лис, — от тебя-то добыча ускользает постоянно.

Шакал почувствовал, что улыбка сползла с его лица. Основательно струхнув под грозным взглядом, он съёжился и отступил назад. Он хотел сказать, что это всего лишь пословица, и не он её придумал. Но слова застряли в горле...

Лис повернулся обратно к волку.

— А у нас, у лис, нет такой пословицы, а потому добыча у меня никогда не сбегает.

— Тоже верно! — хохотнул волк и хлопнул лиса по плечу. — Что дашь за эту работу?

Лис от удара скривился и потёр плечо. Шакал осмелился усмехнуться, но только про себя. У волка тяжёлая рука.

— Тёплые штаны, как ты хотел.

— Из заячьих шкурок?!

— Из сусличьих. Где я, по-твоему, взял бы столько зайцев?! Штаны-то на тебя нужны не маленькие.

Рыжий Лис махнул барсуку. Тот, стоявший в стороне, подошёл к лису и отдал мешок, который держал в руках. Лис вытащил оттуда огромные штаны, сшитые из шкурок сусликов, и протянул волку. Тот надел их и с подозрением осмотрел себя. Штаны пришлись в пору, но волк явно колебался, согласиться ему или нет.

— Вот ещё рубаху дам, — хитрый лис, видя сомнения волка, достал из мешка большую рубашку. — Да и мешок можешь забрать.

— Ладно, — решился наконец волк, сгребая всё одной ручищой, — согласен. А какая кормёжка будет?

— Одного тетерева, думаю, хватит, — сухо ответил лис.

Одного тетерева на двоих?! Наглости у лиса прямо через край.

— Одного?! Маловато будет, Рыжий. Вон сколько всего надо сделать...

Лис недовольно сверкнул глазами.

— Да за такую работу и одного тетерева будет много! Тут частокол-то строить длиной всего шагов пять. День работы от силы!

Тут лис явно лукавит.

— Не пять, а десять шагов, — рубанул волк рукой воздух. — Да ещё дырявая крыша. Работы дней на пять.

— Вам дай волю, вы тут до зимы будете торчать на моих харчах! Могу добавить ещё рябчика.

Волк выразительно молчал. Уж что-то, а торговаться он был большой мастер.

— И ещё пару сусликов, — не выдержал лис.

— Лучше зайчатины.

— Да! — снова осмелился подать голос шакал. — За такую работу не помешало бы и зайчатины...

— Я сам уже целую луну зайчатины и в глаза не видел, — резко оборвал Рыжий Лис, даже не взглянув в сторону шакала.

— Согласны и на полтуши, — сказал волк.

— Слушай, Белый, — голос лиса внезапно стал очень вкрадчивым, — ты же где только не бывал. Может, тебе доводилось что-нибудь слышать о Заячьем Свитке?

Мелкий вновь насторожился. Что же это за свиток такой, который разыскивает сам Рыжий Лис?

— О чём? — Волк нахмурил лоб.

— О Заячьем Свитке, который искал ещё лис Чернобур.

Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем лицо волка наконец разгладилось. Вспомнил-таки.

— Слышал что-нибудь? — повторил лис.

— Ты что, до сих пор ищешь этот свиток?

— Ищу. Так ты можешь что-нибудь рассказать?

— Не-а, ничего, — мотнул головой волк. — По-моему, длинноухие давно уже потеряли и забыли все эти свои свитки. Один ты про них помнишь...

— Зайцы до сих пор хранят свои свитки, — сказал лис. — Одна сорока мне рассказывала, что у Старого Зайца, который живёт неподалёку, есть какой-то свиток...

— Так это может он и есть!

— Нет, — покачал головой лис, — по словам сороки, на этом пергаменте написаны только сказки, которые старик читает вслух зайчатам. Заячий Свиток существует, — лис понизил голос, — и, рано или поздно, я найду его.

Шакал облизнул губы. Жутко хотелось узнать подробнее, что это за таинственная рукопись, которую искал ещё сам Чернобур. Рыжий Лис ничего зазря делать не будет. Но спрашивать у самого лиса бесполезно. Нужно обязательно поинтересоваться потом у Белого.

— Лучше добавь нам ещё полтуши зайчатины, — сказал волк, которому уже надоел разговор о каких-то там свитках.

— Белый, сам ведь знаешь, охота уже не та, — усмехнулся лис с самодовольным видом.

Похоже, больше ничего у этого хитреца уже выторговать.

— Но оленина-то у тебя есть, — заявил волк, кивая на обновки лиса.

— Эти оленята мне попались совершенно случайно. — Рыжий с гордостью оглядел свою пятнистую одежду. — И это едва не стоило мне жизни! Олени во главе с вожаком налетели всем стадом и чуть не достали меня из норы, разрыв почти до основания один из чёрных ходов.

Любопытно было бы узнать, каким образом лис умудрился поймать этих самых оленят. Да только он сам ведь об этом не расскажет.

— Гм... — волк наморщил лоб. — Олени такие дела просто так не оставляют и могут в любой момент заявиться сюда снова.

Вот так Белый! Шакал с удовольствием наблюдал, как с лиса сходит довольное выражение лица. Но открыто улыбаться он всё-таки побоялся.

— Вы-то спрячетесь в норе, а нам с Мелким как прикажешь быть? Так можно и под горячую руку попасть. Придётся повысить плату, Рыжий.

Даже барсук рот открыл от того, как ловко волк, этот известный тугодум, повернул рассказ лиса в свою пользу! Стало быть, не такой уж лис и хитрый, каким хочет казаться.

— Я и так дал больше положенного! — Лис уже не скрывал своего раздражения.

— Стадо разъярённых оленей, брат лис, это не шутка.

Рыжий Лис некоторое время молчал. Он явно не рассчитывал на такой поворот событий и теперь злился. Шакал потупился, чтобы скрыть улыбку.

— Только ради старой дружбы даю ещё одного тетерева, — с мрачной решимостью наконец процедил лис. И прибавил: — О большем даже не заикайся: слишком жирно будет.

Волк и шакал переглянулись.

— Ладно, согласен.

Волк и лис скрепили уговор рукопожатием. Волк, как обычно, крепко сжал протянутую руку, и шакал с удовольствием наблюдал, как лис скривил лицо от слишком крепкой хватки волка.

Лис торопливо высвободил свою руку и скорым шагом направился в сторону норы. Барсук поспешил за ним.

— Плату как всегда вперёд! — крикнул вдогонку волк.

— Знаю, — не оборачиваясь пробурчал Рыжий Лис.

Он пробормотал что-то ещё себе под нос, но этого шакал уже не расслышал.

— Мелкий, — сказал волк, — начинай собирать хворост.

— Хитрый этот твой друг, — проворчал шакал.

Теперь, после ухода Рыжего Лиса, можно было говорить спокойно.

— Это верно.

— И жадный. Зайчатины пожалел. Даже для тебя — своего старого друга.

Шакал знал, что продолжая таким образом, точно договорится до затрещины, но остановиться не мог. Он не любил долго молчать, и теперь ему нужно было выговориться за вынужденное молчание в присутствии лиса.

— Хватит ныть, — сказал волк, чертя что-то палкой в овраге на месте будущего строительства.

— Сам, наверное, каждый день зайчатину лопает, а для нас полтуши пожалел.

— Принимайся за работу, если не хочешь остаться без обеда!

Шакал прикусил язык и принялся собирать хворост. Перед обедом с волком лучше не шутить, а то и в самом деле можно остаться голодным.

Вскоре среди зарослей показались возвращающиеся лис и барсук. Барсук тащил на спине тяжёлый мешок. Волк сразу же бросил палку и, потирая руки, поднялся с оврага. Мелкий с охапкой хвороста в руках тоже подобрался поближе. Барсук опустил на землю мешок, и Рыжий оттуда вытащил двумя руками первого тетерева.

— Знатная добыча! — одобрительно крякнул волк, одной рукой без всякого труда поднимая тяжёлую птицу и перекладывая на свою сторону.

Лис вытащил второго тетерева, который был почти вдвое меньше предыдущего.

— А этот что такой тощий?! — возмутился волк.

— Это последний тетерев. Я не рассчитывал, что придётся и его тоже отдавать. Ты же, Белый, сам его выторговал.

— А, ну да... — волк покорно забрал второго тетерева.

Лис вытащил из мешка рябчика и тушки двух сусликов. Барсук тут же поднял опустевший мешок и сложил его. Волк сразу сгрёб тушки грызунов, а последнюю птицу с подозрением обнюхал и осмотрел.

— Странный какой-то рябчик, — заметил он.

— Рябчик как рябчик, — пожал плечами лис.

— На падаль смахивает.

— Поймал собственными руками.

Шакал со своего места не мог разглядеть птицу, но целиком полагался на мнение товарища. Вот ведь какой хитрец этот лис! Вроде обо всём уже уговорено, а он всё равно нашёл, где обмануть.

— Уж у тебя, Рыжий, на всё готов ответ.

Лис промолчал.

— Ладно, сгодится, — согласился наконец волк.

— Тогда начинайте работать.

— Как отобедаем — сразу примемся!

Лис хмуро кивнул и, развернувшись, зашагал обратно. Барсук засеменил следом.

— Мелкий, — зычно скомандовал волк, — тащи хворост!

Шакалу не пришлось повторять дважды. Отличная привычка всё-таки у волка: любое дело начинать, только хорошенько подкрепившись. Волк уже готовил место для костра возле вершины оврага. Шакал сложил рядом хворост и, вытащив из мешка волка большой горшок из обожжённой глины, спустился к ручью, который журчал у подножья холма.

Когда он с водой тяжело взобрался обратно, костёр уже горел, а волк перебирал тушки, выбирая, что бы приготовить сегодня. Наконец, он поднял рябчика.

— Давай-ка сначала сварим эту птицу.

Шакал поставил горшок с водой на камни, нарочно выложенные в середине костра, и уселся ощипывать рябчика. Волк же с удовлетворением разлёгся рядом в своих новых штанах. Основная работа по стряпне приходилась на долю шакала, но тут уж ничего не поделаешь. Иначе можно и зуботычину схлопотать, а то и без обеда остаться.

— Не могу поверить, — осторожно начал шакал, — что сам Рыжий Лис при всей своей хитрости сидит без зайчатины. В норе-то у него наверняка должны быть припрятаны запасы.

Волк промолчал. Задумался, значит. Нужно просто немного подождать, пока он наконец сообразит. Шакал продолжил ощипывать рябчика. Птица и в самом деле была несколько странная.

— Этот рябчик чем-то пропах что ли в кладовых Рыжего, — шакал ещё раз принюхался.

Волк, приподнявшись на локте, тоже втянул ноздрями воздух.

— Клянусь своим хвостом, — воскликнул он, — это запах зайчатины!

Шакал некоторое время принюхивался. Он не был таким матёрым следопытом, как волк. Иногда ему казалось, что запах действительно заячий, а иногда — вообще непонятно чей. Но вслух он всё же решительно заявил:

— И в самом деле, запах зайчатины.

Шакал ожидал, что волк рассердится, однако тот всего лишь хохотнул и вновь растянулся на траве.

— Ловко Рыжий нас обдурил. Он всегда был такой хитрый.

Мелкий смахнул с лица пух и, вздохнув, продолжил работать. Волк был недалёкого ума, и все его мысли читались на его простодушном лице. Однако, порой он умудрялся ставить в тупик своими выводами. Его обманули, а он только рассмеялся. Надо хотя бы воспользоваться его хорошим настроением.

— Слушай, а что это за свиток, который разыскивает Рыжий?

Волк пошевелил пальцами ног.

— Чернобур говорил, что, прочитав этот свиток, можно легко поймать любого, даже самого хитрого зайца.

Вон оно что! От такой рукописи не отказался бы и сам шакал. Ведь тогда можно стать самым лучшим охотником на зайцев. И каждый день есть только одну зайчатину. Шакал облизнулся.

— А ты был когда-нибудь в норе у Рыжего Лиса?

— Не-а.

Странно, конечно, для закадычного друга. Интересно было бы посмотреть, что есть у лиса в норе. Наверняка ведь не только кладовые — лис хитёр, да и барсуки знают толк в рытье подземных жилищ.

— А откуда у Рыжего барсук в товарищах?

— Не знаю, — Белый пожал плечами. — Рыжий, он ведь, кого хочешь может обхитрить.

Да уж, тут без хитрости определённо не обошлось. Ещё не приходилось слышать, чтобы барсук становился товарищем какого-нибудь хищника.

— Вон и енотов как-то уговорил штаны для меня сшить, — продолжал волк. — Я сам сколько раз подходил к этим енотам — всё без толку, ни в какую не соглашались.

Штаны, в самом деле, были знатные. Хоть и из шкурок сусликов. Не зря волк все уши прожужжал про свою будущую обновку. Сейчас, конечно, такие тёплые штаны ни к чему, но зимой очень даже понадобятся.

Шакал наконец закончил ощипывать птицу и закинул её вариться в горшок. Теперь оставалось только смотреть за огнём и ждать, пока приготовится рябчик. Волк уже вовсю похрапывал. Шакал собрал немного хвороста и, усевшись возле костра, тоже задремал под мерное бульканье кипящего бульона. Уж больно много они отшагали сегодня утром по пути к Рыжему Лису...

Шакал так поднаторел в стряпне, что даже сквозь дрёму не забывал своевременно помешивать бульон и подкидывать веток в костёр. Когда рябчик приготовился, шакал снял горшок с костра и разбудил волка. Вдвоём они пообедали, хлебая суп деревянными ложками. Рябчика волк разделил на две неравные части и больший кусок, конечно же, взял себе.

Мясо оказалось жёстким, как древесина: птица явно была старая. Хорошенького же рябчика подкинул им лис. А если ещё вспомнить второго тетерева... Шакала вдруг осенило.

— Рыжий нас надул, — с трудом проглотив прожёванный кусочек мяса, сказал Мелкий. — Он с самого начала рассчитывал подсунуть нам тощего тетерева.

— Так первый тетерев-то хороший, — возразил волк, на удивление проворно разгрызая свою часть рябчика.

— Рыжий не собирался его отдавать, он нас обманул.

— Что-то ты мудришь, Мелкий, — нахмурился волк, не отрываясь от рябчика. — Я не понимаю.

Шакал открыл было рот, чтобы объяснить ещё раз, но передумал и вонзил зубы в деревянное мясо. Волк не любил, когда его пытались убедить в чем-то, чего он не понимал. Мог и поколотить за это. Хватит и того, что сам шакал раскусил обман. Только теперь он осознал всю степень хитрости Рыжего Лиса. Даже стыдно вспомнить, что он намеревался помериться хитростью с этим лисом.

После обеда началось то, чего шакал не любил больше всего.

— За работу! — гаркнул волк.

И сам же первый вскочил с места. Чтобы не схлопотать подзатыльник, шакалу тоже пришлось подняться и поспешить за волком. Белый выбрал несколько деревьев, подходящие для частокола, велел шакалу обмазать стволы грязью на высоте своего колена, а сам начал собирать дрова.

Шакал спустился с опустевшим горшком к ручью, набрал грязи и поплёлся обратно. Он не любил работать, да и волк всегда давал ему самые неприятные поручения. Главное — показать рвение и старательность в самом начале. А потом, когда волк увлечётся работой, можно будет уже не работать, а просто суетиться рядышком. Шакал уже хорошо изучил повадки своего товарища.

Шакал обмазал грязью стволы помеченных деревьев, а волк разжёг вокруг каждого из них небольшой костёр. Теперь оставалось только смотреть, чтобы огонь и не потух, но и не разгорался слишком сильно. Эту работу всё равно выполнял волк, поэтому шакалу достаточно было просто прогуливаться среди деревьев и изредка с озабоченным видом ворошить дрова в кострах.

Когда нижняя часть нескольких деревьев порядком выгорела, волк свалил их по очереди крепкой сучковатой палкой и перетащил к оврагу, где ещё тлел обеденный костёр. Он каменным топором обрубил мелкие ветки и сложил поваленные деревья в ряд. Под деревьями он разжёг костры в нескольких местах таким образом, чтобы разделить огнём длинные стволы на брёвна и отжечь крупные сучья.

Шакал суетился рядом с товарищем, чтобы создавалось впечатление, будто он помогает. Волк разошёлся вовсю, и теперь главное — не путаться у него под ногами. Шакал пребывал в прекрасном расположении духа. Настроение немного портила только мысль о том, что позже ему придётся отмывать горшок от грязи...

— Глава 5. Беглец (Кролик 30 563)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

За последние дни Кролик сильно устал. В лесу царила самая настоящая паника. Ужасные слухи, один страшнее другого, будоражили обитателей. Что Рыжий Лис, решив стать новым Ужасным Лисом, начал собирать новую шайку под своим началом. Что волк и шакал из Братства самого Ужасного Лиса уже прибыли в лес. Что со дня на день ожидается появление медведя, а чуть позже — и прочих волков, шакалов, росомах и лисов...

Конечно, Кролик догадывался, что большая часть слухов — сплошные выдумки, однако отделить правду от вымысла не мог, как ни старался. Все в лесу беспрестанно бегали и суетились, и всякое здравомыслие улетучивалось без остатка. Очень не хватало спокойной рассудительности Старого Зайца, но было стыдно даже показаться на глаза бывшему учителю.

Кролик пробовал допытываться у других зайцев, бывавших на Заячьем Всхолмье, о том, что же говорил Старый Заяц о появлении в лесу волка и шакала. Однако никто ничего вразумительного сказать не мог. Некоторые вообще крутили пальцами у виска, намекая, что старик совсем выжил из ума.

Страх, в очередной раз, заменил зайцам благоразумие. Но даже зная это, бороться со страхом было ой как непросто. Сам Кролик тоже держался из последних сил, когда на него, бредущего по лесу, налетел Длинноухий, мчавшийся не разбирая дороги.

— В лес пришёл медведь! — надсадно прошептал он, страшно вращая глазами, и скрылся в кустах.

Не в силах совладать собой, Кролик тоже кинулся наутёк. Памятуя советы Старца, он понимал, что так бездумно бежать нельзя... Однако продолжал мчаться сломя голову. Ещё чуть-чуть и Кролик сумел бы остановиться, но на свою беду он столкнулся нос к носу с Куцехвостом.

— Ты слышал? — крепко схватив Кролика за грудки, страшным шёпотом зашипел он. — Ты слышал это?!

Кролик посмотрел в глаза товарища, полные ужаса, и уже не смог отвести взгляд. Не в силах вымолвить ни слова, он лишь кивнул в ответ, даже не зная, о чём речь. Панический страх Куцехвоста помимо воли проник внутрь и мгновенно расширился, вытесняя все прочие мысли и чувства.

Куцехвост, не отпуская его, говорил что-то ещё, но зайчонок уже ничего не понимал и хотел только одного — бежать. Наконец Кролику удалось вырваться, и он кинулся прочь...

Он мчался не разбирая дороги, падал, поднимался и снова бежал... Ветки стегали его по лицу, он спотыкался, но остановиться было выше его сил. Трудно сказать, сколько он бежал, но остановился он только тогда, когда свалился совершенно обессиленный.

Когда Кролик очнулся, было уже далеко за полдень. Упав под куст, он то ли лишился чувств, то ли забылся сном. Попытавшись сесть, он тихонько охнул: болело всё тело.

— Слушай, Белый, — раздался невдалеке чей-то пискливый голос, — А может нам и для себя такой же загон соорудить?

Кролик затаился и вжался обратно в прошлогодние листья, усыпавшие землю.

— Нам-то он зачем? — усмехнулись в ответ.

Второй голос был низкий и хрипловатый, какой может быть только у крупного зверя. И, скорее всего, у хищника.

— Чтобы не тратить время на охоту! — пропищал первый. — Не зря же Рыжий ухватился за эту идею.

Рыжий?! Рыжий Лис?! Неужели...

— Рыжий, конечно, большой умник, — хмыкнул второй, — но перед Чернобуром он, что передо мной желторотый птенец. Чернобур сам не одобрял эту идею, и я не одобряю.

— Но почему?

— Неубитая добыча всегда сбегает. Мелкий, давай работать!

Кролик осторожно выглянул из-за листвы кустов и обмер. На склоне холма, чуть ниже того места, где он прятался, в овраге что-то жгли волк и шакал. Волк был огромного роста, его серая шкура отливала серебристым цветом. Зайчонок сразу догадался, что это знаменитый Белый со своим товарищем из Братства Ужасного Лиса.

Проглотив крик, Кролик снова прижался к земле и зажмурился. Добегался... Сам прискакал прямо в руки хищников! Да ещё и ветер дул прямо от него: дым от костров уносило в противоположную сторону. А где-то рядом, наверное, бродили лис с медведем... Некоторое время зайчонок лежал, не шевелясь. Даже стук собственного сердца казался ему слишком громким. Он ждал, что сейчас его схватят. Перед глазами всё стоял образ огромного серого волка...

Однако хищники, как ни в чём не бывало, продолжали заниматься своими делами. Прошло довольно много времени. Кролик не знал, что и думать. Хотя хищники его и не видели в густых зарослях, но определённо чуяли — это было понятно из их разговоров.

Зайчонку не оставалось ничего другого, как наблюдать из-под кустов за работой волка и шакала. Хищники огнём валили деревья и подтаскивали их к большому костру у оврага. Здесь с помощью того же огня и каменного топора, они удаляли сучья и крону. Получившиеся брёвна они складывали неподалёку.

А где же медведь? Ему-то гораздо сподручнее таскать тяжёлые брёвна. Чтобы размять затёкшие члены, зайчонок наконец осмелился переменить позу. Может попробовать тихонько уйти отсюда? А то, чего доброго, ещё и лис с медведем нагрянут... Кролик долго не мог решиться, пока не отлежал себе все бока.

Солнце уже клонилось к закату, когда зайчонок, поправив лямки своего заплечного мешка, со всеми предосторожностями медленно пополз в сторону. Ни одна сухая веточка не должна хрустнуть, ни один опавший лист не должен шелохнуться. Иначе — он погиб! Сначала он поднимался по лесистому склону, но вскоре подлесок стал редеть, и, чтобы не оказаться на открытом месте, пришлось продолжить путь вдоль склона и даже немного спуститься вниз. Сделав такой крюк, Кролик оказался почти на том же расстоянии от волка и шакала, что и был в самом начале.

Неожиданно с другой стороны холма словно из ниоткуда возник Рыжий Лис. Если бы зайчонок решил уходить через другую сторону холма, то натолкнулся бы прямо на рыжего хищника! Кролик приник к земле и замер, не сводя глаз с хищников. Этот хитрый охотник уж точно учует и схватит его!

— Слушай, Рыжий! — увидев спустившегося в овраг лиса, гаркнул Белый. — Здесь определённо пахнет зайчатиной.

Лис потянул воздух носом. Кролик затаил дыхание.

— Добыча возле логова не водится, — хмыкнув, резко ответил Рыжий.

— Значится, заячий дух из твоей норы идёт.

— Тебе уже мерещится, Белый.

— Как это мерещится?! — возмутился волк. — Правда же, Мелкий?

Лис бросил на шакала такой уничтожающий взгляд, что Кролик даже вздрогнул.

— В самом деле, пахнет зайчатиной — кашлянув, сказал Мелкий.

— Ты поймал много зайцев в своей жизни? — поинтересовался лис.

— Ну-у... — неожиданно смутившись, промямлил шакал, — пока ещё ни одного...

— А ты, я вижу, большой мастер по охоте на зайцев, — продолжал с насмешкой лис. — В чужих кладовых, наверное, всегда легче искать добычу?

Шакал ничего не ответил.

— Но я-то опытный охотник! — рубанул рукой воздух волк.

— Белый, дружище, — мягко перебил лис, беря его под руку и разворачивая от шакала, — в твоих способностях я нисколько не сомневаюсь. Ты хочешь зайчатины, вот она тебе и мерещится везде, даже возле моей норы. Ты-то, в отличие от всяких зелёных юнцов, знаешь, как это бывало.

— Нет, ну всякое бывало, конечно...

— Вот я о том же и говорю. Ну-ка, показывай, что вы тут наработали.

О медведе пока ни слова. Даже зародилось подозрение, что вести про медведя были всего лишь обычными слухами, выдуманными кем-то от страха.

Лис подошёл к стопке брёвен и придирчиво осмотрел каждый ствол.

— Не сомневайся, Рыжий, частокол будет что надо! — волк похлопал по брёвнам.

Лис удовлетворённо кивнул.

— Можно бы и кормёжки добавить за такую работу.

— Рад бы, Белый, да не могу. Итак все запасы пришлось отдать, чтобы с тобой рассчитаться. Дома хоть шаром покати!

— Подходи после заката, Рыжий. Посидим у костра, вспомним прошлые времена.

— Я бы с удовольствием, но сегодня ночью нужно идти на охоту.

— Ночная охота двух дневных стоит, — понимающе кивнул волк.

— Вот-вот. До завтра, Белый.

— До завтра!

Лис поднялся на противоположную бровку оврага и, вдруг принюхавшись, обернулся. У Кролика ёкнуло сердце. Ему показалось, что хищник устремил взгляд прямо на него, разглядев среди зарослей. Однако, чуть помедлив, лис повернулся и ушёл своей дорогой, а у Кролика в голове неожиданно всплыли слова хищника: добыча возле логова не водится.

И ведь в самом деле, какому зайцу или иному мелкому зверю придёт в голову по доброй воле подойти так близко к логову хищника! Неужели все так привыкли к очевидному? От такого открытия даже страх отступил на второй план. Знает ли об этом Старый Заяц? Если удастся выбраться отсюда живым, нужно непременно навестить старика!

Волк с шакалом углубились в работу, и Кролик, убедившись, что хищники всецело поглощены своими делами, пополз по зарослям дальше. Продвигаясь вдоль склона, теперь он удалялся от злополучного оврага и с каждым шагом чувствовал себя всё смелее и увереннее.

Наконец, хищники скрылись за горбом склона холма, и Кролик, вздохнув с облегчением, привстал. Теперь можно идти гораздо быстрее. Завернув несколько петель, чтобы запутать следы, он осторожно зашагал вниз по склону, в самую чащу зарослей.

В кустах он чуть не наступил на лежащего ничком зайчонка, которого еле заметил в последний момент. Сначала Кролику показалось, что зайчонок мёртв. Но перевернув незнакомца на спину, заметил, что тот ещё дышит и весь дрожит. Сквозь многочисленные прорехи в рубахе проглядывало грязное и страшно измождённое тело, с клочками висевшей шерстью и многочисленными ссадинами. На шее болтался обрывок верёвки. Откуда здесь, у самого логова Рыжего Лиса, взялся зайчонок?

Чтобы привести зайчонка в чувство, Кролик тихонько потряс его и потёр ему щёки. Незнакомец еле слышно застонал, но глаза так и не открыл. Кролик вытащил из своего мешка бутылочную тыкву, но она оказалась пуста. Нужно достать воды. Кролик огляделся. Чем ниже он спускался, тем влажнее становилось. Наверняка там, в низине протекает ручей.

Кролик оставил зайчонка и спустился по склону. Густые заросли не обманули, и в ложбинке между холмами обнаружился ручеёк. Кролик чашкой из обожжённой глины набрал в тыкву воды и поспешил обратно.

Он брызнул немного воды незнакомцу на лицо и влил несколько капель в рот. Зайчонок закашлялся, приоткрыл глаза и, увидев Кролика, слабо улыбнулся.

— Как тебя зовут? — шёпотом спросил Кролик, помня о том, что недалеко хищники.

Голос незнакомца был так слаб, что Кролику пришлось наклониться к самому лицу зайчонка, чтобы расслышать ответ.

— Попрыгун? — переспросил Кролик.

Зайчонок чуть заметно кивнул и снова улыбнулся. Имя было знакомо, однако припомнить зайчонка Кролик не смог.

— А я Кролик. Идти сможешь?

Попрыгун еле качнул головой, но Кролик, убирая чашку и тыкву обратно в мешок, и сам запоздало понял очевидность ответа. Эх, его бы сейчас к всеведущему Старому Зайцу... Приподняв и подхватив бедолагу подмышками, Кролик осторожно, чтобы излишне не шуметь, потащил его вниз по склону в самую гущу зарослей. Ноша оказалась гораздо легче, чем он предполагал. Протащив зайчонка несколько шагов, Кролик заметил, что тот пытается что-то сказать. Кролик остановился и склонил голову над лицом Попрыгуна.

— Солнце, — шёпот был едва различим.

— Солнце? — переспросил озадаченный Кролик.

Зайчонок с улыбкой кивнул.

— Солнце... — задумчиво повторил Кролик, оглядываясь вокруг. — А! Ты хочешь на солнце?

Попрыгун снова кивнул.

— Мы сначала спустимся в ложбинку, а потом поднимемся по другой стороне.

Зайчонок чуть качнул головой из стороны в сторону и своим тихим шёпотом повторил просьбу. Кролик с сомнением огляделся. Конечно, за то время, пока они спустятся вниз, а потом поднимутся на другой холм, солнце уже успеет зайти. Но подняться обратно означало опять приблизиться к лагерю хищников, чего уже очень не хотелось.

— Ты знаешь, что тут совсем рядом нора Рыжего Лиса?

Зайчонок кивнул. Кролик оторопел. Как же он здесь оказался, раз знал, что неподалёку логово хищника? Посмотрев ещё раз на умоляющие глаза дрожащего Попрыгуна, Кролик решился и потащил зайчонка вверх по склону. Подниматься оказалось тяжелее, и Кролик совсем выбился из сил, пока доволок Попрыгуна до более открытого места, куда ещё падали лучи заходящего солнца. Старательно уложив зайчонка, Кролик огляделся. Ещё бы чуть-чуть — и открылся бы вид на лагерь хищников. "Хорошо, что хоть ветер переменился".

Зайчонок же жмурился от яркого света и довольно улыбался, хотя дрожать меньше и не стал. Кролик, набрав под ближайшим кустом сухих листьев, укутал беднягу и шёпотом задал вопрос, интересующий его с самого начала:

— Как же ты здесь оказался?

Попрыгун попытался ответить, но голос его был настолько слаб и каждое слово давалось с таким трудом, что Кролик почти ничего не мог понять. Поняв тщетность своих попыток, обессиленный зайчонок замолк.

— Ты наверное есть хочешь! — осенило вдруг Кролика.

Как это он сразу об этом не подумал! Кролик бросился вниз по склону и нарвал свежей травы и молодых побегов с кустов. Попрыгун попробовал пожевать нисколько травинок, но ничего не получилось. Оказалось, что у него почти не осталось зубов. Что же с ним такое случилось?! Невольно вспомнились слова Старого Зайца: у кого есть силы, чтобы кушать, есть надежда на исцеление. Нужно непременно накормить найдёныша!

— Тебе нужна варёная еда, — сказал он зайчонку. — Но чтобы разжечь костёр, нам придётся отойти отсюда подальше, потому что здесь совсем рядом хищники.

— Солнце... — одними губами жалостно повторил Попрыгун.

— Хорошо, мы здесь останемся, пока солнце совсем не скроется.

Зайчонок благодарно улыбнулся и закрыл глаза. Под тёплыми лучами он постепенно перестал дрожать и лишь изредка вздрагивал. Кролику же покоя не давала мысль о том, как бы их не заметили хищники. Не удержавшись, он снял заплечный мешок, прополз чуть выше по склону и заглянул через гребень холма.

Шакал вовсю хлопотал возле костра, кажется, что-то варил в большом горшке. Волк стоял у первых трёх вкопанных в землю брёвен и чесал затылок.

— Для этого сквалыги сойдёт и так! — сказал шакал, видимо, продолжая разговор.

— Так заметно ж будет — Рыжий углядит.

— А ты это бревно глубоко не вкапывай.

— Тогда шататься будет.

— Зато Рыжий не заметит.

Волк, схватившись двумя руками, подтянул вверх самое короткое в частоколе бревно, а затем пошатал его из стороны в сторону.

— Ладно, сойдёт, — решил волк.

Кролик осторожно вернулся обратно. Попрыгун неподвижно лежал с блаженной улыбкой на лице. Если бы не дрожь, иногда сотрясающая зайчонка, можно было подумать, что тот мёртв. Кролик попробовал развязать верёвку на шее Попрыгуна, но узел оказался затянут слишком крепко. Солнце медленно катилось к закату и, наконец, блеснув лучами в последний раз, скрылось за деревьями.

Попрыгун это заметил и открыл глаза.

— Солнце... — еле слышно прошептал он.

— Крепись, — Кролик погладил беднягу по плечу, — теперь придётся потерпеть до утра.

Закинув мешок за спину и подхватив зайчонка подмышками, он поволок его вниз по склону. Вначале тащить тощего найдёныша было легко, но чем ниже они спускались, тем гуще делались заросли, и тем труднее становилось продираться сквозь них. Вдобавок Попрыгун начал стонать от боли, и Кролик запоздало догадался, что, наверное, у него что-то сломано. Перейдя ручеёк, журчащий в низине, Кролик понял, что у него попросту не хватит сил, чтобы подняться с ношей на второй холм.

Уже смеркалось, и Кролик, взглянув на бедного дрожащего Попрыгуна, решил устроить ночлег прямо здесь, несмотря на то что совсем близко располагались хищники. "А ведь я даже не запутал следов", — мелькнуло в голове, но, чтобы не струсить и не убежать, зайчонок быстро отогнал подобные мысли.

Скинув заплечный мешок, внезапно ставший таким тяжёлым, Кролик оттащил Попрыгуна от ручья на десяток шагов выше по склону и устроил больному подстилку из сухих листьев под раскидистой ивой. После некоторых сомнений он набрал хворосту и разжёг рядом небольшой костёр. У хищников по ту сторону холма тлеет столько пней от поваленных деревьев, что дым от этого костра они вряд ли заметят.

Кролик вытащил из своего дорожного мешка глиняную плошку и, набрав воды, поставил её на огонь. Пока совсем не стемнело, он торопливо прошёлся вокруг и набрал листьев и кореньев, которые положил в чашку вариться. Кое-какие лечебные травы Кролик уже знал от Старого Зайца, но сам вылечить настолько ослабевшего зайчонка в одиночку, конечно же, не мог.

Дотащить Попрыгуна до Заячьего Всхолмья нечего и думать: слишком далеко. Но зато можно самому сбегать утром к Старому Зайцу за снадобьями. От тепла костра Попрыгун перестал дрожать и дремал, расплывшись в блаженной улыбке. Только иногда он, сильно вздрогнув, открывал глаза, но потом снова засыпал.

Наступила ночь. На небе высыпали звёзды, взошла луна. Кролик сидел тихо, стараясь не беспокоить зайчонка, и лишь изредка подкладывал в костёр сухих веток или помешивал деревянной ложкой содержимое плошки. Иногда над головой раздавалось разочарованное уханье какого-нибудь филина, раздосадованного тем, что зайчата надёжно укрылись под ветвями ивы и к ним никак не подлететь.

Когда варево приготовилось, стояла уже глубокая ночь, но Кролик, всё же разбудив Попрыгуна, покормил его. Зайчонок сумел проглотить всего пару ложек получившегося бульона, но в его состоянии и это уже было неплохо. Покушав, Попрыгун снова забылся беспокойным сном.

Кролик тщательно потушил костёр, чтобы он не привлекал излишнее внимание, и тоже попытался заснуть, однако, посмотрев на освещённое лунным светом лицо Попрыгуна, внезапно решил не дожидаться утра. Наверняка шататься по ночному лесу не опаснее, чем разбивать лагерь возле самого логова хищников. В конце концов, все так привыкли к очевидному, что никто не ждёт от простого зайчонка каких-то ночных похождений.

Кролик поднялся, подыскал себе палку, чтобы отгонять пернатых охотников, и закинул дорожный мешок за спину. Услышав его приготовления, Попрыгун открыл глаза. Наверное, подумал, что хочу слинять. Кролик подошёл к зайчонку.

— Я вернусь.

Попрыгун помотал головой.

— Не надо... Я уже не жилец, — сумел разобрать Кролик, наклонившись к больному. — Здесь опасно...

Он пытался сказать что-то ещё, но силы оставили его.

— Я вернусь, — повторил Кролик.

Прихватив палку, Кролик отправился в путь с твёрдым намерением добраться до Заячьего Всхолмья. Идти по ночному лесу оказалось гораздо страшнее, чем он предполагал. Неясные тени в листве деревьев и зарослях кустов будили самые потаённые страхи. Только мысль о том, что Попрыгуну некому помочь кроме него, не дала повернуть обратно.

Однако, со временем он пообвык и вполне освоился с ночным путешествием. Таинственные тени оказались большей частью всего лишь причудливой игрой лунного света в ветвях, меньшей частью — ночными обитателями леса, такими же пугливыми, как и сам зайчонок.

Несколько раз Кролик чуть не сбился с пути, хотя лес знал хорошо. Хорошо хоть светила луна, а то в полной темноте немудрено было и заблудиться... Добравшись до лощины, что под Заячьим Всхолмьем, уже порядочно уставший Кролик разглядел среди деревьев далёкий огонёк от костра Старого Зайца. На душе сразу потеплело, и зайчонок ускорил шаги.

Подъём на холм отнял последние силы. Старик мирно дремал, сидя у своего костра, но сразу же встрепенулся и открыл глаза, едва Кролик, тяжело дыша, ступил внутрь жилища. Сейчас придётся многое объяснить, и разговор, зная неторопливую манеру старика, может затянуться...

— Что случилось, сынок? — неожиданно сразу же спросил мудрец.

— Я нашёл Попрыгуна...

— Попрыгуна?

— Он совсем плох... — Кролик опустился на циновку, чтобы немного передохнуть. — Как я тогда... Ему нужно целебное снадобье...

— Помнится, — пожевав губами, сказал Старый Заяц, — две луны назад этого зайчонка никак не могли найти его друзья...

Вопреки ожиданиям старик не стал больше ни о чём спрашивать, а вскочил с места и, быстро пройдясь по жилищу, вытащил небольшой мешочек сушёных трав и маленькую выдолбленную тыкву с мазью.

— Ты сам знаешь, что нужно делать, сынок.

Кролик кивнул и, устало поднявшись, убрал снадобья в свой мешок.

— Мне нужно идти.

Возле выхода он обернулся. Старик стоял спиной к костру, и зайчонок не мог видеть его лица.

— Я обязательно вернусь, дедушка.

Старый Заяц кивнул, и Кролик отправился в обратный путь. Хорошо, что учитель на него не сердится! Впервые за столько дней, Кролик почувствовал себя умиротворённым, несмотря на ожидающие его впереди заботы.

Как зайчонок не торопился, добраться до места сумел лишь к утру, когда уже рассвело. Попрыгун лежал на прежнем месте и весь дрожал вместе с листьями, которыми был укутан. При виде Кролика он улыбнулся и попытался что-то сказать. Пришлось наклониться к самому лицу, чтобы расслышать.

— Зачем вернулся... Я же говорил... Здесь опасно...

"Один раз я уже смалодушничал и ушёл", — подумал Кролик.

— Я принёс снадобья от Старого Зайца, — сказал он вслух и дружески похлопал Попрыгуна по плечу.

После бессонной ночи сильно тянуло ко сну, но Кролик, собрав последние силы, разжёг костёр и, пока готовился отвар, нанёс целебную мазь на многочисленные царапины и ссадины зайчонка. От тепла костра и горячего отвара Попрыгун согрелся и наконец-таки перестал дрожать. Ему, кажется, даже стало лучше. Хотелось расспросить, как он здесь оказался. Но присев рядом с Попрыгуном, Кролик почувствовал, что бороться со сном нет никаких сил...

Когда он проснулся, день уже близился к полудню. Кролик напоил больного отваром ещё раз и, взглянув на дым в небе, поднимающийся с другой стороны холма, сказал:

— Нужно уходить отсюда.

— Уходи один... Я всё равно... не жилец... Тебе не спасти меня...

Произнося эту жуткие слова, Попрыгун оставался совершенно спокойным. Будто речь шла вовсе не об его жизни. Кролик невольно оглядел измождённого и ослабевшего зайчонка и отвёл глаза. Мириться с такой правдой не хотелось.

— Я не оставлю тебя умирать здесь одного, — твёрдо сказал Кролик.

— Я не боюсь смерти... Есть вещи... гораздо... гораздо страшнее смерти...

Те же слова, что говорил старый мудрец... Что же пережил этот зайчонок?

— Расскажи, что с тобой случилось.

Делая постоянные паузы из-за слабости, Попрыгун начал свой рассказ. Кролик слушал, затаив дыхание. Однажды ночью Попрыгуна поймал Рыжий Лис. Хищник, вопреки ожиданиям, не стал его убивать, а притащил в свою нору, где привязал к деревянной колоде и даже дал воды и травы. Но зайчонок от страха не мог ни есть, ни пить. Он не притронулся к еде, даже когда лис ушёл, оставив его в темноте.

Через некоторое время, вероятно, уже следующей ночью, хищник приволок в подземелье и привязал ещё двоих зайчат: Кроткого и Болтуна. От страха они ничего не соображали, но Попрыгун, как старожил, помог им прийти в себя.

Зайчата сидели, привязанные втроём к колоде, в кромешной темноте. Они терялись в догадках, для чего их здесь держит Рыжий Лис. Иногда, наверное, один или два раза в день в темницу заходил Рыжий Лис, приносил травы и воды. Пока он никого не трогал, но его улыбка при каждом посещении вызывала у зайчат ужас.

Неизвестно, сколько прошло времени. Пленники потеряли счёт дням во мраке подземелья. Хоть лис и приносил еду, зайчата ели мало и худели и чахли прямо на глазах. У них начали шататься и выпадать зубы. Но первым слёг Кроткий. Лис теперь больше не улыбался. Попрыгун всё чаще замечал хмурое и озабоченное лицо хищника при свете свечи, которую тот всегда приносил с собой. Товарищи старались выходить Кроткого, но вскоре тому стало совсем худо. Лис отвязал больного от колоды и унёс. Больше Кроткого зайчата не видели.

Сразу после этого заболел Болтун. В одно из своих посещений Рыжий Лис заметил это и силком заставил Болтуна съесть принесённую еду. Тот под страхом исправно всё проглотил, однако, как только довольный собой лис скрылся за дверью, зайчонка тут же вырвало. До следующего прихода хищника Болтун уже не дожил. Попрыгун внезапно понял, что его ждёт та же участь.

— Как будто это не было ясно с самого начала, — сказал, усмехнувшись, Попрыгун и закашлялся.

Кролик дал попить отвара зайчонку, и тот, отдышавшись, продолжил свой рассказ. Приходилось наклоняться к самому лицу больного, чтобы расслышать его слабый шёпот.

После двух смертей Рыжий Лис стал ужасно раздражительным и при каждом случае норовил дать тумака. Он тщательно следил, чтобы Попрыгун прямо при нём доедал всю принесённую пищу. Но есть траву расшатавшимися зубами становилось всё труднее. Его стало вырывать от не разжёванной пищи. Попрыгун уже чувствовал, что конец близок. Смерть не страшила, он ждал её как избавления.

— Я только хотел увидеть в последний раз солнце, — улыбнулся Попрыгун.

Однажды лис очень торопился и, уходя, забыл запереть за собой дверь темницы, потому что зайчонок не услышал привычный шум засова. Такой возможностью нельзя было не воспользоваться!. Попрыгун сам удивился, откуда у него взялись силы. Он наполовину перетёр об колоду, наполовину перегрыз, потеряв часть зубов, верёвку, которой был привязан.

Выбравшись из темницы, он в полной темноте на ощупь двинулся дальше по туннелю. Он не имел ни малейшего представления, как выбраться из подземелья, но упрямо шёл вперёд. Внезапно впереди мелькнул отблеск света, и Попрыгун, подавшись в сторону, юркнул в какой-то боковой проход.

Держась за стенки туннеля, зайчонок продвигался дальше. Эта часть норы была уже: вытянув руки в стороны, Попрыгун дотягивался до обеих стенок прохода. Послышалось журчание воды, и вскоре Попрыгун ступил ногой в холод водного потока. Покрутившись, он понял, что добрался до тупика.

Куда теперь идти? Блуждая в этом подземном лабиринте в кромешной тьме, можно запросто угодить обратно в руки Рыжему Лису. Лучше смерть. Внезапно Попрыгуна осенило. Вода! Наружу может вывести вода. И Попрыгун, решившись, набрал в лёгкие побольше воздуха и бросился в ручей. Поток завертел и понёс со страшной силой, бросая на подземные скалы...

Очнулся зайчонок уже снаружи, на берегу ручья. Стояла ночь, но после подземелья она показалась такой ясной и светлой! Попрыгун, весь дрожа, пополз вверх по склону подальше от воды. Всё тело ломило от боли, но он был на свободе и упорно полз вперёд.

— Перед смертью я только хотел увидеть солнце, — закончил Попрыгун.

Кролик напоил отваром зайчонка, и тот, совершенно обессилевший после долгого рассказа, забылся тревожным сном. Несмотря на усталость, зайчонок вроде выглядел немного лучше. Неплохо было бы, конечно, уйти подальше из этих мест, но тревожить и так настрадавшегося Попрыгуна Кролик не решился. Зачем, интересно, Рыжий Лис держал этих зайчат у себя в норе? Что же он задумал? Ведь волк с шакалом тоже что-то возводят по приказу лиса...

Кролик разжёг костёр, чтобы приготовить новый отвар, а сам поднялся наверх, чтобы ещё раз взглянуть на хищников, вернее, на то, что ими строилось. Кролик усмехнулся. Ещё несколько дней назад он ни за что бы не решился взглянуть на хищников. Прав старый мудрец: страх не так велик, когда видишь всё своими глазами.

Костров с той стороны холма горело уже не так много: волк с шакалом закончили заготавливать брёвна. Теперь хищники вкапывали брёвна у края выровненного плато в вершине оврага таким образом, что с трёх сторон площадка упиралась в склоны оврага, а с четвёртой стороны — в частокол.

Что же это за постройка? Догадаться просто так было непосильно для Кролика. Возможно, Старый Заяц сумеет разгадать замысел Рыжего Лиса...

Когда Кролик спустился обратно в лощину, вода в плошке уже закипела. Сделав отвар и потушив костёр, он разбудил Попрыгуна. Больной сделал через силу несколько глотков и улыбнулся, чтобы приободрить Кролика.

— Я хочу видеть солнце, — откинувшись на лежанку, прошептал Попрыгун.

Кролик сначала обработал мазью раны Попрыгуна, а затем налегке потащил его вверх по склону, делая частые остановки, чтобы отдохнуть самому и дать перевести дух больному. Вот так, по чуть-чуть можно перетащить Попрыгуна подальше от норы Рыжего Лиса. Пока он в силах пить отвар, есть надежда...

Добравшись до вершины холма, Кролик у края небольшой лужайки поудобнее уложил Попрыгуна, и тот, закрыв глаза, блаженно улыбнулся под солнечными лучами.

— Спасибо... — прошептал Попрыгун.

Кролик принёс с прежнего места оставшиеся вещи и расположился рядом. Попрыгун весь день спал, наслаждался солнцем и больше уже не дрожал. Изредка Кролик давал больному снадобье из трав. Хотя Попрыгун делал только глоток-другой, да и то с видимым усилием, это было неплохо.

Ночью зарядил ливень. Кролик перенёс больного под дерево, как можно лучше укрыл и укутал. Но из-за ветра, постоянного дувшего здесь, на вершине холма, оба зайчонка быстро промокли насквозь и замёрзли. Кролик пробовал разжечь костёр, но из этой затеи ничего не получилось.

Только к утру тучи разошлись, и дождь прекратился. Попрыгун сильно дрожал и начал бредить, шепча что-то несвязное. Едва рассвело, Кролик бросился искать сухой хворост. Но ни костёр, ни горячий отвар не помогли привести Попрыгуна в чувство. Нужно бы сбегать к Старому Зайцу за советом и травами, но как оставить больного одного на целый день?

Кролик решил не сдаваться. Он всё утро и весь день жёг костёр, несмотря на то что уже взошло солнце, и поил отваром Попрыгуна. Лишь после полудня зайчонок наконец открыл глаза. Увидев перед собой Кролика с плошкой в руках, Попрыгун улыбнулся.

— Ты ещё здесь?.. Я же говорил... я не жилец...

— Вот увидишь, всё будет хорошо. — Из-за усталости вышло не слишком убедительно.

— Я не знаю... зачем нас держал в своей норе Рыжий Лис, — слова тяжело давались ослабленному Попрыгуну. — Но он задумал... что-то ужасное...

А ведь ещё есть волк и шакал, про которых Кролик не стал ничего говорить Попрыгуну!

— Я хочу, чтобы... ты рассказал всё Старцу... Он наверняка догадается...

— Я сегодня как раз к нему собираюсь.

Попрыгун чуть заметно кивнул и закрыл глаза.

— Расскажи Старцу, — прошептал он ещё раз.

Ободрённый тем, что больной наконец-то очнулся, Кролик кинулся готовить ещё отвара. Немного остудив снадобье, снятое с костра, Кролик присел рядом с Попрыгуном... и выронил плошку. Всё было кончено. На глаза навернулись слёзы. Он вдруг вспомнил, что однажды видел этого зайчонка до его исчезновения. Попрыгун любил прыгать и не мог и мгновения усидеть на одном месте.

Кролик не знал, сколько времени он сидел и плакал. В себя Кролик пришёл от боли в ноге. Долго не мог понять, что случилось с ногой. Кажется, ошпарил горячим отваром, когда обронил плошку. Кролик встал и только тогда осознал, насколько устал.

В памяти всплыли слова Старого Зайца. Природа устроена так, что зайцам должно убегать. Но ведь это не всегда помогает... Хорошо бы найти какое-нибудь укромное местечко для последнего пристанища Попрыгуна. Кролик огляделся. Хотя нет, Попрыгуну больше понравилось бы здесь, на самой вершине холма, где просторно и светит солнце.

Кролик палкой вырыл небольшую яму, дно которой выложил листьями. Осторожно опустил туда тело друга. Могилу он закапывал сквозь слёзы. Сверху Кролик сложил небольшую горку из камней. Земля была ещё влажная после дождя, и зайчонок весь перепачкался. Наспех вытерев руки, он присел возле могилы.

Уже вечерело. Не хотелось ничего делать, только лечь и заснуть. Вспомнились последние слова друга. Завтра обязательно надо пойти к Старцу. Нужно многое рассказать, многое спросить. Да ещё не мешало бы глянуть, что там понастроили волк с шакалом для Рыжего Лиса.

Мысли путались, глаза слипались... Зайчонок чувствовал, что засыпает прямо здесь, возле могилы Попрыгуна...

— Глава 6. Зайчатник (Барсук 16 069)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Когда барсук зашёл в гостиную, свечи уже были зажжены, а Рыжий Лис сидел в своём кресле в прекрасном расположении духа и что-то напевал себе под нос.

— Доброе утро, Хозяин, — немного удивлённо поздоровался барсук. — Что-то ты сегодня рано поднялся.

— Ночная охота двух дневных стоит, — весело отозвался лис.

Барсук разложил завтрак на столе и деликатно отошёл на несколько шагов. Хозяин с завидным аппетитом тотчас же принялся уплетать копчёное мясо.

— Охота была удачная?

— О да!

— Прикажешь освежевать добычу?

Барсук не любил этого делать, но это входило в его обязанности. Только иногда, очень редко, Хозяин сам свежевал пойманную добычу, если, как он сам говаривал, она того стоила.

— Пока не нужно, — хохотнул лис.

Что же это за добыча?

— Какие будут указания по поводу обеда, Хозяин?

— Приготовь-ка сегодня что-нибудь эдакое. — Лис задумчиво прочертил в воздухе круг копчёным птичьим окорочком. — Жареную оленину.

— Будет исполнено, Хозяин.

Лис быстро умял ножку и вдруг спросил:

— Как думаешь, Подтира, может, мне семью завести?

Вопрос совсем сбил барсука с толку, и он, всегда готовый поддакнуть, даже не нашёлся, что ответить. Иногда Хозяин любил разоткровенничаться.

— Правда, придётся немного расширить нору, — продолжал Рыжий. — Нужна будет детская комната для будущих лисят. И отдельные покои для меня, где я мог бы работать, поскольку дети всегда создают много шума.

— Как скажешь, Хозяин, — отошёл от ступора барсук.

— Я слышал, у Речных Холмов поселилась молодая красивая лисица. Возможно, она согласилась бы на мои ухаживания.

— Несомненно, Хозяин!

— Если только, — лицо Рыжего нахмурилось, — она не прослышала о моём слабоумном брате Недолисе. К сожалению, из-за него дурная слава о моей семье распространилась далеко за пределы нашего леса.

— Даже будучи слабоумным, ваш брат всё равно оставался хищником, я думаю, — заметил барсук, вспоминая туповатого волка Белого.

— Увы! Сколько мой отец не старался, Недолис так и не научился охотиться. За свою недолгую жизнь, а умер он ещё лисёнком, он не поймал даже мухи. Питался он, ты не поверишь, всякими кореньями и травами. Совсем как заяц. Даже вспоминать стыдно.

Барсук тактично молчал. Хозяин от наплывших воспоминаний погрустнел, впрочем, ненадолго.

— Но ничего, — сжевав очередной кусок мяса, лис вновь заулыбался. — За это лето я стану так знаменит, что все забудут не только про Недолиса, но и про самого Чернобура. Сегодня я поймал и посадил в зайчатник первого зайчонка.

Так вот какую добычу принесла ночная охота.

— А скоро зайчат станет столько, что мне даже придётся нанять помощников!

— Помощников?! — удивлённый возглас вырвался у барсука помимо его воли.

Так вот какие масштабные идеи вынашивал Хозяин! И, глядя на уверенность, сквозившую в каждом слове, в каждом жесте лиса, поневоле верилось: всё так и будет.

— Да, нескольких шакалов, а также барсуков. Старшим над шакалами я поставлю Белого. Главным над барсуками, станешь ты, Подтира. Вот увидишь, Братство Рыжего Лиса переплюнет Братство Чернобура, а Многоручейный Лес нарекут в честь меня Рыжолесьем.

Хозяин бросил изгрызенную кость в тарелку и, встав из-за стола, довольно потянулся.

— Разбуди меня к полудню.

— Слушаюсь, Хозяин.

Лис, зевая, ушёл к себе в спальню, барсук же занялся делами. Сначала, как обычно, он прибрался в верхней части норы, а потом принялся стряпать обед. Заказанное Хозяином блюдо требовало приличного времени и лучше подготовить всё заранее. Барсук разжёг на кухне очаг, набив до отказа дровами. Сбегав в кладовую, он принёс кусок оленины и натёр его специально засушенными для этого травами.

Барсук подождал, пока дрова прогорят до углей, и только потом насадил мясо на вертел и поставил в очаг. На кухне стало невыносимо жарко, приходилось постоянно выходить хотя бы в коридор. Убедившись, что оленина не обугливается, а именно жарится, барсук позволил себе быстренько сгонять вниз, чтобы перекусить самому.

Теперь требовалось лишь время от времени поворачивать вертел, чтобы мясо прожаривалось равномерно. Когда мясо приготовилось, барсук положил его, не разрезая, на большую глиняную тарелку и посыпал сверху свежим зелёным луком, за которым пришлось сбегать наверх. Хозяин любил вкусно кушать.

Барсук понёс блюдо в гостиную, но будить лиса не пришлось. Тот, видимо, уже сам проснулся от запаха жареного мяса, разлетевшегося по норе, поскольку сразу же вышел из своей спальни, едва барсук поставил тарелку на стол. Рыжий Лис уселся и, вытащив свой нож, начал резать мясо.

— Какие ещё будут указания, Хозяин?

— Так, — Рыжий призадумался и даже на некоторое время перестал орудовать ножом. — Пока я обедаю, набери в большой горшок воды, нарви корзину молодых веток осины и отнеси всё это зайчонку. Да смотри, всегда запирай за собой дверь зайчатника!

И лис вгрызся зубами в нежное мясо. Хотя Хозяин на него уже не смотрел, барсук кивнул и, прихватив из кухни свою неизменную корзину, поднялся наверх. Побродив по склону холма, он нарвал зелёных побегов с осин и заодно поймал для себя несколько жуков, которых бережно спрятал в свою торбу.

Вернувшись в нору, барсук прошёл сначала на кухню и наполнил большой глиняный горшок водой из бочки. Взяв горшок в одну руку, а корзину с плошкой-светильником — в другую, барсук потопал на нижний уровень норы.

Отнорок, ведущий из норы прямиком в зайчатник, барсук закончил рыть только вчера после ухода волка и шакала. Вчера же он поставил дверь. Чтобы открыть дверь, барсуку пришлось поставить корзину и плошку на пол. Нужно непременно сделать нишу-полку в стене.

Барсук снял поперечную палку, служившую запором, и распахнул дверь. Нора ярко осветилась, а хлынувший воздух погасил ставший уже бесполезным светильник. Барсук, подняв корзину, прошёл в зайчатник и тщательно прикрыл за собой дверь. Сначала он никого не увидел, но, приглядевшись, наконец заметил в дальнем углу, у частокола, съёжившегося зайчонка. Пленник не шевелился, лишь вращал глазами. Увидев барсука, зайчонок испуганно уставился на него.

Барсук подошёл поближе к зайчонку и поставил перед ним корзину и горшок. Зайчонок не сводил глаз с посетителя. Барсук шагнул назад и сказал:

— Это еда и вода для тебя.

Зайчонок не шевельнулся. Барсук неуверенно потоптался на месте. В конце концов, он сделал всё, что ему велел Хозяин. Барсук повернулся и почти дошёл до дверей, как услышал за спиной тихий шёпот:

— Ты тоже пленник Рыжего Лиса?

Барсук обернулся. От неожиданности вопроса он даже растерялся.

— Почему же сразу пленник... — пробормотал он.

— Ты тоже заперт здесь?

Барсук помотал головой из стороны в сторону.

— Почему же тогда ты не сбегаешь?!

Барсук моргнул. Страшно представить, как рассердится Хозяин, если он вдруг куда-нибудь отлучится без спроса. Он даже никогда и не думал, что можно уйти от Хозяина... Зайчонок выжидающе смотрел на него, но барсук не знал, что ответить.

Затянувшееся молчание прервал скрип открываемой двери. Даже не оборачиваясь, барсук узнал поступь входящего в загон Хозяина. Зайчонок прижался обратно к частоколу, и барсук с некоторым облегчением развернулся к лису.

— Я всё сделал, Хозя...

Барсук ошарашенно замолк. За одну короткую фразу довольное выражение на лице лиса неожиданно сменилось сначала удивлением, а затем яростью. Со страшным рычанием лис бросился вперёд. Барсук испуганно втянул голову в плечи, но лис пронёсся мимо.

Что-то происходило сзади! Барсук оглянулся и не сразу понял, что творится. В частоколе зияла прореха, хотя ещё мгновение назад всё было в полном порядке. Одно из брёвен скособочилось, и в образовавшейся дыре торчал незнакомый зайчонок! И он изо всех сил махал руками пойманному зайчонку. Ещё чуть-чуть — и уже поднявшийся пленник, сообразив, выскочил бы вон, но подскочивший Рыжий Лис успел его схватить. Шея пленника громко хрустнула в руках лиса.

Барсук поднял глаза, но неизвестный за оградой загона уже исчез. Лис, бросив безжизненное тело зайчонка, кинулся к частоколу. Однако дыра оказалась слишком узкой, и Хозяин застрял. Он кое-как вылез обратно и, тяжело дыша, повернулся к барсуку.

Такого разъярённого лица у Хозяина барсуку видеть ещё не доводилось. Ведь того наглеца теперь уже не догнать. Пока выберешься из норы вкруговую, зайчонок будет уже далеко. Но Хозяин и сам прекрасно понимал это, а потому постарался взять себя в руки, чтобы не поддаться порыву и не броситься в бесполезную погоню.

— Я узнал этого зайчонка, — процедил он.

Значит, Хозяин его обязательно найдёт в лесу и поймает. Но как зайчонок смог проломить частокол? Барсук подошёл ближе и поддел плечом скосившееся бревно. Оно легко поддалось и село на место в частоколе. Но едва барсук отпустил бревно, как оно скосилось обратно.

— Это бревно слишком короткое, — сказал барсук.

— И без тебя вижу!

— Храбрый зайчонок, раз осмелился подойти...

Лис резко развернулся и закатил ему оплеуху. В голове зазвенело от удара.

— Принимать работу у этого белого мошенника надо было тщательнее, дубина!

Напоминать о том, что проверкой отстроенного зайчатника занимался как раз-таки сам нетерпеливый Рыжий Лис, сейчас явно не стоило.

— Виноват, Хозяин, — прижав руку к больной щеке, опустил голову барсук.

— Всё приходится делать самому, — проворчал лис. — Убери добычу в кладовку и найди мне как можно быстрее Балаболку.

— Слушаюсь, Хозяин.

