На службе двух государств. Записки офицера-пограничника

Будни курсантской учебы.

Началась учеба на 1-м курсе. В нашей учебной группе, среди курсантов и сержантов, было 6 человек, которые до поступления в училище служили в Пограничных войсках. У нас, первокурсников, сознание было еще далекое до офицерского — ведь учиться было еще долго и формировались мы на 1-м курсе на уровне сержантов-командиров отделений. Командование дивизиона и курсовые офицеры обращались с первокурсниками очень лояльно, как со вчерашними школьниками. Возможно это и правильно, ведь резко давить на психику молодых ребят, — это никак не вкладывалось бы в теорию воспитания и дидактические принципы обучения, и многих курсантов, вчерашних школьников, это только бы оттолкнуло от пограничного училища.

Мы — первокурсники — постепенно, от месяца к месяцу, все сильнее и сильнее втягивались в учебу. Поначалу, отучившись на занятиях шесть часов и имея значительную физическую нагрузку, мы на самостоятельной подготовке буквально засыпали от усталости. Поэтому результаты учебы за первые два-три месяца были не высокие.

До конца первого семестра, по математике, мы повторяли элементарную математику. Я поначалу с трудом усваивал математические понятия на русском языке и буксовал. Поэтому, при сдаче зачета по математике за 1-й семестр, Алексей Константинович Колосов, наш преподаватель, мне говорил:

— Наверно вас, товарищ курсант, надо на каникулах оставить в училище, чтобы вы подучили элементарную математику.

— Алексей Константинович, поверьте мне, во 2-м семестре я буду усваивать математику только на "отлично", — ответил я ему.

На зачете за 1-й семестр по математике он мне поставил оценку "удовлетворительно". Начиная со 2-го семестра, я сдержал слово, — действительно высшую математику я усваивал на "хорошо" и "отлично".

Больше месяца наша учебная группа была без курсового офицера, то есть без командира учебной группы. Командир дивизиона говорил, что к нам едет курсовой офицер с Камчатки. Учебной группой, до его приезда, руководил заместитель командира учебной группы сержант Кощеев Леонид.

Вчерашним школьникам тяжело давалась воинская дисциплина и беспрекословное повиновение командирам-сержантам. Поэтому мы — командиры отделений — боролись с такими проявлениями, но со стороны подчиненных курсантов было много недовольства относительно нашей требовательности.

В первых числах октября 1967 года приехал наш курсовой офицер — лейтенант Толстухин Дмитрий Николаевич. Он прослужил 3 года на Камчатке, на морской границе, и перевелся в училище курсовым офицером. Родители его жили в г. Алма-Ата, он был еще холостяком. Офицер он был грамотный, с юмором. Поначалу он, для знакомства, вызвал к себе всех сержантов учебной группы: сержанта Кощеева и младших сержантов Коркина, Букий и Штаченко, то есть меня. Мы поочередно ему доложили о состоянии учебы и дисциплины в своих отделениях. Потом он в индивидуальном порядке познакомился с каждым курсантом группы. Нас, сержантов, он предупредил, что мы назначены на должности командиров не на все четыре года, поэтому для получения практики управления подразделением будут, на каждый курс, назначаться новые командиры отделений из числа курсантов.

Первое, с чего начал проверять наш курсовой офицер, — проверил в часы спортивно-массовой работы состояние физической подготовки курсантов. И начал с кросса на 3000 метров. Вывел он учебную группу за территорию училища в район совхоза "Горный Гигант" на старт, — он же являлся и финишем; дистанция 1500 м в одну сторону была им заранее отмерена. Выстроил учебную группу перед стартом, напомнил нормативы на "отлично", "хорошо" и "удовлетворительно"; подал команду: "Группа, внимание!", затем — "Марш!" и включил секундомер. Все курсанты и сержанты побежали. Маршрут был тяжелый, по дороге много попадалось булыжника под ногами. Пробежала группа 1500 м и обратно бежала до финиша. На финише стоял с секундомером наш курсовой и засекал время. Результаты нашего забега были неутешительные — почти полгруппы показали неудовлетворительный результат. Я финишировал первым с отличным результатом. Курсовой построил группу, подвел короткий итог и объявил, что группа сейчас пойдет на повторный забег для улучшения результата. И сказал, что поведет группу на забеге младший сержант Штаченко.

