Вместо неё из мглы попёрла лютая стылая злоба, но я вслепую нащупал нечто мягкое, уютное и спрятался. Укутался. Сразу стало тепло. Немного душно, зато чужая злоба отступила, так что я смог разобрать слова, идущие из тумана. Без эмоциональной составляющей угрозы неведомого мне зла стали смешными и жалкими.
Кто-то, по примеру папы Костанидиса, ругался и требовал вернуть всё, что я якобы у него похитил. Если откажусь, он угрожал мне — нет, ни запретом на сладкое или рыбалку — жуткой мучительной смертью. Достаточно согласиться, тогда сразу умру во сне. Легко и безболезненно.
Человеческая жизнь быстротечна, а у сержанта, можно сказать, критически коротка. Так чего ж тянуть, зря за неё цепляться?! Не лучше ли окончательно забыться в сладком сне, принять убаюкивающую тьму, как родную?
Голос пел весьма убедительно, то сулил всякие ужасы, то манил покоем. В какой-то момент мне было показалось, что надо соглашаться со столь выгодным предложением. Что я теряю, отказываясь от бессмысленной жизни? По сути, ерунду. Взамен получаю покой. Захочу — так там будет и уютный домик на берегу тёплого моря, и безлюдные песчаные пляжи, и любые яства с лучшими напитками. И, обязательно, влюбленная в меня красавица с невероятными золотыми глазами. Простому сержанту действительно ни к чему всякие там майораты, контрабанда, мятежи, смертельные схватки. Ему, десять лет выживавшему на самой жестокой войне, нужна мирная жизнь, простые человеческие радости.
Любящая жена, — одна, никаких гаремов! Детки. Место, где с ними жить. Тот самый домик на берегу тёплого моря. В Валиноре, где круглый год весна.
Я бы, наверное, поддался на уговоры, но таинственный собеседник ошибся: я ничего не похищал! Да и домик у меня уже есть. И песчаный пляж тоже. Он не безлюдный, но я радуюсь, когда там резвятся мои девочки.
Не знаю, действительно ли Лиэлелоо влюблена, любит ли меня... о чужих чувствах никогда нельзя знать наверняка.
И не нужно. За любовь нужно бороться ежечасно, постоянно, всегда! Как и с собственной ленью, невежеством, глупостью.
Это фронт, Мишенька. Мира нет. Его не бывает.
Ты всегда на фронте, сержант! Его траншеи и дороги перерыли, исчеркали, иссекли твою душу. Не отступай! Сражайся до победы. До своей победы!! И после.
Бунтует память, упрямо подсовывает картины опустошённой магическим ударом Земли, сожжённых атомным пламенем городов Нуменора. Я вспоминаю странное облегчение, появляющееся в золотых глазах умирающих тане. Они бежали в Валинор от мести людей. Наверное, искали убежища, покоя.
Покоя нет.
Его не бывает.
Есть только война. Она пришла в Валинор вслед за эльфийскими беженцами, обратила его города — в руины, население — в рабов. И поделом, ибо если ты слаб, тебе нет покоя или милосердия. И то, и другое — удел сильных и безжалостных. Стань сильным и тогда можешь подумать о мире. Если ты слаб, встань и сражайся. Всегда сражайся! И всегда помни: война рядом.
Зазеваешься, отступишь — она дотянется до тебя своими костлявыми руками.
Нет, порождение тумана, я не поддамся на твои уговоры. У меня нет того, что принадлежало бы тебе! Ты грозишь мне мучительной смертью? Я смеюсь в твою морду! Я помню, как кричали мои друзья, горящие в магическом пламени. Я не прощаю врагов. Ты враг! Бойся меня, страшись, я обязательно приду к тебе. Не обещаю милосердия, тебя заждалась смерть, и я ей с радостью помогу.
А после заберу всё, что ранее принадлежало тебе, ибо так поступать правильно! Победитель получает всё...
...Откуда-то на мои щеки упали горькие капли. Может быть, морские брызги? И на губах солоно, горячо. Туман опасливо уходит, растворяется, а я судорожно пытаюсь понять, откуда взялись солёная влага?
Я же не на берегу, не на пляже. Наверное, ветер занёс пену прибоя через распахнутые настежь окна? Нет, они слишком высоко, не долетят.
Где я?!