Рыжий Лис ушёл с свою комнату. Барсук отнёс в кладовую убитого зайчонка и, выйдя из норы, отправился к Балаболке. Сорока иногда выполняла разнообразные поручения Хозяина за небольшое вознаграждение. Она жила в дупле большой ольхи, росшей на вершине того же холма, где находилась нора лиса. Однако застать сороку дома получалось очень редко.

Подойдя к дереву, барсук постучал по стволу палкой и крикнул:

— Белобока!

Барсук называл её Балаболкой только за глаза. Иначе взбалмошная птица могла обидеться и не пойти к Хозяину. А виноватым за не исполненное поручение, конечно, оказался бы барсук.

Как и ожидалось, сороки дома не было. Чтобы не ждать впустую, барсук занялся поиском поблизости жуков и трав. Добычу он складывал в торбу, которую всегда носил с собой. Исходив всю макушку холма вдоль и поперёк и набрав с дюжину жуков, барсук вернулся к ольхе и сел передохнуть на поваленное дерево. Эдак можно целый день здесь проторчать, а ведь за такое безделье Хозяин по головке не погладит.

— Привет, полосатый! — послышалось сверху с ветвей. — Никак меня ищешь?

Наконец-то! Барсук поднялся.

— Рыжий Лис хочет тебя видеть.

— Ну Рыжий без меня как без рук, ничего не может сделать!

Барсук не любил пустой болтовни. Ничего не ответив, он зашагал в сторону норы.

— Я слышала, от лиса сегодня добыча сбежала? — продолжала тараторить сорока, перелетая следом с ветки на ветку. — Какой-то зайчонок?

Барсук усмехнулся. Птичья почта работает с поразительной быстротой и зачастую всё переворачивает с ног на голову. Хотя... Нельзя сказать, что тот зайчонок не сбежал, пусть Хозяин его не и ловил.

— Это всё выдумки, — бросил барсук на ходу.

Всю дорогу сорока пыталась выведать, что произошло у Рыжего Лиса, но барсук больше рта не раскрывал до самой норы.

— Подожди здесь, — сказал он возле входа и вошёл внутрь.

— Бирюк! — послышалось вслед от недовольной сороки.

Рыжий Лис сидел за своим столом мрачнее тучи.

— Тебя только за смертью посылать! — проворчал он, вскакивая. — Нашёл сороку?

— Да, Хозяин.

Лис бросился к выходу. Барсук, ожидая указаний, поспешил следом. Возле входной двери лис остановился и наружу уже вышел медленным степенным шагом.

— Я слышала, от тебя сегодня добыча сбежала? — сразу накинулась сорока.

Ни один мускул не дрогнул на лице лиса.

— Белобока! — лишь брезгливо поморщился он. — Когда уже ты перестанешь верить всяким нелепым слухам?

— Мне воробей Драчун сказал, что слышал от сойки...

— Белобока, — мягко перебил лис, — хочешь заполучить мышиную шкурку?

Глаза сороки сразу загорелись, но всё же она заявила:

— Меньше чем на две шкурки я не согласна!

— Жаль, — лис сделал расстроенное лицо, — у меня только одна шкурка...

Было видно, что сорока колеблется. Она явно подозревала, что лис её обманывает. В кладовке и в самом деле валялось несколько старых мышиных шкурок, до того облезлых, что барсук недоумевал, отчего Хозяин их давно не выкинул.

— Придётся, наверное, обратиться к Тонконогой, — лис демонстративно повернулся к барсуку, как бы готовясь дать указание

— Ха! — не выдержала сорока. — Эта бездарная ворона провалит тебе всё поручение! Лучше меня никто не сделает.

Попалась всё-таки на хитрость Хозяина. Барсук отвёл взгляд в сторону, чтобы простодушная Балаболка не заметила его улыбки.

— Значит, ты согласна?

— Так и быть, Рыжий Лис, — махнула крылом сорока. — Согласна. А то совсем пропадёшь с этой вороной...

— Я знал, что на тебя можно положиться, Белобока, — милостиво заметил лис и продолжил уже деловым тоном. — Найди мне зайчонка, который состоит в учениках у Старого Зайца.

— Я его уже давно не видела у Старого Зайца.

— Знаю, — отмахнулся лис. — Найди мне его.

— Так это он от тебя сбежал?! — неожиданно сообразила птица.

В этот раз Хозяин еле сдержался. Это было ясно и по его взгляду, и по его сжавшимся кулакам.

— Да нет же, Белобока, — голос лиса остался ровным. — Никогда такого не было, и никогда такого не будет. Поторопись, если хочешь получить свою шкурку.

Рыжий Лис развернулся и, хлопнув дверью, исчез в норе. Чтобы избежать назойливых вопросов сороки, барсук тоже поспешил за Хозяином. Хотя и там его наверняка не ожидало ничего хорошего. Зря Хозяин обратился к этой глупой птице. Она теперь по всему лесу растрезвонит, что от Рыжего Лиса сбежал ученик Старого Зайца. Хотя сорока всё равно бы всё разболтала — она известная балаболка... Лучше уж так, чем самому рыскать по всему лесу и искать какого-то там зайчонка.

Барсук зажёг светильник и прошёл в гостиную, где Лис ходил из угла в угол.

— Какие будут указания, Хозяин? — тихо спросил барсук.

Лис остановился и хмуро посмотрел на него.

— Почини частокол и освежевай последнюю добычу.

— Хорошо, Хозяин.

Барсук направился к двери.

— Зайчатник подготовь к сегодняшнему вечеру, — слова лиса догнали барсука на пороге комнаты.

— Будет сделано, Хозяин.

Барсук спустился на уровень ниже и сначала зашёл в свою каморку, где нанизал на верёвку всех пойманных за сегодня жуков. Пройдя в зайчатник, барсук некоторое время рассматривал дыру в стене. В памяти всплыла волчья пословица: не убитая добыча всегда сбегает. Барсук проверил на прочность весь частокол. Остальные колья были врыты на совесть.

Барсук вернулся в дыре. Чтобы расшатать это бревно, нужно было знать, что именно оно короткое. Но как это узнал тот смелый зайчонок? Странно было бы предположить, что он пробовал на крепость каждое бревно. Или что он сидел где-то поблизости и наблюдал за волком и шакалом во время их работы...

Загадка. Барсук покачал головой и, поднявшись наверх, подошёл к зайчатнику снаружи. Чтобы закрыть дыру, требовалось новое, более длинное, бревно. Все подходящие деревья близ зайчатника уже были повалены хищниками. Пришлось искать немного поодаль.

Барсук нарочно выбрал дерево выше по склону от зайчатника, чтобы потом легче было тащить бревно под гору. Он обмазал глиной ствол дерева и разжёг вокруг него костёр. Отсюда зайчатник просматривался как на ладони, и барсук увидел Рыжего Лиса, тщательно разглядывающего дыру в стене. Похоже, Хозяина задавался теми же вопросами, что и сам барсук. Вот только наверняка у хитрого лиса уже есть все ответы...

Чтобы Хозяин не подумал, что за ним подглядывают, барсук отвернулся и занялся костром. Вскоре Хозяин скрылся в норе. Барсук спустился к зайчатнику и, пока огонь делал свою работу, выкопал из частокола злополучное короткое бревно. Подготовив место для нового кола, барсук поднялся обратно.

Когда дерево выгорело достаточно, барсук повалил его рогатиной и разжёг под стволом второй костёр, чтобы отделить ненужную крону. Самым тяжёлым было дотащить бревно до зайчатника. Барсук несколько раз останавливался, чтобы перевести дух.

Уже вечерело. Врыв бревно на место, барсук хорошенько утоптал землю снаружи, а затем прошёл в нору и сделал то же самое изнутри. Закончив, он сделал шаг назад. Крепкий частокол без бреши неожиданно вызывал беспокойство. Стало неуютно. Невольно вспомнились слова зайчонка, и барсук, не удержавшись, оглянулся через плечо: не заперта ли дверь? Дверь была открыта настежь, и барсук помотал головой, чтобы отогнать неприятные мысли. Он не пленник и может уйти, как только захочет.

— Глава 7. В бега (Кролик 13 004)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

В кустах перед самым Заячьим Всхолмьем Кролик наткнулся на троих перепуганных зайчат. Тяжкие мысли, мучившие его всю дорогу, разом вылетели из головы. Некоторое время зайчата испуганно смотрели на Кролика, а он — на них.

— Что случилось? — наконец спросил Кролик.

Зайчата сбивчиво забормотали, перебивая друг друга.

— Здесь волк...

— ...ещё шакал...

— ...были там...

Внутри всё похолодело от недоброго предчувствия.

— Где?!

— Там, — самый худой и самый старший из зайчат — по прозвищу Щепка — махнул в сторону холма.

Кролик осторожно выглянул из зарослей. Отсюда, снизу можно было разглядеть только склон холма и край берёзовой рощи. Самая вершина, где располагалось жилище Старого Зайца, не просматривалась. Ветер, дувший с холма, приносил только запах дыма.

— Хищники всё ещё там?

— Они ушли ещё утром, — ответил другой зайчонок, Весельчак. Сейчас он был сам на себя не похож — грустный, с вытаращенными от страха глазами.

— С тех пор туда кто-нибудь поднимался?

Весельчак помотал головой.

— Задира ногу поранил, — добавил Щепка, — а мы боимся идти туда...

Кролик только сейчас заметил, что у Задиры под рукой, которой он придерживал голень, виднелся лист подорожника с запёкшейся кровью. Кролик снова всмотрелся в берёзы на вершине. Страшно было не то, что на холме побывали хищники. Пугала неизвестность. Что там случилось со Старым Зайцем? Старик уверял, что его жилище под валунами неприступно. Однако, он же сам говорил, что Рыжий Лис без труда проник бы при желании внутрь...

Сзади донёсся шорох. Кролик обернулся. К компании в кустах присоединился ещё один зайчонок, Ловкий. Все они молча смотрели на Кролика. Похоже, теперь все ждали дальнейших действий от него. Как от ученика Старого Зайца.

Кролик выдохнул и решительно потопал вверх по склону. Ступив в берёзовую рощу, он замедлил шаги. Сердце колотилось так, что норовило выпрыгнуть из груди. Роща вся была испещрена следами хищников. Около поваленной берёзы, где любил сидеть Старый Заяц, дымилось большое кострище. Похоже, хищники здесь сидели довольно долго.

Жилище старика находилось всего лишь в десятке шагов, однако преодолеть их было не так-то просто. Ноги будто приросли к земле.

— Дедушка... — тихо позвал Кролик, но голос сорвался.

Сглотнув, зайчонок с усилием сделал пару шагов. На верёвках, натянутых между валунами, как всегда сушились травы. Через щель между валунами показалась костровая яма. Она даже не дымилась: огонь в ней давно погас. Рядом одиноко валялась холщовая торба, с которой Старый Заяц никогда не расставался. Сердце ёкнуло.

Подойдя, Кролик пролез внутрь жилища. На первый взгляд, с тех пор, как зайчонок ушёл отсюда, ничего не изменилось. Только повсюду сильный запах хищников и нет дома самого хозяина. Сами камни сдвинуть не под силу даже медведю, а щели между валунами и в самом деле довольно узкие. Если только какой-нибудь очень хитрый хищник, вроде Рыжего Лиса, не найдёт способа. Или какой-нибудь маленький и тщедушный хищник не втиснется между камнями...

Мелкий! Только этот шакал смог бы пролезть внутрь и схватить старика. Кролик бессильно опустился на землю, и глаза наполнились слезами. Он не успел даже толком поговорить с учителем после своего трусливого ухода. Столько хотелось спросить, столько нужно было узнать, столько рассказать самому...

Старый Заяц не страшился смерти. Он боялся лишь того, что не успеет передать свои знания и что Заячий Свиток попадёт в руки хищников... Свиток! Кролик совсем забыл о нём. Он бросился к тайнику и, достав оттуда свёрток, дрожащими руками развернул его. Заячий Свиток вместе с Исцелительным Свитком были на месте.

Снаружи послышался шум. Смахнув слёзы, Кролик поднял глаза и увидел возле валунов зайчат. Всё-таки они набрались храбрости подняться за ним следом. Они беспрестанно прядали ушами и испуганно оглядывались, но зайти внутрь не решались. Кролик вышел к ним сам.

Немой вопрос в глазах зайчат был понятен без всяких слов.

— Старый Заяц ушёл туда, откуда не возвращаются, — тихо сказал Кролик.

Все зайчата ошарашенно застыли. Весельчак беззвучно заплакал.

Кролик хотел смахнуть слезу, но обнаружил, что всё ещё держит в руке свитки. Зайчонок пару мгновений смотрел на расплывающиеся в глазах буквы. Вот и всё, что осталось от Старца...

— Что же теперь делать? — растерянно пробормотал Щепка.

Хотя он ни к кому не обращался, Кролик чувствовал, что все ждут ответа именно от него. Но Кролик не знал, что сказать, лишь молча убрал в свой мешок оба свитка. Негромко охнул Задира, неловко попытавшийся поправить лист подорожника на ране.

Только сейчас Кролик вспомнил про раненого товарища. Он подошёл к Задире и, отведя его руку в сторону, глянул на рану.

— Это где тебя так угораздило?

— В Каменистом Овраге свалился.

Лист подорожника уже успел присохнуть к ране.

— Надо промыть.

Кролик вынес из жилища учителя чашку для воды и горшочек с мазью. Набрав воды из ручья, он промыл рану и осторожно отодрал подорожник. Задира, сжав зубы, терпел. Кролик нанёс на рану мазь и завязал ногу платком самого пострадавшего.

— Нужно мазать каждый день. И поменьше ходить в первое время.

— Спасибо...

Но Задиру резко оборвал чей-то громкий голос, раздавшийся откуда-то сверху:

— Вот ведь беда какая приключилась!

Зайчата от неожиданности испуганно вздрогнули, но это оказалась всего лишь сорока Балаболка. Она спорхнула с ветвей на один из многочисленных камней.

— Ты знаешь, что здесь случилось? — спросил Кролик.

Верить сороке, конечно, последнее дело, однако спросить было больше не у кого. Авось удастся отличить правду от вымысла.

— Конечно, знаю! — закатив глаза, воскликнула сорока. — Хоть я сама здесь и не была, но от синицы Невелички и трясогузки Тараторки знаю всё, как будто видела собственными глазами. Волк Белый и шакал Мелкий, проходя ввечеру мимо Заячьего Всхолмья, углядели огонёк костра Старика и завернули на него. Старый Заяц надеялся на свои камни, и они всегда его спасали. Но в этот раз они не устояли против могучего волка.

— Камни вроде стоят на месте, — заметил Кролик.

— А волк поднял один из камней, вот этот вот — ничуть не смутившись, указала сорока крылом на ближайший валун жилища, — и потом обратно поставил. Только утром волк с шакалом покинули Заячье Всхолмье. Вот так и не стало Старого Зайца.

Весельчак всхлипнул, но Кролик и остальные не проронили ни слезинки. Плакать в присутствии сороки почему-то казалось зазорным.

— Кто же теперь будет всех исцелять вместо Старого Зайца? — не унималась Балаболка.

Кролик промолчал. Конечно, он ученик Старого Зайца, а теперь Старый Заяц погиб. Однако, оставаться здесь врачевать он не мог, даже если бы захотел.

— Кролик, кто же ещё! — ответил Задира.

— Теперь ты что ли вместо Старого Зайца будешь всех лечить? — сорока повернулась к Кролику.

— Не знаю.

Говорит правду, да ещё при Балаболке, не хотелось.

— И будешь здесь жить?

— Наверное, — пожал плечами Кролик.

— А ты уже рассказал всем, как сбежал от самого Рыжего Лиса?

Откуда Балаболка так быстро прознала про это? Зайчата потрясённо уставились на Кролика, а Кролик удивлённо и немного сердито воззрился на птицу. Вспоминать о том случае совсем не хотелось. Яростный оскал Рыжего Лиса до сих пор стоял перед глазами. Сорока же вся светилась, довольная от произведённого ею эффекта.

— Рыжий Лис меня не ловил, — буркнул Кролик.

— Ты сбежал от Рыжего Лиса?! — переспросил Щепка.

Кролик нехотя кивнул.

— Расскажи, расскажи! — накинулись на него зайчата, даже раненый Задира подвинулся ближе.

Кролик даже не представлял, как ему отвертеться от неприятного повествования, но тут неожиданно выручила сорока.

— Рыжий Лис поймал Кролика, — сама начала рассказывать сорока, — и посадил в клетку, сделанную из толстенных брёвен.

Кролик, конечно, предполагал, что Балаболка будет привирать.

— Лис меня не ловил, — заметил он.

Но сорока тараторила так быстро и увлечённо, что на слова Кролика никто даже не обратил внимания.

— Волк Белый и шакал Мелкий вот только недавно смастерили эту самую клетку. Но Кролик — вы не поверите! — разломал одно бревно в частоколе и убежал через дыру. Можете себе представить, как сейчас зол Рыжий Лис! Он словно сотня оленей весной, рвёт и мечет! Он клянётся, что не успокоится, пока не поймает этого Кролика и не разорвёт на мелкие кусочки!

Кролик и без сороки понимал, какая опасность грозит его жизни. Нажил он себе смертельного врага не по возрасту. Однако сорока заставила его призадуматься: вспомнилось предупреждение Старого Зайца.

— Ты видела Рыжего Лиса? — осторожно спросил Кролик.

— Конечно! — с жаром ответила сорока. — Он сам мне всё и поведал! Ведь я же всё по правде рассказала?

Сомнений не осталось — Балаболку подослал Рыжий Лис.

— Да, — схитрил Кролик, — всё было так, как ты говоришь.

— Во-от! — Сорока, гордо подбоченилась. — А то всякие злые языки уверяют, что я будто бы нещадно вру.

Нужно уходить. Как можно быстрее и как можно дальше.

— А как ты частокол разломал? — спросил Щепка.

— Один из кольев был так плохо вкопан, что повалился даже от моих усилий.

— Некогда мне с вами, не все ещё знают эту удивительную весть. — сорока взмахнула было крыльями, чтобы взлететь, но вдруг обернулась. — Так ты значит, заместо Старого Зайца будешь здесь жить?

— Да, — кивнул Кролик. — У Рыжего Лиса не хватит сил передвинуть эти камни и влезть в жилище Старого Зайца.

Дождавшись, когда сорока скрылась из виду, Кролик поднялся и протянул горшочек с мазью Задире. Решение было принято. Поколебавшись несколько мгновений, Кролик решил не рассказывать самого ужасного, чтобы чересчур не напугать зайчат.

— Это всё птичьи вести — сказал он. — Всё было совсем не так. На самом деле, Рыжий Лис поймал и посадил в клетку Быстроногого...

— Быстроногого?! — ахнул Щепка. — Но как Рыжий Лис сумел его поймать? Он же бегает быстрее всех нас...

— Прежде чем бежать, нужно думать.

— Пока будешь раздумывать, тебя уже схватят, — буркнул Щепка.

Кролик вздохнул. Ещё несколько дней назад он и сам в это не верил. Вдруг обрели ясность загадочные некогда слова Старого Зайца: нельзя никого научить, можно только научиться самому. Так что спорить сейчас без толку, да и времени нет.

— Рыжий Лис изловил Быстроногого ночью. Утром, увидев Быстроногого в клетке, я хотел помочь ему сбежать через дыру в частоколе, но не успел. Появился Рыжий Лис и свернул пленнику шею. И теперь я стал смертельным врагом Рыжего Лиса.

Весельчак охнул. Зайчата испуганно переглянулись.

— Но что ты делал возле норы Рыжего Лиса? — удивлённо спросил Щепка.

— Я там оказался случайно, — ответил Кролик.

Потому что мчался куда попало, не думая, добавил он про себя.

— Надо разбегаться, вечером сюда заявится Рыжий Лис.

— Но ты же говорил, что он не сможет пролезть...

— Рыжий Лис сумеет, — перебил Весельчака Кролик.

Зайчата повскакивали с мест и торопливо попрощались друг с другом. Задира с помощью Щепки направился в одну сторону, Весельчак — в другую, а Ловкий — в третью. Через несколько шагов, Щепка обернулся.

— Когда вернёшься обратно? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Кролик.

Он даже не знал, вернётся ли вообще когда-нибудь. Щепка немного помолчал.

— Ты становишься таким же мудрым, как Старый Заяц.

Кролик грустно улыбнулся, но разубеждать его не стал. Когда зайчата скрылись под холмом, Кролик забрался обратно между валунами. Окинул взглядом в последний раз ставшее для него родным жилище Старца. Сушившиеся травы, циновку на земле, яму для костра. Без хозяина всё выглядело таким заброшенным и сиротливым.

Эх, дедушка, не нужно было тебе зажигать огня по ночам! Опять навернулись слёзы. Не сумел ученик перенять мудрость учителя — струсил. Да только сейчас об этом говорить уже поздно, нужно постараться хотя бы свиток уберечь от рук хищников. Кролик заглянул в мешок, чтобы лишний раз убедиться, что драгоценная рукопись на месте, и закинул его на плечи.

Он уже собрался уходить, как его посетила неожиданная мысль. Чтобы жилище не выглядело пустым, Кролик сложил в уголок пучки сушившихся трав, сняв с верёвок, прикрыл их циновкой и положил рядышком стариковскую торбу. Со стороны казалось, будто кто-то спит, укрывшись циновкой. Авось поможет провести хотя бы Балаболку, если той вздумается повторно проведать Кролика в жилище Старого Зайца.

Кролик замотал голову куском холста, как всегда делал заяц с плешью по имени Кучерявый, и, выйдя вон, быстрыми шагами припустил в сторону, противоположную той, где находилась нора Рыжего Лиса. Рыжий Лис наверняка разгадает его хитрости, но прежде ему всё-таки придётся поломать свою голову. Особенно, если он не будет ждать этих самых хитростей от обычного зайчонка.

Куда бы ни направились зайчата, побывавшие на холме, путь самого Кролика лежал гораздо дальше. Ему опасно оставаться не только в Заячьей Роще, но даже и во всём Многоручейном Лесу. В той стороне, куда держал путь Кролик, располагалось Ужаснолесье. Побывать там, где некогда хозяйничал знаменитый Ужасный Лис со своим Братством, было одновременно и страшно, и интересно. Однако в то, что там нет никаких хищников, Кролик не верил.

Внизу, у опушки, Кролик обернулся и окинул взглядом Заячье Всхолмье. Когда-нибудь он обязательно вернётся в родной лес. Сейчас он не мог сказать, когда это произойдёт. Но он вернётся, чтобы помериться силой и хитростью с самим Рыжим Лисом.

Кролик зашагал дальше и больше уже не оглядывался.

— Глава 8. Добыча (Мелкий 24 568)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Луна пряталась за облаками, и стояла такая темень, что хоть глаз выколи. Волк с шакалом шли целый день и уже собирались было разбить лагерь, как возле обширных зарослей ракитника волк учуял заячьи следы.

— Клянусь своим хвостом, — сказал волк, — какой-то длинноухий устроился на ночлег в этих кустах.

Волк принялся выслеживать добычу, а уставший шакал потащился следом. Волк долго рыскал по кустам, распутывая заячьи петли. Мелкий, идя за ним, беспрестанно спотыкался в темноте и наступал на сухие ветки, с хрустом ломавшиеся под ногами, из-за чего волк постоянно оборачивался и сердито шипел на него. Несколько раз они перескакивали в темноте какие-то ручьи, хотя, скорее всего, это был один и тот же ручей.

Наконец, на окраине зарослей, причём, шакал уже не мог сказать, вышли они на другую сторону зарослей или же вернулись обратно, волк снял с плеча свой мешок и знаком подозвал шакала. Похоже, охота складывалась удачно.

— Под тем кустом прячется длинноухий, — зашептал волк, когда шакал подошёл. — Я буду стоять здесь наготове, а ты осторожно зайди с другой стороны. Когда ты вспугнёшь длинноухого, он побежит прямо на меня, и я схвачу его!

Шакал скинул на землю свой заплечный мешок и крадучись направился вкруг к тому кусту, на который ему указывал товарищ. Шакал не понимал, почему заяц, проснувшись, должен бежать именно в эту сторону, однако не сомневался в охотничьих способностях волка.

Поймать второго зайца за вторую ночь было, конечно, очень даже неплохо. Тем более что они до этого уже нескольких лун подряд вообще сидели без зайчатины. Однако большую часть первой добычи волк забрал себе. На правах главного и сильного. И шакал сильно подозревал, что со вторым зайцем произойдёт то же самое. Чего очень не хотелось.

Шакал подходил всё ближе и ближе к кусту, но заяц всё не выскакивал. Даже зародилось сомнение: не ошибся ли волк? Но все сомнения отпали, когда шакал прокрался наконец до самого куста и увидел под ним мирно спящего зайца. В первое мгновение шакал даже опешил от неожиданности.

Заяц был ещё мал, совсем зайчонок. А стало быть, доля шакала в добыче тоже будет меньше, чем хотелось бы. Прошлый заяц тоже был маленький, к тому же старый, весь скрюченный. Мясо его варили чуть ли не полночи, но оно всё равно осталось жёстким, как кора дерева. А этот заяц ещё меньше.

Шакал облизнул губы. Нужно что-нибудь придумать. Если позволить волку сейчас же поделить добычу, то всё пропало. Шакал снял с пояса моток верёвки и связал зайчонка. Тот спал так крепко, что даже не проснулся. Шакал огляделся. Что же делать? Будь у него хотя бы немного больше времени...

Луна на короткий миг выглянула из-за облаков, но этого момента хватило, чтобы рассмотреть росшую совсем рядом огромную старую иву с большим нижним суком. Шакал перекинул через этот сук свободный конец верёвки и, потянув за него, высоко поднял зайчонка. Осталось только закрепить верёвку. Оглядываясь по сторонам, шакал в темноте обо что-то споткнулся. Это был торчащий из-под земли корень дерева. Нагнувшись, шакал потрогал корень и, убедившись в его крепости, принялся привязывать к нему верёвку.

— Ты что это делаешь? — раздался вдруг рядом окрик волка.

Шакал, от неожиданности вздрогнув, чуть не выпустил из рук верёвку.

— Вот... поймал, — пробормотал он, с трудом затягивая узел предательски задрожавшими руками. — Заяц так крепко спал, что даже не проснулся, — прибавил он, поднимаясь.

Оглядев всё сооружение и проверив одной рукой, крепко ли держит верёвка, волк одобрительно крякнул.

— Принеси мешки и собери хворост для костра, — велел он, а сам, подобрав с земли ветки, начал разжигать костёр тут же, под ивой, на небольшой площадке, свободной от кустов.

Шакал побежал к тому, месту, где они с волком разошлись. Немного проплутав в темноте среди ракит, шакал отыскал наконец мешки с вещами и потащил их к уже разгоревшемуся костру. Особенно тяжёл был большой мешок волка, набитый всякой всячиной. По дороге шакал лихорадочно соображал, как бы ему обхитрить волка и заполучить себе долю побольше. Вернувшись, он сложил мешки под ивой.

— Слушай, волк, — начал шакал, но уже до того, как открыл рот, он уже откуда-то знал, что из его затеи ничего не выйдет. — Добыча хорошая, да только больно маленькая. С неё и одному-то не наесться, а если разделить на двоих... — не докончив, шакал выразительно замолчал.

— Это да, — не оборачиваясь, протянул волк, который рылся в своём мешке. — Маловата добыча.

— Неплохо было бы увеличить добычу. Тогда и доля каждого станет больше. Можно же что-то сделать...

— Чепуха! — Волк вытащил из мешка глиняный горшок и костяные ножи. — Давай, собирай хворост.

— Но один способ-то есть.

— Это какой?

Шакал затаил дыхание. Сейчас всё решится!

— Лис Чернобур и Рыжий Лис тоже ведь думали об этом, — сказал он, будто не замечая вопроса товарища, а продолжая свои размышления. — А они оба знали толк в охоте...

— Говори, не тяни ты за хвост, — нахмурился от нетерпения волк.

Прежде чем ответить, шакал сглотнул.

— Нужно откармливать добычу, а не сразу...

— Не убитая добыча всегда сбегает! — даже не дослушав, перебил волк, поставил рядом с костром горшок и сложил рядом ножи.

Шакал совсем упал духом. Мысль с самого начала была плохая. Даже если бы волк согласился, где бы они держали зайчонка?

— Давай хотя бы разделим добычу по справедливости — поровну! — проскулил он.

Волк достал из мешка потёртую оленью шкуру и расстелил её под ивой.

— Тебе — голову, — сказал он, с довольным видом усаживаясь на шкуру и откидываясь спиной на ствол дерева.

Это была всегдашняя доля шакала в добыче, но никогда ещё она не казалась ему такой ничтожной, как сейчас.

— Добавь ещё хотя бы шею!

— Решил обхитрить меня, разделяя шею от тулова? — хохотнул волк.

Шакал поморщился, не понимая, шутит его товарищ или говорит серьёзно. Эта была известная притча о волке и лисе. Хитрый лис, деля добычу, так разделил шею от туловища, что первое оказалось больше второго.

— Ты сам определишь, где кончается шея, — поспешил сказать шакал на случай, если волк не шутит.

— Если отдам тебе шею, то мне самому что останется? — усмехнулся волк. — Сам видишь — длинноухий совсем маленький. Собери хворост и принеси воды, а то тебе вообще ничего не достанется!

Шакал понуро потащился в кусты. Хоть волк и туповатый, но такой упрямый! Никак его не перехитрить и не переубедить. Набрав целую охапку сухих веток, шакал вернулся и подложил часть их в костёр. Настроение совсем испортилось. Теперь, когда зайчатины ему полагалось совсем мало, её хотелось ещё сильнее, чем прежде.

— Отдай шею, — повторил шакал без всякой надежды в голосе.

— Не дам я тебе шеи! А будешь ныть — получишь по шее!

Вот это каламбурчик! Шакал от удивления даже не нашёлся, что сказать. Даже сам волк в первое время не понял, что сказал. Запоздалый хохот показал, что и до него дошёл наконец смысл сказанного им. От этого шакалу стало ещё обиднее.

— Ничего смешного! — огрызнулся он.

Но волк продолжал хохотать как одержимый. Нечасто ему удавалось так удачно пошутить, и теперь волк веселился от души. У шакала настроение совсем испортилось. Он нехотя встал и, подняв горшок, потащился искать ручей, который протекал где-то поблизости, в зарослях.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как тяжёлый горшок выскользнул из рук. Только этого не хватало! Ударившись о землю, горшок разлетелся вдребезги. Волк перестал хохотать, будто поперхнувшись своим смехом. Шакал весь сжался. Больше никакой посуды, чтобы варить ужин у них не было.

— Мелкий, — волк, нахмурившись, поднялся с места, — сейчас ты у меня получишь!

— Волк, я нечаянно! — сказал шакал, и голос сорвался на писк, как это у него часто бывало от страха. — Он же и так был треснутый!

Шакал знал, что это оправдание не поможет, и теперь, поджав хвост, оглядывался вокруг в поисках спасения. Если бы чем-нибудь отвлечь волка... Взгляд шакала упал на верёвочную петлю, болтающуюся на большом суку старой ивы. На пустую верёвочную петлю. И мысли о разбитом горшке сразу вылетели из головы.

— Заяц... — выдохнул шакал, указывая рукой наверх. — Заяц сбежал!

Теперь ему попадёт за зайчонка. А пропажа добычи никак не сравнится с какими-то черепками. Но может, ещё получится догнать зайца?

— Сбежал? — не оглядываясь, зло усмехнулся волк. — Знаю я твои хитрости!

— Мы ещё успеем догнать беглеца!

Но волк рассердился ещё сильнее. Ускорив шаги, он подошёл к шакалу, схватил его за грудки и как следует встряхнул. У шакала помутилось в голове. Запоздало вспомнилось, что волк-то не знает, что зайчонок живой!

— Волк... клянусь... — пролепетал шакал, чувствуя, как голова его бессильно мотается из стороны в сторону, — он сбежал...

То ли упорство, с каким шакал настаивал на своём, то ли выражение голоса, с каким он говорил, возымели действие, но волк наконец взглянул туда, где совсем недавно висела добыча. Шакал почувствовал, что сползает на землю: крепкая хватка волка вдруг ослабла.

— Ты что, — раздался удивлённый до глубины души голос волка, — оставил добычу в живых?! То-то я крови не заметил...

Вот сейчас волк его точно прибьёт!

— Конечно же нет! Я... я свернул ему шею. Но он, наверное, очухался...

— Ничего тебе нельзя доверить! Быстрее в погоню!

Волк бросился обратно к иве, искать следы беглеца. Шакал, с трудом поднявшись, поковылял за товарищем. Волк был гораздо лучшим следопытом, и шакал, крутясь рядом, лишь делал вид, что тоже занят поиском следов. Внезапно волк остановился. Шакал, на всякий случай, отшагнул в сторону.

— Здесь нет следов длинноухого, — сказал волк и взглянул наверх.

— Как нет?

Волк не отвечал, и шакал тоже посмотрел наверх. Петля на верёвке, перекинутой через большой сук, была явно развязана. Зайчонок, спрыгнувший с такой высоты, обязательно создал бы столько шума, что его побег не остался бы незамеченным. Однако он умудрился исчезнуть совершенно незаметно. Будто вовсе и не слезал на землю.

Шакал ещё раз взглянул на сук с верёвкой...

— Он на дереве, — сказал волк.

Но шакал уже и сам догадался. Он поморщился. Он слишком высоко подвесил зайчонка, и тот сумел, схватившись за сук, залезть наверх. Хорошо, конечно, что зайчонок не сбежал, только вот как его теперь оттуда достать... Шакал вгляделся в ночную листву, но зайчонка разглядеть не смог.

— Где он?

— Вон там, в дупле сидит, — указал волк. — Удобно устроился, нечего сказать.

В самом деле, чуть выше по стволу ивы располагалось дупло, в котором мелькнула ушастая мордочка. Шакал лихорадочно соображал, что бы ему такое придумать, чтобы не пришлось лезть за беглецом на дерево. Он очень боялся высоты. Но чем дольше он смотрел на зайчонка в дупле, тем больше зрела в голове одна мысль...

— Эй, длинноухий! — гаркнул волк. — А ну слезай оттуда!

Конечно, надеяться на то, что зайчонок сам послушно спуститься к ним в руки, не приходилось, но волк с любопытством ждал ответа. Через некоторое время сверху еле слышно донеслось:

— Мне и тут хорошо.

— Ещё пререкается, наглец! А ну, Мелкий, живо полезай наверх!

Но теперь шакал уже был готов к этому приказанию. Показав знаками волку, чтобы тот нагнулся, шакал зашептал ему на ухо. И в этот раз он точно был уверен в своей затее.

— К чему такая спешка, волк! — с увещеванием говорил шакал. — Мы с тобой уже устали, а зайчонок до утра никуда не денется с этого дерева. А как рассветёт, я слеплю новый хороший горшок, и мы сварим с тобой славную похлёбку.

Волк с сомнением взглянул наверх, но было видно, что основное дело уже сделано. Оставалось только ждать, пока до туговатого волка дойдёт вся выгода замысла.

— Верёвку убери, — зевнув, буркнул наконец волк и уселся под ивой на расстеленной шкуре.

Шакал с готовностью сорвал с ветки верёвку и замотал себе вокруг пояса. Волк, порывшись в своём мешке, вытащил две полоски вяленого мяса. Кусок побольше он начал жевать сам, а другой дал шакалу.

Шакал тоже уселся под деревом, с другой стороны мешков, и принялся за свой кусок. Вяленое мясо было жёсткое, уже непонятно чьё, приходилось долго его разжёвывать и размачивать слюной, прежде чем оно становилось съедобным. Но зато это мясо было очень вкусное и отлично подходило для того, чтобы наскоро перекусить. Глаза шакала слипались от усталости, но он упрямо продолжал жевать...

Только утром шакал обнаружил, что, оказывается, заснул, так и не доев свой кусок. Закинув остатки вяленого мяса в рот, шакал поднялся и потянулся. Волк ещё храпел.

Пройдясь вокруг потухшего костра, шакал взглянул наверх. Проснувшийся зайчонок уже вовсю завтракал листьями. Шакал облизнул губы. Это же идеальный вариант для зайчатника! Без всякого громоздкого частокола. И еды никакой таскать не надо. Эдак можно и самого Рыжего Лиса заткнуть за пояс! Ещё бы найти пресловутый Заячий Свиток. А пока нужно во что бы то ни стало уговорить волка подольше продержать зайчонка на дереве.

Проснулся волк и сразу же посмотрел на крону дерева.

— Длинноухий на месте? — спросил он.

— Уже завтракает. Глядишь, и веса побольше наберёт к нашему обеду, — шёпотом добавил шакал и подмигнул волку.

Но волк даже не улыбнулся в ответ и лишь хмуро буркнул:

— Чеши лепить горшок.

Похоже, волк проснулся в дурном расположении духа. Чтобы не рассердить товарища ещё сильнее, шакал поспешил отправиться на поиски глины. Поплутав немного в зарослях ракитника, он наткнулся на ручей и пошёл дальше вдоль берега. Теперь, избавившись от опеки волка, можно было не торопиться. Хотя, если вернуться слишком поздно, можно схлопотать пару затрещин.

Шакал почти выбрался из зарослей, когда наткнулся на берегу на хороший пласт глины. Наковыряв палкой немного глины, шакал прямо у ручья принялся её месить. Когда глина превратилась в пластичную однородную массу, шакал с удовольствием принялся лепить горшок на небольшом плоском камне.

Шакалу вообще нравилось возиться с глиной, и вскоре, увлёкшись, он вылепил большой добротный горшок. С удовлетворением рассматривая результат своих трудов, шакал запоздало вспомнил, что собирался не торопиться. Комкая в руках излишки глины, он задумался. Неплохо бы потянуть время. Правда, если нагрянет волк и увидит, что он сидит тут без дела... Хотя нет, волк не отважится оставить зайчонка без присмотра.

Успокоившись, шакал разлёгся там же, где сидел. Солнце припекало, но здесь, в тени у ручья, жара не ощущалась. Веки тяжелели, и шакал чувствовал, что сейчас вот-вот задремлет...

Только внезапно проснувшись, шакал понял, что заснул. На душе было тревожно, и спросонья шакал не сразу разглядел, что он на берегу уже не один.

— Проснулся, горшочник!

От резкого голоса Мелкий вздрогнул. Рядом с ним стояли, ухмыляясь, трое незнакомых шакалов.

— Сделаешь нам такой же горшок? — спросил второй из незнакомцев.

— Зачем нам горшок! — перебил товарища первый незнакомец, самый крупный из всех троих и, видимо, самый главный. — Где твоя сумка? — обратился он к Мелкому.

— Там, — неопределённо махнул рукой шакал, трусливо поджав хвост.

Он очень перепугался. Пожалуй, сейчас его побьют...

— Кто там ещё есть?

У главного один из клыков был чёрного цвета. Почему-то это казалось Мелкому особенно страшным.

— Мой товарищ... — от страха голос снова предательски сорвался на писк.

— Он там один?

Мелкий кивнул. Главарь переглянулся с друзьями и сказал:

— Веди нас туда.

Шакал встал. Хотя незнакомцы тоже были шакалами, Мелкий был ниже любого из них на целую голову. Конечно, он привык чувствовать себя маленьким и ничтожным рядом с огромным волком, однако именно рядом с соплеменниками он острее всего ощущал свой маленький рост.

Главарь махнул рукой, и шакал, испугавшись, дёрнулся в сторону и нечаянно наступил на свой горшок. Мягкая глина легко подмялась. Шакалы загоготали. Опасаясь, как бы его не побили, шакал заторопился. Может, получится сбежать по дороге?

Двое незнакомцев шли по бокам шакала, а главарь шёл сзади. Не осмеливаясь оглянуться, шакал чувствовал его дыхание у себя за спиной и совсем сник. Нечего и думать, чтобы попытаться сбежать из такого положения...

Старую Иву шакал нашёл не сразу: от страха он даже немного заблудился в густых зарослях ракитника. Запоздало подумалось, а сумеет ли волк справиться сразу с тремя шакалами?

Волк сидел под деревом и держал в руках какой-то свиток. Увидев вышедших из зарослей шакалов, волк поднялся навстречу. Мелкий даже не оборачиваясь почувствовал, как изменилось настроение незнакомцев при виде огромного волка. Наверняка, она предполагали встретить здесь всего лишь ещё одного шакала.

— Мелкий, а этих ты ещё зачем сюда привёл? — грозно гаркнул волк.

— Они горшок сломали, — пискнул шакал.

— Мы... шли мимо... — запинаясь, начал оправдываться главарь.

Однако его товарищи, не дожидаясь, пока он договорит, кинулись наутёк. Следом за ними, бросив свою речь, задал стрекача и сам главарь.

— Они горшок сломали, — повторил шакал.

— Тебя только за смертью посылать, — хмуро буркнул волк. — Живо тащи сюда свой горшок.

Чтобы не попасть под горячую руку, шакал кинулся обратно в кусты. Пробежав с десяток шагов, он остановился. А что если у ручья его караулят шакалы? Мелкий шагнул было обратно, но вспомнил рассерженное лицо волка. Поколебавшись некоторое время, он крадучись направился в сторону ручья. Шакалы могли ещё убежать, а волк точно задаст трёпку, если он вернётся без горшка.

К счастью, у ручья никого не оказалось. Видимо, волк так напугал проходимцев, что те не осмелились сунуться сюда повторно. Оглядевшись на всякий случай ещё раз, шакал осторожно выбрался из кустов и на скорую руку поправил помятый горшок. Затем он поднял горшок вместе с камнем, на котором он был слеплен, и понёс к Старой Иве.

Ноша была тяжёлая, и шакал несколько раз останавливался, чтобы перевести дух. Уже из последних сил он дотащил до лагеря злополучный горшок и поставил его рядом с костром.

— Наконец-то! — воскликнул волк, сидевший под ивой. — Давай полезай на дерево за длинноухим!

От неожиданности шакал растерялся и не нашёл ничего лучше, как ляпнуть:

— З-зачем?

— Как это зачем?! Твоя же дурацкая идея была подвесить длинноухого!

— Волк, — начал шакал, уже собравшись с мыслями, — ты же сам знаешь, что горшок сначала должен высохнуть,. Иначе он треснет во время обжига.

Волк поморщился, но ничего не возразил.

— Раньше завтрашнего дня горшок не будет готов, — продолжал шакал. — А без горшка из этого крошечного зайчонка приготовить что-нибудь путное не получится. Поэтому нет смысла прямо сейчас лезть за ним на дерево.

— Ладно, — буркнул волк. — Сиди здесь и отгоняй птиц.

— Каких ещё птиц?

— Да устроили здесь сборище, как будто зайца ни разу не видели.

Оглядевшись, шакал заметил на соседних деревьях несколько любопытных синиц и воробьёв. Не украдут же они, в самом деле, их добычу!

— Да эта мелюзга... — начал было шакал, но осёкся, наткнувшись на суровый взгляд волка — А ты куда?

— На охоту, — волк поправил нож за поясом и скрылся в кустах.

Убедившись, что волк точно ушёл, шакал с облегчением уселся под ивой на расстеленной оленьей шкуре. В животе заурчало, и только сейчас шакал вспомнил, что с самого утра ничего не ел. В мешке волка всегда имелся запас вяленого мяса, но лезть туда без спроса было боязно. А ждать возвращения товарища с добычей ещё долго.

Чтобы отвлечься, шакал покидался камнями в птиц. Птицы, конечно, без особого труда уворачивались.

Но чем больше шакал старался не думать о еде, тем сильнее ему хотелось есть. Он уже явно слышал аромат вяленого мяса, исходящий из мешка. Интересно, сколько там мяса? Шакал облизнул губы. Если там много кусочков, то волк наверняка не заметит пропажу одного. Но если волк застукает его в то время.

Решившись, шакал осторожно раскрыл мешок. Среди деревянных ложек, рубахи, штанов он наткнулся на большой холщовый свёрток, благоухающий мясом. Он развернул холст. Ого! В свёртке лежала целая куча полосок вяленого мяса. Шакал облизнулся и, выбрав кусок побольше, начал его жевать. Он убрал остальное обратно и тщательно расположил мешок так, как он лежал.

Чтобы волк не застал его со стащенным куском, шакал принялся как можно быстрее разжёвывать жёсткое мясо. Только торопливо всё проглотив и пару раз при этом чуть не поперхнувшись, он с наслаждением растянулся под ивой. Он, конечно, не наелся, но первый голод утолил. Теперь можно было и вздремнуть.

Заслышав треск ломающихся веток в кустах, шакал тут же проснулся и вскочил. Как он и предполагал, это вернулся волк с большим глухарём за спиной. Шакал кинул взгляд на солнце. Совсем немного времени потратил волк на охоту. И добыча добрая.

— Принимайся за работу! — заявил сразу волк.

Шакал не заставил просить себя дважды и поспешил к брошенной птице. Сердить голодного волк не стоило, да и самому очень хотелось есть. Пока волк, наломав с ближайшего ракитника толстых веток, сооружал возле потухшего костра стойки для вертела, шакал успел ощипать глухаря, несмотря на его крупный размер.

— Надо же, приноровился, — с одобрением заметил волк, одной рукой приподнимая и разглядывая птицу.

Шакал даже немного смутился. Кажется, это был первый раз, когда он слышал от волка похвалу в свой адрес. Волк насадил добычу на вертел, установил вертел на стойки и приготовился развести огонь.

— Дай-ка вон тот мешок, — велел волк, кивая в сторону ивы.

Приглядевшись, шакал только сейчас заметил с другой стороны дерева какой-то валявшийся холщовый мешок.

— О! — воскликнул он. — А это чьё?

— Зайчонка. Там внутри были какие-то свитки, достань-ка их для растопки.

Шакал, подняв мешок, заглянул внутрь и сразу же наткнулся на два приличных размеров свитка, лежащих сверху. Зачем зайчонку таскать с собой какие-то свитки?

— Слушай, волк, — шакал облизнул губы, — а вдруг один из этих свитков тот самый?

— Какой ещё тот самый?

— Тот самый Заячий Свиток, который искал Чернобур.

— Хватит болтать, давай сюда эту бумагу.

— Я соберу сухих листьев!

И шакал, не дожидаясь ответа волка, торопливо набрал целую охапку опавших листьев. Волк покачал головой, однако ничего не сказал и разжёг костёр. Сразу запахло жареным мясом. Поручив шакалу готовить, волк разлёгся под деревом.

Шакал со свитками в руках, сел возле костра Оставалось только следить за тем, чтобы костёр не потух, а птица не подгорела, и изредка поворачивать её к огню то одной, то другой стороной. Расположившись поудобнее, шакал с любопытством развернул первый свиток.

— Раз уж не дал сжечь эту бумагу, — подал голос волк, — почитай-ка, что там накалякано. Я пытался рассмотреть, но там такие мелкие буквы, что ничего не разобрать.

Странно. Раньше волк не жаловался на своё зрение.

— "О снадобьях, отварах и лечебных травах, применяемых в врачевании", — прочитал шакал заголовок первого свитка.

Не то. Волк хохотнул. Шакал поспешно схватился за второй свиток.

— "Сказания о хитроумном и быстроногом зайце Ветрогоне", — прочитал шакал заголовок, чувствуя разочарование. — Это всего лишь сказки.

Если бы Заячий Свиток можно было так просто найти, его бы уже давно отыскал тот же самый Рыжий Лис. Наивно надеяться, что именно ему, шакалу, повезёт с первого же раза.

— А вот это почитай. Заячьих сказок я ещё не слышал.

Шакал вздохнул и продолжил чтение.

— "Сказ о том, как Ветрогон убежал от троих волков. Однажды летом заяц Ветрогон лежал в тени возле ручья, потому что только здесь можно было отдохнуть в полуденную жару. Неожиданно к ручью в том же самом месте вышли трое волков, чтобы попить воды. Заметив хищников, Ветрогон сразу пустился бежать. Волки, наскоро хлебнув воды, кинулись в погоню по его следам. Ветрогон мчался так быстро, что бежал далеко впереди своих преследователей...."

— Нужно было одному волку остаться в засаде у ручья, — покачал головой волк.

Шакал хотел спросить, зачем, но передумал и продолжил читать.

— "Сначала Ветрогон побежал в сторону от ручья, а потом вернулся к тому же самому месту, где он отдыхал, сделав, таким образом, петлю. Перейдя ручей вброд, Ветрогон сделал с другой стороны такую же петлю и вернулся на прежнее место во второй раз." И зачем этот Ветрогон крутится на одном месте?

— Как зачем? Заячьи петли делает, он же заяц.

Сколько же всяких тонкостей у этой охоты на зайцев! Гораздо проще держать зайцев в плену и откармливать. Не зря Рыжий Лис придумал это.

— "В этот раз Ветрогон пустился бежать прямо по руслу ручья вниз по течению. Волки же, примчавшись, запутались в следах и не знали, в какую сторону бежать, поскольку на воде не остаётся ни следов, ни запахов..."

— Уж у меня бы этот заяц не сбежал! — раздражённо сказал волк. — Хватит читать всякую ерунду, смотри лучше за дичью.

Шакал для вида крутанул пару раз вертел, чтобы успокоить товарища, и от нечего делать просмотрел ещё несколько историй в свитке. Похоже, остальные сказки были такими же неинтересными, как и первая — Ветрогон всегда сбегал от хищников. Шакал хмыкнул. Наверное, таковы все заячьи сказки.

Он взял мешок и порылся в нём. Хотя, конечно, вряд можно что-нибудь найти после волка. В мешке лежали какие-то высушенные травы и всякая посуда. Ничего интересного. Шакал положил бумагу обратно в мешок и бросил его рядом с ивой. Надо попробовать как-нибудь по-хитрому выведать у зайчонка, что тот знает. Если кто-то и может что-либо рассказать о Заячьем Свитке, то только сами зайцы.

— Глава 9. Ветрогон (Трусишка 24 519)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Трусишка нетерпеливо семенил за степенно шагающим ёжиком. На взгляд Трусишки, Колючая Голова, конечно, был несколько медлителен. Но идти самому первым или даже убежать вперёд не было никакого желания. Идти вдвоём всё-таки веселее. И не так боязно. Утренние события возле Чёрной Крепости казались лишь страшным сном.

Они держали путь к Большому Дубу. Ёж, несмотря на то что тоже только недавно появился в лесу, уже успел побывать там и поэтому знал дорогу. Они уже прошли изрядное расстояние от Крепости, когда наконец Трусишка заволновался. Ёж совсем не запутывал следы! К ветру он, конечно, принюхивался, а вот следы не запутывал. Сначала Трусишка думал, что его товарищ просто хочет отойти подальше от Крепости, но теперь...

— Колючая Голова, — шёпотом окликнул он ёжика, — пора запутывать следы!

Ёж остановился, и Трусишка заметил, что он в растерянности.

— Но я никогда не запутывал следы.

Трусишка хотел сказать, что так его выследят хищники, но вспомнил, что ёжик может запросто защититься своими колючками, а потому ему совсем необязательно выделывать всякие петли. Наступило неловкое молчание.

— Надо запутывать следы, — жалобно повторил зайчонок.

— Хорошо, — сказал ёж, — только тебе придётся научить меня.

Трусишка почесал в затылке. Ему ещё не приходилось учить кого бы то ни было.

— Идём за мной, — сказал он и, повернув налево, шагнул в заросли орешника.

— Но нам нужно идти прямо, вдоль этих кустов.

— Так надо, чтобы запутать следы.

— А! — понимающе кивнул ёж и двинулся за зайчонком.

Сделав большую петлю, они вернулись на прежнее место. Пройдя с десяток шагов по своим же следам, Трусишка остановился.

— Теперь, — не поворачиваясь, сказал он товарищу, — нужно осторожно прыгнуть в сторону.

Трусишка изо всех сил отпрыгнул вправо. Поднатужившись, прыгнул и ёжик, однако прыжок у него получился не больше заячьего шага. Такого Трусишка не ожидал. Вероятно, его чувства отразились на лице, потому что ёжик спросил:

— Я сделал неправильно?

— Надо прыгать как можно дальше. Иначе хищники быстро распутают петлю.

— Я попробую.

Ёж отложил в сторону свой посох и снял в сплеча дорожный мешок. После десятка попыток, стало ясно, что лучше уже не будет. Ёж старался изо всех сил, но у ничего не выходило.

— Ты совсем не умеешь прыгать, — сказал Трусишка.

— Знаю, — откликнулся запыхавшийся ёж. — Мне не часто приходится прыгать.

Трусишка понимающе кивнул. Когда ёжик немного отдышался, они зашагали дальше. Когда настало время делать следующую петлю, ёжик остановил Трусишку и сказал:

— Будет достаточно, если ты только один будешь путать следы.

Трусишка непонимающе уставился на своего спутника.

— Ведь хищники будут идти по твоим следам, а на мои даже не посмотрят. Вряд ли кто-нибудь подумает, что зайчонок и ёж идут вместе. В конце концов, от моих петель всё равно никакого толка нет.

Трусишка, почесав в затылке, согласился. Товарищи двинулись дальше. Теперь часть дороги они шли вместе, а другую часть дороги ёж шагал в одиночестве, а Трусишка бегал и прыгал вокруг, стараясь как можно сильнее запутывать следы.

Дело уже близилось к вечеру, и Трусишка уже подумывал о привале, когда они, наконец, вышли на обширную поляну, на дальнем конце которой возвышался огромный раскидистый дуб. Трусишка сразу догадался, что это и есть знаменитый Большой Дуб. Чтобы обхватить его ствол, понадобилось бы с десяток зайцев. Под деревом лежал внушительных размеров валун, возле которого стояли несколько зайцев.

Когда Трусишка с ежом подошли поближе, стало ясно, что зайцы что-то взволнованно обсуждают. Но послушать, о чём они говорят, не получилось. Зайцы смолкли и настороженно смотрели на подошедших новичков. Трусишка совсем оробел и безуспешно пытался спрятаться за ежом, который был ниже его ростом.

— Здравствуйте, длинноухие! — поздоровался ёж.

Зайцы, как показалось Трусишке, несколько неохотно ответили на это приветствие.

— Какие новости в лесу? — ничуть не смутившись, поинтересовался ёж.

Зайцы, их было четверо, молча переглянулись.

— В соседнем лесу появился новый Ветрогон! — наконец выпалил один из зайцев, высокий и худой.

После этого заговорили все разом, и стало ясно, что они обсуждали именно эту новость. Но зайцы так яростно спорили и постоянно перебивали друг друга, что ничего нельзя было разобрать.

Колючая Голова попытался что-то сказать, но на него никто просто не обращал внимания. Тогда он взобрался на край валуна и, подняв над головой свою палку, прикрикнул. Зайцы удивлённо замолчали.

— Объясните, что случилось, — потребовал ёж.

Зайцы начали наперебой рассказывать. Оказалось, что в одном из соседних лесов какой-то зайчонок сумел обмануть лиса и сбежать от него! И теперь этого смельчака все называли не иначе как новым Ветрогоном. Вот новость! Трусишка даже забыл про все свои страхи. Только в конце истории он заметил, что от удивления слушает, открыв рот, и поспешил закрыть его.

— Враки это всё! — картавя, возразил заяц с прямо торчащими ушами. — Птичьи вести! Не может такого быть!

Трусишка почувствовал, как у него внутри всё закипело от такого несправедливого замечания. Спор готов был разгореться с новой силой, но ёж предупредительно поднял свою палку.

— Событие очень... очень необычное. Такие новости приходилось слышать и раньше, только на поверку они оказывались выдумкой. — Ёж повысил голос, чтобы его не прервали. — Только узнав, как можно больше подробностей, мы сможем определить, правда это или ложь. Что ещё известно об этом событии?

Зайцы переглянулись, но никто ничего не сказал.

— В каком лесу это произошло?

— Кажется, в Дремучем, — неуверенно сказал один из зайцев.

— В Еловом Лесу! — возразил другой, который картавил.

— Мы сами мало что знаем, — прервал разгорающийся спор заяц, первый заговоривший с подошедшими. — Мы как раз ждём ворону Карр-Кар, чтобы услышать от неё все подробности.

— А она откуда знает?

— Карр-Кар всегда всё знает! — улыбнулся первый заяц, и остальные согласно закивали. — Меня зовут Путешественник.

Трусишка и Колючая Голова познакомились и с остальными зайцами. Картавившего зайца звали Неверя, а ещё двоих — Топотун и Хвост.

— Вы недавно в нашем лесу? — поинтересовался Путешественник.

Трусишка замялся, не зная, что сказать.

— Мы прибыли только на днях, — отвечал за обоих ёжик. — А вы все местные?

— Да, и уже давно! — хохотнул Путешественник.

— А вы застали времена лиса Чернобура?

Зайцы сразу переменились в лице и даже подались назад, словно надумали убежать. Да и сам Трусишка, признаться, почувствовал себя очень неуютно от неожиданного вопроса товарища. Только Путешественник остался на месте, но и он ничего не сказал. Похоже, и сам ёж не ожидал подобной реакции, поскольку выглядел растерянным не меньше зайцев.

— Всем привет!

Неожиданно раздавшийся каркающий окрик заставил всех испуганно вздрогнуть. На большой валун у дуба приземлилась ворона. Карр-Кар! — сразу догадался Трусишка.

Все сразу бросились к вороне с вопросами. Поднялся такой гвалт, что Трусишка даже забеспокоился, что, оставшись сзади, ничего не расслышит. Но, видимо, вороне не впервой приходилось быть в центре внимания подобного сборища. Она повелительно подняла вверх правое крыло, и начала говорить только тогда, когда все замолчали.

— Вчера днём у Чёрной Крепости Толстун подрался...

Все недовольно загалдели, и только Трусишка молча переглянулся с ежом.

— Не про это! Рассказывай про того зайца!

— Все слышали эту новость о зайце-смельчаке, или рассказывать всё заново?

— Заново! — поспешно сказал Трусишка.

Его тихий голос потонул во всеобщем гомоне, и его никто не услышал, но, к счастью, остальные кричали то же самое. Ворона важно кивнула, и, едва она раскрыла клюв, как сразу наступила тишина.

— В соседнем Многоручейном Лесу случилось нечто невероятное. — Ворона помолчала. Все, затаив дыхание, терпеливо ждали продолжения. — Живущий в том лесу Рыжий Лис, известный своей большой хитростью, соорудил из брёвен большую клетку. Туда он посадил зайчонка, которого поймал на охоте. Однако, зайчонок оказался не промах и сумел бежать, выломав дверь в клетку. Теперь Рыжий Лис в гневе разыскивает этого смельчака.

Едва Карр-Кар закончила, как все снова разом заговорили.

— А как зайчонок смог выломать клетку из брёвен? — смог перекричать всех Колючая Голова. — Верится с трудом, что такое могло произойти.

Зайцы сначала переглянулись между собой, а потом обратили свои взоры на ворону, как бы показывая, что вопрос обращён к ней.

— Не знаю, — невозмутимо ответила ворона.

— Что это была за клетка? Для чего её построил лис?

— Этого тоже не знаю.

— Слишком много неизвестного, — покачал головой ёж. — От кого ты узнала про это событие? Как можно удостовериться в правдивости твоих слов?

Трусишка даже немного рассердился на своего нового друга. Что за глупые вопросы он придумывает, когда и так всё ясно!

— За достоверность новости, конечно, я не могу ручаться, — заявила ворона. — Я всего лишь пересказала то, что слышала от других птиц.

— Которым, в свою очередь, это поведали ещё одни птицы. Получаются и в самом деле птичьи вести.

Притихшие было зайцы снова зароптали.

— Колючая Голова, ты слишком недоверчив для ежа! — воскликнул Путешественник.

— И правильно! — возразил Неверя. — Это всего лишь обычные птичьи слухи!

— А я верю, что всё это правда!

Конечно, это правда! Трусишка встал поближе к Путешественнику и подальше от Невери.

— Пустой разговор, — сказал Топотун. — Всё равно никак не узнаешь, где правда, а где ложь. Пошли, Хвост.

— А вот и можно узнать! — Путешественник вскочил на валун и встал рядом с вороной.

Все удивлённо уставились на бойкого зайчонка. Кажется, он что-то придумал...

— Нужно отправиться в Многоручейный Лес, найти этого смельчака и у него самого всё расспросить.

Ого! Можно только мечтать, увидеть собственными глазами нового Ветрогона! Но отправиться туда, где хозяйничает сам Рыжий Лис... Трусишка покачал головой. Кто может согласиться на такое рискованное путешествие? Трусишка, стыдясь собственной трусости, шагнул назад.

— Отличная мысль! — воскликнул ёж. — Рассказать всё, как было, сможет только сам зайчонок.

— И кто туда отправится? — поинтересовался Топотун.

Похоже, Трусишка был не один такой малодушный. Остальные зайцы лишь молча переглядывались, но никто не вызывался.

— Я мог бы отправиться туда, — сказал ёж.

