В своем докладе Снуфелинг даже не упомянул о том, что все эти трудности временные и, более того, заканчиваются. Туристический комплекс восстановлен, электростанция снова запущена, а на лишнюю производственную линию нашелся покупатель. О содержании своей вчерашней беседы с Банабаки глава ордена Бездонной Чаши не рассказывал никому, ожидая реальных результатов. Все остальное слушатели знали и так. А если его недоброжелатели поставят ему в вину нежелание хвастаться будущими успехами, а капитул ордена пойдет на поводу у бессовестных демагогов, значит, так тому и быть. За место он держаться не станет.
Закончив изложение, Великий магистр обвел зал невыразительным, но цепким и все подмечающим взглядом, прикидывая соотношение сил. С Осукунией все понятно. Готова с рычанием наброситься на него подобно своей любимой карманной монстрочке. Но пока молчит и дисциплинированно ждет команды. А команды... нет?!
Дихлофанс явно нервничает. Вся лысина покрыта мелкими бисеринками пота. Сюбникус вообще дремлет или делает вид, что дремлет в своем кресле, только кончик бороды чуть шевелится, словно хвост у затаившегося кота. Странно, неужели никто из них не воспользуется моментом, чтобы лишний раз пнуть оплошавшего Великого магистра?
Не воспользовались. Поняв, что прений по докладу не будет, на трибуну вышел старший магистр Гоберман и нарисовал слушателям более оптимистичную картину. По ней выходило, что худшие времена орден уже пережил, а дальше все станет лучше. Самое главное, наконец достигнуто соглашение со страховщиками, так что уже в начале следующего года ожидается первая выплата в возмещение ущерба. Так что, орден чувствует себя достаточно уверенно, чтобы выплатить всем к зимнепразднику причитающиеся премии в полном объеме, без удержаний и изъятий.
Гобермана проводили бурными аплодисментами. Кто-то захотел устроить овацию, но покосился на госпожу Осукунию и, стушевавшись, замолчал. Тем не менее, атмосфера в зале определенно потеплела.
Мага-финансиста сменил розовощекий Подъедарм и стал взахлеб говорить об успешном завершении подготовки к большому праздничному приему, который в этом году устраивает орден, чтобы продемонстрировать друзьям и недругам: Бездонная Чаша по-прежнему сильна и наполнена до краев. Намерение принять участие в этом корпоративе подтвердили главы всех магических орденов Вольтанутена и их ближайшие приближенные.
— Срамота! — вдруг раздался на весь зал чей-то очень недовольный возглас.
К сожалению, способность Сюбникуса выражать свои отрицательные эмоции громовым гласом с возрастом никуда не исчезла.
— О чем хлопочешь, поросль мелкая, скудоумная?! — кончик посоха, вдруг удлинившегося в руках престарелого архимага, немилосердно ткнул Подъедарма в живот, заставив его сдавленно охнуть. — Прежние маги сильны были и искусны, ибо не ведали мы корпоративов мерзопротивных! И не пили мы ни винца заморского, разум туманящего и желудок уязвляющего, ни напиток иномирянский кофий, горький и темно-коричневый! А употребляли лишь воду чистую колодезную, да меды пчелиные десятилетние, на горной эфедре настоянные! Не занимались мы танцульками дрыгоножными и рукомашными, что от соседей к нам пришли недобрых, а проводили медитации соборные в кругу избранном!..
У кого-то в президиуме после слов о выдержанных медах громко заурчало в животе, а среди магов постарше послышалось несколько смешков. Они-то хорошо помнили, какими именно "медитациями" и с кем занимался во времена оные почтенный Юбникус. Великий магистр Снуфелинг брезгливо поджал губы. Его на подобные мероприятия никогда не приглашали, но он бы на них и не ходил. Принципиально!
— И что я вижу теперь?! — возопил архимаг таким голосом, что за спиной президиума колыхнулись тяжелые портьеры, удерживающие магические щиты. — Позор и поношение! Беда, беда пришла в орден, которому отдал я половину жизни и ничего взамен не потребовал!..
