Проклятые.

Перебравшись со смотровой башни на стену Трацерта, я, не отдавая себе отчета, повторял движения любимого танца вампиров. Танца с самблизой. Невероятным усилием воли заставив себя вновь сосредоточится, я понял, что еще не так много времени — и враг обратится в бегство. Это не входило в мои планы. Они еще недостаточно расплатились за убийство новообращенных! Ковен все не решался на отчаянную атаку. Пришло время применить следующий этап битвы.

Непрямым действиям мне пришлось выучиться практически с самого начала моего обращения. Научиться и постичь всю тайную мощь, которую они скрывают в себе.

Отдав ментальным приказ о ложном отступлении, я с наслаждением наблюдал, как мое войско "дрогнув", начало пятиться к стене города. Тем самым, вселяя ложную надежду в головы врагов и выманивая на поле битвы как можно больше этих пустоголовых воинов. Я ждал. Ковен пока не вмешиваться. Лишь пару раз запустил в ряды вампиров разрывающие снаряды, но по-крупному не высовывался. Меня это настораживало. Хотя сейчас к людям подключились нанятые тролльи отряды. Еще немного времени. Еще минута...

"Наконец"!

Одновременно и в четком порядке, мое войско разделилось на две равные половины, давая дорогу арьергарду, который, словно смерть, появился на кровавой сцене. Через раздвижной механизм в стене на поле вылетела королевская конница.

Вы когда-нибудь видели дьялнов? Здоровых, черных вампирских скакунов? Нет. В таком случае, Вам очень повезло. Вы пока не смотрели в ярко-красные глаза своей смерти...

Практически не касаясь копытами земли, конница прошлась по полю битвы наподобие хорошо заточенной косы. В тот самый момент сражение окончательно утратило свою жестокую привлекательность. Оно переросло в бойню...

Необыкновенно трудно устоять в открытом поле перед несущейся на тебя конницей, если ты пехотинец. Это заложено практически в каждом человеке. Когда на тебя летит сплоченная масса, когда ты ниже и в сотни раз медленнее, когда ты практически беззащитен, возникает панический страх — каждый человек остается с четким пониманием того, что он всего лишь простой смертный. Что же тогда говорить о разъяренных дьялнах, несущихся на тебя в бешеном галопе: на порядок выше обыкновенных лошадей, глаза которых полыхают алым пламенем, а сквозь плотно сжатые губы хорошо видны острые, как лезвие, мощные клыки.

Как того и следовало ожидать, враг дрогнул и пустился наутек. Это было самое обыкновенное бегство. Повернувшись спиной, человеческое войско бежало... Подавляющее большинство даже не удосужились поднять свое оружие, выпавшее из трясущихся рук при виде вампирской конницы.

Потери врага были потрясающими! Вампиры даже смогли дотянуться до их резерва — жалкой, необученной конницы. По крайней мере, тем сотням одуревших от громких звуков животных, которым предстояло стать ею.

Пленных не брали... По полю уже неслись радостные крики о победе. Но я ждал...

"Не может все быть так просто! Теодорос, когда же ты примешь бой"? — только этот вопрос крутился сейчас у меня в голове. Только это сдерживало от непосредственного участия в самой битве. Я знал, что стоит немного увлечься, потерять бдительность, допустить один маленький промах — и все может измениться. Я ждал...

Перебив весь резерв, вампиры ворвались в стан врага. Я замер. Несколько ударов сердца и... Вот теперь действительно началось!

Теодорос, по всей видимости, тоже очень любил обманные маневры. К тому же, могу признать, он был отличным комбинатором. С легкостью пожертвовав людьми, архимаг готовил свою ловушку. Жаль, что масштабы ее я смог понять только сейчас.

Сорвавшись вниз с городской стены со всей доступной мне скоростью, я бросился к вражескому лагерю. Предчувствие беды и чего-то необратимого давило с такой силой, что казалось еще чуть-чуть — и эта тяжесть просто прижмет к земле.

