— Прости, детка! Я опять не смогу проводить тебя в школу...
Эмили обиженно поджала губы. Отвела в сторону глаза, на которые навернулись слезы. Не в силах проводить мать, она покинула обеденный стол, так и не доев завтрак. Уотерс с тоской смотрела на то, как дочь уходит в спальню и закрывает за собой дверь. Но она не могла не пойти в лабораторию. Это её долг. Лаура накинула кофту, нащупала в кармане электронный пропуск. Она остановилась у порога, её сердце болезненно сжалось. Последний разговор с Полом вселил в нее сомнения. Неужели она действительно хочет такой жизни для себя и своего ребенка? Вечная погоня за призрачной мечтой. Последние два года Эмили жила в аду, вечно мешаясь под ногами своих родителей. Остатки человечества, что однажды возвели работу химиков и биологов в идеологию и поклонялись им как богам, ожидали чуда. Учёные не заметили, как сами стали заложниками этого ожидания, рабами чуда, которое так и не происходило... Уотерс до боли в пальцах сжала свой пропуск. Она сверилась с часами. До начала занятий дочери оставалось чуть больше двадцати минут.
Эмили не заметила, как тихо приоткрылась дверь спальни. Давя слёзы отчаяния, она пыталась смотреть старые записи мультфильмов. Лаура украдкой заглянула внутрь.
— Одевайся. Нам надо выходить. Но ты придешь в класс на пятнадцать минут раньше, хорошо?
— Хорошо, мамочка! Спасибо! — Эмили подскочила на кровати, кинулась к матери, крепко обняла.
— Быстрее, быстрее! А то опоздаем, — шутливо засмеялась Уотерс, она гладила дочь по голове, но их поджимало время.
— Бегу! — та кинулась к шкафу, быстро переоделась. Лаура накинула на плечо ранец дочери, выключила телевизор и вышла на кухню. Она аккуратно сложила пенал с карандашами, положила к листам бумаги еще несколько штук — тех, что дал вчера Разин. Бумага стала настоящим дефицитом в Акватике, как и миллион других вещей. Всё былое богатство осталось на поверхности. Уотерс окинула квартиру внимательным взглядом, почему-то запоминая все таким, каким оно есть.
Лаура ждала Эмили в дверях, держа ранец наготове. Дочка пулей вылетела из спальни. Замешкалась, не увидев своих вещей.
— Я уже всё собрала, — Уотерс поманила дочь к выходу. Эмили кинулась к ней, но задержалась у стола. Подарочный видеофон сиротливо лежал на краю. Она прижала его к груди. Поравнявшись с матерью, спрятала коммутатор в боковой карман ранца и заботливо застегнула облезлую молнию.
— Ты его не потеряешь? — Уотерс не противилась её решению, но игрушка дочери была слишком дорогой.
— Я с него глаз не спущу! — довольно улыбнулась Эмили. Они поспешили выйти в ярко освещенный коридор, закрыв за собой дверь.
* * *
— Адмирал? — Моррис отдал честь, как только секретарь главной ставки связал его с командующим юго-восточными гарнизонами Акватики.
— Доброго времени, полковник! — Харвестер почтительно кивнул. Несмотря на столь ранний час, он выглядел взбодренным и находился на своём рабочем месте. — Что за спешка? В Акросе что-то случилось?
Моррис замялся. От того, как он подберёт слова для доклада, будет зависеть исход их операции.
— Сегодня ночью в лаборатории Акроса был выведен прототип вакцины, — на выдохе произнес полковник. Он выдержал паузу, взглянув на адмирала. Моррис смутился, когда понял, что его слова не вызвали в Харверстере никаких эмоций. Продолжил уже более осторожно: — Прототип будут перевозить из Акроса в Медею сегодня утром.
Адмирал молчал. Полковник взмок от навязчивого ощущения, что выглядит слишком глупо. Цепочка мыслей в его голове распалась, и Моррис не смог продолжить доклад. Харвестер перехватил инициативу.
— Вы уверены, что биологи вывели вакцину?
— Десять минут назад об этом мне сообщил лично префект города Люсия Падинг! — жестко отрапортовал полковник. Адмирал расплылся в снисходительной улыбке, обескуражив Морриса.
