Vampire Dark Ages. Прокаженные

Vampire Dark Ages. Прокаженные

Аннотация: Еще один реликт из моих пыльных закромов переводов. Вторая часть книги Libellus Sanguinis 4: Thieves in the Night, эдакая книга клана Носферату для первой редакции Dark Ages. Автор оригинала — Люсьен Соулбан (Lucien Soulban).

Содержание

Пролог

1.Рассеянные по миру

2.Новые виды плоти

3.Легион Прокаженных

Пролог

Разалон знал, что крепость Иродион была примером инженерной мысли еще в библейскую эпоху, что она была построена людьми, жившими еще во времена Христа. Иродион располагалась на вершине большой горы высотой в триста футов и являлась образцом симметрии. Однако теперь ее некогда великие башни и стены лежали в руинах, и более походили на камни, чем на крепость. Однако под ней находились подземные помещения, уходившие на четыре или пять этажей вглубь. Римляне, крестоносцы и сарацины создавали эти тайные проходы и присматривали за ними под незаметным руководством Носферату.

Разалон прогуливался по разрушающимся подвалам Иродиона, которые находились глубоко под самой крепостью. Он сам был похож на эти руины, так как Становление сделало его тело насмешкой над красотой.

— В царстве Каинитов, — прозвучали его слова в затхлом воздухе, — Носферату — это древние и почтенные руины, устилающие землю. Каждый хочет знать их тайны — никто не хочет жить среди них.

— И, как и руины, — ответил древний голос, — я боюсь, что в одну из ночей мы превратимся в прах.

Разалон посмотрел в сторону, откуда послышался тихий ответ, и был шокирован, когда увидел, что его источником был Андровикус, его ментор и сир. Плоть некогда могущественного старейшины была похожа на пепел, из-под его истрескавшейся кожи местами виднелся череп. Он был одет в погребальный саван, который был исписан енохианскими письменами и халдейскими молитвами, и что покрывал его от похожей на палку шеи до когтистых ступней. Лишь его руки были непокрыты. Мертвые невидящие глаза старейшины провалились глубоко в свои орбиты.

— Я умираю, — ответил древний вампир на незаданный вопрос своего дитя. — Отравленный и обреченный.

— Сарацины? — спросил Разалон, зная, что Дети Хакима иногда используют отравленную кровь для уничтожения неживых целей. Видимо, его сир вызвал недовольство кого-то из этих хищников. Месть будет сложным делом, но если это необходимо...

— Шшш, — негромко предостерег Андровикус. — Осторожней, Разалон. Тебя ждет мир снаружи.

Разалон поклонился и подогнал собственную кровь ближе к своему черному сердцу. Чуть уловимый аромат израсходованного витэ разнесся с его губ, и он прижал свой рот к пасти Анндорвикуса, изорванной собственными неровными клыками этого вампира. В прикосновении истрескавшись губ не было страсти, это была тайный Кровавый Апокриф, специальный способ общения между Андровикусом и Разалоном при помощи запаха и вкуса крови, секретный шифр, в который мало кто мог вникнуть, и никто не мог подделать.

— Я твой слуга, — проговорил Разалон через кровавые испарения.

— Ассамиты не имеют никакого отношения к моей судьбе, дитя, — сказал Андровикус. — Я жертва куда более распространенной опасности. Но это не твоя забота, молодой крестоносец. У меня есть последнее задание для тебя.

— Все, что угодно, мой сир.

— Не надо говорит банальностей, мальчик! — произнес Андровикус, и его злоба перенеслась сквозь капли солоноватой крови, через адский поцелуй между Прокаженными. — Нет времени на подражание лояльному потомку. Ты должен начать действовать, пока нас всех не смело.

— Что может нас смести? Мы пережили бесчисленное количество ночей.

— Разве ты не видишь, Разалон? Равновесие среди детей Каина разрушено. Князья соперничают друг с другом, а крестоносцы сжигают убежища вместе с язычниками. В эти времена сильные стремятся уничтожить слабых и хилых. Таких, как мы.

