Попаданец со шпагой

— Доброе утро, Сергей Васильевич.

— Доброе, — подполковник был довольно приветлив, что вселяло оптимизм, — Вадим Фёдорович, я обдумал наш с вами разговор, и у меня есть некоторые вопросы к вам.

— Обязательно отвечу на все, но давайте пока попробуем разобраться с одной проблемой, которая, думаю, вас волнует тоже серьёзно.

— Вы о чём? — брови Сокова надменно вскинулись.

— Сергей Васильевич, позвольте мне, во-первых, осмотреть тело доставленного вчера человека, а во-вторых, осмотреть место, где его нашли.

— Я, конечно, могу вам это обеспечить, но с какой целью? — мой собеседник опять стал смотреть слегка подозрительно.

— Да чтобы попытаться хоть немного понять (в этом месте, очень рвался с языка матерный артикль, эмоциональность которого, была бы понятней и убедительней многих словословий, но приходилось обходиться "цензурным" языком), откуда он здесь взялся.

— Он в подвале. Тихон вам покажет. Но только сегодня уже похороны. Отец Паисий приедет часа через два.

— Похороны? На кладбище?

— А что вы думали? У него на шее остался крестик. Серебряный, судя по всему. Не посмели его разбойники снять. Неужели мы похороним христианина на пустыре?

— Нет, конечно, но так вот быстро... Не дожидаясь расследования.

— Лето на дворе, Вадим Фёдорович. Не след покойников долго держать. Сегодня же и похороним.

— Ну, хоть содержимое карманов я могу посмотреть? Это может быть важно.

— Несомненно. Тихон вам всё покажет.

— Благодарю. Я могу идти к телу? — мне показалось, что подполковник держится со мной уж слишком официально, хотя я, конечно, мог и ошибаться.

Соков молча кивнул, и я отправился искать своего слугу. Нашёлся Тихон, естественно на кухне, где лопал кашу, параллельно пытаясь заигрывать с кухаркой Татьяной. Кстати весьма аппетитная бабёнка, хоть и слегка полновата, но это уж "работа такая".

Услышав о моём желании, Тихон, даже не доев свою гречку, немедленно вскочил и проводил меня в подвал, к телу. Канделябр со свечами, который мужик прихватил с собой, буквально должен был, по его мнению, символизировать важность и значимость моей персоны: свечей на семь, не меньше.

Просто удивительно как мёртвые люди разительно непохожи на себя живых: расслабившиеся мышцы лица позволяют коже сползти и совершенно обтянуть собой кости черепа. Так что я даже не мог судить — видел ли я когда-нибудь этого человека или нет.

Ну, так: кожа на пальцах вполне нормальная, значит, кольца или перстня с него не сдирали, а вот часиков никаких нет. Ой, не верю я, что мужик в таком прикиде какой-нибудь "Ролекс" или "Сейко" на руке не таскал!

Ага! И 'восходящее солнышко' на тыльной стороне ладони. Причём совсем не с 'японского флага'. Из этих значит...

Рана... Тут классика — тупым предметом (но в данном случае не головой), может быть что угодно — обух топора, дубина, кистень, лом... Да мало ли...?! Крови вытекло предостаточно — весь верх пиджака пропитан.

— Тихон! Пойдём, покажешь, что у человека в карманах было.

— Да не извольте беспокоиться, ваше благородие, все, как ни есть собрали. Пойдёмте за мной!

Да уж! Мало тебя, парень, муштровали! Тихон повернулся ко мне спиной и стал подниматься по лестнице, совершенно искренне, небось, считая, что если света достаточно ему, то и мне хватит. А между тем, из-за его широкой спины пробивалось только ничтожное подобие освещения. Но, хоть и на пределе, мне его хватило, чтобы выбраться из подвала не покалеченным.

Содержимое карманов "пациента" было ожидаемым: ключи от машины с мерседесовским брелком, ключи от, вероятно, квартиры и бумажка с номером телефона и пометкой "Павел" Явно мужик из сравнимого с моим времени. Хоть и хреново, но непонятно.

— Часов на нём не было? На руке? — на всякий случай спросил я своего слугу, хотя заранее знал ответ.