Открываю глаза. Я дома, в своей постели. Позднее утро, Лико стоит высоко, косо бросает бело-золотые лучи в спальню. Окна распахнуты настежь. В комнате под шум близкого прибоя вовсю гуляет свежий, чуточку пряный, морской ветер. Конечно же, никакие брызги сюда не долетают. Надо мной низко склонилась голенькая Элле, её глаза полны слёз, те солёным дождиком капают мне на лицо. Слева крепко прижалась Лариса, она настойчиво и в то же время как-то особенно осторожно целует меня в уголок губ. Будто Спящую Принцессу из древней сказки.
Или там шла речь о принце?! Не помню...
Глава двенадцатая
1
На потолке разыгрались солнечные зайчики. Они беззаботно прыгают, формируя завораживающую картину, а когда особенно сильный порыв ветра режет морщинами ленивые прибрежные волны под окном, пугливо разбегаются по углам золотыми пятнами. Их игра успокаивает, отгоняет мутное беспокойство куда-то далеко, за невидимый горизонт. Туда, где собираются тучи.
Веки тяжёлые, по полпуда каждое, не удержать.
Бессильно закрываю глаза. Осторожно подкрадывается дрёма, окутывает и убаюкивает золотистым туманом, торопится меня унести...
Смутно будто издалека доносятся голоса девочек. Лариса и Элле вполголоса о чём-то спорят... или ругаются?!
— ...Муж заснул, наконец, уходи, — Лариса зло шипит, едва сдерживается, чтобы не перейти на ор, — теперь моя очередь. Прочь, Элле. Твоё присутствие излишне.
Первый раз слышу, как всегда стеснительная Лариса использует командный тон. Теперь верю, что она дочь Аристотеля Костанидиса!
— Я с ним связана ритуалом, сестра! — эльфийка отвечает сдержанно и доброжелательно, но уступать не намерена. — Не бойся, никакого ущерба муж не понесёт...
— Не смей звать его мужем, длинноухая!
— С какой стати? Он муж мой! Ритуал связал наши судьбы. Он видит меня женой, не идти же против воли хозяина? — Элле хихикает колокольчиком: шучу, мол!
Странная шутка больно колет меня в сердце.
— Да и я перед Священным Древом признаю Майка мужем, — глаза закрыты, но я всё равно ясно вижу, как Элле показывает блондинке язык. Остренький такой, розовый. Ага, тоже аргумент! — И вообще, с какой стати я должна делиться своим законным мужем с круглоухой лахудрой?
Дело дрянь, раз моя тане переходит на личности. Да я вообще не понимаю, о чём они спорят. До сих пор наши непростые отношения вроде как устраивали обеих?
— В отличие от Майка, — чувствую, как Лариса мотнула головой в мою сторону, — я живу в Валиноре с детства и неплохо знаю местные сказки и легенды. Священное Древо, Основание Магии, Скрытые Острова... хочешь вернуть престол отца... принцесса?!..
Сон как рукой сняло! Я, как дурак, лезу в игры спецслужб, ищу где-то на стороне некие якобы тайны, а супруги их знают с рождения?!!.. Стоп!
Лариса сказала 'принцесса'?!
Вдох... пауза... выдох... пауза... дышу ровно, веки прикрыты, не зажмурены. Сплю, ничего не слышу.
Разговаривайте спокойно, девочки.
Моя кудрявая зря думает, что сержант — обязательно дятел. Я десять лет оттрубил в Валиноре и то там, то здесь кое-что волей-неволей услышал. Осознал. Запомнил.
Священным Древом эльфы называют Вселенную. Они полагают, что по ветвям исполинского малори, чьи листья — галактики, постоянно и нескончаемо течёт поток. Его создаёт пятая49 фундаментальная физическая сила. Длинноухие именуют её 'Основание Магии' и считают, что она формирует время и создаёт жизнь. Загадочно, непонятно. Надо бы библиотеку Целесто посетить. Слышал, что там есть собрание мифов и легенд тане и пале.
Ну, а о Скрытых Островах первый раз услыхал, когда вышел в отставку. Ничего о них не знаю, а вот Лариса, что-то о них слышала или читала. Но она молчала.
Правда, её не спрашивал. Не догадался спросить.