Кончик посоха в руке Сюбникуса вильнул, нацелившись на Снуфелинга, но Великий магистр успел принять его на щит и отклонить в сторону.
— ...Один загородился, понимаешь ли, от народа! — не снижая тона, продолжил громогласный старец. — Закопался в своих игрушках технических, магии истинной противных, ничего вообще не видя!.. Второй, когда игрушки эти опять сломались, вновь ущерб ордену немалый причинив, вечеринку похабную решил устроить, кор-по-ра-тивом ее нарекши! Хорошие люди так праздник не назовут!
Посох прекратил тщетные попытки проковырять дырку в защите Снуфелинга и повернул свой кончик к Подъедарму. Тот проворно спрятался под трибуну, но посох, коварно изогнувшись, тюкнул сверху вниз. Раздался громкий стук по чему-то деревянному.
— ...Не праздновать ныне надо, слыша за спиной злорадные смешки мерзкие! — разорялся архимаг. — А умерить гордыню, смежить уста свои, да мозги напрячь, дабы понять, наконец, в чем была ошибка допущена!.. А третий так и вовсе стыд потерял!
Посох, стремительно изогнувшись дугой, постучал, словно согнутым пальцем, по лысине обильно потеющего Дихлофанса. Тот даже не подумал уклониться, кивая, как болванчик, с застывшей улыбкой-оскалом на лице.
— Виноват, исправлюсь, — покорно повторял он после каждого стука.
— Кто ж помыслил вожака менять, едва оступился он, неразумные?! — посох, оставив попытки достучаться до Дихлофанса, изогнул кончик кверху, став похож на укоризненно поднятый палец. — Пользы от такой спешки для ордена никакой нет, а вред может немалый образоваться! Ежели он со своим електричеством погорел, пусть ответ держит. Но без торопливости пошлой и скандалы наши наружу не вынося, орденам другим на потеху!
— Позвольте, уважаемый! — рискнул перебить старца Гоберман. — О какой неудаче вы говорите?! Электростанцию сегодня благополучно запустили, мы все при том присутствовали. Система магической безопасности действует. Через руку начнем запускать туристов. Все получилось! Почему вы вдруг решили, что произошел провал?!
— Так все нормально было?! — Сюбникус от неожиданности даже перешел на нормальную речь, перестав кликушествовать. — А мне сказали...
— Вам сказали, что запуск завершится неудачей?! Еще до того, как он состоялся?! — недоуменно переспросил Великий магистр Снуфелинг. — От кого вы получили эту информацию?!
Архимаг сделал долгую напряженную паузу. Посох в его руке укоротился до нормальной длины, глухо стукнув о пол.
— Эх, запамятовал я, — сокрушенно прошамкал Сюбникус. — Видать, совсем стар я стал, плох совсем... Неладные, ох, неладные дела в ордене творятся!..
Неожиданно легко он поднялся с места и пошел к выходу не быстрым, но уверенным шагом. Никто не решился его остановить.
Через несколько минут из здания ордена Бездонной Чаши вышел пожилой, но еще вполне крепкий аристократ с аккуратной бородкой, черной с сединой. На ходу он запахивал теплый плащ с меховым подбоем. Вертя в руках изящную тросточку с позолоченным набалдашником, он скрылся в лабиринте переулков.
А на собрании тем временем разгорался новый скандал.
— Так кто из вас заранее сообщил почтенному ветерану о неудачном запуске?! — грозно осведомился Великий магистр.
Его пронизывающий взгляд прошелся по залу и остановился на Дихлофансе. Как ни странно, после ухода Сюбникуса старший магистр перестал нервничать и потеть.
— Да, я желал неудачи вашему проекту, — откровенно заявил он, злобно зыркнув в сторону президиума. — И признаюсь, поделился своими мыслями с его мудрейшеством. Кто ж думал, что старый маразматик воспримет это как уже свершившийся факт?!
