Больше, чем жизнь

-Это другое, — помотала головой Эсси, и каштановые кудри взвились пушистым облаком. — Вот как раз это-то для нее ерунда! Ей стало по-настоящему страшно, когда ты про колдуна заговорил. Ну, про что-то запрещенное, помнишь?

-Думаешь, и у нее припрятано что-то? Ну, хоть гребешок тот же!

-Дело не в этом, — проговорила она. — Злата в самом деле убеждена, будто ищут ее. И что-то здесь нечисто, Север! Жаль, ты сам ей подсказал, мол, или ее отец со здешним князем замирился, или тот сам пронюхал...

-Точно, — припомнил я. — Она, кажется, хотела что-то другое сказать, но моя версия ей больше понравилась.

-Или просто показалась надежнее, — кивнула Эсси. — Влипнем мы с этой Златой! Хотя мы уже влипли... О чем-то она не рассказывает, не договаривает, а это важно, наверняка важно, я чувствую! Она боится не просто того, что ее поймают и папочке вернут, нет...

-Но чего тогда?

-Если бы я знала!

-Ну, может, проговорится еще, — сказал я. — Когда совсем прижмет.

-А тебе не показалось, будто Злата как-то подозрительно много знает о колдовстве? — спросила Эсси.

-Нет, — подумав, ответил я. — А что она знает? Тот заговор с гребешком? Мало ли, какая старуха ее этому научила... А что колдун может вот этак человека отыскать, даже детям известно!

-В том-то и дело, Север, что нет, — серьезно сказала она. — Я вот и знать не знала, что они на такое способны, пока она не сказала, а я ведь жила много лет назад, когда колдовства еще не слишком боялись. Но уже тогда имя Великого Нижнего вымарали из книг, ты забыл?

-Нет, но...

-Если так было в мое время, то что творится теперь? — задала она вопрос. — И откуда Злате известны такие мелочи? Ты вот об этом знал?

-Да, но я-то не молоденькая княжна, — усмехнулся я. — Не забывай, в чьей армии я служил!

-Вот именно! Тебе известно и это, и многое другое, я уверена, и в этом ничего странного нет. А вот Злата...

-Ну не хочешь же ты сказать, что она сама колдунья?

-А вдруг?

-Что-то не похожа, — подумав, сказал я. — Но поговорить с ней об этом стоит. Пока мы не угодили в неприятности посерьезнее нынешних.

-Ну, попробуй, — вздохнула Эсси. — Только мне кажется, она откажется отвечать. Золота бы расспросить, да только он вряд ли что-то знает, я уж говорила...

-Верно, говорила. Кстати, о Золоте... Ты как, проверила?

-О чем ты?

-Ну, помнишь, у Фойры ты заявила, что Золот проигрывает в сравнении со мной. Во всяком случае, по мнению Златы. И обещала...

-Я помню, — перебила Эсси. — А что это ты вдруг об этом вспомнил? Тебя так волнует, что думает о тебе наша княжна?

-Да не в том дело, — отмахнулся я. — Ты скажи, подглядывала или нет, а я объясню, зачем мне это понадобилось!

-Ну-у... подглядывала, — созналась девушка. — Ничего интересного. У тебя вон хоть наколки красивые...

-Точно ничего любопытного не увидела? — продолжал я допрашивать. — Давай, вспоминай!

-Хм... — Эсси задумалась. — У Золота шрам на левой руке. Не так, чтобы свежий, и видно, рана была глубокая. Я такие у отцовских бойцов видела — они говорили, это если клинок отвести неудачно, можно и совсем без руки остаться.

-А еще?

-Да все вроде бы... Я ведь его не с ног до головы изучала! Вот родинка еще есть приметная, примерно здесь, — девушка ткнула меня призрачным пальцем под левую лопатку. — Довольно большая, на ягоду похожа.

-А синяки на Золоте были? — спросил я.

-Да, несколько. Пожелтевшие уже, ну, пара свежих, видно стукнулся обо что-то. Да что ты все расспрашиваешь?!

-Тут такое дело, Эсси, — произнес я. — Я же тебе рассказывал, как эту парочку повстречал, верно? И говорил, что мутузили Золота от всей души.

-И что? — недоуменно спросила она.

