Даже общество очаровательной Анастасии за столом совершенно не улучшало моего настроения. И аппетита тоже. Благо, что девушка не стала приставать ко мне с разговорами. И Алексей воздержался.

За что им обоим моё большое человеческое спасибо...

Тихон молча выложил передо мной шпагу и пару пистолетов. Вот нахрена, спрашивается, мне сейчас кремнёвые пулялки, коими пользоваться не умею совершенно?

— Зарядил?

— Так точно, ваше благородие, только пороху на полку насыпать, и палите в своё удовольствие.

Вот паразит! Типа я сильно знаю, где эта самая 'полка'... Хотя, разберусь, наверное — явно где-то под ударным механизмом. Ну, то есть в районе кремнёвого замка.

— Ладно, иди. Сообщи, когда лесничий придёт.

— Не извольте беспокоиться, барин. Как только прибудет — сообщу незамедлительно.

Слуга 'испарился', и появилась возможность спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

Вряд ли место стоянки визитёров из моего настоящего, находится на берегу реки — там бы их давно засекли и растрезвонили об этом на всю округу. Почти наверняка — лесное озеро. Именно в этом направлении и нужно озадачить 'аборигена' здешних мест. Причём озеро максимально 'скрытое'. Но не очень при этом отдалённое, раз уж фигурант попёрся вискаря для опохмела искать и на трактир Полынцева вышел. Явно где-то неподалёку...

'Ворон здешний' никак не вписывался в образ, который я себе нарисовал. Абсолютно не старик с бородой до колен, в невыразимом балдахоне светло-серого цвета... Совершенно напротив — мужчина моих лет, в синем полукафтане, чернявый и с ружьём, а не с луком, как я опять же ожидал. Зовут Петром — всё нормально, и с таким вполне можно нормально взаимодействовать...

Соков отрядил в наше распоряжение свою коляску, и мы тронулись в направлении сгоревшего двора Полынцева.

Я, немедленно стал выяснять обстановку у местного старожила:

— Озёра с красивыми берегами в окрестностях сгоревшего трактира имеются?

— Так и не одно, — с удивлением посмотрел на меня лесничий, — почитай с пяток рядышком с пожарищем найти можно. А вам какое угодно?

Вот, ядрёнмакарон! Мне ещё и выбирать?

— Самое ближайшее, для начала. Но чтобы там можно было...

Блин! Как ему объяснить про место для пикника? Выезжают у них на подобные мероприятия?.. Ох, етиолапоть! Во кретин! Сыщик грёбаный... Место для пикника он ищет! Это первый фигурант, значит, поехал на природе оттянуться... Костёр развести, пивасика бухнуть, шашлычки пожарить, в палатке с девочками поваляться... В костюме-то! Самый тот наряд для мероприятия... А с утра попёрся вискаря для опохмела раздобыть... Ну и чмо ты, Вадим Фёдорович — развёл тебя трактирщик как ребёнка. Да и сам хорош, уму не растяжимо, как я про костюм не вспомнил, когда с умным видом подполковнику про район поисков излагал. Да и версия с местью уже по швам потрескивать начала...

— Так что можно-то, барин? — прервал моё самобичевание лесник.

— Погоди. Помолчи пока. Мне подумать надо. Не на озеро пойдём.

— Эй, — крикнул я вознице, оставив без внимания вопрос Петра, — давай к сожженному трактиру!

— Как скажете, ваше благородие, — отозвался тот с козел.

Поехали...

Итак, черновая версия: ехала наша парочка явно из цивильного места в цивильное место. Как они там 'провалились' в девятнадцатый век — пока неважно. Увидели трактир, подумали, что заведение стилизировано под старину и, вероятно, решили то ли передохнуть, то ли переночевать. То, что трактирщик плёл про утренний визит, стоит приблизительно полкопейки. Значит, более чем вероятно, что и на постоялый двор закатили прямо на машине, не подозревая о наличии того западла, что с ними приключилось.