Зайцы уважительно посмотрели на ежа, а Трусишку охватила гордость за своего друга.

— Я пойду! — сказал Путешественник. — Пока ты, Колючая Голова, доковыляешь до Многоручейного Леса, я уже буду возвращаться.

— Всё равно придётся долго ждать, — покачала головой Карр-Кар. — Я сама полечу! Так будет гораздо быстрее.

— Даже если не получиться найти самого зайчонка, — ёж подошёл поближе к камню, — постарайся отыскать хотя бы тех, кто его видел.

— Если понадобится, я найду даже самого Рыжего Лиса!

Зайцы испуганно переглянулись.

— Рыжему Лису не стоит верить, — покачал головой ёж. — Он настолько хитёр, что уже забыл, как говорить правду. Если встретишь его, будь очень осторожна.

— Хорошо. Ждите меня дня через два.

И ворона, поднявшись, тут же улетела. Только Путешественник успел крикнуть вдогонку:

— Удачи!

Трусишка проводил взглядом храбрую птицу, пока та не скрылась за деревьями.

— Надеюсь, — сказал ёж, — что Рыжий Лис ещё не поймал этого зайчонка.

Трусишка испуганно посмотрел на друга. Об этом он как-то не подумал. Ведь теперь Рыжий Лис наверняка устроил на бедного зайчонка самую настоящую облаву!

— Конечно, не поймал! — с жаром сказал Путешественник, усаживаясь на камне и поправляя свою суму. — Раз этот зайчонок сумел сбежать, то уж точно больше не попадётся Рыжему Лису.

— Но однажды-то он уже попался, — возразил Неверя.

Разгорающийся было спор прервал ёж.

— Не попадётся, — уверенно сказал он, — если, конечно, зайчонок вовремя догадается совсем сбежать из того леса. Рыжий Лис несомненно хитёр, однако до Чернобура ведь ему далеко. Как считаете?

Зайцы сразу насупились. Неверя, что-то буркнув себе под нос, развернулся и скрылся в ближайших кустах. Топотун покачал головой и, махнув Хвосту, зашагал по поляне прочь. Следом за ним засеменил молчаливый Хвост. Да и сам Трусишка предпочёл бы уйти, если бы ему было куда идти...

С ними остался только Путешественник. Ёж оглянулся на Трусишку, и стало ясно, что он теперь боится что-либо сказать. Молчание затягивалось.

— Этот валун называют Задумчивым Камнем, — сказал вдруг Путешественник. — Говорят, если на нём долго сидеть, то в голову приходят умные мысли. Правда, у меня ещё ни разу не хватило терпения досидеть до этого...

Трусишка не ожидал этого и потому удивился тому, что заяц заговорил с ними. Ёж выглядел удивлённым не меньше.

— Кажется, — кашлянув, смущённо сказал ёж, — в здешнем лесу не очень любят вспоминать о Чернобуре...

— Совсем не любят. Тем более называть его по имени.

— Я уже второй день пытаюсь что-нибудь разузнать о Чер... Ужасном Лисе, — сказал ёж, немного приободрившись. — Да всё без толку.

— Ужасный Лис, когда здесь властвовал со своим Братством, навёл в лесу такой жути, что звери до сих пор избегают лишний раз вспоминать о тех временах. — Путешественник помолчал. — Да и вспоминать-то особо некому: мало, кто уцелел с тех пор.

— А ты... ты не боишься говорить о Чер... Ужасном Лисе?

— Нет, — Путешественник пожал плечами. — Я боюсь только живых хищников, а Ужасный Лис уже давно умер. А ты, Колючая Голова, зачем интересуешься им?

Трусишка с любопытством посмотрел на товарища. Сам он ни за что бы не осмелился задать такой страшный вопрос. Ёж, сняв с плеча котомку, положил на камень. От его былой растерянности и смущения не осталось и следа.

— А вы никогда не задумывались, — увлечённо начал рассказывать ёж, — как один лис сумел подчинить себе столько зверей? Уж точно не силой! Ведь в его Братстве были лисы, шакалы, волки и даже один медведь.

— Хитростью?

— Э, нет! Чтобы такая разношёрстная орава хищников боялась и исполняла все приказания одного лиса, только хитрости недостаточно. Тут нужно что-то другое...

— И что же?

— Я не знаю, — развёл руками ёж. — Поэтому я и хочу собрать как можно больше сведений об этом страшном, но очень загадочном лисе.

Трусишка смотрел то на зайца, то на ежа. Признаться, он не очень понимал, зачем его новый друг так интересуется этим Ужасным Лисом. Лучше бы, конечно, даже не вспоминать о всяких страшных хищниках.

— Гм... — Путешественник призадумался. — А ведь ты прав, Колючая Голова. Я сам, правда, знаю немного, да и то только по слухам, но, пожалуй, помогу, чем смогу!

— Спасибо! — ёж горячо пожал зайцу руки. — В этом деле как раз и приходится довольствоваться только слухами, потому что вряд ли кто-либо отважится расспросить Толстуна или какого-нибудь другого хищника из Братства.

Трусишку всего передёрнуло при упоминании медведя.

— Это уж точно, — заметил Путешественник.

— Ты Ужаснолесье хорошо знаешь?

— Как свои пять пальцев!

— Мы с Трусишкой хотели сходить к Пропащей Пещере.

Трусишка хотел спросить, что это за пещера, но побоялся, что ответ ему не понравится. Пожалуй, чем позже узнает, тем лучше.

— Могу показать дорогу, — Путешественник соскочил с камня. — Здесь недалеко, успеем до темноты.

Ёж поспешно схватил свою котомку, будто опасался, что заяц передумает. Путешественник зашагал первым, за ним заторопился ёж. Трусишке не оставалось ничего другого, как последовать за ними. Было бы очень хорошо, если бы все эти разговоры о хищниках прекратились...

— А зачем вам Пропащая Пещера? — спросил Путешественник.

— Я слышал, что там Ужасный Лис любил устраивать купальни.

Трусишка только вздохнул. Его погибший друг Длинноног наверняка тоже много чего ужасного знал про этот лес, однако предпочитал об этом помалкивать.

— Да, Ужасный Лис с Братством часто бывал там, — продолжал Путешественник. — Эту пещеру в одно время даже называли Купальной Пещерой. Теперь это довольно пустынное место, потому что редко, кто туда ходит.

— А откуда в лесу появился Ужасный Лис?

— Никто не знает, — пожал плечами Путешественник. — По слухам, однажды он просто появился в лесу с несколькими шакалами, составляющими тогда всё его Братство. Вместе они построили Старую Крепость...

— Ты хотел сказать Чёрную Крепость?

— Нет, Чёрную Крепость они возвели уже позже, когда Братство разрослось до трёх десятков хищников. А сначала Ужасный Лис с товарищами жил в Старой Крепости. Она до сих пор стоит заброшенная у Шумящего Водопада.

— Этого я не знал! — взволновался ёж. — Туда можно будет сходить?

— Завтра сходим.

Трусишка неожиданно для себя нашёл отличный способ избежать неприятного ему разговора. Он чуть приотстал, и теперь до него долетали лишь обрывки отдельных слов. Колючая Голова шёл прямо по указанному пути, а Путешественник и Трусишка время от времени вдвоём петляли по сторонам, чтобы запутывать следы.

Когда Путешественник сказал, что пещера недалеко, Трусишка и предположить не мог, что дорога окажется настолько длинной. День постепенно близился к концу, и Трусишка, будучи с утра на ногах, уже еле передвигался от усталости. Начало смеркаться, и Трусишка нагнал своих спутников, чтобы не отстать и не затеряться в наступающей темноте. Колючая Голова тоже выглядел уставшим, а потому, к счастью, больше не задавал своих страшных вопросов.

Трусишке уже начало казаться, что они никогда не доберутся до нужного места, когда, наконец, лес расступился, и путь преградила скалистая гряда с зияющим входом в пещеру, откуда журчал небольшой ручеёк. Стало страшно. Трусишка даже забыл про свою усталость.

— Вот мы и пришли!

Одиноко прозвучавший голос Путешественника гулко отразился от скал и лишь усилил его нарочитую весёлость.

— Жаль, что уже так поздно, — сказал ёж, — в темноте ничего не рассмотреть.

— Вообще-то в пещере и днём тоже темно.

Путешественник и Колючая Голова переглянулись. Стало ясно, что никто из них не горит желанием лезть в пещеру. Трусишка облизнул пересохшие губы и предложил:

— Может, как-нибудь в другой раз заглянем?

— Собирайте хворост, — решительно скомандовал ёж. — Заночуем в пещере.

Наскоро набрав валежника, пока ещё совсем не стемнело, все трое шагнули под своды просторного грота и двинулись вдоль ручья. Через два десятка шагов подземный ход сузился и свернул в сторону. Сюда уже не проникал даже тусклый сумеречный свет, и стояла такая темень, что глаз выколи. Трусишка сразу остановился и замер на одном месте. Становилось всё страшнее и страшнее...

— Сейчас!

В темноте послышалось, как ёж бросил свой хворост и начал копошиться, вероятно, роясь в своей котомке. С другой стороны раздался всплеск воды, за которым сразу последовал тихий вскрик Путешественника. Трусишка вздрогнул.

— Чуть в воду не свалился, — заявил Путешественник.

Трусишка покачал головой. В такой тьме лучше не ходить.

— Стой на месте, — сказал ёж.

— Хорошо!

Однако вскоре раздался новый всплеск воды.

— Да что такое! Тут везде что ли вода?!

Трусишка не смог сдержать улыбки. Вот ведь неугомонный заяц!

Послышались щелчки, и в темноте засверкали искры. Ёж высекал огонь. На короткие мгновения стало освещаться лицо ежа, склонившегося над кучкой сухих листьев. Конечно, костёр мог привлечь снаружи какого-нибудь хищника, но оставаться в кромешной тьме было ещё страшнее.

От внезапного вскрика Трусишка выронил весь хворост и чуть не дал стрекача, но успел узнать голос всё того же Путешественника.

— Ёжик! — взвыл заяц, — Какой же ты колючий!

— Напугал! — буркнул ёж. — Из-за тебя огниво выронил!

— Сейчас помогу найти.

В темноте послышалось какое-то шевеление, во время которого раздалось ещё пару вскриков уколовшегося Путешественника.

— Лучше дай мне своё огниво, — сказал наконец, Колючая Голова.

— Я сам разожгу костёр! — тут же ответил заяц.

Вновь засверкали искры, но теперь они освещали лицо Путешественника. Сухие листья быстро занялись, и робкий огонёк разогнал наконец кромешную тьму. Трусишка поспешно шагнул поближе к друзьям. Ёжик подложил в костёр ещё хворосту, а Путешественник, поднявшись, начал осматриваться вокруг.

— Ух ты! — воскликнул он.

Трусишка тоже огляделся. Оказалось, что после поворота пещера снова расширилась, а ручей образовал здесь небольшую заводь в каменной чаше, где в темноте чуть было не искупался Путешественник. Дальше подземный ход снова сужался, и его продолжение терялось в темноте. Трусишка невольно поёжился, посмотрев в ту сторону.

Один край широкого грота, в котором друзья развели костёр, сильно приподнимался над остальной частью и туда вёл узкий туннель, заканчивающийся тупиком. Там, в полутьме, виднелись сложенные камни и какие-то брёвна. Путешественник тотчас вскарабкался туда.

— Ого! Здесь такой большой котёл! И скамейки!

Пока Колючая Голова как следует разжёг костёр, а Трусишка собрал весь разбросанный валежник, Путешественник уже всё осмотрел и спустился обратно.

— Там в самом деле настоящая купальня!

— Ты что, здесь ни разу не был? — поинтересовался Трусишка.

— Ни разу. Это место обычно все обходят стороной.

Трусишке стало не по себе, и наверняка сейчас ёж...

— Почему? — сразу спросил ёж.

— Какое-то оно странное. — Путешественник понизил голос. — Поговаривают, что здесь обитает дух умершего Ужасного Лиса. Суслик Пик даже утверждал, что видел его собственными глазами... Но я думаю, что всё это выдумки.

Стало совсем жутко. Трусишка подвинулся поближе к костру. Лучше бы он остался один там, в лесу! Ёж прокашлялся. Похоже, он был напуган не меньше.

— Давайте осмотрим купальню! — Ёж, выхватив из костра головёшку, решительно поднялся.

— Давайте! — вскочил следом и Путешественник.

Трусишка лишь мотнул головой на вопросительный взгляд Колючей Головы. Он ни за что не отойдёт от костра! Однако, едва друзья шагнули в сторону, как Трусишка тут же оказался рядом с ними. Неизвестно ещё, что страшнее: оставаться одному у огня или идти вместе со всеми в темноту.

Наверху, на ровной площадке на сложенных камнях был установлен такой огромный глиняный котёл, что в нём свободно мог бы разместиться взрослый олень. Рядом располагалась небольшая кучка дубовых поленьев.

— Пригодится, — заметил ёж.

С трёх сторон котёл окружали три подровнённых бревна, служившие скамейками. Ещё три бревна составляли спинки скамеек. Колючая Голова всё это осветил своим факелом и самым подробнейшим образом осмотрел и даже заглянул под котёл.

— Здесь давно не разжигали огня, — прокомментировал ёж. — Каменная кладка уже начала разваливаться, а котёл и вовсе дал трещину.

Надо же, всё углядел. Трусишке даже в голову бы не пришло, обратить внимание на такие мелочи. Ёж поднял факел и посмотрел куда-то вверх.

— А вот куда уходит дым. Там дымоход.

Трусишка тоже взглянул вверх. На неровном потолке небольшого ответвления, где располагалась купальня, виднелось чёрное от копоти отверстие, уходящее косо вверх. Возле отверстия висело какое-то плетёное дно от корзины.

— А это что такое там болтается? — спросил Путешественник.

— Крышка, чтобы жар не уходил.

— Что-то она слишком высоко — не достать.

— Думаю, раньше здесь была какая-то верёвка, с помощью которой крышка открывалась и закрывалась.

— Может быть, — протянул Путешественник. — Говорят, Ужасный Лис был большой мастер на всякие такие штуки.

Друзья спустились обратно, захватив заодно несколько поленьев, и уселись возле костра. Ёж вытащил из своей котомки ягоды, сорванные им по дороге, а Путешественник — щавель. Поделив запасы на троих, друзья начали ужинать.

— А как Ужасный Лис умер? — спросил Колючая Голова.

Трусишка даже поёжился от такого вопроса.

— Никто не знает, — пожал плечами Путешественник. — Рассказывают, что в один прекрасный день всё его Братство вдруг разбежалось. Только тогда стало известно, что Ужасный Лис, оказывается, умер. А в Чёрной Крепости остался лишь один медведь Толстун.

Сил больше нет терпеть эти ужасные разговоры!

— Пожалуйста, давайте перестанем говорить об этом Ужасном Лисе! — не выдержав, взмолился Трусишка.

Колючая Голова кинул пристальный взгляд на зайчонка.

— Пожалуй, и в самом деле, хватит уже болтать, — сказал он и закинул в рот последние ягоды с ладошки. — Давайте укладываться спать.

Трусишка облегчённо вздохнул. Друзья расположились возле костра таким образом, чтобы купальня осталась за спиной, а сами они могли видеть и проход, ведущий к выходу из грота, и проход, продолжающий пещеру дальше.

В самой пещере царила тишина, но извне постоянно доносились какие-то шорохи, и Трусишка каждый раз непроизвольно вздрагивал. Колючая Голова и Путешественник быстро заснули, а Трусишка, несмотря на усталость, всё продолжал лежать с открытыми глазами.

Все мысли снова и снова возвращались к Ужасному Лису, как Трусишка не старался их отогнать. Ёж, конечно, неплохой товарищ, однако, чересчур много говорит о хищниках. Трусишка зевнул и повернулся на другой бок.

Медленно наваливалась долгожданная дремота. Трусишка уже чувствовал, что засыпает... Неожиданно его внимание привлекли два каких-то огонька в дальней пещере. Будто в темноте что-то отсвечивало от костра. Но чем дольше Трусишка смотрел, тем меньше ему нравились эти огоньки. Они до странности напоминали...

Прогоревшее полено в костре развалилось пополам, и пламя на мгновение ярко вспыхнуло, выхватив из темноты хищное лисье лицо.

— Глава 10. Старая Ива (Кролик 18 538)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Кролик никогда бы не подумал, что ему придётся лазать по деревьям. Однако пришлось. Он, уже в который раз, взглянул вниз, где под ивой дремали хищники после обеда. Тихо посапывал шакал, и басовито храпел волк. Самое время, чтобы сбежать! Да верёвка ещё не готова, чтобы слезть с дерева. А если спрыгнуть с такой высоты, то можно и ноги переломать.

Кролик с удвоенным рвением принялся срывать молодые побеги с ивы. Нарвав приличный пучок, он спустился по веткам чуть ниже и залез в дупло, которое нашёл ещё накануне. Если бы не это дупло, неизвестно, где бы он провёл последнюю ночь. С веток во сне и свалиться недолго, а здесь даже удобно, благодаря подстилке из листьев и сухого мха.

Кролик окинул взглядом небо. С самого утра солнце нещадно припекало. Наверняка к дождю. Интересно, он уже добрался до Ужаснолесья или ещё не успел? Кролик вздохнул и принялся сдирать с собранных побегов листья. Первые несколько листочков он сразу зажевал. Здесь, на дереве, еда есть, а вот воды нет. Кролик облизнул пересохшие губы. Если его не поймают хищники, то он просто умрёт здесь от жажды.

Из ободранных побегов он продолжил вить уже начатую верёвку. Верёвка получалась не очень ровная, на скорую руку, но всё, что требовалось — это выдержать только один раз.

Не только сам так глупо попался, но ещё и драгоценный свиток отдал прямо в руки хищников! Кролик никогда не видел Старого Зайца рассерженным, но, думается, в этот раз он бы наверняка разозлился. Шакал едва не догадался, что за свиток к ним попал. Пожалуй, его только смутило то, что в свитке были сказки...

Снаружи послышались голоса, и Кролик замер, прислушиваясь.

— И где он? Ты опять всё придумал?

— Только утром видел его здесь своими глазами!

Это не грубые голоса хищников и не тоненькие голоса любопытных синиц. Кролик осторожно выглянул из дупла. Рядом, на ветке сидели два бельчонка.

— О! — воскликнул один из них, увидев зайчонка. — Что я говорил?! Вот он!

— Ух ты, зайчонок на дереве! Привет!

— Тише! А то хищников разбудите...

Бельчата тут же подскочили поближе к дуплу и заговорили шёпотом.

— Как ты сюда забрался?

— А как тебя зовут?

— Погоди ты, дай ему ответить!

Бельчата говорили быстро, друг за другом, и Кролик еле успевал переводить взгляд с одного бельчонка на другого.

— Меня зовут Кролик.

— А меня — Прыг.

— А меня — Скок.

— Как ты забрался на эту иву?

— Ты разве не боишься высоты?

— Мы ещё никогда не видели такого!

Кролик рассказал бельчатам, каким образом очутился на дереве. Он до сих пор с содроганием вспоминал о том, как это случилось... К тому времени, когда шакал подвешивал его на суку, Кролик уже давно проснулся, но от страха не нашёл ничего лучшего, чем продолжать притворяться спящим.

От висения в воздухе, как ни странно, в голове наконец прояснилось. Сначала он не знал, что ему делать: если бы даже удалось спуститься, хищники бы его тотчас заметили и поймали. Когда налетевший порыв ветра хлестнул веткой, внезапно осенило, что сбежать можно не только на землю.

Улучив момент, Кролик взобрался на большой сук, к которому был подвешен и развязал петлю. Избавившись от верёвки, он хотел было быстренько спрятаться в листве ивы, но оказалось, что лазать по деревьям не так-то просто. Даже от небольшого ветра ветви сильно раскачивались и будто так и норовили скинуть зайчонка вниз. Но всё равно это был не страх высоты, а страх перед хищниками.

Обхватив сук руками и ногами, Кролик медленно пополз к стволу. У ствола качка была не столь заметна, и Кролик, забравшись по сучьям выше, наткнулся на дупло. В темноте нельзя было разглядеть, что там внутри. Еле слышным шёпотом он спросил, есть ли здесь кто-нибудь. Не дождавшись ответа, он осторожно проскользнул в чернеющий проём.

Внутри уже было не так страшно. Переведя дух, Кролик даже осмелился выглянуть наружу, чтобы понаблюдать за хищниками...

Не успел Кролик закончить рассказ, как бельчата снова засыпали его вопросами.

— А теперь ты всегда будешь жить на деревьях, как мы?

— Или вернёшься обратно на землю?

Глядя на бельчат, невозможно было определить, пошутили они или сказали это всерьёз.

— Хотелось бы вернуться.

— Жаль, — искренне огорчился один бельчонок, то ли Прыг, то ли Скок. — Ты стал бы первым зайцем, живущим на дереве.

— Мы бы тебе помогли. Главное — научиться перепрыгивать с одного дерева на другое. Вот увидишь, это очень просто!

Кролик, живо вспомнив, как ночью еле дополз по ветке до дупла, решительно махнул головой.

— Не заячье это дело — лазать по деревьям.

— А как ты собираешься спуститься?

— С помощью верёвки, — Кролик показал свою начатую верёвку.

— Больно короткая — до земли не достанет.

— Я ещё её не доделал.

— И не достаточно крепкая.

Кролик улыбнулся. Он уже начал привыкать к манере бельчат быстро разговаривать.

— Мне нужно сбежать только один раз.

— Может тебе принести хорошую верёвку?

— Это было бы замечательно!

Неожиданно бельчата бросились врассыпную. Кролик тоже сначала юркнул обратно в дупло, а потом осторожно выглянул наружу. От шума проснулся волк и уже держал в руке камень.

— Вставай, Мелкий! — взревел волк. — Пока ты тут дрыхнешь, белки нашу добычу уведут!

При первых же звуках мощного голоса волка Кролик спрятался, но после, не удержавшись от любопытства, он снова выглянул. Вообще, сидеть в дупле, не зная, что происходит снаружи, было почему-то страшнее, чем наблюдать за хищниками.

Шакал встал, потирая глаза.

— Какие ещё белки? — непонимающе пробормотал он.

— Вон там! — волк, размахнувшись, швырнул камень.

Камень полетел гораздо выше, и Кролик в этот раз даже не стал прятаться. Высунувшись из дупла он с завистью наблюдал, как ловко бельчата перескакивали с ветки на ветку. Волк кинул в них ещё несколько камней, но бельчата забрались выше по иве и, перепрыгнув на соседнее дерево, убежали прочь. Эх, нужно было воды ещё попросить у них.

— Теперь придётся спать по очереди, — заметил волк.

— Зачем? Зайчонок не белка — с дерева никуда не денется.

Волк, нагнувшись, что-то прошептал на ухо шакалу. Тот скривил лицо, но ничего не возразил. Кажется, волк заподозрил, что бельчата могут помочь пленнику. Как бы он не заметил, что Кролик собирает молодые побеги ивы. Этот матёрый хищник запросто догадается про верёвку.

Выбравшись из дупла, Кролик терпеливо ждал, когда волк и шакал займутся своими делами. Волк сначала проверил, не обсох ли горшок, после чего отправил шакала за хворостом, а сам принялся каменным топором рубить молодые деревца возле ивы.

Кролик осторожно нарвал веток и, укрывшись в дупле, продолжил вить верёвку. Изредка он поглядывал на хищников, но пока было непонятно, что они там задумали. На горизонте начали собираться тучи и слышался далёкие ещё раскаты грома.

Кролик проработал целый день. Он старался рвать ветки для своей верёвки как можно незаметнее, однако несколько раз хищники всё-таки обратили на него внимание. Тогда Кролик принимался есть листья, как будто он вышел просто покушать.

— Смотри, волк! — даже воскликнул однажды шакал. — Зайчонок опять чавкает! Эдак он скоро совсем потолстеет. Надо только немножко подождать.

Волк в ответ только хмыкнул.

А Кролик продолжал работать. Верёвка получилась достаточной длины, чтобы спокойно слезть по ней с нижних сучьев ивы на земли. Только получилась очень ненадёжной и в некоторых местах грозила оборваться. При других обстоятельствах Кролика ни за что бы не стал пользоваться такой верёвкой. Но сейчас выбирать не приходилось. Теперь осталось только дождаться ночи.

К вечеру начал подниматься ветер, предвещая скорый дождь. Поужинав, сытые хищники уселись под ивой. Хотя они старались держаться, их сильно клонило ко сну, и Кролик с нетерпением ждал, когда они наконец заснут.

— Мы же так заснём, — полусонно бормотал волк.

— Ага... — так же отвечал шакал.

— А спать нельзя...

— Ага...

— Слушай, Мелкий! — встрепенулся вдруг волк.

— Ага...

— Давай песни петь!

— Песни? Давай!

Хищники неожиданно взбодрились.

— Спой про волков и зайцев, — попросил шакал.

— Нет! Я спою совсем новую песню!

— Ух ты!

— Только что сочинил, — похвастался волк и завыл таким страшным голосом, что у Кролика мурашки забегали по спине.

Поймал как-то я зайчонка,

Но он попался хитрый,

И от меня спрятался на иве.

Он повис на дереве,

Словно мышь летучая,

Чистенький, гладенький —

Прямо объеденье!

Что же делать тут тогда?

Я даже растерялся

И сел под деревом

Сторожить зайчонка!

А он висит и дразнится,

Чистенький, гладенький —

Прямо объеденье!

Но я вам не расскажу,

Как поймал зайчонка на ветвях,

Чтобы вы мне оставили

Всех зайцев на дереве!

И сейчас он жарится на костре,

Чистенький, гладенький —

Прямо объеденье!

— Отличная песня! — сказал шакал.

Надежда на то, что хищники заснут, окончательно растаяла, как утренняя дымка. Волк вернулся к своей работе, и Кролик с ужасом понял, что тот мастерит лестницу! Если этой ночью не сбежать, то уже завтра хищники залезут на иву и поймают его.

Вдруг Кролик почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, он с удивлением узнал на ближней ветке Балаболку. Что она здесь делает? Неужели где-то рядом ходит Рыжий Лис...

Сорока, увидев, что её заметили, тут же вспорхнула с дерева. Она тоже его узнала! Однако она не улетела прочь, а, сделав круг, опустилась на ближайший куст возле хищников.

— А зачем это вы зайчонка на дерево загнали?

Волк оторопел от такой наглости и даже не сразу нашёлся, что ответить. Шакал, таскавший хворост, остановился возле волка.

— Не твоё дело. Лети себе дальше.

— Этот зайчонок — добыча Рыжего Лиса.

— Это почему это?

— Потому что он сбежал от Рыжего Лиса.

Шакал издал какой-то непонятный булькающий звук, будто собирался засмеяться, но вовремя спохватился.

— Ты что несёшь, длиннохвостая?! Быть такого не может!

— Я всё видела собственными глазами!

И сорока с живостью рассказала историю Кролика, но уже настолько перевранную, что сам Кролик с трудом узнал её.

— Не верю я вам, птицам, — хмуро сказал волк, — вечно болтаете какие-нибудь птичьи вести. — Сорока начала возражать, но он продолжал, не обращая на неё внимания: — Даже если вся эта чушь — правда, что сбежало — то пропало. Теперь это наша добыча. Так и передай Рыжему.

Кролик провёл пересохшим языком по губам. Если сюда заявится ещё и Рыжий Лис, тогда уж точно несдобровать.

— А почему тогда зайчонок сидит на дереве?

— Наша добыча — где хотим, там и держим.

— Ха-ха! — вскричала сорока. — Да он от вас тоже сбежал!

Мгновенно побагровевший волк вскочил и метнул в сороку палку, которую держал в руках, но птица успела сорваться с ветки и взлететь.

— Вот умора! — своим противным голосом заверещала сорока, кружа возле ивы. — Теперь Кролик перехитрил волка с шакалом и сбежал от них! Вот умора!

Взбешённый волк бросал камни, однако сорока ловко уворачивалась от них. Наконец она улетела, и волк повернулся к шакалу. Тот сразу же сник и опасливо втянул голову в плечи.

— Ставь горшок на обжиг, — отвесив ему затрещину, велел волк.

— Но горшок может треснуть...

— Он уже высох. Ставь горшок, а сам полезай на дерево, пока сюда сам Рыжий не подвалил.

Хотя Кролик знал, что рано или поздно хищники полезут за ним на иву, приказ волка грянул как гром среди ясного неба. Верёвка не готова даже наполовину! А если бы даже была верёвка необходимой длины, всё равно спускаться уже поздно...

Что же делать? Бежать с дерева некуда. Кролик сидел с совершенно растерянным видом, как его внимание неожиданно привлёк шакал. Хищник выглядел напуганным не меньше самого Кролика. Похоже, его не особо прельщала перспектива лезть на дерево. Он боится высоты! Кролик огляделся. А если ему просто забраться повыше?

Шакал возражать товарищу не посмел и с унылым видом принялся за работу. Поставил в середину тлеющего кострища только вчера слепленный горшок и начал обкладывать его со всех сторон хворостом. Делал он всё это медленно, явно оттягивая время.

Но волк, не дожидаясь, пока шакал закончит, на скорую руку приделал ещё одну палку к лестнице и приставил её к иве.

— Залезай!

Под строгим взглядом товарища шакал подбежал и, взобравшись по лестнице на ту самую ветку, на которой висел Кролик, ухватился за неё руками и ногами. Было видно, что весь дрожит от страха.

"Прямо как я!", — подумал Кролик, вспомнив своё восхождение прошлой ночью. Он выбрался из дупла и залез на сук повыше. От вида дрожащего шакала даже страх куда-то пропал.

— Чего там копошишься?! — послышался снизу нетерпеливый крик волка. — Зайчонок уже вверх лезет!

Шакал с вытаращенными от ужаса глазами медленно подобрался по суку к стволу дерева и с большой осторожностью залез на следующий сук.

— Шевелись быстрее! — кричал волк. — Застрял там что ли!

Но шакал и не думал поторапливаться. Забравшись повыше, Кролик наблюдал за шакалом сверху вниз. Так же медленно, как прежде, хищник перебрался на ещё один сук и оказался, наконец, возле дупла. Кролик усмехнулся. Сам-то он на дереве второй день и уже немного наловчился лазать по веткам. Наверное, тем бельчатам он сам казался таким же неуклюжим, каким ему казался шакал.

Волк вниз начал орать ещё сильнее и даже кинул в своего товарища камнем, чтобы заставить того поторопиться. Однако, это возымело совсем обратный эффект. Чуть не свалившись от удара камнем, шакал зажмурился и намертво вцепился в ствол ивы. Волк сначала грозился его поколотить, потом сулил ему половину добычи, но шакал даже не пошевелился.

Тогда разозлённый волк сам решительно подошёл к иве. Он на удивление проворно взобрался на самый нижний сук и полез дальше. Похоже, волку приходилось лазать по деревьям. Кролик поспешно возобновил своё восхождение. Беспрестанно оглядываясь, он забирался всё выше и выше. Волк не отставал и лез за ним.

Наконец, Кролик добрался до самой верхушки ивы и остановился. Дальше лезть уже было невозможно, тонкие ветви сгибались от его веса и грозили переломиться. Кролик глянул вниз. Волк теперь взбирался медленно и осторожно, а потому приотстал.

Кролик перевёл дух. От страха сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Поднялся сильный ветер, и верхушку кроны раскачивало так, что казалось, будто Кролик куда-то летит. Старая Ива возвышалась над ближайшими деревьями, и отсюда, с самой вершины, просматривалось далеко вокруг. Всё небо заволокло тучами, сверкали молнии и раскаты грома слышались всё сильнее. Возможно, отсюда видать и Заячью Рощу...

Ветки уже вовсю трещали под тяжестью волка, и хищник, чуть не сорвавшись, тоже остановился прямо под зайчонком в каких-нибудь двух шагах. Он попробовал дотянуться до зайчонка, но потерял равновесие и снова чуть не сорвался.

Старательно расставив ноги на разные ветки и ухватившись одной рукой за ствол, другой рукой волк стал тянуться к Кролику. Кролик лишь покрепче схватился за ветки и ждал. Казалось, это длилось целую вечность...

Несколько раз Кролик чувствовал прикосновение волка к своей ноге, но, к счастью, ветку, за которую держался зайчонок, ветер сносил в сторону. Однако после очередного порыва ветра волку всё-таки удалось схватить Кролика за пятку.

— Попался! — злорадно воскликнул волк.

Снизу послышался радостный вопль шакала, уже успевшего спуститься на землю. Кролик зажмурился. Голоса хищников внезапно заглушил ужасный треск ломающихся веток, и Кролик почувствовал, что волк со страшной силой потянул его к себе. Ветка, как скользкая рыба, мгновенно выскользнула из рук, оставив в зажатых пальцах лишь несколько листьев, и Кролик полетел вниз.

Волк заорал, и Кролик с удивлением заметил в его крике нотки страха и почувствовал, что нога освободилась от хватки хищника. В ужасе начав размахивать руками, Кролик зацепился за какую-то ветку и неожиданно повис на ней.

Внизу ещё продолжали трещать ломающиеся сучья. Крик волка внезапно оборвался, и Кролик посмотрел вниз. Шакал стоял несколько в стороне. Наверное, чтобы ничего не свалилось ему на голову. Волк, пыхтя, медленно слезал с ивы по своей лестнице. Похоже, ему в самый последний момент каким-то чудом удалось ухватиться за нижний сук, чтобы не шлёпнуться на землю.

Кролик перебрался немного ниже, где ветви не так сильно раскачивались от ветра, и облегчённо вздохнул. В горле пересохло, и очень хотелось пить. Хищники внизу сидели тихо. Наверняка тоже переводили дух. Начал накрапывать дождик. Кролик попробовал поймать дождинки ртом, однако капли были слишком мелкими.

Наконец, волк подозвал к себе шакала, и они о чём-то зашептались. Кролик сглотнул. Что же хищники придумают на этот раз? Продержаться бы до ночи, а ночью он обязательно сбежит...

Кролик спустился к себе в дупло и снова взялся за верёвку. Только бы успеть! Через некоторое время снаружи послышался шум, и Кролик, выглянув, увидел, что хищники таскают к подножию дерева валежник. Неужели они собрались поджечь дерево?!

Забыв про свою верёвку, Кролик наблюдал за волком и шакалом. Наверное, волк был очень сердит, потому что даже обычно неторопливый шакал в этот раз бегал, как ужаленный. Сначала хищники добавили дров в костёр, где обжигался на огне горшок, а потом начали обкладывать хворостом со всех сторон Старую Иву. Кролик весь похолодел.

— Белки! — закричал вдруг шакал.

Белки?! Чересчур резко высунувшись из дупла, Кролик чуть не вывалился. Бельчат он не увидел, но по тому, куда хищники начали швырять камни, понял, что те где-то на соседнем дереве. Камней на земле было мало, и в белок летели сучья, комья грязи и вообще всё, что попадалось под руку.

Когда хищники остановились, стало ясно, что у бельчат ничего не получилось. Кролик чуть не заплакал. Хотя чем бы они помогли, даже если бы прорвались к нему? Верёвка сейчас ему всё равно без надобности...

А волк, наказав шакалу натаскать ещё больше хворосту, принялся разводить огонь под ивой. Дождь усилился, и волк торопился разжечь хороший костёр на пока ещё сухих дровах. Кролик, затаив дыхание, наблюдал за его действиями. Если волк промедлит, есть надежда, что весь хворост успеет отсыреть. Однако огонь быстро занялся и, разгоревшись, окружил сплошным кольцом ствол дерева.

Шакал, хотя теперь и медленно, продолжал таскать дрова в большой костёр. Жар ещё не достигал до укрытия Кролика, и он мог смотреть за происходящим, не вылезая из дупла. Бросив взгляд вверх, волк нарвал огромный пучок молодых побегов ракитника и кинул его в костёр.

— Зачем? Они же ещё зелёные и плохо будут гореть! — воскликнул шакал.

Волк ничего не ответил и лишь хитро осклабился. От зелёных листьев вверх повалил густой едкий дым, который сразу же забился в нос и стал щипать глаза. Кашляя и протирая слезящиеся глаза, Кролик вылез из дупла и с трудом, почти вслепую, вскарабкался выше по дереву. Здесь дыма было меньше: часть ветром уносило в сторону. Но стало ещё сильнее саднить пересохшее горло.

Внизу уже разгорелся настоящий пожар, а хищники всё продолжали подкидывать в костёр дрова. Дождь, на который так надеялся Кролик, вновь перешёл на мелкую морось. Языки пламени поднимались всё выше, пока не достигли самых нижних ветвей ивы, листья на которых начали с треском сворачиваться в трубочку от жара и обугливаться.

— Глава 11. Птичьи вести (Барсук 19 421)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Проснувшись утром, барсук на скорую руку подкрепился, как обычно, жуком и обрубком коренья и поторопился, чтобы приготовить завтрак Хозяину. Из-за сбежавшего зайчонка Рыжий Лис вчера целый день ходил мрачнее тучи, никуда не выходил из норы и отругал барсука за всё, что только можно. Надо полагать, сегодня Хозяин также будет в очень дурном расположении духа.

В мясной кладовой барсук на мгновенье задумался. Возможно, Хозяину поднимет настроение один из его любимых деликатесов. Барсук положил в корзину копчёного дрозда и поспешил на верхний уровень. Огонёк в плошке отчаянно дёргался, и приходилось сдерживать шаг, чтобы не остаться в темноте.

Прихватив на кухне чашу с водой и чистую тарелку, барсук засеменил по полу, вымощенному камнями, в гостиную. Осторожно открыв дверь, он, как обычно крадучись, осторожно вошёл внутрь и чуть не выронил плошку. В темноте комнаты сверкали два огонька. Лишь мгновение спустя барсук догадался, что это Рыжий Лис сидит в своём кресле и смотрит на него. Всё равно не успел...

— Доброе утро, Хозяин, — пролепетал барсук, бросаясь к столу. — Что-то ты сегодня рано...

— Это ты опаздываешь, Подтира, — строго, с раздражением в голосе перебил лис.

Барсук точно знал, что пришёл даже раньше, чем обычно. Сейчас ещё только-только рассветает. Но когда Хозяин в плохом настроении, лучше не возражать. От своего светильника барсук зажёг обе жировые свечи на глиняных подсвечниках, поставил на стол тарелку и положил на неё копчёную дичь. Лис даже не шевельнулся.

— Какие будут указания на сегодня, Хозяин? — отступив к двери, спросил барсук.

Лис молчал, но барсук терпеливо ждал.

— Приведи ко мне Балаболку.

— В этом нет надобности, Хозяин. Сорока вчера целый день сама искала тебя...

— И ты молчал, барсучье отродье?!

От резкого крика барсук вздрогнул и опустил глаза. Вчера он пару раз говорил о сороке, ожидающей обещанную награду в виде мышиной шкурки, пока Хозяин не наорал на него. Но сейчас об этом лучше не напоминать.

— Всё самому приходится делать! Ни на кого нельзя положиться! Где эта бестолковая птица?

— Вчера весь день крутилась возле зайчатника.

Лис достал из-за пояса костяной нож и раздражённо принялся резать оленину. Зажевав кусок мяса, Хозяин задумался.

— Приведи ко мне ещё и ворону Тонконогую. Скажи ей, что будет такая награда, которая ей даже не снилась.

— Хорошо, Хозяин. Что готовить сегодня на обед?

— Ты что, сам не можешь что-нибудь придумать?! — снова вскричал лис, бросая нож на стол. — Даже с такой ерундой обязательно ко мне нужно лезть!

— Хорошо, Хозяин, — пробормотал барсук и поспешно вышел из гостиной.

Быстренько собравшись, чтобы снова не попасть под горячую руку Хозяина, барсук поднялся наверх. Едва он вышел из норы, как к нему слетела сорока.

— Где твой Хозяин, полосатый? — Птица была настроена весьма решительно. — Где этот наглый обманщик? Я ему сейчас все глаза выклюю!

— Жди возле зайчатника — скоро Рыжий Лис выйдет, — сказал барсук и чуть ли не бросился бежать.

Сорока, явно ожидавшая отпора, сначала растерялась, но потом догнала барсука.

— Рыжий Лис выйдет? — недоверчиво переспросила она.

Барсук, не сбавляя шага, кивнул. Найти ворону было не так легко, как Балаболку, и поэтому приходилось торопиться. Да и разбираться с сорокой не особо-то хотелось. Она ещё вчера ему надоела.

— А почему лис вчера не выходил?

Настырная птица не отставала и перелетала с ветки на ветку.

— Хозяин был занят, — брякнул барсук и тут же пожалел об этом.

— Занят?! — вскричала сорока. — Чем это он был занят?

Барсук не нашёлся, что ответить, и только прибавил шагу. Однако от Балаболки так просто не отделаешься...

— Лис собирается отдавать мне обещанную награду или нет? Я тут стараюсь вовсю, выполняя его дурацкие поручения, а он...

Сорока внезапно смолкла и, сорвавшись с ветки, упорхнула. Барсук от удивления даже приостановился. Он уже и не надеялся отвязаться от надоедливой птицы.

— Белобока! — донёсся издалека голос Хозяина.

Вот почему сорока оставила его в покое! Быстро Хозяин вышел на встречу с ней, даже не закончил свой завтрак. Что же такое лис придумал на этот раз, раз ему ещё и ворона понадобилась вдобавок? Барсук покачал головой и двинулся дальше. Хитроумные замыслы Хозяина неподвластны ему.

Тонконогая жила на Вязовом Пригорке, и идти туда нужно чуть ли не полдня. Но самое трудное было, конечно, это застать ворону в родном дупле. Сделав только несколько коротких остановок, барсук добрался наконец до опушки, где росли вязы.

С самого утра стояла жаркая солнечная погода, а теперь небо заволокло тучами и заморосил дождик. Подойдя к одному из самых высоких и статных деревьев, барсук немного отдышался после спорой ходьбы и окликнул:

— Ворона, ты дома?

Никто не отозвался.

— Ворона!

— Кто ещё там? — послышался недовольный голос.

Барсук вздохнул с облегчением. Повезло, что ворона оказалась дома. Из дупла высунулась заспанная птица.

— А это ты... Чего тебе?

— Рыжий Лис хочет тебя видеть.

— Вот ещё, делать мне больше нечего! — ворона скрылась обратно.

— Будет такая награда, которая тебе даже не снилась.

— Это что за награда такая?

— Рыжий Лис не сказал.

Наступила пауза. Через некоторое время их дупла послышалось:

— Ладно, так и быть, слетаю.

Вот и сделано дело. Довольный барсук немного побродил среди вязов, ища среди поваленных деревьев вёшенки. Поскольку дождей до сегодняшнего дня давно не было, он нашёл только несколько высохших старых грибов.

Поправив на плече лямку торбы, барсук двинулся в обратную дорогу. Теперь он уже не торопился, ловил по пути жуков, выкапывал съедобные корешки. Всю добычу он бережно складывал в торбу. Когда он добрался до дома, был, наверное, уже почти полдень. Из-за туч невозможно определить, насколько солнце высоко. Едва барсук вошёл в нору и зажёг светильник с жиром, как из гостиной показался лис.

— Наконец-то явился! Вечно ты, Подтира, шатаешься, неизвестно где!

Барсук, уже привыкший к нападкам Хозяина, опустил глаза и подошёл ближе.

— Я ходил за вороной...

— Знаю-знаю! Она ещё утром была здесь!

Барсук старательно изучал глазами пол, вымощенный камнями. Он хотел спросить про обед, однако не решился, помня утренний нагоняй по этому поводу.

— Какие ещё будут указания, Хозяин?

— Пока никаких, ступай, — раздражённо бросил лис и, скрывшись в гостиной, прикрыл за собой дверь.

Неожиданно получив таким образом свободную минутку, барсук набрал из бочки на кухне воды в чашу и пошёл к себе в каморку, чтобы пообедать. Поставив чадящий светильник и чашу на земляной стол, он сначала развесил на верёвках, натянутых под потолком, сегодняшнюю добычу кроме нескольких корешков и двух жуков. Оставшиеся корешки он очистил от кожуры и настругал с зелёным луком их в тарелку. Выдрав у жуков надкрылья, барсук достал из ниши в стене свою деревянную ложку, где она лежала завёрнутая в лист лопуха, и начал свою нехитрую трапезу.

Он уже вовсю чавкал супом вприкуску с хрустящим насекомым, когда ему послышался голос Хозяина. Перестав жевать, барсук прислушался. Всё тихо. Наверное, показалось. Но едва он вернулся к прерванной трапезе, как снова послышался голос Хозяина. Барсук приподнялся из-за стола и открыл дверь своей каморки. Хозяин уже второй день в очень дурном расположении духа, и сердить его не следует...

— Подтира!

Барсук вздрогнул. Голос Хозяина звучал очень раздражённо и нетерпеливо, будто он звал уже не в первый раз. Сейчас опять попадёт за нерасторопность. Барсук выскочил из каморки и побежал наверх, на ходу засовывая в торбу остатки недоеденного обеда.

— Подтира!

Почти добежавший до верхнего коридора, барсук резко затормозил. Голос Хозяина раздавался вовсе не из гостиной, а откуда-то с нижнего уровня. Озадаченный барсук вернулся обратно в подземелье пяти туннелей. Где же Хозяин? В кладовке? Или в потайной комнате? Или вообще в сточных туннелях?

— Подтира! Барсучье отродье!

В зайчатнике!

— Да, Хозяин! — Барсук влетел в загон.

Лис, до того с нетерпеливым видом прохаживавшийся взад-вперёд, остановился и повернулся к барсуку. Тот поспешно потупился.

— Где ты опять шатаешься?! Вечно тебя не дозовёшься! Когда только займёшься сигнальной верёвкой, бездельник!

— Какие-то ещё будут указания, Хозяин?

— Конечно, будут! Как только появится сорока, либо ворона, сразу сообщи мне.

— Хорошо, Хозяин.

Лис прошёлся ещё раз туда-сюда и снова обернулся к барсуку.

— И принеси мне запасное кресло. А то здесь даже присесть негде!

— Сейчас, Хозяин.

Барсук опрометью кинулся в гостиную, где в углу стояло второе кресло. Оно было гораздо меньше, чем основное, и использовалось как переносное. Барсук взвалил корягу, покрытую заячьей шкурой, на плечо и понёс вниз. Кресло, хоть и маленькое, было очень тяжёлое, и барсук совсем выбился из сил, пока дотащил его до зайчатника.

Поставив кресло у самого выхода из норы, под земляной козырёк, чтобы не капал дождь, барсук поправил шкуру и, тяжело дыша, встал рядом в ожидании дальнейших указаний. Лис, недовольно покачав головой, уселся. Он ничего не говорил, но барсук опасался спросить, уйти ему или ждать.

— Рыжий Лис! — В зайчатник влетела сорока.

Лис чуть не подскочил от нетерпения, но сдержал себя. Лишь бегающие глаза выдавали его заинтересованность. Сорока сделала круг и уселась на решётчатой крыше зайчатника.

— Я нашла его, Рыжий Лис!

— Где?

— Твой Кролик прячется в Большом Овраге у Речных Холмов!

Хозяин вскочил и довольно потёр руки.

— Где именно ты его видела? Большой овраг очень длинный.

— Э... там где заросли... э... бузины.

— Это ближе к устью или вершине?

— Э... к устью... Да, ближе к устью.

— Отлично!

Хозяин развернулся, явно собираясь уйти.

— Лис! А где моя же обещанная награда?

— Ты её получишь, как только я поймаю зайчонка.

— Лис! Ты же обещал, что в этот раз сразу отдашь мне награду! В прошлый раз ты сам упустил добычу!

Хозяин повернулся обратно, чтобы возразить, но не успел.

— Карр! — раздался громкий голос Тонконогой. — Рыжий Лис, давай награду — я нашла твоего Кролика!

Вот это да! Ворона уселась рядом с сорокой и победоносно сверкнула глазами. Лис немного озадаченно посмотрел сначала на одну птицу, потом на другую. Кто же их них говорит правду, а кто лжёт?

— Вообще-то, это я первая нашла Кролика, — ехидно сказала сорока. — Так что ты опоздала, милочка.

— Лис, не верь этой балаболке, она врёт! Мой Кролик — это тот самый Кролик, который тебе нужен.

Хозяин подозрительно сощурил глаза.

— Я вру?! — возмутилась сорока как-то ненатурально. — Да ты сама всё врёшь!

— Нахалка!

Ворона попыталась клюнуть сороку, но та, увернувшись, сама напала на соперницу. Разгорелась бы нешуточная драка, но тут вмешался Хозяин.

— Прекратить! — громко рявкнул он.

Птицы сразу притихли.

— Сейчас я выясню, кто из вас говорит правду, и, стало быть, кому достанется награда. — Лис прошёлся взад-вперёд, по всем признакам собираясь с мыслями. — Сорока, где ты видела Кролика?

— Я уже говорила, в Большом Овраге.

— У вершины оврага?

— Да-да, у самой вершины.

— Ты только что говорила, что видела зайчонка у самого устья! — вскричал лис.

— Я... я... — замялась сорока, растерявшись.

— Я же говорила, что эта балаболка врёт! — злорадно воскликнула ворона.

— Сама ты балаболка!

Птицы возобновили было перепалку, но лис снова рявкнул на них.

— Ворона, а где ты видела Кролика?

— У Тихой Заводи.

— У Тихой Заводи? — переспросил лис. — Там же болото!

— Ну и что?

— Да там всякий заяц провалится в трясину.

— Ха! — воскликнула сорока. — И кто из нас теперь балаболка?

Птицы опять бросились друг на друга, но Хозяин привычным рявканьем остановил их.

— Так дело не пойдёт, — лис покачал головой. — Неужели никому не нужна сусличья шкура?!

— Нужна! Конечно, нужна! — загалдели птицы.

Целая сусличья шкура?! Подобной награды даже сам барсук ещё ни разу не удостаивался, хотя всегда служил Хозяину только верой и правдой. Стало немного обидно. Но барсук быстро отогнал крамольные мысли. Хозяин сам знает, кому и как награждать.

— Раз вы пытаетесь обмануть меня, — лис пожал плечами, — я вынужден изменить условия сделки. Награду получит та из вас, кто первой сообщит мне, где прячется Кролик. И только после того, как я поймаю этого зайчонка там, где вы сказали. Понятно?

— Понятно, — вразнобой закивали птицы.

— Тогда всё. Идите искать.

Сорока с вороной, шёпотом огрызаясь друг на дружку, улетели прочь. Лис, окинув мрачным взглядом небо, затянутое низкими серыми тучами, из которых не переставая моросило, уселся обратно в кресло.

Смотря в одну точку перед собой, Хозяин о чём-то напряжённо думал. Похоже, он собрался сидеть здесь и ждать возвращения либо сороки, либо вороны. Если даже эти пернатые всерьёз полетели искать несчастного зайца, то пройдёт немало времени, прежде чем они кого-либо отыщут.

Барсуку хотелось спросить, что ему делать, но не осмеливался прервать размышления Хозяина. После похода к Вязовому Пригорку он очень устал и проголодался. Несколько раз он тихим покашливанием напоминал о себе, но лис не обращал на него внимания.

Дождь тем временем усилился, и капли с земляного козырька стали стекать на кресло, но Хозяин, казалось, не замечал этого. Барсук терпеливо ждал, переминаясь с одной ноги на другую. Он терпеть не мог безделья. Не выдержав, он осмелился только отступить немного назад, вглубь норы, чтобы опереться о стену. Как бы не пришлось стоять здесь целый день...

Барсук не любил такие суетливые и беспокойные дни, когда непонятно, что делать. Нет ничего лучше чёткого распорядка, когда заранее всё известно, когда Хозяин отдаёт ясные указания...

— Это ты Рыжий Лис?

От неожиданного оклика барсук вздрогнул. Он не сразу заметил из норы, что на решётчатую крышу зайчатника уселась какая-то ворона.

— Чего тебе? — недовольно спросил лис. — Тоже хочешь найти этого зайчонка?

— Хочу. А что?

— Тогда поторопись. Первый, кто сообщит мне, где скрывается Кролик, получит в награду шкурку суслика.

— Чем же насолил тебе этот зайчонок, если ты назначаешь за него такую награду?

Барсук покачал головой. Слишком нагло разговаривает эта птица с Хозяином.

— Ты слишком любопытная, ворона, — нахмурившись, отрезал лис.

— Ходят слухи, что он тебя перехитрил и сбежал.

Лис нахмурился ещё сильнее. Казалось, Хозяин сейчас вспылит, однако он сдержал себя.

— Думай, что болтаешь, глупая птица! Никто не может обмануть меня, а тем более — сбежать от меня.

— Ходят слухи, — многозначительно пожала плечами ворона.

— Интересно было бы узнать, как этот зайчонок умудрился перехитрить меня? — усмехнулся лис.

— Могу рассказать. Ты поймал Кролика и посадил его в эту клетку, а он взломал дверь и сбежал.

— Тут только одна дверь, — лис, не поднимаясь с места, указал на дверь, возле которой стоял барсук. — Как видишь, она в целости и сохранности.

— Дверь могли починить, — ворона подлетела ближе.

— Если бы даже Кролик сумел выломать или хотя бы открыть эту дверь, то попал бы прямиком в мою нору. Да ты сама можешь во всём убедиться.

Любопытная ворона слетела вниз и, усевшись на дверь, заглянула внутрь норы. Несколько мгновений птица и барсук смотрели друг на друга. А потом какая-то быстрая тень метнулась снаружи к двери. Ворона громко вскрикнула и с шумом вспорхнула. Заметавшись, она сначала чуть не влетела в нору, но, ударившись несколько раз о стены, выбралась-таки наружу.

Только когда всё стихло, барсук понял, что Хозяин внезапным прыжком пытался поймать ворону. Лис, поднявшись с земли, отряхнулся. Опомнившись, барсук кинулся поднимать упавшую с кресла шкуру.

— Ты и в самом деле очень хитёр, Рыжий Лис, — тяжело дыша, сказала птица, вновь усевшись на решётчатую крышу зайчатника.

— Поэтому меня никто и не может перехитрить.

— Наверное, всё-таки Кролику удалось это сделать, — задумчиво сказала ворона. — Не зря ты его так упорно ищешь.

Лис опять нахмурился, но промолчал. Барсук тщательно отряхнул шкуру и аккуратно постелил обратно на кресло.

— Ты, Рыжий Лис, действительно разучился говорить правду, и от тебя уже не узнаешь, как всё произошло на самом деле. Прощай!

Ворона улетела, а лис, злой дальше некуда, уселся в своё кресло.

— Что стоишь, как истукан? — Хозяин даже не взглянул на барсука. — Уже давно пора обедать, а у тебя ещё ничего не готово!

Барсук растерялся и, не подумав, ляпнул:

— Хозяин, я думал...

Опомнившись, он прикусил язык, но было уже поздно.

— Думал?! — приподнявшись на локте, взревел лис. — Ты думал?! Я тут помираю с голоду, а этот бездельник, вместо того, чтобы заняться обедом, оказывается, думает! Думать это моя работа!

— Сейчас всё будет готово, Хозяин, — пробормотал барсук и, не дожидаясь разрешения, бросился наверх.

Сзади ещё доносились проклятья, но барсук уже не слушал. Наконец-то можно покинуть этот зайчатник! Мог бы и сам догадаться, что давно уже пора стряпать... Барсук с удовольствием принялся за работу. Он разжёг на кухне огонь и спустился в кладовые. Сушёных трав он набрал быстро, а в мясной кладовке задержался, выбирая мясо. Хозяин очень любит зайчатину, однако, сейчас она может вызвать у него довольно тяжкие мысли. Поколебавшись, барсук выбрал для обеда оленину. Она напомнит Хозяину о победе и наверняка повысит настроение.

Ждать, когда дрова прогорят до углей, не было времени, поэтому барсук решил готовить на камне. Он нарезал мясо тонкими ломтями и натёр травами и специями. Затем кинул на плоский камень, венчающий очаг, кусочек жира. Жир заскворчал, растекаясь. Чуть подождав, чтобы жир расплавился, барсук разложил на камне нарезанную оленину.

Воздух в кухне сразу наполнился тяжёлым запахом жареного мяса. Барсук не любил этот запах, но со временем уже свыкся с ним. Когда куски поджарились с одной стороны, барсук деревянной лопаточкой перевернул их. Тонкие ломти готовились быстро, покрываясь нежной корочкой. Барсук сразу же перекладывал мясо на большую тарелку. Когда с жаровни был снят последний кусок, барсук посыпал тарелку свежим зелёным луком и побежал вниз.

— Обед готов, Хозяин!

— Наконец-то! — пробурчал Рыжий Лис. — Подавай сюда.

— Но Хозяин... — оторопел барсук, — здесь же дождь...

Дождь к тому времени уже превратился в настоящий ливень. Но Хозяин так зыркнул на него, что барсук счёл за лучшее промолчать и принести обед в зайчатник. Лис положил тарелку к себе на колени и с видимым наслаждением принялся есть, не обращая внимания на падающие прямо на него капли дождя. Закончив, он откинулся на спинку кресла и удовлетворённо потянулся. Кажется, его настроение улучшилось.

— Какие будут указания, Хозяин?

— Я пойду к себе, — лис поднялся, — а ты оставайся здесь. Как только объявится сорока или ворона — сразу зови меня. Ясно?

— Да, Хозяин.

Лис зевнул и скрылся в норе. Только теперь барсук вспомнил про свой недоеденный обед, который так и остался стоять у него в каморке. Он сглотнул. Хотелось есть. Некоторое время барсук топтался у выхода в зайчатник, наблюдая за дождевой водой, стекающей с земляного козырька. Потом, не выдержав, всё-таки сходил и вынес свою тарелку. Садиться в кресло Хозяина он, конечно же, не стал, а примостился на корточках рядышком, у стены.

Быстро умяв суп, барсук стал ждать. Лучше бы Хозяин поручил ему какое-нибудь дело. Решившись, барсук осмелился покинуть зайчатник, но только чтобы отнести грязную посуду на кухню и сразу же вернуться обратно. Сначала он долго ходил взад-вперёд по отнорку, потом стоял, потом сидел.

От безделья начало клонить ко сну. Барсук зевнул. В конце концов, он никуда не уходит, а эти горластые птицы, если прилетят, легко его добудятся. Он свернулся калачиком на полу у двери и закрыл глаза...

В зайчатнике барсуку пришлось торчать до самого вечера. Он к тому времени уже выспался и готов был от безделья выть, как волк. Несколько раз наведывался Рыжий Лис, интересовался, не прилетел ли кто, и наказывал сторожить дальше. Только когда уже начало смеркаться, объявилась сорока, вся мокрая и взъерошенная.

— Зови Рыжего Лиса, полосатый! — хрипло заявила она. — Нашла я вашего Кролика! Только нужно торопиться, а то его волк с шакалом присвоят!

— Глава 12. Нежданная месть (Мелкий 15 713)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Утреннее солнце пригревало так ласково и нежно, что сначала шакал думал, что это сон. Однако вытянувшись, он угодил ногой в холодную лужу, и все сомнения в том, что он уже проснулся, отпали. Поджав ноги обратно, шакал подставил другой бок тёплым солнечным лучам, обещавшим сегодня отменную погоду.

Воздух оглашался весёлым птичьим щебетом и мерным прерывистым храпом волка, спавшего рядом. Все эти звуки одинаково приятно радовали слух. Пока волк спит, не нужно никуда бежать сломя голову, исполняя его приказы. Совсем не хотелось вставать.

Мощный ливень ещё вечером залил всё, что только можно. Погас даже разгоревшийся как пожар огромный костёр под ивой. Дождь лил всю ночь, и хищники промокли и продрогли до мозга костей. Разжечь новый костёр из сырого хвороста не смог даже многоопытный волк, а промокшие насквозь плащи нисколько не согревали. Заснуть удалось только под утро, когда дождь наконец-то кончился.

Но безмятежно нежиться под лучами утреннего солнца не давало какое-то странное чувство беспокойства. Будто что-то было не так. Шакал попробовал повернуться обратно, однако это не помогло.

Не выдержав, шакал присел и огляделся. Подгоревший ствол Старой Ивы стал чёрным. Некогда зелёная лужайка вокруг после вчерашнего костра, ливня и беготни превратилась в настоящее болото. Грязь перемежалась с лужами, и отовсюду торчали остатки обгорелого хвороста. Но не это ужасное зрелище послужило причиной беспокойства.

Шакал тщательно осмотрелся ещё несколько раз, но всё тщетно. Между тем ощущение тревоги росло. Шакал поднялся и обошёл иву кругом. Только несколько раз отмахнувшись от чересчур провисшей ветки, он внезапно понял, что это вовсе даже не ветка. Это была верёвка. Но откуда здесь она взялась? Ведь вчера её не было... Всё-таки эти белки сумели передать зайчонку верёвку!

— Волк! — позвал шакал, но голос прозвучал тихо и хрипло. — Волк!