Вновь, курсовой офицер, подвел учебную группу к старту и скомандовал: "Внимание, бегом — марш!" и включил секундомер. Я побежал первым, вся учебная группа, с командирами отделений, побежала за мной. Так я первым бежал почти до самого финиша. За 200 м до финиша я наступил на булыжник и как-то подвернул ногу, что мне в голеностопном суставе защемило нерв и я не смог наступать на правую ногу. Под руки меня товарищи довели до финиша. Вот из-за такой строптивости курсового офицера я перестарался — на повторных 3000 м ноги были расслаблены, и я защемил себе нерв, наступив неудачно на булыжник. А булыжники лежали круглые, как галька, но по весу в 2-3 кг. Больше месяца мне пришлось страдать от болей в суставе. Дней десять проходило, нога будто бы восстанавливалась, а тут марш-бросок на 6 км, меня не освобождали, я пробегал, натруживал на твердом асфальте ногу и опять болело в суставе, а надо было дать покой ноге хотя бы на месяц, а меня не освобождали. Но потом постепенно все прошло, начал через пару месяцев бегать нормально.

Приближалось окончание 1-го семестра, я успешно сдал сессию и готовился на каникулы ехать домой.

В родном поселке Лиховка, у своих родителей, к этому времени я не был 1,5 года, поэтому хотелось повидаться с родными и знакомыми. Зимние каникулы у курсантов нашего пограничного училища начинались с 1-го февраля и продолжались до 14-го февраля. Командиры строго предупредили, что билеты на самолеты брать не раньше, как на 31 января и возвратиться в училище должны не позже 22.00 14-го февраля. Я решил лететь домой самолетом. На билет я насобирал денег из своего курсантского денежного содержания. Сержантам — командирам отделений, на 1-м курсе, платили по 12 рублей в месяц. Билет зимой был льготный, как у студентов, была скидка 50 процентов. Билет на самолет я брал до г. Днепропетровска через Москву, который стоил тогда всего лишь 33 рубля со скидкой.

В кассе аэропорта, в Алма-Ате, указывалось место только до Москвы, так как брони я не успевал делать; чтобы иметь бронь в Москве, надо было заказывать билет за две недели. Ведь прямого рейса до Днепропетровска с Алма-Аты не было. Были у меня и попутчики до Днепропетровска: Гриша Демченко — курсант с нашей группы. С Алма-Аты до Москвы в то время, в основном, летали самолеты ИЛ-18, которые на полет затрачивали 5,5 часов и прилетали в аэропорт Домодедово. С Москвы до Днепропетровска надо было вылетать с аэропорта Внуково. Поэтому, прибыв в Домодедово, мы с Гришей Демченко сразу же садились на автобус и ехали во Внуково. Билеты-то наши были с открытой датой, а рейсов на Днепропетровск было всего два на сутки. Начиналась регистрация билетов на днепропетровский рейс, и нам приходилось стоять и ждать ее окончания, — вдруг останутся свободных два-три места, чтобы полететь этим рейсом. Оканчивалась регистрация, а там таких как мы, — с билетами, имеющих открытые даты, — оказывалось человек 5-6, а то и больше. Поэтому, при первой поездке, и не попали на первый рейс, ожидали несколько часов до регистрации на второй рейс.

В следующих поездках я уже был похитрее. До начала регистрации подходил к девушкам у стойки, которые должны были проводить регистрацию рейса до Днепропетровска и просил их заранее, чтобы меня оформили, если появятся свободные места. Это срабатывало. Когда оканчивалась регистрация, оказывалось несколько мест свободных, — и тут к девушкам тянулось десяток рук с билетами. Протягивал руку с билетом и я; девушки на регистрации, одним из первых, брали мой билет. Таким образом, я уже долго не задерживался в Москве, — всегда улетал тем рейсом, который отправлялся первым до Днепропетровска. С Москвы до Днепропетровска в то время летали самолеты АН-10. Время на полет затрачивалось — 1 час 40 мин.