Далее: что там произошло в трактире — совершенно непонятно. Теперь уже абсолютно не верилось в рассказ Полынцева про оборзевшего уголовника. Это в прошлый раз на меня наколка впечатление произвела, я и повёлся как лошара последний... Хотя, может частично это и было правдой — теперь судить сложно.

Второго, вероятно, повязали, но потом он каким-то образом вырвался и устроил местным козью морду...

Что характерно: машина вполне могла находиться где-то поблизости, даже когда мы наносили визит и я 'колол' хозяина постоялого двора.

В общем, пока информации недостаточно, сначала нужно прибыть на место...

Вот это действительно называется 'сгореть дотла', только остатки печи возвышались над поверхностью земли, да практически вровень с ней лежал слой пепла вперемешку с каким-то негорючим мусором. То же можно сказать и обо всех хозяйственных постройках вокруг. Да и неудивительно — если загорелся деревянный дом и пожар не задавили на ранней стадии — ничего не останется. И не погасить уже — просто не подойти с ведром ближе, чем на пятнадцать-тридцать метров. Такая 'стена жара' стоит, что никакой волей не 'протолкнуть' организм сквозь неё.

Вся растительность, включая траву, в радиусе метров пятидесяти уже неживая. И искать какие-то следы во дворе, прилегающем к бывшему трактиру бесполезно. Единственное, что очевидно — машины во время огненного буйства, поблизости уже не находилось. Уж от неё хоть какой-нибудь остов да сохранился бы.

Побродив для очистки совести по тому, что ранее являлось приютом для путников, и ничего не найдя, вышел на проезжую дорогу. Нужно осмотреть хотя бы её...

— Пётр! Пойди сюда! — позвал я лесника.

— Слушаю, ваше благородие, — достаточно лениво и в то же время бодро отозвался подойдя местный лесовик.

— Поищи-ка на дороге необычные следы.

— Это какие? — удивлённо вылупился на меня мужик.

Вот, ёлки! Как ему след от протектора нарисовать?

— Да любые, каких ранее никогда не видел. Не человечьи, не звериные... Как бы от колёс, но с особым рисунком.

— С каким?

— Ну не знаю я пока! — зла на этого зануду не хватает. — Любой непривычный след увидишь — зови. Договорились?

— Как скажете, барин...

Разошлись мы с ним в разные стороны от ворот, и побрёл я по проезжей дороге, внимательно вглядываясь в поверхность планеты. Да уж! Это вам не следы 'Камаза' по сырой глине выискивать — тракт был утрамбован очень даже плотненько.

Ну а вдруг? Ведь местами следы копыт на дороге читались...

'Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!..' — в очередной раз высказал я 'комплимент' своему интеллекту, попытавшись даже внутреннему голосу придать интонацию на все времена любимого кота Матроскина.

Ведь ключи от машины в кармане убитого были! Как 'Второй' машину завёл?

Нет, я, конечно, слышал о том, что можно что-то там раскурочить и, замкнув провода накоротко, обеспечить зажигание. Или они оба-двое были такими близкими 'братанами', что сделали дубликат ключей... Или приехали на машине одного, а у второго просто ключики от своей в кармане были...

Ой, белыми нитками шито!.. Непонятка на непонятке...

Да и не могли местные не заметить шныряющую туда-сюда 'колесницу'. И, при этом, не заполнить всю округу рассказами о столь невероятном происшествии.

Ох, хреновый из меня 'Пуаро', да и 'Мегрэ' неважнецкий!

Занимаясь самобичеванием, я, тем не менее, продолжал машинально осматривать дорогу. И не зря — вот он, след покрышек автомобиля. Не очень хорошо различим, но не спутаешь с какими-нибудь другими отпечатками на тракте. Точно — 'оно'!

Только вот направления движения всё равно не определить — сюда ехали или отсюда...

Свистнул Петру и тот немедленно поспешил ко мне.

— Вот такие следы видел?

— Извиняйте, ваше благородие, — озадаченно посмотрел на отпечатки лесник. — Ни сейчас, ни когда раньше. Чудные-то какие!

— Вот теперь знаешь, что искать. Иди, и внимательно осмотри дорогу со своей стороны.

— А и смотреть нечего. Не было там такого — уж я бы не пропустил.