Однако волк продолжал храпеть. Шакал подошёл к волку и, удивляясь собственной смелости, изо всех сил поддал его ногой.

— Волк, вставай! Зайчонок сбежал!

— Как сбежал?!

— Слез с дерева и сбежал, — шакал указал на верёвку, свисающую с ивы.

Волк посмотрел сначала на шакала, потом на верёвку, а потом снова на шакала.

— Это всё из-за твоей дурацкой затеи! — Волк вскочил и с такой неожиданной прытью схватил товарища за грудки, что тот не успел даже подумать о том, чтобы увернуться. — Даже когда я был ещё волчонком, от меня никто не сбегал!

Волк так затряс шакала, что у того помутилось в голове.

— А теперь скажут, что добыча сбежала от меня. Позор на весь свет!

— Добычу ещё можно догнать, — еле пролепетал шакал без всякой надежды, что волк его услышит.

Однако волк услышал и отпустил его. Шакал еле удержался на ногах после встряски и чуть не упал в грязь.

— Точно! — воскликнул волк. — Живо ищи след!

Волк сразу же взялся за дело и начал шарить по тому месту, над которым свисала верёвка. Волк никому это дело не доверял, поэтому шакал, как обычно, только суетился рядом и делал вид, что ищет следы, но с таким расчётом, чтобы не мешать товарищу.

— Вот куда он спрыгнул!

Волк, взяв след, кинулся в заросли ближайших кустов. Шакал бросился за ним, но тот внезапно остановился, а потом вернулся обратно к Старой Иве.

— Что случилось?

— Длинноухий зачем-то возвращался, — удивлённо отвечал волк. — Вот же наглец какой!

Возвращался? Без явной необходимости вряд ли зайчонок стал бы возвращаться обратно к тому месту, где лежали хищники. Об этом стоило призадуматься. Но не сейчас...

Волк снова бросился в кусты, и хищники со всех ног помчались по следу. Прикрывая лицо руками от хлеставших веток, шакал нёсся за товарищем только с одной мыслью: лишь бы не отстать. Волк мчался с бешеной скоростью, и шакал поспевал за ним только потому, что тому время от времени приходилось останавливаться и распутывать заячьи петли.

Сплошные заросли ракитника кончились, и хищники выбежали в открытое поле, усыпанное небольшими островками кустов вишни. Здесь, похоже, зайчонок особо не петлял, и потому хищники неслись по полю во всю прыть.

Вдруг волк резко остановился и, схватив в охапку налетевшего на него сзади шакала, вильнул под ближайший куст вишни.

— Что слу...

— Тсс! — оборвал волк, сердито сверкнув глазами.

Шакал, тяжело дыша, оглядывался, но не мог ничего понять. Волк что-то усиленно высматривал сквозь листву.

— Кажется, всё-таки заметили, — пробормотал он.

Шакал разбирало любопытство, но спросить или выглянуть из-под куста не решался. Раскрыв рот в неурочный час, можно и затрещину схлопотать. Само всё выяснится. Немного отдышавшись, шакал заметил странный гул, который, казалось, доносился со всех сторон сразу.

— Окружают, рогатые, — шёпотом сказал волк и повернулся к шакалу. — По моей команде разбегаемся в разные стороны, ты — туда, я — сюда, — волк поочерёдно махнул рукой в разные стороны. — Встречаемся у Старой Ивы. Понял?

Шакал, холодея, кивнул. Что же это такое, раз сам Белый собрался дать стрекача?! Гул нарастал. Шакал охнул. Со стороны восходящего солнца поднимая облако пыли, надвигалось большое стадо оленей. Увлёкшись погоней, хищники совсем забыли об осторожности и вышли прямо им навстречу! Несколько оленей были бы не страшны, но целое стадо может запросто затоптать.

— Разбегаемся одновременно в разные стороны, — повторил волк. — Только так мы сможем удрать от целого стада, если что случится. Кто знает, что у этих оленей на уме... Понял?

Шакал снова кивнул. Волк вышел из-под куста. Шакал почувствовал, что от страха ноги снова отказывают ему. Весь дрожа, он сел, где стоял.

— Рогатые! — подняв руку верх, крикнул волк.

Передние ряды оленей остановились.

— Мы вас не тронем, — продолжал волк. — У вас своя дорога, у нас — своя.

Гул от копыт начал стихать. Вперёд вышел огромный олень с ветвистыми рогами. Вожак! Не сводя глаз, он смотрел на волка. Кажется, призадумался. Остальные переглядывались между собой, ожидая решения вожака. Авось пронесёт. Не хотелось бы закончить свои дни вот так, под копытами доброй сотни оленей.

В первый ряд протиснулся сзади старый олень с обломанными рогами. Прищурившись, он посмотрел на волка, а затем произнёс дребезжащим голосом:

— Да это же волк Белый, товарищ Рыжего Лиса.

Вожак сразу разъярённо взревел и встал на дыбы.

— Топтать их!

Всё стадо во главе с вожаком разом тронулось с места. Волк бросился в сторону. Шакал успел услышать его крик "Бежим!", но от страха просто ничком повалился под куст и закрыл голову руками. Поднялся страшный топот, рёв и треск ломающихся веток, и земля затряслась под сотнями копыт. Шакал сжался в комок и лежал, боясь даже шелохнуться. Несколько раз его обдало грязью из-под копыт и хлестнуло ветками куста, но шакал лежал как мёртвый. Авось не заметят...

Постепенно всё стихло, но Мелкий всё продолжал лежать, не шевелясь. Неизвестно, сколько он так провалялся, и неизвестно, сколько бы ещё провалялся, но начали сильно затекать руки и ноги, и очень хотелось пить.

Сначала шакал терпел, потом стал потихоньку разминать затёкшие руки и ноги. Через некоторое время он осмелился осторожно оглядеться. Вокруг никого не было видно, но подняться шакал не решился. Вдруг неподалёку притаились олени, которые только того и ждут, что он вылезет из своего укрытия.

От того, что он здесь полежит лишние полдня, ничего не сделается. Если всё будет хорошо, волк сам отыщет его здесь. Если будет ругаться, можно оправдаться тем, что он не расслышал, что нужно было вернуться к Старой Иве. В суматохе волк наверняка не заметил, что шакал не бросился бежать, а остался лежать под кустом.

Начало урчать в животе: захотелось есть. Время уже приближалось к полудню, а шакал всё не мог решиться выбраться из своего укрытия. Во рту уже совсем пересохло, и шакал, чтобы как-то смочить горло, сжевал несколько листочков вишни.

— Вот это да! — Неожиданно раздавшийся окрик заставил вздрогнуть. — Шакал ест траву!

Шакал испуганно огляделся, и только потом сообразил, что голос раздался сверху.

— Такого ещё не доводилось видеть! — на ветках вишни веселился дрозд.

Вот ведь кому делать нечего! Одно слово — птица. Только излишнее внимание привлекает...

— Тише ты! — шёпотом цыкнул на птицу шакал. — Сейчас олени набегут!

— Олени? — дрозд хохотнул. — Они уже давно ушли!

И дрозд, сорвавшись с ветки, улетел прочь. Оглядевшись, шакал осмелился встать. Никогда не следует полностью доверять этим птицам. Шакал попытался выплюнуть листья, которые жевал, но они прилипли к пересохшему горлу. Ещё раз оглядевшись, он выскочил из-под куста и припустил в сторону зарослей ракитника. Благо, следы оленьего стада вели совсем в другом направлении.

Только скрывшись в густых зарослях, шакал перешёл на шаг. От быстрого бега в пересохшем горле начало першить, и он закашлялся. Перво-наперво нужно найти ручей. Немного проплутав, шакал неожиданно вышел прямо к Старой Иве. Волка ещё не было.

Взгляд шакала остановился на новом горшке, обожжённом только вчера, который был доверху наполнен дождевой водой. Он тотчас же прополоскал рот от остатков листьев, с наслаждением утолил жажду и затем уселся под деревом отдыхать и ждать товарища.

Сразу же заурчал живот, напоминая о себе. Мешок волка с запасами вяленого мяса лежал тут же, под ивой. Шакал облизнулся. Хотелось есть, но залезть без спросу в мешок было рискованно. В любой момент мог вернуться волк и застукать.

Шакал отвернулся, но это не помогло. Всё мысли были только о вожделенном мясе. Чтобы отвлечься, он решил ещё раз взглянуть на свитки в заячьей котомке. Шакал поднялся, но на прежнем месте мешка не обнаружил. Может, её вчера затоптали в суете или сожгли сгоряча? Он обошёл иву вокруг, даже обыскал близлежащие заросли, но нашёл только заячью плошку в траве.

Вертя в руках находку, шакал уселся обратно. Плошка была чистая, будто её уронили только после дождя. Вспомнилось странное возвращение зайчонка после побега. А что если он возвращался за своей котомкой? Вернее, за тем, что в ней было. Наверняка он не за какие-то ложки и плошки рисковал своей жизнью.

Значит, среди тех бумаг имелся тот самый таинственный Заячий Свиток, который искал ещё сам Чернобур! Эх, надо было полностью их просмотреть! Наверное, всё самое важное было записано в самом конце свитка, чтобы никто не догадался. Взволновавшись, шакал вскочил на ноги. Где же волк? Тут такое открытие, а он шатается, неизвестно где!

В нетерпении шакал стал прохаживаться взад-вперёд. Взгляд его вновь упал на мешок. Может, всё-таки стащить один, хотя бы самый маленький, кусочек? А волку сказать, что их обворовали, пока вещи валялись без присмотра. Шакал раз десять обошёл Старую Иву, с каждым разом всё больше приближаясь к заветному мешку. Решившись, он уселся возле мешка и развязал его. Среди деревянных ложек, ножей, штанов и прочего скарба он отыскал благоухающий холщовый свёрток. Шакал чуть развернул его с уголка и вытащил крайний кусок вяленого мяса.

Схватив мясо зубами, шакал торопливо запихнул свёрток обратно и завязал мешок. Затем он отсел подальше от ивы, у самых зарослей и принялся есть. Мясо было жёсткое, его нужно было долго разжёвывать, но шакал спешил, и приходилось глотать большие куски. Чуть не подавившись последним, самым большим куском, он вернулся на лужайку и выпил воды. Успел.

От приятной тяжести в желудке стало заметно лучше. Шакал облизнулся и понюхал свои руки. Неплохо бы ещё перебить запах мяса, а то волк мигом учует. Шакал отправился искать стебли полыни и, почти выбравшись на открытую местность, увидел вдалеке по левую руку оленей. Стадо мирно брело по полю, обходя обширные заросли ракитника, и уже ни за кем не гналось и никого не искало.

А где же волк? Наскоро натерев руки полынью, шакал, прижимаясь к земле, начал перебегать от одного островка кустов вишни к другому, пока не добрался до того места, где они с волком разошлись. Отсюда оленей уже не было видно, и шакал спокойно двинулся по следам утренней погони.

Он был неважным следопытом, не то что волк. Тот всегда мог сказать, сколько, кто и когда прошёл в том или ином месте. Но идти по следам целого стада смог бы и слепой щенок, которому три дня от роду.

Олени, а стало быть и волк, бежали по полю прямо, никуда не сворачивая. Шакал даже не представлял, каким образом можно удрать от целого стада. Наверное, только скрыться в лесу, среди деревьев. Но по пути попадались только небольшие кусты дикой вишни, а после и те исчезли. Наконец далеко впереди показались верхушки деревьев, и следы повернули туда.

Однако, когда шакал подошёл ближе, оказалось, что добраться до спасительных деревьев не так уж просто. Поле здесь круто обрывалось, и внизу текла широкая полноводная Белая Река, вдоль берега которой и росли те самые деревья, чьи верхушки виднелись издалека.

Шакал немного постоял на краю обрыва. Если попытаться спуститься здесь, можно себе и шею свернуть. Волк хорошо знает эти места и только с большого страха мог так заплутать, чтобы загнать самого себя в такую ловушку. Теперь олени могли, прижав его к краю, либо затоптать насмерть, либо скинуть вниз.

Следы дальше вели вдоль обрыва. Было видно, что стадо бежало всё ближе и ближе к краю. Наконец, по изрытой копытами земле стало ясно, что погоня прекратилась. Шакал подошёл к самой кромке. Чуть ниже по склону располагалась каменистая терраса, тоже вся испещрённая оленьими следами.

Примерившись, что без особого труда сможет взобраться обратно, шакал спрыгнул туда. Склон ниже был чуть более пологим, но таким же высоким и очень каменистым. В нескольких местах внизу сиротливо ютились несколько чахлых зарослей можжевельника. Под одним из таких кустов шакал увидел своего товарища. Волк лежал ничком, раскинув руки и ноги. Трудно было разглядеть с такого расстояния, да ещё сквозь листву, но, кажется, на голове волка расползлось пятно крови. Из-под ног шакала сорвались и покатились вниз несколько камней. Шакал подался назад и сглотнул. Не хватало только самому ещё туда свалиться.

Шакал огляделся. Спуститься к волку здесь явно не получится. Возможно, где-нибудь дальше берег опускается и становится пологим. Если бы шакал был уверен, что волк жив...

— Белый, — позвал он.

Пожалуй, слишком тихо. Наверное, волк даже не услышал.

— Белый! — громче крикнул шакал. — Белый!

Но волк продолжал лежать неподвижно, как лежал. Что же делать? Камешком что ли кинуть? Поколебавшись, шакал бросил камень, но не в товарища, а чуть в сторону. Звонко ударившись об огромный валун, камень подскочил и покатился вниз. Волк даже не шелохнулся. Разбился насмерть.

Шакал отошёл от края на шаг и сел на землю. Глупо, конечно, всё получилось. Сумбурная погоня, беспричинное нападение этих травоядных... Он призадумался, перебирая в памяти последние события. Олени вели себя вполне мирно, пока не узнали, что волк — друг Рыжего Лиса. А ведь лис, помнится, хвастался, что олени чуть его не убили из-за пойманных оленят, но не смогли раскопать нору. Теперь всё стало ясно.

Шакал со вздохом поднялся. Как упоминал когда-то сам волк, по волчьему обычаю полагается спеть над покойным Последнюю Песнь. Шакал почесал в затылке. Он сам никогда песен не сочинял. Это волк был большой мастер на такие дела. Когда живой был. Шакал почесал в затылке. В Последней Песни вроде как нужно петь о достоинствах умершего.

Шакал огляделся, прокашлялся и неуверенно затянул:

Волк Белый Медведь,

Ты был храбрым и сильным,

Ты был отличным следопытом,

Ты сочинял хорошие песни.

Волк Белый Медведь,

Тебя так прозвали

За твою силу, за белый мех

И за твой суровый нрав.

Волк Белый Медведь,

Ты погиб у Белой Реки.

Песнь, конечно, получилась тихая и короткая, но это всё, на что оказался способен шакал. Бросив последний взгляд на волка, он поднялся с террасы и опять зашагал по оленьим следам, но только в обратную сторону.

Когда он добрался до Старой Ивы, уже наступил вечер. Шакал сразу же набросился на еду, поскольку от голода начало сводить живот. Сжевав три куска вяленого мяса, он с наслаждением растянулся под ивой на плаще волка и укрылся своим плащом. Теперь можно слопать хоть весь неприкосновенный запас — никто и слова не скажет.

— Глава 13. Крепость (Кролик 19 049)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Тщательно оглядевшись по сторонам, Кролик устало опустился на поваленное дерево, лежащее поперёк небольшой речки. Солнечный день был в самом разгаре, но здесь, в самой в чаще леса, стоял полумрак. Страшно хотелось пить. Кролик снял из-за спины заплечный мешок, и, развязав его, достал чашку.

Наклонившись, чтобы зачерпнуть воды, он увидел на водной глади своё усталое и измождённое лицо. Немудрено, что он так выглядит после двух... нет, уже трёх дней непрерывного путешествия. Некоторое время он рассматривал своё отражение, потом набрал воды в чашку и с жадностью выпил.

В первый день после побега он вздрагивал от каждого шороха, опасаясь погони. Даже на Старой Иве было не так страшно. А ведь там хищники сидели прямо у него на виду. Кролик усмехнулся. Прав был Старый Заяц. Страх не так велик, когда видишь своими глазами то, чего боишься.

Только усилием воли он сдерживался от того, чтобы не пуститься в опрометчивый и необдуманный бег. Таком образом он уже попался в руки волка и шакалу, недостаточно запутав следы от усталости. На второй день, сделав большую петлю и вернувшись к своим старым следам, Кролик убедился, что волк с шакалом точно от него отстали, и немного успокоился. Но меньше запутывать следы не стал.

Кролик набрал воды в бутылочную тыкву, убрал всё обратно и, по привычке нащупав завёрнутые в холст свитки, чтобы убедиться, что все они на месте, поднялся. Он снова нацепил мешок на спину, перебрался по бревну на другую сторону речушки и двинулся дальше. Теперь он уже точно знал, что находится в Ужаснолесье: вчера он перешёл по знаменитому Охотному Мосту, построенному через Белую Реку самим Чернобуром.

Здесь, в самой чаще, царила тишина. Не было слышно даже вездесущего птичьего гомона, потому что птицы носились далеко в вышине, где светло и солнечно. Внезапно внимание Кролика привлёк какой-то отдалённый шум. Зайчонок затаился. Шум не утихал, однако и не усиливался. Пожалуй, живое существо не может издавать такой монотонный гул такое продолжительное время. Выждав ещё немного и определив, с какой стороны доносится шум, Кролик осторожно двинулся в бок, чтобы оказаться с подветра, и снова вышел к речке, правда, уже в другом месте. Шум усилился.

"Да это же вода!" — осенило вдруг Кролика.

Он осторожно пошёл вдоль ручья дальше вверх по течению. Между деревьев забрезжил просвет, и впереди показалась небольшая полянка. Кролик опасливо выглянул из-за кустов и осмотрелся. Дальний край полянки упирался в каменистый склон, с уступа которого с шумом низвергался небольшой водопад. Здесь речка образовывала маленький бочаг и текла дальше, разделяя полянку на две части.

Возле самого водоёма через речку были перекинуты три бревна. Однако не это заинтересовало Кролика. На левом краю полянки, упираясь задней стеной в лес, возвышалась большая бревенчатая хижина о четырёх углах. На первый взгляд она казалась заброшенной. Дверь открыта нараспашку, тропинка к хижине и даже её двускатная крыша заросли бурьяном.

Но лучше всё-таки обойти это странное место. Кролик, не выходя из зарослей, направился в обход поляны, бросая сквозь листву редкие взгляды на хижину. Но чем больше он смотрел на неё, тем сильнее зрела в голове одна необыкновенная мысль. Почему бы и ему не поселиться в каком-нибудь одном месте, как Старому Зайцу? Вот только нужно сначала всё хорошенько обдумать...

Добравшись до другой стороны поляны, Кролик решил всё-таки осмотреть хижину. Однако, для этого требовалось перейти на другой берег речки, а воспользоваться мостиком в самом центре поляны он не решился. Он поднялся вдоль речки выше по течению, пока не отыскал место, где можно было перейти вброд по камням, и затем спустился обратно. Приблизившись к хижине с задней стороны, он разглядел, что она построена из толстых сосновых брёвен. Вблизи она казалась ещё огромнее.

Кролик выбрался из зарослей и огляделся. Заметив на ветке дятла, он поспешил спросить у него, пока тот не улетел.

— Здесь кто-нибудь живет?

— Здесь?! — Дятел сверкнул глазами. — Ты что, длинноухий, шутишь?

Кролик не успел ничего возразить, как птица, сорвавшись, улетела. Он попробовал заглянуть в крохотные окошки, но не смог до них дотянуться. Он обошёл хижину и поднялся по лестнице, выложенной из толстых коротких брёвен. Принюхался, но не заметил ничего подозрительного. Крепкая дубовая дверь была открыта настежь. Кролик ступил внутрь и осмотрелся. Потолок так же, как и стены, был сделан из сосновых брёвен, но гораздо более тонких. Пол был выложен дубовыми брёвнами, ставшими уже гладкими и блестящими от постоянного некогда хождения. У самой двери в полу зияло квадратное отверстие с распахнутой крышкой. Кролик вгляделся туда, но из-за царившей внизу темноты ничего не разглядел. Наверное, это спуск в погреб. Кролик, обойдя дыру, прошёл дальше.

У правой глухой стены на всю длину располагалась обширная двухъярусная лежанка, устланная сеном. У задней стены высился огромный очаг, выложенный из камней, рядом справа лежала куча хвороста и стояла ещё одна маленькая лежанка. Слева на стене лепились пустые полки. В центре комнаты стоял длинный стол с двумя длинными лавками по бокам. И всюду виднелись следы запустения.

Кролик ещё раз окинул взглядом внутреннее убранство хижины. Сколько же народу здесь проживало? Он похолодел от внезапно озарившей его догадки. Это же жилище того самого лиса Чернобура и его Братства! Кому бы ещё пришло в голову построить такую огромную хижину. Наверняка это место знает каждый хищник в округе. Кролик опасливо попятился к двери.

Споткнувшись об крышку погреба, он остановился. Хоть место и известное, однако, судя по всему, звери сюда забредают чрезвычайно редко. Понятно, что травоядные просто боятся. Кролик и сам бы сюда не пришёл по доброй воле. А хищники? А хищники не ходят сюда, потому что тут нет охоты.

Кролик осмотрелся. Если запереть дверь, в хижину никакой хищник не сможет пробиться. Настоящая неприступная крепость. Гораздо лучше, чем жилище Старого Зайца. Правда, у этой хижины есть один большой недостаток. Когда хищники снаружи усядутся сторожить, то крепость сразу превратится в ловушку. И если на дереве ещё можно перебиваться листьями, то тут можно и умереть с голоду. Вот если бы здесь имелся какой-нибудь другой выход, через который можно удрать.

Кролик прошёлся вдоль крепких бревенчатых стен. Здесь ещё одну дверь, даже самую маленькую, просто так не сделать. Он остановился возле очага и задумался. Очаг был не просто большой — он возвышался до самого потолка. А копоти маловато. Кролик шагнул в топку и посмотрел наверх. Кажется, дымоход насквозь пройдя через потолок и крышу, выходил наружу. Интересное устройство очага.

Кролик выбежал из хижины, чтобы осмотреть всё снаружи. И в самом деле, на крыше торчала верхняя часть каменного очага, которую он сразу не заметил среди листвы близстоящих деревьев. По неровным камням этого дымохода вполне можно выбраться на крышу. Да и шум водопада будет заглушать все подозрительные звуки. Кролик взволнованно облизнул губы. Вот только того, кто оттуда вылезет, хищники наверняка сразу увидят. Да и с крыши деваться некуда...

Можно, конечно, проделать всё это под покровом темноты и спуститься с крыши с помощью верёвки... Однако до наступления ночи хищники вполне могут что-нибудь придумать. Обязательно нужен какой-нибудь потайной ход, чтобы оставить хищников в дураках.

Кролик вернулся обратно в хижину и снова огляделся. В голову больше ничего не приходило. Он несколько раз прошёлся по хижине. Без потайного хода здесь оставаться опасно. Решив прежде всего осмотреть окрестности, он вышел наружу.

Сначала он двинулся вдоль речки вверх по течению, затем дважды обошёл вокруг поляны, каждый раз отходя всё дальше и дальше. Везде была непроходимая чаща, в которой, кажется, никто не жил, либо её обитатели предпочитали прятаться от чужих глаз.

Когда Кролик снова возвратился к хижине, уже наступили сумерки. Лес наполнился уханьем сов и филинов. Идти сейчас куда-то ещё опаснее, чем оставаться здесь. Будь что будет. Кролик затворил дверь и опустил на место поперечный засов. И закрыл погреб, чтобы ненароком не свалиться.

Поесть он успел во время прогулки, а потому сразу улёгся спать на маленькой лежанке, поскольку уже валился с ног от усталости. Сон смежил глаза почти тотчас, едва голова коснулась сена...

Кролик неожиданно проснулся от какого-то шума. Уже стояла ночь, и в хижине было темно, хоть глаза выколи. Только немного светлели узкие щели окошек. Он не помнил, что за звук его разбудил, но почему-то был уверен, что шумели в самой хижине. Он молча лежал, не шевелясь и прислушиваясь. Страх в душе всё рос и ширился, но Кролик осадил себя. Если бы это был хищник, то давно схватил бы его. Тишину нарушал только мерный гул водопада, доносящийся снаружи.

Кролик вздрогнул. Таинственный звук послышался ещё раз! Как будто кто-то всхлипнул. Кролик осторожно, стараясь не шуметь, поднялся с лежанки. Дверь надёжно заперта, и внутрь никто не мог проникнуть, однако звук определённо раздавался в хижине. Правда, зайчонок не успел определить, откуда послышался этот всхлип.

Через некоторое время звук раздался ещё раз. Из погреба! Звук доносился из погреба! Кролик в темноте на ощупь прокрался к отверстию в полу и осторожно поднял крышку погреба. Внизу и в самом деле кто-то тихо плакал, изредка всхлипывая. Неужели там кто-то живёт?

— Кто здесь? — шёпотом спросил Кролик.

Плач прервался. Затаился, — подумал Кролик. Хотя нет, скорее испугался. Нужен свет. Зайчонок, вернувшись на своё место, нашарил в мешке кремень, на ощупь выдрал с лежанки пучок сена и высек огонь в очаге. Сено вспыхнуло сразу, осветив хижину. Кролик выхватил из кучи дров рядом с очагом несколько хворостин потоньше и положил в огонь. Сухое дерево быстро занялось.

Немного подождав, пока огонь укрепится, Кролик осторожно взял из очага палку, горевшую только с одного конца. Подойдя к отверстию в полу, он осветил этим факелом подпол. Погреб представлял собой большую и глубокую земляную яму с отвесными стенами. На неровном полу валялись какие-то полусгнившие палки, некогда составлявшие, надо полагать, лестницу. В одном углу под полуистлевшей холщовой рубашкой белел скелет какого-то животного. В другом углу, сжавшись в комочек и зажмурившись, сидел маленький зайчонок.

Кролик некоторое время удивлённо рассматривал незнакомца. Вот уж кого не ожидал увидеть в этой хижине, так это зайчонка.

— Эй, ты что здесь делаешь?

Зайчонок не пошевелился и даже не раскрыл глаз. Как же он не подумал! Наверняка незнакомец очень напуган.

— Не бойся! Я всего лишь зайчонок! Меня зовут Кролик.

Незнакомец наконец открыл глаза и взглянул вверх. Кролик с улыбкой помахал ему, но тот, вместо того чтобы обрадоваться, неожиданно зарыдал в голос. Кролик совсем растерялся.

— Подожди, не плачь... Я сейчас помогу тебе выбраться...

Однако незнакомец продолжал плакать. Кролик засуетился, не зная, что делать. Бросился было к своему мешку, но затем, вспомнив, что лучше не оставлять перепуганного зайчонка в темноте одного, вернулся с факелом обратно. Закрепив кое-как факел между половицами так, чтобы свет падал в подпол, Кролик побежал к лежанке и достал из мешка кусок свёрнутой верёвки. Это был остаток той самой верёвки, которую ему принесли бельчата ещё на Старой Иве и с помощью которой он сумел бежать.

Кролик привязал один конец верёвки к крышке погреба, а другой опустил вниз. Зайчонок уже не плакал, а продолжал лишь беспомощно всхлипывать.

— Эй, поднимайся!

Зайчонок наконец отделился от своего угла и приблизился к висящей верёвке. Он схватился за неё, но подняться не мог, сколько ни старался. То ли совсем обессилел, то ли ему мешали собственные постоянные всхлипы.

— Держись! — сказал Кролик и, уперевшись ногами о крышку погреба, начал тянуть за верёвку.

Подняв зайчонка до самого верха, Кролик помог ему вылезти. Глянув вблизи на его грязное и измождённое лицо, Кролик вспомнил своё дневное отражение в речке.

— Как тебя зовут? — спросил он, поднимая факел.

— Ту... ту... ка... — попытался ответить незнакомец, но из-за постоянных всхлипываний у него ничего не получилось.

Кролик отвёл несчастного к очагу и усадил на брёвнышко, затем достал из мешка тыкву и дал попить. Зайчонок с жадностью сделал несколько глотков и закашлялся, поскольку никак не мог перестать всхлипывать. Кролик уселся рядом.

— Как ты сюда попал?

— У... у... па...

— Упал?

Незнакомец кивнул. Кролик бросил взгляд в сторону погреба. Немудрено, что зайчонок туда свалился, — отверстие располагалось у самой двери.

— Давно ты здесь?

— Не... не...

— Не помнишь?

Незнакомец помотал головой.

— Ти... ти...

— Кушать хочешь? — прервал его Кролик.

Незнакомец кивнул. Можно было и не спрашивать! Кролик достал из мешка травы и ягоды, собранные по дороге ещё днём на всякий случай, про запас. Зайчонок, не переставая всхлипывать, накинулся на еду. Выглядел он так, как будто провёл в погребе уже несколько дней. Кролик благоразумно не стал пока продолжать свои расспросы. Поев и ещё раз попив воды, зайчонок наконец немного успокоился.

— А здесь не опасно? — шёпотом спросил он первым делом, осматриваясь.

— Не бойся, дверь надёжно заперта.

— А огонь?..

Зайчонок не договорил, но Кролик всё понял и так.

— Никто и не подумает, что здесь осмелились разжечь очаг какие-то зайчата.

— Спасибо тебе. Я уж и не надеялся выбраться...

— Сколько ты там просидел?

— Три дня.

— Ого! А как ты умудрился туда свалиться?

— Я убегал от филинов, и мне пришлось забежать в эту хижину...

— Ты бродил в эдакой чаще ночью? — удивился Кролик.

— Я заблудился, — зайчонок всхлипнул, — и не успел найти хорошее место, чтобы укрыться на ночь. А то я ни за что бы сюда не сунулся!

— Ты, наверное, не местный?

— Я совсем недавно в этом лесу, — кивнул зайчонок.

— Я тоже! — обрадовался Кролик.

— А ты как здесь оказался? — Зайчонок продолжал говорить шёпотом.

— Я решил тут поселиться.

Теперь Кролик был уверен в своём решении. Зайчонок от удивления вытаращил глаза и открыл рот. Некоторое время он молчал, а потом спросил:

— А что это за хижина?

— Я точно не знаю, — пожал плечами Кролик, — но предполагаю, что это Крепость самого Ужасного Лиса и его Братства.

— Ой! — испуганно пискнул зайчонок и, сжавшись в комочек, задрожал от страха.

Кролик пристально посмотрел на него, поражённый неожиданной мыслью. Ведь ещё совсем недавно при упоминании имени этого хищника и сам Кролик пугался точно так же. Но что-то изменилось за это время. Сейчас он мог бы даже спокойно называть Ужасного Лиса по имени...

— Нужно быстрее уходить отсюда! — пролепетал зайчонок.

— Зачем?

Зайчонок пододвинулся поближе и заявил настолько зловещим шёпотом, что у Кролика мурашки забегали по спине:

— Здесь может появиться призрак Ужасного Лиса!

— С чего ты взял?

— Призрак появляется везде, где бывал сам лис, когда был живой. Я сам его видел!

Кролик почувствовал, что и его пробирает дрожь, и сам, против своей воли, перешёл на шёпот.

— Прямо здесь видел?

— Нет, в Пропащей Пещере!

— Что за пещера?

— Там была купальня Ужасного Лиса и его Братства. Нам пришлось остаться на ночлег в том страшном месте, и ночью призрак Ужасного Лиса загрыз двух моих друзей насмерть. Я только чудом спасся, потому что не успел заснуть. Я видел всё собственными глазами!

Кролик глубоко вдохнул, чтобы взять себя в руки. Прежде всего, нужно хорошенько подумать.

— А может это был вовсе и не призрак?

— А кто же ещё? Конечно, призрак! Потому что его там и до меня видели. Несмотря на то, что уже стояла глубокая ночь, я кинулся наутёк, прочь из этой ужасной пещеры. В темноте я заблудился, а потом ещё несколько дней плутал по лесу. Пока не свалился в этот погреб.

Кролик подкинул в очаг дров. Всё-таки не просто так Старый Заяц каждую ночь разжигал костёр. Огонь действовал успокаивающе.

— По-моему, это был вовсе не призрак, — уже не шёпотом как можно твёрже и увереннее заявил Кролик.

— А кто же тогда? — с надеждой спросил зайчонок.

— Какой-нибудь обычный лис, который прятался в той пещере. Так что здесь нам ничего не угрожает.

Зайчонок с сомнением потёр нос, но промолчал.

— Здесь крепкие стены и крепкая дверь. Ни один хищник не сможет вломиться в эту хижину. Настоящая крепость. Правда, кое-чего здесь всё-таки не хватает...

— И чего же?

— Потайного хода.

— Потайного хода?! — Увлёкшись разговором, зайчонок даже перестал говорить шёпотом. — А для чего он нужен?

— Чтобы можно было скрытно сбежать, если что случится.

Зайчонок снова потёр нос.

— Там внизу есть такой ход, — сказал он.

— В погребе есть подкоп?!

— Да. Правда, он вырыт только наполовину.

— Это ты его выкопал?

— Я бы не смог, — смутился зайчонок. — Подкоп уже до меня там был. Я пытался его дальше прорыть, чтобы выбраться, но у меня ничего не получилось.

— Надо посмотреть.

Кролик вытянул из кучи дров палку и сунул один конец в очаг. Надо будет запастись дровами на будущее, старых запасов не хватит надолго. Как только палка загорелась, Кролик подошёл к погребу. Чтобы удобнее было смотреть, он лёг на край отверстия и, опустив факел как можно ниже, осветил подпол. Зайчонок, не удержавшись, тоже подошёл и присел рядом.

— Подкоп вон там, — показал он.

Только присмотревшись, Кролик сумел наконец-то разглядеть чёрную дыру подкопа на такой же чёрной земляной стене погреба. Так не пойдёт, нужно осмотреть всё более тщательно. Проверив надёжность узла, Кролик с факелом спустился вниз по той же верёвке, с помощью которой он вытащил зайчонка.

Здесь было гораздо страшнее, чем наверху. Невольно поёжившись, он первым делом заглянул в подкоп. Узкий туннель, в котором можно было передвигаться только ползком, вёл наискосок вверх и заканчивался тупиком через шесть-семь шагов. Кролик выбрался обратно и некоторое время рассматривал неизвестный скелет.

— Это определённо был какой-то хищник, — сказал он. — Волк или лис. Наверняка, он тоже свалился сюда нечаянно и пытался выбраться, роя подкоп. Однако не успел довести дело до конца...

Подняв факел, Кролик обошёл погреб вдоль стен. На стене, что под дверью, он обнаружил выемки, расположенные на определённом расстоянии друг от друга и поднимающиеся до самого верха.

— А ямки на этой стене ты сделал?

— Нет, — еле слышно пискнул зайчонок сверху.

— Стало быть, хищник сначала пытался подняться наверх по стене.

Но отверстие выхода располагалось прямо по центру погреба, слишком далеко от любой из четырёх стен. Тут никто бы не смог дотянуться даже при всём своём желании...

Подниматься по верёвке с факелом в руке оказалось чрезвычайно неудобно, и Кролик, тщательно затушив палку о землю, бросил её в погребе. Когда он выбрался наверх, зайчонок вздохнул с видимым облегчением. Он явно побаивался оставаться в одиночестве, де ещё в бывшей хижине Ужасного Братства.

Только поднявшись, Кролик понял, что валится с ног от усталости. Да и зайчонок, судя по всему, чувствовал себя не лучше.

— Пожалуй, пора спать, — сказал Кролик.

Если зайчонок и хотел что-либо возразить, то у него уже просто не осталось сил. Он молча лёг на дальний конец малой лежанки, куда указал ему Кролик, и, закрыв глаза, сразу же засопел. Кролик же сам улёгся в другой части лежанки, что находилась ближе к очагу. Догорающий огонь тихо потрескивал, создавая атмосферу такого уюта, какого Кролик не испытывал даже в жилище у Старого Зайца. Отсюда он уже точно никуда не уйдёт.

Он вдруг вспомнил, что так и не переспросил имени своего нового товарища. Не будить же его теперь из-за собственной забывчивости. Можно и завтра спросить. Кролик зевнул и закрыл глаза.

— Глава 14. Сам себе хозяин (Мелкий 22 091)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Жадность всё-таки подвела Мелкого. Несмотря на то, что некоторые вещи он оставил припрятанными возле Старой Ивы, мешок всё равно оказался слишком тяжёл. Это волку с его силой и выносливостью никакая ноша была нипочём. Шакал дотащился до очередного куста вишни и, вздохнув, скинул с ноющих плеч свою поклажу.

Он посмотрел на поднимавшееся утреннее солнце. Было бы хорошо перейти лежащий впереди большой луг по утренней прохладе, пока не стало совсем припекать. Но эдак он никак не успеет. Придётся избавиться от части вещей.

Новый горшок он сразу оставил под Старой Ивой. Слишком тяжёлый, да и ни к чему теперь ему одному такая большая посудина. Там же он оставил лишние деревянные ложки и костяные ножи, пучки всяких сушёных трав, которые волк любил заваривать.

Все остальные пожитки шакал забрал с собой. Вначале мешок показался ему вполне по силам, однако через некоторое время стали болеть плечи, а ноша, казалось, тяжелела с каждым пройдённым шагом.

Помахав руками, чтобы немного размять плечи, шакал развязал мешок, чтобы заново перебрать всё добро, доставшееся по наследству от погибшего товарища. Сверху лежала бутылочная тыква с водой. Шакал сделал несколько глотков и продолжил осмотр.

Старая потёртая оленья шкура, конечно, выглядела неприглядно и весила немало, однако зимой она очень даже пригодится. Волк ею даже летом укрывался. Но до зимы ещё жить и жить. Шакал отложил шкуру в сторону и достал из мешка волчью рубаху. Из неё одной можно будет выкроить две рубахи для него самого, если не все три. И не такая уж она тяжёлая. Шакал отложил её в другую сторону.

Следующими в мешке были волчьи штаны, сшитые из шкурок сусликов. Они были самыми тяжёлыми из всех вещей. Штаны были слишком велики для самого шакала, но выкинуть такую драгоценную вещь не поднималась рука. Хорошо бы обменять эти штаны на что-нибудь более полезное. Только у кого? Мелкому зверью они без надобности, а те, кто покрупнее, у него и так отберут. Подумав, шакал положил штаны в первую кучу.

На самом дне мешка лежали маленькая деревянная ложка, глиняная чашка, ножик, а также моток верёвки и завёрнутые в холст куски вяленого мяса. Больше ничего уже не выкинешь.

Шакал завернул штаны в старую оленью шкуру и всё это крепко-накрепко обвязал куском верёвки. Рубаху же он положил обратно в мешок и огляделся. Куда же теперь спрятать этот свёрток? Устраивать ещё один тайник не хотелось, да и место здесь было неприметное: потом не отыщешь.

Подумав, он решил вернуться к Старой Иве и спрятать свёрток в том же месте, где он уже припрятал лишнюю посуду с сушёными травами.

Шакал взвалил на плечи сильно похудевший мешок. Тяжёлый же свёрток пришлось тащить в руках. Так идти было гораздо труднее. Лучше бы он всё оставил в мешке. Сначала он нёс свёрток в руках, потом под мышкой, потом над головой, потом на плечах, наконец, просто волочил по земле...

Шакал настолько вымотался со своей ношей, что, выйдя к Старой Иве, без сил повалился на землю. Он лежал некоторое время, переводя дух, потом поднялся и подошёл к Старой Иве, где у корней он ещё утром подрыл яму и устроил тайник.

Подошёл и обомлел. Горшок, засунутый вверх дном, торчал наружу, хотя шакал прекрасно помнил, что сам полностью засыпал его землёй. Кто-то уже успел вскрыть тайник, пока он ходил туда и обратно! Шакал осмотрелся и даже несколько раз обошёл вокруг дерева. Кто же это мог быть? Волк бы, конечно, быстро нашёл следы и определил этого проходимца.

Постоянно озираясь, он вытащил горшок и осмотрел содержимое. Как он и предполагал, расхитители ничего не тронули, поскольку ничего ценного здесь не было. Но куда же теперь всё перепрятать? Шакал почесал в затылке, раздумывая. Волк, конечно же, отправился бы искать другое место. Шакал скривился. Тащить всю эту прорву вещей куда-то ещё совсем не хотелось.

И тут шакала озарила весьма неплохая мысль. Пусть тайник обнаружили — это даже лучше! Раз расхитители не нашли здесь ничего ценного, то во второй раз уже точно не будут соваться. Сразу успокоившись, шакал засунул все лишние ложки, ножи, чашки, свёрток со штанами и даже сушёные травы в горшок и затолкал его вверх дном обратно в яму под корнями Старой Ивы. Затем он аккуратно присыпал тайник землёй и ещё сверху накидал веток. Отойдя на пару шагов и на глаз оценив результаты своего труда, шакал остался весьма доволен.

Шакал взвалил на плечи мешок и споро зашагал по уже известной дороге. Вскоре заросли ракитника кончились, и перед ним открылось широкое поле с редкими кустами вишни. Но как шакал ни торопился, он так и не успел перейти поле по утренней прохладе. Солнце поднималось всё выше и припекало всё сильнее. Шакал старался прокладывать свой путь от одного куста к другому, чтобы делать небольшие привалы в тени. Потом кусты кончились, и шакал брёл, обливаясь потом, под палящим солнцем.

Близился полдень, когда впереди показались деревья. Шакал прибавил шагу, и вскоре добрался до спасительной тени. Немного передохнув, он решил, что не мешало бы подкрепиться, и вытащил из мешка неприкосновенный запас.

Вяленое мясо, признаться, уже порядком надоело и уже не казалось таким вкусным, как прежде. Без всякого удовольствия жуя жёсткое мясо, шакал прикинул, что, пожалуй, не зря волк доставал этот запас только в крайних случаях. Если кушать вяленое мясо только изредка, оно очень даже ничего. Надо бы поохотиться, чтобы к ужину разжиться чем-нибудь более вкусненьким.

Пообедав, шакал собирался немного полежать в тени. Ведь теперь он сам себе хозяин и может делать, что захочет. Да и торопиться ему некуда. Однако оказалось, что у него кончилась вся вода, а после вяленого мяса очень хотелось пить.

Вздохнув, шакал поднял мешок и потащился дальше. Он рассчитывал вскорости выйти к Белой Реке, только в другом месте, поскольку от Старой Ивы он постепенно забирал влево, а не вправо, куда погнали волка олени.

К счастью, он не ошибся и действительно скоро выбрался к реке. Судя по широкой водной глади, это была та же Белая Река. Берег здесь уже не был обрывист, как на том злополучном месте, и можно было спокойно спуститься к самой воде.

Только утолив жажду и снова наполнив бутылочную тыкву, шакал заметил выше по течению мост. И сразу догадался, что это знаменитый Охотный Мост, хотя и видел его первый раз в жизни. Волк рассказывал, как они строили этот самый мост под предводительством самого Чернобура, чтобы ходить на охоту на правый берег. А значит, на другом берегу Чернобуров Лес, где было бы очень интересно побывать. Поправив на плечах мешок, шакал весело зашагал вдоль берега в сторону мосту.

Охотный Мост поражал своими размерами. Опорами моста служили две большие скалы, торчащие из воды, одна ближе к левому берегу, другая — к правому. Скала побольше называлась Большой Клык, скала поменьше — Малый Клык. Каждый из трёх пролётов состоял из пары огромных дубовых стволов, связанных вместе. По всей длине моста были приделаны перила.

Шакал почти уже дошёл до моста, как услышал впереди какой-то шум. Он предусмотрительно углубился в прибрежные заросли и дальше пошёл крадучись. Завидев между ветками просвет, шакал затаился. Впереди просматривалась открытая площадка, ведущая к мосту. У самого моста стояли трое шакалов и чём-то оживлённо спорили.

Мелкий узнал их. Это были те самые шакалы, которые пытались отнять у него горшок. Это хорошо, что он их вовремя заметил! Он прислушался. Шакалы спорили о том, кто потащит мешок с пожитками через мост.

Мелкий тихо сидел в кустах и ждал. И ведь не обойдёшь никак эту троицу: ему тоже нужно перебраться по мосту. Будь здесь волк, он бы мигом всех разогнал. Шакалы спорили долго и даже подрались. Наконец, вожаку, которого звали Чёрный Клык, удалось убедить словами и главным образом тумаками, что первую половину моста мешок будет нести один шакал, а вторую половину — другой. Сам же он ничего нести не собирался.

Шакалы тронулись с места и, дойдя где-то до середины моста, остановились и опять принялись препираться. Мелкий, всё ещё наблюдавший за ними, слышать их уже не мог из-за расстояния, но предполагал, что они спорят о том, где же середина моста. Пока главарь снова не надавал своим товарищам тумаков, шайка дальше не двинулась.

Наконец, шакалы перешли реку и скрылись среди деревьев на том берегу. Но Мелкий не спешил выходить из своего укрытия. Пусть эта троица уйдёт подальше, думал он. Ему торопиться некуда. Расположившись поудобнее, шакал лениво наблюдал за мостом, чувствуя, что его вот-вот сморит сон...

Вдруг из кустов на площадку выбрался зайчонок и, оглядевшись, направился к мосту. Сон мигом слетел, и шакал, оторопев, застыл. Можно было попытаться догнать длинноухого, но пока шакал решал, что делать, зайчонок уже ступил на мост и быстро зашагал, держась за перила.

И тут шакал посетила до того простая, но вместе с тем такая замечательная идея, что оставалось только удивляться, как это никто не додумался до неё раньше. Мост — единственная переправа через Белую Реку, и все идут к нему. Если устроить здесь засаду, можно наловить самой разнообразной добычи, не сходя с места!

Шакал переместился поближе к мосту и, спрятавшись в кустах с наветренной стороны, стал ждать. Изредка меняя укрытие, просидел он так до самого вечера, но безрезультатно. Несколько раз ему слышался шум в кустах, вокруг начинали галдеть зимородки, и, казалось, что вот-вот кто-то выйдет к мосту, однако всё стихало, и никто не выходил. Два раза с противоположного берега показывались зайчата, однако, дойдя до середины моста, они вдруг останавливались, долго принюхивались и сбегали обратно.

Страшно сосало под ложечкой, однако шакал терпел, поскольку на вяленое мясо даже смотреть уже не хотелось. Близилась ночь, и шакал решил, что, пожалуй, в ночной охоте ему как раз и повезёт. Когда совсем стемнело, уставшего шакала начало клонить ко сну, однако он держался. Наконец в ближних кустах затрещали ветки и раздались чьи-то шаги. Сон как рукой сняло, и шакал с бьющимся сердцем приготовился к броску...

Он еле успел остановиться и прижаться к земле, когда из темноты зарослей выбралась на площадку, освещённую луной, чья-то грузная фигура. Это был вовсе не заяц, а росомаха или даже медведь. Переваливающейся походкой он прошёл по мосту и скрылся где-то на другом берегу.

После этого шакал плюнул на ночную охоту и, поднявшись к тому месту в зарослях, откуда он наблюдал днём за шакалами, завалился спать. Вряд ли кому-то из зайцев придёт в голову шататься по ночам. Как это он сам об этом не подумал?..

Первое, что он увидел утром, проснувшись, был зайчонок, переходящий по мосту на этот берег. Шакал сразу же вскочил и под сенью кустов поспешил поближе к реке. Но зайчонок, заслышав подозрительный шум, тотчас припустил по мосту обратно.

Эх!.. Шакал от разочарования стукнул кулаком по ладони и призадумался. Вчерашняя идея уже не казалось такой уж и замечательной. Если засесть ближе к мосту, то никто не подходит, учуяв опасность. Если же засесть подальше, то все успевают сбежать. Вот если бы устроить какую-нибудь ловушку... И тут шакала осенило. Можно выкопать яму перед самым мостом и хорошенько замаскировать её! И любой, кто будет проходить по мосту, обязательно попадётся в неё.

И воодушевлённый шакал принялся за дело. Земля перед мостом была твёрдая, утоптанная ногами многочисленных зверей. Шакал разрыхлял землю то ножом, то палками, и отбрасывал в сторону руками. Он уже нисколько не сомневался в доброй добыче.

Уже наступил полдень, когда шакал, в очередной раз смахнув пот со лба, устало взглянул на кровавые мозоли на руках, на результат своих трудов и внезапно понял, что никогда не сможет вырыть ловушки нужных размеров. Он провозился полдня, а глубина ямы не достигла даже трёх пальцев.

Шакал попил воды, взвалил мешок за спину и медленно зашагал по мосту. От усталости даже чувство голода притупилось. Шакал шёл, держась за перила и стараясь не смотреть вниз, на водный поток. Мост был добротный и крепкий. Каждый пролёт состоял из двух больших дубовых стволов, положенных рядом. Пространство между ними было забито палками, листьями и глиной и так утрамбовано, что образовалась почти ровная дорожка.

Но всё-таки оказавшись на твёрдой земле, шакал облегчённо вздохнул и углубился в Чернобуров Лес. По дороге он закинул в рот кусок вяленого мяса, потому что голод пересилил отвращение. Скоро уже завечереет, и нужно бы подумать об ужине. Впереди среди деревьев показался просвет, и шакал, на всякий случай, дальше пошёл крадучись. Мало ли, что там может быть. Осторожно выглянув из зарослей, он увидел невысокое открытое всхолмье, занятое большим селением сусликов.

А вот и охота! Шакал облизнулся. Белый, конечно, не стал бы даже отвлекаться на такую мелочь, но для него эта добыча в самый раз. Сняв и припрятав мешок под кустами, шакал тихо двинулся вокруг, не выходя из зарослей.

Селение занимало весь склон всхолмья. Сразу несколько дозорных сусликов стояли, словно столбики, готовые при малейшей опасности подать сородичам сигнал тревоги. Суслики предусмотрительно вырыли свои норы на приличном расстоянии от границы леса. Если даже выскочить очень-очень быстро, суслики всё равно успеют попрятаться.

Шакал призадумался. Похоже, охота будет не такой лёгкой, как ему представлялось вначале. Вот бы найти какого-нибудь неосторожного суслика... Шакал уже обошёл по кругу половину селения, как обнаружил то, что искал. Один из сусликов опрометчиво выкопал свою норку слишком далеко от остальных и слишком близко к лесу.

Шакал подкрался поближе и затаился в зарослях. Дождавшись удобного момента, когда суслик копошился возле своего жилища спиной к лесу, шакал выскочил из-за кустов. В три прыжка он преодолел расстояние до норы и схватил зазевавшегося суслика. Дозорные тотчас подняли тревогу, но было уже поздно.

Довольный собой шакал закинул мешок со своими вещами на одно плечо, добычу — на другое и с высоко поднятой головой зашагал дальше. Сегодня у него будет славный ужин! Теперь осталось только найти удобное местечко для ночлега и разжечь огонь...

Деревья внезапно расступились, и шакал, оказавшийся на небольшой прогалине, понял, что его самодовольство сыграло с ним злую шутку. Прямо перед ним, возле небольшого костра, сидела компания из трёх шакалов. Шакал попятился обратно в кусты, но было уже поздно.

— Старый знакомый! А ну-ка стой!

Шакал остановился. Внутри всё перевернулось. Это были те самые шакалы, которые ещё несколько дней назад пытались отобрать у него горшок. Но тогда волк был ещё живой... Главарь, самый крупный шакал поднялся и, беспрестанно озираясь вокруг, будто высматривая что-то или кого-то, подошёл к Мелкому.

— А где твой товарищ? — поинтересовался он.

— Там... — пролепетал Мелкий и махнул рукой куда-то в сторону.

И сам сразу понял, как неубедительно и неуверенно прозвучали его слова.

— А это у тебя что такое?

— Суслик, — пискнул Мелкий.

— Можно посмотреть?

Мелкий молча протянул свою добычу главарю. Он уже знал, что произойдёт дальше. Эх! Был бы здесь сейчас Белый...

Главарь одобрительно осмотрел тушку суслика и почти ласково поинтересовался:

— Может, поделишься с нами?

Мелкий нехотя кивнул. Он бы ни за что не осмелился возразить.

— Ребята! — заявил главарь, повернувшись к своим. — Наш старый знакомый хочет нас угостить!

Шакалы, переглянувшись, ухмыльнулись.

— Ну, раз так, — главарь протянул суслика обратно, — давай разделывай добычу. А свой мешок можешь пока мне отдать, чтобы не мешал.

Мелкий отдал свои пожитки и, совсем поникнув, принялся за работу. Краем глаза он наблюдал за чужаками. Те сразу же распотрошили мешок и принялись рыться в его вещах.

— А где твой большой горшок? — спросил главарь.

Мелкий замялся, не зная, что сказать, но шакалы, похоже, и не ждали ответа. Устроив небольшую склоку, они проворно поделили содержимое мешка между собой и уселись под орешником, жуя остатки вяленого мяса.

Как только Мелкий закончил свежевать добычу, ему сразу поручили другую работу — натаскать хворосту. А потом его поставили у костра делать то, чем он обычно занимался под началом у волка — варить обед. Оказалось, что в бульоне из корешков в старом щербатом горшке одиноко плавала лишь одна какая-то тощая дичь. Видать, не очень удачная охота была сегодня у этой компании. Он один и то сумел поймать более крупную добычу. Мелкий даже немного возгордился собой. Если бы он ещё так по-глупому не нарвался на этих шакалов... А может ему среди своих сородичей будет не так уж и плохо? Они-то не должны слишком сильно его обижать.

Мелкий положил в горшок тушку суслика и принялся за привычное дело. Пока варилась похлёбка, начало смеркаться. Вожак беспрестанно переспрашивал, скоро ли им подадут кушать, и даже начал сердиться. Наконец, Мелкий возвестил, что всё готово. Шакалы с такой быстротой кинулись к костру, что оттолкнутый ими Мелкий отлетел в сторону и, выронив свою ложку, повалился на землю навзничь. Обжигаясь, толкаясь и переругиваясь между собой, шакалы принялись торопливо поедать похлёбку.

Мелкий поднялся и попробовал протиснуться к горшку, но главарь, заметив это, зло отпихнул его локтем в сторону. Шакалы загоготали.

— А как же я? — растерялся Мелкий.

— Не дорос ещё, — с набитым ртом сердито буркнул главарь через плечо.

— Но я же помогал...

— Мы потом разрешим тебе ложки облизать! — съязвил один из шакалов.

Чуть не плача от досады, Мелкий заткнул свою ложку за пояс и отошёл в сторонку: от голода начало сводить живот, и не было мочи наблюдать за чужим пиршеством. Он терпеливо ждал, истекая слюной. Бывало, что и волк, рассердившись за какую-нибудь провинность, позволял ему кушать только после того, как поест сам.

Наконец шакалы насытились и, довольно облизывая свои ложки, отошли от костра и улеглись под орешником. Мелкий облизнулся и скосил глаза на шакалов. Очень хотелось подойти к горшку, но без позволения он не решался.

— Эй, мелкий, тебя как звать-то? — лениво ковыряясь в зубах, поинтересовался главарь.

— Мелкий.

Шакалы, переглянувшись, расхохотались.

— Что прямо так и зовут? — переспросил главарь.

Мелкий уныло кивнул.

— Сходи-ка, Мелкий, вымой наш горшок.

Наконец-то! Мелкий опрометью кинулся к костру. На донышке должно было хоть что-то остаться... Однако горшок оказался вычищен почти до блеска. Слёзы обиды сами навернулись на глаза. Старательно скрывая слёзы от смеющихся шакалов, Мелкий с ещё тлеющих углей подцепил палкой горячий горшок и понёс его быстрее к ручью, протекавшему недалеко.

Опустив горшок в холодную воду, Мелкий уселся на берегу и горько заплакал. И Белый обижал его, а порой даже и поколачивал, но всегда по делу. Он никогда не поступал с ним так плохо. А эти мерзавцы ещё сородичами называются... Мелкий всхлипнул. Будь здесь волк, он бы показал этим наглецам!

Всхлипывая, Мелкий принялся чистить горшок. Сейчас бы бежать! Он украдкой огляделся. А если догонят и поймают, то устроят такую взбучку, что мало не покажется. Ещё и решат, что он решил украсть горшок. Мелкий вздохнул.

Бежать он так и не решился и, помыв посуду, вернулся обратно. Уже почти стемнело, и шакалы, как всегда переругиваясь, укладывались спать под орешником. Мелкий одиноко устроился в сторонке. Шакалы наконец успокоились, и вскоре воздух огласился их дружным храпом.

Мелкому спать совсем не хотелось. В животе урчало от голода, а слёзы сами снова и снова наворачивались на глаза. Нужно было бежать, но Мелкий всё никак не мог решиться. Он знал, что трусит, и презирал себя, но ничего не мог с собой поделать.

На небосклоне уже показалась луна, а Мелкий всё ворочался и ворочался с боку на бок. К голоду добавилась ещё и жажда. Надо было там у ручья хотя бы воды попить... Поворочавшись ещё немного, Мелкий вдруг поднялся и сел. Если он сейчас пойдёт просто утолить жажду, никто ведь его за это не побьёт. По крайней мере, у него будет отличная отговорка, если кто-нибудь из шакалов неожиданно проснётся.

Мелкий тихо встал и, нерешительно потоптавшись, крадучись направился в сторону ручья. Наступив пару раз в темноте на сухую ветку, он испуганно замирал, однако шакалы продолжали храпеть, как ни в чём не бывало. Наконец, он добрался до ручья и, нагнувшись, сделал несколько глотков. Прислушавшись и убедившись, что всё спокойно, Мелкий осторожно прошёлся ещё дальше вдоль бережка и снова нагнулся к ручью. Всё было тихо. Отсюда даже храп шакалов уже не слышался.

Оглядываясь и прислушиваясь, Мелкий напился воды, а затем зашагал прочь от проклятой поляны. Сначала он шёл медленно, стараясь не шуметь. Постепенно он ускорял шаги и, в конце концов, припустил, что есть духу. Он был плохой бегун и быстро выдохся, но страх продолжал гнать его всё дальше и дальше.

Только совсем обессилев, он повалился на землю в каких-то зарослях можжевельника и долго ещё лежал, уставившись в звёздное небо и тщетно пытаясь заснуть. Но то ли от чрезмерной усталости, то ли от страха, сон всё не шёл. Мелкий каждый раз испуганно вздрагивал от всякого шороха: ему всё чудилось, что за ним погоня. Начинало светать, когда он наконец забылся тяжёлым сном...

Несмотря на бессонную ночь, проснулся Мелкий очень рано. Сначала он пытался снова заснуть, пока не понял, что просто слишком голоден, чтобы спать. Вставая, он невольно застонал — всё тело страшно ныло после ночного побега. Уставший и разбитый, он побрёл куда глаза глядят, еле волоча ноги. Добравшись до опушки, он прежде тщательно осмотрелся и только потом выбрался на открытое место.

Он даже не сразу заметил в траве куропатку с подбитым крылом, сбегавшую от него. В другой раз он легко догнал бы добычу... Вздохнув и бессильно облизнувшись, Мелкий потащился дальше. Но сделав несколько шагов, он неожиданно наткнулся на гнездо с десятком яиц.

Недолго думая, шакал мигом проглотил всю кладку. От приятной тяжести в желудке, сразу стало веселее на душе. Поддав ногой разорённое уже гнездо, он возобновил свой путь уже гораздо бодрее.

Совсем рядом из травы взлетела, захлопав крыльями, куропатка. Кажется, та самая, которая только что бегала с подбитым крылом. Мелкий сначала даже приостановился от удивления, по потом догадался в чём дело. Куропатка пыталась отвлечь его от своего гнезда!

Шакал улыбнулся и зашагал дальше. Вместе с силами к нему вернулась и способность здраво размышлять. Теперь у него ничего нет, следовательно, преследовать его незачем, и погони можно уже не опасаться. Он даже замурлыкал, идя по полю. Утреннее солнце пригревало всё сильнее, и шакала начало клонить ко сну.

Он остановился и, зевая, огляделся. Торопиться ему незачем. Он растянулся прямо на траве, укрывшись своим плащом, и, довольный, закрыл глаза...

— Глава 15. Неожиданный друг (Трусишка 20 596)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Проснувшись, Трусишка долго не мог понять, где находится. За последние дни столько всего произошло... Он некоторое время лежал, непонимающе рассматривая стену, сложенную из крупных брёвен, а потом, вспомнив, что теперь у него появился друг, вскочил.

— Доброе утро! — весело окликнул его новый знакомый.

Он сидел возле очага и что-то готовил. В хижине уже стоял дразнящий аромат похлёбки со свежими травами, и Трусишка почувствовал, что страшно голоден.

— П-привет.

— Как спалось в Крепости Ужасного Лиса?

Трусишка пожал плечами. Как ни странно спалось очень даже хорошо. То ли из-за усталости после стольких бессонных ночей, то ли место оказалось на поверку не таким уж и страшным...

