— Подъем! — грозный крик был сопровожден болезненным тычком в неприкрытый доспехами бок.
Жак оторвал голову от досок и скривился, поняв, что не только лежал в луже блевотины, но и был ей обильно покрыт сверху. Тут же ему стало не до мерзких ощущений, так как на него смотрел лейтенант их роты.
— Жив?
— Да, ваша милость, — несмотря на бодрое заявление, ответ вышел жалким, прежде всего из-за тона голоса, которым Жак все это произнес.
— Тогда бегом наверх и приводи себя в порядок, — лейтенант сморщил нос, но больше ничем своего отношения к внешнему виду солдата не выдал.
Жак поспешил выполнить распоряжение, но выяснилось, что ноги не слушаются его. Пришлось ползти на карачках. Когда он оказался на верхней палубе и втянул в легкие чистейший воздух, голова закружилась, а на глаза навернулись слезы. Корабль стоял без движения и со спущенными парусами, но главное, что он находился в бухте. Берег был в каких-то десяти метрах, а это означало, что все закончилось. Всесветлый услышал молитвы солдат и смилостивился над ними.
И лишь на следующий день Жак узнал, что Северные острова увидели далеко не все его сослуживцы. Половина александрийской терции навсегда осталась в водах Ледяного моря, сгинув без следа. Тогда то Жак впервые и пожалел о том, что завербовался в армию герцога Каса.
* * *
*
— Не вздумайте жрать всех подряд! — рык сержанта был слышен и у осажденных, и Жак был готов поставить свое жалование за полвека, что их командир делал это специально, — Оставьте самых упитанных на завтра! Эти ублюдки обречены, не стоит тратить на них силы! Считайте их премией за верную службу!
Строй гвардейцев Ильхори одобрительно взревел.
Вчерашнее сражение с одним из отрядов светоносцев закончилось ожидаемым разгромом врага и его стремительным отступлением обратно к берегу. Небольшой замок, что встал на пути гвардейцев, оказался занят примерно сотней людей и парой сотен раненных, вывезти которых светоносцы не успевали. Жак знал, что этот замок для гвардии не преграда, и готовился к молниеносному сражению и продолжению преследования разбитого противника, но неожиданно для всех командование приказало начать осаду. Задержка была нелогична и непонятна, но распоряжения офицеров не обсуждаются, а выполняются.
За полвека службы в гвардии Ильхори Жак привык ко всему. После обращения в кровопийцу на многое начинаешь смотреть философски, даже на самые серьезные изменения в судьбе, а уж странные приказы начальства и вовсе воспринимаешь как должное. В гвардейском полку Жак был одним из самых молодых, но даже он помнил, как однажды их всех заставили рыть огромный туннель из ниоткуда и в никуда, или как буквально недавно офицеры серьезно наказывали всех, кто предлагал перенести войну на территорию Элура, или как двадцать лет назад гвардия уничтожала кровопийц, испокон веков живущих на востоке Ильхори по отдельным хуторам, хотя те были всегда верны герцогу Чергору. Так что приказ начать осаду мелкого замка, вместо того, чтобы быстро взять его штурмом, Жак воспринял нормально и, в отличие от сослуживцев, не пытался получить от офицеров и сержантов ответы на закономерно возникающие вопросы.
Благодаря этому его и отобрали для особой команды, что должна была сделать вылазку в замок и попугать его обитателей. Как оказалось, в столице было решено взять в плен как можно большее количество светоносцев, так чтобы при необходимости обратить их в нелюдь и направить против своих бывших товарищей. Две сотни раненых, находящихся в замке, показались командованию хорошей возможностью выполнить распоряжение столичных стратегов.
Одним махом взлетев на стену, Жак сильным ударом выбил дух из часового, и похвалив себя за удачное начало, тут же скривился от поднятой тревоги. Все же два дня постоянных криков под стенами о "премии в виде упитанных светоносцев" то ли не успели притупить бдительность защитников замка, то ли сыграли прямо противоположную роль, и заставили обреченных на смерть более тщательно относится к патрульным обязанностям.
