Перед закатом выставили эти трубы ближе к воротам, но охрану слабую поставили. От лазутчиков защитили, но командиры наёмников с командирами ополчения посоветовались и решили, что можно захватить осадное оружие, если ударить большим отрядом.

После полуночи отряд из сотни добровольцев тихонько стал подбираться к вражескому лагерю. Кадм, кравшийся впереди, обнаружил какую-то верёвочку, и осторожно прижал к земле. Внезапно она ослабла, и тут что-то грохнуло, в небо полетели огоньки.

— Сдавайтесь! — послышался крик. Незадачливые диверсанты поднялись, их окружили и повели.

Аполлодор, наблюдая это, приказал немедленно атаковать македонцев. Тихо, но уверенно шёдший отряд рассчитывал на то, что враги отвлеклись на первый отряд. Расчёт был верный, но тут загрохотало что-то, и эллины словили тучу картечи. А потом в ворота влетели осколки. Охрану ворот покалечило, но подоспевшие воины успели закрыть проход.

Командование ополчения всерьёз задумалось о переговорах, но предводитель отряда, присланного из Персии, пообещал защитить Византий. И тут начался штурм.

Македонское войско разделилось на четыре штурмовых колонны, между которыми стояли громовые трубы. Эллины боялись, что будут удары, как от новомодных баллист, но всё оказалось намного хуже. Мелькавшие с огромной скоростью заряды оставляли в стенах огромные дыры, и разрывы зарядов убивали и калечили всех, кто был рядом, да и камнями кладки доставалось сильно. Весь верхний ряд снесло, разворотило трое ворот.

Сначала было показалось, что македонцы ворвутся в крайние ворота, и только потом в центральные. Оказалось, что главный удар был по центру. И в последний момент чем-то очень вредным пращники дали залп. Прямо через стены на улицы забросили разрывные шары.

Оборона у стены рухнула почти сразу, вражеские отряды ворвались в город. А там по приказу Аполлодора за ночь подготовили баррикады, и так, чтобы издалека не было видно, завалы устроили, через дыры из луков стреляли. И тут гиперборейцы преподнесли пренеприятнейший сюрприз. Притащили трубы на треногах и расстреляли баррикады, которые было можно издалека. А отдельные вовсе гадко взяли. Их заряды, взрываясь при ударе об стену у укрепления, оглушали защитников, при этом защитники баррикад даже и не видели, откуда прилетало.

Из акрополя вышел архонт с зелёной веткой и запросил пощады. Но сильно поредевший отряд греческих наёмников пробился в порт, захватив много рабов.

— Эй вы, если хотите больше добычи, отпустите нас, — потребовал помощник Аполлодора. — Мы захватили много хороших рабов и рабынь. Если дадите нам спокойно уплыть, мы их тут оставим. Если нет, то всех убьём, и всех женщин в лучших борделях. Они же могут стать вашей добычей.

— Это наша добыча! — крикнул один из македонцев.

— Была ваша, будут трупы, — наёмник с этими словами перерезал одному из детей-рабов горло.

— Сам смерти вместо рабства не боишься? — рявкнул другой македонец.

— Отпусти рабов, если хочешь жить, — добавил Александр, снимая с плеч винтовку, до того командовал расчётом безоткатного орудия.

— Твоё копьё тебе не поможет, — рассмеялся сам Аполлодор, убивая мальчика у подвернувшейся под руку рослой девушки. И тут же получил пулю в лоб, вторая прилетела его помощнику.

Волк предложил:

— Неплохо бы всех продать в рабство в их родные города.

Наёмники помялись и согласились. Царь Филипп спросил, зачем.

— Чтобы неповадно было идти в наёмники.

Тут один из них заявил:

— А что делать? Земли не хватает, мастерских тоже нельзя больше, чем есть. С голода умирать?

— Сам то ты чей сын?

— Из Коринфа я, литейщик, статуи делаю. Мой отец обещал оставить мастерскую старшему сыну, а мне куда?

— Я кузнец, в наёмниках не только воюю, но и чиню оружие, — заявил второй из эллинов. — Да нас много таких.

— Если войны в Элладе прекратятся, ещё хуже будет, — сказал Эвмен, помощник Филиппа.