Как же зовут его ночного спасителя? Кажется, вчера он говорил своё имя, вот только оно совершенно вылетело из головы... Неудобно получается: зайчонок его спас, а он даже не помнит, как того зовут. Но тут неожиданно выручил его сам зайчонок.

— Напомни, пожалуйста, — попросил он, — как тебя зовут, а то вчера столько всего произошло, что я не запомнил.

— Трусишка. — Трусишка облегчённо вздохнул. — А?..

— А меня Кролик. Идём завтракать.

С помощью тряпицы он выхватил из очага дымящийся горшочек и хотел было водрузить его на стол, но после некоторого раздумья поставил на скамью, стоявшую рядом со столом. Стол был слишком высок, и зайчатам было бы неудобно сидеть за ним.

Трусишка не заставил просить себя дважды и тотчас соскочил с лежанки. Зайчата уселись на скамью по разные стороны от горшочка и, вооружившись ложками, принялись за еду.

— Осторожно, горячо! — предупредил Кролик.

Но было уже поздно. Голодный Трусишка успел закинуть в рот целую ложку похлёбки. Казалось, внутри всё прожгло до самого желудка. Зайчонок застыл, вытаращив глаза, и быстро задышал ртом. Увидев, что Кролик протянул ему тыкву с водой, Трусишка торопливо схватил её и сделал большой глоток.

— Совсем отвык от горячей еды, — извиняюще сказал он, утирая лицо от пролитой в спешке воды.

Впредь Трусишка стал осторожнее и начал дуть на каждую ложку.

— Надо будет сделать другой стол, поменьше, — заметил Кролик, — а то этот слишком большой.

— Ты хочешь здесь остаться?! — Трусишка даже перестал жевать от удивления.

Он только сейчас вспомнил, что ещё вчера о чём-то подобном Кролик уже упоминал. Неужели он это всерьёз?!

— Не просто остаться, а поселиться.

— Но... — голос сам перешёл на шёпот, — но это же Крепость самого Ужасного Лиса!

— Можешь мне не верить, — Кролик тоже понизил голос, но, как показалось Трусишке, больше из озорства, — но это и есть самое главное достояние этой хижины.

Было совершенно непонятно, что хотел этим сказать его друг. В голове лишь невольно промелькнуло, что в Ужасном Лесу, наверное, все немножко сумасшедшие. И Колючая Голова вон всё норовил во все самые страшные места забраться...

— Ты тоже оставайся — вдвоём будет веселее, — предложил Кролик, возвращаясь к еде. — А то я в этом лесу никого кроме тебя не знаю.

Трусишка чуть не поперхнулся. Он не знал, что и думать. Новый знакомый ему нравился. После гибели Длиннонога, а потом Путешественника и Колючей Головы у него тоже не было больше знакомых в Ужаснолесье, но поселиться в Крепости Ужасного Лиса было всё же чересчур... Трусишка с набитым ртом помотал головой, но, видимо, все сомнения отражались у него на лице.

— Ты не торопись, подумай, — сказал Кролик. — Я ведь тоже не сразу решился поселиться здесь.

Неожиданное признание! Трусишка кинул на друга ещё один удивлённый взгляд.

— В конце концов, — добавил Кролик, — уйти никогда не поздно.

Трусишка кивнул, соглашаясь, но потом испуганно подумал, что Кролик, наверное, не так его понял и решил, что он кивнул, чтобы остаться. Но он не нашёлся, каким образом исправиться, и молча налёг на похлёбку. Авось потом как-нибудь всё само разъясниться.

После завтрака, Кролик весело заявил:

— А теперь можно и прогуляться!

Трусишка радостно кивнул. Хотя его страх перед Крепостью был уже не так велик, он с удовольствием предпочёл покинуть это место. К тому же очень хотелось сходить к Большому Дубу: вдруг Карр-Кар уже вернулась с новостями. Трусишке, чтобы собраться, нужно было только подпоясаться: свою котомку он бросил ещё в Пропащей Пещере, когда убегал оттуда без оглядки. Кролик же тщательно осмотрел свой мешок, будто таскал в нём невероятную ценность, и зайчата вышли из хижины.

Однако оказалось, что Трусишка рано обрадовался. Почти всё утро они кружили вокруг Крепости, то отдаляясь, то снова возвращаясь, и всегда разными путями. Трусишка уходить один не хотел и долго ходил следом, не решаясь что-либо сказать, но когда они в очередной раз вышли обратно к Крепости, не выдержал.

— Может, сходим к Большому Дубу? — неуверенно предложил он.

— Что за Большой Дуб?

— Там обычно собираются обитатели леса, и можно узнать всякие новости.

— Тогда идём! — сразу же согласился Кролик. — Будет очень хорошо узнать, что творится в округе.

Обрадовавшийся было Трусишка смутился.

— Я... я только плохо знаю дорогу.

— Найдём. Показывай, в какую сторону идти.

Трусишка смутился ещё больше и пожал плечами.

— Ладно. — Кролик оглядел поляну. — Спросим у какой-нибудь птицы.

Как назло, возле Крепости никого не было, однако Кролик не растерялся и махнул рукой в сторону речки, протекавшей по поляне. Друзья двинулись в путь наобум, вдоль берега вниз по течению.

— Пошли, — сказал он. — Где только возможно, будем идти по воде, — и Кролик, первым шагнув в воду.

— Зачем? — спросил Трусишка, шагнув за товарищем, и тут же прикусил язык

Брякнул, не подумав, а Кролик решит, что он не знает таких простых вещей!

— На воде не остаётся ни следов, ни запахов.

— Это-то я знаю, но не всё же время идти по воде.

— Чем больше, тем лучше.

Друзья пошлёпали по мелководью вдоль берега, прошли на другую сторону поляны и углубились в чащу. Густые заросли сразу же сомкнулись над речкой, и сразу стало темно, как в сумерках. Вскоре им повстречался зяблик, слетевший к речке попить воды. Оказалось, что зайчата выбрали верное направление, и они продолжили идти гуськом вниз по течению.

Некоторое время они шли молча. Трусишке очень хотелось поговорить о том зайчонке, который сумел сбежать от лиса. Наконец, он решился и спросил:

— Кролик, а ты слышал про нового Ветрогона?

— Конечно, — ответил Кролик, своим привычным движением, как уже заметил Трусишка, пройдясь рукой по своему мешку. — Я думаю, все зайцы знают эти сказки.

— Я не про того Ветрогона, я про нового!

— Про какого такого нового?

И Трусишка, забыв про свои страхи и всякую осторожность, увлечённо начал рассказывать оторопевшему Кролику историю о том смелом зайчонке, которую услышал от Карр-Кар. Кролик слушал внимательно, лишь изредка оборачиваясь и неопределённо хмыкая, то ли удивлённо, то ли недоверчиво.

— И вот ворона Карр-Кар, наверное, уже должна вернуться, — закончил Трусишка.

Кролик молча почесал за ухом. Было ясно, что он пока обдумывает услышанное, но Трусишка всё же не вытерпел и, с брызгами забежав вперёд и заглянув в лицо спутнику, заговорил первый:

— Как думаешь, это всё правда? Или всё-таки выдумка?

Кролик остановился. Трусишку показалось на миг, что в его глазах блеснули лукавые искорки. Он ожидал чего угодно: полного недоверия, как у Невери, рассудительности, как у Колючей Головы, или даже восторга, как у него самого, — но только не этой озорной улыбки и немного растерялся.

— Ну... думаю, что часть правды в этом есть.

И Кролик зашлёпал по мелководью дальше. Трусишка замешкался немного, а потом торопливо засеменил следом.

— А какая часть?

— Сразу не могу сказать. — Трусишка не мог видеть со спины выражения лица Кролика, но по голосу понял, что тот говорит уже вполне серьёзно. — Сначала нужно всё как следует обдумать.

Трусишка вздохнул. Вот бы Карр-Кар уже вернулась. Так хочется узнать новые вести про того зайчонка. А вдруг он за это время совершил ещё что-нибудь героическое? Трусишка совсем размечтался и налетел на вдруг остановившегося Кролика. Впереди им преграждали дорогу несколько поваленных поперёк речки больших деревьев.

— Сделаем петлю, — сказал Кролик.

Зайчата, сделав круг, вернулись обратно к месту бурелома и продолжили идти дальше также по воде. По пути в речку уже влилось несколько маленьких ручейков, и местами друзьям приходилось выходить на берег, чтобы миновать глубокие омуты. Наконец, густая чаща уступила место обычному лесу, и речка впала в большую реку.

Здесь у встречного дрозда они, на всякий случай, уточнили дорогу, прежде чем тронуться дальше. Как ранее уже упоминал зяблик, путешественникам нужно было перейти на другой берег, а ближайший брод находился ниже по течению.

Чем дальше они шли, тем берег становился выше и круче, а течение — стремительнее. Идти по воде уже никак не получалось, и зайчата теперь пробирались по прибрежным зарослям. Бурлящая река навевала смутные воспоминания, и когда они добрались до большой тропы, спускающейся к воде, подозрения Трусишки подтвердились. Это было то самое место, где он с Длинноногом совсем недавно переходил реку! Слёзы сами навернулись на глаза.

Кролик, до этого внимательно осматривавший переправу из-за кустов, повернулся к Трусишке, явно намереваясь что-то сказать, но, увидев слёзы, осёкся.

— Что случилось?

Трусишка заплакал ещё сильнее и, всхлипывая, рассказал о своём погибшем товарище. Странное дело. После событий у Чёрной Крепости прошло всего несколько дней, а казалось, что будто минула уже целая вечность. Наверное, потому что за это время столько всего произошло...

— Бедный Длинноног, — покачал головой Кролик и неожиданно посуровел. — Мы вот так вот бегаем и бегаем от хищников из одного леса в другой, а толку от этой беготни нет никакого. Только наоборот хуже становится.

Трусишка, невольно всхлипнув, удивлённо уставился на спутника.

— Ладно, — лицо Кролика разгладилось. — Идём.

Ещё раз осмотревшись и тщательно обнюхав ветер, они вышли из кустов на тропу и спустились по ней к реке. На этот раз Трусишка оказался ловчее и не свалился сразу же в воду, хотя и старался перейти на ту сторону как можно скорее. Кролик же переходил вброд очень осторожно, высоко подняв свой мешок, словно боясь попадания на него даже и маленькой капельки.

На другом берегу Кролик сразу же увёл их с тропы и затеял несколько таких замысловатых петель, что Трусишка, который как раз знал, как от переправы добраться до Большого Дуба, совсем запутался и перестал соображать, в какую сторону им идти. Пришлось снова справляться у вездесущих птиц.

Эта часть леса была более оживлённой: несколько раз им встречались зайчата, которые показывали дорогу, а один так и вовсе вызвался проводить их до самого Большого Дуба, поскольку и сам туда направлялся. Нового знакомого звали Губа. Непонятно, правда, отчего его так прозвали, потому что губа у него была самая обычная.

— Идёте узнавать новости про Ветрогона? — без обиняков спросил зайчонок, немного шепелявя.

— Да! — с жаром ответил Трусишка. — Я... мы уже несколько дней не бывали у Большого Дуба.

— А я каждый день туда хожу, чтобы ничего не пропустить.

— Карр-Кар вернулась из путешествия?

— Давно уже.

— И что она узнала? Она нашла этого смельчака?

Губа помотал головой и начал рассказывать. Карр-Кар не удалось найти зайчонка, потому что тот бесследно исчез из леса, и теперь никто не может сказать, где он. Зато она видела самого Рыжего Лиса и выяснила, что он до сих пор ищет зайчонка и даже предлагает за него награду.

— Плохо дело, — заметил Кролик.

— Лис никогда его не поймает! — не смог промолчать Трусишка.

Губа продолжал. Оказалось, что ходит молва, что этот самый Ветрогон объявился в Большом Сосновом Бору, где оставил с носом некоего волка. Может быть, все и поверили бы в это, однако с Каменного Леса, а это совсем в другой стороне, пришли известия, что там Ветрогон обвёл вокруг пальца местного лиса. Мало того, так ещё...

Но ещё одну новость Губа не успел рассказать, поскольку в этот момент они вышли на просторную поляну, на дальнем краю которой возвышался Большой Дуб. Зайчата припустили бегом. День был в самом разгаре, и возле валуна у подножья дуба собралось приличное количество зверья, в основном зайцы.

Подбежав, зайчата сбавили шаг. Они пробрались к центру собрания, поближе к камню. Трусишка с Кроликом молчали, прислушиваясь к разговорам, Губа же чуть ли не у каждого громко спрашивал, есть ли что новенького. Трусишка мельком всех оглядел, но никого из знакомых не увидел.

Карр-Кар не было, поэтому собравшиеся разбились на несколько групп, в каждой из которых кто-то что-то говорил. В самой многочисленной и шумной группе сразу несколько зайцев спорили между собой, какой из Ветрогонов настоящий, а какой — липовый, тот, что в Сосновом Бору, или же тот, что в Каменном Лесу. Губа сразу же влез туда, в самую гущу, а Трусишка поморщился и отошёл в сторону.

— Это неинтересно, — шепнул он Кролику, следовавшему за ним.

Они подошли к другой кучке собравшихся.

— ...никто не знал, куда он подевался, — рассказывал что-то сидевший на камне зайчонок с длинной чёлкой, спадающей ему на глаза. — И тогда Карр-Кар решила наведаться к самому Рыжему Лису.

Тут рассказчик сделал намеренную паузу, поскольку окружавшие его звери возбуждённо зашумели. Очевидно, что большинство уже не в первый раз слушали эту историю и с удовольствием ждали продолжения.

Похоже, тут что-то стоящее рассказывают! Трусишка толкнул Кролика в бок и махнул головой, указывая на усатого зайчонка. Кролик кивнул в ответ, давая понять, что тоже заинтересовался его рассказом.

— И тут Рыжий Лис допустил большую оплошность, — продолжал зайчонок, привычным движением головы убрав чёлку в сторону. — Он принял Карр-Кар за одну из тех птиц, что вызвались за награду искать сбежавшего зайчонка. — Упрямые волосы сползли обратно на глаза зайчонка, но тот продолжал, не обращая внимания. — Потом хитрый лис, конечно же, заявил, что всё это всего лишь слухи и ничего такого не было. Он даже вызвался показать Карр-Кар ту самую клетку, чтобы она сама могла убедиться, что из неё никак нельзя сбежать. И ворона, поддавшись на честные и убедительные с виду речи Рыжего Лиса, слетела к самой клетке. А тот, улучив момент, кинулся на неё и чуть не схватил!

Трусишка, не сдержавшись, охнул.

— Карр-Кар успела увернуться и взлетела обратно.

— Зря только она летала в тот лес, — протянул один зайчонок, в продолжение всего рассказа нервно теребивший ухо. — Так ничего и не узнала.

Все вокруг возмущённо загалдели. Трусишка тоже пытался крикнуть, что он с ним не согласен, но в поднявшемся шуме даже сам не расслышал своего голоса.

— Она выяснила самое главное! — заявил зайчонок с чёлкой, вскочив на камень и повысив голос, чтобы перекричать всех. — Она доподлинно узнала, что это не слухи, а самая настоящая правда про зайчонка, сбежавшего от Рыжего Лиса.

Все снова зашумели, но на этот раз одобрительно.

— Кроме того, она узнала настоящее имя этого зайчонка. — Рассказчик, движением головы убрав волосы с глаз, снова сделал паузу и выжидающе оглядел всех сверху.

— Какое? — не выдержал Трусишка, от волнения сорвавшись на писк.

— Его зовут Кролик.

Трусишка повернулся к товарищу, чтобы сказать, что имя Новый Ветрогон ему нравилось больше, но замолк на полуслове. Его новый знакомый, сделав большие глаза, прижал палец к своим губам в знак молчания. Мгновение Трусишка не мог сообразить в чём дело, а потом, вдруг догадавшись, чуть было не воскликнул, но Кролик вовремя успел зажать ему рот.

— Пожалуйста, молчи! — прошептал он. — Я тебе потом всё расскажу. Давай сначала узнаем лесные новости.

Они подошли поближе к зайчонку, только что закончившему свой рассказ. Кролик у него спрашивал, есть ли в лесу хищники, и далеко ли отсюда. Тот отвечал что-то про каких-то шакалов, потом про собак, но Трусишка, занятый своими мыслями, всё пропустил мимо ушей. Не верилось, что Кролик, который стоит перед ним, тот самый смельчак и есть! А ведь только по тому, что Кролик собрался поселиться в Крепости, можно было догадаться, что это непростой зайчонок. Теперь он узнает о том, что случилось, из самых первых уст.

— Идём, — наконец сказал Кролик, и они двинулись в обратный путь.

Трусишка весь сгорал от нетерпения и постоянно забегал вперёд. Кролику каждый раз приходилось прибавлять шагу. Как только они дошли до края поляны, и Большой Дуб скрылся за зарослями, Трусишка сразу повернулся к Кролику:

— Рассказывай!

— Только должен предупредить, что слухи всё переиначили...

— Рассказывай же!

И Кролик начал рассказывать, как он нашёл больного Попрыгуна, сбежавшего из ужасного плена, как старался его вылечить, как попытался помочь выбраться Быстроногому из клетки Рыжего Лиса... Никогда ещё Трусишке не доводилось слышать настолько страшной истории. Несколько раз он порывался остановить рассказ, чтобы не слушать дальше, но каждый раз говорил себе, что Кролик перед ним и живой, а значит, всё должно закончиться хорошо.

— Как видишь, — сказал Кролик в заключение, — от Рыжего Лиса на самом деле сбежал зайчонок, только это был не я.

Зайчата уже подошли к броду через Бурливую Реку и начали переходить на другой берег.

— А тебе не страшно было подойти к норе Рыжего Лиса? — Трусишка не мог скрыть своего восторга, перепрыгивая с камня на камень.

— Очень страшно.

Кролик переходил реку так же, как и утром, очень аккуратно, высоко подняв свой мешок.

— Как же ты решился?

— От Попрыгуна я узнал, что бывают вещи гораздо страшнее.

Трусишка не понял последней фразы, потому что эту часть истории старался пропускать мимо ушей, но переспрашивать не стал. Совсем не хотелось узнавать, что такое страшное имел в виду Попрыгун.

— Почему ты мне сразу всё это не рассказал? Почему ты никому ничего не рассказал у Большого Дуба?

— Ну, — Кролик улыбнулся, — мы подошли в не очень удачное время. Если бы я стал рассказывать в тот момент, то все попросту сочли бы меня самозванцем и обманщиком.

Трусишка хотел горячо возразить и даже открыл рот, чтобы это сделать, но ничего достойного на ум не приходило. Кролик прав: ему никто бы не поверил. Ещё сегодня утром ему не поверил бы и сам Трусишка! Но сейчас...

— Ты обязательно должен всем рассказать! Это же такое... такое событие!

— Я обязательно расскажу. Все должны знать, что хищники отнюдь не всесильны.

— То-то все обрадуются, что теперь ты в нашем лесу!

— Вот как раз повода для радости тут нет совершенно.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что скоро в лес придёт Рыжий Лис.

— Рыжий Лис? — Впечатлённый Трусишка не удержал равновесия и свалился с очередного камня в воду. От былого восторга не осталось и следа. — Но зачем он сюда придёт?! — спросил он, поднимаясь на ноги.

— За мной, — просто ответил Кролик.

Выйдя из воды, они отряхнулись и быстро юркнули в прибрежные заросли.

— А может он не придёт, — сказал Трусишка, хотя даже и сам не верил в сказанное.

— Придёт обязательно.

От твёрдой уверенности Кролика стало ещё страшнее.

— Но тогда... тогда тебе нужно бежать!

Кролик, шедший впереди, вдруг остановился и обернулся.

— Знаешь, Трусишка, только там, возле Большого Дуба, я понял, насколько сильно возненавидел меня Рыжий Лис. И куда бы я не пытался убежать, он меня всё равно отыщет.

— Нужно сменить имя и удрать куда-нибудь далеко-далеко!

— Ты же только что призывал меня рассказывать всем, что со мной случилось.

Трусишка смутился, не зная, что и сказать, но потом заметил, что Кролик улыбается, явно подтрунивая над ним.

— Нет, — помотал головой Кролик и зашагал дальше. — Я уже и менял имя, и удирал... Я больше не буду скрываться.

Трусишка заторопился следом за другом.

— Что же ты будешь делать, если придёт Рыжий Лис?

— Бороться.

Бороться?! Бороться с самим Рыжим Лисом? Трусишка не знал, что и думать.

— Но как?!

— Пока не знаю. Но для начала нужно кое-что сделать в Крепости. Поможешь?

Трусишка неожиданно для себя кивнул. Ему было одновременно и страшно, и интересно, и он не знал, что ему делать. То ли продолжить путь вместе с Кроликом, то ли бежать прочь без оглядки...

Всю дальнейшую дорогу Трусишка раздумывал, как же ему быть. Когда они, завернув несколько петель, уже переступили порог Крепости, Трусишка решился спросить, хотя и осознавал всю глупость своего вопроса:

— Как ты думаешь, когда Рыжий Лис сюда придёт?

Кролик запер дверь и пожал плечами. Он не стал насмехаться, как боялся Трусишка, а был вполне серьёзен.

— Трудно сказать, когда слухи дойдут до него. Возможно, дней через семь.

— А если раньше?

— Поэтому нам лучше как можно скорее приняться за дело.

— А что мы будем делать?

— Потайной ход.

— Через погреб? — вспомнил Трусишка.

— Нет, — покачал головой Кролик. — Мы не сможем прорыть настолько длинный отнорок, чтобы выход из него получился достаточно далеко от Крепости и хищники не заметили нас. Будем делать потайной ход через чердак!

— А как это?

— Сначала проделаем секретный лаз в потолке таким образом, чтобы можно было с верхнего яруса лежанки пробраться на чердак. Оттуда проделаем ещё один секретный лаз с задней стороны Крепости наружу.

— Думаешь, так хищники не заметят нас?

— Хищники привыкли искать следы на земле, мало кто из них догадается поднять голову и посмотреть вверх. Ну что, за дело?

Трусишка кивнул.

— Глава 16. Западня (Кролик 17 630)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Перед тем как отпереть дверь, Кролик всегда смотрел в щёлочку, чтобы убедиться, что снаружи нет никакой опасности. Так он сделал и в этот раз, однако как только он открыл дверь, на крыльцо с громким стуком упал большой камень.

Кролик вздрогнул от неожиданности. Камень был обмотан верёвкой, другой конец которой был привязан к наружной ручке двери. Стало ясно, что этот булыжник был закреплён где-то наверху и, по расчётам неизвестного, должен был упасть на голову того, кто будет выходить из Крепости.

Гадать, кто же соорудил эту хитроумную ловушку, не пришлось — сюда из кустов со всей мочи нёсся шакал. Кролик, юркнув обратно, поспешил запереться. Через мгновение раздался гулкий удар в дверь. Кролик инстинктивно отпрыгнул назад, но бояться было нечего, потому что крепко сбитая дверь даже не шелохнулась под натиском хищника.

Некоторое время под дверью слышалась какая-то возня, а потом всё стихло. Кролик подошёл к двери и заглянул в щёлочку. Снаружи уже никого не было видно, но наверняка шакал не ушёл, а только затаился где-нибудь поблизости.

Кролик обернулся к Трусишке, который стоял позади с широко раскрытыми от ужаса глазами и боялся не только пошевелиться, но даже что-нибудь сказать.

— Это шакал, — ответил Кролик на немой вопрос в глазах Трусишки. — Наверное, он выследил нас и решил подстеречь возле Крепости.

Трусишка открыл было рот, но ничего не сумел сказать и снова закрыл.

— Скорее всего, — продолжал Кролик, — он будет сторожить тут, у порога, и ждать, когда мы откроем дверь...

Кролик снова взглянул на товарища и осёкся, увидев, что совсем напугал того своими рассуждениями.

— Хорошо, что мы успели сделать потайной ход, — поспешил добавить он и подмигнул. — Теперь нам ничего не угрожает. Идём!

Кролик взобрался на второй ярус лежанки и помог залезть дрожащему от страха Трусишке. Отсюда, сверху, спокойно можно было дотянуться до потолка. Кролик приподнял и сдвинул в сторону самую крайнюю потолочную жердь, которую они с Трусишкой ранее расшатали, чтобы открыть лазейку на чердак. Когда жердь лежала на месте, никто бы не подумал, что за ней скрывается потайной ход.

Зайчата протиснулись через образовавшийся проход наверх, и Кролик поставил жердь обратно. На чердаке уже были подготовлены запасы воды и еды, и здесь можно было спокойно пересидеть некоторое время. Трусишка первым делом кинулся к бутылочной тыкве и сделал глоток воды, а затем шёпотом поинтересовался:

— Что будем делать?

По его глазам было видно, что он, конечно же, имел ввиду, не пора ли им бежать отсюда как можно скорее.

— Сначала проверим, где шакал.

Кролик подошёл к фронтону из тонких брёвнышек и приник к самой широкой щели. Отсюда, сверху, прекрасно просматривалась та часть поляны, что перед Крепостью. Кролик внимательно осмотрелся и, как и предполагал, заметил шакала, прячущегося под кустом шиповника недалеко от крыльца. Вот только один ли он?

Хищник некоторое время сидел в укрытии, лишь изредка выглядывая в сторону Крепости. Вскоре над кустом закурился дымок. Вероятно, это шакал разжёг костёр, чтобы приготовить себе обед. Затем он несколько раз выходил из-за куста, чтобы собирать хворост. Кролик не успел рассмотреть хищника как следует, когда открывал дверь, но теперь сразу узнал маленького тщедушного шакала. Это был Мелкий! А значит, где-то поблизости должен быть и волк.

Кролик задумался. Выследить его хищники напрямую не могли, потом что прошло уже слишком много времени. Надо полагать, отыскали по слухам. Кролик, как и говорил Трусишке, не скрывал своего подлинного имени, а несколько дней назад к нему сюда прилетала ворона Карр-Кар, чтобы самой расспросить о том, что случилось в Многоручейном Лесу.

Кролик ещё раз тщательно осмотрел пространство перед Крепостью, но волка так и не заметил. Может, он на охоте? Тогда, пожалуй, нужно уходить, пока волк не вернулся.

Кролик обернулся к Трусишке, который не осмелился сам подойти и посмотреть.

— Ну что там?

Кролик, мгновение поколебавшись, решил пока не рассказывать товарищу о волке.

— Шакал собирается варить обед, — только сказал он. — Так что мы можем спокойно сбежать, пока он занят.

Зайчата протиснулись наружу через маленькую дыру в нижнем углу заднего фронтона, проделанную заранее, и перебрались на клён, росший рядом с Крепостью. Здесь была припрятана верёвка, по которой зайчата спустились на землю. У самого Кролика, конечно, никаких трудностей с лазанием не возникло, а вот Трусишку до этого пришлось поучить карабкаться по деревьям. Сначала Трусишка ни в какую не хотел лезть на дерево, но передумал после того, как Кролик рассказал ему о том, как он прятался на Старой Иве от хищников.

Конец верёвки, по которой они спустились, Кролик закинул обратно на ветку, но с таким расчётом, чтобы можно было достать при надобности. Зайчата сначала углубились в лес, завернули несколько замысловатых петель, а затем направились к Большому Дубу, чтобы узнать новости. Наверняка появление в лесу такого известного хищника, как волк Белый, не прошло незамеченным.

У Большого Дуба зайчата застали только ежа, сидевшего на валуне с каким-то свитком в руках.

— Колючая Голова?! — удивился Трусишка, когда они подошли ближе.

Ёж оторвался от свитка и поприветствовал зайчат.

— Но... Но как ты здесь оказался? — Трусишка выглядел очень растерянным. — Разве призрак Ужасного Лиса не сожрал вас тогда?

— Какой ещё призрак?

— Там в Пропащей Пещере, когда вы с Путешественником заснули, появился призрак Ужасного Лиса...

— А вот почему ты тогда сбежал! — улыбнулся ёж, убирая свиток в свой мешок, лежавший рядышком. — А мы гадали утром, куда это ты вдруг пропал посреди ночи.

Не сдержал улыбки и Кролик.

— Разве никакого призрака не было?

— Нет. Тебе, наверное, это во сне привиделось.

Трусишка с видимым облегчением вздохнул.

— Ты оставил в пещеру свою котомку, — ёж вытащил из своего мешка небольшую торбу и протянул её Трусишке.

— Спасибо, Колючая Голова! — обрадовался Трусишка, тут же нацепив суму на плечо. — А Путешественник тоже живой?

— Живой. Этот неуёмный зайчонок не может долго находиться на одном месте. Пустился в какое-то своё очередное странствие.

Трусишка с довольным видом повернулся к Кролику.

— Колючая Голова, познакомься, это мой друг, Кролик.

— О! — оживился ёж. — Наслышан о твоих приключениях!

Кролик уже привык к подобному обращению, поэтому нисколько не смутился и просто спросил:

— А где Карр-Кар, Колючая Голова?

— Улетела по очередной невероятной истории. Рассказывают, будто какой-то зайчонок сбежал от хищников прямо по деревьям. Выдумают же такое!

Кролик переглянулся с Трусишкой, но промолчал.

— Что слышно о хищниках в нашем лесу?

— У Белой Реки орудует целая шайка из трёх шакалов. За Бобровой Запрудой видели двух собак. Ещё один какой-то маленький шакал шатается где-то поблизости. Так что будьте осторожны.

— Этот шакал нас уже нашёл.

— Как нашёл?! — подскочил на месте ёж.

— Нашёл, где мы живём.

— Опасная эта была затея — поселиться в Старой Крепости, — покачал головой ёж. — Вам повезло, что вообще смогли унести оттуда ноги. Не возвращайтесь туда: наверняка шакал поджидает вас там.

Кролик снова переглянулся с Трусишкой. Про потайной ход они никому ничего не рассказывали.

— А это шакал точно один?

— Птичьи вести говорят, что один.

К птичьим вестям доверия было мало, однако даже они никак не могли умолчать про такую значительную фигуру, как Белый.

— О волках что болтают?

— Ничего, — даже удивился вопросу Колючая Голова.

Кролик задумался. То, что Мелкий один, было хорошо, не так опасно. Однако Кролика беспокоило то, что он не предусмотрел другого, потайного укрытия кроме Крепости. Ведь лазейку через чердак вполне можно обнаружить по следам. Вот если бы была возможность полностью скрывать следы, как на воде...

— Колючая Голова, где-нибудь поблизости есть на реке остров?

— Остров?

— Да, какой-нибудь остров.

— Так сразу и не скажешь... — наморщил лоб ёжик.

Он порылся в своём мешке и вытащил оттуда свиток, но не тот, с которым сидел до прихода зайчат, а другой. Когда ёж развернул свиток на камне, оказалось, что это карта леса. Бормоча себе под нос, ёж некоторое время водил пальцем по пергаменту, а потом заявил, что недалеко отсюда на Полноводной Реке есть Бобровая Запруда, в которой имеется даже несколько островов, и показал, что нужно идти дальше от Большого Дуба.

Зайчата поблагодарили ежа и двинулись в путь.

— А зачем мы туда идём? — спросил Трусишка, когда они отошли на приличное расстояние, и Колючая Голова уже не мог слышать их разговора.

Кролик улыбнулся. Похоже, Трусишка перенял его привычку поменьше болтать при посторонних.

— Посмотреть на острова.

Ответ, конечно, был маловразумительным, однако Трусишка переспрашивать не стал и просто запасся терпением, поскольку знал, что Кролик пока всё равно более подробно ничего не разъяснит.

Зайчата, наверное, по лесу прошли от Большого Дуба такое же расстояние, как от Бурливой Реки до Большого Дуба, когда им начали встречаться заболоченные низины. Теперь путники старались держаться возвышенностей и, поднявшись на очередной холмик, они вышли к краю леса и увидели перед собой широко раскинувшуюся водную гладь. Посреди озера возвышался лесистый остров, если верить карте Колючей Головы, поскольку на вид было совершенно неясно, остров это или же сильно вдающийся в озеро мыс противоположного берега, еле виднеющегося вдали.

У подножья холма раздался всплеск. Трусишка подскочил от неожиданности.

— Эй, длинноухие! — раздался крик. — Если вы ищите переправу, то она левее!

Присмотревшись, Кролик разглядел в траве у воды бобрёнка и спустился к нему, чтобы расспросить. Трусишка засеменил следом.

Бобрёнка звали Острозуб, и он рассказал, что на запруде два острова, называемые бобрами Высокая Земля и Малая Земля. Первый остров, большой и гористый как раз и был виден с этого берега, второй же остров, поменьше и пониже, был скрыт за первым.

— А можно доплыть до этих островов?

— Ну, если плавать умеете, — ответил Острозуб.

— Не умеем.

— Тогда утонете.

— А если плыть, зацепившись за какое-нибудь бревно?

— Можно! — воскликнул Острозуб, хлопнув себя по лбу. — Совсем забыл об этом! Я ведь и сам частенько так делаю: так плыть легче. Только нужно отплывать поближе к устью реки, чтобы течение было попутное.

И бобрёнок, чрезвычайно заинтересованный предстоящим предприятием, сам вызвался показать место, откуда лучше отплыть. Он поплыл, а зайчата последовали за ним по берегу. Сначала они старались избегать воды, а потом, чтобы не отставать, пошли напрямую и через озёрные языки, и через прибрежные болотца.

Пройдя выше по течению, они добрались до того места, где Полноводная Река впадала в Бобровую Запруду. Здесь Острозуб показал небольшой залив, набитый плавником, и, подобрав подходящее бревно, махнул зайчатам рукой.

Кролик, отцепив мешок и сняв рубаху, бережно припрятал своё добро под деревом и первым полез в воду. Трусишка, вздохнув, последовал примеру товарища. Пройдя по глинистому дну, они схватились за бревно, за которое уже держался Острозуб. Острозуб восторженно посмотрел на зайчат. Похоже, он до последнего не верил, что длинноухие полезут в воду. Да и сам Кролик не был уверен, что у него хватит смелости.

— Здесь всегда так много деревьев плавает? — спросил он.

— Да, это Плавниковый Затон, сюда постоянно плавник заносит, — ответил Острозуб и изо всех сил ударил ногами по воде, подняв тучу брызг. — Гребите, как я!

Бревно медленно двинулось прочь от берега. Вскоре зайчата перестали доставать дна и принялись неумело шевелить ногами. Вода, показавшаяся вначале прохладной, теперь казалась терпимой и даже тёплой. Когда бревно подхватило течением, Острозуб перестал грести, и друзей понесло прямо в середину запруды. Берега вдруг начали казаться такими далёкими, что даже стало страшно. Но страх постепенно исчезал, уступая место восторгу от открывшегося водного простора. Нужно было только с осторожностью открывать рот, чтобы не наглотаться воды.

Кролик, заметив, как умело Острозуб рулит бревном, попросил его научить их тому же. Пока плыли к островам, зайчата приспособились вполне сносно управляться на воде.

— К какому острову пристать? — спросил Острозуб.

— К большому! — ответил Кролик.

Острозуб направил плавник к Высокой Земле, и вскоре все трое выбрались на берег. Остров представлял собой высокий холм, весь поросший лесом. Чем ближе к вершине, тем реже становился лес, и сверху открывался прекрасный вид во все стороны. Отсюда можно было наблюдать всю Бобровую Запруду, устье Полноводной Реки и длинную извилистую плотину, построенную бобрами.

— Отличное место, — сказал Кролик, налюбовавшись. — Здесь мы и устроим наш секрет.

Он похлопал по стволу раскидистого клёна, росшего на самой вершине.

— А можно и мне с вами? — спросил Острозуб.

— Конечно! Только никому ни слова.

Острозуб кивнул.

— А как нам теперь отсюда выбраться? — спросил Трусишка.

— Так же — вплавь, — ответил Острозуб, — и плыть также по течению, в сторону плотины.

Все трое спустились обратно к воде и с помощью того же бревна доплыли до плотины. Здесь зайчата попрощались с Острозубом и по длинной и извилистой плотине вышли на левый берег Большой Запруды. Потом они сходили за оставленными у устья реки вещами и двинулись в сторону Большого Дуба. Уже вечерело, и нужно было думать о ночлеге, но у Кролика уже зрело твёрдое решение.

— Куда мы сейчас пойдём?

— Домой.

— Домой?! — вытаращился Трусишка. — Как домой? Куда домой?

— К нам домой.

— Но там же шакал! Он нас поймает!

— Мы сами его поймаем.

На это Трусишка не нашёлся, что возразить, и некоторое время шёл за Кроликом молча. Кролик догадывался, что его товарищ весь в сомненьях и не знает, что делать: идти за ним, в Крепость, или же бежать прочь без оглядки.

— Не отставай, — подбодрил его Кролик. — Ты же хочешь увидеть, как шакал сам попадётся в западню?

Трусишка кивнул и зашагал веселее, хотя, как было видно по нему, и не избавился от всех своих страхов и сомнений. Пройти мимо Большого Дуба просто так зайчата, конечно же, не могли. На камне всё также сидел Колючая Голова, но уже не в одиночестве, а в окружении нескольких зайцев. Коротко осведомившись, есть ли какие-нибудь новости, и получив отрицательный ответ, Кролик и Трусишка продолжили путь.

Когда они со всеми предосторожностями добрались до Крепости, уже смеркалось. Шакал сторожил дверь, спрятавшись за кустом шиповника, а значит, был убеждён, что добыча всё ещё внутри. Зайчата осторожно подошли к хижине с задней стороны и, поднявшись по верёвке на дерево, проникли на чердак.

Трусишка сразу же кинулся к бутылочной тыкве, чтобы освежить пересохшее от страха горло, а Кролик уселся у фронтона, чтобы наблюдать за шакалом. Наверняка хищник ждал наступления ночи. Но ждал ночи и сам Кролик.

Лес понемногу утих, и темнота вступила в свои права. Лишь мерный шум водопада продолжал нарушать ночную тишину. В темноте ничего нельзя было разглядеть, и Кролик озадаченно сидел, гадая, что же происходит снаружи.

К счастью, вскоре взошёл месяц и осветил поляну. При слабом лунном свете стало видно, как шакал ходит из стороны в сторону, показываясь то с одной стороны куста, то с другой. Вероятно, он о чём-то раздумывал. Наконец, он остановился, словно решившись, и, направившись в чащу лесу, скрылся во тьме.

Кролик выждал некоторое время, а потом сказал:

— Пора!

Трусишка, задремавший было в уголке чердака, встрепенулся.

— Что пора? — шёпотом переспросил он.

— Пора устроить ловушку для шакала.

— А как?

— Мы сейчас отопрём дверь...

— Отопрём дверь?!

— Мы её даже чуть-чуть приоткроем, чтобы было заметно...

— Но тогда шакал просто ворвётся внутрь!

— Вот именно! Ворвётся и в темноте свалится прямо в погреб, который мы нарочно оставим открытым. Что скажешь?

— Я боюсь, — помолчав, сказал Трусишка.

— Я тоже. Но думаю, что замысел должен сработать.

Наказав Трусишке сидеть на чердаке, Кролик с бьющимся сердцем спустился вниз. Он действительно боялся, хотя и старался не показывать этого. Постояв некоторое время, чтобы собраться с мыслями, он решительно принялся за дело: распахнул погреб, снял запор с двери и немного приоткрыл её. Затем он забрался обратно на чердак и тщательно прикрыл за собой потайную лазейку.

— Готово! — шепнул он товарищу, сидевшему в уголке. — Теперь остаётся только ждать возвращения шакала.

Кролик сел на своё наблюдательное место у фронтона. Хотя время уже было позднее, спать совсем не хотелось. Время от времени он шёпотом спрашивал у Трусишки, спит ли тот, и всегда получал отрицательный ответ.

Вдруг снаружи послышались еле различимые шаги. Будто кто-то обходил хижину. Кролик приник к смотровой щели, но никого не увидел. На крыльце мелькнул какой-то силуэт, скрипнула открываемая дверь, а потом раздался негромкий глухой вскрик, тут же оборвавшийся шумом упавшего тела. И вновь воцарилась тишина.

Ловушка сработала! Кролик спустился вниз и дрожащими от волнения руками закрыл погреб и запер входную дверь. Потом он прислушался. Из погреба не доносилось ни звука, хотя запах псины достоверно указывал, что хищник там.

Только поднявшись на чердак, Кролик почувствовал, насколько он вымотался за этот день. Но теперь можно было спать со спокойным сердцем. Рано утром его разбудил Трусишка.

— Мы вчера и вправду поймали шакала, или это был всего лишь сон? — спросил он.

— И вправду поймали.

— Рассказать кому — не поверят!

Кролик, улыбаясь, поднялся.

— Идём.

— К Большому Дубу?

— К Бобровой Запруде.

Друзья спустились вниз. Кролик хотел было посмотреть на пойманного шакала, но увидев, с какой опаской Трусишка обходит даже закрытый погреб, передумал.

Глянув в щёлочку в двери и убедившись, что снаружи никого нет, Кролик снял запор и еле успел отскочить назад. Дверь резко распахнулась настежь, чуть не ударив его, и на порог упало бревно. Оно было прислонено снаружи и своим весом отворило дверь, едва та была отперта.

Из-за кустов выскочил шакал и, точно так же, как прошлым утром, помчался к Крепости. Тогда кто же угодил к ним в западню?! Несмотря на оторопь, Кролик понял, что никак не успеет вытолкнуть бревно и закрыть дверь.

— Глава 17. Зелье смелости (Мелкий 34 786)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Горшок в очаге мерно побулькивал, и Мелкий ещё раз помешал ложкой свой готовящийся обед, скорее, по привычке, чем по надобности. За эти дни шакал уже вполне обжился в Крепости и приноровился ловить рыбу и лягушек здесь же, в бочаге, и готовить из них уху. Волк бы его, конечно, засмеял за такую добычу.

Шакал потянулся было в очередной раз к горшку, как чуть приоткрытая дверь с громким стуком вдруг распахнулась настежь, и проём заслонила чья-то крупная фигура. Чуть не выронив ложку от испуга, шакал с недобрым предчувствием обернулся, но не смог разглядеть вошедшего против света.

— Шакалёнок?! — удивлённо воскликнул пришелец.

Рыжий Лис! Мелкий по голосу сразу догадался, кто это. Лис шагнул в хижину, и шакал почувствовал, что у него отвисает нижняя челюсть. Некогда лоснящаяся рыжая шерсть лиса была вся в грязи, с прилипшими комками глины; рубаха и плащ измараны донельзя, а сбитые в кровь руки были перевязаны какой-то тряпкой. Удивление лишь на мгновение мелькнуло на лице лиса, и он, подойдя вплотную к шакалу, окинул хижину цепким взглядом и грозно спросил:

— Ты что здесь делаешь?

— Я? Ничего... — Мелкий не нашёлся даже, что ответить.

— Где Кролик?

— Н-не знаю, — пролепетал шакал, невольно пятясь.

— То есть, как не знаешь?! — Рыжий Лис припёр шакала к стенке и схватил за грудки. — Ты со мной не шути — я сейчас злой!

Это было ясно и так, но как объяснить то, чего даже сам толком не понимаешь?

— Честное слово... не знаю, — лепетал Мелкий, становясь на цыпочки и извиваясь, чтобы хоть немножко ослабить хватку лиса. — Я просто так... проходил мимо...

— Мимо, говоришь?! — яростно поинтересовался Рыжий Лис и так встряхнул шакала, что у того потемнело в глазах.

— Да, мимо.

— А где Белый?

— Погиб...

— Как погиб?! — Рыжий Лис от удивления разжал руки и сделал шаг назад.

Шакал не удержался и сполз по стене на пол.

— Стадо оленей загнало волка прямо к Белой Реке, — торопливо заговорил он, радуясь, что удалось переменить тему разговора. — А там он бросился с обрыва вниз и разбился насмерть...

— Кто это разбился?! — раздалось вдруг.

Этого не может быть! Хотя шакал узнал бы этот громоподобный голос из тысячи, он не поверил своим ушам. Он посмотрел в сторону входа, но против света ничего нельзя было разглядеть, кроме того, что в дверях кто-то стоит.

— Здравствуй, Белый, — сказал Рыжий Лис.

Белый! Значит, это и в самом деле волк Белый! У шакала голова пошла кругом. В последние дни вообще творится невесть что... Пойманная добыча ускользает под самым носом, а погибший товарищ возвращается как ни в чём не бывало.

— Здравствуй, Рыжий, — отозвался волк.

Как-то неестественно и дёргано ступая, он проковылял в хижину. Свет перестал слепить глаза, и шакал разглядел своего воскресшего товарища. При ходьбе тот опирался на сучковатую палку, и потому его походка показалась такой странной. Был он весь изодран, страшно тощ и измождён.

— Что-то ты неважно выглядишь, — заметил Рыжий Лис.

— Под стадо оленей попал, — Волк устало опустился на лавку. — А этот мерзавец бросил меня и сбежал.

И волк бросил недобрый взгляд в сторону шакала. Теперь точно несдобровать...

— Я думал, ты погиб! — пискнул шакал в своё оправдание. — Ты лежал весь в крови!

— Думал он, — проворчал волк и принюхался. — Что там у тебя в горшке?

Шакал в первое мгновение даже растерялся: похлёбка уже напрочь вылетела у него из головы.

— Это я уху сварил, — опомнившись, ответил шакал.

— Ну-ка тащи её сюда. Мне бы только сил набраться, уж тогда я всыплю тебе как следует!

Шакал выхватил из очага булькающий горшок и, ожидая подзатыльника, поставил на стол перед волком. Однако тот драться не стал, лишь жадно вдохнул запах ухи и, взяв протянутую ложку, перемешал и тщательно рассмотрел содержимое горшка.

— Из лягушек что ли твоя уха? — спросил он.

— Там и рыба есть!

— Ладно, сойдёт. Садись, Рыжий, подкрепимся.

— Я это не буду, — с брезгливым лицом буркнул лис.

— Зря. А то, я смотрю, ты тоже побывал в переделке.

Лис, нахмурившись, неопределённо пожал плечами и сурово обратился к шакалу:

— Рассказывай, где Кролик.

Волк, принявшийся было за уху, поперхнулся и закашлялся.

— Кролик?! — переспросил он шакала, скривившись от боли и схватившись за правый бок. — Ты что, знаешь, где Кролик?

— В том-то и дело, что не знаю!

— Врёшь! — ещё сильнее нахмурился лис, сжимая кулаки и делая шаг вперёд.

— Этот длинноухий сбежал от меня!

Голос, как это бывало в минуты сильного волнения, сорвался на писк. Но лис наконец-то поверил. Он отступил, уселся на лавку напротив волка и, вперив в шакала суровый взгляд, потребовал:

— Рассказывай с самого начала.

— Это было несколько дней назад, вечером, — затараторил шакал. — Я совершенно случайно наткнулся на эту Крепость.

То, что эта хижина — Крепость лиса Чернобура, шакал догадался много позже, когда побывал внутри.

— И увидел, как сюда заходят двое зайчат...

— Двое?! — сразу переспросил лис.

— Да, двое. Одного зайчонка я сразу узнал — это был Кролик! Я наблюдал за Крепостью, думая, что зайчата вот-вот выйдут. Когда же из дымохода потянулся дымок, я догадался, что они решили остаться здесь на ночлег. Едва стемнело, я подкрался к Крепости, но дверь, как я и предполагал, была заперта.

Лис хмыкнул, но не насмешливо, как он обычно делал, когда дело касалось шакала, а как-то даже угрюмо. Лис слушал очень внимательно и на протяжении всего рассказа не сводил глаз с шакала. Волк же успевал и уху уплетать, и слушать.

— Рассудив, что выход из Крепости только один, я решил у самой двери устроить какую-нибудь западню, чтобы зайчата, едва выйдя утром, сразу бы угодили в неё. К сожалению, моя первая ловушка не сработала...

Лис снова хмыкнул, на этот раз уже как обычно язвительно. Чтобы избежать ещё большей насмешки, шакал не стал рассказывать, что именно он придумал. Тогда он полночи потратил на размышления. Долгое время в голове крутилась только одна идея: выкопать яму прямо под дверью. Но во второй раз он не стал даже браться за это непосильное для себя дело.

После долгих раздумий шакала всё-таки осенило. Подвесить над дверью увесистый булыжник, обмотать его верёвкой, а другой конец верёвки привязать к двери. Как только дверь откроется, камень свалится прямо на голову зайчонку! Тогда затея показалась шакалу настолько верной и остроумной, что он тотчас отыскал на берегу речки подходящий камень и принялся вить верёвку. Но утро показало, что шакал не всё рассчитал хорошо...

— Зато моя вторая ловушка утром следующего дня сработала очень удачно! — продолжил шакал. — Я прислонил снаружи к двери здоровенное бревно. Как только зайчата отпёрли дверь, она под тяжестью распахнулась настежь! Кроме того, упавшее на порог бревно не позволило Кролику, выглядывавшему из Крепости, снова запереться. В два прыжка я был у двери и ворвался внутрь...

Шакал сделал паузу.

— И?!

Лис так впился глазами в шакала, что мог бы, казалось, просверлить в нём две дырочки. Даже волк оторвался от еды и поднял взгляд на шакала. Но шакал замолчал отнюдь не для пущего эффекта. Он и сам не мог объяснить того, что произошло далее.

— Я никого не нашёл.

— Что?! Как? — ошарашенно воскликнули вразнобой лис и волк.

— Я ворвался сюда, но никого не нашёл.

— Может, здесь никого и не было? — предположил лис.

— Я ясно увидел Кролика в дверях!

— Значит, длинноухие успели выскочить.

Шакал помотал головой.

— Я не спускал глаз с двери, пока бежал, — твёрдо сказал он. — Ворвавшись, я перво-наперво вытолкал бревно и запер дверь. Отсюда никто не выходил.

— Длинноухие выскочили не через дверь, а через потайную лазейку.

Шакал уже думал об этом, и поэтому слова лиса только раздражили его.

— Я несколько раз обшарил Крепость сверху донизу и не нашёл ни зайчат, ни лазеек.

— Тут отродясь никогда не было никаких тайных ходов, — заметил волк, возвращаясь к своему прерванному завтраку.

— И куда же, по-твоему, делись длинноухие? — иронично поинтересовался лис.

Волк, хрустя то ли рыбьими, то ли лягушачьими костями, пожал плечами, а затем, проглотив кусок, сказал:

— Спрятались где-нибудь в подполе.

Здесь есть подпол?! Шакал застыл, словно поражённый молнией. Он хотел было спросить, где здесь подпол, но язык словно прилип к нёбу. Проследив за взглядом лиса, шакал только сейчас увидел на полу у самой двери крышку погреба. Как же он раньше её не замечал!

Шакал словно во сне обошёл стол и открыл крышку погреба. Опустившись на четвереньки, он заглянул вниз, и ему захотелось плакать. В подпол через отворённую входную дверь падало достаточно света, и на одной из стен погреба явственно зияла дыра подземного хода. Куча свежей земли рядом говорила о том, что туннель вырыт совсем недавно. Теперь стало ясно, куда подевались зайчата.

— Я нашёл потайной ход, — объявил шакал упавшим голосом.

Удивлённый волк отставил ложку и, держась за свой дрын, прихромал к погребу. Лис с каким-то каменным выражением лица тоже подошёл к ним.

— А там что за кости? — поинтересовался волк. — Череп похож на лисий.

Шакал только сейчас заметил, что в одном из углов белели какие-то кости с черепом. Сам бы он ни за что не смог определить, какого зверя эти останки.

— Не знаю, — буркнул лис.

— Этот Кролик настоящий хитрец! — воскликнул волк. — Недаром он сумел сбежать даже от тебя, Рыжий.

Лиса всего передёрнуло от этих слов.

— Никто и никогда от меня не сбегал! — огрызнулся он.

— Так нам одна сорока рассказывала.

— Нашли, кому верить. Но вот другой зайчонок мог бы сбежать, если бы я его вовремя не поймал, через ту дыру в частоколе, которую вы сделали.

Всё-таки лис обнаружил их недоделку. Шакал опустил глаза, делая вид, что всё ещё рассматривает подпол.

— Рыжий, — помотал головой волк, — я ничего не знаю ни про какую дыру. Ты же сам проверял нашу работу и убедился, что всё сделано хорошо. Кто его знает, чем там после нас занимался твой полосатый товарищ, барсук.

Лис сразу прикусил язык, а шакал прикусил губу, чтобы скрыть улыбку. Хотя волк и простоват, ему порой очень умело удаётся поставить на место рыжего хитреца. Сейчас наверняка свою любимую поговорку ввернёт...

— Я же говорил тебе, что неубитая добыча всегда сбегает.

Шакал снова опустил голову, чтобы скрыть от лиса улыбку, но, кажется, слишком поздно...

— Нашёл, кого учить, — язвительно произнёс лис. — Вообще-то Кролик сбежал от вас, а не от меня. Об этом уже все в округе знают и смеются над вами.

— Это всё из-за этого мелкого пакостника! — И волк отвесил шакалу подзатыльник.

Шакал, не ожидавший ничего подобного, чуть не слетел в погреб. Волк от своего же резкого движения скривился от боли и, схватившись за бок, пробормотал:

— Как только поправлюсь — всыплю тебе как следует...

— Надо найти и поймать этого мерзкого зайчонка, — сурово сказал лис, — чтобы другим было неповадно.

— Надо!

— Но сначала нужно узнать, куда ведёт потайной ход в погребе.

Задумчивый вид, который напустил на себя лис, совсем не понравился шакалу. Он уже догадался, что последует дальше.

— А как узнать? — всё ещё держась за бок, простодушно спросил волк.

— Кто-нибудь должен спуститься в подпол и выбраться через нору.

Волк сразу же повернулся к шакалу.

— Ну-ка, Мелкий, полезай вниз.

— Как?! Тут же высоко! — возразил шакал, хотя и знал, что это не поможет.

— Возьми верёвку из мешка... Кстати, где мешок с вещами?

Шакал сглотнул. Всё равно рано или поздно в этом пришлось бы признаваться...

— Его отобрали шакалы...

— Как отобрали?!

Было видно, что только боль в боку останавливала волка от того, чтобы огреть его как следует.

— Их была целая куча! Я ничего не мог поделать...

— А вяленое мясо?

— Отобрали и съели.

За мясо, конечно, всё равно попадёт ему, но лучше всю вину спихнуть на тех шакалов. Лис, чрезвычайно забавлявшийся происходящим, нарочито сильно усмехнулся, однако волк не обратил на его намёк никакого внимания. А может, просто не догадался, что это был намёк.

— А мой плащ? А штаны?

— А плащ и штаны я успел припрятать в тайнике недалеко от Старой Ивы...

Лис снова усмехнулся.

— Расскажешь мне потом, где этот тайник, — бросив взгляд на лиса, перебил волк.

Но шакал и сам уже понял, что чуть не сболтнул лишнего.

— Пусть уже лезет в погреб, — сухо заметил лис.

— Как он полезет, если нет ни лестницы, ни верёвки!

— Пусть спрыгнет! А если не решится, то я могу подсобить и столкнуть его.

— У меня есть верёвка! — пискнул шакал.

И не дожидаясь разрешения, он кинулся к дальней стене Крепости, где на крючке висел моток верёвки, свитый им ещё для первой ловушки на зайцев. Шакал привязал один конец верёвки к крышке погреба, а другой спустил в подпол. Верёвка, конечно, была коротковата и до дна погреба не доставала, но всё же лучше спуститься так, чем быть столкнутым с такой высоты. Тон Рыжего Лиса не оставлял сомнений, что именно так он и поступит.

Проверив крепость узла, шакал вздохнул и начал спускаться вниз. Когда верёвка кончилась, шакал свесился на руках и, зачем-то зажмурившись, спрыгнул. Приземлившись, шакал понял, что от конца верёвки до пола не так уж и высоко, как казалось сверху.

Поёжившись, шакал осмотрелся. Вот это настоящая яма, подумалось ему. Здесь было темно и страшно неуютно. В углу лежали чьи-то кости, валялись какие-то полусгнившие палки. На одной из стен виднелись небольшие выемки, цепочкой ведущие до самого верха и там обрывающиеся. Будто кто-то хотел выбраться... Взгляд непроизвольно остановился на костях, и шакалу стало жутко. Пожалуй, здесь не стоит более задерживаться.

Он торопливо подошёл к дыре потайного хода и на мгновение замер. На куче земли чётко отпечатался свежий след чьей-то ноги. Отпечаток его собственной ноги, сделанный рядом, был раза в два меньше. Здесь был кто угодно, но только не зайчата. Шакал посмотрел наверх, но не увидел ни волка, ни лиса. То ли их отсюда не было видно, то ли они просто отошли от погреба.

Шакал залез в нору и на четвереньках двинулся вперёд. Довольно широкий проход, наполовину забитый землёй, будто вырытый впопыхах, вёл наискосок вверх, и вскоре в конце забрезжил свет. Первое, что увидел шакал, выбравшись наружу, был куст можжевельника, с большим клоком рыжей шерсти на ветке. Шакал взял клок в руки. Теперь сомнений не осталось — Рыжий Лис уже лазил по этой норе, а его отправил в погреб больше для насмешки, чем по надобности.

Он выкинул клок и осмотрелся. Куст можжевельника, под которым он вылез, рос чуть в стороне от Крепости, возле самого леса. Идти обратно в хижину не хотелось. Но не из-за того, что там сидел волк, обещавший его поколотить, — его возвращению шакал даже обрадовался неожиданно для себя, — а из-за того, что там был лис. Теперь от рыжего никак не избавиться, пока не будет пойман Кролик.

Отряхнувшись, шакал вздохнул и неторопливо зашагал обратно в Крепость. Как он и предполагал, лис, до этого сильнее всего желающий узнать, куда ведёт ход из погреба, не выказал и тени заинтересованности по его возвращении. Волк, сидя за столом, доедал уху, а лис, загасив огонь в очаге и засунув голову внутрь, что-то высматривал в дымоходе. Обойдя открытый погреб, шакал прошёл к столу и, не удержавшись, первым нарушил молчание:

— Я узнал, где выход из норы.

— Рыжий, — не отрываясь от ухи и не оборачиваясь, проговорил волк, — он нашёл выход.

Лис, буркнув что-то нечленораздельное, вытащил голову из очага и с задумчивым видом прошёлся по хижине. И вновь выражение его лица заставило шакала насторожиться. Наверняка лис опять какую-нибудь пакость замысливает. Что бы лис ни придумал, шакал знал наперёд, что ему это точно не понравится. Он с унылым видом отвязал от крышки погреба свою верёвку и смотал её.

Волк, доев, выпил остатки бульона прямо из горшочка и, довольно рыгнув, заметил:

— Жаль, маловата посуда.

Шакал развёл руками. Лучше умолчать, что этот горшочек остался от сбежавших зайцев.

— Как будем ловить Кролика? — без обиняков обратился волк к лису.

Тот ответил не сразу, сделал несколько шагов и только потом сказал:

— Не помешало бы нам сначала хорошенько подкрепиться и привести себя в порядок...

— Так недалеко отсюда Купальная Пещера! — воскликнул волк.

— Хорошо! — кивнул лис после небольшого раздумья. — Мы с тобой сейчас туда и направимся, а этот, — лис указал на шакала, — пусть сначала поохотится и придёт к нам с добычей.

Шакал с унылым видом опустил голову. Вряд ли лис всерьёз ожидал от него какой-нибудь добычи, скорее всего, снова хотел посмеяться. Наскоро объяснив, как добраться до Купальной Пещеры, волк с лисом вышли из Крепости и скрылись в лесу. Шакал некоторое время безрадостно бродил вокруг, а потом вдруг встрепенулся. Ему всё равно бы сегодня попало, если не за плохую добычу, так за что-нибудь другое, а так под видом охоты можно безнаказанно прогуливаться до самого вечера!

Для начала шакал решил подкрепиться и вернулся к Крепости. Сняв рубаху, он наловил с её помощью в запруде рыбы и сварил ещё один горшочек ухи. Наевшись, он одел высохшую уже к тому времени рубаху и неторопливым шагом двинулся в сторону пещеры.

Он шёл в указанном ему направлении, мурлыкая себе под нос сочинённую волком песенку про зайчонка, которая внезапно пришла на ум. Когда лес оборвался, и путь преградила скалистая гора с крутым склоном, шакал повернул налево, как ему было сказано, и также неторопливо двинулся дальше. Но едва он сделал несколько шагов, как заметил в кустах оленьи рога, а потом и самого оленя. Шакал замер. Связываться с обладателем таких рогов не было никакого желания. Но олень лежал недвижимо, распластавшись в неестественной позе. Шакал не приближаясь, переместился немного в сторону. Отсюда стало видно, что олень придавлен внезапно упавшим стволом дерева и, похоже, сразу насмерть.