Достав длинный кинжал, излюбленное оружие гвардии Ильхори, Жак облизнулся и спрыгнул со стены, краем глаза отметив, что его товарищи сделали тоже самое. Всего лишь сотня людишек не являлась для них достойными противниками, а паладинов и магов среди укрывшихся в замке не было. Десять минут, и все раненные попадут в плен, и их можно будет обратить в вампиров.
Причем Жак был уверен, что тянуть с этим никто не будет. На севере королевства действовал отряд элурцев, и они не просто эффективно сражались с гвардейцами, но и убивали их в больших количествах. Среди старых вампиров отправка на север стала чем-то вроде наказания и даже смертного приговора, а потому будет не лишним увеличить численность ильхорийской армии за счет новеньких и дать им возможность показать свою преданность новой родине на севере. Если же элурцы их убьют, то никакой беды от этого не будет. Светлый поход только начался, и в Ильхори не будет проблем с людишками, которых можно обращать в любых количествах. И никакие серебряные пластины, вживленные под кожу им не помогут!
Не встретив никакого сопротивления, Жак ворвался в казарму и застыл. Помещение, где располагались раненые, встретило его тишиной и трупами. Защитники замка убили всех, кто не мог сделать это самостоятельно, а затем покончили с собой. Быстро пробежавшись и осмотрев безжизненные тела, Жак убедился, что глаза его не подвели.
— Проклятие! — рык сержанта заставил Жака вздрогнуть, — И здесь одни трупы!
— Все защитники замка убили себя? — тут же сообразил Жак.
— Да. Как только поднялась тревога, люди стали убивать раненых и себя. Мы зря потеряли под стенами этого замка пару дней! Никаких пленных здесь нет!
Кивнув, Жак быстро опустился на колени и принялся пить еще теплую кровь из ближайшего трупа. Пропадать добру было совсем не нужно, и, раз уж люди выбрали такую судьбу, то не ему их судить, но впервые за все время с момента обращения, вурдалаку стало казаться, что у него и королевства нет никакого будущего.
* * *
*
Бросив опасливый взгляд на хмурого молчаливого воина, стоявшего у дороги, Жак остановил фургон и осторожно слез на землю. Поймав брошенный ему кошелек, возница раболепно поклонился и отошел в сторону, не забыв похвалить себя за то, что поборол собственное любопытство и не заглядывал в мешки, которыми был набит его фургон. Менее благоразумные возницы прямо сейчас получали заслуженное наказание за нарушение условий найма.
Жак прекрасно отдавал себе отчет в том, что обычным мордобоем дело не закончится. Ни для кого в караване не было секретом, что их наниматели являются легендарными вампирами, наводящей ужас нелюдью, держащей в страхе человеческие королевства на востоке. Жак не знал откуда они взялись здесь и, честно говоря, не хотел этого знать. Другие возницы болтали о том, что вампиры пришли из Великого леса, некоторые отстаивали точку зрения о том, что они прошли по горам. Жаку же было все равно. Ему вовремя платили обещанное и никогда не били без причины, как это часто делал его предыдущий хозяин. Этого мужчине было более чем достаточно.
— Груз цел?
— Да, ваше сиятельство! — солдат превратился в изваяние.
Жак поспешил склонить голову перед лидером вампиров, но тот почему-то не прошел мимо крестьянина, как обычно это делали дворяне, а остановился прямо перед ним.
— Это наш лучший работник?
— Да, ваше сиятельство! Молчалив, исполнителен, трудолюбив.
— Как тебя зовут?
— Жак, ваше сиятельство.
