На службе двух государств. Записки офицера-пограничника

Учеба в Военной академии им. М.В. Фрунзе

Три года учебы в Военной академии им. М.В. Фрунзе для офицера — это не только приобретение военных знаний, но и формирование личности офицера с новыми качествами — организатора и руководителя штабными коллективами и воинскими частями. Для приобретения таких качеств требовалась настойчивая и систематическая работа по овладению военными знаниями, практическими навыков на всех занятиях, учениях и в ходе войсковых практик. "Военная академия сама по себе, — как часто говорил слушателям наш начальник факультета генерал-майор Гуренков М.Г., — ума не прибавляет, а лишь помогает его развивать". А для этого от слушателей требовалась упорная ежедневная самостоятельная работа по овладению знаниями, дающимися в академии на протяжении всех трех лет учебы.

Итак, с 1-го сентября 1975 года я — слушатель 1-го курса Военной академии им. М.В. Фрунзе

Военная академия им. М.В. Фрунзе была главной кузницей офицерских кадров для Сухопутных войск, где готовили офицеров с высшим военным образованием. Основная база академии: ее управление, все службы, кафедры, лекционные залы, лаборатории, учебные классы, спортивные залы, столовая, библиотеки — находились в одном огромном 10-ти этажном здании.

Структура управления академией была следующей: начальник академии, три его заместителя (заместитель начальника академии генерал-лейтенант Баштанников И.Г., заместитель начальника академии по научной работе генерал-лейтенант Резниченко В.Г., заместитель начальника — начальник политического отдела академии генерал-лейтенант Овчаренко И.М.), начальник учебного отдела и начальники других отделов и служб.

Начальником Военной академии им. М.В. Фрунзе до 3-го курса у нас был генерал-армии Радзиевский А.И. — Герой Советского Союза.

В Военной академии им. М.В. Фрунзе по штату, кроме других кафедр, была и наша родная кафедра — кафедра тактики и оперативного использования пограничных войск. Начальником этой кафедры был генерал-майор Сечкин Г.П.

Наш факультет — Пограничных и внутренних войск — размещался на 6-м этаже здания. Факультет включал: командование факультета, три курса (1-й, 2-й и 3-й) и учебную часть факультета. Начальником факультета был в то время генерал-майор Гуренков М.Г. — умнейший генерал, таких раньше я не встречал в своих войсках. Он был не из пограничников. Слушатели факультета его недолюбливали за его сухость. Он признавал только долг и был сам человеком долга. Он не вникал и не учитывал причин временной неуспеваемости слушателя, какого-то опоздания на занятия и т.д. Это был ходячий устав. Ему было тогда лет 60, но память у него была великолепная, ум был ясный, логика стройная, речь без лишних слов, удивлял всех его лаконизм. Было видно, как при беседе со слушателем, он изучал его интеллект, способность ума мыслить. Поэтому было неуютно себя чувствовать при проведении им индивидуальной беседы.

После вступительных экзаменов, до мандатной комиссии, генерал-майор Гуренков М.Г. беседовал с каждым, кто должен быть зачислен в военную академию. Я тоже чувствовал на беседе, что он изучает способности моего ума.

Кроме начальника факультета, в управление факультетом входили: заместитель начальника факультета по политической части полковник Лелеко В.П., заместитель по учебной части полковник Меркулов Н.П. Нашим начальником курса все три года был полковник Перов И.К.

На 1-й курс нашего факультета было набрано четыре группы слушателей-пограничников и четыре группы слушателей из Внутренних войск МВД. В учебных группах было по 15 человек. Я входил в состав 4-й учебной группы слушателей-пограничников, в которой было 16 слушателей.

На снимке представлена наша, 4-я, учебная группа. Здесь отсутствуют два слушателя — старший лейтенант Гурнак Александр и капитан Корецкий Анатолий.

Стоит перечислить всех однокурсников 4-й учебной группы. Слева направо, в нижнем ряду: старший лейтенант Болховитин Евгений, старший лейтенант Яворский Аркадий, капитан Лесовой Юрий, старший лейтенант Тарасенко Владимир, капитан Корольков Виктор (с Кремлевского полка); второй ряд: капитан Ракович Николай, капитан Бураков Федор, капитан Болдырев Александр, старший лейтенант Нам Владислав; в третьем ряду: старший лейтенант Соколов Виктор, старший лейтенант Борисов Виктор, старший лейтенант Пискозубов Виктор, старший лейтенант Грибов Анатолий и я (старший лейтенант Штаченко Николай). В таком составе и в перечисленном воинском звании мы начинали учебу на 1-м курсе.