"Отступить! Отступить"! — на бегу отдавал я приказы военачальникам, но слишком увлекшиеся разыгравшейся трагедией вампиры сейчас напоминали обезумевших от радости детей. Они мстили. Они сражались. Они выпустили на волю все то, что так усердно сдерживал каждый из моего народа: обиду, злость, чувство несправедливости от того, что каждый житель Хортборга предпочел бы стереть весь наш род с лица земли. Они наслаждались. Запах крови и смерти витал в воздухе. Он ощущался так явно, опьяняя вампиров, давая им силу и чувство уверенности в своей правоте, что все мои приказы оставались без ответа... Они не слышали!

В воздухе начали пробегать колкие разряды, еще едва ощутимые, но, тем не менее, они стали подтверждением моих опасений.

Внезапно все мое войско на мгновение замерло. Кто с занесенной самблизой, кто — склонившись к шее врага. Даже дьялны, резко затормозив, ошалело вращали глазами. Мне было заметно, как напряглись их мускулы, словно просясь продолжить свою смертельную скачку, но никто не шелохнулся. Все стихло. Лишь гул, шедший откуда-то издалека, постепенно нарастал. Словно огромная волна неумолимо приближаясь к берегу.

Небо потемнело от многочисленных стай стервятников — кружась, эти падальщики все ниже и ниже спускались к земле.

Я мчался на пределе своих возможностей и все же не успевал. Я чувствовал, что даже с моей скоростью не смогу предотвратить нависшую над моим войском угрозу. Остановившись и закрыв глаза, я призвал на помощь все свое самообладание и постарался закрыться от щемящего чувства тревоги. Понимание, что у меня есть не больше минуты, помогло мне принять единственное решение, что было в моих силах. Укрыв "щитом" хотя бы часть вампиров, я принялся выстраивать магическую защиту. Охватить всех, к сожалению, уже не оставалось времени.

Дальше события начали развиваться с ужасающей скоростью. Воздух задрожал от огромных туч стрел, что с нереальным ускорением понеслись со всех сторон. Мой щит смог уберечь большую часть войска от физического воздействия, но те, кого он не успел охватить, сейчас падали на землю сломанными куклами. По-прежнему сдерживаемые чужой волей, они даже не шевелились. Все что им оставалось делать — это открытыми глазами смотреть в лицо своей смерти.

Несмотря на это, я продолжал охватывать все больше и больше вампиров, используя свой резерв на полную мощность и стараясь отвоевать у смерти хоть сколько-нибудь жизней.

Под своим щитом, я чувствовал холод, исходивший от моих подданных. Каждая новая льдинка означала еще одну отвоеванную жизнь.

Стрелы продолжали опадать серебряным дождем. Внезапно что-то внутри моего щита дрогнуло. Зашевелившиеся вампиры переставали излучать холод и с каждым мгновением тепло, пришедшее на смену льду, начало разрастаться.

Безумное предположение, что пришло на смену замешательству, чуть не заставило нарушить щит. Мои руки дрогнули, в результате чего защита, заколебавшись, пропустила опасные волны по поверхности заклинания.

Ошалевшим от ужаса взглядом я заметил, как первый вампир, повернувшись к своему собрату, и одним движением разодрал ему глотку. За ним последовал второй, третий, четвертый...

Мое заклинание было построено таким образом, что отталкивало любое физическое вмешательство и прочно защищало от вторжения извне. Но только от физического... И из щита во время его действия невозможно было выбраться.

Проклятие вампиров, безумная одержимость убийством, необъяснимое помешательство, которое до сей поры оставалось загадкой...

"Теодорос"! — пронеслось в голове. Люди, пущенные в расход словно мясо. Стрелы с серебром... Все это предназначались лишь для отвода глаз, да и служило небольшой страховкой.

