Вердикт: виновна. :: Завершено

Вета сидела, точно так же, как и Тиида недавно, свесив босые ноги и не доставая ими до пола. Опустив голову и снимая с руки "си-кард", она роняла слезы, что-то рассказывая работнице мед-отсека. О чем говорила подруга, Тииде слышно не было из-за закрытой двери. Но видно было, как кривились ее губы, когда слова, горькие, как слезы, срывались и падали, разбивая спокойствие орбитальной станции на хрустальные осколки.

Сердце Тииды сжалось. Она могла дать голову на отсечение — медсестра не в первый раз обслуживала Шестую. Неужели Джед мог позволить себе избивать девушку?!

Сделав несколько снимков подруги издалека, увеличив и рассмотрев травмы, Тиида развернулась на пятках и направилась к Первому. Самое время всех разбудить!

Усмирив по дороге праведный гнев, Тиида ворвалась в общую комнату. Наполовину опустевшая, она воспевала монотонным гулом ионизаторов начало новых суток. Так как Вторая оказалась в меньшинстве, душ был занят сильнейшей половиной команды — парни бузили, разгоняя пар так, что тот просачивался даже сквозь закрытые двери ванной комнаты.

— Первый там? — спросила Тиида у Второй, указывая подбородком на дверь.

Девушка ответить не успела.

Отъехавшая в сторону панель выпустила из бани — иначе и не назовешь — клубы пара и фигуру, завернутую до пояса в большое полотенце. При всем уважении к прогрессу, Первый предпочитал показательные выступления: бумага, чернильная ручка, полотенце вместо сушки.

Тиида застыла на месте. От удивления и нахальства готова была открыть рот, но, видимо, уже привыкла в какой-то степени к выходкам Краша, потому что смогла сдержаться и переключить внимание с голого торса, изрисованного татуировками, на надменный взгляд командира.

— Восьмая? — напомнил о своем существовании Джед, вытирая руки еще одним махровым лоскутом, поигрывая мышцами.

Девушка спиной чувствовала, как Вторая внимательно изучает реакцию новенькой.

— У меня есть дело, не терпящее отлагательств, — отчеканила Тиида, сбрасывая скованность, вызванную скрытым наблюдением бывшей любовницы Первого. То, что беловолосая девушка тоже когда-то делила ложе Джеда, сомневаться не приходилось.

— Не терпящее отлагательств... — прошипел себе под нос Краш, двинувшись в сторону дверей своих покоев. — Тогда, ко мне.

Приказав, словно собачке, Первый ударил рукой по приборной доске, припечатывая свою "си-кард" к стальной стене и заставляя панель сдвинуться в сторону. От Тииды не ускользнуло ни раздражение, ни недовольство командира джанглов. Злость, с которой он обычно отдавал приказы, на сей раз проявилась особым способом — Краш сделал больно себе. Не другим. Было похоже на то, что Первый сам себя за что-то наказывал.

Догадка придала Восьмой моральных сил. Справиться в случае угрозы жизни и здоровью с таким, как Джед, девушка смогла бы. Была научена. Вопрос состоял в другом: тот вид борьбы, которым она владела, был известен немногим и выдавал обладателя знаний с головой. Знания накладывали такую степень ответственности, что свидетелей проще было бы убрать с пути, чем уговаривать держать язык за зубами.

Грубо говоря, Тиида обладала контрабандными знаниями, доставшимися в наследство.

Новенькая впервые заходила на территорию вожака. Входила осторожно, забрасывая сети рассеянного внимания, чтобы успеть за несколько секунд до начала разговора отметить детали, прощупать почву, подготовить путь к отступлению. Она собиралась воевать, но не перегрызать глотку.

Тем временем Первый успел преодолеть расстояние от двери до противоположной стены, толкнул скользнувшую в сторону панель, открывая доступ к гардеробным полкам, и в очередной раз удивляя Тииду — зачем тому, кто предпочитает рабочие комбинезоны, майки цвета хаки и такое разнообразие висящих на плечиках костюмов?! Висящих. На плечиках. Костюмов.