— О, Люси... — мечтательно произнес Харвестер. Он задумался. — И как же они собираются перевозить прототип, на обычном грузовом рейсе?
— Судя по всему, да. Падинг упомянула о десятичасовом рейсе до Медеи, в это время обычно ходят Протуры, — неуверенно ответил Моррис. Он снова почувствовал себя глупо, когда адмирал недобро усмехнулся.
— Неужели они взялись за старое? — Харвестер тяжело вздохнул. — Несколько лет назад Сенат частенько проверял лояльность Анклава подобными провокациями, но нам удавалось избегать их ловушек. Я думал, время детских игр уже прошло.
Моррис молчал, ему с трудом удалось сохранить безразличие: некоторые факты, о которых полковник услышал впервые, смутили его. Харвестер вопросительно взглянул на подчинённого, видя, что тот мучился каким-то вопросом.
— Я не уверен, что это ложь! — полковник наконец собрался с духом. Он вытянулся по струнке, выпятил грудь. Поймал на себе пронзительный взгляд адмирала.
— Да? И что же вас заставило думать так?
— Вчера мы выловили для ученых акулу. Один из биологов упомянул, что они на пороге открытия вакцины, — это совпадение запало Моррису в душу. Оно не давало ему покоя, и полковник почему-то думал, что это совсем не совпадение.
— Странно. Наши агенты молчат; если бы в Акросе действительно создали рабочий прототип вакцины, мы бы непременно узнали об этом, — Харвестер потер подбородок, перебив собеседника. Моррис продолжил излагать мысли, когда повисла пауза.
— Если прототип вывели сегодня ночью, ваши агенты могут еще не знать об этом успехе, — осторожно предположил полковник. Но этот факт напрашивался сам собой. Адмирал допускал такую вероятность, выражение его лица изменилось. Моррис разглядел в нём сомнение.
— Возможно, и так. Но что конкретно задумали вы, полковник? — Харвестер с хитрецой взглянул на собеседника. Моррис потёр руки, почувствовав, что теперь самое время донести до начальства свои мысли.
— Если вакцина действительно существует, её непременно должны доставить в Медею! — Моррис начал рассуждать логически, холодно проговаривая каждое слово. — Только там вакцину можно протестировать на живом организме. Я считаю, что Падинг упомянула грузовой рейс для отвода глаз. По моему мнению, прототип будут перевозить на чем-то маленьком и быстром.
— Курьерский Скарабей! — тут же сообразил Харвестер.
— Вот именно! — кивнул полковник. — Я планировал снарядить команду охотников и устроить засаду.
— Рискованно! — досадно заключил адмирал. — Мы не знаем точно, в каком Скарабее может перевозиться прототип и находится ли он еще в Акросе, если вообще существует?
Моррис не успел ответить, на коммутатор пришло сообщение. Полковник прочитал его краем глаза, невольно улыбнулся. Секретарь вовремя прислала отчет об отправках Скарабеев с пирса Акватики за последние восемь часов. В нём стояла всего одна цифра.
— Если вакцина существует, она еще в Акросе! — уверенно доложил Моррис. — Ни один курьерский Скарабей не покидал город.
— Хм... — Харвестер глубоко задумался. — Если Падинг дала нам ложную цель, она будет ожидать нападения именно на неё... Ей нечего будет предъявить Анклаву, если исчезнет курьерский транспорт, на который не было наводки.
Моррис зловеще ухмыльнулся.
— Я одобряю ваш план, полковник! — глаза адмирала нехорошо блеснули, лицо приняло болезненный вид. — Я более чем уверен, что это уловка, но нужно перестраховаться. Перехватите курьерский Скарабей, это не вызовет подозрений. И, Моррис... Джон... не оставляйте свидетелей, они нам ни к чему.