Вот и добыча! Шакал, не веря своему счастью, обошёл оленя со всех сторон, чтобы проверить окончательно, и только потом подошёл вплотную. Теперь осталось только убедить лиса и волка, чтобы олень пойман им на охоте, а не найден мёртвым. А то ещё начнут нос воротить, мол, настоящие хищники падалью не питаются. Шакал надгрыз шею оленя, а потом ещё надрезал своим ножом. Пожалуй, сойдёт. Наломав веток, шакал прикрыл добычу от посторонних глаз и зашагал дальше вдоль гряды, уже веселее и быстрее.

Солнце уже начинало клониться к закату, когда шакал, наконец, увидел в скале зияющий вход в пещеру, из которого журчал ручеёк. Вокруг — ни души. Шакал опасливо ступил внутрь. Знакомые голоса, усиленные гулким подземным эхом, так что ничего нельзя было разобрать, и танцующие на стенах отблески костра подтвердили, что его товарищи здесь.

Шакал прошествовал дальше. Подземелье сузилось и повернуло в сторону. За изгибом пещера снова расширилась, образуя большой и высокий грот. В нижней части грота в каменной чаше ручей собирался в небольшую заводь. В верхней части в очаге под огромным котлом весело трещал большой костёр, однако дыма в пещере не было. Приглядевшись, шакал заметил наверху дыру, вероятно, ведшую наружу. Вокруг очага на скамейках из брёвен сидели волк, лис и барсук, товарищ лиса. Вернее, барсук не сидел, а хлопотал возле горшка, который наскоро примостили рядом с котлом. Шакал даже оторопел. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть, так это барсука.

Шакал поднялся в верхнюю часть грота, и сразу же в нос ему ударил запах копчёного мяса. Сытые и довольные лица обоих хищников ясно указывали на то, что те не теряли времени даром и славно подкрепились. Но откуда же здесь взяться таким деликатесам?! Взгляд шакала упал на большой мешок, лежавший возле бревна, и ответ пришёл сам собой. Все запасы были у барсука, а тот до поры прятался где-то в лесу. И стало ясно, зачем на самом деле хитрый лис отправил шакал на охоту. Не столько для насмешки, сколько для того, чтобы просто избавиться от лишнего рта!

— И где твоя добыча? — с ленцой поинтересовался лис.

— Там в лесу, один не смог дотащить.

— Это кого ж ты изловчился поймать? — удивился волк.

— Оленя.

— Оленя?!

Волк с лисом переглянулись.

— Его деревом придавило, и он не мог убежать.

— Подтира! — сразу приказал лис. — Немедленно притащите сюда оленя! А за похлёбкой мы сами посмотрим.

— Хорошо, Хозяин.

Барсук аккуратно положил на бревно ложку, которой помешивал содержимое горшка, поправил свою торбу и повернулся к шакалу. Тот махнул рукой и зашагал первым, показывая, куда нужно идти. Всю дорогу они молчали, хотя шакала так и подмывало спросить барсука о том, как тот оказался в товарищах у самого Рыжего Лиса. Но он так и не смог подобрать удобного предлога, чтобы начать разговор, да и сам барсук за всё время не проронил и слова.

Когда они добрались до места, шакал молча указал на оленя. Он не представлял, как можно вдвоём вытянуть добычу из-под дерева, а тем более дотащить до пещеры. Но барсук оказался деловитым малым и всё устроил самым лучшим образом. Используя длинную жердь в качестве рычага, они чуть сдвинули поваленный ствол. Потом барсук наломал зелёных веток и сделал из них волокушу с помощью верёвки, которую достал из своей торбы. Перекатив оленя на волокушу, шакал и барсук вдвоём потащили её к пещере.

Тянуть было тяжело, и приходилось часто останавливаться, чтобы передохнуть.

— Слушай барсук, а как ты с лисом связался? — спросил шакал в одну из таких остановок.

— Так получилось.

— Как так получилось?

— Как-то само собой, — пожал плечами барсук и схватился за волокушу.

Вздохнув, шакал взялся за свой конец верёвки. Похоже, от этого барсука, как от дубового пня, ничего не добьёшься.

Когда они добрались до пещеры, лис осмотрел добычу и брезгливо поморщился, очевидно, разгадав хитрость шакала. Глупо было надеяться обвести вокруг пальца этих двух хищников. Однако лис ничего не сказал и вопросительно посмотрел на волка.

— Отличная добыча, — не моргнув глазом, заявил тот. — Молодец, Мелкий!

Шакал вздохнул с облегчением. Наверное, даже настоящим хищникам не до гордости, когда они сильно уставшие, а тем более раненные.

— Пока не стемнело, Мелкий, сходи-ка, набери малины, — волк протянул шакалу туесок. — Она растёт совсем недалеко отсюда.

— Зачем это? — оторопел шакал.

— Будем варить зелье смелости.

Лис хохотнул.

— Но я... — начал было шакал, бросая жадные взгляды в сторону горшка с похлёбкой, но волк недвусмысленно подтолкнул его в сторону выхода.

Вздохнув, шакал поковылял прочь. Он очень рассчитывал на ужин, считая, что вполне это заслужил своей внушительной добычей. Наверняка, это одна из подлых выдумок рыжего. Где это видано, чтобы хищники ягодами питались? Чуть не плача, шакал до самой темноты собирал злосчастную малину. Он даже попробовал съесть пару ягод, но они были до невозможности приторные.

Возвращаясь с полным туеском, уставший шакал готовился к самому худшему. Лис мог ещё какую-нибудь пакость придумать. Эх, уговорить бы волка бросить эту затею с Кроликом... Войдя в пещеру, шакал жадно вдохнул стойкий аромат жареного мяса и облизнулся. Костёр был уже меньше и горел не под большим котлом, а рядом с ним. Барсук сидел возле самого костра и жарил куски мяса на камнях, а чистые умывшиеся хищники, в одних штанах расположившись на лавках с довольными и сытыми лицами, неспешно жевали мясо. Лис сидел на правой скамье, постелив козью шкуру, волк сидел на центральной скамье, подложив под себя охапку свежесобранной травы. Между ними на деревянной доске высилась горка готового жаркого. На спинках скамеек сушились выстиранные рубашки обоих хищников — наверняка работа барсука.

Увидев подошедшего шакала, волк встрепенулся и вскочил с места.

— Молодец, Мелкий! — воскликнул он.

Сунув шакалу свой кусок мяса, волк забрал туесок с ягодами и высыпал их горшок, в котором ещё днём варилась похлёбка, а сейчас заранее была приготовлена вода. Значит, это была не шутка про зелье! Шакал прикинул, что горшок стоит далековато от огня и никогда не закипит.

— Подтира бы всё состряпал, — лениво заметил лис.

— Ты же знаешь, Рыжий, — сказал волк, — готовить зелье я никому не доверяю.

Он перемешал содержимое горшка и принялся крошить в него какие-то травы, частью сушёные, частью свежие. В другое время шакал с любопытством понаблюдал бы за тем, как готовится какое-то там таинственное зелье, но сейчас, изнывая от голода, он наперво занялся всученным ему куском жаркого, скромно усевшись на краю лавки таким образом, чтобы волк оказался между ним и лисом. Мясо быстро кончилось, а голод остался. Шакал облизнул жирные пальцы, но взять ещё кусок не решился, поскольку доска с едой была слишком далеко от него и слишком близко к лису.

Волк закончил возиться с зельем и, ухнув, уселся обратно на лавку. Горшок он так и не передвинул ближе к костру. Сделать замечание шакал не решился.

— И когда зелье будет готово? — спросил он.

— Дня через три.

— Ого!

Так вон оно что. Шакал что-то мельком слышал о таких зельях, но видеть и пробовать ни разу ещё не доводилось. О зелье смелости же он вообще слышал в первый раз. Правда, очень смущал смешок лиса по этому поводу...

Волк выглядел очень довольным. Заметив, что шакал всё ещё облизывается, волк выхватил с доски несколько кусков жареного мяса и протянул ему. "Не такой уж и плохой товарищ этот волк!" — вгрызаясь в нежное жаркое, подумал шакал.

Наевшись, он почувствовал, что его нестерпимо клонит ко сну. День выдался чрезвычайно насыщенный. Да и остальные уже вовсю зевали. Лис лёг там, где сидел, укрывшись козьей шкурой. Волк улёгся на своей охапке травы. Шакал расположился на дальней, правой скамье. Тоже бы не помешало нарвать травы, но сил уже совсем не было. Один барсук остался бодрствовать, чтобы дожарить мясо...

В пещере вся компания провела несколько дней. Еды было вдоволь, волк с лисом набирались сил, а шакал с барсуком стряпали, ходили за хворостом и выполняли всяческую работу. Шакал приноровился к такому образу жизни и был вполне удовлетворён. Главное — не попадаться под горячую руку Рыжему Лису, а некоторую часть обязанностей иногда спихивать на безропотного барсука. Шакал с удивлением отметил, что барсук выполнял все поручения неспешно и основательно и в тоже время всё успевал.

Вечером четвёртого день волк объявил, что зелье готово, и собственноручно перенёс горшок с верхней части грота, где он стоял все три дня в тепле возле костра, вниз, в холодную воду источника.

— Мелкий, ступай за дровами! — скомандовал волк. — Да тащи дубовые дрова, а не обычную берёзовую трухлядь. Сегодня ты узнаешь, что такое настоящая чернобурова купальня!

Шакала отправился исполнять поручение. Дров требовалось много, и пришлось бегать в лес несколько раз. Барсук натаскал воды в большой котёл, но заполнил его не полностью, а только до половины — до трещины.

Волк снял рубаху и разжёг большой костёр в очаге. Когда дрова прогорели до углей, стало темно, и барсук зажёг пару сосновых факелов, приготовленных загодя. Волк длинной жердью прижал закреплённую у дымохода плетёную крышку, прикрыв таким образом отверстие, и вскоре наверху стало нестерпимо жарко. Все сидели в одних штанах, каждый на своей скамье возле очага, только барсук сидел на камнях возле лиса. Пот катил со всех градом...

— Горячо, — выдохнул шакал.

Волк хохотнул и, зачерпнув воды из котла, плеснул на камни, из которых был сложен очаг. Облако пара на миг окутало верхнюю часть грота, и факелы затрещали от влажности. Шакал даже зажмурился, но уйти не осмелился.

— Пора, — сказал волк через некоторое время и поднялся с места.

Он потопал вниз, за ним последовали по очереди лис, шакал и барсук с одним факелом в руках. Волк с лисом сразу окунулись в холодную заводь, поднимая тучи брызг и громко фыркая. Шакал лезть целиком в воду не стал, а только ополоснул лицо.

Волк, всё ещё довольно фыркая, выбрался из воды и сделал несколько глотков зелья из горшка, стоявшего тут же в ручье. Одобрительно крякнув, он дал попить лису.

— Ну как?

— Как в старые добрые времена, — ответил лис, отирая губы тыльной стороной ладони.

Волк протянул горшок шакалу. Тот опасливо попробовал. Кисло-сладкое зелье было приятным на вкус и хорошо освежало. Шакал сделал ещё несколько глотков, чтобы утолить жажду.

— Ну как?

— Отлично!

— Зелье смелости, — хитро подмигнул волк.

Волк протянул горшок барсуку, но тот сделал лишь один маленький глоток, скорее, из вежливости, и больше пить не стал. Все снова пошли наверх, только лис немного замешкался у заводи. Оглянувшись, шакал увидел, что лис выжимает свой хвост, и еле сдержал смех.

Когда они спустились во второй раз, шакал, видя, что волк пребывает в прекрасном расположении духа, решился наконец спросить:

— А почему это зелье называется зельем смелости?

— Так называл это зелье лис Чернобур. Оно прибавляет храбрости тому, кто его выпьет. Только не следует слишком сильно налегать на это зелье, а то... — Волк, недоговорив, хохотнул.

Шакал бросил озадаченный взгляд на горшок, который держал в руках, и спросил:

— А то что?

— А то станешь чересчур смелым, — ответил лис, и они с волком рассмеялись.

Однако никакой смелости шакал в себе не чувствовал, а только какое-то непередаваемое ощущение в голове, и то, может быть, больше от жары, чем от зелья. Шакал сделал ещё один глоток и поспешил за остальными наверх. Купальня, конечно, получилась отменная, только слишком уж жаркая. Возможно, ему тоже стоило окунуться в холодную заводь, как это делали волк с лисом, но едва только он засовывал ногу в воду, как всё желание тут же пропадало.

Вода в котле прогрелась и даже стала горячей. Волк и лис начали мыться. Шакал, снова не выдержав жары, сошёл вниз, ополоснул лицо и припал к горшку. Зелье утоляло жажду, но, странное дело, потом хотелось пить ещё сильнее. Ставя горшок на место, шакал вдруг чуть не упал, потеряв равновесие, а поднимаясь, несколько раз путался в своих же ногах. Наверху он некоторое время озадаченно рассматривал свои ноги, пока не заметил, что волк и лис смеются и смеются определённо над ним.

— Я же предупреждал, Мелкий, — веселясь, заметил волк.

— О чём?

Волк с лисом снова расхохотались.

— О том, что нельзя слишком налегать на зелье!

Шакал нахмурился, но хищники развеселились ещё сильнее.

— Иди, прогуляйся немного, освежись.

Шакал бросил взгляд в сторону выхода. Наверняка снаружи уже стемнело. Он раздражённо сорвал одной рукой свою рубаху со спинки скамьи, другой выхватил у оторопевшего барсука факел и, развернувшись, зашагал вниз. Он ждал сердитого окрика, но лис с волком принялись смеяться ещё сильнее. В горле снова пересохло, и шакал направился было к горшку, но, опомнившись, прошёл мимо. Он попытался на ходу зачерпнуть ладошкой воду, чтобы попить, но, как-то неудачно оступившись, чуть не свалился в ручей и, упав на одно колено, едва не выронил факел. Это вызвало новый взрыв хохота у хищников.

Шакал поднялся и, даже не обернувшись, зло зашагал прочь. Ему что-то кричали с хохотом вслед, но он всё пропустил мимо ушей и только ускорил шаги. От прохладного воздуха действительно стало лучше и в голове вдруг необычайно прояснилось. Ноги, правда, всё ещё норовили выкинуть какие-нибудь кренделя, и шакал постоянно спотыкался, а несколько раз даже чуть ударился головой о своды пещеры.

В голове проносились события недавних дней, но теперь все они представали совсем в другом свете. Таинственное исчезновение длинноухих из закрытой хижины, неожиданное появление перепачканного лиса, свежевырытая потайная нора в погребе... Шакал только удивлялся, как это он раньше не догадался до всего этого. Ведь всё же так просто!

Споткнувшись в очередной раз, шакал, словно очнувшись, поднял факел и с удивлением оглядел грот. Кажется, он давно уже должен был выйти наружу. Наверное, свернул не туда! Шакал развернулся, чтобы пойти обратно, но оказалось, что назад ведут два прохода. Поколебавшись всего одно мгновение, шакал решительно устремился в левый туннель.

Нужно непременно рассказать обо всём волку, но так, чтобы этого не слышал проклятый лис. Под каким-нибудь предлогом увести волка в сторону. Хотя это и будет непросто: волк везде таскается за лисом, как приклеенный. Или наоборот — лис везде ходит за волком... Хотя не важно, кто за кем ходит, главное — рассказать обо всём волку. И про исчезновение длинноухих, и про...

Вскричав от боли, шакал бросил догорающий факел на землю. От удара огонь потух, и в темноте осталась мерцать только тлеющая головёшка. Подув на обожжённую руку, шакал обнаружил, что до сих пор держит свою рубаху. Шакал напялив её на себя и двинулся дальше в кромешной тьме, вытянув перед собой руки. Идти по неровному гроту было очень трудно, он постоянно ударялся то головой, то руками, то ногами, несколько раз даже упал.

Но шакал продолжал шагать. По его прикидкам, он должен был уже добраться до Купальни, и вскоре впереди и в самом деле забрезжил огонёк. Сначала шакал подумал, что это отблеск костра, но огонёк мерцал и определённо двигался, будто кто-то шёл с факелом. Наверняка это барсук, которого отправили его искать.

— Я здесь! — закричал шакал.

Огонёк затрепетал и замер на месте.

— Я здесь! — повторил шакал.

Огонёк двинулся в его сторону. Шакал попытался прибавить шагу, но в темноте оступился и кубарем покатился по земле. К счастью, он не сильно ушибся и быстро поднялся. Наконец, барсук подошёл ближе, и при свете факела стало видно, что перед ним стоит вовсе не барсук, а сам Рыжий Лис.

Надо же! Неужели даже сам лис отправился на поиски презираемого шакала. При свете факела лис казался удивительно тощим, и, наверное, именно потому смешным. Шакал совсем не чувствовал прежнего страха перед рыжим хищником и даже захихикал. Лис, явно не ожидавший такой наглости, удивлённо молчал.

— А ведь я знаю, — произнёс шакал, чувствуя большое воодушевление.

Вновь захихикав, он шагнул вперёд и встал на плоский камень, перед которым остановился лис. Теперь шакал стоял вплотную к лису и, сравнявшись с ним по росту, мог смотреть ему прямо в глаза. Лис продолжал молчать всё с тем же удивлённым и непонимающим выражением лица.

— Я знаю, — продолжал шакал, заговорщицки понизив голос, — я знаю, что это ты сидел в подполе Крепости. — Шакал хихикнул. — Ты, как малый и глупый лисёнок, угодил в ловушку к длинноухим! И именно ты вырыл ту нору, чтобы выбраться из погреба.

Лис молчал, но теперь уже как-то растерянно и даже почти испуганно. Шакал вновь довольно захихикал, а потом опять заговорил, постепенно повышая голос.

— Ты думал, что ты один такой умный и что никто не прознает об этом твоём позоре, но я давно всё разгадал. А теперь мы торчим в этой пещере, потому что ты не знаешь, что делать, не знаешь, как поймать этого длинноухого, перехитрившего тебя!

Лис дрогнул и отступил на шаг. Шакал некоторое время смотрел на него, потом шагнул следом, для чего ему пришлось сойти с камня, и резким движением выхватил факел из рук хищника. Лис, даже не пытаясь сопротивляться, испуганно отступил в сторону и, споткнувшись, чуть не упал.

Но шакал уже не смотрел на него. Победно подняв факел, он прошёл мимо лиса и двинулся дальше по гроту. Внутренне шакал весь ликовал, поражённый собственной наглостью. Не соврал волк про зелье смелости. Наконец-то он утёр нос этому самодовольному рыжему выскочке! И поделом ему. Пусть знает, что и у него, шакала, есть гордость. Шакал даже не оборачивался, чтобы узнать, идёт за ним лис или так и остался один в темноте.

Шакал шёл долго. Он даже не думал, что успел уйти так далеко. Усталость брала своё, и начало сильно клонить ко сну, когда, наконец, потянуло свежим воздухом. Значит, выход уже близко! Пещера расширилась, свод поднялся, и огонёк факела выхватил в углу уже потухший очаг и скамью из брёвен с валявшейся на ней шкурой. Лежанка лиса! Шакал, зевнув, хмыкнул. Им овладела ещё одна сумасшедшая идея. Воткнув факел в углубление в стене, будто нарочно для этого предназначенное, шакал улёгся на место лиса и укрылся шкурой.

Кончилось время лиса, успел он подумать, прежде чем провалиться в сон...

— Глава 18. Дым над Крепостью (Трусишка 24 479)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Трусишка никак не мог отойти от того ужаса, который на него нагнали хищники, так внезапно заполонившие Крепость, и вздрагивал от каждого шороха. К шакалу он почти даже привык за последние дни, постоянно наблюдая за ним с чердака, но лис и волк, нагрянувшие разом, подняли былой страх из глубины души.

Кролик долго прислушивался и вглядывался в щёлочку на фронтоне хижины.

— Идём, — наконец произнёс он.

— Думаешь, теперь они ушли? — шёпотом спросил Трусишка.

В первый раз, когда они собирались спуститься с чердака, думая, что хищники уже слиняли, неожиданно вернулся шакал. Он неспешно наловил в заводи рыбы и сварил себе ухи. Затем он, не торопясь, поел и только после этого покинул Крепость. И теперь зайчата ждали, не вернётся ли он снова.

— Думаю, ушли.

Кролик сдвинул в сторону крайнее потолочное брёвнышко и первым спустился вниз, в хижину. Трусишка хотел спуститься следом, но страх будто пригвоздил его на месте. Только когда Кролик запер входную дверь, Трусишка сумел заставить себя сойти вниз.

Внутри хижины стоял стойкий запах псины, и его замутило. Кролик же, как ни в чём не бывало, принялся осматривать жилище.

— Надо бежать! — прошептал Трусишка, не выдержав.

Ему сразу же стало стыдно, но он ничего не мог с собой поделать.

— Зачем? — улыбнулся Кролик. — Хищники же сами ушли.

Он подошёл к двери, открыл крышку погреба и, опустившись на корточки, заглянул вниз. Трусишка, подойдя, тоже присел рядом.

— Кажется, теперь прояснилось, кого мы поймали в западню, — подмигнул Кролик.

Трусишка лишь удивлённо посмотрел на друга. Он уже успел позабыть об этой загадке.

— И кого же?

— Самого Рыжего Лиса!

Трусишка почувствовал, как у него отвисает челюсть. Подумать только, неужели сам Рыжий Лис, хитрейший из лисов, сидел всё это время у них в подполе?!

— Но как ты догадался?

— Я, ещё наблюдая с чердака, заметил, что лис весь вымазан в глине, а руки у него сбиты в кровь от того, что он рыл землю. Я когда-то и сам так изранил руки, пытаясь выкопать нору.

Трусишка и сам несколько раз смотрел через дырочку в потолке на шакала, пока тот сидел один в хижине, но когда заявились лис и волк — стыдно вспомнить! — забился в уголок чердака и просидел там всё время, боясь и пошевелиться. А вот Кролик почти не прерывал наблюдения за хищниками.

— Нужно узнать, куда ведёт ход, вырытый лисом, — сказал Кролик.

Он вытащил из своей торбы верёвку и привязал её к крышке погреба. Трусишка поёжился и отступил от погреба. Оказаться ещё раз там, внизу, совсем не хотелось.

— Ты остаёшься? — спросил Кролик, заметив его движение.

— Да.

— Как постучу — откроешь дверь.

Трусишка кивнул, но едва Кролик схватился за верёвку, чтобы спуститься, сразу сообразил, что оставаться одному ещё страшнее.

— Я тоже!

Кролик понимающе кивнул и открыл дверь сам. Первым вниз спустился Кролик, за ним — Трусишка. По спине тотчас же пробежали мурашки. Скелет, некогда сидевший в углу, теперь был разбит. Кости и череп валялись по отдельности, а полуистлевшая рубаха и вовсе была разорвана на лоскуты. Под входом в подкоп высилась куча свежей глинистой земли.

Осмотревшись, Кролик влез в нору, и Трусишка поспешил за ним. Проход, чуть ли не наполовину заполненный землёй, вёл наискосок вверх. Трусишка слишком торопился от страха и поэтому несколько раз чуть не получил от ползущего впереди Кролика ногой по носу.

Выбравшись наружу, зайчата оказались прямо под кустом можжевельника, который рос возле самого леса, недалеко от Крепости так, что просматривались его боковая и задняя стены.

Раздавшийся неподалёку шелест листвы заставил обоих зайчат затаиться.

— Я уже ничему не удивляюсь...

Трусишка, испугавшись неожиданно раздавшейся фразы, чуть не юркнул обратно в нору, но в последний момент успел узнать голос. Из кустов подлеска выбрался Путешественник и подошёл к ним.

— Привет, Трусишка!

Путешественник обнял Трусишку как старого знакомого и поздоровался с Кроликом.

— Это что-то невероятное! Сначала я чуть не налетел на волка с лисом, потом наткнулся на шакала, а теперь вижу, как из-под земли вылезают зайцы. Наверное, сегодня день самых неожиданных встреч. Кто-нибудь объяснит мне, что творится в нашем лесу? Что за нашествие хищников? Уж не объявился ли новый Ужасный Лис, который собирает новое Братство?

Путешественник выдал всю тираду на одном дыхании, так что Трусишка даже и не пытался его прервать и что-либо ответить. Но пока он соображал, на какой из вопросов ответить сначала, его опередил Кролик:

— Новый Чернобур не объявился, всего лишь появился я.

— Ты что, тоже собираешь своё Братство? — воскликнул Путешественник.

На это заявление даже Кролик не нашёлся, что ответить.

— Как твоё имя, смелый заяц?

— Кролик.

— Кролик?! — выпучил глаза Путешественник. — Вот тебя-то как раз я и искал!

Он бросился пожимать руки Кролику.

— Я же тебя искал, чтобы увидеть тебя своими глазами! Ты должен мне сам рассказать всю историю от начала и до конца.

Кролик, открыл было рот, явно собираясь отказать новому знакомому, но тот, догадавшись об этом, быстро заговорил вновь.

— Умоляю, Кролик. Иначе клянусь, — Путешественник закатил глаза и прижал руки к груди, — что просто никуда не уйду и буду ходить за вами по пятам и днём, и ночью!

Трусишка заулыбался, забыв про свои страхи. Улыбнулся и Кролик.

— Ладно, идём, — махнул он рукой и первым зашагал к Крепости.

— Вы и в самом деле поселились в Старой Крепости Братства Ужасного Лиса?

Все трое прошли в хижину. Путешественник, почуяв сильный запах псины, заволновался и, заозиравшись по сторонам, чуть не свалился в открытый погреб, но Кролик и Трусишка успели его удержать.

— Кажется, здесь побывали хищники?

— Да, сегодня к нам заглянули незваные гости, — улыбнулся Кролик, запирая дверь.

Путешественник нервно хохотнул.

— Тогда нужно скорее уходить отсюда, — сказал он, — ведь хищники могут вернуться.

— Не вернутся. Хищники тщательно осмотрели всю Крепость и теперь уверены, что здесь никого нет. Так что здесь сейчас самое безопасное место в лесу.

Путешественник переглянулся с Трусишкой, но ничего не сказал. Трусишка прекрасно понимал его чувства. Кролик любил озадачить собеседника своими неожиданными рассуждениями.

— История будет долгой, — сказал Кролик и поднял руку, чтобы остановить Путешественника, уже собиравшегося что-то произнести в ответ. — Поэтому я сейчас буду варить обед...

— Варить обед?! — всё-таки не сдержался Путешественник. — Варить обед прямо в Крепости Чернобура?

— Да.

Путешественник хотел ещё что-то сказать, но, посмотрев на спокойного Трусишку, вдруг осёкся и лишь пробормотал:

— Невероятно!

Трусишка впервые в жизни почувствовал, что храбрее кого-то другого. Наверное, смелость Кролика заразительна.

— Я буду варить обед, — повторил Кролик, — а рассказывать будет Трусишка.

Удивлённый Трусишка не нашёлся даже, что сказать, и лишь открыл рот. Вот уж чего он никак не ожидал.

— Хорошо! — тут же воскликнул Путешественник. — У меня тоже есть кое-что к обеду.

Он навытаскивал из своей торбы всяких трав и корешков и разложил на скамье. Кролик, кивнув, достал свои запасы, которые сушились над очагом и которые хищники, побывав здесь, даже не удостоили своим вниманием.

Путешественник сел на скамью и повернулся к Трусишке, всем своим видом показывая, что готов слушать. Трусишка тоже уселся и, прокашлявшись, начал рассказ. Сначала он запинался и часто останавливался, но постепенно увлёкся и начал говорить даже с жаром. Он рассказал о том, как Кролик пытался помочь Быстроногому сбежать от Рыжего Лиса, как Кролик спасся от волка и шакала, как Кролик вытащил его, Трусишку, из погреба и как они потом решили поселиться в Крепости. Путешественник лишь ахал и охал во время всего рассказа.

— Чтобы поймать Кролика в наш лес и заявились все три хищника, — закончил Трусишка. — А про то, как в нашу западню угодил Рыжий Лис, ты уж, Кролик, сам расскажи.

Трусишка, конечно, и сам бы с удовольствием поведал об этом, только не знал, как обойти ту часть истории, когда они скрывались на чердаке. Не стоит рассказывать про потайной ход всем подряд. Встретившись взглядом с Кроликом, Трусишка понял, что тот догадался об этой загвоздке.

— Что?! — снова выпучил глаза Путешественник. — Вы устроили западню самому?..

Трусишка кивнул, наслаждаясь изумлением Путешественника. Кролик к тому времени уже поставил вариться похлёбку и присел рядом с ними на скамью. Путешественник некоторое время ошарашенно смотрел то на Трусишку, то на Кролика, словно желая убедиться, что его не разыгрывают, а потом вскочил и пожал Кролику руку.

— Замечательно! — восторженно проговорил он. — Не думал, что когда-нибудь скажу такое своим братьям-зайцам, особенно тебе, Трусишка, но вы — смелые ребята! Возьмите и меня к себе, в Заячье Братство!

— Заячье Братство? — переспросил Кролик, словно пробуя на вкус название.

— Да! Я тоже хочу ловить всяких хищников в разные ловушки.

— Это очень опасно.

— Я готов!

— Не знаю, — с сомнением протянул Кролик, и лукавые искорки блеснули в его глазах. — Если ты настолько же храбр, насколько болтлив...

— Это, конечно, вряд ли, — нисколько не смутился Путешественник, — Но ручаюсь, что столько же храбрости, сколько есть у Трусишки, у меня наберётся!

Все покатились со смеху.

— Хорошо, — сказал Кролик, — берём тебя в наше Братство.

— Ура! — завопил Путешественник и пустился в пляс. — Да здравствует наше Заячье Братство!

Трусишка и сам готов был прыгать от радости. Теперь в их компании станет гораздо веселее! Кролик подождал, пока Путешественник закончит свой танец, а затем серьёзным тоном сказал:

— Но прежде ты должен дать слово, что будешь хранить наши секреты.

Путешественник мгновенно тоже посерьёзнел и, прижав правую руку к груди, заявил:

— Обещаю!

Кролик начал рассказывать о том, как в западню попался Рыжий Лис, но Трусишка, не выдержав, перебил его и сам продолжил рассказ. Путешественник был в восторге и сразу же пожелал осмотреть погреб и чердак. Трусишка с большим удовольствием всё ему показал и предупредил, что про потайной ход никто не должен знать.

— Славно вы утёрли нос всем этим хищникам! — воскликнул Путешественник, когда они спустились с чердака обратно, и так весело и заразительно рассмеялся, что Трусишка с Кроликом тоже не смогли сдержать улыбок.

Похлёбка к тому времени уже приготовилась, и Кролик водрузил горшок как обычно на скамью, поскольку стол был слишком высок, а зайцы уселись рядом. Втроём так кушать было не очень удобно, но ни Трусишка, ни Кролик даже не предполагали, что их компания увеличится. Все были очень голодны, и горшок быстро опустел.

— Что будем делать? — спросил Путешественник, старательно вытерев свою ложку и убрав её в торбу.

Трусишка не сразу понял, о чём вопрос, и, только увидев, как задумался Кролик, сообразил, что Путешественник интересуется планами Братства.

— Нужно проследить за хищниками.

Самим идти за хищниками?! У Трусишки даже мурашки пробежали по спине.

— А зачем?

— Попытаться выяснить, что они задумали.

— А куда они направились?

— В Пропащую Пещеру.

В этот раз задумался Путешественник.

— Я предлагаю самим туда не ходить, а отправиться к Большому Дубу и попросить ворону Карр-Кар проследить за хищниками.

Трусишке больше понравилась идея Путешественника. Очень уж не хотелось ещё раз видеть лиса с волком!

— Я думал об этом, — Кролик почесал нос. — Но опасаюсь, как бы другие зайцы на меня не ополчились.

Другие зайцы?! Трусишка переглянулся с Путешественником. Тот выглядел удивлённым не меньше.

— За что это?

— За лиса и волка. Ведь, вообще говоря, хищники нагрянули в лес по моей вине.

— Этого не может быть! — с жаром вскочил с места Путешественник. — Все знают, что ты не виноват. Правда, Трусишка?

— Конечно!

— Идём к Большому Дубу!

Кролик, поколебавшись, согласился, и все трое отправились в путь. Шли той же дорогой, что и раньше, только старались чаще запутывать следы.

У самой опушки Большой Поляны навстречу им выскочил какой-то оторопевший заяц. Вскрикнув, он испуганно шарахнулся в сторону и кинулся стремглав прочь, не разбирая дороги. Трусишке сразу стало страшно.

— Что это с ним? — нервно поинтересовался Путешественник.

— Похоже, в лесу началась паника.

Лес расступился и они увидели, что у подножья Большого Дуба творится что-то невообразимое. Целая толпа всякого мелкого зверья, в основном зайцев, что-то горячо обсуждала, стараясь перекричать друг друга, а некоторые чуть ли не лезли в драку.

Когда друзья подошли поближе, кто-то крикнул:

— Вот он! Вот Кролик сам явился!

Споры на мгновенье смокли, а потом с криком "Держи его!" часть зверей вдруг кинулась на друзей, но другая часть успела остановить их. Между противниками завязалась небольшая потасовка. Тут Трусишка струхнул не на шутку и уже шагнул было назад, чтобы кинуться наутёк, но его удержал Путешественник.

— Похоже, ты всё-таки был прав, — шепнул он, обращаясь к Кролику.

Тот кивнул.

— Если что, — также шёпотом продолжил Путешественник, — даём стрекача.

— Бежим в сторону Бобровой Запруды, — тихо добавил Кролик.

В толпе показались Колючая Голова и Карр-Кар. Они пытались разнять дерущихся, но безуспешно. Видимо, склока продолжалась давно, потому что ёж совсем охрип, и его почти не было слышно.

— Что случилось? — громко спросил Кролик.

Дерущиеся отвлеклись друг от друга и повернулись к нему.

— Это ты виноват! — раздалось в ответ несколько голосов

Но то, что говорили дальше, потонуло в поднявшемся гвалте, и ничего нельзя было разобрать. Наконец, вперёд вышел какой-то кривой заяц и поднял вверх руку, призывая к тишине.

— Кролик, — начал он тонким противным голосом, когда шум поутих, — это ведь за тобой сюда заявилось столько хищников.

— За мной.

Заяц победоносно окинул своим единственным глазом собравшихся и продолжил:

— А стало быть, если мы отдадим тебя и твоих друзей хищникам, они уйдут из леса и оставят нас в покое!

Снова поднялся шум, но теперь поднял руку Кролик.

— Меня и моих друзей хватит хищникам только на обед. А на другой день уже настанет ваша очередь.

Наступила тишина. Толпа обдумывала услышанное. Одноглазый заяц нахмурился и вдруг взвизгнул:

— Хватайте их!

И все разом бросились вперёд, одни — чтобы схватить Кролика, другие — чтобы помешать первым.

— Бежим! — скомандовал Путешественник.

Трое друзей, развернувшись, пустились наутёк. Кролик сразу же рванул в одну сторону, Путешественник — в другую. Трусишке полагалось по всем правилам бежать в третью сторону, однако он от страха, что останется один, увязался за Путешественником.

Крики преследователи становились всё ближе. Трусишку почти догнали, один из догонявших зайцев некоторое время даже бежал с ним рядом, но потом крики стали стихать, и вдруг как-то все разом отстали. Но Путешественник мчался дальше, и Трусишка старался не отставать от него. Только отбежав от Большого Дуба на порядочное расстояние, они перешли на шаг.

— Как ты думаешь, — тяжело дыша, спросил Путешественник, — почему они отстали?

Трусишка пожал плечами. Он никак не мог отдышаться и не мог ещё говорить.

— Может, они поймали Кролика?

Об этом Трусишка как-то не подумал. Он весь похолодел и, остановившись, уставился на Путешественника. Тот тоже остановился.

— Ты не заметил, убежал Кролик, или его догнали?

Трусишка помотал головой. Некоторое время зайчата молча смотрели друг на друга.

— Будем надеяться на лучшее, — произнёс наконец Путешественник. — Идём к Запруде.

Всю дорогу они оба молчали. Трусишка не хотел высказывать вслух свои опасения. Почему молчал всегда говорливый Путешественник, он не знал и не имел никакого желания спрашивать.

К Бобровой Запруде друзья вышли на том же пригорке, где Трусишка и Кролик познакомились с бобрёнком. На берегу никого не было. Но зато их внимание привлекла какая-то чёрная птица, парившая над водой. Заметив зайчат, птица сразу же изменила направление полёта, и стало ясно, что она летит к ним.

Трусишка настороженно всматривался в птицу, готовясь в любой момент юркнуть обратно в кусты. Когда та подлетела ближе, он облегчённо выдохнул. Это была Карр-Кар. Она села на ветку ближайшего дерева и сходу спросила:

— Где Кролик?

— Его не поймали? — ответил вопросом на вопрос Путешественник.

— Нет.

У Трусишки словно камень упал с души. Он подошёл и встал рядом с Путешественником.

— Значит, он где-то рядом. Мы условились встретиться у Запруды, но ещё не нашли его. Что там происходит у Большого Дуба?

— Почти все разошлись, остался только этот Кривой с несколькими товарищами.

— Ничего! — усмехнулся Путешественник. — Им всё равно не справиться с нашим Братством.

— С каким таким вашим Братством?

— С Заячьим Братством! — Путешественник хлопнул Трусишку по плечу. — Мы будем устраивать всякие ловушки хищникам.

Ворона недоверчиво усмехнулась.

— Зря смеёшься, Карр-Кар. Между прочим, Рыжий Лис уже успел посидеть в нашей западне.

Путешественник кивнул Трусишке, и тот с удовольствием рассказал, как лис попался в ловушку, но сбежал, прорыв нору. Про потайной ход же он умолчал.

Карр-Кар пришла в восторг от этой истории.

— Возьмите и меня тоже в ваше Братство!

Трусишка хотел возразить, что это Заячье Братство и что в нём могут состоять только зайцы, но его опередил Путешественник.

— Последнее слово, конечно, за Кроликом, — сказал он, напустив на себя важный вид, — но я думаю, что он согласится. Ведь ты можешь нам помочь.

— Конечно! — с жаром воскликнула ворона. — Но как?

— Слетай к Пропащей Пещере и разузнай, что там делают хищники.

— Это я запросто!

— Только никто не должен знать об этом!

— Я умею хранить секреты, — кивнула ворона. — Только где вас потом найти?

В самом деле! К Большому Дубу-то им теперь нельзя.

— Встретимся у Старой Крепости, — подумав, ответил Путешественник.

Неуёмная ворона тут же сорвалась с ветки и улетела. Трусишка проводил птицу взглядом и повернулся к Путешественнику, чтобы разрешить гложущее его сомнение.

— Думаешь, ворона может состоять в Заячьем Братстве?

— Конечно! Вон лис Чернобур в своё Братство кого только не брал! И медведей, и волков, и шакалов...

Трусишка кивнул. Теперь он был спокоен. Путешественник же, наоборот, выглядел обеспокоенным.

— Где нам теперь найти Кролика? Скоро уже стемнеет...

— Я знаю, — сказал Трусишка. — Идём.

Он должен был сразу догадаться, где их ждёт Кролик, но сообразил только сейчас. Трусишка повёл Путешественника к тому Плавниковому Затону, который им показал Острозуб. Уже начало смеркаться, когда зайчата добрались до места.

— Наконец-то! — облегчённо вздохнув, встретил их Кролик. — Что так долго?

— Мы встретили Карр-Кар. Она согласилась слетать в Пропащую Пещеру, и мы с Трусишкой решили принять её в наше Заячье Братство, несмотря на то, что она ворона.

— Хорошо, — улыбнулся Кролик. — А теперь в воду!

— Так совсем же стемнело! — охнул Трусишка.

Лезть в холодную воду совсем не хотелось.

— Как раз это нам и нужно! Никто нас не заметит.

— Куда это мы? — спросил Путешественник.

— В секретное место, — ответил Кролик, снимая рубаху.

— Наверное, вы никогда не перестанете меня удивлять! — и Путешественник первым последовал примеру Кролика.

— Вещи берём с собой.

— Промокнет же всё, — уныло заметил Трусишка, тоже стаскивая с себя рубаху.

— Не промокнет.

Кролик сложил одежду в свою торбу и, держа её над головой, полез в воду. Он прошёл по грудь в воде к одному из стволов, в множестве здесь плавающих, и привязал свой мешок к суку, торчавшему высоко над поверхностью залива.

— А это бревно не перевернётся? — спросил Трусишка.

— Всё надёжно, я уже проверял, пока вас ждал.

Трусишка полез в воду последним. Вода, вопреки его ожиданиям, оказалась довольно тёплой. Закрепив свои сумки, зайчата схватились за торчащие сучья и все вместе толкнули плавник. Тяжёлое намокшее дерево еле поддалось и медленно поплыло прочь из лагуны. Сначала было трудно, но друзья неустанно гребли и гребли. Путешественника учить не пришлось: он сам быстро приловчился, следуя примеру товарищей.

Вскоре плавник отплыл от берега, его подхватило течением и понесло в середину Запруды. Теперь можно было грести, и зайчата просто плыли, держась за дерево. Ночь уже полностью вступила в свои права, но здесь, на воде, было светлее, чем в лесу. Впереди хорошо просматривались очертания островов.

Когда до островов осталось рукой подать, стало заметно, что плавник течением несёт в пролив между островами. Зайчатам снова пришлось грести, чтобы направить дерево именно к Высокой Земле. Трусишка на мгновение поднял голову, чтобы оценить, сколько ещё плыть до острова, как вдруг заметил, как с берега в воду скользнула какая-то чёрная тень.

Испуганный Трусишка присмотрелся ещё раз, внимательнее, но никого уже не увидел. Тень пропала. Привиделось что ли? Не переставая грести, он продолжал смотреть в ту сторону. Иногда ему казалось, что из воды торчит чья-то голова, причём, с каждым разом всё ближе, иногда — что это всего лишь причудливая игра волн в темноте. Наконец, он ясно увидел, что к ним кто-то плывёт, но ничего не успел сказать.

— Привет! — сказала голова, фыркнув.

Это был Острозуб! От радостного облегчения Трусишка забыл, что здесь нужно говорить с особой осторожностью, и только открыл рот, чтобы поздороваться, как тут же глотнул воды и закашлялся.

Бобрёнок помог направить плавник к нужному острову и пристать к берегу. Зайчата отвязали свои сумки и выбрались на берег. Пока они одевались, бобрёнок нетерпеливо бегал вокруг них и всё рассказывал:

— Я как увидел, что идёт плавник, сразу подумал: это неспроста. А когда плавник стал заворачивать сюда, к Высокой Земле, у меня отпали последние сомнения.

Наконец, все трое зайчат оделись и нацепили свои сумки.

— Идёмте скорее! — заторопил бобрёнок. — У меня уже там всё готово!

— Что готово?

— Шалаш!

Бобрёнок зашагал первый, показывая дорогу. Зайчата последовали за ним. Они поднялись на то же самое плато на вершине холма, что и в прошлый раз. Отсюда даже ночью вся Бобровая Запруда просматривалась как на ладони. Неудивительно, что бобрёнок ещё издалека заметил плывущее бревно на поверхности воды.

На вершине под раскидистым клёном был сооружён из сучьев и покрыт травой большой добротный шалаш. Пока зайчата с восторгом осматривали постройку, бобрёнок уже разжёг маленький костерок в нарочно вырытой ямке у самого входа. Войдя внутрь, зайчата устало опустились на разложенные пучки травы. Только сев, Трусишка понял, как он устал.

— Думаю, что и Острозуба можно смело принимать в наше Братство, — сказал Кролик.

— Конечно! — в один голос воскликнули Путешественник и Трусишка.

— В какое Братство? — спросил бобрёнок.

Путешественник вкратце рассказал ему о Заячьем Братстве, и бобрёнок с воодушевлением согласился. Зайчата принялись перекусывать нехитрыми запасами из своих сумок, а неуёмный Путешественник, не забывая и подкрепиться, стал рассказывать Острозубу о пережитых ими злоключениях. Трусишка сначала тоже вставлял словцо-другое, но навалившаяся усталость постепенно брала своё, и он, улёгшись там же, где сидел, заснул...

Кролик разбудил всех рано утром, ещё затемно.

— Что случилось? — пробормотал Трусишка.

— Нужно уходить, пока темно, чтобы нас никто здесь не видел.

Нацепив сумку и зевнув, Трусишка выбрался из шалаша и потопал за остальными. Было зябко и хотелось спать. Кролик по дороге что-то говорил Острозубу, но Трусишка не слушал. Кажется, давал какие-то наставления. На берегу они остановились, и спросонья Трусишка не сразу сообразил, что нужно раздеваться.

Едва он ступил в воду, как сон мигом слетел. Брр! От холода Трусишка чуть не выпрыгнул обратно. Вчетвером они оттолкнули вчерашнее бревно от берега и поплыли по течению.

— А почему мы не остались здесь, на острове? — спросил Трусишка.

— Это секретное место, — ответил Кролик, — если придётся убегать от хищников.

— А зачем убегать? Можно просто сидеть здесь и прятаться.

— Чтобы просто сидеть и прятаться, не нужно собирать Братство. А мы идём бороться.

И Кролик ободряюще похлопал его по плечу. Трусишка вздохнул. Иногда он очень трусил, но ничего не мог с собой поделать. Пристав к плотине, зайчата простились с бобрёнком, обещавшим присмотреть за секретом, и двинулись к Крепости. Большой Дуб на этот раз они благоразумно обошли стороной.

Уже совсем рассвело, когда они добрались до Крепости. К полудню к ним прилетела Карр-Кар и рассказала, что хищники сидят в Пропащей Пещере и, судя по всему, ничего не делают, а просто залечивают свои раны. Ей даже удалось подслушать их разговоры, поскольку голоса из грота доносились почти до самого выхода.

Такое спокойствие продолжалось несколько дней, пока однажды ворона не прилетела с вытаращенными от ужаса глазами. Сразу стало ясно, что случилось нечто страшное.

— Чёрный дым! — завопила Карр-Кар ещё с порога. — В пещерах никого нет, но над Чёрной Крепостью поднимается чёрный дым!

Трусишка непонимающе переглянулся с Кроликом.

— Что это означает? — спросил Кролик.

— Ах, вы же не знаете! Это означает, что скоро начнётся Большая Охота. Чернобур всегда пускал чёрный дым, перед тем как начать Большую Охоту.

— Стало быть, все хищники теперь в Чёрной Крепости... — задумчиво проговорил Кролик.

— Вот именно!

Все переглянулись.

— Ой, — только и смог сказать Трусишка.

В душе начал просыпаться былой страх.

— Глава 19. Братство (Барсук 16 072)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Только вблизи стало ясно, насколько Чёрная Крепость огромная. Барсук почти с ужасом осматривал высокий почерневший частокол из мощных брёвен, огораживающий двор Крепости. Даже рослый волк не смог бы дотянуться до острых верхушек частокола. Хищники, а следом за ними барсук, прошли внутрь через большие и широкие ворота, открытые нараспашку и со временем немного покосившиеся.

Сама крепость, сложенная из толстенных брёвен, высилась над частоколом ещё почти вдвое. Насколько барсук уяснил из расположения узких окошек, крепость состояла из трёх этажей. Первый этаж был самый большой и самый высокий. Второй этаж был наполовину меньше, а третий и вовсе имел вид небольшой башенки. Крыша была соломенная, местами проваленная. Наверняка, протекающая, покачал головой барсук, поправляя тяжёлую суму. Большому хозяйству нужен большой уход.

Барсук заметил несколько дверей, самая большая из них была с крыльцом. К ней и направился волк. Чем ближе они подходили к Крепости, тем как-то нерешительнее становился Хозяин. Это было очень странно, потому что барсук привык видеть Рыжего Лиса всегда главным.

С силой дёрнув тяжёлую дубовую дверь, волк махнул остальным рукой и ступил внутрь. Лис шагнул за ним, следом барсук. Они попали в довольно просторное, но душное и чем-то пропахшее помещение. Рассмотреть что-либо подробно было невозможно из-за царящей здесь темноты. Справа только барсук заметил огромный очаг, выложенный из камней, с котлом впечатляющих размеров. В центре стоял длинный стол в окружении скамей.

— Здорово, Толстый! — радостно гаркнул волк ещё с порога.

В левой части комнаты послышалось шевеление.

— О! — пробасил кто-то без всякого выражения. — Белый, ты что ли?

— Я!

Снова послышалось шевеление, что-то заскрипело, и к гостям неспешно вышел из тёмного угла огромный медведь. Барсук оторопело уставился на него, запрокинув голову. И непроизвольно сделал шаг назад, чтобы встать за спину Хозяину. Он ещё никогда так близко не подходил к медведю.

Медведь медленно поглядел сначала на волка, потом на лиса.

— И Рыжик пожаловал! — воскликнул он.

Рыжик? Так Хозяина ещё никто не называл. Даже со спины было заметно, как Хозяин недовольно скривился. Тут медведь заметил и барсука.

— А это что за полосатый?

Даже говорил он как-то медленно и лениво.

— Это со мной, — буркнул лис.

Медведь, ничего не сказав, сел на скамью и зевнул. По его лицу совершенно нельзя было определить, рад он или, наоборот, разочарован появлением старых знакомых. Наступила неловкая тишина.

— Нужно собрать Братство, — как всегда, без обиняков рубанул волк.

— Решили тряхнуть стариной?

— Пришло время показать длинноухим в этом лесу, кто здесь хозяин, — резко сказал лис.

— Да, — протянул медведь, — ходили тут всякие слухи, что какие-то зайцы тебя вокруг пальца обвели...

Хозяин вновь недовольно скривился.

— Это Ночной Брат тебе рассказал?

— Он самый.

— Где он?

— Небось, спит там у себя, покуда светло.

— Слухи всё врут, — сухо отрезал лис, а потом вдруг добавил: — Пора бы заняться обедом.

Барсук замер в нерешительности, не зная, что делать. Говоря это, Хозяин никак не показал, что обращается именно к нему. Да и вообще это было сказано совершенно невпопад.

— Обед — это хорошо! — заметил медведь.

Он сразу оживился, впрочем, так же лениво, как и всё им проделываемое. На его лице даже выразилось что-то наподобие дружелюбности.

— Подтира, — лис повернул голову в сторону барсука, — займись.

Вот теперь всё понятно! Кивнув, барсук направился к очагу и первым делом скинул с плеч тяжёлый мешок с припасами. Сразу же за ним задвигались и все остальные. Очаг был в точности такой же, как там, в норе Рыжего Лиса, только гораздо больше. Котёл был таких же исполинских размеров, что и в Купальной Пещере, только без трещины. Однако и дровник, располагавшийся слева от очага, и большая бочка, стоявшая справа, были пусты.

— А что тут так темно, Толстун? — спросил волк.

— Я окна замуровывал на зиму.

— Так ведь лето давно! Может, открыть окна?

— Открывай, — пожал плечами медведь.

Волк подскочил к стене, противоположной двери, и закопошился там, очищая одно из окон, забитых сеном и палками. Сразу стало светлее. В правой части комнаты стала видна обширная лежанка медведя и дверь, ведущая в другую комнату. Выяснилось, что пол весь загажен, а возле стен, и особенно по углам, высятся горы самого разнообразного мусора.

Барсук, поправив свою торбу, с которой никогда не расставался, сначала отправился за дровами. Жаль, что нет шакала. Он, конечно, работник так себе, но вдвоём заниматься делами всё равно было быстрее и сподручнее. Возле Крепости росли только кусты и несколько хилых деревцев, поэтому барсуку пришлось топать к опушке леса. Наверняка, все деревья, когда-то занимавшие холм, пошли на постройку Крепости. Собирая хворост, барсук прикинул, что за водой придётся ходить ещё дальше: спускаться к самой реке, протекающей под холмом.

Когда барсук вернулся обратно, волк уже очистил от мусора все окна и теперь заглядывал внутрь котла в очаге.

— Толстун, — брезгливо сказал волк, высунув голову наружу, — ты что здесь варил?

— Я там хранил кое-что, — отмахнулся медведь.

— Да-а, — сокрушённо протянул волк, палкой поковырявшись внутри котла. — В своё время Чернобур показал бы всем, где раки зимуют, за такую грязь-то в котле.

Барсук, не сдержавшись, бросил быстрый взгляд на Хозяина, сидевшего за столом, напротив медведя. Лис как всегда недовольно наморщил нос при упоминании имени Чернобура, но промолчал. Отчего-то Хозяин не любил вспоминать те времена, когда он состоял в Братстве. Барсук мотнул головой, чтобы избавиться от посторонних мыслей, его не касающихся, и, дождавшись, когда волк отойдёт от очага, тоже заглянул в котёл. В нос ударил затхлый запах чего-то давно испортившегося и уже засохшего.

Подумав с мгновенье, барсук взял горшок и отправился за водой. Нужно сперва помыть котёл. За водой пришлось ходить многажды. Один раз, чтобы помыть котёл; другой раз, чтобы прополоскать его; а потом ещё пять или шесть раз, чтобы наполнить его.

За это время Хозяин ходил куда-то наверх, чтобы добудиться филина, однако у него ничего не получилось. Судя по тому, как Хозяин потом морщился и тёр одну руку, филин так и не проснулся и даже клюнул его спросонья.

Положив в котёл остатки оленины, которые он тащил в мешке, барсук разжёг очаг. Волк, видимо, дожидавшийся именно этого, тут же накидал в огонь свежей травы, которую нарочно ходил собирать. Барсук недоумённо посмотрел на хищника.

— Чёрный дым над Чёрной Крепостью! — с гордостью заявил волк.

Лис с медведем хмыкнули. Барсук, ничего не понимая, скромно молчал. Из очага, в самом деле, повалил густой чёрный дым, однако он не спешил уходить через дымоход, а начал заполнять комнату. Барсук отошёл к двери, но открыть её и выйти первым не осмелился.

— Ты что там натворил, Белый? — возмутился лис.

— Тяги нет! — прохрипел волк.

Он возился у очага, но в дыму невозможно было разобрать, что он там делал. Лис, закашлявшись, первым выбежал наружу. Барсук юркнул следом. Беспрестанно кашляя, выскочил со слезящимися глазами волк, и последним в дверях показался неторопливый медведь.

— Давно там огня не разжигал, — без тени волнения заметил медведь, — завалило, наверное, дымоход...

Чёрные клубы дыма валили из окон и дверей Крепости, но только не оттуда, откуда полагается.

— Подтира, — приказал лис, — займись дымоходом.

— Хорошо, Хозяин.

Барсук полез на крышу и с помощью жерди прочистил дымоход, который и в самом деле оказался забит каким-то мусором. После этого все вернулись обратно в залу Крепости. Барсук занялся приготовлением обеда, медведь улёгся на свою лежанку, а волк с лисом уселись за стол.

— Как будем ловить этих длинноухих, Рыжий? — спросил волк.

— Не торопись, Белый. Тут сначала надо хорошенько пораскинуть мозгами.

— Ты и так слишком долго думаешь!

Лис нахмурился.

— Чернобур тоже не за один день всё устроил, — буркнул он.

— Эх! Было бы Братство побольше, мы бы навели порядок в лесу. Ещё и Мелкий куда-то запропастился...

— Сбежал твой шакал, как тогда у Белой Реки.

Волк помотал головой, но в этот раз промолчал. Он с Хозяином уже в который раз затевал спор по поводу пропавшего шакала. Волк даже уходить не хотел из Купальной Пещеры, говоря, что Мелкий заблудился в подземелье и что нужно дождаться, когда он выберется.

Наступило молчание. Тишину нарушал шум, издаваемый возившимся у очага барсуком. Барсук не отходил от котла с похлёбкой и лишь изредка бросал взгляды на Хозяина. Тот сидел с самым хмурым видом, точно так же, как тогда в сломанном зайчатнике... Хозяин определённо не знал, что делать дальше, но старался скрыть это от остальных. Но так думать о Хозяине не полагается! Барсук отогнал крамольные мысли и принялся быстрее чистить корешки для похлёбки.

— Надо крышу починить, — вдруг подал голос медведь.

Лис, волк и даже барсук недоумённо уставились на медведя, растянувшегося на лежанке.

— Какую ещё крышу? — спросил лис.

— Эту, — медведь одними глазами указал наверх. — Надо в порядок привести, а то протекать начала. Раз уж Братство всё равно собралось в Крепости, Рыжик.

— Братство собралось не для починки крыши, — раздражённо возразил лис.

— А зачем мне тогда такое Братство?

— Братство собралось для того, чтобы поставить на место обнаглевших зайцев, поправших память самого лиса Чернобура!

Барсук внутренне преклонился перед красноречием Хозяина.

— Раз Братство даже не может починить крышу, то пусть катится отсюда на все четыре стороны, — заявил медведь.

Он говорил как всегда без всякого выражения. Похоже, слова Хозяина не произвели на Толстуна никакого впечатления. Даже складывалось ощущение, что ему совершенно безразлично, останется Братство в Крепости или же уйдёт. Лис чуть не задохнулся от негодования, но быстро взял себя в руки и как можно спокойнее проговорил:

— Братство может всё, но ты, Толстун, должен понимать, что самое важное дело для Братства — это изловить длинноухих наглецов. А Крепость мы обязательно починим, только не прямо так сразу. Надо сначала набрать побольше народу в Братство.

— Вот это другое дело, вот это я понимаю.

— И называй меня впредь Рыжим Лисом, а не Рыжиком.

— Ладно.

— А где же мы народ-то возьмём? — спросил волк.

— Найдём!

Барсук сразу понял, что Хозяина осенила какая-то замечательная идея. Лис повеселел, и за столом между старыми знакомыми наконец-то завязалась непринуждённая беседа. Неожиданно раздалось знакомое уханье и со стороны внутренней двери послышалось хлопанье крыльев. В залу впорхнул филин, который прилетал к ним ночью ещё в Купальную Пещеру, и, жмурясь, уселся в углу над лежанкой на поперечину, которую барсук раньше не замечал.

— А что это здесь так светло стало? — недовольно спросил филин.

Он с шумом втянул воздух, и барсук догадался, что его разбудил аромат готовящейся похлёбки.

— Здорово, Ночной Брат! — воскликнул лис.

— И вам всем здравствовать, — важно ответил филин.

— Какие новости?

— Новости всё те же. В лесу только и гудят, что про это Заячье Братство. Если верить слухам, так там уже зайцев десять набралось.

— Десять?! — недоверчиво вскричал волк.

Филин, повернувшись к нему, чуть приоткрыл было глаза, но снова зажмурился от света.

— Если верить слухам, — строго повторил он.

— Неужели десять? — волк обратился к лису.

Барсук тоже не понял, что имел в виду филин. Странная манера у него говорить.

— Я думаю, меньше, — ответил лис. — Но чем зайцев больше, тем их проще найти. — Лис снова обратился к филину: — В наше Братство нужны ещё звери. В лесу есть другие хищники?

— У Белой Реки ниже Охотного Моста, говорят, ходят три шакала. И за Бобровой Запрудой видели двух собак.

— Не густо, — заметил лис. — Бобровая Запруда ближе, поэтому начнём оттуда. Ночной Брат, поможешь найти этих собак?

— Не знаю, много времени занимает охота.

— Разве ты не хочешь вернуться в Братство?

— Братства давно уже нет.

— Мы собираем новое Братство.

Филин ухнул. Что это означало, барсук не знал.

— В Братстве тебе не придётся охотиться одному, — продолжал лис.

— Хорошо, — филин снова с шумом втянул воздух, — я согласен.

— Вот и славно! — Хозяин довольно потёр руки.

Барсук надеялся, что такого количества похлёбки хватит дня на два даже для такой большой компании, однако он не рассчитал аппетитов медведя: большой котёл был опустошён за один присест. Сам же барсук перекусил только корешками и сушёными жуками и после обеда занялся уборкой на втором этаже в комнате, в которой раньше жил Чернобур, и которую теперь собирался занимать Хозяин.

Барсук убирался в Крепости не покладая рук до самого вечера. Как только стемнело, лис, волк и филин отправились на поиски собак, и барсук примостился отдохнуть в уголке возле очага. От тлеющих углей в зале царил приятный полумрак. Медведь храпел на своей лежанке. Он спал ещё с обеда и, похоже, даже не собирался вставать. Барсук только удивлялся, что можно проспать столько времени. Он вздохнул и, прислонившись к стене, прикорнул...

— Подтира! Зажги светильник!

Узнав голос Хозяина, барсук сразу вскочил и нашарил в темноте мешок, лежавший рядом. Там у него было припасено несколько свечей из жира. Барсук не знал, сколько он проспал, но стояла ещё ночь, и огонь в очаге давно потух. Барсук зажёг свечу и поставил её в особый набитый землёй горшок, стоявший на столе. Свет озарил залу, и кроме вернувшихся хищников барсук увидел двух собак, испуганно посматривающих в сторону храпевшего медведя. Волк, пройдя к очагу, положил на кухонный стол двух тетеревов. Недовольно ухнув, филин исчез в темноте окна.