— Нет, не будет. Потому что эллины пойдут и возьмут себе новые земли. У скифов их много, далеко на западе ещё больше, — заявил македонский царь. Наёмники и жители Византия восприняли такое заявление неоднозначно.

Тут пошла сортировка рабов. И в самом начале бывшего токаря позвали, едва успел попросить об этих двух наёмниках.

— Рабыню выкупить не желаете? — спросил один из македонских командиров, Агенор. — Кричит, что хочет быть у того, кто убил Аполлодора. И я её понимаю.

Эта рабыня стояла рядышком. Саня поглядел, и сердце ёкнуло.

— Смотри, — македонец решил подтолкнуть гиперборейца и сорвал хитон.

Крепкая крестьянская женщина, сильная, длинноногая. Но не худая, есть и талия, и груди немаленькие. Ростом Александру почти не уступает. Глянул в лицо и обалдел, яркая прекрасная смуглянка. Чем-то напомнила Ким Кардашьян, но совсем другая, попроще.

— Имя? Из какой семьи? — спросил русский, с трудом удерживая каменное лицо.

— Я деревенская, старшая дочь кузнеца. Астеропа, дочь Сфенела.

Саша повернулся к Агенору:

— Сколько?

— Для тебя всего лишь двадцать мин.

— На Родосе нормально, тут дорого. Перекупщик тоже не согласился бы.

— Пятнадцать.

— Пошли на корабль. Или постой, ещё что есть?

К сожалению, прибежал гонец и известил, что на подходе афинский флот.

Уже у берега услышали, как Шилов спросил:

— Кто командир у афинян?

— Харес.

— Очень хорошо. Ищем добровольцев.

— Объясни! — потребовал Филипп.

— Не слышал, какой из Хареса союзник для Византия? — усмехнулся чекист.

— Слышал, молодец, — похвалил царь.

Афинский флот, усиленный горсткой персидских кораблей, подходил к Византию. Харес издалека видел, что македонских судов меньше, но помнил о предостережении от Фокиона. И хотя до врагов было стадий двенадцать, заметил тот самый парусник.

Внезапно что-то прилетело и упало в воду перед флагманской триерой, и одновременно послышался гром.

— Не соврали, выходит, Фокиону, — заметил Адраст, командир корабля.

— При Эмбате у меня было меньше кораблей, чем у врага, — хмуро заговорил Харес. — Сейчас наоборот, но не нравится, что у македонцев сзади парусник.

— Вы же при Саламине нас не испугались, — поддел Фархад, представитель персов.

— Зато сейчас не мы, а македонцы зажаты в угол. Будем говорить, — решил афинский стратег. Он помнил слова, что парусник, если дать ему время, может много триер потопить. Македонские военные корабли дадут немало, судя по построению. Филипп усвоил жестокий урок, полученный от Ономарха, и решил на море применить. Харес слышал о том, как камнемётные машины Ономарха из-за спин гоплитов помогли разбить македонцев, и увидел, что тут будет то же самое. Если битва случится.

Триера полководца вырвалась вперёд, остальной флот на месте остался. Две триеры встретились между флотами. Хареса встретил Лаомедон, с ним какой-то варвар и Неокл, сын Афида из Афин.

— Вы напали на нашего союзника, и мы это вам не простим, — заявил Харес.

— Вы не сможете нас на море победить, потому что с нами гиперборейцы и их оружие, — заявил главнокомандующий македонским флотом. — Если и сможете, то на суше не справитесь. Неужели про победы Филиппа не слышали?

— Захват кораблей с зерном совсем уж нехорошо. Афины не простят Македонии голода, — несколько сбитый с настроения, сказал афинский полководец.

— Ты жадный человек, про тебя много нехорошего рассказывают. Уверен, поймёшь нас. Филипп хочет сам богатеть на продаже пшеницы с берегов Эвксийского Понта в Афины. Голода не будет.

— А потом под стены Афин придёте? Нас свободы лишить?

— На себя посмотрите, — заговорил гипербореец, худой и седой. — Нам рассказали, как вы принуждаете другие полисы вам подчиняться и платить дань. Ничего хуже этого от Филиппа для вас не будет. У вас был шанс править Элладой, у Спарты был, у Фив. Не справились. Сейчас Циклоп пробует, и боги на его стороне.