Слушатели нашей учебной группы были все со средним военным образованием, но не все имели высшее общее образование. Старший лейтенант Болховитин и капитан Ракович не проходили полный четырех годичный курс обучения в пограничных училищах. Они заканчивали трех месячные курсы младших лейтенантов, а затем закончили экстернат при пограничных училищах и получили воинское звание лейтенант. Капитан Болдырев и старший лейтенант Пискозубов — из артиллеристов. После окончания артиллерийских училищ были направлены в Пограничные войска на соответствующие артиллерийские должности. Все остальные слушатели группы имели высшее общее и среднее военное образование.

После окончания военной академии все мы стали капитанами (один Александр Болдырев закончил академию майором); у каждого слушателя нашей учебной группы сложилась своя служебная доля. Многие из моих товарищей дослужились до генералов, командовали пограничными округами, пограничными отрядами, комендатурами и служили на других должностях. Капитан Болховитин Евгений дослужился до генерал-полковника, капитан Яворский Аркадий — до генерал-лейтенанта, капитаны Ракович Николай и Корецкий Анатолий — до генерал-майоров. Капитан Тарасенко Владимир долго не прослужил, — через два-три года уволился из войск; капитан Пискозубов Виктор уволился подполковником с должности коменданта пограничной комендатуры. Все остальные выпускники с 4-й учебной группы дослужились до полковников.

Слушателям в военной академии предстояло учиться полных три года. Ничто тогда меня, во время учебы, не заботило: ведь не было подчиненного личного состава, не тяготела служба по охране государственной границы, не беспокоило меня многочисленное отрядное начальство, была одна забота и одна ответственность — это ежедневная учеба. Учишься и только отвечаешь за себя. Легко и хорошо было.

Денежное содержание офицера-слушателя военной академии сохранялось, как и было до поступления, но только не сохранились надбавки за условия службы.

В течение трех лет, в военной академии, мы изучали множество дисциплин, как военных, специальных, так и гуманитарных. Даже целый год, на 1-м курсе, изучался иностранный язык. Годы учебы в военной академии включались в стаж службы и учитывались при присвоении очередного воинского звания, конечно, если это позволяла занимаемая должность до поступления в академию. За плохую учебу могли задержать присвоение очередного воинского звания.

К примеру, в нашей учебной группе учился старший лейтенант Пискозубов Виктор. После 1-го курса у него выходил срок на капитана, но из-за того, что у него были плохие результаты (несколько двоек подряд) по немецкому языку, — ему на целый год задержали присвоение очередного воинского звания.

Где же я проживал во время учебы в военной академии в Москве?

Пока я искал себе квартиру, меня поселили в общежитии нашей академии на улице Маши Порываевой. Там, таких как я, проживало много. В общежитии мне пришлось жить три месяца. В комнате со мной были поселены еще три офицера: один офицер-пограничник и два офицера с Внутренних войск. Питался я в столовой академии — завтрак и обед; на ужин брал себе что-нибудь по месту жительства.

По воскресеньям в академии занятий не было — были выходные дни. Поэтому имелась возможность заняться поисками квартиры. Там, в Москве, на каком-то переулке, собирались люди, сдающие квартиры и те, кто хотел их снять, приходили к этому месту. Я тоже со знакомыми офицерами начал приезжать по выходным дням на этот переулок. Людей, сдающих квартиры, появлялось мало; намного больше было тех, кто в них нуждался. Когда появлялся человек и объявлял, что сдает жилье, к нему бежало с десяток желающих его снять. Отсюда поиски жилья для офицеров часто проходили вхолостую. В конце ноября нам с капитаном Савиным Вениамином повезло: попалась нам двухкомнатная квартира; мы поехали, посмотрели эту квартиру и решили ее снять на две семьи. Каждый из нас согласился платить по 50 рублей в месяц за проживание. Мы сразу же хозяйке дали задаток и решили вызывать свои семьи в Москву.

