— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Едва не пропустив начало настоящей атаки, я принял удар молота на свой клинок, от которого он переломился.
Наливаясь чернотой, фигура моего противника стала медленно расплываться, контуры тела смазались, явив то непонятное, что я уже однажды встретил, когда колебался перед прыжком в разлом, из которого вылезли Кувр с Юхой.
Я словно стоял на краю громадного обрыва, смотря вниз, и его глубина медленно затягивала, оставив только одно чувство всепоглощающего страха. На миг я даже поддался этому чувству, которое резко отступило.
Устыдившись проявленной слабости, я широко улыбнулся, смотря в безжизненные глаза Кувра.
Думаешь меня этим можно испугать? Я САМ бездна боли и страданий.
Отведя в сторону руку с обломком раджхарда, и выпустив по оставшемуся куску резонирующую силу, я с трудом смог выговорить:
Я ТАКОЙ ЖЕ, КАК ТЫ.
От моих слов все вокруг вспыхнуло огнем, видимо слишком долго я тренировался, разрабатывая связки и думая о правильном произношении. Теперь это вырвалось само, не контролируемым выбросом подсознания. Кусок перебитого молотом клинка лежал прямо передо мной, внося дополнительную толику в охватившую меня жуткую злость и ненависть. Не знаю, откуда она взялась, но сопротивляться ей не было никакого желания. Упиваясь, возникшим чувством свирепого бешенства, я атаковал.
— — — — — — — — — — — — — — — —
Кувр, или то, что им стало, отступил на шаг, стараясь не встречаться с жемчужным клинком. Я тоже резко отшагнул назад, чувствуя готовящуюся ловушку.
Обратившись к пределу, я потянул к себе его силу, оборачиваясь в черную броню.
Через мгновение перед Кувром стояло существо, закованное в поглощающие свет доспехи, и чернота колыхалась за моей спиной.
Я открылся поступающей энергии, сливаясь с пределом. Чувствуя себя бесконечностью безжизненных равнин, замерших в ледяном воздухе всепоглощающей пустоты. В этот момент я сам стал пределом, древней бессмертной сущностью, живущей по своим, неподвластным пониманию живых, законам. И я готовился к схватке. Молочная белизна резонирующей силы перемешалась с энергией предела и ушла, сменившись на грязно черный клинок с мелочно белой кромкой.
Я чувствовал наливающуюся тяжесть в руке требующую выплеснуться в смертельном движении. Я сделал шаг, и огонь, полыхавший вокруг, погас без следа. Окружающее вздрогнуло и завибрировало, сопротивляясь тому, чем я стал. Медленно поднимая клинок, я понимал, что моя атака заденет плоть этого мира.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
С поднятым клинком над головой я застыл, смотря на разбухающего чернотой Кувра. Он был почти тем же что и я.
Я чувствовал родство, хоть мы и отличались тем, что не может быть измерено и описано. Я стоял и смотрел в черноту его души, показывая кто я есть.
— — — — — — — — — — — — — — — — —
Где-то вдалеке заиграла музыка. Мелодичная и грустная она нарастала, накрывая и заполняя собой. Ритм в ней задавался тысячами шагов марширующей армии. Хор голосов сначала тихий и не различимый постепенно нарастал. На непонятном языке запевала ритмично отбивал красивую и грустную мелодию, ему дружно вторили многоголосые голоса марширующих воинов. В ритме их шагов были слышны звон оружия и доспехов.
Я опустил клинок, смотря в налившиеся чернотой глаза Кувра. Мелодия уже громыхала, подавляя сплоченностью громадной армии, шедшей, как я вдруг понял, умирать.
Это была последняя песнь идущих на смерть воинов.
Грустная, упрямо не сгибаемая, поражающая своей запредельной волей.
Один глаз Кувра побелел до цвета кипящего олова. Он отступил на шаг и бросил к моим ногам, свое оружие. Покрывшийся белесой дымкой молот стал изменяться точно также как ранее фигура самого Кувра, его грани стали расползаться, наливаясь чернотой.
Марш гремел все сильнее и сильнее. Фигура побелевшего Юхи тоже стала расползаться в стороны. Черты их лиц смазались, оставляя просвечивающие белые маски, постепенно опускающиеся к земле. Тела Кувра и Юхи разлагались на глазах, покрываясь отвратительными пятнами, чернота всасывалась в них словно в губку. Марш начал стихать и на месте моих недавних друзей, ставших противниками, ничего не осталось. Последними растворились искаженные белые маски, скрывающие их истинные сущности.
Что это было — тихо спросил ошарашенный колдун.
Кроме меня и его вокруг никого не было, бушевавший огонь сделал свое дело, заставив обе стороны отступить.
В его руках была безжизненная книга, потерявшая свою силу. Он чувствовал произошедшую перемену и не мог в это поверить.
Сущность предела на удивление мягко ушла, оставляя меня в сознании и явном недоумении от произошедшего. Я чувствовал некую скованность в движениях, но не более.
Жесткий ветер сильным порывом закрутил небольшие смерчи на опустевшем плато.