— Ни в коем разе, Вадим Фёдорович, — все, что при нём было — здеся!

— Ладно, я хочу осмотреть место, где нашли труп. Если можно, то в присутствии того мужика, что нашёл.

— Отчего же не можно — с нашим удовольствием. Миха пока на усадьбе, в сарае прохлаждается.

— Не понял. Что значит прохлаждается? Где?

— Ну, в сарае, стало быть, заперт, ждет, когда полиция из Пскова приедет.

Ойёооо! Вот только полиции мне и не хватало! Ну, Сергей Васильевич! Ну, спасибо! Теперь точно нужно этих убивцев найти поскорее, иначе мне полный "алескапут" приснится!

— Тогда давай его скорее сюда и поехали!

— Сей момент, барин! — Тихона тут же сдуло с места, а через минут десять передо мной уже тормознула коляска с парой гнедых (или рыжих) коней. Тихон сидел на козлах, а рядом с ним скрючился совершенно ничтожный мужичонка, тот, что ещё вчера мне казался вполне достойным русским крестьянином-землепашцем.

Я впрыгнул в экипаж, и нас затрясло по просёлочной дороге. Мимо пронеслось поле, въехали в лес. Летние запахи русского леса! (Да и не обязательно русского — леса "средней полосы"). Чёрт! Голову, конечно, не кружат, как написала бы какая-нибудь барышня... Но впечатляют! И где там запах хвои, где черники, где липы — не поймёшь. Но его, этот запах, просто можно нарезать ломтями, заворачивать в плёнку и продавать за сумасшедшие деньги. Купят! Особенно зимой. Особенно если удастся "законсервировать" и этот сладкий и изнуряющий зной...

— Приехали, барин! Здесь! — мужичок дёргал Тихона за рукав и заискивающе смотрел на меня. — Здесь он лежал! Вот перед этим ясенем, в канаве.

Я уже почти наверняка был уверен в том, что увижу. Так и оказалось: примятая трава в том, что канавой являлось чисто номинально — дождей давно не было. И лишь слабые мазки крови на травинках. Это притом, что зёму приголубили по черепу так, что моё почтение... И рядом тоже никаких следов крови. То есть уконтрапупили моего менее везучего товарища по несчастью явно не здесь.

— Тихон! Михаил! А есть здесь где-нибудь поблизости на дороге корчма какая или двор постоялый?

— Как не быть, — отозвался мой "Планше", — в трёх верстах трактир Кузьмы Полынцева. Кормят там — так себе, но водка отменная. И квасок хорош.

— Вот туда и отправимся.

И снова нас затрясло и завихляло по российской проезжей дороге. Нет, ну ведь надо же так умудряться пути прокладывать? Такое впечатление, что просто сначала звериную тропу ногами растоптали, а потом уже и копытами с колёсами разъездили. Три версты — путь недалёкий и вскоре показалась поляна с вполне исправным двухэтажным домишкой. Как я правильно понял, это и был искомый трактир.

Внутри он выглядел почти так же, как подобные заведения того времени в фильмах. То есть ничего особенного и неожиданного. Хозяин, бодрый мужичонка лет пятидесяти, услужливо подскочил к тем, кого считал новыми потенциальными клиентами, но, посмотрев на меня, слегка напрягся.

— Здорово, Федотыч! — не очень-то весело поприветствовал его наш возница. — Тут тебя...

— Ну-ка — цыц! — прошипел я осмелевшему мужику. Тот послушно заткнулся.

Чёрт! По всем статьям сейчас явно требовалось чего-нибудь заказать. Хоть квасу, что ли. Но у меня ни копейки с собой не было (да и не только с собой).

— Скажите, Кузьма Федотович, а не заходил ли к вам вчера мужчина в необычной одежде? — я приготовился отследить тень замешательства на лице своего собеседника, но это было совершенно излишне: актёр он был совершенно никакой. Глазки забегали, лицо стало багроветь с пугающей скоростью. Я уже начал опасаться, что хозяина тут же разобьёт удар...

— Да кто вас тут разберёт, кто обычный, а кто нет! Ты пить-есть чего-нибудь будешь? Только деньги сначала покажи! А то много вас тут таких шляется!