— Краш... — невольно вырвалось у Тииды, смешивая сомнения и чувства, доселе не возникающие при взгляде на командира.

Спина Джеда напряглась. Он замер, выбирая пути дальнейшего следования: по имени новенькая не должна была называть его, только "Первый", только "командир"... А еще эта слегка вопросительная интонация... Решимость, с которой новенькая требовала аудиенции, рассеялась, подобно пару. Краш услышал сомнение.

На этом и решил сыграть. Легким движением руки он превратил обернутое вокруг бедер полотенце в половую тряпку. Но вопреки ожиданиям, не лишил Тииду дара речи. Наоборот, сработало кардинально противоположно.

— Моя подруга сейчас в мед-отсеке пытается скрыть последствия бурно проведенной ночи, — холодно сообщила Тиида, глядя с какой скульптурной точностью генетика Первого повторила творение мифических богов Олимпа. А еще ее смутило присутсвие татуировки на копчике мужчины. Ведь любые "особые приметы" были запрещены военным флотом уже очень давно. И попадись землянин в руки врагам, подобные знаки могли бы сыграть не самую удачную для пленного роль...

— Видимо, упала, — предположил Джед, заметивший перемену в голосе подопечной. Нудистский перформанс не задел струн темной стороны ее души. Поэтому, старший в линейке черно-зеленых просто продолжил процесс облачения в одежду. Решив не надевать нижнего белья, Краш потянулся за штанами.

— Видимо, ослепла, — в тон Первому подхватила новенькая.

Дождавшись, когда Краш застегнет ремень, Тиида подошла к вмонтированному в стену столу и бросила на него свой "си-кард". Затем холодно посмотрела на Краша.

— Что это? — прошипев вопрос, Джед двинулся к столу, по дороге натягивая футболку на свежевымытое тело.

— Наблюдения со стороны, — глядя на Первого, Восьмая увеличила проекцию, растянув картинку на полстола.

Лицо девушки, запечатленной встроенным объективом, расплылось, но затем, набирая резкость, выставило напоказ все детали "падения".

— Ой, ой, ой, — играя ужас, прокомментировал Краш, — как же неосторожно девушка ходит!

За спиной раздался смешок — дверная панель так и оставалась открытой во время разговора. Тиида не стала оборачиваться. Зато на звук отреагировал Джед: он бросил короткий недовольный взгляд за спину Восьмой, припечатав неугодного свидетеля, затем почесал живот, отходя от стола.

— Так, в чем же дело? Ты пришла просить о чем-то?

Пренебрежение, граничащее с предупреждением. Просить можно. И возможно, просьба будет исполнена. Но затем придет время расплаты.

— Я не буду просить, Краш! — Тиида сгребла со стола свой "си-кард", приклеила на правую руку. — Я буду просто брать пример. С тебя.

Больше не было смысла играть серую мышку. Бросая вызов Первому, Восьмая провоцировала его на новые действия. Характеристику-то все равно писать надо...

Маска довольства сползла с лица Джеда в мгновение ока. Он все еще стоял, замерев, оценивая нанесенный ущерб, а Тиида направлялась к выходу. В общей комнате слышалось неведомое ранее оживление: Вторая ушла в ванную комнату, в спальне оставались лишь парни, активно обсуждающие последние новости.

Тиида не успела дойти до выхода. Уже на пороге ее перехватил Краш, развернул, сдвинув в сторону, оттолкнул к стене.

Глаза его сверкали, ноздри хищно раздувались. Первый молча сверлил девушку взглядом, держа за предплечья. Тиида чувствовала, с какой силой сжимают ее мужские пальцы. И была полностью уверена — на лице Веты явственно проступали последствия именно такой вспышки гнева.

Восьмая вывела из себя Первого. Но наказания не последовало. Краш разжал пальцы, оттолкнулся и отошел на несколько шагов назад, склоняя голову на бок и скрещивая руки на груди.