Разалон немного подождал, и его сир продолжил:

— Я послал лучших из вас во все известные земли. Яфет будет исследовать Африку, а Дерромиус отправится на восток, туда, где рождается солнце. Ты же, мой драгоценный Разалон, вернёшься в сердце великого предательства, Европу, и обратишься к нашему клану там. А те, кто все глубже зарываются под землю, пускай найдут свою дорогу в ад. Магог пожрет их за их трусость. Забери знания, что останутся после них, и пожелай им хорошего пути. Для тех же, кто не спускается глубже катакомб и Клоаки Максима, донеси послание сплоченности.

— Сплоченности?

— Если мы будем играть в королей, соперничающих за власть, мы обречены быть уничтоженными надвигающейся бурей. Высокие кланы слишком глубоко запустили свои клыки во власть, чтобы мы могли встретиться с ними лицом к лицу как клан с кланом. Наша единственная надежда — встать всем в месте, чтобы если Ласомбра нанесет удар одному Носферату, ему на помощь пришли все остальные. Все должны понять, как опасно обижать нас. Сплоченность — единственное наше спасение.

— Далеко не все станут это слушать, — ответил Разалон. — Для некоторых мы прокляты и далеки от спасения. Другие предпочитают играть в чудовищ, на которых они похожи. Что если эти Каиниты откажутся обсуждать подобное?

— Ты одаренный оратор, Разалон. Используй свое искусство. Мягко поговори с одними, поторгуй с другими, а третьих запугай Никтуку.

— Старцами Никтуку? Детьми Носферату, которые хотят уничтожить нас? Ты хочешь, чтобы я искушал судьбу, произнося их проклятое имя? — спросил Разалон, почти не разжимая своих губ. Андровикус, используя остатки своей великой силы, схватил Разалона за голову, встряхнул, а затем твердо поставил его на ноги.

— А что, если я скажу тебе, что Никтуку не реальнее теней? — спросил Андровикус.

— Никтуку... ложь? — спросил Разалон с зерном сомнения в своем сердце.

— Нет, они реальны. Реальны настолько, чтобы отравить меня и обречь на медленную смерть, — Андровикус не позволил своему дитя ответить и продолжил, — но они не то, чем ты их считаешь. Легенды о любимых детях Носферату используются старейшими из нас, чтобы укреплять союзы, сохранять свои секреты, сплачивать наш клан и защитить их самих, наших величайших союзников и хранителей. Ребенок ближе прижимается к своим родителям, когда боится чудовищ. Никтуку существуют тогда, когда они нужны нам, и исчезают, когда в их услугах больше не нуждаются. Они агенты старейшин, которые заняли место мрачных легенд, которые исчезли давным-давно.

— Но сир, я знаю тех, кто видел...

— Мы все знаем, Разалон. Каждый член клана слышал о далеких братьях, которые сталкивались с ужасными детьми Носферату. Но разве обман — это не наш путь? Стоит ли доверять тому, что видел кто-то другой? Однако не все Никтуку — посланники. Некоторые из них, вроде того зверя, что отравил меня, убийцы. Другие же вестники и послы, так же как и ты.

— Я? — переспросил Разалон, и кровавый дым унес все его сомнения и страхи.

— Да, ты. Ты и другие из нашего рода станете Никтуку. Вы будете работать ради сплоченности, в то время как другие работают ради превосходства. Ты прав, Разалон, не все выслушают мое послание. Многие мои знакомые старейшины считают, что пришло время очистить наш клан от отколовшихся родов, чтобы снова стать хозяевами своего грязного дома.

— А что же насчет моего дитя, Срадиша? Должен ли я оставить его волкам? Кто будет опекать его?

— Брат Азианин присмотрит за ним. И он займет твое место, если ты не справишься.