Что бы я сейчас не предпринял, все принесло бы поражение. Полный крах... Защищая щитом от стрел, я не мог защитить их от ментальной атаки Ковена. Попытка прервать атаку, направленную против вампиров, разрушила бы мою защиту, и тогда вряд ли что-то помогло бы уберечь мой народ от стрел... Слишком неравные силы... Слишком долго и тщательно Теодорос готовил удар.

Мой взор застилала алая пелена, мысли лихорадочно проносились в голове, пытаясь найти выход из положения. Каждая минута была слишком дорога.

Решение пришло внезапно. Мной овладело абсолютное спокойствие. Теперь я знал, что должно произойти и чем придется за это заплатить. Я был готов отдать и больше, но сейчас ценней, чем моя жизнь, у меня ничего не было... А значит...

Полоснув себя когтями по запястьям, я стал чертить своей кровью круг. Не думая больше ни о чем, я принялся исполнять последний в своей жизни ритуал. Вампирская магия на крови весьма многогранна и слишком могущественна, чтобы использовать ее слишком часто. Но одновременно она являлась стопроцентной гарантией победы. К тому же кровь короля обладала особой разрушительной мощью.

"Мартин когда-то советовал быть крайне осторожным, используя свою кровь даже в обычных призывах. Малейшая ошибка в лучшем случае могла убить меня, в худшем — разнести к демоновой матери всю Сумрачную долину".

Горькая улыбка застыла на моих губах.

"Как давно и как недавно это было... А Мартина вот как уже пятьдесят лет нет в живых"...

Кровь постоянно сворачивалась, приходилось снова и снова разрезать себе вены. Практически черная, словно крыло ворона, она капала на землю, сжигая траву и оставляя небольшие углубления, не впитывалась, а образовывала небольшой ручеек — будто водой наполненный ров.

Древний язык, использовавшийся вампирами лишь в полузабытых заклинаниях, сам зазвучал в моей голове. Неосознанно, губы начали тихо повторять слова, постепенно складывая их в монотонный речитатив.

Закончив чертить внутри круга сложную фигуру в виде двойной звезды с десятью углами, я сел в центр. Последнее, что еще как-то воспринималось моим затуманенным разумом, был пар, поднимающийся из помеченных кровью линий.

Затем наступила оглушающая тишина, которую буквально через мгновение разорвали крики тысячи голосов. Не видя своих врагов, я знал, что каждый крик — это смертельная агония. Не простых воинов-наемников и даже не эльфов. Нет! Чувствуя слабые отголоски магии, я знал, что сегодня был последний день существования Ковена. Слабое сопротивление, оказываемое моей магии, было не более чем укусом ничтожного насекомого. Я знал: это конец. Конец Ковену... Конец мне... Но не моему народу и не Сумрачной долине. Они будут жить! Только вот король у них будет другой...

* * *

— Ашана! — грозный рык, пронесся по пустынном саду. Возмущенный властный голос еще некоторое время звучал эхом, нарушая, тем самым, гармонию этого удивительного места. Поднявшийся ветер, оборвав прекрасные алые цветы с деревьев — устремился вдаль. Стайка меленьких пестрых птичек взволнованно поднялась в небо.

Глаза цвета расплавленного золота, потемнев от злости, смотрели на полуразрушенный алтарь. Женская фигура из розового камня была восхитительна. Настолько искусно были вылеплены все детали тела и лица красивейшей из женщин, что порой начинало казаться — перед тобой вовсе не статуя. Нет! Живое воплощение женственности и красоты. И хоть время уже нарушило гладкость скульптуры, пустив по каменному телу тонкие паутинки трещин, черты прекрасного лица до сих пор излучали мягкое золотистое свечение. Широким шагом, приблизившись к ней, высокий мужчина резким взмахом руки обратил камень в пыль.