— Вы, надо понимать, и подумали, — в раздраженном состоянии Снуфелинг никогда не стеснялся в выражениях. — И вы на этом основании собрались вынести мне вотум недоверия?!
— В этом уже нет срочной необходимости, — проворчал Дихлофанс.
— Нет уж! Если этот вопрос поставили в повестку дня, его необходимо рассмотреть! Прошу пробаллотировать!
Снуфелинг решительно повернулся к трибуне, но вдруг из-под нее раздался несмелый стук.
— Это еще что такое?! — раздраженно бросил Великий магистр. — Вернее, кто? Что вы до сих пор там делаете, магистр?! Немедленно вылезайте! Архимаг Сюбникус уже давно покинул нас, можете не бояться!
В зале снова послышались немного нервные смешки.
— Не выходит! — раздался жалобный стон Подъедарма. — У меня волосы за что-то зацепились. Полголовы. Я застрял!
Понадобилась совместная помощь двух старших магистров, чтобы вырвать его буйную шевелюру из деревянных тисков, образованных немного разошедшимися досками. Растрепанный Подъедарм сконфуженно вернулся на свое место в президиуме.
Сразу же после завершения этого инцидента щепетильный Снуфелинг поставил вопрос на голосование. Вотум недоверия был провален подавляющим большинством голосов. Даже оппозиционеры не решились его поддержать. Вместо этого большинство из них воздержалось.
Победа придала Великому магистру сил. На какое-то мгновение он ощутил, что сейчас может сделать с этим залом все, что угодно, и заставить его принять любое решение. Может, воспользоваться благоприятным случаем и поднять, наконец, давным-давно назревший вопрос о присвоении Форальдегиду Пропану звания старшего магистра и кооптации его в капитул, против чего всегда яростно возражали консерваторы?! Но этого вопроса не было в повестке дня, и Снуфелинг так и не решился нарушить порядок.
Быстро и скомкано он закрыл собрание. Народ, судача между собой, начал расходиться, а Великий магистр попросил задержаться Гобермана.
— Все-таки зря вы его не додавили! — сердито заметил Гоберман, когда они с Великим магистром уединились в небольшой комнатке, надежно защищенной от подглядывания и подслушивания. — Дихлофанс явно знал больше, чем хотел сказать. Не удивлюсь, если обнаружится, что во время запуска готовилась диверсия, которая по какой-то причине не удалась.
— Я тоже так думаю, — устало вздохнул Снуфелинг. — Может, мне действительно стоит подать в отставку?
— С чего бы?!
— Эта работа забирает слишком много времени и сил, — быстро заявил Снуфелинг, опуская взгляд. — А я с каждым годом отнюдь не молодею.
— Ой, да вы нас всех еще проводите на пенсию и помашете вслед белым платочком! — отшутился Гоберман. — Или вы разучились говорить своему организму "надо", шобы он в ответ сказал "давайте есть!"?!
— Вы правы, здоровье здесь не при чем, — даже не улыбнулся Великий магистр. — Скажите, то, летнее происшествие могло быть диверсией?
— Свидетельства таковой мы не нашли, — осторожно произнес Гоберман. — Но и доказательств обратного — тоже.
— Любая борьба разрушительна. Борьба за власть разрушительна вдвойне, — Снуфелинг сложил руки в "домик" перед подбородком. — Если мои противники не останавливаются перед тем, чтобы разрушать сам орден, может, мне не стоит упорствовать? Пока процесс не зашел слишком далеко?
— Ранее вы держались увереннее, — заметил Гоберман.
— Ранее я не допускал столько ошибок. Не оценил правильно военные программы и поспешил с закупкой новой линии. Не уделял должного внимания технике безопасности... Расслабился... Но и они чересчур сосредоточились на моей персоне. Если я добровольно подам в отставку, это выбьет почву из-под ног Дихлофанса и остальных.
— В ваших доводах есть определенный резон, — согласился Гоберман. — Но кому вы тогда передадите власть в ордене?! Только чур, мою кандидатуру не предлагать!