— Но он слишком молод для такого существования... — прошептал Разалон.

— Делай пометки во время своего путешествия, — тихо продолжил Андровикус, — и оставь записи Срадишу и другим, чтобы они могли воспользоваться твоей мудростью. Отсылай то, что ты написал, чтобы твое дитя смогло учиться вдали от тебя. Записывай все, потому что среди нас есть те, кто забыл, кем они являются. Даже если тебе что-то кажется очевидным, записывай это. Срадиш будет учиться по твоим словам. Мы не разделяем всех привычек, но даже не это наша величайшая преграда. Ищи и пытайся понять, но будь осторожен, Разалон, твоими худшими врагами являются те, кого ты можешь назвать родственниками, те, кто так же, как и ты называют себя Никтуку. Следи за даже собственной тенью, так как после моей смерти они начнут охотиться и за тобой. Считай свою каждую встречу последней и надейся дожить до следующей.

После этих слов Андровикус в тишине отступил назад, в тени, дожидаться своей судьбы. Разалон, будто бы оставшись один в темноте, внезапно почувствовал, что мир смотрит и ждет. Не обращая внимания на демонов, которые отравляли его сердце, он поцеловал своего учителя в его искаженный лоб, а затем вышел из зала. Оба Носферату сохранили молчание.

Когда Разалон подымался по ступенькам, кровь Анровикуса все еще стягивала его рот подобно корице. Она продолжал шептать свои секреты, похожие на воспоминания и эхо, и они укрепляли каждый его шаг. Разалон, наконец, вышел в ночь как крестоносец, следующей высшей воле, которую он знал.

Он был Никтуку, и он знал, где находится его Иерусалим.

К содержанию

1.Рассеянные по миру

Брат Азианин, хвала Господу, я наконец-то нашел журнал Разалона, по крайне мере большую его часть. Я нашел его в Тунисе, у торговца книгами, который продал мне его за мою кровь. Перед тем как его покинуть, я забрал свою плату обратно. Поэтому наши следы заметены. Я направляюсь в Лондон на венецианском торговом судне, где возможно у торговцев антиквариатом я смогу найти несколько недостающих страниц, которые мы ищем, по крайне мере теперь мы хоть сможем пролить свет на последние сорок лет, которые были скрыты от нас. К сожалению, даже имеющийся у меня журнал не полон. Я знаю, что у тебя есть некоторые его заметки касательно Киева, спасибо Срадишу, однако большая часть касательно Болгарии, его возвращения в Рим и все, что касается Испании, потерянно. На этих страницах было что-то важное, и я опасаюсь, что это было информация касательно рыцаря Моллундаи и его братьев. Они были под нашей ответственностью, Азианин, и я могу лишь надеяться, что Разалон уничтожил утерянные части, чтобы другие не смогли отыскать их тела.

Это приводит нас к великой дилемме. Остальные, кто выдает себя за Никтуку, так же охотятся за журналом, так как цели Андровикуса угрожали их хозяевам. И теперь я опасаюсь, что они узнали о моем открытии. У меня мало времени, пожелай мне удачи.

Легион Прокаженных: Путешествие Разалона

Мой дорогой Срадиш, сперва я предупрежу тебя о том, что брат Азианин наверняка и так тебе уже рассказал. Прости гордыню моего отца, который убедил меня обучать тебя. Но этот журнал — мое наследие тебе, и я расскажу тебе все, что знаю, так как ты пока лишь юнец, приспосабливающийся к этому проклятому существованию. Я не собираюсь оскорблять твои чувства, но и не буду ничего приукрашивать. Возможно, ты почерпнешь мудрость из моих путешествий и тех дорог, что мы оба оставили позади.

Я прибыл на берега Византии, которые подобно кинжалу вклиниваются в Мраморное море. Они называют это клинок Константинополем, но я называю его чудом. За этими склонами лежит город, основанный на холмах, три из них видны мне, а всего их по слухам семь. Разумеется, здесь меня интригуют не защитники римских добродетелей, а сама эта одинокая империя, которая попала между молотом сарацин и наковальней франков. Я прибыл сюда из-за своих собратьев. Возможно, они и закончат мое существование.