Учеба в академии началась с 1-го сентября 1975 года. Сначала по изучаемым дисциплинам читались лекции, потом проводились семинары, групповые занятия, групповые упражнения, проводились зачеты по дисциплинам за изученные разделы программы обучения. Зачеты на 1-м курсе начались через три месяца после начала обучения. Первый зачет — по артиллерии, за ним второй зачет — по противовоздушной обороне и тут же третий — по войсковой разведке. Я эти все первые зачеты успешно сдал. Были слушатели в нашей учебной группе, которые не сдали один зачет или два, а капитан Ракович Н.С. умудрился не сдать все три первые зачеты. Часть слушателей нашей учебной группы, на 1-м курсе, какой-то из зачетов проваливали. Не сдавали потому, что со стороны преподавателей были очень высокие требования, и, чтобы встряхнуть слушателей с самого начала учебы на 1-м курсе, они за малейшие неточности в ответах ставили "незачет". Слушатели, не сдавшие зачеты, бегали по нескольку раз к преподавателям и долго не могли пересдать, — только перед Новым, 1976, годом смогли отчитаться за эти три зачета.

Профессорско-преподавательский состав Военной академии им. М.В. Фрунзе — это профессионалы своего дела; многие офицеры-преподаватели были участниками Великой Отечественной войны, часть из них были Героями Советского Союза, большая часть была награждена орденами и медалями за участие в Великой Отечественной войне (ВОВ). В основном преподаватели имели ученые степени кандидатов и докторов наук, имели ученые звания доцентов и профессоров. На лекциях приходилось сидеть и с большим интересом слушать этих ученых людей.

Помню, как на 1-м курсе, после окончания одной из лекций, старший лейтенант Подлявский Иван (пограничник), сидевший рядом со мной, только восклицал: "Вот это да!" Удивлялся высокому профессионализму и методическому мастерству лекторов.

Хорошо запомнились мне занятия по общевойсковой тактике. На 1-м курсе мы проходили полковую тематику. А по дисциплине тактика и оперативное использование пограничных войск — охрана государственной границы пограничной комендатурой и пограничным отрядом.

Семинарские и практические занятия по общевойсковой тактике с нашей, 4-й, учебной группой поводил полковник Кочуров Г.А. До назначения его преподавателем военной академии, он был командиром мотострелкового полка в Забайкалье.

Вспоминаю проведение семинарских занятий нашим преподавателем. А семинары по общевойсковой тактике, в один день, проводились с нами по 6 часов. Вопросов на семинары выносилось много, поэтому по всем качественно подготовиться было трудно. Ко второй паре семинара слушатели уже выдыхались.

Что же надо было делать, чтобы семинар проходил все 6 часов живо и активно?

Мы заметили, что преподаватель, полковник Кочуров Г.А., прежде чем вызвать очередного слушателя для ответа на вопрос семинара, все заглядывал в свою тетрадь и потом вызывал кого-то из слушателей для ответа. Отдельные сообразительные слушатели нашей группы — чаще всего это были старший лейтенант Гурнак и старший лейтенант Соколов — это учли. И на семинарах, когда заканчивалась первая пара, — все уходили на перерыв, в том числе и преподаватель, — оставались в классе дежурный с секретчиком. Эти товарищи заглядывали в тетрадь конспектов преподавателя и узнавали, кто из слушателей запланирован по тому или иному вопросу и быстро нам сообщали. В результате чего мы могли, сидя на занятии, целенаправленно и качественно успеть подготовиться по своему вопросу. Когда преподавателем на семинаре задавался вопрос к группе, — то полгруппы слушателей подымали руки. Преподаватель вызывал того слушателя, который был по его плану. А однажды, на одном из семинаров, все пошло не по плану, — преподаватель вызвал слушателя для ответа не по своему конспекту, — и все пошло очень туго с ответами. Весь план до конца семинара преподавателем был нарушен. Слушатели после окончания семинара между собой, смеясь, начали говорить: "Преподаватель не подготовился к семинару". Преподаватель, после хорошо проведенных семинаров, раскусил нашу уловку и перестал придерживаться своих планов. Нам пришлось вновь тщательно готовиться по всем вопросам.

После семинарских занятий проводились тактические летучки.

Так, например, по общевойсковой тактике, на первом курсе, отрабатывалась одна тема в течение двух или трех месяцев и называлась: Задача номер 1 ("Мотострелковый полк в наступлении"). Потом начиналась другая тема, которая отрабатывалась так же в течение 2-х месяцев, затем третья. Всякий раз, изучаемая тема заканчивалась проведением тактической летучки в течение 6-ти часов. Это было наподобие контрольной работы.

Как же проводились тактические летучки?