Да уж! Стругацкие — молодцы: этот самый типаж про дикаря, наглеющего от вежливого обращения с ним, они вывели очень грамотно. Придётся ставить на место понятными наглецу методами...

Не пришлось...

— Хрясь! — и обнаглевший хозяин трактира закувыркался между столами. Тихон озабоченно потирал кулак. Потом размеренно сгрёб наглеца за загривок, приподнял и прогудел тому в лицо:

— Чтобы держал себя с его благородием вежливо и отвечал на все вопросы, понял? Вадим Фёдорович гость нашего барина, — мой слуга ещё раз встряхнул сомлевшего трактирщика за холку и бросил размякшее тело мне в ноги.

Посетители постоялого двора, трое то ли крестьян, то ли ямщиков, даже не соизволили хоть как-то отреагировать на происходящее — они ели что-то из своих мисок и попивали из мелких чашечек. Явно не чай. Но времена не те — водитель транспортного средства вполне может себе позволить. Никто его в трубочку дыхнуть не попросит.

— Повторяю вопрос: Вчера к тебе в трактир заходил необычно одетый мужчина? — кабатчик явно пытался остаться в бессознательном состоянии дольше, чем требовала ситуация. — Или ты расскажешь всю правду мне, или будешь общаться уже с полицией. Что предпочитаешь? Ведь ты уже считай убийца и грабитель в глазах закона. Разбойник. Ну!

— Барин! Не погуби! Всё как перед Истинным расскажу! — трактирщик аж захлёбываться стал от эмоций. — Пришёл вчера. Костюм чёрный, не нашенский, никогда такого не видел. Да и сам нерусский — немец натурально...

— Это ты с чего взял?

— Да говорил он как-то... По-русски, но чисто немец.

— С акцентом что ли?

— Это тебе виднее, ваше благородие, а вот нерусский и всё тут!

— Ладно, дальше что было?

— — Да попросил он виску какую-то и ругаться стал, что нету. А где я ему эту "виску" возьму? Водочка у меня — высший класс, не побрезгуйте — попробуйте! Наливочки... Какая "виска"? И деньги он мне сунул фальшивые! Не просто фальшивые, совершенно глупые бумажки нерусские. А потом драться полез! Не виноватые мы!

— Не голоси, рассказывай. — визгливые нотки в голосе этого Полынцева, начали уже конкретно доставать.

— Так я и говорю: мне в брюхо заехал, Семёну руку сломал, Никитке фингал на скулу засадил... Ну и приголубил его Никита кочергой...

А ведь, похоже, не врёт: земляк-то мой вероятно "крутой перец", находился в обалдевшем и раздражённом от непоняток состоянии, ну и пошёл с ходу "строить" быдло периферийное. Вот будет смеху, если он вместе со своим мерсом сюда попал... Хотя вряд ли, тогда бы, наверное, на нём и заявился.

— Ну и дальше что?

— А что? Не дожидаться же посетителей! Погрузили потихоньку на телегу тело и отвезли от кабака подальше. Барин! Не было умысла убивать его! Зачем это мне? Ну не рассчитал мой слуга в сердцах силушку...

— Ладно, угомонись. Где бумажник его?

— Какой? Не было никакого "бумажника", — а вот сейчас явно врёт. Ключи от машины в кармане были, а права "пациент" типа дома забыл? Ага! Вот прямо сейчас всё брошу и начну верить!

— Кожаный бумажник. С документами. И не пытайся врать, что в глаза его не видел. Ну?

— Ах, это! — глазёнки трактирщика опять воровато забегали. — Я же и не знал, что это бумажником называется. Сейчас принесу!

— Тихон тебя проводит.

— Да как угодно, как угодно...

Через минуту передо мной лежал чёрный кожаный лопатник. Ну да. На месте и доллары, и рубли. Права на имя Игоря Кривко, выданы в девяносто четвёртом, значит, попал он не позже чем из две тысячи четвёртого. Но на самом деле, почти наверняка одновременно со мной. Кредитка "Виза" — точно крутой. Несколько визиток юристов, врача-офтальмолога и психолога. Кредитка на автозаправку. Всё. Итак, картинка ясная, можно отправляться обратно.