— — — — — — — — — — — — — — — — —
Чтобы это ни было, я возьму себе книгу.
Видя сощурившиеся глаза колдуна, я шагнул к нему, протягивая руку.
Так будет лучше — утвердительно проговорил я, смотря ему в глаза.
Подобрав валяющийся на земле молот, и сломанное лезвие лепестка я пошел в сторону Грока.
Можешь пойти с нами к матери, если хочешь — сделал я предложение колдуну.
Он сдержанно кивнул, все еще осмысливая произошедшее.
Идет с нами — просто скомандовал я, проходя мимо оставшихся воинов.
— — — — — — — — — — — — — — — — —
Оказалось, что идти осталось совсем не далеко. Узкий проход, что только один человек мог через него протиснуться, полукругом вывел нас на открытую площадку. По ее краям везде были видны обожженные трупы, застывшие в разных позах. В основном они сидели, но были и такие что лежали ничком или уползали от поглотившего их огня. На небольшом возвышении, посередине ровного круга очерченного обожженными телами лежала странная обуглившаяся куколка, скорее похожая на не сформировавшуюся личинку насекомого.
Только не говори что это ваша Матерь — обратился я к ошарашенному Гроку.
Он не ответил. И я уже внимательнее огляделся. Большая воронка, выжженная в камне. Изломанные и обугленные края говорили о колоссальной температуре бушевавшей здесь. Встреченное огнем сопротивление читалось в полученном рельефе. Середина кратера осталась приподнята, как раз в том месте, где лежало это нечто.
Как собирался лечить? — спросил я у колдуна, что выглянул из прохода.
Книга — коротко ответил он.
Не став уточнять, я решил что Юха и Кувр могли и отдавать силу, а не только забирать.
Огонь пришел сверху — сделал вывод Грок, после анализа увиденного.
Я кивнул ему, соглашаясь с очевидным фактом.
Карадон пал — опустившись на колени, он приложил голову к оплавленному камню. Вслед за ним опустились на колени остатки войска, что тонким ручьем растекались по стене мертвого логова, выстраиваясь в одну шеренгу.
Надо возвращаться — изрек я, смотря на поникших духом воинов.
Месть, это все что нам осталось — тихо проговорил Грок, поднимаясь с колен.
Мы опоздали — громко сказал он, обращаясь к замершим в коленопреклоненных позах воинам — уходим — прозвучал короткий, жесткий приказ.
Плато почти очистилось, когда мне вдруг захотелось подойти поближе к остаткам этого сверх существа.
Не оскверняй — послышался предупреждающий окрик Грока.
Я только посмотрю, я же лекарь — больше для порядка ответил я, не обращая внимания на его слова.
Пролезая между оплавленных камней, мне оставалось совсем не много до центра.
Так и думал — вырвалось у меня, когда я понял что то, что мы видели не матерь Карадона, а возможно только ее малая часть.
Что? — Грок побирался ко мне, контролируя все мои движения.
Да ничего — я на глазах у удивленного правителя этого самого Карадона, с размаху ударил кулаком по лежавшему у моих ног, не сформировавшемуся насекомому.
Грок только начал поднимать обе руки вверх, протестуя против такого действа, и мы оба полетели вниз, вместе с обожженным камнем, что был у нас под ногами.
Полость под личинкой я не почувствовал, просто хотел разбить пустую оболочку, так как не чувствовал в ней ничего ни живого ни мертвого.
Мы пролетели совсем не много, когда туча пыли, поднявшаяся из-за обвала, накрыла нас. Я замер, ожидая, что будет дальше. Грок сильно кашляя и пытаясь раздвинуть поднятую взвесь руками, двинулся ко мне через не многочисленные обломки. Подойдя, он положил обе руки себе на колени, наклоняясь вперед, чтобы откашлять, то чем надышался.
Что ты сделал? — просипел он, когда что-то обвило мои ноги и сильно дернув, потащило вниз. Длинный узкий тоннель, уходящий в гору почти вертикально, не давал мне дотянуться до ног, ударяя меня о свои каменные своды. Пытаясь затормозить это быстрое движения, я развел руки в стороны, упираясь локтями в стенки лаза. У меня ничего не вышло, наконец, меня вытянуло в большую пещеру, в которую я падал несколько биений сердца.
— — — — — — — — — — — — — — — —
Вот и будем знакомы — поднялся я, отвешивая легкий поклон в сторону шевелящейся массы. Темно бурое нечто было в постоянном движении, сжимая и разжимая множество колец, которыми было покрыто.
Ты — прозвучало у меня в голове, где-то за гранью восприятия.
Наверно — это было все, что я смог придумать ответить, в этой ситуации.
Движущееся нечто постепенно приближалось, а я отступал назад, пока не наткнулся на стену.
Я хочу помочь — крикнул я в сторону наступающего безумия из двигающихся упругих бревен.
Помоги — прошелестел голос — я внизу, это мои внутренности, оболочка не выдержала. Шагни в них, они доставят тебя.
На этом голос пропал.
Глубоко вздохнув, я сделал шаг навстречу извивающимся змеям.