Константинополь — это порт на пересечении различных путей, где обитают Носферату всевозможных воззрений. Тут обитают лучшие и худшие представители нашего клана. Я подозреваю, что это прелюдия к самой Европе. Константинополь — это дымоход, который исторгнет меня на берега этого континента, назад в земли, где я родился. Но мне не суждено насладиться путешествием из-за дворян и чудовищ, которые ожидают меня там.

История заразы

— Расскажи мне о своем происхождении.

Я должен признать, что Малахит Византийский выглядел не таким, каким я и ожидал увидеть западного соклановца. Он держался гордо и с таким видом, будто его искаженный облик был величайшим творением знаменитого скульптора. Малахит является одним из немногих Носферату, которые здесь обладают реальной властью, несмотря на величие могущественного патриарха Константинополя Михаила (который к тому же еще сильный Тореадор, между прочим). Союз между этими двумя семьями пробрал меня до костей. Но я исполнил просьбу Малахита. Он показал себя примером гостеприимства, и я как гость не мог ему отказать.

-Моя кровь берет начало, — начал я неторопливо, — от самого Каина, проклятого Господом вечно обитать во тьме. Каин передал свое проклятье трем детям, третья из которых, Цилла, сделала из великого охотника Носферату собственное дитя.

Уже ранние ночи после моего Становления легенда о Каине, Цилле и Носферату была хорошо известна мне. Однако во время своей последней встречи с Андровикусом я узнал новые легенды, которые противоречили истинам моего клана. О Каине, Цилле и Носферату легенда была правдива. Цилла, одержимая жаждой странствий, которую не разделяли ее старшие братья, вышла в мир за пределами стен Еноха. Ее набеги столкнули ее с величайшим смертным охотником, которого мы знаем, как Носферату.

Носферату, чье могучее сердце, как говорят, билось как барабан, который был слышан в отдаленных землях, сразился с Циллой, однако она повергла его подобно тому, как сильный ветер разбивает лодку о скалы, и затем сделала его своим.

— Носферату породил могущественных детей, которых он назвал Никтуку, и все они оказались под его влиянием, кроме Матриарха, которая смогла избежать его власти. Это породило ненависть Носферату к Матриарху и ее детям, нам. Так охотники Никтуку начали ненавидеть нас. А затем на нас пало проклятие Каина, которое исказило наши кости и нашу плоть, так же, как и внешность Носферату, когда он восстал против Первого Города и посмел уничтожить свою мать, Циллу.

Это была приемлемая легенда, но для меня она больше не является истинной. Легенды говорят о трех потомках, которым удалось избежать хватки Носферату — Матриархе, Маленькой Старухе (ведьме, которая обитала в ледяных пустошах к северу от озера Понтий Еврин) и третьем, о котором толком ничего не известно до сих пор. Я не удивлюсь, если этот третий потомок также был женского пола, и она тоже повлияла на формирование божественного образа женщины в трех ипостасях у язычников. Однако это лишь часть большой правды.

Носферату не успел провести Восхождение Матриарха, и она убежала в дикие земли Европы. Я не знаю, что разделило их, однако она убегала, пока самый большой на Западе океан не остановил ее бегство. Носферату из этих доменов считают, что произошли от нее, но не я.

Сиром Андровикуса был Мелахоат, который в свою очередь был потомком Носферату. Европейские соклановцы могут думать о Никтуку все, что им вздумается, но я не зверь, прикрывающийся своим титулом, и я реальнее любой легенды. Какие бы обиды не затаили друг на друга Носферату и Матриарх, нас это не касается. Однако я не могу презирать детей Матриарха, так же, как и сожалеть о том, что Бог проклял Каина.