Впрочем, как человек, готовый к обманке, Кастер явно не выглядел, продолжая смотреть на Машу и двух стоящих по бокам от нее Кастеров скорее с какой-то отстраненной уверенностью.
Машу остановилась на секунду, глядя на Кастера, не предпринимая никаких действий, и тот в свою очередь лишь затянулся, продолжая смотреть на своих противников.
-Ты мог применить свой Благородный Фантазм,— в конце концов один из Лансеров все же высказался.
-Мог,— Кастер только молчаливо кивнул.
Вновь установилась тишина и первой не выдержала Машу,— Почему тогда ты не использовал его?
-Не увидел в этом смысла,— Кастер молчаливо произнес, прежде чем, все же пояснить свой ответ,— Мне удалось бы выиграть, возможно, еще несколько секунд — не более того. Я не из тех, кто слеп к обстоятельствам и не умеет принимать проигрыш.
Машу, в итоге все же несколько опустила свой щит, взглянув на Кастера.
Высокий и молчаливый индеец не производил впечатления опасного противника — наоборот, казалось, будто бы он уже сдался.
Нет, не сдался — он не выглядел пораженным или сломанным внутренне — скорее он просто признал свое поражение с честью и отступил.
-Мы ведь противники, не так ли?— один из Лансеров подал голос,— Не могу сказать, что я не уважаю твоих манер... Но я хочу задать тебе вопрос — почему?
-Потому, что вы не мои противники,— индеец допустил лишь небольшую спокойную улыбку, смотрящуюся даже несколько не к месту на его лице,— Среди вас нет ни чудовищ, ни убийц — сражайся против меня ваш Король или иное существо... Что же, я бы сражался до конца. Но вы не дадите победить своему Королю — и мне достаточно и этого. Я имею признавать поражение.
После этого он затянулся из своей трубке и Машу почувствовала даже что-то похожее на... Раскаяние, наверное.
-Мне очень жаль, но мы не можем оставлять тебя одного смотрящим нам в спину,— один из Лансеров произнес,— Прошу прощения, но...
-Ничего страшного,— Кастер только улыбнулся, прежде чем делать еще одну затяжку и убрать свою трубку,— Бейте в сердце.
Машу ощутила какой-то неприятный привкус от наблюдения за ведущим себя достойно противником... Она... Ну, она была полностью готова всего пару секунд назад ударом щита переломить Кастера напротив нее пополам, а по итогу...
"Не переживай, он — редкое исключение" — голос Галахада раздался в ее голове — "Один из сотен."
В конце концов, словно бы сам сомневаясь в своем решении, Лансер сделал шаг вперед,— Прошу прощения, но... По крайней мере, могу ли я узнать ваше имя?
-Оно достаточно сложно для произнесения,— в конце концов Кастер улыбнулся,— Но я известен как Джеронимо. Это имя вы можете и запомнить.
Спустя еще мгновение Лансер, словно бы до сих пор неуверенный в своем решении, перехватил копье поудобнее, прежде чем ударить в сердце Джеронимо.
И в момент, когда его тело упало на землю — Машу ощутила неприятный привкус во рту...
Но Аинза, чтобы поддержать ее, сейчас рядом не было.
* * *
И где-то сравнительно недалеко Сита закричала от ужаса.
Нет, она не умела чувствовать то же, что чувствовал ее избранный муж — но будучи второй частью Рамы, частью его сил и легенды — Сита могла с абсолютной точностью сказать.
Рама погиб.
И погиб в ужасающих мучениях.
Одно лишь это осознание заставило ее в одно мгновение словно бы вспыхнуть пламенем, вылившимся в бессвязный вой боли и отчаяния — и потухнуть.
У нее была цель — и она планировала дойти до конца.
Армия Эдисона... По итогу оказалась бесполезна.
Наверное, это даже можно было ожидать — не сорвись Ангрбода вперед — даже в этом случае, скорее всего, план изобретателя бы пошел прахом — но Сита не переживала.
У армии механических болванчиков Эдисона по крайней мере оставался еще один, последний, козырь в рукаве.
Козырь, которым она хотела воспользоваться по полной.
Она хотела лишь пробиться сквозь армию противников для того, чтобы увидеть своего Раму, ей было достаточно даже взгляда — но... Аинз — враг — лишил ее этого шанса.
И Сита была кроткой — но это не значило, что она не была способна на возмездие.
У армии Эдисона не было ничего достойного в запасах — кроме одного. Ядерного оружия.
* * *
Весы — прекрасный инструмент. Даже архаичные весы — из тех, что составлены из пары чаш, рычагов, цепочек и хитроумных механизмов были важным инструментом для человечества.
К сожалению, если положить на весы слишком тяжелый объект — исполнить свою функцию они не смогут, просто сломавшись под давлением объекта.
Этот принцип был справедлив даже для божественных весов, и даже для метафизических весов.
Например Пашупата.
Что могут сделать, взвесить весы в случае, если на одну из чаш — даже без злого умысла — встанет ногой мать чудовищ, Ангрбода?