— Это непростой вопрос, — сухо констатировал Снуфелинг. — Лучше всех подошел бы Пропан...
— Но он даже не старший магистр, и его не утвердит капитул, — бесцеремонно перебил шефа Гоберман. — И кого вы тогда еще назовете? Подъедарма?!
— Его кандидатура устроила бы всех, — заключил Снуфелинг. — Но...
— Наш Подъедарм ну прямо как золотая монета — всем мил и лично симпатичен, — подхватил маг-финансист. — Но какой же это Великий магистр, ежели он прячется от простой палки под трибуной, да еще и застревает там?! Да его репутацию сегодняшнее происшествие просто убьет... если захотите!
— Нет, не захочу, — по лицу Великого магистра мимолетно промелькнула и пропала недовольная гримаса. — Но почему в списке кандидатов вы упорно не хотите видеть себя?!
— Ой, да зачем мне этот геморрой?! — махнул рукой Гоберман. — Или вы думаете, шо только один иномирянин во главе магического ордена — это для нашего прекрасного города немножечко слишком мало?! А я, например, считаю, что даже один Банабаки — это уже многовато. К тому же, у меня в последнее время слегка изменились приоритеты. Нет уж, шеф! Вы взялись за этот камень, вы его и несите! Я готов вам в этом помогать, но на ваших плечах он, поверьте, будет смотреться как-то лучше.
— Почему вы так хотите, чтобы я остался на своем посту? — Великий магистр неожиданно остро взглянул на своего заместителя. — Мне ведь известно, что вам не нравится стиль моего руководства. Я не даю вам развернуться во всю силу, проявить все свои возможности и таланты. Я знаю, для чего вы нашли себе побочную работу с инвестициями на Земле. Так почему вы тогда...
— Я — деловой человек, — начал Гоберман, но его прервал отчаянно замигавший сигнал срочного вызова.
Великий магистр снял щиты, и в комнату ворвалась запыхавшаяся секретарша.
— Ваше мудрейшество! — выдохнула она. — Там... Там...
— Странные гости? — невозмутимо уточнил Снуфелинг. — Я их приму.
За последние годы Вольтанутен повидал всяких гостей — одни туристы чего стоили! Но процессия, потянувшаяся в час пополудни от портала, связывающего город с иными мирами, надолго стала источником сплетен и пересудов.
Открывали ее три самых необычных транспортных средства, которые можно было представить. Каждое из них имело по три колеса, но не сплошных, а состоящих из дюжины спиц-ножек, обутых в башмаки из грубой серо-голубой ткани с толстой белой подошвой. Ножки быстро переступали друг за другом, колеса крутились, подошвы шлепали по снегу, оставляя на нем странные следы в мелкий рубчик.
В центре треугольника, образованного колесами, были укреплены мягкие кресла с резными деревянными подлокотниками и широкими подставками для ног. Их занимали важные надутые седоки, казалось, не принимающие никакого участия в управлении своими экипажами.
По обеим бокам от триколёсов шествовали плавной иноходью большие сундуки из темного дерева с золотыми узорами на крышках, каждый о десятке коротких ножек с каждой стороны. Один из сундуков, занимавший место справа от центрального кресла, немного выскакивал вперед, из-за чего порой казалось, что это он ведет за собой процессию.
Следом за тройкой на колесах размашисто шагала пешая четверка. Трое с жезлами из черного дерева с завитушками сопровождали четвертого, несущего на вытянутых руках перед собой небольшой ларец. На его высокой крышке мерцал синий проблесковый огонь, бросавший яркие блики на стены домов и лица многочисленных зевак.
Дальше двигались восемь длинных узких саней по двое в ряд. На них высились многоэтажные штабеля из одинаковых тюков, упакованных в грязно-белую бязь или зелено-серую мешковину. На санях они смотрелись словно громадные кубики. Цветовую гамму завершали тусклые при дневном свете красные фонари на передках и синие ведерки, покачивающиеся сзади.