— ...Хочу! И этого не скрываю!! Но не в ущерб мужу. Я больна Майком, понимаешь?! Влюбилась до умопомрачения, как дура, а когда отдала ему невинность, поняла, что о лучшем муже мечтать не стоит! Люблю его, слышишь? Люблю! Куда он, туда и я! Он иголка — я ниточка...
— Скорее, наоборот, — сварливо пробурчала себе под нос Лариса. — Но ведь магии у Майкла нет. Значит, князем он быть не может. Ваш брак не признают Деревья!
— Ты не права, Айрис, — тане впервые назвала собеседницу по имени, пусть на местный лад, — личная магия тут не имеет значения, поскольку его положение выше, чем моё, чем князей, удравших на Скрытые Острова. Майкл, чтобы ты знала, Хранитель Магии, Ключник, вот!
От избытка чувств Элле аж всхлипнула.
Вдох — пауза, выдох — пауза. Сплю я, разве не чувствуете. Дыхание ровное, глаза закрыты. Говорите!
— Вот оно как! Ключник, значит... — Лариса удивлённо присвистнула, но сразу зажала ладошкой рот, чтобы меня не разбудить. Обе покосились на меня. Ей-богу, как лучами прожекторов прошлись! — ...Теперь хоть мне понятно, чего вы увиваетесь вокруг Майка. Любите, ага...
И такой скепсис в голосе, да с издёвкой!
— Да что ты понимаешь, бесчувственная! Магия есть в каждом живом существе, но у мужа она особенная. Любая пале или тане возле него чует притягательную ауру Ключника. — Элле уже сама шипела ничуть не хуже Горгоны-Медузы. — Она напрочь отшибает мозги! Хочется лечь на спину, раздвинуть пошире ножки и отдаться! Хотя бы внимание его привлечь. А уж если Ключник сам захочет...
— Как мухи... на мёд, — тихонечко хихикает Лариса, привычно зажимая рот рукой и своими синими прожекторами по мне зырк-зырк, — или на...
— Фсс! — шипит Элле. — Остановимся на мёде!
Теперь хихикают обе. Ни дать, ни взять — закадычные подружки! Не подумаешь, что только что переругивались. Лежу расслабленно, слежу за дыханием. Вдох, пауза, выдох. С трудом сдерживаюсь, чтобы широко не распахнуть глаза. Раз 'сплю' — глаза нужно держать закрытыми. Как 'проснусь' — девочки застесняются, снова начнут изображать лучших подруг и жён. Откровения закончатся.
Нет уж, "посплю" ещё. Пусть трепятся.
Смущает лишь то, что место для беседы тут уж больно неподходящее. Девочки могли бы уйти в другую комнату. Или в беседку в саду. Хотя... ни одна не уступит сопернице кровать с телом сержанта! Куда тут пойдёшь?!
'А ведь вахтенная обязательно пишет разговор! — пришла на ум правильная мысль. — Надо будет поинтересоваться, сколько тайн уже скопили андроиды. Или не собрали ничего? Лариса-то хакер, настоящий талант, сотрёт информацию так, что следа не останется. А Элле, сберегая секреты, не постесняется и магию применить...'
Горничная-принцесса. Кажется, есть такая сказка.
— ...И Отель на нас сильно влияет. Княжеский дворец, — почти шепотом продолжила Элле, — особое место, знаешь ли. Дом частично разумен, он страстно желает иметь в хозяевах Ключника, завести себе семью, вот только не разбирается в мальчиках-девочках!
Так вот с чем связана странная фраза деда...
2
— ...Как хорошо, что Майк не стал заселять в отель мужчин, — нервно захихикала Лариса, — а Томас и Сифо живут на первом этаже! Если вокруг Майка начнут ещё и длинноухие мужики увиваться, тогда...
— Отошьём! — прыснула принцесса тане.
— Значит, те легенды, мифы... всё правда, — Лариса не спрашивает, а утверждает. Элле молчит, по ощущениям пожимает плечами. — Или не всё, но многие. Я удивлена, сестра, как вы, длинноухие, с вашей невероятной силой, мощью, знаниями ухитрились проиграть войну против нас, жалких дикарей-простецов. 'Мартышек'!
Факеншит! Оказывается, не только рядовых и сержантов мучают подобные сомнения? Они терзают и гражданских — из числа тех, у кого есть мозги.