* * *
Сун Чоу попятился от коммутатора под пристальные взгляды акул. Добрался до кулера, но прежде, чем налил себе воды, вскрикнул от страха. Его испугал утробный булькающий звук. Хищники не двигались, но один за другим оживали компрессоры аквариума, вода внутри наполнялась воздушными пузырями, скрывая рыб из вида. Чоу облегченно выдохнул, давление их маленьких глаз пропало. Он позволил себе подойти к бассейну, встал слева от операционной. В молочной пелене почти ничего не видно. Мысль включить напор компрессоров на полную мощность и спрятать акул за белой стеной приятно ударила в голову. Сун колебался несколько секунд. Уотерс уже в пути и прибудет в лабораторию через считанные минуты, есть ли смысл прибегать к таким мерам? Возможно, и не было, но Чоу не хотел спускать обидчикам с рук свои мучения. Он злорадно усмехнулся у дисплея управляющего компьютера, протянул руку, но не успел коснуться сенсора. Удар сотряс стекло аквариума, обрушив на Чоу дождь солёных брызг. Сун едва успел укрыть голову рукавом. Компрессоры замолчали, пелена спала. Астрагон нервно вилял хвостом, находясь в центре аквариума. Лаборант отошёл на безопасное расстояние, выругался за невольный испуг. Внимание Чоу приковала к себе морда хищника. Забыв об опасностях и не веря собственным глазам, он снова приблизился к стеклу. Астрагон изгибал спину, водил головой по сторонам, прижимался к защите. Его глаза были широко раскрыты, Чоу привлек их кроваво-алый оттенок.
— Что за чертовщина... — пролепетал Сун, отпрянув от аквариума. Он отгонял жуткие мысли. Рассуждая логически, пришёл только к одному выводу: Астрагон получил повреждения, когда ударился о защиту бассейна. Очередной удар сотряс конструкцию. Акула сделала круг и приложилась о стекло боком. Астрагон начинал сумасшедшую пляску, разгоняясь для нового удара. Чоу стоял не двигаясь, не зная, что предпринять. Подумал о транквилизаторах, но не мог решить: дождаться Лауры или проявить самостоятельность. Пришёл к выводу, что начальница должна знать о возникшей ситуации.
Сун кинулся к коммутатору, но не смог подойти к нему с первого раза. Очередной удар Астрагона обдал ученого холодной водой. Халат Чоу промок насквозь, но он решил идти до конца и во что бы то ни стало дозвониться до Лауры.
Глава 10. Холодный воск воспоминаний
Пять лет назад, лаборатории Асциона.
— Эй, сто семнадцатый! Ты меня слышишь?
Максим с трудом приходил в себя; тело изнывало от боли, повреждения внутренних органов отдавались невыносимым жжением. Подрагивающие веки были единственным, что выдавало в сержанте еще теплящуюся жизнь.
— Проснись, сто семнадцатый! Ты нам нужен!
Хватов едва расслышал слова, из приоткрытого рта вырвался протяжный стон. Он был крепко привязан к каталке кожаными ремнями.
— Нет, даже не пытайся. Мы тут прочно завязли!
Чей-то сдавленный смешок справа. Он начинал выводить Максима из себя, но сержант нашёл в себе силы ответить:
— Кто ты, черт тебя возьми?
— Думаешь, это важно? Или думаешь, что выживешь после еще одной стычки?
Незримый собеседник постоянно срывался с шёпота на смех. Судя по звукам, он лежал совсем рядом. Сержант изловчился повернуть в сторону незнакомца голову, но увидел лишь его ноги. Стандартные белые штаны изодраны в клочья, под лоскутами одежды кожа в ссадинах и кровоподтёках.
— Да они не дадут еще одного шанса. Будут нас добивать!
— Что ты хочешь от меня? — Хватова начинало тошнить от этого разговора, он понял безвыходность ситуации еще несколько сеансов назад. Врачи сказали, что это будет тест на выносливость, но у стычек оказался совсем другой смысл. От злости за свою наивность сержант заскрежетал зубами.
— Называй меня шестьдесят восьмым. Не ругай себя, не надо. От этого не станет лучше! — мужчина усмехнулся, он был так же, как и Хватов, зажат ремнями, в которые вшиты пластины нейромагнита. Не сразу Максим понял, что товарищ по несчастью прочитал его мысли. — Мы не нужны им. Не способны к воздействию. Ты проживёшь чуть дольше из-за своей способности к быстрому восстановлению, но я и девяносто третий умрём на следующей стычке! Незавидная судьба, да?