— Тебе то, варвар, откуда это знать?

— Я, Сайрус, слышал про то, как мужчины обращаются с женщинами в Македонии, видел, как это в Афинах и Сиракузах. Это оскорбление для женщин-богинь. И для вашей Афины. Думаете, деве-воительнице нравится, что ваши женщины в своих правах почти как рабыни?

— Мы так столетиями живём, — от такой демагогии Харес даже растерялся, но переключился на малознакомого парня. — Неокл, и ты с ними? Как так?

— Меня отец отдал в наём, почтенный. Очень многому приходится учиться у гиперборейцев, чего не знают лучшие афинские учителя. Уже изучил индийские цифры, счёт ими намного легче. С парусами учусь обращаться, географию учу, Харес.

— И что по географии узнал?

— Эллинов слишком мало для колоний на новых землях за границами известной нам Ойкумены. Всё внутреннее море от Испании до Тира и Пантикапея это только залив по настоящему большого моря. А те земли, которых нет на картах Геродота, во много раз больше нам известных. И там дикари живут. Царь Филипп на те земли и их богатства облизывается, но у него нет людей, чтобы там города строить.

— Потому и не хотим кровь эллинов проливать, но горе непокорным, — заявил Лаомедон. — Ты не спеши, почтенный Харес, а отправляйся к своим, подумай. И вот тебе подарок, этих наёмников афинского происхождения мы взяли в плен и сделали рабами.

Плывя на триере обратно, афинский стратег поговорил с земляками. Рассказ о штурме Византия вогнал смелого полководца в уныние. Получалось, что надо отступать. Македонская армия взяла Византий с маленькими потерями, а Перинф и договорился о сдаче на хороших условиях.

Была у полководца мысль пустить в первых рядах союзников, но те потребовали перед этим разговора с бывшими военнопленными. На чём дело и затухло.

Ещё из допросов узнали, что все припасы для стрельбы привезены на одном корабле, и запас их не так уж и велик. Харес понял, что на одно или два сражения есть у Филиппа, а дальше что? Но на Афины не хватает.

Теперь с чистой совестью можно и возвращаться обратно, пощипав союзников.

А большая часть флота, и шхуна, вернулись в Византий. Дел там было полно, в первую очередь покупка рабов, и отобрать себе в счёт доли. Люди с шхуны отказались от доли в деньгах ради людей, что обрадовало македонцев, но не перекупщиков.

Отбирали в первую очередь кузнецов, литейщиков, брали и других специалистов. Рабы приятно удивились и обрадовались, когда Андрей Шилов громко заявил:

— Если есть у кого-нибудь здесь жена и дети в рабстве, говорите. Мы выкупим.

— Что, и детей маленьких? — кто-то удивился.

— Не так уж глупо, — заметил другой македонец. — Раб точно не убежит, если у его хозяина его дети останутся. Ещё и новые рабы так вырастут.

— А если раб ведёт себя достойно всяческого подражания, то будет вольноотпущенником. И другие рабы, если они до конца не стали двуногим скотом, будут лучше себя вести и лучше работать, — добавил Юрий. — Я архитектор, знаю, как управлять людьми не только криком и палкой.

Сам он себе сумел купить аж двух местных архитекторов кроме строителей. Механика местного только одного нашли, Карл себе взял.

Саша купил себе двух литейщиков по бронзе, семерых кузнецов и двух специалистов-кирпичников. Всех удивило, что эллины пока не научились делать обожженный кирпич, а только необожжённый саманный. Хотя в Египте изобрели ещё до фараона Хеопса. Пришлось побегать поискать, и с большим трудом нашли специалиста, которые умел делать обожженные кирпичи. Один такой раб оказался на весь Византий.

Сергей не стал никого подбирать, ему Филипп приказал помочь с военным флотом. И обещал женить.

У Пети и Сайреса было отдельное задание, ради которого пришлось повременить с наложницами. Лёха плыл на север.