— Малик, брат мой, что послужило причиной твоего гнева? — спокойный старческий голос, не выражавший никаких эмоций, раздался из-за спины мужчины. Резко обернувшись, так что его каштановые длинные волосы взметнулись, подхваченные легким порывом ветра, Малик процедил:

— Вы все были против ее смерти. Вам теперь и расплачиваться. Надеюсь, ты меня понимаешь? — невысокого роста пожилой старец, обладавший благородными чертами лица, чуть склонил голову, тем самым выражая полное согласие. Его силуэт стал постепенно размываться. Приказы Верховного, тем более отданные в таком тоне, не оговаривались. Последними растворились ясные сапфировые глаза старика. Уже в пустоту Верховный прошептал:

"Пока еще он должен жить"! — и он знал, что был услышан.

* * *

Алекс

Сознание медленно покидало меня. Я чувствовал, как моя жизнь иссякает вместе с кровью, добровольно отданной ради спасения вампиров.

Я не знал, сумел ли Теодорос спастись, но в том, что Ковен сегодня перестал существовать, я был точно уверен. Оставалось надеяться, что с одним магом, пусть и высшей категории, она сумеет справиться... Сегодня я сделал все что мог. Теперь ход за ней... Она сильная, она обязательно справится. С ней Миануэль...

Стало холодно. Так холодно, что дрожь периодически сотрясала мое неподвижное тело. "Как странно, оказывается я, совсем забыл это ощущение".

Мысли путались, перед глазами вспыхивали темные пятна, мешаясь с картинами из моего прошлого: дерево, лесная колдунья, Мартин, ущелье, коронация, она...

Невыносимая тяжесть и сожаление, что я больше никогда не увижу ее, давила с неимоверной силой, и становилось трудно дышать. "Дышать? Но ведь мне не нужен воздух! Но почему же тогда так трудно дышать"?

Пятна и картины из прошлого больше не вспыхивали перед моим взором, все потонуло во тьме. Внезапно, словно молнии, ее пронзили два ярких огонька. Напоминающие драгоценные камни в голубом пламени, они сверкали и переливались. С невероятной скоростью приближаясь ко мне и освещая тьму, заставляя сконцентрироваться на них.

Я снова начал чувствовать холод. А за ним пришел страх... Огромные сапфировые глаза удерживали мой взгляд, не давая возможности посмотреть в сторону или зажмуриться. Мудрые и проницательные, они обладали такой мощью, что сразу становилось понятно — эти глаза не могли принадлежать никому из ныне живущих существ Хортборга. Только Высшие, возможно, обладали таким взглядом, только они могли так смотреть...

Два сапфира изучающе смотрели на меня. Казалось, сейчас они просто считывают всего меня, всю мою жизнь. Оценивают, делают выводы, принимают какое-то решение...

Наконец, они исчезли, а в моей голове раздался спокойный голос, по которому не возможно было определить даже возраст:

— Твое время еще не пришло. Ты отмечен Судьбой. Зачем же так рано сдаешься?

Тело свело судорогой, за которой последовала пронзившая все тело невыносимая боль. На какое-то мгновение я решил, что снова стал человеком... Суставы выворачивало. Состояние было похоже на нахождение в руках искусного палача, который умел калечить не только снаружи, но и внутри... Но вскоре я откинул эту бредовую мысль и, сцепив зубы, чтобы не заорать, стал ждать. Я знал, что кто-то вмешался. Тот, кто еще не готов пожертвовать одной из своих пешек. Я ждал. Ничего другого мне не оставалось...

Боль исчезла так же внезапно, как появилась. Открыв глаза, я увидел небо, окрашенное лазурными всполохами заката. Кто-то возле меня облегченно вздохнул. Повернув голову на звук, я встретился с хитрыми глазами Гиндариэлла, темного эльфа и короля Тикуэля.

— Рад приветствовать тебя, Александр. Вижу ты в добром здравии. — Черные глаза отца Миануэля мягко поблескивали, абсолютно не сочетаясь с серебристыми короткими волосами. — Прошу прощения, что нарушаю твой покой... — Силы уже потихоньку начали возвращаться ко мне. Приподнявшись на локте, я так же улыбнувшись, перебил владыку: