Попаданец со шпагой

Скорее третье — сеновал: строение обширное, и, по сезону, должно быть практически пустым.

— Пошли, посмотрим, — махнул я рукой мужику. Тот послушно засеменил рядом.

Ну да, как говорил дедушка Оккам: не множьте число сущностей сверх необходимости.

'Опель-Аскона' стоял именно за дверьми сеновала — самый удобный 'гараж' на дворе Еремея...

Ну, вот и ты... Моя головная боль с момента, как понял о твоём существовании здесь... Лучше бы ещё пара урок. Куда же тебя девать, создание германских автомобилестроителей?

Лениво открыл дверь, пошарил в бардачке — только солнечные очки. Нафиг они мне? В багажнике, естественно, запаска и домкрат. Хорошая штука, конечно, но как я её в усадьбу к Сокову привезу?

Самая полезная здесь вещь — аптечка. Она точно пригодиться. Огнетушителя нет — вот раздолбаи!

Хреново, в общем.

— Что делать дальше собираешься? — обратился я к подошедшему хозяину хутора.

— Мы люди маленькие, — втянул голову в плечи мужик, — что скажут...

— А я тебе и сейчас скажу: приедет куча чиновников, и устроят расследование на твоём хуторе. И не на день приедут — недели две у тебя тут проведут...

— Избавь, Господи! — испуганно закрестился Еремей.

— Не надейся. И тебе всю ораву поить-кормить придётся. Ещё и поп местный на твой двор может не совсем благостно посмотреть...

Кажется, проняло. Прикинул землепашец ближайшие перспективы. Невесёлые, надо сказать...

— Что же делать, барин! — казалось, что из глаз мужика, слёзы брызнут как у клоуна в цирке.

— Ладно. Я про эту колесницу никому рассказывать не стану...

— Век Бога за тебя молить буду, ваше благородие! — снова бухнулся на колени хуторянин.

— Да подожди ты! Но ты её закопаешь. Лучше прямо здесь, не вывозя из-под крыши, понял?

— А можно её всё-таки со двора увезти? — не хочет дьявольскую штуковину рядом держать. Уже хорошо.

— Можно. Но только так, чтобы никто не видел, а то тебе же хуже будет. И не вздумай хоть какую-нибудь мелочь себе в хозяйство прикарманить, понял?

— Боже упаси! — испуганно заморгал крестьянин. — Чтоб у меня руки отсохли!

— Смотри! Сам себя ведь обманешь, если что. Ладно, нам пора. Заеду как-нибудь проверить...

Ну что же, остаётся надеяться, что не соврал пейзанин, побоится шкурничать. Конечно, мне мысли об этом 'Опельке' долго ещё жизнь отравлять будут, но не палить же в самом деле хутор ради конспирации...

В усадьбу вернулись ещё засветло. Подполковник выслушал мой рассказ о событиях достаточно благожелательно, неприятных вопросов не задавал и вроде можно было вздохнуть с облегчением.

Добрый доктор Айболит

Доктор Бородкин был у себя дома и приветливо встретил званого гостя, то есть меня. И немедленно, по русской традиции, попытался накормить. Еле удалось убедить славного и гостеприимного хозяина дома, что я только что после завтрака, и есть совершенно не способен. Чтобы не обидеть Филиппа Степановича, пришлось пообещать разделить с ним полуденную трапезу, а пока удовлетворить его провинциальное любопытство за бокалом белого сухого вина (ох и сопьюсь я в этом времени).

Доктор до удивления был похож на своего коллегу из "Формулы любви", мастерски сыгранного Леонидом Броневым. Я про внешность, конечно. Никаких хохмочек в стиле того деревенского врача из знаменитой комедии мой новый знакомый не отпускал. Но внешне был похож очень: невысокий, коренастый, лысоватый ну чисто "папаша Мюллер", как ассоциировался Броневой у большинства людей моего поколения.