Хватов напряжённо молчал; шестьдесят восьмой каким-то образом знал о нём очень много, пугающе много информации, учитывая, что подопытные виделись друг с другом лишь внутри Ристалища, всего на пару минут. Боль отходила на второй план. Медленно, но уверенно срастались ткани, заживлялись раны. Максим заставлял свой организм работать быстрее, увеличивая скорость обмена веществ, ощущал это потоком, проходящим через каждый сантиметр тела.
— Ну вот, к вечеру ты будешь как новенький, но с каждым разом всё труднее и труднее, да?
На мгновение Максиму показалось, что шестьдесят восьмой решил перед смертью поиздеваться над ним, но тот тут же опровергнул эту мысль.
— Обреченные не смеются друг над другом. Но, может, всё не так плохо, а?
— Что? О чем ты? — Хватов не хотел продолжать разговор, но слова вдруг показались ему интересными.
— Они хотят дать нам шанс, но пока сами не знают этого! — шестьдесят восьмой не сдержал сумасшедшего хохота и привлёк внимание охраны. Дверь изолятора открылась. Медсестра легкой поступью обходила каталки с привязанными людьми. Максим не хотел закрывать глаза, злоба и решительность взяли верх над инстинктом самосохранения. Над ним склонилась девушка в белом халате. Она улыбалась, заправив локоны прямых волос за уши. Освещение, бьющее по глазам, мешало разглядеть лицо.
— Ты уже проснулся, сто семнадцатый? — её ласковый голос — это обман, Хватов помнил его звучание из динамиков внутри Ристалища, холодные приказы к началу стычек.
— Пошла ты... — процедил он сквозь зубы.
— Ты груб, но в этом вся соль, — она улыбнулась. — Твоя соль, сто семнадцатый.
В руках девушки появился электрошокер, она поставила его на максимальную мощность. Максим сжал зубы, застонали сковавшие тело ремни. Сила возвращалась к нему, полоски нейромагнита нагрелись, источая горький запах миндаля.
— Говорят, псионики используют для воздействий на материю свой биоток, интересно, как ты перенесешь настоящий? — она проговорила это, ехидно ухмыльнувшись.
Колющий удар в шею отключил Хватова, так и не успевшего произнести ни слова.
Максим подскочил на кровати, рефлекторно зажав место фантомной боли. Воспоминания выливались во сны всё чаще, становились с каждым разом всё злее. Его била дрожь, разум отчаянно пытался забыть пережитые истязания, но тело не обманешь, боль всплывала в неожиданные моменты и всегда без предупреждения. Сержант пошарил рукой под кроватью, скрюченными пальцами достал бутылку с водой, но раздраженно откинул пустую тару в сторону.
— Воды! — хрипло простонал он и, шатаясь, встал с кровати. Сквозь туманную пелену перед глазами Максим разглядел чей-то силуэт внутри изолятора. Сгорбленная женская фигура не обернулась на голос и легкое постукивание по стеклу, отвлеченно убиралась в помещении, неспешно смахивая с гостевого столика пыль.
— Воды, сестра, принесите воды! — Максим потерял терпение и ударил о прозрачную стену ладонью. Строение куба легонько содрогнулось, женщина с другой стороны, с трудом выпрямила спину. Она с любопытством взглянула на пленника изолятора через прядь волос скрывших большую часть лица. Хватов щурился, картинка перед глазами расплывалась. Медсестра молча приблизилась к кубу, склонив голову, разглядывала сержанта несколько секунд. Она вернулась к тележке, достала запечатанную бутылку с водой. Под пытливым взглядом Максима кинула её на дно специального ящика, закрыла на замок. Дезинфекция прошла спустя секунду, наполнив куб не самым приятным запахом горячего пара. Сержант облизывал пересохшие губы в ожидании конца процедуры, как только окошко для передачи еды открылось с его стороны, залпом осушил полулитровую бутылку. Вытерев рот тыльной стороной ладони, он вернулся к стеклу, чтобы узнать у медсестры, когда его выпустят отсюда. Вопрос застал женщину у дверей изолятора.