-Ну подумай! Я сам-то внимания не обратил, это мне Хадрисс сказал перед тем, как мы с ним расстались. Он ведь с Золотом через Фойру плавал, видел его, считай, раздетым...

-А-а! — сообразила Эсси. — И верно ведь! Если б его избили, как ты говоришь... а ты вроде бы упоминал, что его и ногами пинали, так на нем бы места живого не осталось! И уж всяко он бы сейчас был таким... разноцветным! И... что же это значит, Север?

-Да мне самому хотелось бы понять, — усмехнулся я. — Но одно я могу сказать точно — наш парнишка далеко не так прост, как кажется. Когда я Хадрисса привел, Золот за меч пытался схватиться, которого у него нету. Не за нож, не за дубину, именно за меч.

-Я тоже заметила, — кивнула она.

-В походе он ведет себя вполне уверенно, — продолжал я, — хоть и придуривается. Костер разом разжигает даже и по нынешней сырости, готовить умеет, день по лесу пешком отмахать ему — вроде прогулки, я не видел, чтобы он сильно уставал, через реку плыл так, что любо-дорого посмотреть, верхом держится уверенно...

-А на ветку все-таки налетел, — не удержалась Эсси.

-Ну, налетел. Может, нарочно, может, впрямь обернулся посмотреть, как там Злата. Это бывает... Не в том дело.

-А в чем?

-Если он не тот, за кого себя выдает, то есть безродный и безденежный паренек, воспылавший любовью к княжне и склонивший ее к побегу, тогда кто он?

-Может, напрямую спросить? — хмыкнула Эсси. — Вдруг ответит?

-Если дела так пойдут, спрошу, — вздохнул я. — Мне вот еще интересно, Злата-то правду о нем знает или нет? Ты послушала бы, вдруг что в разговоре промелькнет?

-Послушаю, — кивнула девушка и добавила: — Да в нашей компании, я смотрю, у каждого какая-то тайна! Что у Златы, что у Золота, что у тебя... Про Хадрисса и вовсе молчу!

Я согласно кивнул. Воцарилось недолгое молчание, а потом Эсси негромко произнесла:

-Север, можешь ответить на один вопрос?

-Ну?

-Только пообещай сказать правду! И не отказываться говорить!

-Ладно, — пожал я плечами. — Спрашивай.

-Хорошо... — она придвинулась ближе, посмотрела мне в глаза. — Я хочу кое-что о тебе узнать. Только сперва я расскажу о том, что успела заметить, ладно?

Я кивнул. Эсси помолчала, потом начала:

-Ты ничего не ешь, Север. Откладываешь свою долю, говоришь, на потом, но потом прячешь обратно, а раньше отдавал Хадриссу. Только не лги, что привык к долгим постам, за столько дней ты бы ослаб или хотя бы осунулся, но ты не меняешься! Ты только пьешь иногда: воду или эту вот жуткую бурду из фляги...

-Это не бурда, а вполне приличная сливянка, — вставил я. Что ж, я ожидал этого разговора, рано или поздно он должен был состояться.

-Еще ты не спишь, я знаю наверняка, — продолжала Эсси. — За все это время ты ни разу не заставил Золота или Хадрисса дежурить ночью, всегда оставался сам. И даже если делал вид, что дремлешь, все равно бодрствовал, я же чувствую.

-Я знал одного парня, он в детстве головой ударился и с тех пор не спал, — заметил я. — Правда, он был малость того...

-Ну, ты соображаешь неплохо, — фыркнула Эсси. — Потом... Тебя животные боятся. Уж лошади-то точно! Потом привыкают, конечно, но поначалу шарахаются, и ты об этом отлично знаешь, иначе пошел бы покупать лошадей сам, а не послал бы Золота. И не говори, что виноват этот твой молью траченный волчий хвост, им и котенка не напугаешь! Да что там, даже Хадриссу не очень-то приятно было находиться радом с тобой, он всегда по другую сторону костра укладывался! — Она перевела дыхание. — Еще ты стараешься не дотрагиваться до Златы с Золотом. Вообще. Ни разу ни руки не подал, не поддержал... Сегодня вот, например, она упала, а ты мог ее подхватить, но сделал вид, что не успел. А я же видела, какой ты быстрый! Странно это!