— В Братстве всё делается сообща, — сурово сказал Хозяин, обращаясь к новичкам. — Вместе охотятся, вместе варят обед, вместе едят. Хотите кушать?

Собаки кивнули.

— Тогда за дело! — Лис с довольным видом уселся на скамью. — Белый, распорядись.

Волк набрал в грудь воздуха, и барсуку сразу захотелось закрыть уши.

— Ты — бегом за дровами! А ты — натаскай воды в котёл! — гаркнул волк сначала одному псу, потом другому. — Живо!

Собаки скрылись за дверью. Чем же он воды принесёт? — подумал барсук про второго новичка, но сказать это вслух не решился. Медведь заворочался и, приподнявшись, уселся на лежанке.

— Что за крик?

— Это я новичков учу, — ответил волк.

— А-а.

Приоткрылась входная дверь, и показался голова одного из псов. Увидев проснувшегося медведя, пёс сразу одёрнулся назад, но волк успел остановить его своим окриком.

— Чего тебе?

Пёс что-то тихо пробормотал, но никто его не расслышал. Волк подошёл к нему поближе, чтобы переспросить, и затем кивнул барсуку:

— Полосатый, дай ему посуду для воды.

Барсук протянул горшок, которым он сам ещё днём таскал воду, новичку, и тот снова скрылся за дверью.

— Как тебе собаки? — блеснув глазами, спросил лис у волка.

— Подучить надо малость, — тоже усаживаясь на скамью, ответил тот.

— Подучим. Ты, Белый, будешь моей правой рукой. Толстун будет моей левой рукой.

— Всё как у Чернобура.

Но лис не обратил на слова волка никакого внимания, и даже не сморщил нос, услышав имя Чернобура.

— Надо ещё тех шакалов найти, и будет у нас настоящее Братство.

— Ты лучше придумай, как нам Кролика найти.

— А я уже придумал.

— Рассказывай! — сразу заинтересовался волк.

— Мы не будем искать Кролика — он сам к нам придёт.

— Как это?!

Хозяин явно наслаждался произведённым на волка эффектом и нарочно выждал паузу, прежде чем продолжить.

— Мы поймаем какого-нибудь зайца, а лучше нескольких зайцев и объявим по всему лесу, что они пострадают по вине Кролика. Кролик придёт сюда, чтобы их спасти, и вот тогда-то мы его и схватим.

Волк с сомнением почесал в затылке.

— А если не придёт?

— Непременно придёт! — с жаром ответил лис. — Это же лучший ученик Старого Зайца. Он уже пытался проделать такое с зайчонком, которого я посадил в клетку.

Волк ничего не сказал, но по нему было видно, что идея Хозяина показалась ему неубедительной.

Открылась дверь, и в залу осторожно, почти с опаской вошёл пёс с охапкой хвороста. Он сложил дрова, куда ему указал барсуку, снова ушёл.

— Ладно, — махнул рукой волк, — попытка не пытка.

Лис удовлетворённо кивнул и поднялся со скамьи. За окном уже начинало светать.

— Следующей ночью устроим Большую Охоту, — сказал он волку, а затем повернулся к барсуку. — Подтира, как только собаки натаскают дров и воды, примешься за обед. Готовить обед будешь собственноручно.

— Хорошо, Хозяин.

— А то кто их знает, собак этих, — лис зевнул, — наварят ещё какой-нибудь гадости...

И Хозяин отправился в свою комнату, отдохнуть после ночной охоты.

— Глава 20. Дерзкая вылазка (Кролик 17 017)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Морось началась с утра и продолжалась весь день, не переставая, но и не усиливаясь. От мелкой водной взвеси в воздухе казалось, что стоит слабый туман. Намокшие от дождя брёвна частокола стали ещё чернее, а потому Чёрная Крепость выглядела ещё более мрачной и ужасной, чем обычно.

Кролик, обернувшись, оглядел друзей. Напуганные предстоящим делом да ещё съёжившиеся от дождя, они выглядели не лучшим образом. Сник даже всегда неунывающий Путешественник. Кролик до сих пор не верил, что предложил такой замысел, а главное — сумел уговорить друзей на его осуществление. Они догадывались, что здесь их ждёт ловушка, но всё равно пришли.

— Готовы? — спросил Кролик.

Путешественник и Карр-Кар кивнули, а Трусишка неопределённо мотнул головой.

— Я боюсь, — пробормотал он.

Я тоже, — подумал Кролик, но вслух сказал:

— Кроме нас — некому.

Трусишка кивнул. Он всё понимал, только страшно трусил. За последние дни положение Заячьего Братства сильно ухудшилось. Карр-Кар стала незаменимым поставщиком новостей о том, что творилось в округе. По лесу распространилась весть, будто бы Рыжий Лис заявил, что будет ловить зайцев до тех пор, пока не поймает Кролика и его друзей. Карр-Кар рассказала, что у Большого Дуба теперь постоянно разглагольствует Кривой, и с каждым разом зайцев, поддерживающих его, становится всё больше и больше. Колючая Голова как мог защищал Кролика, говоря, что не стоит верить Рыжему Лису, и что хитрый лис непременно обманет и всё равно не остановится, пока не переловит всех зайцев. К Колючей Голове вроде бы прислушивались, а некоторые зайцы даже и соглашались с ним, но таких определённо становилось всё меньше.

Теперь по лесу в поисках Кролика днём рыскали толпы сторонников Кривого, а ночью — хищники во главе с Рыжим Лисом. Несколько раз Кролик с друзьями чуть не попались под горячую руку своим же соплеменникам. Приходилось быть предельно осторожными и большую часть времени вообще сидеть дома. Но ни зайцы, ни хищники пока никак не могли додуматься, что Заячье Братство прячется во всем известной Старой Крепости. Однако вечно так продолжаться не могло.

Сегодня утром Карр-Кар прилетела с известием, что ночью Рыжий Лис с товарищами изловил троих зайцев и запер у себя в Чёрной Крепости. Тут же откуда-то появился слух, что хищники-де отпустят пойманных зайцев, если к ним до вечера приведут одного только Кролика. Если же Кролик не придёт, то пленники пойдёт на ужин для Братства. Но откуда и через кого возник этот слух, никто не знал. "Птичьи вести", — только и могла ответить на этот вопрос ворона и продолжила свой рассказ.

Кривой тут же объявил, что заточённые в темнице зайцы пострадают по вине Кролика и что их нужно непременно вызволить из беды, а для этого надо самим поймать Кролика и отдать Рыжему Лису. Колючая Голова тут же возразил, что не стоит доверять лису, и что пленных зайцев всё равно убьют. "Что тут началось!" — схватилась за голову ворона. Разъярённые зайцы во главе с Кривым набросились на ежа, и тот уцелел только потому, что успел свернуться в клубок и выставить свои колючки. Тогда зайцы оставили ежа в покое и с удвоенной энергией кинулись искать Кролика по всему лесу.

Особенно думать времени не было, и, наскоро накидав план действий, Кролик с товарищами отправился спасать пленных зайцев. Ведь по большому счёту, они действительно пострадают по его, Кролика, вине. Очень осторожно перейдя вброд Бурливую Реку, потому что именно здесь можно было угодить в руки либо зайцам, либо хищникам, друзья направились к Чёрной Крепости.

Теперь они сидели в кустах недалеко от цитадели хищников и наблюдали. Вернее, собирались с силами, чтобы начать действовать. Заточённые в темнице зайцы, безусловно, были ловушкой, Кролик знал это наверняка. Однако он рассчитывал на дерзость и неожиданность своей затеи.

Кролик протянул вороне скатанный пучок зелёной травы, который они приготовили заранее. Ворона подхватила намокший пучок клювом и тяжело полетела к Чёрной Крепости. Зайчата остались под кустом, где они прятались, и, затаив дыхание, наблюдали за ней.

Карр-Кар подлетела к Крепости, уселась на дымоход, сложенный из камней, и затолкала внутрь пучок травы. Вместо прежних клубов дыма из дымохода закурилась тонкая струйка. Убедившись, что дело сделано, ворона

У Кролика так заколотилось сердце, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Кролику хотелось ещё раз оглянуться на своих друзей, но он пересилил себя и, выбравшись из-под куста, решительно зашагал к воротам Крепости. Вдруг подумалось, что если бы он был один, то, наверное, не осмелился бы на такой риск.

Дым начал чадить из окон Чёрной Крепости, и из двери выскочили два пса. Кролик застыл, но собаки, не замечая его, забегали по двору, что-то отыскивая. Тогда Кролик сделал ещё несколько шагов в сторону ворот, и один из псов, вероятно, заметив движение, наконец оглянулся. Некоторое время пёс, словно не веря своим глазам, смотрел на зайчонка. Из ступора его вывел вопль второго пса:

— Здесь заяц!!!

Не дожидаясь, что произойдёт дальше, Кролик кинулся наутёк. Он догнал улепётывающих друзей и побежал за ними. Как и договаривались ранее, они бежали вдоль болота друг за другом: сначала Путешественник, потом Трусишка и следом Кролик. Дождь смывал все запахи, но на влажной земле чётко отпечатывались все следы. Погоня не заставит себя ждать.

Пройдя порядочное расстояние, зайчата завернули петлю и сменили направление. Теперь они помчались прочь от болота. Пробежав ещё немного вместе со всеми, Кролик негромко крикнул "Удачи!" и, не останавливаясь, отпрыгнул в сторону. Зайчата, не оборачиваясь, продолжили бег, лишь Трусишка успел махнуть рукой, прежде чем они скрылись в зарослях.

Кролик, сделав пару петель, вернулся к этому же самому месту и затаился в зарослях. Нужно узнать, сколько хищников пустилось в погоню, а также проверить, заметят ли они, что убегающих стало меньше. Вскоре послышался топот многочисленных ног, треск сучьев и крики. Шум быстро приближался, и Кролик стал различать голоса.

— Я же говорил, что они сами пожалуют! — это говорил победоносным тоном лис.

— Я их первым заметил!

Этот голос Кролик не узнал, наверное, это сказал тот самый пёс, который увидел его первым.

— Они не могли уйти далеко! — басил волк. — Пошевеливайтесь!

— Я видел этих зайцев, как тебя, Рыжий Лис! — продолжал лебезить всё тот же самый незнакомый голос.

— Зато я сразу...

— Вперёд! Вперёд! — прервал всех голос лиса.

Хищники пронеслись мимо Кролика по старому следу зайчат. Первым бежал волк, за ним лис, а сзади семенили два пса. Никто из них не заметил, что удирающих зайчат осталось только двое. Голоса хищников стихли, Кролик подождал ещё немного и побежал к Чёрной Крепости. Значит, там остались только медведь и барсук. Глупо было надеяться, что медведь тоже кинется в погоню. Правда, непонятно куда делся шакал, но его вообще никто не видел уже несколько дней. И Карр-Кар, беспрестанно наблюдавшая за хищниками, заявила, что шакала в Чёрной Крепости нет.

В этот раз Кролик подобрался к Крепости не со стороны ворот, а со стороны болота. Здесь склон холма был такой крутой, что, поднимаясь второпях, Кролик пару раз упал и изрядно вымазался в грязи. Наверху его уже ждала Карр-Кар.

— Ну как? — сразу спросила она.

Кролик сначала только кивнул вороне, чтобы успокоить её, потому что не мог говорить после тяжёлого подъёма.

Отдышавшись, он проговорил:

— Хищники всем скопом погнались за Путешественником и Трусишкой.

Кролик размотал верёвку, которую повязал вместо пояса, чтобы не таскать с собой мешок или сумку, и протянул один конец вороне. Ворона, взяв верёвку клювом, взлетела наверх и юркнула в окошко, которое она ещё загодя приглядела. По её наблюдениям, за этим окном располагалась большая комната, в которой жили собаки, и которая сейчас пустовала.

Кролик с бьющимся сердцем ждал, запрокинув голову. Ворона возилась там, кажется, целую вечность. Даже шея затекла. Наконец, ворона показалась из окошка и махнула крылом. Кролик проверил, крепко ли держит верёвка, и полез по ней наверх, опираясь ногами о бревенчатую стену Крепости. Добравшись до оконного проёма, он подтянулся и лёг животом на подоконник.

Перед Кроликом предстала большая комната с такими же двухъярусными лежанками, как и в Старой Крепости. К стояку ближайшей лежанки и был привязан верхний конец верёвки.

— Здесь живут собаки, — прошептала Карр-Кар. — За той дверью — лестница, которая ведёт наверх, в комнату Рыжего Лиса. И там же другая лестница ведёт вниз, наверное, в темницу, но точно этого я не знаю.

Кролик кивнул.

— Если увидишь возвращающихся хищников...

— Я должна постучать клювом, я помню.

Кролик помедлил ещё с мгновение. Непросто решиться забраться в самое сердце цитадели хищников. Кролик бесшумно выдохнул и осторожно спустился с подоконника на пол, выложенный брёвнами. Окно располагалось довольно высоко, и, чтобы взобраться обратно на подоконник, придётся сначала залезть на лежанку.

— Удачи! — шёпотом пожелала ворона.

Кролик хотел сказать ей ответное напутствие, но от волнения не смог произнести ни звука. Ворона, вспорхнув, улетела, а Кролик, отвернувшись от опустевшего окна, прокрался к двери и тихонько потянул её на себя. Та скрипнула, и Кролик замер от страха. Он прождал некоторое время, однако всё было спокойно. К счастью, никто не услышал подозрительного шума.

Кролик начал медленно-медленно тянуть дверь. Как только дверь начинала издавать скрип, Кролик останавливался. В образовавшуюся узкую щель можно было рассмотреть дверь в стене напротив, ведущую, как объясняла ворона, в большую залу. Внимание Кролика привлёк какой-то посторонний шум, доносившейся из-за этой второй двери. С мгновение Кролик гадал, что это, а потом вдруг его осенило. Храп! Ворона упоминала, что медведь большой любитель поспать.

Кролик весь изошёлся потом, пока приоткрыл дверь достаточно, чтобы проскользнуть внутрь. Он оказался в небольшой галерее, откуда одна лестница со ступенями из брёвен вела наверх, а другая — вниз. Кролик прислушался, но кроме храпа ничего не услышал. Значит, и его тоже никто не услышит.

Осторожно ступая, он спустился по второй лестнице в подвал. Эта часть Чёрной Крепости располагалась уже под землёй, и здесь было темно и сыро. Рассмотрев в полутьме под лестницей крепкую дверь, запертую на засов, Кролик понял, что темница здесь. Он снял тяжёлый засов и открыл дверь. В этот раз он уже не мог медлить, и дверь несколько раз предательски скрипнула. Внутри стояла такая темень, что хоть глаза выколи.

— Эй! — шёпотом позвал Кролик. — Есть кто-нибудь?

Никто не отозвался. Наверное, от страха, — подумал Кролик. Но как вытащить пленников оттуда, если там ничего нельзя разглядеть! Не зная, что делать, Кролик заозирался по сторонам и увидел рядом с дверью полку со свечой и огнивом. Недолго думая, Кролик зажёг свечу и ступил в темницу, осветив её. Стены большого сырого подвала были выложены камнями, а пол вымощен булыжником. У дальней стены валялись чашки с водой, однако здесь не было ни единой живой души. Он попался на хитрость Рыжего Лиса! Хищники и не думали держать пленников живыми, это была ловушка.

Бросив свечу, Кролик опрометью кинулся вон из темницы. Поднимаясь по нижней лестнице, он увидел, что кто-то заходит в комнату, где жили собаки, отрезая ему путь к отступлению. Толкнув хищника в его полосатую спину, Кролик вбежал по другой лестнице ещё выше и, распахнув дверь, оказался в небольшой светлой комнате на втором этаже. Здесь стояли кровать, стол и даже стул. В углу примостился скромный очаг, выложенный из камней.

Но главное — здесь были окна! Кролик кинулся к одному окну. Оно выходило прямо на тот крутой каменистый склон, по которому он взбирался, чтобы попасть в Крепость. Выпрыгнуть Кролик не решился: слишком высоко. Второе окно выходило на крышу первого этажа, и Кролик, не раздумывая, сиганул наружу. Поскользнувшись на мокрой от дождя соломе, он упал и чуть не скатился с крыши, но каким-то чудом удержался.

Спотыкаясь, он добежал до дымохода, спустился по приставной лестнице на землю и дал стрекача что было сил. У самых зарослей он оглянулся — за ним никто не гнался. Запоздало догадался, что тот, кого он принял за хищника и толкнул в спину, был всего лишь барсук, наверняка вышедший на подозрительный шум. Однако замедлять бег Кролик не стал.

Подлетела взволнованная ворона:

— Ну что? Где остальные?

— Потом! — отмахнулся Кролик, не останавливаясь. — Верёвку! Верёвку сними с окна!

Карр-Кар улетела. Словно устав моросить, со страшной силой вдруг полил ливень, и зайчонок весь вымок в одно мгновение. Вначале он бежал по тем же самым следам, что и раньше, а когда следы совсем смыло, просто продолжал бежать в сторону брода на Полноводной Реке. Можно бы, конечно, переждать дождь, однако Кролик рассчитывал, что как раз в дождь он не повстречает на пути никого их тех, кто мог бы его остановить.

От дождя Полноводная река сильно разлилась, и Кролик еле перебрался на другой берег, несколько раз едва не унесённый бурным течением. На Большую Поляну он выходить не стал, а обошёл её вокруг. За сплошной стеной ливня даже невозможно было разглядеть, есть кто-нибудь у Большого Дуба или нет.

Приходилось всё чаще останавливаться, чтобы передохнуть, а когда продрогший до последней нитки Кролик доковылял да Плавникового Затона, то уже еле держался на ногах. Только сейчас он осознал, что настолько устал, что никак не сможет в одиночку вытолкнуть из лагуны даже самый маленький плавник. К счастью, его здесь ждал Острозуб. У Кролика хватило сил лишь держаться за бревно, чтобы не утонуть.

На холм он поднимался словно во сне, а войдя в шалаш, сразу же улёгся в уголке на куче сухой травы. Путешественник и Трусишка пытались расспросить его о чём-то, но Кролик от усталости даже не понимал, что они говорят, и лишь отмахивался:

— Потом... потом всё расскажу...

Он тут же впал в какое-то беспокойное забытьё. Он постоянно просыпался, страшно хотелось пить, но сил, чтобы подняться, не было, и он опять проваливался в сон. Несколько раз ему казалось, что кто-то из друзей давал ему воды, казалось даже, что его силком пытаются кормить, но он закрывал рот и отворачивался. Было ли это на самом деле или же только приснилось, он не мог понять...

Когда Кролик проснулся, было уже раннее утро. У входа в ямке горел огонёк, а из булькающего горшка шёл соблазнительный аромат. Вокруг костра сидели Путешественник, Трусишка и Острозуб и, о чём-то тихо переговариваясь, кушали из общего котла. Кролик вспомнил, что не ел со вчерашнего дня и, поднявшись, сел на кучке сена, на которой лежал. Он был укрыт циновкой, а мокрая одежда с него была снята. Крепко же он спал, если даже не заметил, что его раздели!

Кролик попытался встать, но от слабости закружилась голова, и он сел обратно. Заметив шум, обернулся сидевший боком к нему Путешественник.

— Очнулся! — сказал он.

Все тотчас же подошли и обступили его.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Трусишка.

— Кушать охота, — улыбнулся Кролик.

Ему тут же наполнили похлёбкой глиняную чашу и протянули вместе с ложкой.

— Рассказывайте, как вы убежали от хищников! — попросил Кролик, дуя на ложку с горячим бульоном.

— О, это был замечательный бег! — тут же воскликнул словоохотливый Путешественник. — Никогда в жизни не бегал так быстро и так далеко. Когда мы пробежали мимо Большого Дуба, за нами увязались все эти зайцы, которые хотели нас поймать...

— Мне кажется, — вставил Трусишка, — ты туда сам нарочно завернул!

Путешественник хохотнул, но возражать не стал. Кролик с аппетитом уплетал похлёбку и с удовольствием слушал рассказ друзей.

— В любом случае, — весело продолжал Путешественник, — все эти зайцы славно запутали наши следы и сильно усложнили погоню хищникам! Тем же зайцам, что нас догоняли, я кричал, что за нами гонится сам Рыжий Лис со всем своим Братством, и они тут же разбегались в разные стороны. В Плавниковом Затоне нас ждал Острозуб, и мы преспокойно добрались сюда. Хищников мы даже и не видели.

— А потом начался ливень, и Острозуб отправился навстречу тебе, — сказал Трусишка.

— Зайцы, спасённые тобой, уже убежали из леса...

Убежали из леса?! Кролик, поперхнувшись, закашлялся, и Путешественник замолк.

— Как убежали из леса? — удивлённо переспросил Кролик.

— По крайней мере, одного из бывших пленников видели вчера на Охотном Мосту. Да и многие зайцы сейчас покидают наш лес, потому что Рыжий Лис в ярости. Никто ещё не осмеливался так ловко увести добычу из-под самого его носа!

Путешественник остановился, вероятно, почувствовав что-то неладное. Кролик совершенно забыл про еду и сидел, ошарашенно уставившись на друга. Он силился понять хоть что-нибудь в рассказанном. Наступила пауза. Кролик оглядел примолкших друзей.

— Я никого не спасал, — сказал он. — В темнице никого не было.

Теперь друзья удивлённо переглянулись между собой.

— Как не было?! — воскликнул Путешественник. — Кто же тогда вызволил пленников?

Кролик пожал плечами.

— Не знаю, но это точно был не я.

— А Карр-Кар всем рассказывала, что это ты спас пленников. В лесу даже побили этого Кривого за прежние его речи. Ты же ничего не успел нам сказать и два дня провалялся в лихорадке.

Два дня в лихорадке! Так вот откуда эти странные видения и такой сильный голод. Кролик некоторое время сидел, обдумывая услышанное, а потом снова принялся за похлёбку. Чтобы разобраться во всём этом ему потребуются силы.

— Глава 21. На краю смерти (Мелкий 18 955)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Когда шакал проснулся и открыл глаза, то даже не понял, открыл ли он их на самом деле. Он зажмурился и снова открыл глаза, но ничего не изменилось. Вокруг стояла вся та же кромешная темнота. Может, он ослеп? Шакал даже потрогал руками, на месте ли его глаза. Он приподнялся с того места, где лежал, и, садясь, покачнулся.

— Ох! — вырвалось у него.

В горле совсем пересохло, голова болела так, будто вчера его очень крепко приложили по ней, а сам он ощущал сильную слабость во всём теле. Шакал ощупал голову руками и обнаружил несколько приличных шишек. Хотя шишки и были довольно болезненные, не они служили причиной того, что голова готова была вот-вот расколоться. Голова болела вся целиком и как-то изнутри.

— Волк! — позвал он и поморщился.

Его голос гулко раскатился по пещере и отдался усилившейся болью по голове. Он позвал ещё раз, но ему так никто и не ответил. Где же все? Крикнуть в третий раз он не решился. Голова и так раскалывалась.

Но почему вокруг так темно? С той стороны, где располагался вход в пещеру, всегда было немного светлее. Сейчас же, как он не крутил головой, везде царил кромешный мрак. Шакал облизнул сухим языком шершавые губы. Очень хотелось пить. Несмотря на темноту и полное бессилие, он решился спуститься вниз до ручья.

Шакал руками пошарил вокруг. Он сидел на деревянной скамье, рядом лежала шкура, которой он укрывался. Шакал встал, но, охнув, сразу же повалился обратно на лежанку. Похоже, у него на левой ноге была какая-то рана. Шакал пошевелил пальцами больной ноги и поморщился. Хотя в ноге и чувствовалась сильная боль, пальцы работали. Нагнувшись, чтобы ощупать ногу, шакал вдруг понял, что у него ломит ещё левый бок и правое плечо. Причём, всё это болело с самого пробуждения, но осознал он это только сейчас. Потому что сильнее всего болела голова. Ран на нём не оказалось, но синяков и шишек было предостаточно.

Что же такое произошло вчера? Волк что ли его поколотил за какой-нибудь проступок? Странно, но он ничего не помнил о том, что случилось вчера. Шакал попытался что-нибудь вспомнить, но даже от такого малого напряжения в голове затрещало ещё сильнее.

Сначала надо попить воды. Шакал медленно встал и, осторожно протянув одну ногу вперёд, сделал маленький шажок. Потом второй, третий... Через несколько шагов он остановился и, несмотря на больную голову, призадумался. Пещера уже должна была идти под уклон, однако этого не происходило. Шакал повернулся немного в сторону и сделал ещё несколько шагов. Сменив направление в третий или четвёртый раз, он понял, что теперь вообще не знает, куда нужно идти. Но самое страшное — он не знает, как вернуться обратно к лежанке!

Из оцепенения шакала вывел звонкий звук упавшей в воду капли. Где-то рядом была вода! Шакал прислушался. Звук повторился. Шакал повернулся в сторону звука и, опустившись на четвереньки, пополз вперёд. Вскоре он нашарил руками небольшое углубление на каменном полу пещеры, заполненное водой. Именно сюда падали капли откуда-то сверху.

Сложив руки ковшиком, шакал зачерпнул воды и с наслаждением выпил. Затем он зачерпнул воды ещё раз. В третий раз его ладони наполнились лишь наполовину, а потом и вовсе пришлось допивать остатки из самой каменной чаши, вытянув губы трубочкой. Стало легче, хотя вода и не утолила полностью жажду. Шакал облизнулся. Вода не прибавила сил, как он надеялся. Даже наоборот — вдруг навалилась усталость.

Не поднимаясь с четверенек, шакал принялся шарить вокруг руками в поиске лежанки. Он уже готов был растянуться прямо на полу, как наткнулся на какие-то камни, сложенные друг на друга. Очаг! А очаг располагался недалеко от скамьи. Шакал пополз в ту сторону. Это и в самом деле оказался очаг. Нащупав в кромешной темноте лежанку, шакал с блаженством улёгся. Голова всё ещё раскалывалась. Иногда казалось, что боль ослабевала, а иногда — усиливалась. Некоторое время шакал лежал, то закрывая глаза, то снова открывая их. Разницы не было никакой. Наверное, он всё-таки ослеп. Даже в самом тёмном месте не может быть так, чтобы ничего не было видно.

Потом шакал прислушивался к гулкому звуку падающих в пустую каменную чашу капель воды. Сколько ещё ждать, пока наберётся достаточное количество воды? Обо всём этом он размышлял как-то отрешённо, будто его это не касалось вовсе. Наверное, так он незаметно для себя задремал, а потом также незаметно проснулся, поскольку, прислушавшись в очередной раз к падающим каплям, он вдруг отметил, что их звук стал звонче. Будто вода капала теперь не на голый камень, а в уже полузаполненную чашу. Да и голова теперь болела гораздо меньше.

Шакал так же, как и в прошлый раз, на четвереньках прополз к углублению на полу и вылакал собравшуюся воду. Воды оказалось совсем мало, и шакалу вновь не удалось полностью утолить жажду. Вероятно, он спал очень непродолжительное время. Или же вода набиралась в чашу крайне медленно.

Шакал облизнулся. Надо найти ручей. А ещё лучше — вообще выбраться из этой треклятой пещеры! Шакал чувствовал, что теперь у него хватит на это сил. И голова начала соображать лучше. Он решительно поднялся на ноги и, выставив вперёд руки, осторожно двинулся в ту сторону, где должен был протекать ручей. Главное — добраться до ручья, а уж по нему легче лёгкого выбраться наружу.

Однако, как шакал не осторожничал, в темноте он всё-таки пару раз споткнулся о неровности пола. Шакал сбавил шаги, но продолжал идти вперёд. Но и этого оказалось недостаточно. Он вдруг так сильно ударился головой, что в глазах заплясали искорки. Охнув, шакал остановился и схватился за голову. Только этого ещё ему не хватало... Одно хорошо: если он видел искры, значит, ещё не ослеп, — мелькнуло у него в голове.

Когда боль немного унялась, шакал обшарил руками, обо что же он так стукнулся. Это был свод пещеры, опускавшийся в этом месте крайне низко. Значит, он совсем заблудился в этом беспросветном мраке и забрался куда-нибудь в самый дальний угол пещеры. Держась за потолок, шакал прошёл немного в сторону и назад, пока свод снова не ушёл вверх.

Сделав пару шагов, он остановился, потому что вдруг по какому-то наитию понял, что впереди опасность. Он не знал, что там таится. Он также ничего не видел и ничего не слышал, кроме падающих капель, но чувствовал, что дальше идти никак нельзя. Опустившись на четвереньки, шакал медленно и опасливо пополз обратно. По звуку он добрался до углубления с водой и оттуда уже привычно нашарил сначала очаг, а потом и скамью.

Только усевшись, шакал вдруг осознал, что каменный очаг слишком маленький! Шакал соскочил с лежанки и, бросившись к очагу, принялся обшаривать его со всех сторон. Чем больше он ощупывал, тем больше убеждался, что очаг совсем не тот: слишком мелкие камни в кладке, слишком маленькая топка и совсем крошечный котелок.

Потрясённый до глубины души шакал сел прямо на пол. Это была не Купальная Пещера. Но тогда где же он оказался и как сюда вообще попал? И что это за странное место? Шакал снова вскочил и обшарил свою лежанку. Скамья была сделана из бревна так же, как в купальне, только без деревянной спинки, и располагалась в небольшой нише в стене пещеры. Выше скамьи шакал обнаружил нечто вроде полки прямо в стене. На полке он нащупал глиняную чашку, деревянную ложку, костяной нож и два камня.

Озарённый догадкой, шакал ударил один камень об другой. Посыпались искры. Шакал торопливо, словно боясь не успеть, оторвал зубами небольшой кусок от шкуры, которой укрывался, и обмотал им ложку. Шерсть занялась с первой же искры. Запахло палёным и сразу захотелось есть. Шакал раздул огонёк и осветил маленьким факелом пещеру.

Он стоял у стены в совершенно незнакомом гроте с низким потолком. Левая, ближняя, часть пещеры вела в узкий туннель, а правая, дальняя, часть терялась в темноте. Возможно, там тоже был проход, а возможно — всего лишь тупик. А прямо перед шакалом, в каком-нибудь десятке шагов, зияло круглое отверстие каменного колодца, занимающее половину ширины пещеры. Не решившись подойти поближе, шакал выхватил из кладки очага камушек и кинул его вниз. Раздалось несколько гулких и постепенно удаляющихся ударов о стены. Пропасть, конечно, не бездонная, но всё равно чрезвычайно глубокая. Теперь понятно, какую опасность он почуял, бродя в темноте в поисках ручья. Шакал сглотнул. Ещё чуть-чуть — и он рухнул бы вниз...

Некоторое время шакал отрешённо осматривал пещеру, а затем, опомнившись, торопливо задул факел. Нужно оставить единственный источник света про запас. От ложки остался только черенок. Некоторое время погасший факел краснел в темноте, а потом всё снова погрузилось в кромешный мрак.

Шакал уселся на скамью и задумался. Как же теперь выбраться отсюда? В какую сторону идти? А для этого нужно знать, как он вообще здесь оказался... Шакал принялся лихорадочно вспоминать, что же произошло вчера. Сначала он таскал дрова, причём волк требовал от него только дубовых дров. Затем волк затопил купальню. Затопил жарко, как никогда прежде. Это шакал хорошо помнил. Они все вместе посидели наверху, а потом спустились к ручью. Волк с лисом поплескались в холодной воде. Лис ещё смешно выжимал свой хвост. Шакал не смог сдержать улыбки, припомнив это. А потом... Что же было потом?

Кажется, он пошёл немного прогуляться по лесу, потому что ему стало слишком жарко. Но как он снова оказался в пещере? Шакал потёр виски. Вопросов было больше, чем ответов. Такое ощущение, что всё дальнейшее происходило не с ним, а с каким-то другим, совершенно посторонним зверем... А как иначе объяснить того, что он сам не помнил, что с ним случилось!

Шакал закрыл глаза, как будто это могло как-то помочь в полной темноте, и постарался сосредоточиться на своих воспоминаниях. Но на ум ничего не приходило. Перед глазами постоянно являлся образ ненавистного Рыжего Лиса и сбивал все мысли. Шакал потряс головой, попробовал даже повернуться в другую сторону, но это не помогло. Образ лиса возник перед глазами снова. Сдавшись, шакал перестал гнать странное видение и с удивлением отметил, что лис не похож сам на себя и выглядит даже как-то испуганно.

И тут шакал вспомнил. Он наткнулся в пещере на Рыжего Лиса, наговорил дерзостей и даже отнял у него факел! Шакал вытаращил глаза в темноту, потрясённый собственным поступком. Откуда только он набрался смелости на такую резкую выходку? В памяти всплыло зелье, приготовленное волком из ягод малины, — зелье смелости. Потом шакал вспомнил и про всё остальное.

Вспомнил и задумался. Наверное, зелье не только придавало смелости, но и изрядно сбивало с толку. Вместо того чтобы прогуляться тогда по лесу, он забрался ещё дальше в пещеры. Вместо того чтобы пойти за нашедшим его в темноте Рыжим Лисом, вырвал у того факел, а потом забрёл неизвестно куда. А ещё зелье притупляло боль, правда, ненадолго. Все его вчерашние ушибы и шишки, сегодня уже чувствовались в полной мере.

Вспомнив про факел, шакал вскочил и стал обшаривать стену пещеры у скамьи, где он сидел. Прежде чем лечь, он воткнул факел в небольшое углубление в стене... Отверстие отыскалось быстро, но кроме пепла и уголька там ничего не оказалось. Шакал забыл перед сном погасить факел, и тот сгорел дотла.

Удручённый шакал снова уселся на скамью. Будь у него хотя бы парочка факелов, он бы тотчас отправился искать выход. Вздохнув, шакал улёгся и принялся перебирать в памяти события вчерашнего вечера.

Пусть зелье смелости послужило причиной его вчерашних глупостей, но оно же и помогло ему разобраться в хитросплетениях недавних событий. Шакал даже хихикнул. Рыжий Лис оказался не таким уж и умным, каким себя мнил, и попался в западню, устроенную зайчатами. Интересно, когда же именно лис угодил в ловушку? И сколько дней он просидел в этом погребе, пока не сделал подкоп? Шакал представил Рыжего Лиса, мечущегося в тёмном подполе, и снова хихикнул. И сам себя же оборвал. Ведь сейчас он сам находится точно в таком же положении.

Развеселившийся было шакал снова приуныл. Головная боль почти прошла, но теперь страшно хотелось есть. Он долго лежал, зевая и ворочаясь с боку на бок, и размышлял о себе, о волке, о лисе и даже о странном барсуке. Пытался придумать способ, как выбраться из пещеры, но ничего не смог придумать.

Потом он наконец заснул, и сон принёс ему успокоение и главное — свет. Хотя свет был тусклым и слабым, он казался в то же время таким прекрасным, что шакал никак не мог наглядеться. От умиления у шакала даже выступили слёзы на глазах. Подняв руки, чтобы утереть слёзы, шакал внезапно понял, что уже не спит.

Он вскочил как ужаленный. Некоторое время он не верил своим глазам. Он зажмурился и снова открыл глаза, но, к счастью, ничего не изменилось. С потолка пещеры сочился слабый свет, однако его с лихвой хватало, чтобы рассмотреть весь грот. Если есть свет, значит, где-то поблизости есть выход! Наверное, в тот раз стояла безлунная ночь, а сейчас рассвело.

Шакал обошёл пещеру вокруг колодца. Свет падал из маленького отверстия в самом высоком месте свода пещеры. Шакал постоял некоторое время, задрав голову, пока не у него затекла шея. На такую высоту ему никак не забраться.

Шакал попил воды и вернулся к скамье. Но сидеть просто так, ничего не делая, он уже не мог. Свет словно придал ему сил. Обойдя несколько раз колодец и попив воды, шакал решился. Нужно искать выход! Он наскоро собрался: взял оставшийся черенок ложки, кремень, оторвал пару лоскутков от шкуры. И двинулся в проход с левой стороны грота, потому что твёрдо помнил, что пришёл сюда оттуда.

Уже через десяток шагов в туннеле стало темно. Шакал обернулся. Отсюда грот казался ярко освещённым. Собравшись с духом, шакал осторожно тронулся дальше, держась правой рукой за стену.

Идти в темноте было тяжело. Шакал беспрестанно спотыкался, а иногда даже ударялся головой. Но несмотря ни на что, он упорно продолжал путь. Туннель постоянно петлял из стороны в сторону, а несколько раз ощутимо повернул вправо. Шакал даже удивился, что все повороты в одну сторону. Туннель начал ссужаться, и шакалу пришлось даже встать на четвереньки, чтобы протиснуться дальше. Вскоре проход немного расширился и закончился тупиком. Шакал обомлел и несколько раз судорожно обшарил небольшой грот. Прохода дальше не было.

Шакал без сил опустился на пол. Он готов был заплакать. Как же он тогда попал в тот грот с колодцем? Он всю дорогу не отрывал руки от стены и не мог пропустить никакого ответвления в сторону... Тут до шакала дошло, что он всё время держался только правой стены, а боковой туннель мог быть и слева. Вот почему ему попадались только правые повороты!

Шакал поднялся и отправился обратно, держась за ту же стену, за которую держался и раньше, но теперь уже левой рукой. Пока туннель был узкий, шакал вытягивал правую руку и дотрагивался до противоположной стены. Однако вскоре пещера расширилась, и шакал перестал доставать до другой стены.

Добравшись до первого поворота, он шагнул к другой стене. Вытянув перед собой руки, он осторожно передвигался вперёд, и никак не мог добраться до стены. Вероятно, пещера в этом месте была очень широкой. Шакал уже успел испугаться не на шутку, когда наконец его руки коснулись холодной скалы. Он вздохнул с облегчением и продолжил путь вдоль стены. Он шёл долго, несколько раз останавливался, чтобы отдохнуть. От постоянных спотыканий болели ноги.

Вдруг впереди послышался какой-то монотонный гул. Шакал замер, но, сколько не прислушивался, никак не мог определить, что же это такое. Было похоже шум деревьев на ветру. Шакал двинулся дальше, и его сразу же осенило. Подземный ручей! Сразу захотелось пить, и шакал ускорил шаги. Наверняка это тот же самый ручей, который протекал через Купальную Пещеру.

Когда журчанье стало раздаваться совсем рядом, шакал опустился на четвереньки и пополз, чтобы ненароком не свалиться в холодную воду. Нащупав обрыв, шакал лёг на скалу и вытянул вниз руку. Но до воды он не смог достать. Шакал обшарил весь берег, но везде находил отвесную стену, уходящую вниз, и нигде не смог дотянуться до ручья.

Тогда он зажёг свой факел, который приберегал только на самый крайний случай. В этом месте пещеру пересекала поперёк глубокая и широкая трещина с отвесными стенами, на дне которой журчал подземный ручей. Будь у шакала верёвка, можно было бы спуститься вниз, чтобы попробовать пойти вдоль ручья. Перебраться на другую сторону трещины также было невозможно.

Наскоро осмотревшись, шакал сразу же задул факел. Он постоял немного, пока не погасли красные угольки на черенке ложки, и двинулся обратно. Он не знал, сколько и куда он шёл. Только окончательно выбившись из сил и решив вернуться назад, в грот с колодцем, шакал понял, что совсем заплутал. В горле совсем пересохло, и очень хотелось пить.

Некоторое время он сидел и пытался сообразить, как же ему вернуться. Но в этой кромешной тьме совершенно невозможно было понять, куда идти. Шакал поднялся и захромал вдоль стены. Он то шёл, то полз на четвереньках. Несколько раз он выходил обратно к подземному ручью. Всё чаще и чаще он останавливался, чтобы передохнуть. Несколько раз он засыпал, совершенно обессиленный. Иногда ему казалось, что он плутает по подземным лабиринтам уже несколько дней. Отчаявшись, он даже хотел зажечь факел, но оказалось, что он где-то обронил кремень...

За это время шакал многое передумал о своей жизни. Он с детства был маленького роста и не приживался ни в одной шайке. Все непременно норовили его обидеть, и он попросту сбегал. Ему постоянно приходилось хитрить и изворачиваться, чтобы хоть как-то защититься. За ум и находчивость его и взял к себе в товарищи однажды встретившийся волк Белый. Волк, конечно, его тоже поколачивал, но, помнится, всегда по делу, а не просто так. То за лень, то за нерадивость, то ещё за что. И никогда не оставлял его без ужина, как те шакалы, отобравшие у него добычу и всё добро. Только сейчас шакал осознал в полной мере, что единственным его другом в жизни был волк.

Когда впереди вдруг забрезжил свет и показался из-за угла туннеля знакомый, уже родной грот, шакал, ползший на четвереньках, опёрся об стену и заплакал. Вместо рыданий из пересохшего горла вырвались только едва слышные хрипы. Слёзы стекали по щекам и щипали потрескавшиеся губы, но шакал не обращал на это внимания. Он уж и не надеялся добраться досюда.

Из последних сил он подполз к углублению с водой и, припав, жадно выпил всё до дна. Вылизав задубевшим от жажды языком последние капли, шакал заснул прямо на месте.

После путешествия шакал почти смирился со своим положением. Иногда, конечно, он думал о том, как бы выбраться из пещеры, но теперь всё больше размышлял о себе и своей жизни. Воды как раз хватало, чтобы утолить жажду. Сильно мучил голод, но шакал нашёл способ, как обмануть желудок. Он отрывал от шкуры лоскуток и подпаливал шерсть. Получались полоски кожи с запахом жаркого. Шакалу они напоминали куски вяленого мяса, которые запасал волк. Полоски были жёсткие и безвкусные, и их можно было жевать долго-долго, как жвачку.

Хотя шакал старался экономить, шкура быстро уменьшалась. Вместе со старой шкурой таяли и оставшиеся дни жизни. Развернув в очередной раз огрызок шкуры, шакал не выдержал и неожиданно для себя самого зарыдал. Он ревел в три ручья и никак не мог остановиться. Он доплакался до того, что ему стало трудно дышать от постоянных всхлипываний.

— Глава 22. Штурм (Барсук 17 108)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Барсук чуть слышно постучался в дверь и, дождавшись разрешения, вошёл в комнату с подносом. Хозяин, мрачный и задумчивый, сидел за столом. В таком расположении духа лис пребывал уже несколько дней. В первый день после побега зайчат лис гонялся со всем Братством по всему лесу в поисках Кролика и его товарищей. Но тех и след простыл. А потом Хозяин засел у себя в комнате на втором этаже и не спускался оттуда даже поесть.

Барсук осторожно прикрыл за собой дверь, сделал несколько тихих шагов и аккуратно расставил на столе перед лисом обед: горшочек с похлёбкой, тарелку с жареным дроздом и нож с ложкой. Затем он отошёл назад и остался стоять в углу, ожидая дальнейших распоряжений.

На лестнице раздались тяжёлые и стремительные шаги. Барсук сразу понял, кто это. Едва он успел отскочить в сторону, как дверь широко распахнулась, и в комнату решительно ступил волк.

Бросив сердитый взгляд на стоявшего барсука, он нахмурился. Барсук, поспешно опустив глаза, хотел было сделать шаг назад, но упёрся спиной в стену. Волк сильно разозлился на него, когда узнал, что тот видел убегавших зайчат и даже не попытался схватить их. Волк тогда его чуть не поколотил и теперь сердито хмурился каждый раз, когда тот попадался ему на глаза.

— Рыжий! — рявкнул волк, захлопнув дверь. — Больше ждать нельзя!

Лис взял в руку ложку и сказал:

— Садись.

— Некогда рассиживаться! Надо что-то делать!

— Сядь, Белый! — строго повторил лис.

Волк нетерпеливо прошёлся по комнате туда-сюда и с недовольным видом уселся на второй стул. Барсук понимал, что сейчас начнётся разговор не для его ушей, но Хозяин словно забыл о нём и ни знаком, ни единым жестом не показал, что разрешает уйти из комнаты. Подать голос, чтобы спросить самому, и прервать таким образом беседу, барсук тоже не осмелился. Он замер у стены, боясь и шелохнуться.

— Я долго думал... — начал лис, вертя в руках ложку.

— Рыжий! — снова вскричал волк.

Не выдержав, он вскочил, но лис вперил в него свой взгляд и молчал до тех пор, пока волк не опустился обратно на стул.

— Я долго думал, — повторил лис. — Этот Кролик — не обычный зайчонок. Будь он обычным, мы давно бы уже его поймали! Не зря Старый Заяц взялся его учить.

— Да мало ли кого учил этот твой Старый Заяц!

— Но только одного Кролика он называл своим учеником.

Волк беспокойно поёрзал на стуле.

— Кролик слишком хитёр для зайчонка. Не мог же зайчонок сам придумать такой хитроумный план побега пленников.

— Не мог, — согласился волк.

— А стало быть, у Кролика есть Заячий Свиток.

Хозяин уже давно искал эту таинственную рукопись. Волк некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

— Но откуда он достал свиток? — спросил он.

— Не знаю. Возможно, Старый Заяц подсказал ему, где спрятан свиток.

— Что теперь будем делать?

На лице Хозяина всего лишь на мгновенье мелькнула растерянность, но это заметил только барсук, привыкший угадывать желания и настроение лиса по одному только взгляду. Похоже, Хозяин не знал, как ответить на этот вопрос. Тяня время, лис помешал ложкой похлёбку.

— Теперь, когда мы знаем, что у зайцев этот свиток, мы больше не допустим такой оплошности. Теперь мы будем готовы ко всему.

— Что делать-то будем? — повторил волк.

— Кролик никуда не ушёл. Я убеждён, что он всё ещё скрывается со всем своим Братством здесь, в этом лесу. Днём они, конечно, сидят в каком-нибудь убежище, но по ночам им наверняка приходится выбираться, чтобы поесть.

Хозяин, взбудораженный собственными словами, поднялся с места и прошёлся по комнате.

— Я велел Ночному Брату облететь весь лес сегодняшней ночью и подробнейшим образом порасспрашивать о Кролике каждого встречного. Я полагаю, он уже к завтрашнему утру что-нибудь узнает, а возможно даже выяснит, где точно прячутся длинноухие. Мы обязательно поймаем Кролика, я в этом не нисколько не сомневаюсь. Но мы ещё можем заполучить в свои руки Заячий Свиток, который искал и не мог найти ещё Чернобур!

Хозяин ещё раз прошёлся по комнате и сел на своё место. Волк некоторое время молчал, наморщив лоб. По всему видать, думал над словами лиса. Барсук прекрасно понимал волка: не все хитроумные замыслы Хозяина можно было постигнуть с первого раза.

Лис не стал торопить товарища, а взялся за дичь, и только успел откусить кусок, как с первого этажа донёсся сначала громкий медвежий рёв, а затем дикий собачий вопль. Волк, вскочив, первым побежал вниз. Лис, бросив жаркое на стол, кинулся следом. Барсук, немного подождав, аккуратно положил брошенную дичь обратно на тарелку и тоже спустился. В залу проходить он не стал, а остановился возле двери так, чтобы видеть Хозяина.

— Что случилось? — прожевав, строго спросил лис.

За столом со своей большой ложкой сидел с сердитым видом медведь, в углу у камина стояли хмурые псы, причём один из них, Безухий, видимо, как раз тот, кто вопил, с болезненной гримасой держался за бок. Волк с лисом стояли между медведем и собаками.

— Он хотел сожрать весь ужин, — показав на Толстуна, сказал пёс, которого звали Белое Пятно.

— Я просто хотел перекусить.

— Вчера он тоже говорил, что собирается только перекусить, а взял и сожрал всё подчистую.

— Он никогда ничего не делает, даже не охотится, а лопает больше всех! — добавил Безухий.

Аппетит у медведя и в самом деле был неимоверный. Он один съедал столько же, сколько всё остальное Братство. Было бы хорошо умерить аппетит Толстуна, а то приходилось каждый день готовить полный котёл похлёбки.

— Я не буду охотиться, — буркнул медведь.

— Тогда не кушай нашу добычу!

— Тогда убирайтесь из моей Крепости!

Лис поднял руку, и волк рявкнул, чтобы все замолчали.

— Белый, — сказал лис, — уведи пока псов. Мне нужно побеседовать с Толстуном.

Волк и псы вышли вон, а лис сел за стол напротив медведя. Медведь, не выпуская из рук ложки, смотрел исподлобья и ждал.

— Послушай, Толстун, — начал лис миролюбиво, — ты моя левая рука в Братстве, и мне нужна твоя помощь...

— Ты обещал починить крышу, — заявил медведь.

Хозяин недовольно дёрнулся из-за того, что его перебили, но сдержался.

— Крышу мы обязательно починим, но и ты должен понимать, что в Братстве все должны что-то делать.

— Я не буду охотиться.

— Ты можешь таскать воду или дрова.

— Нет.

И Толстун с самым нахальным видом принялся поедать похлёбку из горшка, стоявшего на столе. Хозяин весь побагровел, но усилием воли снова сдержал себя.

— Послушай, Толстун, — в голосе лиса зазвенели недовольные нотки, — если ты ничего не будешь делать, то Безухий и Пятныш попросту сбегут из Братства. Если они сбегут, то некому будет охотиться. А если не будет охоты, то не будет и этой каждодневной похлёбки, к которой ты так привык. Будешь своей малиной питаться.

В продолжение всей речи лиса медведь продолжал чавкать как ни в чём не бывало. Со стороны даже казалось, что он пропускает все слова мимо ушей. Однако в конце речи движения медведя замедлились, и когда лис замолк, Толстун неожиданно заявил:

— Хорошо, я согласен ходить за дровами.

Хозяин кивнул и с видимым облегчением встал из-за стола.

— Но вы должны починить мне крышу, — добавил медведь.

— Починим, как только поймаем Кролика, — отрезал Хозяин.

Он решительными шагами подошёл к входной двери и вышел вон. Наверное, говорить с собаками. Барсук некоторое время ждал, наблюдая за тем, как медведь поедает похлёбку, а потом прошёл к очагу. Не успел он толком навести порядок, как волк и лис вернулись. Хозяин молча прошествовал к себе, и барсук тенью кинулся следом.

Лис только успеть усесться за стол, как барсук уже был рядом. Наверное, уже всё остыло.

— Прикажешь подогреть, Хозяин?

— Только похлёбку, — ответил лис и вонзил зубы в холодное мясо.

Взяв горшочек, барсук спустился вниз и раздул в очаге угли. К тому времени, когда он поднялся обратно, от жареного дрозда остались на тарелке одни обглоданные косточки. Хозяин сидел с задумчивым видом и ковырял в зубах.

— Подтира, — вдруг сказал лис, — ты всегда меня слушаешься?

Барсук даже оторопел от такого вопроса.

— Конечно, Хозяин.

— И ничего не требуешь взамен?

Второй вопрос поразил барсука ещё больше.

— Нет, Хозяин.

— Почему же другие так же не исполняют мои распоряжения?

Барсук промолчал. Этот вопрос не требовал ответа: Хозяин так размышлял. Барсук тихо отошёл назад, чтобы не мешать, и встал у стены, ожидая окончания трапезы.

— Отчего же другие начинают со мной спорить и торговаться? — помешав похлёбку, продолжал лис. — Каждому приходится постоянно что-то объяснять, что-то обещать взамен... Даже этим собакам! Почему Чернобуру все беспрекословно подчинялись? Ему даже слова боялись сказать поперёк, не то что торговаться с ним о чём-либо... В чём тут секрет?

Хозяин немного помолчал.

— Подтира, а почему ты меня слушаешься?

Барсук совершенно растерялся. Раньше он об этом не задумывался, а теперь выяснилось, что даже он сам не знал ответа на этот вопрос. Некоторое время барсук напряжённо размышлял над тем, что ему сказать, но потом успокоился, заметив, что Хозяин уже не ждёт от него ответа, а сидит, предаваясь своим думам и ковыряясь ложкой в горшке.

Барсук уже начал опасаться, что похлёбка снова остынет, однако лис одёрнулся и принялся за вторую половину своего обеда. Быстро доев, он махнул рукой, и барсук, прекрасно знающий этот жест, без промедленья убрал всё со стола и поспешил выйти вон.

Спустившись, барсук застал в зале Мелкого. Сразу бросились в глаза его впалые щёки, ввалившиеся глаза и сильная худоба. Хозяин говорил, что шакал сбежал и уже никогда не придёт обратно. Тяжко же ему пришлось, раз он решил вернуться.

Вероятно, шакал только вошёл, потому что радостный волк всё ещё пожимал ему руку. Барсук прошмыгнул мимо них к очагу.

— Ты где пропадал так долго? — спросил волк.

— Плутал в пещере.

— Всё это время?!

— Да, — кивнул шакал. — Вот только сегодня кое-как выбрался.

Барсук принялся мыть посуду, предназначенную для Хозяина, краем глаза наблюдая за волком и шакалом.

— Кушать будешь? — спросил волк.

Шакал пожал плечами.

— Толстый, осталось что-нибудь поесть? — сажая товарища за стол, спросил волк.

Медведь, лежавший на своей лежанке, буркнул что-то неопределённое, но волк уже сам заглядывал в горшок, стоявший на столе. Видимо, там еда ещё оставалась, потому что волк потребовал ложку.

Барсук протянул ему ложку, тот вручил её шакалу и сам тоже уселся за стол.

— Ну, рассказывай!

— Опасная штука это ваше зелье смелости, — сказал шакал.

Волк хохотнул и хлопнул шакала по плечу. Тот криво улыбнулся, схватившись за плечо.

— Это Чернобур придумал такое название!

Шакал пару раз глотнул похлёбки и, отложив ложку, наклонился к волку.

— Белый, — снизив голос, начал он, — нужно уходить отсюда.

— Зачем? — удивился волк.

Шакал что-то зашептал, но так тихо, что барсук, особо не прислушиваясь, не мог ничего расслышать.

— Надо поймать Кролика, — возразил волк.

Он старался тоже говорить тихо, однако его голос всё равно звучал достаточно громко. Шакал долго говорил шёпотом, но барсук мог разобрать только редкие реплики волка.

— Этого нельзя оставлять просто так!.. Рыжий — мой друг!.. Вот когда поймаем Кролика, тогда и посмотрим... Где ты его видел?!. Идём!

Волк вдруг вскочил и, схватив шакала, потащил его наверх, в комнату Хозяина. Барсук укоризненно покачал головой. Он не любил всю эту суету, а волк постоянно что-нибудь затевал. Как барсук и предполагал, вскоре на лестнице раздались шаги, и в залу ворвались лис, волк и шакал.

— Толстун, вставай! — сразу же принялся командовать лис. — Подтира, готовь верёвки! Белый, собери собак!

Волк выскочил наружу, барсук принялся собирать мотки верёвок, развешенные на стене, и укладывать в сою торбу, и только медведь даже ухом не повёл.

— Вставай, Толстун! — подойдя к самой лежанке, что есть мочи заорал Хозяин. — Вставай, а то не видать тебе крыши, как своих ушей!

— Что случилось? — подскочил удивлённый медведь.

— Вставай! Идём ловить Кролика.

Медведь нехотя поднялся и потащился наружу. Братство в полном составе двинулось в путь. Первым шагал сам Хозяин, за ним шёл барсук, следом — все остальные. Медведь брёл последним и тормозил всё шествие. Лис нервничал и постоянно торопил его, но, похоже, Толстун просто не мог ходить быстрее.

Куда они все шли, барсук не знал. Хозяин ничего ему не говорил, да и сам барсук особо не интересовался. Хозяину виднее. Когда впереди показалась поляна с хижиной, стало ясно, что они пришли к Старой Крепости.

Выходить из зарослей они не стали. Хозяин знаком показал, чтобы все затаились, и подозвал к себе шакала.

— Иди, проверь, заперта ли дверь, — велел ему лис.

Шакал осторожно прокрался к Крепости, тихонько попробовал толкнуть дверь и вернулся обратно.

— Заперта, — сказал он.

— Значит, зайцы всё ещё в Крепости! — довольно потёр руки лис.

Немного подумав, он принялся раздавать всем поручения. Одному из псов и шакалу он велел набрать камней, чтобы бросаться ими. Медведю и волку велел найти бревно, чтобы выбивать дверь. Другому псу велел отыскать несколько крепких палок.

— И чтобы никто не шумел! — предупредил лис.

Все разошлись, и лис с барсуком остались наблюдать за Крепостью. Когда все вернулись обратно, последними, как и ожидалось, притащились волк с медведем, лис сначала убедился, что всё сделано правильно, а потом рассказал каждому, что тот будет делать. Шакал с одним из псов, расположившись с разных сторон Крепости, должны были следить за дымоходом и начать бросаться камнями во всякого, кто оттуда покажется. Медведь с волком должны были подобраться к Крепости и бревном выбивать дверь.

— Дверь, помнится, крепкая, — почесав голову, заметил волк, — боюсь, не осилим.

— И не нужно. Главное — шумите погромче.

— А зачем же тогда выбивать?

Лис сделал нетерпеливый жест.

— Просто бейте бревном по этой проклятой двери! — раздражённо сказал он.

— Ладно, — пожал плечами волк.

Сам Хозяин со вторым псом собирался пролезть через нору в подпол, чтобы оттуда хитрым способом забраться в Крепость. Барсук же должен был оставаться здесь, в кустах, и сообщать лису, если случится что-нибудь эдакое.

— Всем ясно, что делать? — спросил лис, строго оглядев всех.

— Да, Хозяин! — первым ответил барсук.

— Да, — вразнобой проговорили все остальные.

— Тогда за дело! — скомандовал лис.

Шакал и Безухий крадучись затрусили к своим местам. Пёс расположился с ближней стороны Крепости, в растущих неподалёку кустах, а шакалу пришлось бежать на другую сторону. Волк с медведем неспешно потащили бревно к входной двери. Убедившись, что всё в порядке, лис с мотком верёвки, взятым у барсука, тоже тронулся. За ним засеменил второй пёс, волоча палки.

Лис подобрался к тем же кустам, где затаился Безухий, и скрылся из глаз. Отсюда ничего не было видно, но барсук догадался, что там и располагался вход в нору. Следом за лисом исчез и Пятныш.

Медведь и волк добрались до Крепости и, ухнув, бухнули со всей силы бревном по двери. Громкий звук удара пронёсся по лесу, и птицы беспокойно затараторили на деревьях. Хищники принялись неспешно и основательно стучать бревном по двери. Что там в подполе затеял Хозяин, барсук не знал.

Из Крепости не доносилось ни испуганных криков, ни каких-либо других признаков жизни. Будто и не было внутри никого. Из дымохода также никто не вылезал, и Безухий, сидевший в кустах, откровенно маялся от безделья.

Так прошло некоторое время. Частота ударов стала меньше, да и сами удары стали тише. Наконец, запыхавшиеся медведь и волк опустили бревно и уселись на крыльцо, чтобы перевести дух. Наступила тишина. Безухий прилёг под кустом и, кажется, даже задремал. Волк с медведем о чём-то тихо переговаривались между собой. Все спокойно чего-то ждали. Один только барсук от беспокойства не находил себе места и ломал себе голову: идти ли ему к Хозяину или же всё-таки оставаться здесь, ведь пока ничего эдакого не произошло.

Наконец, из-под куста можжевельника показался лис и быстрыми шагами направился к тому месту, где прятался в зарослях барсук. Сразу стало ясно, что затея Хозяина провалилась, и он сильно взбешён. Когда лис подошёл, барсук даже не решился спросить у него, где верёвка. Увидев появившегося лиса, к ним тотчас подбежал волк.

— Где зайцы? — спросил он сходу.

— Зайцы в Крепости! — рассерженно ответил лис. — А вот вы там чего расселись? Я что вам велел делать?

Волк даже оторопел от такой грубости.

— Сейчас продолжим, — сказал он, намереваясь вернуться обратно.

— Уже поздно, — буркнул лис.

Волк остановился и снова повернулся к лису.

— Почему поздно?

Хозяин, ничего не ответив, зашагал к Крепости. Волк, а затем и барсук двинулись за ним. Краем глаза барсук заметил, как Пятныш, вылезший из норы вслед за лисом, что-то тайком рассказывал своему товарищу. Что же произошло там в подполе?

Подойдя к Крепости, лис окинул взглядом дверь.

— Зайцы заперлись внутри, — сказал он. — Крепость превратилась в ловушку, в которую они попались. Теперь им уже никуда не деться от нас.

— Сколько их там?

Лис лишь мгновенье помедлил, прежде чем ответить.

— Они все там.

— Но как мы их вытащим оттуда?

— Вытащим, — уже спокойно проговорил лис. — Теперь можно и не торопиться.

Волк сделал нетерпеливый жест, но промолчал. Барсук знал, что он не любит ждать и каждая проволочка вызывает у него раздражение. Хозяин внешне казался невозмутимым, но барсук видел, что он крайне раздосадован. Только сейчас барсук заметил, что один палец на левой руке Хозяина окровавлен. Крамольная мысль закралась в голову. Похоже, зайцы перебороли Хозяина и в этот раз. Барсук поспешно отогнал эту мысль и даже потряс головой. Так думать нельзя! Однако эта мысль прочно засела в голове и никак не хотела уходить.