Итак, 1-го февраля 1968 года я уже был в г. Днепропетровске. С прибытием в город, в кассе аэровокзала, я заказал себе билет на самолет на обратный маршрут. Пару дней гостил у сестры Люды и у брата Виктора. Заходил в отдел кадров своего строительного управления, на нашу стройку, где работала моя бригада, в общежитие, где я проживал до армии, там встретился с оставшимися друзьями, повидался с Надеждой Неродой, с которой мы вместе состояли в бюро комсомольской организации, затем поехал домой к своим родителям в Лиховку.

Встретился я в Лиховке со своими родителями, — они за прошедшее время немного постарели; с ними оставалась самая младшая моя сестра Валя, которая ходила в 9-й класс.

На своей улице я ходил в гости к Моргунам. Владимир Моргун (мой одноклассник) был дома, он в армии не служил по состоянию здоровья и жил с родителями. Отец Моргуна посмотрел на мою форму и завел разговор:

— Где ты, Николай, учишься и кем ты будешь? — спросил он меня.

— Обучаюсь я в Алма-атинском Высшем пограничном командном училище. После окончания учебы мне присвоят воинское звание лейтенант, буду офицером, служить придется на пограничной заставе, — ответил я.

— И это все 25 лет будешь служить на пограничной заставе? — с удивлением спросил он.

— Почему все 25 лет? — сказал я. — После выпуска с пограничного училища прослужу лет пять на заставе, а потом пойду учиться в Военную академию им. М.В. Фрунзе в Москве, после ее окончания буду служить в штабах пограничных отрядов и могу дослужиться до полковника, — отвечал я.

— Да, ты прицелился далеко, — резюмировал отец Владимира.

Во время пребывания на каникулах в п.г.т. Лиховка, там выпало много снега.

Однажды в воскресенье, вечером, пошел я в местный клуб поселка Лиховка, чтобы посмотреть какой-то художественный фильм. Людей оказалось совсем мало, поэтому фильм в клубе крутить не стали. Оглянувшись по сторонам, я увидел знакомую девушку — это была Вера Журба, с которой я познакомился на выпускном вечере в средней школе (перед проводами в армию) и танцевал с ней. Я ей напомнил об этом. Мы разговорились. Пошел я ее провожать домой на Бузовую. Она должна была уезжать рано в понедельник в г. Днепродзержинск (ныне Каменское) на учебу. Училась она в медицинском училище. Возле хаты ее родителей я попросил, чтобы она написала и вынесла мне свой адрес. Она мне вынесла, записанный на бумажке, свой адрес, и мы распрощались. Мне пришлось с Бузовой возвращаться опять в "центр" села, а оттуда идти на свой хутор, на ул. Степную. Так что поздно я вернулся домой к родителям.

Заканчивались мои каникулы, и я поехал в г. Днепропетровск, чтобы оттуда возвращаться к себе в Алма-Ату для продолжения учебы в пограничном училище. За два дня до моего отлета я приехал в город Днепропетровск, чтобы погостить у сестры Люды и у брата Виктора. Прошли два дня быстро, и после обеда, 13-го февраля 1968 года, я отправился в аэропорт и вечерним рейсом вылетел до Москвы. С Москвы до Алма-Аты летало в сутки пять рейсов, поэтому на один из них я попал при регистрации билетов. Прилетел в Алма-Ату 14 февраля, и после обеда явился в свое училище.

С 15 февраля 1968 года началась учеба во втором семестре.

После каникул, поначалу, было скучновато, в голове кружились картинки каникулярных событий, воспоминаний, но потом все прошло. Вновь вошел в ритм учебы.

Хорошо помню, как тогда зимой, каждое утро после подъема, выходя на физзарядку, мы видели на территории слой снега сантиметров 20-30, который выпадал за ночь. Уборщики брались сразу за лопаты и приступали к очистке дороги и тротуаров возле казармы на закрепленной территории; уборщики в спальных помещениях, за время физзарядки, приступали к уборке своих помещений. После развода на занятия начинались занятия.