— У меня есть к тебе предложение, Жак. О нас узнали, и ваши правители напуганы. На входе в столицу вашего королевства стоят патрули и никого туда пускают. Вскоре эта ситуация изменится, ведь жрать людям что-то надо, а городские запасы не бесконечны.
— Истинно так, ваше сиятельство, — Жак не очень понимал о чем идет речь, но вбитая кулаками аристократов привычка не позволяла ему говорить что-то иное кроме слов согласия.
— Как ты смотришь на то, чтобы быть одним из первых, кто завезет в столицу так нужное ей продовольствие?
— Так это... ваше сиятельство, я же всегда все сделаю как вы скажете.
— Молодец, — герцог Илий потрепал крестьянина по плечу, — А когда ты окажешься внутри, ты ведь выполнишь одну мою маленькую просьбу?
Колени Жака предательски задрожали, но он лишь молча поклонился.
— Я дам тебе свою кровь. Найди людей, которые захотят стать вампирами, и напои их ей. Или можешь выпить ее сам.
— Да, ваше сиятельство.
— Вот и умница.
Герцог отошел, а Жак впервые начал жалеть о том, что связал свою жизнь с нелюдью.
* * *
*
— Вот здесь их и сожгли, ваша милость. Всех, вместе с конями.
— А доспехи, оружие, упряж, личные вещи кочевников?
— Этим не наш легион занимался, ваша милость. Мы просто жгли мертвых степняков, которых его высокопревосходительство архимаг Роз убил в бою своей магией, а трофеями мы не занимались, — декурион Жак перехватил копье и переступил с ноги на ногу, — Для этого у нас в армии специальные команды были, они все ценное и собирали.
— Кто возглавлял эти трофейные команды? — центурион со знаками различия Золотой армии стал проявлять признаки нетерпения.
— Не могу знать, ваша милость, то не наш легион делал.
— Проклятые тупицы, — столичный офицер пнул попавшийся под ногу камень и быстро зашагал прочь от импровизированного могильника.
Поспешивший за ним Жак только покачал головой.
Вот чего, спрашивается, интересоваться делами минувшими? Да еще и ехать ради этого аж из самой столицы? Ведь наверняка все трофеи переписаны, а опись сдана в архив. И там можно узнать все: и кто возглавлял трофейные команды, и кто ими руководил на местах, и куда делось все, что удалось найти на трупах кочевников.
Хотя про последнее Жак и так мог сказать, без всяких архивов — украли. Декурион, а по простому десятник Железной армии, давно жил на этом свете и прекрасно знал, что все лежащее без присмотра и охраны будет обязательно растащено. Лучшее возьмут себе офицеры, а оставшееся приберут к рукам легионеры. Так было заведено с сотворения мира во всех армиях. И зря из столицы прислали этого молоденького офицера, чтобы найти пропажу. Убьют его, и труп никто и никогда не обнаружит. Очень уж много получилось собрать с мертвых кочевников. Очень.
Степняки, нахлынувшие на империю в прошлом году, оказались подобны саранче, пожирающей все на своем пути. В их походных мешках оказывалось не только золото и серебро, награбленные в разоренных городах, но и куда более приземленные вещи — домашняя утварь, добротная одежда, инструменты. И все это осталось на полях сражений, когда архимаг Роз остановил вторжение и перебил проклятых варваров. Трофеев было так много, что их просто скидывали в общую кучу. Жак сам видел огромную гору из золота, серебра и драгоценностей.
А потом все это погрузили на телеги и увезли в столицу. Вот только до столицы ничего не добралось, и оттуда прислали центуриона, чтобы он разобрался в ситуации и выяснил, где ныне находится пропажа. И Жаку не повезло — командование назначило его сопровождать столичного офицера и отвечать на его вопросы.
— Телегами, на которые грузили трофеи, кто управлял? Легионеры или ополченцы?
— Не видел, ваша милость. Сами трофеи видел одним глазом, а вот кто управлял и грузил...
— А сами телеги видел?