— Глава 23. Смелость поневоле (Трусишка 20 888)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Трусишка до сих пор не мог понять, как это случилось. Только-только Кролик говорил, что всё в порядке и им нечего бояться... Хищники уже давно ушли, а Трусишка всё сидел на ветке клёна и боялся даже пошевелиться.

Хлопанье крыльев заставило его вздрогнуть. Очнувшись, он огляделся и увидел Карр-Кар, которая только что села рядом с ним на ветку.

— Это я виновата! — со слезами запричитала она. — Это я одна во всём виновата!

Трусишка попытался её утешить, но ворона не успокаивалась и продолжала плакать. Он и сам готов был разрыдаться и держался из последних сил. Трусишка попробовал напустить на себя строгий вид.

— Слезами тут не поможешь!

— А мы им поможем? Ведь мы им обязательно поможем? Да, Трусишка?

— Конечно, поможем.

Трусишка даже сам не верил в то, что сказал, однако Карр-Кар сразу немного успокоилась.

— А чем им помочь? Что нужно сделать, Трусишка? Ты только скажи — я всё сделаю!

Трусишка хотел было брякнуть, что и сам не знает, но, посмотрев в полные надежды глаза вороны, прикусил язык и замялся. Обязательно нужно что-нибудь придумать, чтобы приободрить Карр-Кар! Ворона, всхлипывая, терпеливо ждала. Когда она перестала причитать и стенать, стало немного легче, но в голову ничего не приходило.

— Ну-у... — протянул Трусишка, чтобы просто сказать что-нибудь, и потёр наморщенный лоб.

— Что сделать? — повторила Карр-Кар, нетерпеливо перепрыгнув с одной ветки на другую. — Может слетать куда-нибудь надо?

Трусишку осенило.

— Надо.

— Куда? — тут же встрепенулась ворона. — Я мигом! Оглянуться не успеешь, как я...

Трусишка жестом остановил птицу.

— Ты должна выяснить, куда хищники повели Кролика и Путешественника.

— Это и так ясно, что их повели в Чёрную Крепость! — воскликнула Карр-Кар почти обиженным тоном.

Ворона, явно заподозрившая, что её хотят отправить по липовому поручению, чтобы просто отвлечь от слёз, уже готова была расплакаться снова. Трусишка громким голосом, какого даже сам не ожидал от себя, строго заявил:

— Карр-Кар, ты забыла про зайцев!

— Каких зайцев?

Ворона непонимающе уставилась на Трусишку, и тот, не давая ей опомниться, продолжил.

— Про тех, что уже сбежали из Чёрной Крепости. Теперь Рыжий Лис будет осторожен во сто крат и неизвестно, куда он поведёт наших друзей. Ты должна выяснить, в каком месте их запрут, кто их сторожит и в какое время их кормят.

— Я всё разузнаю!

— И никто из хищников не должен тебя заметить!

Ворона кивнула и, сорвавшись с ветки, улетела. Оставшись в одиночестве, Трусишка вновь ощутил себя маленьким, беспомощным и ужасно трусливым. Что он скажет вороне, когда та, всё разузнав, вернётся обратно? Что он ничего не придумал, что он даже и не собирался ничего придумывать? Да и кто сможет спасти Кролика из рук Рыжего Лиса кроме самого Кролика! Трусишка чувствовал, что теперь вот-вот расплачется сам.

Хлопанье крыльев вернувшейся Карр-Кар вновь застало его врасплох. Трусишка торопливо смахнул набежавшую слезу, чтобы ворона не заметила.

— Забыла спросить. Ты будешь ждать здесь, в Крепости?

Оставаться в Крепости, да ещё и один, Трусишка ни за что не хотел!

— В Крепости сидеть я не буду...

— А где ты будешь?

— Ну-у... — Трусишка на мгновенье задумался. — Я отправлюсь к Большой Запруде, в наше секретное место. Мы там будем с Острозубом!

Ворона кивнула и улетела. Вспомнив про Острозуба, Трусишка и сам немного приободрился. Бобрёнок толковый зверь и, вдвоём они, возможно, и в самом деле что-нибудь придумают! Спросить ворону о том, как же Рыжий Лис смог её изловить, Трусишка так не решился. Он размотал привязанную к дереву верёвку, которая была здесь приготовлена заранее на случай побега, и осторожно спустился на землю.

Глубоко вздохнув, чтобы собрать всю свою смелость в кулак и чтобы не броситься бежать сломя голову от страха, Трусишка двинулся в путь. Было очень страшно. Он таился при каждом шорохе и старался никому не показываться на глаза. Часто запутывал следы, наверное, даже чересчур часто. Избегал он даже сородичей, хотя после освобождения пленников, Заячье Братство уже перестали преследовать в лесу.

Со всеми этими предосторожностями к секрету он добрался только к вечеру. Как и в прошлый раз, у острова его встретил Острозуб и помог причалить.

— А где все остальные? — спросил бобрёнок.

— Их поймали хищники!

— Как поймали?! Как это случилось?

Трусишка, махнув рукой, только открыл было рот, чтобы всё рассказать, как неожиданно для себя расплакался. Не в состоянии вымолвить и слова, он проплакал всю дорогу до самого секрета. Он смог успокоиться только в шалаше, усевшись у костерка и съев чашку похлёбки. Острозуб терпеливо ждал, хотя и сильно встревожился с самого начала, увидев слёзы товарища.

— Как это случилось? — повторил свой вопрос бобрёнок, когда Трусишка отложил пустую чашку в сторону.

Трусишка вздохнул и начал рассказывать. Сегодня утром в Старую Крепость ворвалась Карр-Кар и заявила, что сюда, к ним, всей толпой направляются хищники. Всё дальнейшее происходило настолько стремительно и неожиданно, что ни Трусишка, ни Путешественник ничего не успевали даже сообразить. А Кролик отдавал распоряжения с таким видом, будто каждый день только тем и занимался, что воевал с хищниками.

Прежде чем продолжить, Трусишка некоторое время помолчал, вспоминая и собираясь с мыслями.

— Хищники далеко? — спросил Кролик.

— Уже подходят к поляне! — ответила ворона. — Я их вообще случайно заметила!

— Значит, они откуда-то прознали, что мы прячемся в Старой Крепости, — заметил Кролик.

Он выпустил ворону наружу, наказав ей, чтобы она наблюдала за хищниками, а сам запер дверь и повернулся к Трусишке и Путешественнику, которые совершенно оторопели от известия вороны и не знали, что делать.

Кролик тихим голосом велел загасить огонь в очаге и собрать вещи. Затем зайцы все втроём залезли на чердак и тщательно прикрыли за собой потайной лаз.

— Оставьте все вещи здесь, — шёпотом сказал Кролик, — бежать лучше налегке.

Зайчата, стараясь не шуметь, сняли свои мешки и сложили их в уголке чердака. Кролик пытался разглядеть сквозь щели, что происходит снаружи, но тщетно.

— Если хищники и подошли, то, скорее всего, затаились где-нибудь в кустах, — сказал он.

Он осторожно выглянул через потайной лаз с задней стороны чердака и некоторое время осматривался. Трусишка же с Путешественником сидели, уставившись друг на друга, ни живые ни мёртвые от страха.

Наконец, Кролик обернулся и велел всем выбираться наружу. Зайчата по очереди вылезли через потайной лаз наружу и осторожно перебрались на клён, растущий у самой Крепости. Нарочно для такого случая Кролик уже до этого учил Трусишку и Путешественника лазать по деревьям. Но всё равно было очень страшно. Густая листва клёна надёжно скрывала зайчат от глаз хищников, и Кролик, осмотревшись, заявил, что здесь они в полной безопасности и пока нет нужды бежать.

— Если мы сейчас же бросимся удирать, то этим только привлечём к себе внимание хищников.

Трусишка с Путешественником сидели на одном толстом суку, схватившись за ствол дерева обеими руками, чтобы невзначай не свалиться. Кролик же с удивительной для зайца ловкостью взобрался на самую крону, некоторое время сидел там, а потом снова спустился к нам.

— Хищники здесь, — сообщил он. — Вовсю возятся вон в тех зарослях и наверное готовятся к нападению. Интересно было бы знать, что задумал этот Рыжий Лис.

Велев сидеть тихо, что было совершенно излишне в их положении, Кролик снова полез наверх. Вскоре Трусишка заметил собаку, расположившуюся в кустах недалеко от того места, куда выходила нора из подпола Крепости. Трусишка указал на собаку Путешественнику, а тот указал ему на шакала, расположившегося с другой стороны Крепости. Стало ясно, что хищники приступили к делу, но было непонятно, что именно они затеяли.

Трусишка сделал паузу, чтобы перевести дух. Острозуб слушал очень внимательно и во всё время повествования ни разу не прерывал его. Лишь изредка он выдавал свою крайнюю заинтересованность и взволнованность либо негромким восклицанием, либо каким-нибудь жестом.

Трусишка продолжил свой рассказ. Вскоре раздались громкие и постоянные удары, и Трусишке с Путешественником даже почудилось, будто хищники принялись разламывать саму Старую Крепость. Спустился Кролик, и Путешественник поинтересовался у него, что происходит. Оказалось, что зайчата не так уж и далеки от истины.

— Волк и медведь бревном выбивают дверь нашей Крепости, — сказал Кролик. — Только очень уж как-то вяло они это делают. Будто сами не верят в то, что делают...

— А где же Рыжий Лис? — спросил Путешественник.

— Я видел, как он пробрался в подпол с одним из собак.

— Зачем?

— Рыжий Лис что-то задумал, — сказал Кролик, — и пока непонятно, что именно.

Некоторое время зайчата молча сидели и ждали, что произойдёт дальше. Вдруг Кролик встрепенулся.

— Я, кажется, догадался, что придумал Рыжий Лис! — шёпотом воскликнул он. — И сейчас я ему всё испорчу!

И Кролик решительно полез обратно на чердак.

— Я с тобой! — заявил вдруг Путешественник и устремился следом.

Трусишка видел, что Путешественник боится так же сильно, как он сам, однако смог превозмочь свой страх. Трусишка же не смог набраться смелости и остался сидеть на дереве, хотя ему и было очень стыдно за себя.

Трусишка снова сделал паузу, но на этот раз для того, чтобы перебороть охватившее его волнение. Острозуб, прекрасно понимая чувства друга, тактично ждал.

Трусишка не мог сказать, сколько он так просидел в одиночестве. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда, наконец, из потайного лаза показались Кролик и Путешественник. Оба взбудораженные и улыбающиеся.

— Ты не представляешь, что сейчас случилось! — восторженно зашептал Путешественник. — Мы начистили хвост самому Рыжему Лису!

И он, не дожидаясь вопросов Трусишки, начал рассказывать.

— Кролик догадался, что Рыжий Лис хочет как-то пробраться в Крепость из подпола. Мы решили помешать ему и подтащили к входу в погреб скамью, чтобы завалить ею крышку. Мы пытались подслушать, чтобы понять, что же там происходит внизу, но из-за этих постоянных ударов в дверь, ничего нельзя было разобрать. Тогда Кролик попросил меня немного приподнять скамью, предварительно предупредив, чтобы по первому его знаку я сразу же опустил её на место. Я приподнял скамью, и Кролик приоткрыл крышку погреба.

Тут Путешественник замолчал, захлебнувшись от восторга, и Трусишке пришлось спросить:

— И что дальше?

— Кролик нос к носу столкнулся с самим Рыжим Лисом!

— Но как лис достал до самого верха?! — удивился Трусишка.

— Рыжий Лис связал несколько палок в длину и смог подняться по этому сооружению до самого верха, — ответил Кролик.

— И что дальше?!

Трусишка даже забыл, что находится на дереве, высоко над землёй. Ожидая продолжения, он взглянул сначала на Кролика, а потом на Путешественника, но Путешественник сам посмотрел на Кролика.

— Рыжий Лис несколько мгновений просто смотрел на меня, — сказал Кролик. — Он выглядел довольно ошарашенным.

— Ещё бы! — воскликнул Путешественник.

Он чуть было не забылся, но вовремя спохватился и понизил голос.

— Ну, наверное, я тоже выглядел не лучшим образом, — заметил Кролик.

— Что произошло дальше? — нетерпеливо спросил Трусишка.

— Рыжий Лис вдруг сказал "Попался!" и резко выбросил вперёд руку, чтобы схватить меня.

Трусишка испуганно ойкнул.

— Я подался назад и махнул Путешественнику.

— А я отпустил скамью, и она бухнулась на крышку погреба, тут же захлопнув её. Судя по последовавшему шуму, Рыжий Лис грохнулся вниз. И клянусь, он поранил себе руку, когда погреб закрылся!

Восторг Путешественника передался и Трусишке. Надо же, они дали такой отпор самому Рыжему Лису со всем его Братством!

— Интересно, что ещё придумает лис! — потирая руки, подмигнул Путешественник.

— Думаю, теперь нам нечего бояться, — сказал Кролик. — Нужно просто сидеть тихо.

Он собирался снова залезть на вершину клёна, чтобы осмотреться, но не успел. Раздался чей-то истошный вопль и яростное хлопанье крыльев. Зайчата замерли, озадаченно глядя друг на друга и гадая, что случилось.

— Кролик! — послышался чей-то голос. — Кролик!

Трусишка похолодел. Неужели их обнаружили? На его вопросительный взгляд Кролик лишь помотал головой и прижал палец к губам.

— Это Рыжий Лис, — прошептал он. — Он думает, что мы всё ещё в Крепости.

Но Трусишка и сам уже понял, что голос раздавался с противоположной стороны Старой Крепости, явно обращаясь к якобы находящемуся внутри зайцу.

— Кролик! — послышалось снова.

Теперь голос стал мягче и вкрадчивее. Ни за что не догадаешься, что это говорит хищник! Зайчата молчали.

— Кролик, теперь судьба этой нахальной вороны в твоих руках!

— Отпусти меня, хитрая рожа! Сейчас я выклюю тебе глаза...

Это был голос Карр-Кар! Внезапно раздавшийся крик вороны, также внезапно оборвался, будто кто-то заткнул ей клюв. Трусишка обомлел. Неужели Рыжий Лис умудрился схватить Карр-Кар?! Встретившись глазами с друзьями, Трусишка понял, что их посетила та же самая мысль.

— Кролик, — продолжал Рыжий Лис, — если ты сейчас же не откроешь дверь, то я сверну вороне шею.

Кролик взглянул сначала на Трусишку, потом на Путешественника, и, коротко бросив: "Оставайтесь здесь!", вдруг кинулся к потайному лазу.

— Постой, я тоже! — сказал Путешественник и бросился следом.

Друзья скрылись на чердаке, и Трусишка снова остался один.

— Кролик, — продолжал лис, — неужели тебе на жалко эту птицу?

— Не торопись, Рыжий Лис! — послышался голос Кролика из Крепости.

Трусишка даже поразился, насколько голос его друга звучал спокойно.

— Кролик! Не слушай его!..

Трусишка вздрогнул от внезапно раздавшегося громкого вопля вороны. Наверное, она попыталась о чём-то предупредить Кролика, но, судя по оборвавшемуся крику, у неё ничего не получилось. Трусишка не мог видеть того, что творилось с противоположной стороны Крепости, и ему приходилось угадывать происходящее только по шуму и разговорам. Даже шакал и пёс, расположившиеся в самом начале у боковых стен Крепости, но по разные стороны, куда-то успели запропаститься.

— Кролик! Я не привык ждать! — Голос Рыжего Лиса уже звучал угрожающе. — Немедленно открывай дверь, а то, клянусь, вороне несдобровать!

Наступила небольшая пауза.

— Всё! Мне надоело и...

Раздался какой-то стук, и злобный голос Рыжего Лиса осёкся. Через мгновенье началась страшная сумятица. Поляна огласилась топотом ног, хлопаньем крыльев, треском сучьев и какими-то неразборчивыми воплями.

— Ловите их!!

— А-а-а!

— Там! Там! Туда! Бегом!!

Кто кому и что кричал, было совершенно непонятно. Несколько хищников бросились к кусту, под которым располагался выход из подпола. Трусишка с ужасом отметил, что внутри Крепости тоже кто-то суетился и кричал. Неужели... Трусишка не мог даже решиться подумать такое.

Однако худшие его опасения подтвердились. Из-под злосчастного куста выбрался волк, держа в руках Кролика за уши... Трусишка зажмурился и снова открыл глаза, чтобы убедиться, что ему это не померещилось. Волк с добычей гордо прошествовал к Старой Крепости и скрылся с глаз Трусишки. А где же Путешественник? Трусишка надеялся, что хотя бы он уцелел!

Там, у противоположной стороны, хищники некоторое время что-то обсуждали. Хотя разговор был довольно громким, Трусишка от волнения не смог понять ни единого слова. Наконец, хищники показались из-за Крепости. Они толпой прошли к опушке и скрылись в зарослях. С собой они вели двоих связанных пленников: Кролика и Путешественника.

Трусишка закончил рассказывать и замолк. Уже почти стемнело. Острозуб веткой поворошил затухающий костёр и подложил дров. Некоторое время друзья сидели молча.

— Ты так и не спросил у Карр-Кар, как её поймал Рыжий Лис? — спросил наконец Острозуб.

Трусишка помотал головой. Острозуб понимающе кивнул.

— Что же нам делать дальше? — спросил он.

Трусишка лишь устало пожал плечами. Сегодня у него уже не осталось никаких сил для чего бы то ни было.

— Я всё выяснила и всё разузнала!

К шалашу опустилась Карр-Кар. Острозуб поставил перед ей маленькую чашку с похлёбкой, однако ворона, не дожидаясь расспросов, сразу принялась рассказывать и не притронулась к еде, пока не закончила. Пленников разместили где-то внутри Чёрной Крепости. Первым делом хищники выставили дозорного и принялись чинить сломанные ворота. Кроме того, к Братству Рыжего Лиса сегодня присоединились ещё трое шакалов. Одним словом, теперь к Крепости уже ни за что не проберёшься незамеченным! Под тщательной охраной пленников один раз выводили пощипать травы и даже сводили к реке, на водопой.

— Ну, что будем делать? — принимаясь за еду, спросила ворона

Трусишка с Острозубом переглянулись. Наверное, у Трусишки был слишком жалобный вид, потому что отвечать начал Острозуб.

— Ну... — ещё раз поворошив веткой костёр, сказал он. — Положение у нашего Братства незавидное. Кроме того, нас осталось слишком мало: я, ты да Трусишка...

Трусишка оглядел поникших друзей. Острозуб, конечно, говорил всё верно, однако очень уж всё плохо получалось. Эдак можно и вовсе раскиснуть! Кролик всегда старался приободрить друзей и настроить на хороший лад.

— Карр-Кар, нам нужны ещё сведения о хищниках, — решительно заявил Трусишка.

— Но я итак уже всё разузнала.

— Этого недостаточно, — помотал головой Трусишка. — Хищников стало больше и теперь за ними нужен глаз да глаз. Выясни, в какое время они охотятся, когда обедают, когда спят. Нужно узнать, чем они займутся, когда закончат чинить свои ворота.

— Хорошо, — вздохнула ворона.

— И никому не показывайся на глаза! Если хищники тебя заметят, то сразу догадаются, что мы что-то замышляем.

Ворона кивнула в знак согласия.

— А главное — смотри за нашими друзьями. Куда их обычно выводят гулять, по какой тропе водят к реке и сколько хищников их охраняет. — Трусишка помолчал. — Думаю, именно во время такой прогулки мы и постараемся устроить побег.

Карр-Кар доклевала свой обед и поспешно улетела, чтобы успеть добраться засветло до Чёрной Крепости. Проводив ворону взглядом, Трусишка устало откинулся к стенке шалаша и зевнул. Глаза слипались сами собой. Кажется, Острозуб что-то спросил, но Трусишка его уже не слушал. Завтра, — подумал он, засыпая.

На другой день выяснилось, что друзьям совершенно нечем заняться. Ворона с новостями прилетит только вечером, а что делать до этого времени? В полдень Острозуб, не выдержав, вызвался дойти до Большого Дуба, чтобы выяснить хотя бы, какие настроения царят в лесу среди его обитателей. Его не было довольно долго, и Трусишка, совсем замучившись от безделья, уже жалел, что позволил отправиться Острозубу, а не пошёл сам. Он приготовил обед из трав и кореньев и спустился к берегу, чтобы дожидаться там возвращения товарища. Ждал он его не с той стороны острова, куда обычно приставали с бревном зайцы, а с противоположной. Для бобрёнка было удобнее и быстрее добираться до острова от плотины.

Наконец, среди волн показался резво плывущий Острозуб, и Трусишка радостно бросился навстречу, но в воду всё-таки лезть не стал. Едва Острозуб выбрался на берег, как Трусишка тут же накинулся на него с расспросами.

— В лесу назревает паника, — начал рассказывать бобрёнок.

Он отряхнулся, и друзья зашагали вверх по склону.

— Никто ничего не знает, и каждый болтает, кто во что горазд. Говорят, что Рыжий Лис уже собрал Братство в дюжину шакалов, а Кролик то ли погиб, то ли подался в бега, то ли просто где-то прячется. Раз Карр-Кар около Большого Дуба нет, то и рассказывать больше некому о том, как всё обстоит на самом деле.

Острозуб замолчал.

— И это все новости?! — Трусишка не смог скрыть своего разочарования.

— Все.

— Так долго ходил, а новостей никаких и не принёс.

Но Острозуб нисколько не смутился.

— Я ходил за этим! — сказал он и с загадочным видом поднял левую руку.

Только сейчас Трусишка заметил у товарища в руках какой-то маленький свёрток.

— Что это?

— Пергамент.

— Зачем?

— Пока я торчал у Большого Дуба и выслушивал все эти бредовые слухи, у меня появилась одна замечательная мысль. Правду о Кролике и Рыжем Лисе знаем только я, ты и Карр-Кар. Но мы не можем постоянно сидеть у Большого Дуба и рассказывать каждому подошедшему о том, что происходит в лесу. Однако мы можем сделать новостной листок.

— Новостной листок? — удивлённо переспросил Трусишка.

— Да! Мы можем написать новости на листке пергамента и вывесить его у Большого Дуба. Звери будут подходить, читать и рассказывать остальным.

— Не все умеют читать, — заметил Трусишка.

— Тем, кто не умеет читать, будут рассказывать те, кто умеет читать.

Трусишка задумался. Чем больше он думал, тем больше ему нравилась идея Острозуба. Друзья уже дошли до шалаша, и проголодавшийся Острозуб накинулся на похлёбку.

— Новостной листок может читать Колючая Голова! — воскликнул Трусишка. — Он всё равно почти всегда сидит на Задумчивом Камне и читает свои свитки.

Острозуб кивнул с набитым ртом. Вспомнив про ежа, Трусишка подумал, что тот наверняка сможет помочь им хорошим советом. Как же он мог забыть про своего товарища!

— А Колючая Голова был у Большого Дуба? — спросил Трусишка.

— Не-а, — мотнул головой Острозуб.

Трусишка сначала расстроился, но, поразмыслив, прикинул, что вся эта бесконечная болтовня у Большого Дуба наверняка надоела ежу, и он всего лишь ушёл на время, чтобы отдохнуть. И он обязательно вернётся к Задумчивому Камню.

Трусишка еле дождался, пока Острозуб закончит обедать, чтобы поскорее приступить к созданию первого новостного листка.

— Глава 24. В плену (Кролик 14 635)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Кролик никак не мог привыкнуть спать в темнице, и поэтому ночь всегда тянулась для него особенно долго. Здесь не было даже самого крошечного окошка, поэтому нельзя было определить, сколько ещё осталось до утра. Вздохнув, Кролик в очередной раз поправил охапку сена, на которой лежал, и перевернулся на другой бок. Рядом на своей охапке сена беззаботно посапывал Путешественник. Оставалось только удивляться и завидовать его самообладанию.

Снаружи раздались тяжёлые шаги, послышался звук отодвигаемого запора, и дверь в темницу отворилась. Наконец-то наступило долгожданное утро!

— Выходи, длинноухие! — раздался зычный голос волка.

Кролик встал, потянулся и помог подняться своему проснувшемуся товарищу. Хотя уже прошло несколько дней после того, как их поймали, Путешественник всё ещё прихрамывал. Зря он тогда не послушался и не остался сидеть на дереве! Увидев, что Путешественник спустился за ним в хижину, Кролик велел ему тотчас же лезть обратно на чердак. Потом уже он узнал, что Путешественник второпях свалился со второго яруса лежанки и, сильно ушибив ногу, никуда не смог сбежать.

Сам же Кролик кинулся сначала открывать погреб, а потом — отпирать и отворять дверь. Промедли он ещё чуть-чуть — и Рыжий Лис свернул бы Карр-Кар шею. О том же, как лис умудрился поймать ворону, зайцы до сих пор не знали и, сидя в заточении, могли только гадать, как это случилось. Путешественник даже предположил, что хищники заранее расставили какие-нибудь силки на деревьях.

Кролик сильно подозревал, что, несмотря на своё обещание, коварный Рыжий Лис тогда вообще не собирался отпускать ворону. Но ему пришлось это сделать, чтобы как можно скорее ворваться в Крепость, потому что перед его глазами предстал Кролика, стоявший у открытого подпола. Увидев, что отпущенная ворона с криком взлетела, Кролик тут же сиганул вниз. Но сбежать ему не удалось: в норе его схватили хищники, бросившиеся навстречу по воплям Рыжего Лиса. А потом он увидел Путешественника, которого поймал Рыжий Лис.

Вспоминая это, Кролик вздохнул и первым поплёлся к выходу из темницы.

— Пошевеливайся, — незлобиво, скорее, по привычке, рыкнул волк.

Он стоял в дверях и ждал с верёвкой в руках, пока зайцы подойдут к нему. Из-за его спины выглядывал его постоянный спутник шакал Мелкий. Шакал как обычно накинул одну петлю на шею Кролику, а другую — на шею Путешественнику. Он затянул петли таким образом, чтобы зайцы не смогли их снять, но в то же время и не задохнулись. Волк тщательно проверил надёжность ошейников и обмотал другой конец верёвки вокруг своей руки.

— Вперёд! — скомандовал он.

Шакал зашагал первым, зайцы двинулись за ним, последним шёл волк. Они вышли из темницы, поднялись по лестнице и, пройдя через залу, где вечно храпел медведь на своей лежанке и постоянно копошился у очага барсук, выбрались на крепостной двор. Здесь хищники остановились, чтобы глаза зайцев немного привыкли к дневному свету после темницы.

Подождав некоторое время, волк снова скомандовал:

— Шагай уже!

Шакал тронулся первым. Кролик уже знал, куда идти, и, всё ещё щурясь, зашагал за ним к воротам. Сегодня ворота Чёрной Крепости охранял один из псов — Белое Пятно, или просто Пятныш. Не дожидаясь окрика волка, он засуетился, отодвинул засов и приоткрыл ворота. Шакал первым вышел за частокол и, осмотревшись, махнул рукой, показывая, что всё в порядке. Только тогда следом наружу выбрались зайцы и волк. Ворота за ними сразу же закрылись.

Как обычно, хищники сначала повели зайцев по тропинке вниз, к Полноводной Реке. Кролик по дороге нарочно замедлял свой шаг, чтобы хромому Путешественнику сподручнее было поспевать за ним. Иногда волк этого не замечал, иногда же прикрикивал, чтобы зайцы пошевеливались.

В этот раз отчего-то шакал беспрестанно оборачивался, но смотрел не на зайцев, а на волка. Вид у шакала был такой, будто он хотел что-то сказать, но всё никак не решался. Дойдя до реки, шакал уселся на камень, лежавший слева от тропы, а волк расположился на стволе поваленного дуба, лежавшем справа от тропы. Обычно зайцы сначала пили воду, а потом умывались. В этот раз Кролик замешкался, прежде чем наклониться к воде. У самой кромки берега он заметил клочок бумаги, чуть торчащий из песка. Сердце учащённо забилось. Бумага не могла оказаться здесь просто так. Наверняка это записка!

Кролик зачерпнул ладонями воду и начал пить. Мысли его крутились вокруг неожиданной находки. Как поднять этот клочок, чтобы этого не заметили хищники? Боковым зрением Кролик видел, что шакал, сидевший сбоку, сейчас на них смотрит. Но волк сидел сзади, и чтобы увидеть его, нужно было обернуться. А обернувшись, можно вызвать подозрение.

Кролик старался казаться спокойным, но, наверное, волнение всё равно отразилось на его лице, поскольку Путешественник бросил на него вопросительный взгляд. Клочок бумаги он сам не заметил, а Кролик не мог показать ему из опасения, что выдаст секрет хищникам. Кролик зачерпнул ещё воды, хотя уже напился. Пока их не увели отсюда, нужно срочно придумать, как незаметно для хищников подобрать записку!

— Волк, — прочистив горло, сказал вдруг шакал, — я давно хотел поговорить.

— Прямо здесь что ли?

Кролик украдкой взглянул сначала на шакала, а потом на волка.

— Да, — твёрдо ответил шакал. — Это разговор с глазу на глаз, а в Крепости полно лишних ушей.

Тут волк, наверное, вопросительно указал на зайцев, потому что шакал сказал:

— Нет, они не помешают.

— Ну, тогда валяй, говори.

— Честно говоря, не нравится мне всё это Братство Рыжего Лиса.

— Почему это? — искренне удивился волк.

Кролик сел на песок таким образом, чтобы одна рука легла на кусок бумаги, и, засунув в воду ноги, притворился, что хочет прополоскать их. Путешественник удивился, потому что ноги они обычно мыли вечером. Однако он не растерялся и, подмигнув Кролику, как ни в чём не бывало тоже засунул свои ноги в воду. Наверняка он уже сообразил, что произошло что-то необычное, хотя и не понял, что именно.

— Этот Рыжий Лис только и делает, что командует всеми. Сам же он за целый день и палец о палец не ударит. Лис считает себя самым умным, а между тем, скажу тебе по секрету, именно он угодил в заячью ловушку в Старой Крепости и выкопал подземный ход, чтобы выбраться оттуда.

— Какая ещё заячья ловушка? — фыркнул волк.

Кролик переглянулся с Путешественником. Волк явно не поверил, что зайцы могли поймать в ловушку хищника.

— Лис называет себя твоим другом, и ты сам в это веришь. Однако лис никогда не прислушивается к твоим советам и всегда поступает по-своему. Он ведь не послушал тебя, когда ты настаивал на том, что зайцы сбегут, если их держать в плену.

Последний довод был весьма сильным. Кролик помнил этот ожесточённый спор между волком и лисом у Старой Крепости сразу после того, как их, зайцев, поймали хищники. Волк говорил, что неубитая добыча всегда сбегает. Лис отвечал, что он лис, а потому не верит в волчьи пословицы. Волк, всё больше раздражаясь, говорил, что только недавно пленники как раз-таки удрали из Крепости, оставив их всех с носом. Рыжий Лис же улыбался и возражал, что теперь длинноухим уже никто не сможет помочь сбежать, потому что единственный, кто сумел бы им устроить побег, то есть, Кролик, сам угодил в плен. Тогда волк нехотя, но всё-таки уступил красноречивому Рыжему Лису.

Спиной чувствуя, что в этот момент волк уставился на шакала, Кролик сгрёб вместе с песком клочок бумаги и, наклонившись вперёд, засунул себе за пазуху.

— Давай свалим с этого Братства, а, Белый?

— Ты так говоришь, потому что ещё не понял Братства. В Братстве я провёл своё лучшее время в жизни. Братство — это помощь друг другу, это взаимовыручка и дружба. И вообще, Братство — это весело.

— Весело, как же! — проворчал шакал. — Шакалы постоянно кого-нибудь задирают.

— Со временем все задирки и ссоры кончатся. А длинноухих с собой что ли прикажешь забрать? Так нельзя, Мелкий.

— Длинноухие — общая добыча, их нельзя забирать. Отведём их обратно. Хотя одного зайца можно бы и забрать уже за одно подлое притворство Рыжего Лиса.

— Так нельзя, Мелкий, не по-дружески это будет.

— Белый, оглядись вокруг! — в сердцах воскликнул шакал. — Один ты стараешься поступать с другими по-дружески. А все остальные обращаются с тобой так, как выгодно им. Особенно этот Рыжий Лис, которого ты считаешь своим другом.

Кролик и Путешественник к этому времени уже умылись и теперь просто сидели на песке, ожидая окончания разговора. Главное — удалось незаметно подобрать записку!

— Сам-то хорош! — буркнул волк. — Бросил меня тогда раненного у Белой Реки и сбежал.

Шакал понурил голову.

— Знаешь, волк, там, в пещере, я многое передумал и многое понял. Мне стыдно за то, что я тогда удрал.

— Ладно, чего уж там, — сказал волк и поднялся со своего места. — Идём, а то засиделись уже.

Шакал встал и первым зашагал по тропинке вверх. Зайцы с волком тронулись за ним.

— Я ведь не рассказывал, как тогда выбрался из пещеры.

Здесь пропущен кусок текста, чтобы избежать распространения сочинения в черновом виде по разным ресурсам без разрешения автора. Полная версия будет выложена в своё время, когда всё будет дописано. Приношу свои извинения.

Они поднялись на поляну перед Чёрной Крепостью, где хищники позволили зайцам набрать себе на завтрак травы, кореньев и ягод. Волк привычно и неодобрительно ворчал, взирая на это занятие, поскольку не понимал, для чего необходима вся эта прогулка за частоколом. Но так делать велел Рыжий Лис, а волк никому больше не доверял выводить пленников из темницы.

Во время прогулки Кролик успел шепнуть Путешественнику, что нашёл у реки записку, но ещё не прочитал. Посчитав, что зайцы уже достаточно нагулялись, волк дал команду возвращаться. В том же порядке, что и всегда, процессия двинулась обратно к Крепости.

Шакал постучал в ворота.

— Кто там? — послышался из-за частокола строгий голос Пятныша.

— Это мы, откройте! — пискнул шакал.

Кролик уже давно заметил, что шакал, стараясь говорить громче, всегда срывался на писк. Интересно, Пятныш расслышал его или нет? Волк же не стал гадать и попросту гаркнул:

— Открывай!

Внутри крепостного двора зайцы привычно прошли в уголок между самой Крепостью и частоколом, где немного перекусили под неустанным присмотром хищников. Едва зайцы покончили с завтраком, как волк тут же скомандовал:

— А теперь за работу!

С самого первого дня заточения зайцы занимались тем, что перестилали солому на крыше Крепости. Хотя было очень неудобно, но работать приходилось так же в ошейниках, потому что волк наотрез отказывался их снимать вне темницы. Соломенное поле располагалось довольно далеко от Крепости, поэтому собирать солому зайцам, к счастью, не довелось. За ней ходили попеременно то собаки, то шакалы.

Зайцы сначала убирали с крыши старую, прогнившую солому, а потом вязали снопы из свежей соломы и укладывали взамен старой. Там, на крыше, Кролик и посмотрел украдкой подобранный у реки клочок бумаги. Как он и предполагал, это была записка от друзей. Она содержала только одно слово: "Держитесь!". Кролик, на всякий случай осмотрев записку ещё раз со всех сторон, спрятал обратно за пазуху и принялся за работу. Путешественнику он решил рассказать обо всём вечером в темнице, когда они останутся наедине. Раньше всё равно не получится нормально поговорить. Путешественник весь день делал большие глаза, намекая на записку, но Кролик лишь вскидывал брови в знак того, что ничего пока не может сказать.

Работали зайцы целый день под присмотром Мелкого, с утра до вечера, делая только небольшой перерыв на обед. Зато обед им позволялось готовить самим по своему желанию из трав и кореньев, что они собирали утром. Им выдали небольшой горшок и даже разрешили разжигать костёр в уголке крепостного двора.

Сами хищники занимались тем, что попеременно ходили на охоту, таскали воду, хворост и солому. Командовал и присматривал за всеми волк. Несколько раз в день выходил из своей комнаты Рыжий Лис и с самодовольным видом прогуливался по двору. С тех пор, как он побывал в погребе, он сильно изменился. Он весь лоснился и даже начал толстеть. А несколько дней назад Рыжий Лис затеял какую-то постройку возле ворот Крепости. Хищники восприняли новую затею без воодушевления и работали как-то нехотя. Кролику с крыши Крепости прекрасно было видно, как шакалы, переругиваясь между собой, неторопливо вкапывали в землю третий столб.

Кролик и Путешественник еле дождались вечера. Ужин состоял как обычно из остатков обеда, после чего зайцев отвели в темницу и, сняв ошейники, оставили наконец-то одних. Едва шаги хищников смокли на лестнице, как Путешественник кинулся с расспросами к Кролику.

— Ну, что ты там нашёл?

— Клочок бумаги!

— Записку?! От Трусишки?

— Да, но, полагаю, что он писал её не один.

— Эх, почему здесь так темно! Что там написано?

— Держитесь.

— И это всё?!

— Да.

— Только одно слово: держитесь?!

Кролик кивнул, но потом спохватился, что собеседник его не видит в темноте, и сказал:

— Да.

Путешественник некоторое время молчал, очевидно, обдумывая содержимое записки.

— Может, этот клочок вообще случайно забросило сюда ветром. — Голос Путешественника был полон разочарования. — Лучше уж ничего не писать, чем подкидывать такие записки, состоящие из одного слова!

— Главное — что эта записка означает! Это вообще самая лучшая записка, которую только можно было написать двум пленникам.

— И что же она означает?

— Она означает, что Трусишка не один. Один он не смог бы составить такую короткую и многозначительную записку. Значит, он сумел не только сохранить наше Братство, но нашёл ещё новых друзей. Она означает, чтобы мы с тобой не отчаивались и не теряли надежды. И ещё она означает, что Трусишка что-то придумал.

Только бы Трусишка не наделал глупостей! — добавил про себя Кролик.

— Трусишка хотя бы мог намекнуть, что он придумал. А то сидим здесь и ничего не знаем!

— Записка могла попасть в руки хищников.

— Об этом я как-то не подумал, — после короткой паузы произнёс Путешественник. — Прочитав эту записку, хищники ни за что бы не догадались, что она означает.

— Вот поэтому это самая лучшая записка, которую только можно было написать.

— Теперь я согласен! — воскликнул Путешественник, а потом добавил: — Но всё-таки жаль, что мы не знаем, что там задумал Трусишка.

Кролик тоже очень хотел бы этого. Сколько они не старались с Путешественником, но так и не смогли придумать, как можно отсюда сбежать. Признаться, Кролик не очень-то и верил, что у Трусишки что-нибудь получится. Не потому, что он не доверял или сомневался в Трусишке. Просто неприступная Чёрная Крепость теперь неусыпно охранялась хищниками и днём и ночью. Но Кролик не стал говорить этого Путешественнику.

— Глава 25. Чёрная Крепость (Мелкий 18 804)

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

После обычной утренней прогулки волк поставил Мелкого присматривать за зайцами, которые полезли на крышу работать. Сам же он взялся командовать шакалами, занимавшимися постройкой башни у ворот. Солнышко уже начало пригревать, и Мелкого начало клонить ко сну, хотя было ещё только утро. Чтобы не задремать и не отхватить затрещины от волка, шакал встал с бревна, на котором сидел, и принялся ходить взад-вперёд вдоль задней стены Крепости.

Чтобы присматривать за зайцами, особого труда не требовалось, но волк никому другому кроме Мелкого этого дела не доверял. За это шакалы и собаки косо поглядывали на Мелкого и старались толкнуть или стукнуть при любом удобном случае, когда этого не мог видеть волк. И хотя Мелкий старался постоянно держаться поближе к волку, попадало ему изрядно. Улучив момент, пока его не видел волк, Скребок, один из шакалов, тут же показал кулак. Мелкий поспешил отвернуться.

Скрипнула входная дверь. Со своего места шакал не мог видеть, кто вышел, но, на всякий случай, отошёл чуть подальше за угол Крепости.

— Ну, как продвигается работа?

По голосу сразу стало ясно, что это Рыжий лис. Что-то рано он сегодня выбрался на свою прогулку!

— На днях достроим, — ответил волк тоном, не вызывающим сомнений.

— Хорошо. Пусть шакалы пока продолжают работать, а нам с тобой, Белый, нужно отлучиться по одному важному делу.

Мелкий похолодел. Ему не избежать взбучки от шакалов, если волк уйдёт из Крепости!

— Тогда длинноухих надо бы закрыть, — сказал волк.

— Сколько раз тебе можно повторять, что длинноухие уже не смогут сбежать отсюда. За столько дней они даже ни разу не попытались удрать, потому что это невозможно.

— Неубитая добыча...

Эта волчья присказка набила оскомину даже Мелкому.

— Ладно, ладно! — раздражённо прервал волка Рыжий Лис. — Иди, закрывай длинноухих.

Как только волк вышел к задней стене, Мелкий тут же бросился к нему и шёпотом принялся умолять, чтобы он взял его с собой. Волк подобного нытья не переносил, а потому мог либо уступить, либо накостылять. В этот раз повезло: волк скривился, но, не желая тянуть время, кивнул в знак согласия.

Мелкий тут же кинулся помогать волку. Вдвоём они быстро отвели пленников в Крепость, заперли их в темнице и вышли обратно. Рыжий Лис уже стоял в воротах, которые ему открыл один из шакалов. Лис, увидав, что за ними увязался и Мелкий, строго взглянул на него и даже собирался что-то сказать, но, вдруг передумав, отвернулся и промолчал. Облегчённо вздохнув, шакал засеменил за лисом и волком, зашагавшими вперёд. Он шёл на некотором отдалении от них таким образом, чтобы не надоедать своим присутствием, но, в то же время, чтобы не пропустить ни единого слова, если вдруг затеется какой-нибудь разговор.

Интересно, куда это вдруг собрался Рыжий Лис? Наверняка он что-то задумал. Сам Мелкий, конечно же, не мог спросить этого. Оставалось ждать, когда вопрос заинтересует волка. К счастью, ждать пришлось недолго.

— А куда мы идём, Рыжий?

Шакал сразу же навострил уши.

— К Большому Дубу.

К Большому Дубу?! А это ещё зачем? Шакал знал, что у Большого Дуба собираются обитатели леса, чтобы узнать новости. Однажды Рыжий Лис уже ходил туда, чтобы объявить о том, что он будет ловить зайцев до тех пор, пока не поймает Кролика. Что же задумал этот хитрец на этот раз?

— А зачем?

— Ночник рассказал, что там происходят довольно странные вещи.

Ночником за глаза Рыжий Лис называл Ночного Брата.

— Что за странные вещи?

— Увидим, когда дойдём — уклончиво ответил Рыжий Лис.

И он ускорил шаг, что избежать дальнейших расспросов. Волк, поняв это, замолчал к неудовольствию шакала. Если лис избегает прямого ответа, то, надо полагать, у Большого Дуба происходит что-то не очень приятное. Всю дорогу волк с лисом молчали, и шакал шёл за ними, погружённый в свои мысли.

Жизнь в Братстве ему надоела, но уходить один, без волка, он не хотел, и приходилось терпеть, потому что волк ни на какие уговоры не поддавался. Шакал уже чувствовал, что ещё чуть-чуть — и волк побьёт его за эти разговоры.

К Большому Дубу хищники попытались подобраться незаметно, однако ничего не вышло. Как и в прошлый раз, птицы, живущие у Большой Поляны, подняли страшный гвалт, предупреждая об опасности. Когда хищники вышли на поляну, у Большого Дуба было уже пусто. Только на Задумчивом Камне одиноко сидел ёжик. Шакал подёрнул плечами. И что здесь собирался увидеть Рыжий Лис?

Но вскоре шакал заметил на стволе Большого Дуба что-то жёлто-белое. Когда хищники подошли ближе, стало ясно, что это листок бумаги, приколотый к дереву. Рыжий Лис, пройдя мимо Задумчивого Камня, решительно направился к повешенному листку, и шакал понял, что это и есть причина, из-за которой они сюда заявились.

На листе что-то было написано, но шакал, стоя за спинами своих более высоких товарищей, ничего не мог разглядеть. Некоторое время хищники молча читали, а шакал нетерпеливо топтался сзади. Волк старательно шевелил губами и щурился. Рыжий Лис, читая, сначала улыбался. Потом он стал хмуриться, чем дальше, тем всё сильнее и сильнее, пока совсем не побагровел от злости. Неожиданно он сердито содрал лист с дерева и, порвав и скомкав, бросил на землю.

— Новостной листок! — раздражённо пробормотал он.

— Ты чего, Рыжий? — удивлённо спросил волк.

— По-твоему, я должен был стерпеть подобную дерзость?

Волк озадаченно почесал в затылке, но ничего не сказал. Наверняка он ещё не успел дочитать — у него всегда было туговато с чтением. Шакал покосился на брошенные клочки бумаги, но подойти и поднять не решился, хотя ему было очень интересно, что же такого на этом листе было написано.

— А у тебя, колючий, что за свиток в руках? — обратился вдруг раздражённый лис к ежу.

— Жизнеописание лиса Чернобура.

— Чего?! — в один голос воскликнули волк и лис.

Они ошарашенно переглянулись. Шакал был удивлён не меньше.

— Жизнеописание лиса Чернобура, — повторил ёж.

Лис шагнул к ежу. Тот на всякий случай ощетинился колючками и приготовился свернуться в клубок.

— Откуда это у тебя?

— Я сам написал.

— Дай-ка взглянуть, — потребовал Рыжий Лис.

Однако ёж лишь крепче сжал в руках свиток.

— Я думаю, что здесь нет ничего такого про Чернобура, чего бы ты не знал, Рыжий Лис.

Голос ежа дрожал, но смотрел он смело.

— Ты думаешь, что тебя спасут твои колючки? Если уж ты написал это жизнеописание, то должен знать о том способе, который Чернобур придумал, чтобы расправляться с ежами!

Ёж побледнел. Шакал даже и не подозревал, что есть способ ловить ежей! Лис сделал шаг к ежу с явным намерением вырвать у того свиток, но его остановил неожиданный окрик волка:

— Не трогай его, Рыжий!

Лис удивлённо оглянулся на волка.

— Почему ты защищаешь этого наглеца?

— Потому что он помнит о Чернобуре. Потому что хоть кто-то помнит о Чернобуре.

— Да кому нужен этот Чернобур? Какой прок от того, что его помнят? Твой Мизинец давно уже умер.

Мизинец?! Голос Рыжего Лиса был полон ехидства. Шакал старательно склонил голову, чтобы волк не заметил его удивлённого лица, если вдруг обернётся. Неужели Чернобура звали ещё и Мизинцем? Какое-то неподобающее имя для предводителя Братства, наводящего ужас на все леса в округе.

— Чернобур никогда не скрывал своего старого имени. И вообще — мёртвым его никто не видел!

— Неужели ты всерьёз полагаешь, что Чернобур до сих пор жив?

Так Чернобур жив или мёртв? Шакал уже ничего не понимал и смотрел то на лиса, то на волка, то на ежа. У последнего тоже был довольно удивлённый вид. Похоже, он тоже впервые слышал о том, что никто не видел Чернобура мёртвым.

Волк ничего не ответил лису и шагнул к ежу. Рыжий Лис, презрительно фыркнув, отошёл от Задумчивого Камня.

— И что у тебя написано в этом жизнеописании? — спросил волк.

— О том, как Чернобур собрал своё Братство. О том, как вместе с Братством построил сначала Старую Крепость, а потом Чёрную Крепость. О том, как Братство охотилось. О том, какие порядки были в Братстве.

Ёж говорил быстро и уверенно, будто знал это всё наизусть. Волк не скрывал своего удивления.

— И откуда же ты всё это узнал?

— Ну, мне кое-что ещё неизвестно. Я не знаю, откуда появился лис Чернобур, и не знаю, как он умер. Я расспрашивал разных зверей, живущих в этом лесу.

Лис, стоявший в сторонке, но внимательно всё слушавший, снова фыркнул.

— Да что могут знать все эти твои звери, — воскликнул волк. — Надо было расспрашивать тех зверей, что состояли в Братстве!

— Так они все разбежались. А к оставшимся даже подойти страшно.

Ёж, конечно же, имел в виду самого волка и лиса.

— Если кто-нибудь попытается тебя тронуть, скажи, что ты друг Белого Медведя.

Ёж удивился, но быстро взял себя в руки.

— Может, ты лучше расскажешь о том, как умер лис Чернобур?

Волк несколько мгновений колебался. Шакал и сам бы с интересом послушал историю волка о странной смерти Чернобура. Раньше, когда они кочевали только вдвоём, волк порой что-нибудь рассказывал. Но Рыжий Лис, недолюбливающий Чернобура, требовательно скомандовал:

— Белый, нам пора возвращаться.

И первым двинулся прочь от Большого Дуба. Волк кивнул и, уже шагнув за лисом, вдруг снова обернулся и спросил у ежа:

— Как тебя зовут?

— Колючая Голова.

— Я ещё вернусь, Колючая Голова.

Шакал некоторое время стоял в нерешительности. Он то опускал взгляд на клочки бумаги, валявшиеся на траве, то поднимал взгляд на своих удалявшихся товарищей. Наверное, лис теперь уж точно не заметит. Шакал быстрыми движениями поднял скомканные бумажки и, сунув за пазуху, припустил за волком, который уже начал вертеть головой в поисках отставшего друга.

Рыжий Лис всю дорогу раздражённо молчал, а потому молчал и волк. Шакалу очень хотелось прочитать то, что было написано на этой загадочной бумаге. Но придётся потерпеть до Чёрной Крепости, где можно будет уединиться в каком-нибудь укромном уголке. Если Рыжий Лис поймает его с этими клочками, то уж наверняка поколотит. А потом надо будет обязательно порасспрашивать волка о загадочной смерти Чернобура.

Чёрная Крепость встретила их какими-то криками. Сначала шакал подумал, что ему показалось. Но чем ближе хищники подходили к Крепости, тем явственнее слышались истошные вопли и страшный шум, раздававшиеся из-за частокола. Похоже, внутри вовсю шла драка. Волк и лис бросились к воротам, а шакал, испугавшись не на шутку, намеренно чуть приотстал. Кто его знает, что там случилось!

Волк изо всех сил забарабанил кулаками по воротам.

— А ну открывайте! — заорал он.

— Живо открывайте! — благим матом вторил ему Рыжий Лис.

Шум в Крепости не утих, но криков стало меньше. Значит, вернувшихся услышали. Шакал даже сумел разобрать среди гвалта несколько слов.

— Вернулись...

— Хозяин!..

Это несомненно был барсук.

— Я же говорил...

— Не открывай! — раздался чей-то резкий голос, перекрывший шум и гам.

На лице Рыжего Лиса мелькнула растерянность. За воротами послышалась какая-то возня, будто кто-то боролся друг с другом, затем что-то с гулким стуком упало на землю и ворота, скрипнув, приоткрылись. Волк сразу же со всей силы дёрнул ворота на себя, отворив их настежь. Ему под ноги покатились Безухий и Скребок, сцепившиеся между собой и с воем и рычанием колошматящие друг друга.

Мелкий из-за спины волка и лиса заглянул в крепостной двор и оторопел. Самый большой из шакалов, Чёрный Клык, прижимал к земле с визгом вырывающегося барсука. Третий шакал, Рваный, боролся с Пятнышом у недостроенной башни. Собаки и шакалы и до этого препирались между собой, но до такой потасовки дело ещё не доходило. Мелкий бросил короткий взгляд на Рыжего Лиса. Кажется, на лице предводителя Братства к растерянности добавился ещё и страх.

— Прекратить немедленно!! — гаркнул волк во всю мощь своих лёгких.

Двумя резвыми движениями он раскидал в разные стороны Безухого и Скребка и с рычанием ворвался во двор. Рыжий Лис, оправившийся от своего страха, последовал за ним. Шакал, убедившись, что драка прекращается, тоже проскользнул в распахнутые ворота.

— Хозяин! — жалобно простонал барсук.

Но Чёрный Клык уже отпустил его, и тот поднялся на ноги.

— Что здесь происходит? — спросил Рыжий Лис.

— Эти проклятые собаки затеяли драку! — подбежав к лису, сразу же ответил Чёрный Клык.

— Не верь ему, Рыжий Лис! — закричал Безухий, подошедший с другой стороны. — Это всё шакалы придумали!

Безухий и Чёрный Клык начали спорить, осыпая друг друга ругательствами.

— Молчать! — приказал Рыжий Лис.

Однако спорщики не унимались. Тогда волк, подойдя, схватил их и столкнул лбами друг об друга. Безухий и Чёрный Клык повалились на землю, потирая свои ушибленные головы.

— Закройте ворота, бездельники, и немедленно принимайтесь за стройку! — заорал Рыжий Лис. — Живо!

Шакалы и собаки все разом кинулись к башне и засуетились, шикая друг на друга и продолжая шёпотом переругиваться и пихаться локтями. Волк с самым суровым видом шагнул к ним, чтобы присматривать за ними.

— Хозяин! — решился подать голос барсук, стоявший до этого на некотором отдалении от лиса и не осмеливавшийся подойти.

Рыжий Лис кивнул барсуку и зашагал в Крепость. Барсук засеменил за ним, что-то ему шёпотом рассказывая на ухо. У входа он вырвался вперёд и услужливо открыл дверь перед лисом, после чего оба скрылись внутри. Осторожно оглядевшись, Мелкий попятился за Крепость. Похоже, все пока про него забыли. Оно и к лучшему. Мелкий нащупал за пазухой клочки бумаги, подобранные у Большого Дуба.

Но он не успел пройти в укромный уголок за задней стеной Крепости. Входная дверь внезапно снова приоткрылась, и наружу высунулась голова Рыжего Лиса. Лис оглядел крепостной двор и остановил свой взгляд на Мелком.

— Иди сюда, — велел лис.

Мелкий, опустив голову, чтобы лис не заметил его досады, затрусил в Крепость. Зайдя внутрь, шакал изумлённо огляделся. В зале царил полный беспорядок: скамейки были опрокинуты, на полу валялись горшки, большей частью битые, ложки, ножи. Даже дрова были раскиданы из дровника. На столе лежали пленные зайцы, крепко связанные верёвками. Медведь сидел на своей лежанке, виновато понурив голову.

Что же здесь такого произошло? Шакал терялся в догадках.

— Развяжи пленников и закрой их обратно в темнице, — приказал лис.

Вид у него был чрезвычайно недовольный. Лис прошёл к очагу, где барсук продолжил ему рассказывать о случившемся. Шакал принялся неторопливо освобождать зайцев от пут, надеясь хоть что-нибудь услышать. Но полосатый говорил очень тихо, только Рыжий Лис иногда тихим голосом спрашивал:

— А он?.. А тот что?.. Вот негодяй!

Шакал развязал зайцев и повёл их вниз, в темницу. Поддерживая друг друга, зайцы еле ковыляли на затёкших от верёвок ногах. Заведя пленников в темницу и убедившись, что на лестнице никого нет, шакал тихо спросил:

— Эй, длинноухие! Что тут сегодня произошло?

Зайцы взглянули на него, но ничего не ответили. В их глазах скользнуло удивление, что к ним обратились с подобным вопросом. Мелкий и сам понимал, что поступил глупо. Он запер дверь и вновь нащупал за пазухой клочки бумаги. Если сейчас попытаться выйти из Крепости, то попадёшься на глаза Рыжему Лису, и тот сразу же поручит ему какую-нибудь работу.

Шакал зажёг свечу, которая стояла на полке рядом с дверью, и, устроившись под лестницей, вытащил из-за пазухи бумажки. Он старательно разгладил скомканные клочки и разложил их на каменному полу. Рыжий Лис в припадке гнева разорвал лист всего на три части, и не составило никакого труда сложить их вместе. Верхняя, самая крупная надпись гласила:

Новостной листок 2

Так, это название. А двойка, вероятно, означает, что до этого уже был начиркан один листок. Ниже шёл текст, написанный уже мелкими буквами, и шакал углубился в чтение.

Воззвание ко всем жителям леса!

Ужасная беда ожидает всех обитателей леса, если мы не поднимемся на борьбу с Рыжим Лисом. Нужно остановить Рыжего Лиса, пока хищников не стало чересчур много. Иначе будет поздно, и наш лес будет захвачен хищниками повторно, как до этого Братством лиса Чернобура. Вряд ли кто-нибудь хочет возвращения тех страшных времён.

Зайцы Кролик и Путешественник всё ещё находятся в плену у Братства Рыжего Лиса в Чёрной Крепости, но Заячье Братство не уничтожено! Заячье Братство продолжает бороться.

Все на борьбу с Рыжим Лисом! Рыжий Лис не такой умный и хитрый, каким хочет казаться. Вместе мы одолеем этого негодяя.

Заячье Братство.

Ого! Неужели Заячье Братство всё ещё существует? Ведь Кролик, предводитель Братства, пойман и заточён в темницу.

В самом низу листка располагался рисунок, изображавший зайца, который молотил палкой по голове убегающего в страхе лиса. Подпись под рисунком гласила: "Рыжий Лис, прочь из нашего леса!". Шакал хихикнул. Рисунок получился весьма выразительным. Недаром Рыжий Лис впал в такую ярость.

Шакал собрал бумажки и аккуратно засунул обратно за пазуху. Тут его посетила неожиданная идея. Он немного подумал и довольно улыбнулся. Кажется, есть способ сделать этих длинноухих более разговорчивыми.

Мелкий прислушался к тому, что творилось наверху. Что-то сердито говорил Рыжий Лис, но слов шакал разобрать не мог. Мелкий отодвинул засов и, взяв свечу, вошёл в темницу. Пленники удивлённо уставились на него: со свечой к ним ещё никто не заходил.

— Длинноухие! — шёпотом произнёс шакал. — Если расскажете, что сегодня случилось, я тоже кое-что вам расскажу.

Зайцы переглянулись.

— И что же ты нам расскажешь? — также шёпотом спросил Кролик.

— О том, что случилось сегодня в лесу.

— Хорошо. Только ты рассказывай первым.

Шакал застыл в замешательстве. Если рассказать первым, то зайцы могут и обмануть его. А если он откажется, то опять придётся уйти ни с чем. Кролик, вероятно, понял его сомнения.

— Если мы тебя обманем, — сказал он, — ты сможешь нас хотя бы побить. Если же ты нас обманешь, мы ничего не сможем тебе сделать.

Правильно рассуждает, длинноухий! Шакал ещё раз выглянул наружу и, убедившись, что всё спокойно, шагнул обратно. Он прикрыл за собой дверь и, подозвав зайцев, протянул им бумаги.

— Что это? — подозрительно косясь, спросил Кролик.

— Новостной листок, написанный вашим Братством. Он висел на стволе Большого Дуба, пока Рыжий Лис не сорвал в бешенстве.

Зайцы, схватив клочки, быстро сложили их на полу. Шакал держал свечку, пока пленники читали.

— Ай да, Трусишка! — не сдержавшись, шёпотом воскликнул Путешественник. — Ай да, молодец!

Кролик ткнул его в бок, чтобы тот замолчал. Шакал понимающе усмехнулся.

— Неподходящее имя выбрал себе ваш Трусишка, — сказал он. — А теперь, зайцы, ваша очередь исполнить обещанное.

— Насколько я понял, — сказал Кролик, — как только лис и волк покинули Крепость, шакалы задумали поделить нас, пленников, и сбежать.

Мелкий прищурился. Не зря ему казалось, что Чёрный Клык в последнее время ходит с таким видом, будто что-то задумал.

— Но собаки и медведь не согласились?

— Как раз тут все были единодушны. Но когда нас вытащили из темницы, все вдруг начали спорить, кому какая доля добычи достанется. А потом началась драка.

Ах, вон оно что! Теперь всё стало ясно. Каждый хотел урвать себе кусок побольше. А когда Рыжий Лис вернулся, собаки запаниковали и бросились открывать ворота.

— Мелкий! — донёсся снаружи голос Рыжего Лиса.

Шакал вздрогнул. Вот и про него вспомнили. Он выхватил новостной листок с пола и в мгновенье ока выскочил из темницы. Погасшую свечу он поставил обратно на полку и быстро запер дверь.

— Мелкий!

Бумаги шакал сначала хотел запихнуть обратно за пазуху, но в последний момент передумал и спрятал под лестницей. Неосторожный шорох бумаги под одеждой может вызвать подозрение лиса..

— Где ты шатаешься, мелкая рожа?!

Голос Рыжего Лиса уже звучал рассерженно. Мелкий опрометью кинулся вверх по лестнице.

Роман дописан, но выложен не полностью!

Глава 26.

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Глава дописана, но в общий доступ не выложена...

Глава 27.

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Глава дописана, но в общий доступ не выложена...

Глава 28.

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Глава дописана, но в общий доступ не выложена...

Глава 29.

(Всегда самая свежая и полная версия здесь: http://samlib.ru/j/jarow_e/legend.shtml)

Глава дописана, но в общий доступ не выложена...