Что касается занятий по высшей математике, то во втором семестре перешли к изучению дифференциальных и интегральных исчислений. Сначала проводились лекции в лекционных залах, а затем классно-групповые занятия. Лекции по этой дисциплине с нашим потоком читали: заведующий кафедрой высшей математики, кандидат физико-математических наук Стрельцов В.В. и доцент кафедры Алексей Константинович Колосов, он же с нашей учебной группой проводил классно-групповые занятия. Нам, курсантам, не нравилось, как читал лекции Стрельцов В.В. Речь у него была сбивчивая, он спешил, и курсанты не успевали за ним записывать и часто раздавались голоса с зала: "Повторите!". Вдобавок, он рано стирал формулы, записанные на доске. Нам нравилось, как читал лекции доцент Колосов. Речь у него была размеренная, спокойная, понятная, темп изложения позволял нам успевать записывать по ходу изложения учебного материала. Мы успевали все записывать и вопросы курсантами не задавались. На классно-групповые занятия по математике очень много задавалось примеров, так что приходилось много времени тратить для их решения.

По истории КПСС так же читались лекции, а затем с каждой учебной группой проводились семинарские занятия. По истории КПСС изучали много ленинских работ, к семинарским занятиям выдавались планы-семинаров, и по указанным вопросам надо было готовиться к ним, а еще, вдобавок, требовалось конспектировать работы В.И. Ленина и других классиков марксизма-ленинизма. На конспектирование тратилось время и в субботу, и в воскресенье. К предстоящему семинару надо было законспектировать, например, целую книгу В.И. Ленина: "Две тактики социал-демократии в демократической революции", а в ней больше 100 страниц. И так надо было готовиться к каждому семинару по этой дисциплине. Пришлось два года усиленно работать, изучая темы по программе истории КПСС.

Закрепленным преподавателем за нашей учебной группой по этой дисциплине была Татьяна Борисовна Гороховская. Она была очень строгим и требовательным преподавателем. Хоть и вольнонаемный преподаватель, но она стоила целого офицера.

Однажды, в конце первого курса, она присутствовала на комсомольском собрании нашей учебной группы. Тогда рассматривался проступок комсомольца Николая Ященко, который допустил распитие спиртных напитков, будучи в городском отпуске и прибыл в училище немного навеселе. На комсомольском собрании он все объяснил, как это случилось. Оказалось, он посетил свою девушку на ее дому и, садясь обедать, она на стол поставила бутылку коньяка. Были вдвоем, рюмочки опрокидывал в основном наш курсант Ященко. После окончания выступления комсомольца Ященко, Татьяна Борисовна с возмущением начала говорить, что это за девица, что вздумала курсанта угощать спиртным... и тому подобное. В решении собрания комсомольцы ограничились объявлением выговора комсомольцу Ященко без занесения в учетную карточку. Учли, что он обучался на 1-м курсе и этот проступок совершен впервые, также учли его обещание, что больше это никогда не повторится.

Иногда с курсантами нашей учебной группы занятия по истории КПСС проводил подполковник Афанасьев — хорошо профессионально подготовленный и знающий офицер. До сих пор помню одно занятие, проводимое подполковником Афанасьевым с нашей учебной группой, когда изучался "Манифест коммунистической партии". Он нам разъяснял каждое положение этого документа, и помнятся до сих пор его слова: "Бродит, бродит по Европе призрак коммунизма..." и другое: "Учение К. Маркса всесильно, потому что оно верно."

Курсанты — это такой изобретательный народ, способный на разные выдумки, замечают всякие мелкие негативы в поведении и действиях преподавателей и быстро могут сочинять анекдоты, давать клички.

Вот что было замечено в действиях подполковника Афанасьева, преподавателя истории КПСС. Однажды, в начале второго курса обучения, сменился с суточного наряда курсант Стариковский и поведал нам в учебной группе, как проходил развод суточного наряда и караула в училище. Оказывается, дежурным по училищу заступал подполковник Афанасьев. При проведении развода присутствовал военный оркестр, и заступающему дежурному, при проведении развода, надо подавать соответствующие команды, предписанные Уставом гарнизонной и караульной службы. И вот, вместо того, чтобы подать оркестру команду: "Оркестр, играй развод!", подполковник Афанасьев подал команду: "Оркестр, играй что надо!" Курсанты нашей группы, также и я, подумали, что это выдумка курсанта Стариковского. Но где-то через полгода и я заступал в суточный наряд. Дежурным по училищу заступал, как раз, подполковник Афанасьев. И точно, как дело дошло до подачи команд оркестру заступающим дежурным, то я услышал такую же команду: "Оркестр, играй что надо!"