Конечно же Благородный Фантазм Арджуны не мог никаким образом "судить" Ангрбоду — даже не потому, что та сопротивлялась или обладала какими-то особыми способностями — точнее, конечно же, Ангрбода обладала такими способностями, но до них дело банально не дошло. Весы просто не смогли ее взвесить.
Правда, если Ангрбода бы подумала, что это было бы шуткой о ее весе — жизнь шутника оказалась бы очень короткой и весьма печальной.
Однако вслед за метафизическим воздействием Пашупаты шло воздействие реальное — хотя основное действие Благородного Фантазма Арджуны и заключалось в "суждении" — в случае, если противник сопротивлялся тому — за ним следовал взрыв, для того, чтобы даже избежавший судьбы "небытия" противник все же отправился — если и не за пределы круга перерождений — то по крайней мере дальше по циклу.
Это был ужасающий взрыв, не уступающий своей мощью ни ядерному оружию, ни Благородным Фантазмам иных могущественных Слуг — и подкрепленный могуществом "легенды" Арджуны.
Этого было бы достаточно для того, чтобы упокоить даже Геракла десяток раз.
Но по сравнению с Васави Шакти это, конечно же, было даже не царапиной — совершенный Благородный Фантазм уничтожения, финальная точка гонки вооружений.
Если бы игроки Иггдрасиля нашли подобный предмет — они безусловно бы объявили тот Предметом Мирового Класса — однако в случае столкновения двух вселенных наблюдался феномен.
Для Слуг их "описание" становилось основой их силы, после чего эти силы можно было трансформировать в предмет с характеристиками Иггдрасиля. Однако переходя обратно предмет с уже существующими характеристиками и с описанием одновременно — не терял свои характеристики, начиная полностью базироваться на своем "описании". Нет, он получал силу от двух источников сразу.
Потому сравнивать Васави Шакти с Предметом Мирового Класса было можно — но проводить между ними черту равенства было нельзя.
Если бы Предмет Мирового Класса, обладающий абсолютной способностью уничтожения пришел в этот мир — то Ангрбода не смогла бы ему сопротивляться.
Однако Аинз не доставал эту коллекцию — к великому счастью, впрочем — и потому Ангрбоде не стоило беспокоится о невероятном оружии, созданном не менее чем в приступе безумия Творцами Мира — а лишь об одном из сильнейших Благородных Фантазмов человечества.
Но даже сильнейший ребенок в мире все еще остается ребенком.
И потому, когда два Благородных Фантазма двух братьев ударили Ангрбоду, она ощутила...
Некий урон.
Сияние света и кавалькада взрывов, красочный ореол, словно бы возвещающий о пришествии эпохи богов вновь на земли человечества смотрелись могущественно и величественно для иных Слуг — однако спустя несколько мгновений, когда беспощадная инерция заставила двух братьев приземлиться на землю, глядя на Ангрбоду — та не выглядела ни потрясенной — ни тем более мертвой.
С правой стороны, куда попала Пашупата можно было заметить лишь легкое покраснение кожи, уже проходившее, словно бы от нахождения на Солнце долгое время — а с левой стороны, куда ударила Васави Шакти тело Ангрбоды было лишено нескольких пальцев и обуглено в нескольких местах.
Однако, словно бы в насмешку над могуществом Карны, тело Ангрбоды регенерировало — продолжало зарастать плотью вновь — даже не обращая внимания на нанесенные раны, и можно было увидеть, как мгновение за мгновением раны на теле Матери Монстров продолжали затягиваться.
Ангрбода не была неуязвимой в прямом смысле этого слова — атаки были способны ранить ее, и было возможно нанести ей такой урон, одномоментно или нет, чтобы заставить ее погибнуть, при соблюдении нескольких условий.
И в этом отношении Карна подобрался ближе других — один его удар, его воздействие, нанесло Ангрбоде достаточный урон, чтобы тот проявился на ее теле большим, чем легкое раздражение.
Однако Васави Шакти была Благородным Фантазмом с ограничением Анти-Мир. Что же делать в данном случае, если некое виртуальное число, такое как "хитпоинты" будет просто слишком большим для того, чтобы быть умещенным в одном мире?
Нанести урон на то число, что могло быть вписано в рамки "мира".
Карна был действительно монструозно силен — вероятнее всего он мог бы убить Каинавель точным попаданием своего Благородного Фантазма, не используй та все три своих Благородных Фантазма — и в любом случае бы уничтожил Баала.
Однако Каинавель, будучи до крайности слабым боссом, очень сильно отличалась от Ангрбоды.
Если бы Карна использовал, может быть, сразу сто, двести или тысячу, для гарантии, Васави Шакти — он бы смог уничтожить Ангрбоду.
Но у него была одна.
Так что остановившись, Ангрбода лишь огляделась, не обращая внимания на стремительно заживающие раны, прежде чем покачать головой,— Дети...
После этого, так похоже на уставшую мать она вздохнула,— Не знаю, из-за чего вы поссорились — но вы помиритесь прямо сейчас!
-И!— добавила она грозно, бросив взгляд на каждого из Слуг, неожиданно пожелавших сделать шаг назад,— Вы только что подняли руку на свою мать...