Перед началом тактической летучки, преподаватель давал указание секретчику группы на получение в секретной библиотеке тактических заданий и топографических карт (склейка размером полтора на два метра). По команде преподавателя каждому слушателю секретчиком вручалось тактическое задание и карта, покрывающая полностью весь стол (каждый слушатель в классе сидел отдельно за своим столом). За эти 6 часов надо было изучить тактическое задание, исходную обстановку цветными карандашами нанести на карту, оформить ее как служебный документ, принять решение по обстановке за командира полка и, используя тактические условные знаки, нанести его цветными карандашами на рабочую карту, вычертить под линейку черным фломастером таблицу соотношения сил и средств и ее заполнить, плюс еще, на отдельных листах, — написать боевое распоряжение или боевой приказ подчиненным. Работал я упорно, но верно, даже некоторые слушатели группы заглядывали в мою карту и делали у себя исправления; бывало, я так увлекался работой, что за 6 часов только один раз позволял себе выйти на перерыв.

В конце тактической летучки секретчик собирал тактические задания и отработанные рабочие карты. Рабочие карты и листы с боевыми распоряжениями он, под роспись, выдавал преподавателю для проверки наших работ. После проверки, где-то через пару дней, преподаватель приходил в учебную группу, делал подробный анализ наших работ и объявлял оценки. У меня, в основном, были хорошие и отличные результаты.

Слушатели (всех курсов) нашей академии, каждый год, участвовали 7-го ноября в военных парадах на Красной Площади. Но для успешного прохождения слушателями академии на военном параде требовались почти ежедневные тренировки. Перед началом тренировок к параду всех слушателей 1-го, 2-го или 3-го курсов выстраивали по росту и по 20 человек отсчитывали в каждую шеренгу. Самые высокие ростом слушатели курса определялись в 1-ю шеренгу, за ними, в соответствии с их ростом, выстраивались следующие шеренги — всего десять. Каждая коробка состояла из 10 шеренг по 20 слушателей в каждой. Итого 200 человек, плюс запасные для каждой шеренги. Тренировались ходить ровно в шеренгах, и должны выдерживаться дистанции — на вытянутую руку и равнение по диагоналям.

В день проведения военного парада слушатели прибывали на Красную Площадь с большим запасом времени, успевали сфотографироваться, как до начала парада, так и после прохождения по площади. Фотоснимок сделан после прохождения на Красной Площади, 7 ноября 1975 года. На фотоснимке три слушателя с нашей, 4-й, учебной группы: первый слева — старший лейтенант Штаченко Н.Н., возле него — старший лейтенант Соколов Виктор и 2-й справа — капитан Корецкий Анатолий. Первый справа — майор-армеец, он — старший шеренги.

Подготовка к параду начиналась за месяц до его проведения. Тренировки, как правило, проводились в Лужниках. Там была заасфальтированная длинная площадка перед стадионом, — где и проводили тренировки к параду расчеты нашей академии. А еще, перед парадом, на аэродроме (в районе стадиона "Динамо"), проводились две-три гарнизонные тренировки, а за два дня до военного парада, — генеральная репетиция, вечером, на Красной Площади. За время учебы в военной академии я был участником трех военных парадов.

В конце ноября 1975 года приехала в Москву моя семья, а вскорости, где-то через несколько дней прибыл с Алма-Аты наш контейнер с вещами. Семья капитана Савина В. прибыла несколькими днями раньше. Квартиру мы снимали в Чертаново в высотном доме на 12-м этаже. Моя семья занимала угловую комнату с балконом. Поначалу мы намучились в этой квартире. В нашей комнате был старый диван хозяйки. Пока мы не потравили клопов нас они сильно загрызали, они обитали в старой мебели. Пришлось провести солидную дезинфекцию.

Семья капитана Савина, и он сам, были родом из-под Уссурийска. Капитан Савин Вениамин со своей семьей занял комнату поближе к кухне. Жену его звали Валя, по специальности она была учителем математики; у них было двое детей: дочь Инга шести лет и сын Андрей, тогда ему было 8 месяцев, он еще не ходил. Вот так мы и жили почти полтора года (до января 1977 года), пока в нашей академии не достроился 16-ти этажный дом со служебными квартирами в Бирюлево. Моя дочь Лена часто играла с маленьким Андреем.