— Бумажник я забираю. Ну и: счастливо оставаться!

— А как же я? Мы? Что с нами будет? — Полынцев заглядывал в глаза с просто обожанием верной собаки.

— Господин Соков решит... Ах, ёлки! Чуть не забыл!

— Какие "ёлки", ваше благородие?

— Часы сюда! Быстро! — глазёнки трактирщика тускнели, извините за каламбур, просто на глазах.

— Часы? — попытался валять дурочку Кузьма.

— С левой руки. И не вздумай врать, что их не было!

— Не врать Вадиму Фёдоровичу! — громогласно подключился к диалогу Тихон.

— Ах, это часы были... — залебезил кабатчик. — Сей момент!

"Сейко" появились из кармана почти мгновенно. Хорошие часики, пригодятся. Я ни разу не чувствовал себя мародёром — невыносимо взрослому мужчине чувствовать, что у тебя нет "ни копейки". Нужна позарез хоть какая-нибудь местная валюта. Ведь не флягу же алюминиевую загонять аборигенам. Мало кто поймёт её ценность. А деньги нужны. Хоть просто для устранения комплекса "пустого кармана".

— Ладно, живи пока, и жди решения господина подполковника на твой счёт. Пойдём, Тихон.

Тот в лёгком обалдении проследовал со мной до порога молча, но как только мы ступили на двор, тут же запричитал:

— Ваше благородие, Вадим Фёдорович, неужели мы этих душегубов на свободе оставим? Прикажите только, я их мигом повяжу, в лучшем виде.

— А есть у тебя на это право? А у меня? Мы кто, полиция? Нет уж, пусть решает твой хозяин.

— Так ведь сбегут же ж!

— Никуда они не денутся. Хозяйство своё корчмарь не бросит. Будет ждать как миленький. И слуг никуда не отпустит, иначе самому отвечать за всё придётся.

— Ой, и мудрите вы, барин... — пробормотал мой "ангел-хранитель", но возражать больше не стал.

Возница с робкой надеждой посмотрел на меня, когда мы приблизились к повозке.

— Успокойся, Михаил, сознались они, — успокоил я мужика, — их рук дело, не виноват ты. Давай, поворачивай к усадьбе.

Надо было видеть, как расползлось в улыбке лицо бывшего подозреваемого. Казалось, он сейчас проглотит свои уши.

— Ай, спасибо, барин! Век буду за тебя бога молить!

— Ладно уж, поехали!

Было заметно, что Тихона просто распирало от возмущения, но голоса без разрешения он подать не посмел. Хотелось есть, хотелось пить и хотелось курить. Но последнее я себе позволить не мог со своими американскими сигаретами — зачем лишние разговоры, а всё остальное ожидало в усадьбе. Оставалось только думать. О будущем думать.

Если попал я накрепко, то самым актуальным вопросом была грядущая война. И очень не хотелось, чтобы она была такой же кровавой, как и в моей реальности. Во всяком случае, для России. Что я могу для этого сделать? Кое-что могу, но для этого в первую очередь нужна, как говорил незабвенный Остап Ибрагимович: "Легальность, легальность и ещё раз легальность!". А где и как мне её добыть? — Не имею ни малейшего понятия. Пока только Соков-старший может мне в этом помочь.

Кстати и то "кое-что", чем я могу помочь русским в войне — тоже капля в море. Динамит поможет уничтожить сотню-другую французов, йод — спасти несколько сотен русских, так ведь это такая капля в море... Тем более ещё нужно суметь эту каплю в море капнуть...

Потихоньку дотащились до усадьбы. Подполковник не то чтобы встречал меня у ворот, но прохаживался по двору, явно ожидая известий. Видно было, что слегка нервничал.

— Ну что, выяснили что-нибудь?

— Выяснил, Сергей Васильевич. Убили этого человека в трактире, верстах в пятнадцати отсюда.

— Это у Кузьмы, что ли? А кто?

— Да он со слугами и убил. Потом отвезли подальше и в канаву сбросили. Не виноват ваш Михась, правду говорил.

— Да что же вы этих воров не связали и сюда не привезли? — удивление Сокова граничило с возмущением.