Потягивая вино, я на протяжении часа впаривал этому добрейшему человеку всякую ерундовину о своей "жизни в Америке". Рассказывал, в первую очередь, естественно, про тамошних змей, про травы и деревья, про образ жизни колонистов. Вроде бы нигде не прокололся. Ну и закинул удочку: рассказал, что с детства занимался в аптеке нашего посёлка химией. Клюнуло сразу! Мой гостеприимный хозяин просто расцвёл на глазах:

— Вадим Фёдорович! А не желаете осмотреть мою лабораторию?

— С огромным удовольствием! — изобразил я удивлённое восхищение, — А у вас и лаборатория имеется?

— Разумеется, разумеется, — засуетился доктор, — мне ведь самому и аптекарем быть приходится в этой глуши. Да и скука зачастую такая, что только естествознанием занимаясь себя от отупения спасти можно. Прошу, прошу...

А я зря беспокоился. "Стекло" в лаборатории сельского доктора-аптекаря было вполне на уровне. Очень даже неплохая посуда для примитива, который меня и интересовал. В общем одна проблема отпала: я до этого жутко беспокоился на предмет "глиняных горшков", в которых придётся проводить эксперименты и подыскивать пропорции для своих "ништяков".

— Да у вас просто шикарная лаборатория, Филипп Степанович! — я щедро сыпал комплиментами, — Никакого сравнения с той, в которой я работал в Орегоне. Какая аппаратура! Какая посуда! Примите моё восхищение! Только настоящий учёный мог такое организовать!

Славный доктор просто "растворился" в потоке лести, который я на него обрушил.

— Да полноте, Вадим Фёдорович, простая деревенская лаборатория.

— Ну да! — Простая! Я себе представляю, в какую сумму вам всё это обошлось!

— Так не всё сразу куплено. Годами, понемножку, — щёки доктора слегка заалели, но было видно, что моё восхищение доставило ему несомненное удовольствие.

Я продолжил осмотр "экспозиции": микроскоп имеется и это радует, печь — тоже здорово, реактивов на полках немеренно, но на этикетках, блин, латынь — формулы ещё не скоро придумают, хотя вроде бы Дальтон уже к этому времени свои кружочки предлагал использовать. Ладно, разберёмся.

— Филипп Степанович, — перешёл я потихоньку к главному, — не хотите полюбопытствовать на металл, который я вывез из Китая? Уверен, что вы такого не видели.

— С удовольствием! — у моего собеседника заискрились глаза.

Я вытащил из кармана прихваченную с собой алюминиевую ложку и протянул Бородкину. Тот, конечно, не преминул взять и внимательно рассмотреть предмет.

— Действительно, удивительный металл: не серебро, не олово — слишком лёгкий.

— Самый лёгкий из встречавшихся мне. И очень мягкий, почти как свинец. Можете, кстати попробовать согнуть ложку. Смелее.

Алюминий, разумеется, легко поддался даже небольшому усилию рук доктора, а я, развивая успех от демонстрации, продолжил:

— Но самое удивительное: я обнаружил, что этот металл растворяется не только в кислотах, но и в щелочах. Причём весьма активно. У вас, вероятно, имеется щёлочь? Убедитесь.

Не выпуская ложки из рук, Филипп Степанович проворно подошёл к полке, набулькал раствора в стакан и, опустив в него ложку, жадно смотрел на результаты. Всё произошло, как и ожидалось: сначала на поверхности металла появились редкие пузырьки, потом их тонкие струйки стали весело подниматься к поверхности раствора, а через минуту в стакане уже бурлило.

Пожалуй, хватит уже... Он мне так всю ложку ухайдокает. Хотя понять его можно: решил, хитрец, побольше нового металла растворить, чтобы потом его соединения исследовать. Понимает, что раствор я с собой не заберу.

— Филипп Степанович, я вам собираюсь кусочек этой ложки оставить, если вам интересно, конечно — у меня ещё немало данного металла. Хотите?

Если бы я подарил доктору золотой слиток размером с кулак — вряд ли он пришёл бы в больший восторг.

— Вадим Фёдорович! Вы не шутите? Вы, в самом деле, согласны оставить мне для исследований кусочек ложки?

— Можете не сомневаться.

