Края тента, закрепленные на гаке, натянулись, хищник оторвался от стола. Его качнуло в сторону, но вовремя среагировавший Джек успокоил лебедку. Он всё еще держал кардиостимулятор, ожидая команды Разина. Химик устало махнул рукой. Росс нащупал выключатель на лбу маски Элиаса, обесточил миниатюрный насос. Отсоединил воздушный баллон с правой стороны, осторожно поставил его на операционный стол. Быстро обогнул тушу и едва успел дотянуться до левого баллона с водой. Джек повернул его против часовой стрелки, но не удержал в руках. Баллон упал на пол с глухим ударом. Джек нервно усмехнулся:
— Давай помедленнее!
— Электроды! — скомандовал Виктор. Провода кардиостимулятора натянулись. Росс в суматохе сдернул датчики. Тело акулы изогнулось в конвульсиях. Разин ускорил подъем. До края аквариума оставалось полметра. Он изогнул шею, высматривая траекторию, по которой планировал перевезти хищника. Как только тент поднялся на достаточную высоту, Виктор дал лебедке полный ход вперед. Рыбина вырывалась из плена, чувствуя близость спасительной воды. На мгновение ему показалось, что вот-вот, и акула порвёт крепкую ткань брезента. Он спешно подгонял хищника к меткам на противоположной стене. Как только акула оказалась в зоне действия роботизированной системы, из стены выехал манипулятор с двумя захватами. Устройство зажало правый боковой плавник рыбы, с сухим щелчком вшило под кожу прибор портативного кардиостимулятора. Электроды вошли в хрящ, надежно закрепившись на теле. Устройство ожило, доставляя к сердцу бестии электрические импульсы. Акула задергалась еще сильнее. Разин поспешил опустить хищника на безопасную высоту. Если тот и выпадет из тента, то не перемахнёт через стекло аквариума и не убьется об пол. Краем глаза Разин наблюдал за тем, как Джек собирал использованные баллоны маски Элиаса. Он покинул операционную и уже стоял рядом.
— Спасибо, Вик! — Росс улыбался во весь рот. Виктор вяло кивнул, уже представляя грядущий разговор с Лаурой на повышенных тонах. Он опускал тент с акулой до тех пор, пока тот не коснулся воды. Хищники в бассейне ожили, расступились по краям, нарезали круги в томительном ожидании. Почувствовав прилив родной стихии, рыбина дернулась и выскочила из брезентового плена. Нервно вспенив воду хвостом, бестия плавно опустилась к самому дну и затаилась без движения. Мужчины замерли, ожидая начала бойни, но прошло несколько минут, а ситуация в бассейне не изменилась.
— Он что, решил подохнуть? — Росс в нерешительности подошёл к стеклу бассейна, впервые увидев такую реакцию. Рыбина смотрела прямо на него. Их разделяли несколько метров. Джек постучал пальцем по стеклу, но акула на это никак не отреагировала.
— Наверное. Решил покончить с собой, — Разин с интересом наблюдал за действиями хищников. Рассчитывал, что Астрагон и Пенелопа тут же нападут на новичка, но, разойдясь по углам, рыбы вели себя очень сдержанно и не спешили атаковать.
Вспомнив о важном деле, Виктор вернулся за кейсом с прототипом.
— Я пойду в порт, надо отправить образец. Пригляди за лабораторией, если что — звони!
Он поспешно покинул лабораторию. Надеялся, что избежит встречи с Лаурой и первый удар за содеянную шалость примет на себя Джек.
Двадцать пять лет назад.
— Тот амулет, счастливая монета из акульего брюха, ещё у тебя? — Лин отвлёкся от дороги, украдкой взглянул на уже задремавшего сына. Сун поднял голову, коснулся выпуклости под футболкой.
— У меня, — он перевёл на отца любопытный взгляд. Надеялся услышать что-то интересное и скоротать скучную дорогу до школы. Лин неожиданно изменился в лице, заговорил серьёзно и холодно:
— Береги его. Амулет поможет защититься от беды. Слушай его, сын, прямо сейчас! Спаси маму!
Он почти прокричал последние слова, разрывая вязкую пелену нехорошего сна. Автомобиль резко взял вправо, стремительно поехал в провал за обочиной, увеличивая скорость.