Методика проведения занятий по другим гуманитарным дисциплинам ничем не отличалась от методики проведения занятий по истории КПСС. Так же читались лекции, проводились групповые занятия и семинары. Много конспектировалось работ классиков марксизма-ленинизма, для чего курсанты затрачивали много времени, в том числе и личного

Наша специальная подготовка осуществлялась при изучении дисциплины служба и тактика пограничных войск. Темы этой дисциплины мы начали изучать с начала 1-го семестра. Поначалу изучили "Положение об охране государственной границы СССР", затем приступили к изучению и практической отработке службы пограничных нарядов. Проводились поначалу лекции, которые читали начальник кафедры полковник Шубарев Н.Ф. и его заместитель, затем проводились групповые занятия, а в полевых условиях, — отрабатывались практические занятия по службе пограничных нарядов.

Практические занятия по службе пограничных нарядов отрабатывались в полевом учебном центре (ПУЦ) училища, который находился в 50 км от г. Алма-Ата. Практические занятия с нашей учебной группой в поле, на участке учебной границы, проводил наш преподаватель — майор Прудько — знающий свое дело офицер, который, до окончания Института пограничных войск, прослужил лет 6 или 7 на пограничной заставе.

В полевом учебном центре был хорошо оборудован участок учебной границы с "Турцией", протяженностью в 10 км; там, на участке учебной границы, были установлены советские и турецкие пограничные столбы, был оборудован турецкий погранпост "Алибек". В двух километрах от линии учебной границы, в тылу участка, была оборудована КСП (контрольно-следовая полоса) и сигнализационный комплекс (проволочный забор из колючей проволоки, высотой 2 м), подающий сигналы при его преодолении. Вдоль него проходила проводная связь. На участке были собраны три пограничные вышки, а четвертая располагалась около здания учебной заставы. При проведении с нами занятий, мы входили в обстановку так, что было такое ощущение, будто бы мы находимся на границе с Турцией.

Первый пограничный наряд, службу которого мы практически отрабатывали, был пограничный наряд "Дозор". На занятии майор Прудько выступал в роли начальника пограничной заставы, а курсантская учебная группа, — составляла личный состав пограничной заставы, на то время — 9-й пз (пограничной заставы). Днем майор Прудько, на заранее подготовленном наряде, показал нам на участке учебной границы организацию и порядок несения службы пограничного наряда "Дозор". А в вечерний час, когда стало темно, в коридоре здания заставы майор Прудько разбил учебную группу на парные пограничные наряды, в каждом назначив старшего наряда, объявив время 22.30, выступая в роли начальника 9-й пз, приступил к отдаче приказа на охрану государственной границы пограничному наряду "Дозор". Приказ отдавался в комнате пограничной службы одному наряду, а касался всех нарядов, которые были построены в коридоре. После приказа наряды, на участок границы, выходили через каждые 10-15 минут. Старшие пограничных нарядов, после выхода нарядов из здания заставы, организовывали службу своих нарядов. Для контроля за правильностью действий нарядов привлекался и курсовой офицер, как помощник руководителя занятий. Пограничные наряды "Дозор" действовали: один наряд нес службу в движении и шел до стыка на правый фланг, следующий за ним наряд — шел на левый фланг до стыка и так далее. Действуя в составе пограничного наряда, курсанты учились правильности осмотра КСП с фонарем, действиям при обнаружении следов и других признаков нарушения границы.

В дальнейшем, в течение всего 1-го и 2-го семестров, отрабатывалась служба всех, кажется, 20-ти пограничных нарядов и к концу 1-го курса мы все умели организовывать службу любого пограничного наряда в роли старшего наряда.

Много занятий, предусмотренных программой, с нами проводилось по общей тактике. Проводились лекции, групповые занятия и практические занятия в ПУЦ на учебном тактическом поле. Начинались практические занятия с действий солдата на поле боя и заканчивали программу обучения за 1-й курс управлением отделения в обороне и наступлении в роли командира отделения.