Оставалось только поверить намётанному глазу лесника. Да и с логикой это вязалось: чем гнать в неизвестность, наш подопечный почти наверняка захотел вернуться туда, откуда выехал: вдруг повезёт и выбросит обратно в своё время...

Но 'пациент' вряд ли дурак и всерьёз на такое рассчитывать не будет — наверняка свернёт где-нибудь поскорее и затихарится.

А если нет — проблемы обеспечены как мне, так и всей России: ладно, если он на своей 'дьявольской колеснице' несколько крестьян в ступор уронит. А если какой-никакой полк на марше встретит? Даже напрягать фантазию не хочется на предмет возможного развития событий...

К тому же, как у него с горючкой, тоже непонятно. Остаётся надеяться, что свернул с тракта при первой возможности.

— Значит так, Пётр, следуем по дороге в этом направлении, и осматриваем любой съезд с неё. Ищем на примыкающих дорожках подобные следы. Понял меня?

— А чего ж не понять — дело нехитрое. Поехали, что ли?

Ну и поехали.

— Когда будет ближайший поворот? — обратился я к леснику.

— Я, простите великодушно, больше по лесу, — замялся местный следопыт, — но вроде версты через полторы будет хутор Еремея, так что туда дорожка наверняка имеется.

— Вот её и осмотрим в первую очередь. Те следы, что видел, на ней разглядишь?

— Об этом можете не сомневаться, ваше благородие — как есть увижу.

Ну и ладненько, будем надеяться, что наш 'подследственный' не сквозанул по дороге в неопределённые дали, а решил где-нибудь пристроиться на первое время.

Следы на съезде с тракта обнаружились. То есть не стал испытывать судьбу мой одновременец, и решил то ли отсидеться на хуторе, то ли переждать на нём 'катаклизм', а может ещё что-нибудь взбрело в его буйную голову... Будем разбираться.

Коляску оставили у дороги, и отправились с Петром по направлению места проживания хуторян.

Дом был виден ещё с дороги, до него идти метров триста — триста пятьдесят. Недолго. Но и нас, в случае чего, разглядеть нетрудно — наверняка уже ждут. Ждут и судорожно прокачивают ситуацию (я не о хозяине, разумеется, а о моём 'соотечественнике по времени'.

— Семья у этого Еремея есть?

— А то как же — жена и две дочери.

Это хреново. Если хуторянин приезжего сразу не оглоушил, то запросто могут начаться игры в заложников со всем отсюда вытекающим.

Судя по всему, к этому и идёт — нам навстречу вышел мужик, совершенно 'сбледнувший' с лица. С виду — мужик и мужик себе: коренастый, бородатый, лет сорока-пятидесяти.

— Здоровы будьте, барин, — поклонился мне хозяин дома, — с чем пожаловали?

— Семья твоя где?

Не, нифига он не актёр — физиономию так и перекорёжило от страха.

— В город уехали, к бабке. Захворали доченьки...

— Хватит врать! — совсем по-барски оборвал я неуклюжую попытку вранья. — Он один?

— Кто 'один', ваше благородие? — на лице мужика нарисовалось совершенное чёрт знает что: смесь попытки продолжать свою бездарную игру с совершенно животным страхом.

— Тот, кто пришёл в твой дом и держит в страхе твою семью. И тебя тоже. Лучше говори, я всё равно узнаю, что здесь происходит. Ну?

— Не погуби, барин! — на глазах у пожилого уже мужчины показались слёзы, а лицо сморщилось просто до состояния высушенной груши. — Порешит ведь и жену, и дочек...

— Не беспокойся, можешь даже в сторону не отходить — я отсюда с ним поговорю, только не мешай и расскажи, как он к вам заявился. На колеснице невиданной?

— Какой такой колеснице? — слегка прибалдел абориген. — Ворвался грязный и злой. Стал шпагой размахивать... А что за колесница?

— Не твоего ума дело, — не без труда для себя отшил я неудобный вопрос, совершенно, как мне казалось, по-барски.