-Еще что-нибудь? — поинтересовался я. Наблюдательная девчонка, что и говорить!

-А этого мало? Повторяю, ты не ешь, очень мало и редко пьешь, а по нужде не ходишь вовсе!

-Эсси, ты же княжна! — невольно улыбнулся я. — Что за разговоры? Ты подглядывала?

-Да, — созналась она. — Остальных ты можешь обмануть, но не меня. Отойдешь себе за куст, постоишь пару минут и возвращаешься... А еще ты не чувствуешь боли. У тебя даже кровь не идет... ну, почти не идет.

-Ну, теперь-то уж всё? Еще странности у меня есть?

-Есть, — негромко сказала Эсси. — Например, иногда ты подолгу не дышишь. Когда молчишь.

-Тьфу, проваль, так я и знал, что спалюсь именно на этом ... — пробормотал я.

-Так вот, Север, теперь я задам свой вопрос, — серьезно сказала девушка. — Вернее, повторю прежний: кто ты такой?

-А я повторю свой ответ, — пожал я плечами. — Я — человек.

-Ты же обещал ответить...

-Дай договорить, — перебил я. — Все верно, я тебе не солгал, я — человек. Просто я давным-давно умер.

-То есть... как? — выговорила Эсси. Глаза у нее сделались круглыми и, по-моему, начали светиться.

-Ну, как все умирают... Хотя нет, — поправился я. — Так умирает далеко не каждый.

-Но как же... Постой, я не понимаю! Ну ладно — я, я тоже мертвая, но я — бестелесный дух! А ты... Ты же ходишь, разговариваешь, и...

-Мертвяки тоже ходят, — хмыкнул я, — правда, с разговорами у них не очень.

-Значит, ты...

-Давай, я расскажу все по порядку, — предложил я. — Не то ты совсем перепугаешься.

-И вовсе я не боюсь! — нахмурилась Эсси. — Придумал тоже... Рассказывай, Север!

Я сел поудобнее, подумал, с чего лучше начать, потом заговорил:

-Я упоминал как-то, что ушел из дому еще мальчишкой. Ну и вырос при одной компании. Я был парнем крепким, подраться не дурак, подучился кое-чему, и из меня получился не такой уж скверный боец...

-Воин, — подсказала Эсси.

-Нет, — помотал я головой и невольно поморщился. — Какой я воин? Это ж что-то такое благородное, долг там, честь... Друзей — не предавать, врагов — великодушно щадить, на сторону неприятеля не перебегать, так?

-Да, наверно...

-Ну вот, это не про меня. Да и вообще не про всю нашу шайку. Мы... Ну, разным занимались. Когда грабили, когда нанимались к кому-нибудь, по-всякому случалось, и о каком благородстве тут можно говорить? Сама посуди: врага пощадишь — он же тебе в спину и воткнет что-нибудь острое вместо благодарности. И так называемых друзей предавать приходилось, чтобы сами меня не предали. Ну, я чаще всего успевал первым... — криво усмехнулся я. — За то меня и ценили, считали удачливым. Только удача — девица капризная. Вот однажды она мне и изменила...

Я помолчал, вспоминая. Эсси тоже притихла, испуганно глядя на меня.

-Знаешь, — заговорил я, — он был маленького роста, мне едва по плечо, тощенький, шейка тонкая, а голова большая, на макушке — какая-то шапка невозможная. Но одет добротно, видно, из зажиточных. К нему босяки на улице привязались, а я мимо шел — отогнал. Не потому, что я добрый такой, просто кто-то из этой босой гвардии у меня накануне ножны с кинжалом срезал, а кинжал был хоть и паршивый, зато с серебряной рукоятью, я его продать хотел. И ловко как срезали! Я, правда, тогда не особенно трезв был — нам наниматель заплатил, вот и набрались, неудивительно, что я сразу не заметил. Но, так или иначе, на эту пацанву у меня зуб был...

Сейчас я видел ту грязную улицу, как наяву. Даже запах ощущал, вернее, лютую вонь — помои тут выливали из окон, и надо внимательно прислушиваться — не стукнет ли наверху ставня, а тогда живо отскакивать! Народ тут был привычный: сколько раз я видел — кто-нибудь едва на ногах держится, но идет ровнехонько посреди улицы, а чтобы к стенам подойти — ни-ни! Только если приспичит нужду справить...