Однажды в декабре 1976 года, моя теща прислала нам посылку с конфетами. Моя жена Люба что-то готовила на кухне, у Савиных комната была закрыта, между закрытой дверью и полом была щель в 3 см. Наша Лена начала общаться с Андреем (ему уже исполнилось больше годика) через закрытую дверь, дверь, видать, была заперта, а Валя что-то делала или отдыхала в комнате. Люба через некоторое время возвратилась с кухни и увидела такую картину: Лена с нашей комнаты носит конфеты одну за другой и проталкивает Андрею в щель между полом и дверью. Люба говорила мне: "Пошла, глянула, что с конфетами? — Лена половину конфет успела переносить и передать Андрею, а он за дверью только успевал разматывать да жевать".

Житье-бытье в Москве, чем было характерным?

А тем, что отовсюду приезжало к нам много гостей. Первые гости ко мне приехали весной, в марте 1976 года — приезжала моя сестра Люда со своей соседкой. Моя жена Люба показывала все свое кулинарное искусство — наготавливала разнообразной еды, пекла торты, медовые горки и другое. Погостила у нас сестра со своей соседкой, скупились, что им было надо, я сводил их в Мавзолей В.И. Ленина. Дня четыре-пять они у нас погостили, и я их проводил на поезд — они уехали домой.

Зимой у слушателей ежегодно были каникулы с 1-го по 14 февраля. В феврале 1976 года мы летали в Алма-Ату в гости к родителям Любы, и там провели все каникулы. С 15 февраля началось обучение во 2-м семестре.

В марте 1976 года, по программе специальной дисциплины (тактика и оперативное использование пограничных войск) наш полу курс пограничников направили на неделю на границу. Возглавлял поездку слушателей-пограничников начальник кафедры тактики и оперативного использования пограничных войск генерал-майор Сечкин Г.П. Самолетом мы прилетели в г. Баку. Нас всех разместили в Ленкоранском пограничном отряде. Там нам показали, как реально организуется охрана государственной границы на морском участке. Показали, как осуществляется охрана морской границы бригадой пограничных сторожевых кораблей, и, напоследок, нас прокатили по Каспию на пограничном сторожевом корабле — впечатления остались незабываемые. Потом нас повезли в, соседний, — Пришибский пограничный отряд. Там мы наблюдали за работой управления пограничного отряда по организации охраны государственной границы на участке пограничного отряда в весенне-летнем периоде охраны. После окончания короткой стажировки мы с г. Баку улетели в г. Москву и продолжили учебу на основной базе академии.

В конце 1-го курса, до выезда в полевые лагеря на КШУ, я успешно сдал все курсовые экзамены и зачеты.

В конце июня 1976 года приехали к нам очередные гости — брат Владимир с женой Лидой из г. Запорожье. У моей жены Любы в то время был билет на самолет до Алма-Аты, поэтому на второй день, после приезда гостей, мы все ее проводили в аэропорт и посадили на самолет. Это было в воскресенье. А в понедельник я уехал в полевые лагеря, гости оставались одни в нашей комнате. Через неделю я приехал в Москву и проводил их на поезд.

Итак, 1-го по 30-е июля 1976 года, то есть в конце 1-го курса, у слушателей были полевые лагеря, на которых с ними проводились полковые командно-штабные учения.

По прибытию в г. Наро-Фоминск нас, всех слушателей 1-го курса, собрали и на автомашинах увезли в сосновый лес к месту расположения лагеря. Разместились мы в палатках по четыре человека. На 2-й день, с утра, начались полковые командно-штабные учения.

Интересные были там места. Рассвет начинался в 3 часа ночи. И что характерно, как только начинался рассвет, мы все просыпались от карканья ворон, которые высоко сидели на соснах и начинали громко каркать, — все слушатели были недовольны от такого раннего пробуждения.

Непосредственно на учениях был произведен расчет слушателей по должностям, вручены были всем тактические задания, каждый слушатель должен был изучить это тактическое задание, обстановку нанести на рабочую карту и выполнить тот объем работы на учении, который был указан в тактическом задании в соответствии с занимаемой должностью. Мы работали с картами на местности. Каждый слушатель в период учений выступал на определенной должности управления полка.