Далее последовал вполне предсказуемый и ожидаемый рассказ о том, как варнак, и, угрожая шпагой, загнал всех жителей хутора в избу. Потом отправил в подпол, и чем занимался всё это время, Еремею неведомо — его только что выпустили, чтобы гостей спровадить...

— Женщины всё ещё в подвале сидят?

— Точно так. Злодей грозился их сжечь, если я вас от двора отвернуть не смогу... Делать-то что, барин?

— Тебе — ничего. Мне не мешать. И будут твои бабы живы-здоровы. Понял?

— Да куда уж понятнее. Только вот всё-таки сомнительно мне...

— А ну, заткнись! — прервал я блеянье хуторянина. Мне и без его дудения в уши проблем хватает...

В общем, как ни думай, а необходимо начинать диалог с 'террористом'.

— Эй, киднеппер хренов, отзовись! Поговорить надо.

Ответа не было секунд двадцать. Переваривал, паразит, неожиданную вводную с 'киднеппером'.

Но решил проблему остроумно:

— Это кто там гавкает?

Правильное решение. Внесём ясность:

— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов... Продолжать или всё понял?

Пауза.

— Ты, в самом деле, мент, что ли? — донеслось, наконец, из избы.

— Нет. Нету здесь ментов. Выходи давай, поговорим спокойно, обсудим ситуацию. Только женщин там не трогай, ладно?

— А гарантии какие? — донеслось из дома.

— А какие, к едреням, гарантии? Ты, в самом деле, думаешь, что я тут суд вершить имею право? Но то, что я здесь твой единственный шанс — это точно. Выходи, надоело орать уже.

Пауза. Понятное дело — подумать надо о возможных моих подлянах и обезопаситься по максимуму. Можно понять — больно уж негостеприимно встретил человека девятнадцатый век...

— Через десять минут выйду, — донеслось, наконец, из дома. — Только без фокусов там — хуже будет.

— Жду! И ещё раз: постарайся поверить, что зла я тебе не желаю. Может отпустишь женщин?

— Хренушки! Они моя единственная страховка.

Во дурак! Совершенно не въезжает, в каком времени находится. Представители властей, положили бы на жизни крестьянок с прибором... Террорист, блин, недоделанный...

Местные следили за нашим диалогом в состоянии полной прострации. С полуобморочным Еремеем всё понятно, но даже лесник слегка ошалел, слушая обороты конца двадцатого века во времени нынешнем.

— Эй, вы! — обратился я к мужикам. — Когда он выйдет, отойдите от нас подальше, не мешайте разговаривать.

Пётр молча кивнул, а земледелец не преминул снова начать причитания...

— Успокойся! Сделаю всё, чтобы твоих баб выручить и дом сохранить...

Тут как раз скрипнула дверь, и выглянул мой потенциальный собеседник.

— Отойти всем к забору!

Мы послушно отступили. Парень опасливо 'вытек' из-за створки и на пару секунд повернувшись к нам спиной, что-то 'поколдовал', закрывая вход в избу. Повернулся.

Высокий, ладный, ловкий. Длинные светлые волосы собраны в хвостик. Серые, в разводах грязи, брюки, чёрные туфли, белая когда-то рубашка. То есть прикид приблизительно тот же, что и у получившего кочергой по голове в трактире.

Шпагу, пока возился с дверью, держал под мышкой, но теперь, приближаясь к нам, перехватил в правую руку.

— Ну, ты что ли поговорить хотел?

— Я. Отойдём?

— Давай, — указал мой современник шпагой на угол сарая...

Оба-на! А ведь оружие держит умело! Как шпагу, а не как дубину. Случайный человек так ни в жизнь не сумеет. Клинок был продолжением его руки и составлял единое целое со всем телом. Мне, увидевшему только одно движение вооружённой руки, это было сразу понятно.

А, учитывая процент фехтовальщиков среди населения России конца двадцатого века (ноль целых, хрен десятых), это уже наводило на определённые мысли по избирательности переноса: в моём времени держать шпагу в руке умеет, хорошо, если один человек из десяти тысяч, а тут встретились двое, и оба умеют... Хронодесант фехтунов какой-то.