Профессор в отличие от сына тоже приобрёл красивую рабыню. А Коля, глядя на Астеропу, загорелся найти себе наложницу ещё красивее, и более стройную.

Правда, выкупили всех молодых рабынь покрасивее и поздоровее. В целом решили подумать, выбрать попозже персонально каждый для себя. Не все. Пенкроф заявил примерно "Я себе дырку в любом порту найду, и пока нельзя мне якорь бросать", Ричард ещё не забыл невесту... Кроме Саши и Юрия выбрали себе чётко Карл, Фидель и, как ни странно, Мстислав Голицын.

Занятная вышла история. Предложили, было дело, когда Николай перебирал женщин, одну светленькую красавицу за полталанта.

— Ты что? Нашему Александру в два раза дешевле продали.

— Это же гетера Сиринга Херсонесская. Гетера высшей категории. Отличная и любовница, и танцовщица, и музыке обучена. Умеет вести умные беседы, хорошо образована.

— Не знаю, поговорить надо с друзьями, — почесал затылок нефтяник.

Мнения разделились. Юрий не определился, Карл буркнул, что дорого, как и Ричард. Саня заявил:

— Надо брать. Моя Астеропа не умеет ни писать, ни читать. Да почти все наши рабыни такие. Кому их учить?

— Пожалуй, соглашусь, — заявил Виктор.

— Я возьму, — высказался князь. — Приглядеться, конечно, стоит, но думаю, что своих денег стоит.

— Ты уже разорился на коня, — поддел подводник.

— Господа, я боюсь, что у меня не будет в достатке времени заниматься ни музыкой, ни театром, ни прочей культурой. А вот рабыня из гетеры тут мне поможет, — предложил Мстислав. — Да и остальных женщин читать и писать недурно научить.

— Верно. И мне не по вкусу, что в театрах женщин мужчины играют, — заявил Сайрес Смит.

— Аманду бы сюда, но у неё своя дурь, и она киноактриса, — задумчиво отметил Снегов старший.

— Пойдём, посмотрим, — подорвался Голицын.

Кавалеристу Сиринга понравилась, купил для себя.

Как закончили, организовали погрузку. Самых ценных рабов и рабынь на шхуну, прочих на сопровождающие корабли.

Но планы слегка изменились: Филипп передумал и приказал основать город на месте Салоник, его назвали Филиппика. Посмеялись ещё с Демосфена, писавшего речи филиппики.

С чего не стоило смеяться, так с того, что афинский флот не должен был далеко уйти. Да и потом нарваться можно было, например, при плавании в Египет или на Родос. На рабский рынок оного Коля рвался за наложницей, сверх специалистов оттуда.

Глава 14. Первый уголь.

Петя Чиж и Сайрес Смит на караване торговых судов в сопровождении македонских триер пошли на восток вдоль южного берега Чёрного моря. На судах тех времён путешествие удовольствие ниже среднего, особенно с ночлегом в море. Потому спасённые моряки из Сиракуз были в диком восторге от условий обитания на шхуне. Хотя и делили одну четырёхместную каюту с небольшими шкафчиками на четверых, включая афинянина, и кроватями, как в вагонном купе.

Петя и Сайрес прихватили с собой специальные циновки вместо матрасов, но это не то. Хорошо хоть после сидения в триере конвоя там спать не приходилось. Каждую ночь проводили на берегу у костров, выставив стражу. И каждый вечер проводили душевные посиделки.

— Я слышал, у вас очень много воды с собой. Зачем так? — спросил Одиссей Пеллийский. — Лучше ж каждый раз свежую набирать.

— Вы не сравнивайте, как тут плаваете, и как по океанам. Много дней, и кругом нет земли. Тут и ночевать надо удобно на корабле, и воды побольше, и зелени много. Месяц среди водяной пустыни, и вам капуста вкуснее тунца покажется, и лук, — рассказывал Смит. — Запомните великую триаду еды: зерно, мясо, зелень. Зерно это и хлеб, и лепёшки, и разные каши, и сухари. Мясо не только зверей, но птица и рыба. Зелень это все овощи и фрукты, лучше сырые, сушеные или квашеные. Ягоды тоже, сушеный виноград. Дыни, финики. И, если можно, каждый день кушать супы или каши.