— Очнись, Сун. Ты нужен маме!
Мальчик судорожно вдохнул, успел вытянуть вперёд руку и закрыть глаза. Он не почувствовал удара, придя в сознание, протяжно застонал от боли. Колющий импульс прошиб грудь. Сун откашлялся, спазм от запаха гари сдавил горло. Он дернулся вперёд, с ужасом обнаружил себя пристёгнутым к автобусному креслу. Его сорвало с креплений и протащило по земле. Сун не получил серьезных травм, но не сразу сообразил, где он и что произошло. Джунг лежала в траве неподалёку, её выделяла пестрая кофта. Судя по всему, в момент аварии их выбросило из автобуса. Тяжелую машину перевернуло и переломило на две части. В передней начинался пожар. Именно его дым заставил Суна прийти в себя и вспомнить причину их аварии. Жуткий мужчина из Йонгама убил водителя странным крестом с обоюдно длинными краями. Сун вздрогнул от неприятного воспоминания, опасливо оглядываясь по сторонам. Он надеялся, что безумец погиб.
— Мама! — крикнул Сун, пытаясь разбудить Джунг. Чей-то силуэт восстал из обломков — мальчику не удалось разглядеть лица. Ещё один выживший пассажир, хромая, отходил от разгорающегося зарева. Он споткнулся и снова упал. Сун потянулся к замку ремня безопасности, теперь отчетливо слыша доносившиеся со всех сторон мольбы о помощи и приглушенные стоны.
— Мама! — взгляд его приковался к телу матери. Она лежала слева, в считанных метрах, но не шевелилась и не приходила в себя. Мужчина снова поднялся на ноги. Он шёл в их направлении, но, не дойдя десятка метров, упал на колени. Сун дернул ремень, с ужасом осознавая, что язычок застрял в замке. Он пробовал высвободиться, пока силы окончательно не покинули его. Не найдя выхода из ситуации, Сун наконец позвал на помощь. Его вялый крик привлёк внимание незнакомца, что рыскал по земле руками. Рядом с ним, придя в сознание, застонал мужчина, но выживший не спешил ему помогать. Он поднял руки в победном жесте. В кровавых отблесках мальчик узнал ужасающий силуэт креста с обоюдно длинными концами. Бродяга из Йонгама нашёл своё оружие и теперь крепко сжимал в ладони. Он склонился над телом одного из пассажиров разбившегося автобуса. Мужчина, что раньше сидел перед ними, не мог пошевелиться, кусок обшивки надёжно прижал его к земле. Безумец торжественно закричал:
— Во имя истинного бога! — он вонзил крестообразный нож в тело жертвы, смакуя казнь. После чего пристально посмотрел на Суна. Грозовая вспышка над головой озарила мужчину. Его лицо, измазанное кровью, расплылось в довольной ухмылке.
— Подожди, я иду, — он выдернул из бездыханного тела нож, вытер об траву.
— Нет, нет... — залепетал Сун, отчаянно мотая головой, словно старался прогнать этот навязчивый кошмар. — Пожалуйста, не надо!
Джунг очнулась от крика. Она приподняла руку, обхватила голову, тихо застонала, перевернувшись на живот.
— Мама! — Суна затрясло от страха. Над ней нависла тень грядущей расправы. Безумец хромал и падал, но, увидев очередную жертву, рвался к ней изо всех сил.
— Сун... — бледное лицо матери осветила очередная вспышка. Недавние тучи стремительно превращались в грозовой фронт. Джунг едва сохраняла сознание и не могла двигаться. Протянула руку в надежде ухватить сына, но между ними было слишком большое расстояние. Убийца неуклонно приближался. Сун сжал в кулаке неподдающийся ремень и вздрогнул от очередного болевого импульса. Монета на груди пылала огнём, отчаянно привлекала к себе внимание. Странная мысль бросить её в бродягу засела Суну в голову. У него не было времени на раздумья, и, стянув медальон с шеи, он бросил его как можно дальше. Амулет не пролетел и пяти метров, упал в траву, повиснув на шнурке. Мужчина с интересом и брезгливостью разглядывал диковинную вещь, подцепив её остриём своеобразного ножа.
— Ты хотел навредить мне этой языческой безделушкой? — незнакомец улыбался неестественно и жутко. — Наш истинный создатель не позволит этим жалким чарам нанести мне вред!