-Ну вот, — продолжил я. — Мужичонка этот чуть не прослезился от благодарности, а сам весь трясется, до того перепугался. И давай мне деньги в руку совать! Я не взял — за что брать-то? Двоим босякам подзатыльники дал, остальные тут же сбежали.. А мужичонка все не отцепляется, ну будто я от смерти его спас! Говорит, деньги не берешь, так давай я тебя хоть ужином угощу. Ну, ужин — это дело другое, тем более, что плату я уже почти всю пропил, а жрать хотелось... И пошли мы в ближайший трактир, мужичонка вроде отошел, трястись перестал, ведет себя по-хозяйски, заказ сделал — аж стол ломится! Сразу видно, при деньгах... Ну я и подумал: может, я ему и впрямь жизнь спас, за десяток монет босяки запросто пристукнуть могут, а у этого плюгавого кошель тугой был, там, поди, и побольше бы набралось.

-И что дальше? — подала голос Эсси, когда я надолго умолк.

-Ну, что дальше... Сидим мы с ним, едим. То есть ел-то я один. Плюгавенький только вина выпил, развеселился, аж лысина порозовела, — а лысина, я тебе скажу, была знатная, блестящая, шишковатая, видать, ум так и выпирал! — и давай байки травить. Все больше о чужедальних странах, дескать, бывал он там, всяких диковин навидался... Ну, я слушал — интересно было. Долго мы там сидели, я тоже кое-чего о себе порассказал, а потом коротышка и говорит, мол, есть у него дома заветная бутылочка, давно своего часа дожидается. И не пойти ли нам попробовать вина, какое в тех самых чужедальних странах только короли пьют? Я и не отказался, ясное дело! Правда, решил, что он просто боялся один ночью по улицам идти, — вдруг опять привяжется кто! — вот и хитрил, чтобы я его до дома довел...

-И по пути кто-нибудь на вас напал? — спросила Эсси.

-Нет, — покачал я головой. — Спокойно дошли. Дом хороший оказался, не развалюха какая-нибудь, но с виду нежилой какой-то. Коротышка сказал, только что его купил, еще ни мебель не перевез, ни прислуги толковой не нанял. Ну, мне как-то дела до этого не было. А он не обманул — принес бутыль, пыльную такую, в паутине всю, живо откупорил, разлил вино... Я попробовал. Вино и правда оказалось что надо: у меня от одного глотка дух захватило, в глазах потемнело, а потом... потом я ничего не помню.

-Совсем-совсем?

-К сожалению, нет, — ответил я. — И рад бы забыть, а не получается...

-Так что же дальше было?

-Дальше... — тут я заметил, что начал говорить так, будто рассказывал страшную сказку, и невольно усмехнулся. — Очнулся я в каком-то незнакомом месте, вокруг свечи горят, много... И коротышка тут же оказался. Стоит подле меня, ручки потирает, ухмыляется. Глазки уже не бегают, вида заискивающего как не бывало, даже лысина — и та важной сделалась! "Ну что, — говорит, — понравилось вино?" Хотел я его взять за шиворот и шею свернуть — ведь опоил, мерзавец! — но даже пошевелиться не смог. И тут только испугался — что за дрянь такая творится?! А он хихикает! "Ничего, — говорит, — Это чтобы ты не попортил тут ничего, ишь, здоровый какой... Начнешь еще мебелью швыряться! Кстати, не люблю сквернословов... Мне с тобой еще долго возиться, этак уши завянут, так что помолчи пока." Тут он рукой махнул — у меня язык и отнялся. А он снова смеется: "Учти, парень, мертвым много болтать не положено!"

-Так это был колдун! — всплеснула руками Эсси.

-Бери выше! Настоящий смертознай это был... А я на его удочку попался, как последний дурак! — скривился я. — Он, видишь ли, себе телохранителя искал, уж больно много врагов нажил. Искал, искал и выбрал меня. И чем я ему глянулся, не пойму?

-Ну... ты вон какой высоченный, выглядишь внушительно, и сам же сказал — драться умеешь, — ответила Эсси. — Правда, откуда бы ему об этом узнать...