Я выступал в должности начальника разведки полка. Это было интересно, занимательно. Руководитель учения с посредниками последовательно заслушивали слушателей, как в отдельности, так и перед всеми должностными лицами полка (то есть перед всеми слушателями учебной группы). Так как я был назначен начальником разведки полка, меня заслушивали первым. В присутствии всех должностных лиц я докладывал командиру полка выводы из оценки возможного характеру действий противника, обосновал эти выводы; затем ответил на поставленные вопросы. Таким же образом были заслушаны все остальные должностные лица: начальник штаба полка, начальник артиллерии, начальник ПВО, начальник инженерной службы и начальник тыла полка.

После заслушивания командиром предложений должностных лиц полка давалось время командиру полка на принятие решения на наступление. В указанное время руководство КШУ заслушивало решение командира мотострелкового полка на наступление. На заслушивании, в учебных целях, присутствовали все остальные слушатели учебной группы (должностные лица полка). Командиром мсп (мотострелкового полка) выступал старший лейтенант Грибов Анатолий, который грамотно и последовательно доложил свое решение. Ответил на все поставленные вопросы посредников, четко обосновал свое решение на наступление.

Дальше на КШУ, после заслушивания решения командира полка, пошел процесс постановки задач подчиненным. К этой работе, кроме командира полка, были подключены и некоторые должностные лица полка.

Важным этапом в работе по организации наступления мотострелкового полка — организация взаимодействия. Ее осуществлял старший лейтенант Яворский Аркадий. Организация взаимодействия сил и средств полка в наступлении им осуществлялась на макете местности с использованием тактических условных знаков. С этой учебной задачей старший лейтенант Яворский А.С. успешно справился, — он четко организовал взаимодействие сил и средств в наступательном бою. После организации наступательного боя мотострелкового полка начался следующий этап — управление подразделениями полка в ходе ведения наступательного боя. На этом этапе решались типичные тактические вводные, которые могли возникать в соответствии с моделью современного наступательного боя. Слушатели действовали в соответствии с занимаемыми должностями. По каждой вводной командиром мотострелкового полка принималось соответствующее частное решение, подчиненным ставились задачи и отдавались команды и распоряжения. Вся обстановка по динамике наступательного боя с частными решениями командира полка отражалась на его рабочей карте. Кроме того, штаб полка готовил отчетную карту.

После окончания командно-штабных учений со слушателями, руководителем учения и посредниками проводился детальный разбор работы каждого на занимаемых должностях. За эту работу слушателям были выставлены итоговые оценки по изучаемой дисциплине.

В перерывах было и так. Руководитель давал слушателям жизненные напутствия.

Учениями в лагерях закончился наш 1-й курс обучения в военной академии.

В августе для слушателей предстоял отпуск.

К августу 1976 года возвратилась с Алма-Аты моя жена Люба с дочерью Леной, и мы готовились в отпуск на целый месяц, к моим родителям в поселок Лиховка. Заранее я взял билеты на поезд Москва — Днепропетровск; мы собрались и поехали ко мне на малую родину — ведь бабушка и дедушка еще не видели своей внучки Лены. По прибытию на Украину мы задержались в гостях в г. Днепропетровске на несколько дней, затем поехали в село к родителям. У моих родителей мы заняли отдельную комнату. Увидела двухгодичная Лена и коровку, и кроликов, и курей, и малых цыплят, и свинку — всему была рада, особенно маленьким крольчатам, которых гладила своей ручкой. Конечно, мы все время в поселке Лиховка не сидели. Много времени провели в г. Пятихатки у брата Ивана. Там я ему помогал обкладывать красным кирпичом погреб и делал ступеньки в погреб.

Однажды, при проведении работ в погребе, я еле успел поймать за ногу 2-х годичного Виталика — сына Ивана. Возле погребной ямы он катал колесо, споткнулся и летел через ступеньки в погреб. Я успел его схватить за ногу на лету. Все равно он немного зашибся, но я, перехватив его, смягчил это падение.

Моя маленькая дочь Лена познакомилась со своими бабушкой и дедушкой, любила смотреть за их работой. Один раз она ходила по двору, споткнулась и упала, содрала немного щеку, сильно расплакалась. Дедушка взял ее на руки и успокаивал, она прекратила плакать, но долго была недовольная на меня с Любой. Дедушка носил ее по двору на руках, мы с Любой ходили за ними следом. Люба обращалась к Лене: "Доченька, иди же ко мне!", а Лена отвернулась и не обращала внимания. Несколько раз Люба ее звала, а она так и не захотела идти к ней — так на руках у деда и сидела. Почему она была в обиде на нас, я так и не понял?

Закончился наш месячный отпуск, и мы снова поездом возвратились в Москву.