Он сжал медальон в руке, поднял над головой, намереваясь выкинуть. Яркая вспышка ослепила глаза. Громовой раскат ударил по ушам, а странное тепло заставило Суна отвести лицо в сторону. От наэлектризованного воздуха поднялись волоски на коже, а последнее, что он услышал, был сдавленный хрип. Когда всё закончилось, бродяга молчал, его руки безвольно повисли вдоль тела. Из поднятой кверху головы шёл дымок, наполнявший округу запахом жареного мяса. Джунг снова потеряла сознание, и только Сун стал свидетелем этой жуткой смерти. Убийца упал на колени, лицо превратилось в застывшую маску, обнажились почерневшие зубы. Оплавленный крест и счастливая монета выпали из рук и затерялись в траве. Удар молнии совсем не повредил талисман Суна, оставив целым даже шнурок. Внутри мальчика все похолодело, когда он осознал, что действительно спас маму. Незнакомец завалился на бок, и в этот момент на разгоряченную землю долгожданной прохладой упала стена дождя. Суну удалось отстегнуть ненавистный ремень; он кинулся к матери, но не сводил с монеты благодарного взгляда. Она еле заметно блестела в намокшей траве и снова просилась в ладонь. Он помог Джунг подняться. На ней не было видимых повреждений, кроме синяка на лбу и нескольких царапин. Сун наконец дал волю чувствам и заплакал. В этот раз они чудом избежали смерти...
Чоу зашел в квартиру, шатаясь от усталости. Ему было наплевать на прошедший эксперимент, на возможность обретения вакцины. Больше всего на свете Суну хотелось, чтобы весь этот кошмар закончился. Он взял видеофон по дороге в спальню, думал перечитать сообщение Сальви. Быть может, в послании есть какой-нибудь скрытый смысл. Старик любил загадки и иносказания, а то, что Альдо обозвал его Пангио, лишь подтверждало эту теорию. Чоу протиснулся в узкий проход, чертыхнулся на острые края столешницы, что болезненно впились в живот. Он уселся на постель, сцепив руки в замок, подпер подбородок. Чоу не включал свет, в полумраке скудное свечение коммутатора отбрасывало мутные блики на его лицо. Сун еще раз прочитал сообщение бывшего учителя, еще раз и еще. Глазу не было за что зацепиться. Даже если скрытый смысл в словах имелся, он лежал так глубоко, что оказался недосягаем для Чоу. Единственное слово, которое выбивалось из текста: Пангио. Сун откинул видеофон и, зарычав, вскочил на ноги. Пангио! Чертова аквариумная рыбка с хитрым шипом для самозащиты. Когда он впервые увидел её? Сун оперся о стол, тяжело дыша. В тот день изменилось всё и, как считал Чоу, с того момента жизнь его пошла наперекосяк. Тайный знак в виде меча и опоясывающей его ленты. Руна "Одал" — проклятие Старого Света. Тяжелые руки учителя, опустившиеся на хрупкие плечи восьмилетнего мальчика. Его приторный голос: "Мне нужен ученик..."
Сун невольно вздрогнул, болезненно вспоминая тот момент. Но больше всего ему запомнилось совсем другое. Испуганное лицо врага, привязанного к стулу, его глаза, закатившиеся от боли, блестящие от слёз щеки. Натянутый черный шнурок, пропитанный вязкой слюной и кровью, медальон, пульсирующий в пальцах. Медальон... Чоу потянулся к груди, сжал футболку. Он давно отдал свой талисман, и искать его в Акросе бесполезно.
— Что же я наделал тогда... — тихо застонав, Сун лег на кровать. Он безучастно смотрел на висящую под потолком петлю. В голову снова закралась идея самого быстрого выхода из капкана, в который он сам себя загнал. Чертов Альдо Сальви, сейчас бы Чоу точно убил его, не пожалев, как в прошлый раз. Но кусать локти можно до бесконечности. Сун не мог ничего изменить и теперь должен расплатиться за свои грехи. Чоу скинул футболку — в ней становилось тяжело дышать; он еще раз проверил свой эшафот. Не хотелось, чтобы вся эта конструкция подвела в решающий момент. В который раз за этот день Сун накинул на шею петлю. Удивился, не почувствовав страха; наверное, впервые за последние три года в душе Чоу царила умиротворенность. Сбежав от своего прошлого, он не чувствовал облегчения даже в Акросе. Неважно, куда ты бежишь — твои скелеты всегда следуют за тобой и слышно, как тихо бьются крышки шкафов, которые они тащат. Сун вспомнил давно забытые слова отца: "Парус не свободен, он движется туда, куда дует ветер..."