Меня затянуло, повалило и куда-то потащило с огромной скоростью. Наконец движение остановилось. Я лежал прижатый к земле грудой теплой склизкой массы. Попробовав пошевелиться, я понял, что в таком положении это совершенно невозможно.
Так не встречают тех, кто пришел помочь — шепотом выдохнул я.
И тут пришла боль. Что-то острое врезалось мне в правое плечо. Это было так неожиданно, что я чуть не потерял сознание, от резкого скачка первозданного ужаса, вошедшего в меня с чувством агонии погибающего существа. Меня пилили, грызли и рвали когтями одновременно. В миг, я почти лишился руки. Раскаленные клещи тянули из меня то, что должно было быть моим.
Подсознательно, я сопротивлялся, не понимая, что делаю. Через несколько секунд, показавшихся вечностью, я стал контролировать свое тело. Но было уже поздно. Одна из горошин, что дал мне змей, была вырвана из моего плеча. Давление резко прекратилось, меня отбросило с такой силой назад, что удар спиной и затылком о стену, показался мне последним, что я почувствую.
Нет. Последней была вспышка.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Протовещество, вспыхнуло, поглощаемое сущностью этого места. Обжигающие волны, не переставая, били из образовавшегося источника, в который втягивалось громадное нечто, покрытое слизью и когтями.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Очнувшись, я попытался встать. Ничего не получилось, горошины змея настолько срослись с моей системой каналов, что потерю я стал чувствовать так остро, что даже закружилась голова.
Перетянув плечо, чтобы вытекающая черная жижа хоть немного остановилась, я погрузился в состояние сна, пытаясь срастить разорванные ткани и сухожилия. Наконец добившись того чтобы кровь больше не текла, я огляделся.
Обычная пещера, из которой видны несколько ходов в противоположные стороны. Немного к центру, оплавленный пол на локоть в глубину и разбросанные повсюду обугленные куски плоти. Никаких следов здешней матери.
Решив выбираться, я пошел по самому правому лазу, так как он единственный имел небольшой уклон.
Я не ошибся. Немного петляя, проход, постепенно поднимался вверх. Забрезживший вдалеке свет, вывел меня на громадный уступ, резко обрывающийся вертикально вниз. С этого нерукотворного плато Карадон лежал как на ладони, позволяя наблюдать происходящую битву.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Двенадцать сущностей пытались прорваться к горе, сражаясь с окружившими их людьми. Здешняя матерь, по всей видимости, оправилась, потому что воины управляли бьющими то тут, то там протуберанцами голубоватой энергии.
Светящиеся сущности издали напоминали хофов, но имели посередине туловища узкое и длинное сочленение, значительно увеличивающее их подвижность. То один, то другой жук, а это без сомнения были жуки, открывали свои пасти и поливали воинов зеленоватой жидкостью, от которой все вокруг начинало дымиться. Иногда резкие прыжки вперед, подминали под них не успевших увернуться людей. Но было видно, что эти скачки им очень тяжело даются. Они рвали воинов на куски, откусывали им головы и пронзали своими саблевидными наростами, но не могли продвинуться вперед. Воины Карадона действительно были настоящими мастерами. Голубоватую энергию сменяли потоки огня, возникали рвы, каменные копья и летающие валуны непрерывно били во врага, все было так плотно намешано, что мне было трудно разобраться в происходящем.
Я даже не сразу заметил, это белое свечение, что медленно приближалось к сражающимся. Полностью обнаженная женщина, с громадными белыми крыльями за спиной. На кончиках длинных перьев, казалось, собирался весь свет, делая их невыносимо ослепляющими. Сама она была молочно белая, с выступающими соблазнительными формами, идеально сложенная и величественно-недоступная.
Жуки резко развернулись в другую сторону, ища спасение в бегстве. Теперь воины, что сдерживали натиск, старались их не отпустить. Подойдя вплотную, женщина развела руки в стороны и все двенадцать жуков взорвались изнутри, накрывая своими внутренностями, опустившихся на колени воинов.
Развернувшись, матерь Карадона, расправила свои крылья, и резко ушла под землю, оставив на том месте, где стояла, вырвавшееся из земли большое дерево с крупными листьями. Молочно-белое свечение постепенно погасло, а воины еще долго стояли вокруг дерева, по всей видимости, вознося свои молитвы здешней деве, что зовется их матерью.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Развернувшись, я пошел обратно, обрыв был очень крутой, безопасно спуститься здесь явно было нельзя.
Мы встретились там же где и расстались, в грязной пещере пропитанной запахом горелой плоти. Светящееся создание, плотно укутанное в свои крылья, и я с молотом на плече, и книгой прижимаемой рукой к груди, чтобы было легче нести.
Она стояла и молчала, пока я подходил ближе.
Остановившись в пяти шага, я прямо взглянул в ее громадные черные глаза. Не зная, что сказать, я тоже молчал, пока она, наконец, не заговорила.
Благодарю за мое спасение — голос ее был многозвучен и глубок, легкое эхо сопровождало ее слова, обволакивая мелодичными интонациями.