— Буду перед вами в неоплатном долгу. Просите что угодно — все, что в моих силах — к вашим услугам.

Вот опять есть возможность разжиться деньгами, и опять воспользоваться ей никак нельзя. Подарок должен быть подарком. Даже если за него заплачена самая ничтожная сумма, он таковым быть перестаёт. Увы. Психология-с.

— Да оставьте. Ничего вы мне не должны. Вот только...

— Да? — доктор слегка напрягся.

— Как вы считаете, стоит показать его кому-то из учёных-химиков? У вас есть такая возможность?

— Несомненно, стоит, даже обязательно. А в Пскове у меня есть хороший знакомый, доктор Клаус. Через него можно смело отправить образец в Академию Наук.

— Было бы здорово! И ещё... Хотелось бы посоветоваться с образованным человеком.

— Почту за честь оказаться вам полезным, если, конечно, смогу помочь.

— Понимаете, мы жили на побережье, леса было немного и поташ для варки мыла и разных других целей, получали из золы морских водорослей — этого добра на берегу хватало. Однажды я помогал хозяину лаборатории и случайно пролил серную кислоту на золу — от неё тут же поднялся лёгкий дымок фиолетового цвета.

— Очень любопытно, — заинтересовался доктор, — и что дальше?

— Потом я уже специально провёл этот эксперимент, собрал и сконденсировал тот дым — получил почти чёрные кристаллы неизвестного мне раньше вещества. Исследовал его исходя из своих возможностей... Знаете, по-моему, это неизвестное ранее простое вещество. Я, конечно, могу ошибаться — возможности лаборатории были весьма ограничены, но вдруг?

— Ого! Новое простое вещество? Ну, это вряд ли. Хотя было бы любопытно его изучить в любом случае. У вас может быть есть образец?

— К сожалению нет. Я ведь что хочу вам предложить: не могли бы вы каким-то образом заказать высушенные водоросли с берегов океана или Чёрного моря?

— А почему именно оттуда? С Балтийского моря будет быстрее и дешевле, а уж из рек-озёр — вообще быстро и бесплатно.

— На Балтике почти пресная вода, а уж в реках-озёрах — сами понимаете. Попробовать, конечно, можно, но, я думаю, что для ожидаемого результата нужны водоросли из по-настоящему солёных водоёмов. Хотя могу и ошибаться.

— Вряд ли. Думаю, что вы правы — чем больше солей в воде, тем больше вероятность того, что в ней содержится искомое вещество. Не оказалось бы, что оно содержится только в океане близ американских берегов...

— Не окажется, не беспокойся, — подумал я и решил, что пора уже выбросить на стол главный козырь, основную "замануху" для доктора.

— Филипп Степанович, позвольте поделиться с вами ещё кое-какими сомнениями? Я вас не утомил?

— О чём вы говорите, Вадим Фёдорович! Я давно не получал такого удовольствия от общения. Уверен, что раз уж вы решили заговорить со мной на какую-то тему, то она заслуживает самого серьёзного внимания.

— Льстите, конечно, — "пококетничал" я, — но, пользуясь вашей любезностью, расскажу об одном случае со мной, и мыслях, которые у меня возникли по этому поводу.

— Я весь внимание!

— Однажды, ещё в Орегоне, я пошёл на охоту (Вот блин! — Чисто "Тот самый Мюнхгаузен" получается). Дичи не было, но я наткнулся на полуразложившийся труп койота — так в Америке называются животные похожие на шакалов. Было скучно, и у меня вдруг возникла ассоциация.

— Любопытно. Какая может быть ассоциация при виде разлагающейся плоти?

— То, что эту мёртвую плоть медленно ест и переваривает некий невидимка. Вы меня понимаете?

— Честно говоря — не успеваю.

— Ну, если абстрагироваться от трупа шакала или ещё кого-либо: гниющий кусок мяса со временем всё больше напоминает и по виду, и по запаху "продукт пищеварения". Разве не так?

— Пожалуй, вы правы. Никогда не задумывался. И что? Кто же этот таинственный "невидимка"? Я так понимаю: раз уж вы начали этот разговор, то у вас имеется своя версия. Верно?