— Ты думаешь, что мы проиграли? — золотоглазая тихонечко хихикает, будто едва слышно звенят хрустальные колокольчики. Слово 'мы' супруга отчётливо выделила. — Ошибаешься, милая сестрёнка, войну мы выиграли.
Элле весомо выделила последние два слова, отчего Лариса вздрогнула всем телом. Обе заговорщицы сразу же прошлись по мне вниманием, прислушались...
Я сплю, девочки! Сплю!!
Вдох... пауза... выдох... пауза. Дышу ровно, спокойно, мышцы расслаблены. Лариса даже рукой по торсу прошлась, чтобы в этом убедиться. Приятно!
Сплю я, сплю, ничего не слышу. Говорите спокойно.
— Именно мы, сестрёнка, — повторила Элле.
Лариса аккуратно убрала с меня руку. Лежу, дышу.
— О ком ты говоришь, длинноухая?!
— О нас, мартышка! — снова хихикнула Элле, — О жителях Арды. Об обычных людях, о простых пале и тане.
Лариса тихо фыркнула, не сдержав усмешку.
— Это ты о себе? Ахах, нашлась простая принцесса!!
По дошедшему до меня эху эмоций, Элле не обиделась. Скорее, слова Ларисы её рассмешили. Чувствую, как эльфийка потянулась и обняла собеседницу за плечи.
— Ничего ты об эльфах не знаешь, кудрявая, — покровительственно шепнула бывшая горничная, шпионка и по совместительству офицер вражеского спецназа. — А над тем малым, о чём слышала, не думаешь. А могла бы!
Лариса раздражённо мотнула плечами, сбрасывая руку Элле. Та слегка задела меня. Неловко вышло!
Лениво ворочаюсь, устраиваюсь поудобнее. Заодно пользуюсь случаем и прижимаюсь щекой к бархатному бедру Лиэлелоо, рукой обнимаю мягкую попу Айрис... полный восторг! Безмятежно улыбаюсь. Какой дивный сон!!
Приятный, м-м-м. И весьма познавательный, ага.
Вдох... пауза... выдох... пауза.
Девочки молчат, прислушиваются к моему дыханию. Ну что вы, милые, не беспокойтесь, муж крепко спит.
— Неловкая я, извини, — шипит Лариса сквозь зубы. Формально вроде как прощения просит, а на слух будто ругается. — Думаю, не думаю... заблуждаюсь, так объясни.
Элле молчит, подозрительно прислушивается. Дышу ровно, спокойно. Веки не напряжены, глаза прикрыты.
— Может, перенесём беседу в другое место? — неуверенно предлагает эльфийка. — Боюсь, Майка разбудим!
Лариса едва слышно хмыкает. Понятно, не желает покидать козырное место возле мужа.
— Солдата трендежом не разбудишь, тут либо баззер включай, либо из орудий пали. Спит он. Видишь, как лыбится, скотина? К тебе вон прижался, меня за попу жамкает. Небось, сны эротические смотрит. Надеюсь, длинноухая, с... нашим участием. — Лариса явно собиралась сказать 'с моим', но вовремя, учитывая окружающую обстановку, поправилась. — А ты говори, говори. Или уходи, а я останусь. Хоть немного побуду рядышком со своим законным мужем, знаешь ли.
Ого, какие страсти кипят в моём... хм, 'гареме'!
А пацан-то спит, ни о чём таком не подозревает...
...Помнится, ходила среди погонщиков байка о том, как некий боевой лейтенант, британец по происхождению, спас из горящей деревни двух девчонок тане. Сдуру, а быть может от сильной сексуальной неудовлетворённости, оставил их при себе, выкупил у командования отряда. Даже отпуск взял, натешиться хотел. Натешился, ага.
Девчонки в него вцепились, как клещи, на рынок петов им идти не хотелось. А вот бедняга-лейтенант всё, кончился. Когда допёр, что живёт с врагами, несколько ночей не спал, боялся покушения на свою жизнь. Знающие коллеги объяснили, как тот неправ, так в последующие дни дурень не отдыхал: красавицы делили 'мужа' между собой! Девки хорошие: добрые, ласковые, верные. Красивые! Глаз не отведёшь! И не прогонишь, а то с досады локти будешь кусать. Маялся бедняга месяц-другой, да и подал в отставку. Устроился на работу, крепкие руки везде нужны. Дома редко бывает, денежку зарабатывает, двух ушастых красавиц содержит достойно.