— Это ревность, Восьмая? — с наигранным сомнением спросил Джед. — Девушки с гормональным расстройством способны на многое из ревности...

Слова резанули по ушам, выворачивая внутренности наизнанку. Тиида готова была взвыть зверем. Краш играл по своим правилам, проявляя уникальную для его характера выдержку и знания психологии. А еще задавая задачку — откуда ему известны результаты обследования Восьмой?

— Это гормональный всплеск, как ты справедливо заметил, командир, — отлипая от стены, Тиида поправила форму.

Коротко кивнув, признавая поражение за собой, девушка развернулась на пятках и шагнула в шум нового дня.

Глава 7. Ты вынуждаешь нас реагировать...

Вета появилась в столовой позже всех. Краш приказал взять ее поднос с собой за стол, избавляя девушку от дефиле вдоль очереди. Ни следа на лице, ни тени сомнений, ни нотки грусти в голосе.

— Завтра, говорят, круизный прибывает, — сообщила девушка, усаживаясь на скамью и протягивая руку за питьем.

— Домысли или констатация факта? — уточнил Первый, заглядывая в глаза Шестой. Вета прятала взгляд.

— В расписании его нет, — перевел внимание на себя Джал Питра — предпоследний в линейке джанглов.

Краш недовольно покосился на подчиненного. Конечно, он хотел, чтобы Вета встретилась взглядом с ним. И чтобы новенькая увидела лишь нежность и заботу в его глазах. Но Шестая отказывалась помогать. Не отрываясь, рассматривала свою порцию.

Не дождавшись реакции девушки, Джед поднялся с места. Его порция, только начатая, была отодвинула от края стола. Вся линейка без исключения заподозрила неладное.

В столовой, как обычно, было очень шумно. Однако, мо-ринов в помещении не было, и что могло испортить Крашу аппетит, никто не знал.

Тем не менее, Джед покинул компанию в космическом молчании. И направился к началу очереди, все еще стоящей за едой.

Тиида повернулась к подруге. На шумное дыхание та тоже повернула голову. Две девушки сидели, рассматривая друг друга.

— Ты о многом умолчала, — Тиида обвиняла Шестую, но так ласково, насколько могла выразить вербально.

— Не понимаю, о чем ты...

Но быстро отведенный взгляд говорил о совершенно противоположном — Вета понимала и стыдилась признания.

— Зато я понимаю, — Тиида вздохнула и, забросив в рот кусочек мяса, покрутила вилкой перед глазами. — И не только я...

Возвращение Первого не позволило продолжить разговор. Краш вернулся не с пустыми руками — он принес Вете большой стакан жидкости, похожей на кисель.

— Для улучшенной гидротации, — объяснил он, ставя стакан на стол через плечо девушки и усаживаясь снова на свое место.

Очередное проявление заботы не оставило у Тииды сомнений: именно Краш стал причиной "неосторожного падения" ее подруги, Первый — искусный манипулятор, и что ее вызов не останется безнаказанным. Тем более, дверь в его комнату постоянно была открыта. Были свидетели.

На тренировке Джед свирепствовал. На новенькую просто не обращал внимания. Некоторое время. А затем отдал приказ на травлю.

Сначала, он позвал Восьмую к себе. Девушка, не раздумывая, оттолкнулась от прикола и поплыла на середину сферы. Однако, уже за первым буем ее ждал сюрприз — связь в шлеме отключилась, а из-за тетраэдра в нее выстрелили из нейро-блока. Костюм тут же окаменел, и следующий гравитационный луч поймал обездвиженное тело в свою ловушку. Тииду бросило на буй, но слава Вселенной, приложило не так уж и сильно.

Не успев отдышаться, Тиида "провалилась". Луч, имитирующий притяжение на планете под нежным названием Венера, впился в девушку звериными зубами и бросил ее к самой кромке игровой сферы. За долю секунды до удара, прозвучала сирена, освобождая от оков нейро-блока, и девушка успела ухватиться за поручень буя. Плечо вывернулось, пронзая болью правую часть тела и заставляя взвыть.