— Имеется. Хоть она может показаться безумной... Я смотрю, что у вас в лаборатории находится микроскоп. Явно не для красоты и антуража. Вы, несомненно, наблюдали в него бацилл. Так ведь?

— Разумеется. Наблюдал и не раз.

— А вот подумайте — может они и есть тот самый невидимый пожиратель мёртвой плоти, а? — я решил не давать доктору времени прийти в себя и продолжал обрушивать на него лавину своих гипотез, — Я понимаю, что почти наверняка ошибаюсь — слишком дико выглядит мысль, но ведь можно продумать серию экспериментов и проверить её. А вдруг я прав?

— Тогда это произведёт фурор в научных кругах. Странно, что до сих пор эта мысль не пришла в голову никому из учёных мужей. Я, во всяком случае, ничего подобного в журналах не встречал.

— Научная ценность, это, конечно, здорово, но знаете, Филипп Степанович, в путешествиях много свободного времени, и я думал о практическом применении этой идеи, если вдруг случится так, что я окажусь прав в своих безумных мыслях...

— Попробую догадаться, что вы имеете в виду... Если вы правы, то можно будет сделать так, чтобы продукты не портились. Так?

— И это тоже. Но мне, ко всему вдобавок, вспомнился человек, умиравший в нашем посёлке от "антонова огня". Понимаете меня? Его нога, часть живого организма "умирала" точно так же как и кусок мяса на солнце. Почти с теми же видом и запахом. И у меня возникла совсем уже безумная идея: А если "антонов огонь", воспаление и заражение ран вызывают всё те же бациллы? Понимаете? Представляете, что значит для медицины такое открытие?

— Ох, молодой человек вы и размахнулись! Очень, очень смелая гипотеза. Почти наверняка ошибаетесь.

— Пусть так! А если нет?

— Тогда это будет просто переворот в медицине и естествознании вообще. А ведь проверить-то несложно. Обязательно займусь на досуге в ближайшие дни.

— Ой, лукавите, батенька! — хмыкнул я про себя, — Ишь как глаза разгорелись! Не в ближайшие дни займёшься, а сразу же после моего ухода.

В общем, зерно упало на благодатную почву, пора откланиваться.

— Ну что же, Филипп Степанович, мне пора. Надеюсь, не будете возражать, если я навещу вас ещё раз через несколько дней?

— Ну что вы! С нетерпением буду ждать вашего визита. Может быть, давайте сразу условимся о времени, чтобы я наверняка был у себя. Если, конечно, какой-нибудь больной не отвлечёт.

Мы договорились на послезавтра — доктор хотел встретиться поскорее. А сейчас, естественно, не стал меня удерживать и как только его дом скрылся из вида, я был готов спорить, на что угодно с кем угодно, что местный эскулап уже колдует на "заданную тему" в своей лаборатории.

Разговор с покойником

Первым, кого я встретил, приехав в усадьбу, был юный Алексей Сергеевич. Такое впечатление, что он специально дожидался моего возвращения, ибо после взаимных приветствий сразу, по-юношески неуклюже стал "как бы" подводить меня к разговору о подводном плавании. Чувствовалось, что мои рассказы о приключениях в "царстве Нептуна" его здорово зацепили.

Я пообещал парню, что расскажу позже ещё, а сейчас, мол, у меня есть некоторые дела, но тут Соков-младший меня здорово оглоушил:

— Вадим Фёдорович, осмелюсь вас попросить... Не могли бы вы и меня научить охотиться на рыб?

Вот те нате! Этого мне ещё не хватало! Других проблем у меня мало, чтобы ещё этого "подводного спецназовца" готовить.

— Понимаете, Алексей Сергеевич, для вашего обучения необходим второй комплект снаряжения. Где его можно будет достать здесь — я не представляю.

— Ну, хотя бы просто плавать в вашей маске, чтобы можно было увидеть подводный мир самому... — молодой дворянчик вперил в меня просто умоляющий взгляд.