— Так точно, ваша милость.
— И что скажешь о них? Армейские, крестьянские, купеческие?
— Купеческие, ваша милость, — Жак от досады чуть было не прикусил себе язык.
Излишняя болтливость в таких делах не поощрялась. И пусть он не имел никакого отношения к краже трофеев и не знал о том, кто это сделал, но ведь разбираться то не будут! Убьют! Причем или те, или эти! Вон как засверкали глаза у офицера, учуявшего след. С него станется взять простого декуриона в оборот и подвергнуть пыткам, пока случайный свидетель не вспомнит еще что-либо.
— А кто в этих краях самый богатый купец?
— Хромой Пяст, ваша милость, — Жак тяжело вздохнул, но ответил правду.
— А кто у него главный конкурент?
Жак посмотрел на офицера по новому и неожиданно понял, что столичный золотой центурион не так уж и прост, как хочет казаться.
* * *
*
— Император подтвердил, что мы можем казнить всех его легионеров, кто отступил, ваше преподобие.
Десанты сброшены в море. В тех местах, где войскам все же удалось удержать за собой хотя бы кусочек земли, ситуация складывалась аховая. Истеричные просьбы о немедленной эвакуации сыпались практически каждый день. Золотые легионы, элита имперской армии, обосрались настолько, что бросили поле боя еще до того, как победа вампиров стала явной. И на все это у императора есть только одно решение — он разрешил казнить беглецов!
Кардинал Илорин хмуро кивнул своему заместителю и взмахом руки отпустил его.
А ведь все могло быть куда хуже, если бы он послушался своих советников и вновь отправил все силы воссозданного Светлого похода в Ильхори через море. Это вновь оказалось ловушкой, хотя ему наперебой твердили, что нелюди не посмеют провернуть один и тот же трюк дважды. Посмели! Да и чего бы им не сметь, если все работает. Люди сами лезут им в пасть! Пусть в этот раз удалось очистить от скверны приличную территорию королевства, но и цена за это заплачена высокая. И можно быть уверенным, что все это поставят в вину главе Светлого похода.
Побарабанив пальцами по столу, кардинал прикинул варианты и понял, что оказался в тупике. Если дать кровопийцам время, они вновь залижут свои раны и встретят светоносцев во всеоружии. А значит надо принимать крайние меры и делать то, за что его проклянут почти все священники.
— Эй! Кто там! Пишите приказ отправить в бой гномов!
* * *
*
— Что у нас происходит с эльфами? Какого черта они мне жалобы пишут?
— Это все из-за нового обращения друг к другу, Саш.
— Причем здесь новое обращение и мы?
— Так историю нашего мира все знают, — Константин ухмыльнулся, — Как эльфы стали друг друга "товарищами" звать, так наши стали ржать. Вот длинноухие и обижаются.
— И надо было им менять обращение. "Брат" звучит нормально, — проворчал Александр.
— Это в пределах одной касты нормально, а для всех выживших — нет. Там почти классика: "Не брат ты мне, эльф низкорожденый".
— А "товарищ" значит нормально?
— Так воины же. Боевое товарищество и чувство локтя для них естественно. Только вот наши чуть ли не в открытую ходят и ржут. "Товарищ эльф", "товарищ ратник", "товарищ Имярек". И хихикают так противненько. А эльфы то не дураки, видят все это и думают, что мы издеваемся над ними, да тебе жалуются.
— Правильно думают.
— Правильно, — вице-алукард рассмеялся, — Только и мы не можем запретить нашим смеяться.
— И что мне прикажешь эльфам ответить? Я не могу оставить жалобы без рассмотрения.
— Скажи, что ты разобрался, и смех это не издевательство над ними, а... ну расскажи им про поговорку "гусь свинье не товарищ" и все такое. Объясни, что имеет место простой факт серьезных культурных различий, но ничего плохого в этом нет, и вскоре все наладится само собой.