Практические занятия по общей тактике с нашей, 7-й, учебной группой проводил капитан Звягин, который заочно обучался в Военной академии им. М.В. Фрунзе. В период его отсутствия с нами занятия проводили и другие преподаватели кафедры. Проводили занятия и старший преподаватель подполковник Соколов, и майор Шепель Н.И., а на 4-м курсе, — и подполковник Казаренко. Интересные и интенсивные занятия по общей тактике были в поле. Поле для курсантов — это настоящий университет. Там мы учились искусству воевать с "противником", правильно наступать и его атаковать и умело обороняться, действовать в условиях радиоактивного и химического заражения. Учились, на 1-м курсе, умелому управлению отделением в бою. Набегавшись "на поле боя", мы, с разрешения преподавателей, имели продолжительные перерывы.

На перерывах разговоры продолжали о том же, — о бое, как воевали на прошедшей войне. Больше всего философствовал курсант Ермаков Виктор, говоря: "Война для того и нужна, чтобы солдат, сколько хотел, столько и убивал бы солдат противника". Сержант Букий Александр часто вмешивался в разговор и говорил: "На войне, в бою с противником, дела идут так — кто кого сможет, тот того и повалит. Поэтому все будет зависеть от мастерства солдата, а командиры должны учиться правильно управлять подразделениями". Вот такие подобные разговоры мы вели на перерывах в период практических занятий по общей тактике.

Практические занятия по дисциплине оружие массового поражения и защита от него проводил с нашей учебной группой майор Башкирцев. Он знал свое дело, занятия проводил с высоким профессионализмом. Проводя занятия, он сильно делал ударения на отравляющие химические вещества, такие как: зарин, зоман. Это курсанты заметили и начали его про себя называть — "Зарин Зоманович".

Усиленно проводилась с курсантами всех курсов строевая подготовка — ведь проводились в стране, в то время, два военных парада в год — 7-го ноября и 1-го мая. За месяц до парадов начиналась подготовка, сначала одиночная строевая подготовка, затем тренировали курсантов пошереножно, и в составе коробки; тренировки проводились на строевом плаце училища; в дальнейшем проводилось несколько гарнизонных тренировок, а за день-два до парада, — генеральная репетиция на площади города. С 1970 года первомайские военные парады были отменены.

В воскресные и праздничные дни в нашем пограничном училище проводились различные соревнования по легкой атлетике, на которых я всегда участвовал. Я принимал участие в забегах на 400 метров, на 1000, 3000 и 5000 метров. Периодически, в выходные дни, проводились соревнования на первенство училища по марш-броскам на 6 км. Старт давался не далеко от центрального КПП, на дороге, за проспектом Ленина. Маршрут движения марш-броска проходил: 1,5 км — ровная дорога, затем 1,5 км — подъем до самого центра горы Кок-Тюбе (1125 м над уровнем моря); далее поворот в обратном направлении и движение до финиша. Когда учебная группа делала старт, играл оркестр, и финиширующую группу также встречал играющий оркестр. На соревнованиях, которые начинались с 09.00, интервал между стартующими группами составлял 15 мин. Оркестр привлекался только на училищных соревнованиях.

А курсантские группы, кроме соревнований, бегали марш-броски и в часы спортивно-массовой работы. Получалось, что курсантские группы марш-броски на 6 км в среднем бегали по два раза в месяц, плюс различные кроссы в период плановых занятий по физической подготовке.

Во время учебы в училище часто практиковались, в выходные дни, различные переходы: зимой, как правило, — на лыжах, летом — пешие переходы.

К началу 2-го семестра все курсанты 1-го курса детально изучили положения Устава гарнизонной и караульной службы, сдали по ним зачеты. Во 2-м семестре каждая учебная группа, в соответствии с расписанием занятий, один раз в месяц заступала на целые сутки в караул. Ведь в нашем пограничном училище также, как в любой воинской части, было Боевое Знамя части, склады артиллерийско-технического вооружения, вещевой и продовольственный склады и другие, подлежащие охране, объекты. Поэтому из состава учебной группы наряжался караул для охраны всех этих важных объектов. В нашем училище караул охранял пять постов, три из них были 3-х сменные и два — 2-х сменные. Исходя из этого, с состава учебной группы наряжалось вместе с начальником караула и двумя разводящими — 15-16 чел. Остальная часть учебной группы, в эти сутки, заступала в столовую — рабочими по столовой или выполняла другие работы.