— Прости меня, Йонг, я иду к тебе, туда, куда дует ветер...
Просунув голову в петлю, Сун поднял ногу, занес над пропастью, за которой начиналась вечная темнота. Перед глазами всплыло лицо молодой девушки. Он запомнил её именно такой, в семнадцать лет, на выпускном собрании Гилеона. Вдохнул полной грудью спертый воздух. Видеофон, чей край виднелся из-под кровати, завибрировал, по серебристой рамке волной прошло свечение. Оно повторилось с коротким интервалом, напоминая о непрочитанном сообщении.
— Твою ж мать... — Чоу застонал, снимая веревку и спрыгивая на пол. Хоть в голове и таилась мысль об очередном послании Сальви, но как только Сун поднял коммутатор, она испарилась.
"Прости, что помучила тебя сегодня, но не было выхода. Надеюсь, твоя болезнь не серьезна и скоро пройдет. Не забудь, ты сегодня дежуришь!"
Лаура Уотерс напомнила своему ассистенту о принятом обязательстве и сделала это как всегда вовремя.
"Спасибо, я не подведу".
Сун набрал текст онемевшими пальцами. Он не злился на Лауру, несмотря на решимость, боялся смерти, как любой разумный человек. Чоу поставил будильник, положил видеофон на пол. В кровати было холодно и одиноко, он отвернулся к стене. Сун долго стонал в полудрёме, но он сумел заснуть.
Глава 7. Запрещенное имя
Лаура заглянула в столовую. Через час после начала обеда она была уже почти пуста, лишь пара столов заняты людьми в некоем подобии строгих костюмов. Руководители подразделений, несмотря на отсутствие формального разделения по рабочим классам, все же предпочитали питаться отдельно. Уотерс не приветствовала подобный консерватизм, но неизменно пользовалась его плодами. В столовой царила тишина и отсутствовала суета в любом её проявлении. Уотерс, привыкшей к размеренности и спокойствию, невероятно симпатизировала такая обстановка. Витрина с подносами была закрыта прозрачным стеклом, рядом приветливо мигал приемник картридера. Еду не приходилось заказывать или чем-то оплачивать: здесь, как и с водой, существовал индивидуальный лимит, рассчитанный на месяц. Всё зависело от уровня гражданства, занимаемой должности и пола гражданина. Лаура не отличалась прожорливостью, поэтому на конец месяца её паек все ещё имел внушительный запас. Она решила, что возьмёт еще два обеда для Виктора и Джека, набрала тяжелый поднос, с трудом дотащила до столика в дальнем углу зала. Ей уважительно кивнуло несколько человек. Судя по меткам на одежде, люди из канцелярии. Запоздалый обед они проводили в приподнятом настроении, весело общаясь. Лаура предпочла расположиться в укромном месте, подальше от чужих глаз. Последнее время вся её научная работа не предавалась огласке, хотя раньше любой незначительный чих в разработке вакцины освещался новостными каналами во всех красках и разносился по Акватике молнией. Люди перестали верить в чудо, и винить их в этом было нельзя. После двадцати пяти лет пустых обещаний глупо рассчитывать на поддержку общества. Его разочарование медленно обрастало нескрываемым раздражением. Даже сейчас она ощущала за приветливыми кивками офисных работников недоверие и пренебрежение, их глаза были холодны, недружелюбны. Уотерс помнила, как её отцу приходилось давать по нескольку пресс-конференций в день, когда они начали эксперименты с акулами, еще на Асционе. Герберту никогда не нравилось повышенное внимание к его персоне, но должность руководителя проекта обязывала. Лаура начала обед с супа. Зачерпнула ложку и, глядя в желтоватую приятно пахнущую жижу, как нельзя вовремя вспомнила свой дневной сон. Отец умер в нём, отравившись. Какая чушь! Трапеза была безнадежно испорчена. Лаура в сердцах звякнула ложкой о стол.