Динамики мгновенно ожили:

— Восьмую в мед-отсек! — Первый снова проявлял заботу.

Остаток дня Тиида провела в обществе приятного молодого человека, помогающего девушке вправить плечо и уговаривающего пациентку не уходить из команды Краша. Ведь остались какие-то три недели. Три тура Большой Игры. Нельзя бросать команду, когда она так нуждается в игроке!

Первый решил справиться о здоровье подопечной ровно в тот момент, когда Тиида прощалась с мед-отсеком.

— Восстановила силы? — поинтересовался он, сидя в пол-оборота к экрану. Сидел у себя в комнате. Один. И дверь закрыта — это было отчетливо видно на заднем плане.

— Готова в бой, — нарочито бодро отчеканила девушка. В бой не хотелось. Хотелось в душ. К себе.

— Не считаю целесообразным твое рвение, Восьмая, — Краш, наконец, повернулся к объективу.

Тиида держала экран "си-кард" перед собой. Тот, кто изобрел универсальный коммуникатор, возможно, решил, что носить его, как носили раньше наручные часы, это довольно удобно. Но он не учел травмы руки. Поэтому Тиида медленно зверела, не имея возможности хоть временно дать верхней конечности покой.

— Жду ваших указаний, командир.

— Отдыхай, Восьмая. До завтра. — И отключился.

Тиида устало бросила руку. Вибро-терапия хоть и была универсальным средством, панацеей, не всегда позволяла мгновенно вылечить тяжелые травмы. Ткани восстанавливались, но морально человек восстанавливался намного медленнее.

Два дня подряд после первого тура игры в составе черно-зеленых девушка уставала настолько, что валилась с ног. Засыпала на ходу. Душ и — в кровать.

А отдыхать надо было не только телом, но и душой. Поэтому, получив разрешение на отдых, Тиида отправилась в любимую зону "Дзен". Возможно, ей повезет, и она снова окажется там в одиночестве.

Длинные переходы были заполнены людьми. Стены коридоров изобиловали оттенками курсоров, указывающих путь спешащим. Казалось, какая-то крайне творческая личность решила разнообразить серую монотонность стали разноцветными схемами-стежками. Внимательно следя за своим оттенком ультрамарина, Тиида направлялась в зону отдыха.

За несколько шагов до выхода на террасу свет искусственных ламп приглушался, глаза постепенно привыкали к полумраку и, уже входя в сферу Вселенского покоя, Восьмой почудился странный звук. Всем известно, стоит одному из пяти чувств создать сложности, как тут же активизируются скрытые таланты человека: у потерявшего зрение обостряется нюх, у лишившегося нюха, обостряется восприятие тактильное и так далее, и тому подобное.

Стоило мраку взять свое, как тут же аккуратные ушки девушки навострились, пытаясь определиться с источником и причиной странной скрежещущей мелодии. И достаточно было выйти на балкон, причина тут же выплыла из мрака в виде отражающего блеск холодных звезд саксофона. В умелых руках музыканта инструмент пел свою хриплую песню, под которую кружилась в танце пожилая пара.

Неподалеку от танцующих был сервирован столик, горели свечи. Тихие переливы воды по камням дополняли скромный оркестр, вносили посильную лепту в романтику встречи.

Тиида, чтобы не мешать паре незнакомцев, замерла, опершись руками об перила. Металл поручня приятно холодил ладони, замораживая бешенный бег мыслей.

Музыка и чужой танец завораживали, делали все вокруг несущественным. Словно художник, решивший вдруг поменять концепцию задумки, стирал ластиком неугодную его воображению игру светотени, все больше лишал рисунок насыщенности. Воспоминания достали из запыленных глубин запах моря, песнь сверчка. Тиида полностью расслабилась, прикрыла глаза.

Но лишь для того, чтобы уже через мгновенье широко их распахнуть — подкравшийся сзади человек прижался к девушке всем телом, не оставляя пространства для маневра. Его руки легли вдоль ее рук, ладони накрыли ее кисти, а каменный торс всем своим весом навалился на спину.