После зимних каникул, на 1-м курсе, наша учебная группа впервые заступила в караул. Так как учебная группа заступала впервые, то начальником караула был назначен наш курсовой офицер, помощником начальника караула назначался сержант — заместитель начальника учебной группы, разводящими назначались два командира отделений — сержанты. Я заступал разводящим, потому что на 1-м курсе я был командиром курсантского отделения. За каждым разводящим закреплялось несколько постов, на которых он проводил смену часовых через каждые 2 часа.

Помню, как курсанты нашей учебной группы впервые заступили в караул, я заступил разводящим. Приходилось караульных, впервые заступающих часовыми на посты, тщательно инструктировать. Особенно проверять знания о порядке действий часового при приближении к охраняемому объекту неизвестных в ночное время и днем. Задавал караульным, при заступлении на посты, такой вопрос: "Что должен делать часовой при приближении неизвестного к посту в ночное время?"

Один из караульных отвечал: "В условиях плохой видимости, когда с расстояния, указанного в табеле постам, нельзя опознать приближающихся к посту или к запретной границе поста, часовой останавливает всех лиц окриком "Стой, кто идет?". Если ответа не последует и (или) нарушитель пересечет запретную границу поста, часовой предупреждает его окриком "Стой, стрелять буду!" и задерживает нарушителя. Если же нарушитель после предупреждения "Стой, стрелять буду!" продолжает движение, часовой досылает патрон в патронник и производит предупредительный выстрел вверх" и так далее. Задаю еще такой вопрос: "Как должен действовать часовой в дневное время при приближении неизвестных?"

Другой караульный отвечал, что всех лиц, приближающихся к посту или к запретной границе поста, обозначенной на местности указателями, кроме начальника караула, помощника начальника караула, своего разводящего и лиц, сопровождаемых ими, часовой останавливает окриком "Стой, назад!" или "Стой, обойти вправо (влево)!" и так далее.

И вот утром, с поста номер 2, в 09.15, поступил сигнал о вызове разводящего; начальник караула выслал меня с постовой ведомостью к посту. Я прибыл на место и там увидел у ограждения начальника склада артиллерийско-технического вооружения, старшину сверхсрочной службы, уже пожилого военнослужащего, который прибыл на склад выполнять свою работу, и он начал мне жаловаться на неправильные действия часового, мол, часовой не знает, как правильно надо действовать при приближении к посту начальника склада. А часовым стоял с моего отделения курсант Ермаков Виктор. При приближении к посту начальника склада, утром в светлое время, часовой при приближении его на удаление 20-30 м от ограждения скомандовал: "Стой, кто идет?", снял и наставил автомат в сторону начальника склада. Вот и сетовал начальник склада на неправильные действия часового, который действовал, как будто это было ночью. Пришлось в караульном помещении еще более тщательнее инструктировать и опрашивать о правильных действиях часовых на постах. При следующих заступлениях в караул наши подчиненные совершенствовали свои знания и навыки по действиях при несении службы на постах.

В последующие месяцы наша учебная группа, также, как и другие, наряжалась в караул по одному разу в месяц, но начальником караула уже заступал сержант — заместитель начальника учебной группы. Таким образом, во 2-м семестре все курсанты 1-го курса получили хорошую практику несения службы в карауле по охране важных объектов воинской части.

В нашем пограничном училище, начиная с 1-го курса, была организована и проводилась с курсантами военно-научная работа. На каждом курсе были организованы военно-научные кружки. Руководили военно-научными кружками старшие преподаватели кафедр. Заседания военно-научных кружков осуществлялось по одному разу в месяц — все было под контролем учебного отдела. На заседаниях военно-научных кружков младших курсов, как правило, с научными сообщениями выступали преподаватели. На старших курсах — это поручалось курсантам; курсанты брали темы рефератов, готовились и свои разработки доводили до членов ВНК.

Курсовая работа курсантов 4-го курса включалась в систему военно-научного исследования. В начале 4-го курса курсанты брали темы курсовых работ, как правило, по военным дисциплинам; руководителями курсовых работ назначались преподаватели кафедр, которые работали с курсантами в составлении с планами разработки курсовых работ. Эти планы утверждались начальниками кафедр. Таким образом, в системе ВНО курсанты старших курсов получали первичные навыки научного исследования.