-А непослушных детей,— Ангрбода покачала головой,— Нужно наказывать...
* * *
Буньян была большим ребенком — в смысле большем, чем просто ее вид Слуги.
И к тому же Буньян была до удивления редким типом Слуги.
Древние Слуги обычно представляли из себя "живые легенды" — боги и герои, даже существование которых редко можно подтвердит — либо же личностей, овеянных легендами настолько, что отделять те от фактов не имело никакого смысла.
Постепенно, однако, чем дальше продвигался искатель от "древних времен" к "современности" тем более конкретными становились личности Слуг — от овеянных мистикой легенд до конкретных исторических персонажей, чью биографию могли прочитать в интернете скучающие пользователи.
Буньян была рождена в те же времена, в которые родился Малыш Билли — однако Буньян была уникальна в том, что она была редчайшим примером "современной легенды."
С самого начала не существовало никакого сомнения в том, что она была "легендой" — а если точнее, то сказкой, придуманной когда-то от скуки переселенцами — о нереальности которой знали все.
Но она была одной из редких "современных легенд."
Слуга, рожденный как парадокс, самый настоящий ребенок — как одна из самых молодых легенд человечества.
Возможно, в этом заключалась причина, почему Буньян была рождена со столь неуемной жаждой действия, что Трону Героев пришлось определить эту черту как безумие класса Берсеркеров.
Второй возможной причиной было то, что Буньян была рождена из рассказов переселенцев, как олицетворение их стремлений — как бравый лесоруб, прокладывающий себе дорогу вперед, подчиняя саму природу ради развития человечества.
В любом случае это было не столь важно — важно было то, что Буньян была ребенком и Берсеркером.
Обе эти категории не славились своим благоразумием.
А потому, как и полагается, сперва получив затрещину от огромного деревянного конструкта, а потом свалившись на землю и больно ударившись головой Буньян четко уверилась в необходимости действовать.
-Чудесные Деяния,— и благоразумия для того, чтобы правильно представить последствия своих действий, Буньян явно не хватало.
Почему Буньян держалась Эдисоном в качестве особого стратегического оружия, вдали от всех остальных Слуг?
Хотя та и была огромной и сильной единицей — это даже не стоило упоминать на фоне мощи Карны. Нет, Буньян содержалась Эдисоном на самый крайний из всех крайних случаев именно благодаря своему Благородному Фантазму.
Буньян была рождена как легенда о переселенцах — но глубже суть ее легенды вращалась вокруг иного концепта.
Цивилизации — и переселенцы в данном случае были лишь одной из возможных масок этой концепции.
Всепоглощающей могущественной силы человечества, простирающей далеко свои загребущие руки, движущейся вперед на всех порах, ценой любых жертв, давящей всех стоящих на ее пути, как колоссальная машина прогресса.
И в случае Буньян наиболее важным было слово "колоссальная."
Буньян всегда поддерживала свой рост относительно своего окружения — поднимаясь в случае отсутсвия других ориентиров "так, чтобы головой пробить облака" — иными словами у Буньян все же существовал "максимальный размер."
У цивилизации — нет.
* * *
Давление, оказываемое объектом по мере его увеличения следуют закону "квадрат куб" — при увеличении в два раза объект становится в восемь раз тяжелее, но начинает давить на площадь в четыре раза больше прошлой — значит давление на поверхность в каждой точке увеличивается в два раза.
Что произойдет, если увеличить объект в сотни тысяч раз?
Ничего хорошего для литосферы планеты.
* * *
Разглядеть Баньян было невозможно — для этого теперь требовались не просто характеристики Слуги, а заклятие наблюдения за объектами, выходящими за границы атмосферы.
Одной ногой Баньян стояла на дне океана, занеся вторую для того, чтобы нанести один четкий удар.
Мыслить такими понятиями, как "город" для нее теперь было неправильно — ее размер отбросил тень, мгновенно скрывшую подобно затмению заметную часть самой Северной Америки.
Буньян планировалась Эдисоном не в качестве оружия нападения — а в качестве оружия "возмездия" — совершенно оружие, что должно было, в случае проигрыша Эдисона, совершить самое главное — похоронить всю Сингулярность вместе с собой.
Конечно же Буньян, порождение современной легенды, не обладала такой мощью, чтобы уничтожить мир — у нее не было даже сил на то, чтобы удерживать свою форму после всего одного удара — но этого и не требовалось.
С текущим видом Буньян та легко могло обломать континент просто попытавшись на него встать.
Медея, Кухулин, Машу?
Ни у кого из них не было даже мысли о том, что теперь они должны были делать.
Нет, в древних легендарных сказаниях иногда упоминались божества и чудовища, которые застилали Солнце и стояли "одной ногой на горе а второй в море" — но никто из них явно не планировал сегодня встретится с подобным монстром.
Да, Буньян хватило бы лишь на один удар — но этого было достаточно для того, чтобы не просто уничтожить всех врагов — а для того, чтобы просто похоронить Сингулярность со всеми возможностями восстановить ту.
