Торлор

— Спасибо — прозвучала глухая благодарность — только мне этого надолго не хватит.

— Уж что есть, если еще тележку какую подкатишь, то может еще насобираю — попытался пошутить Джек, тяжело опускаясь рядом.

— Ничего больше нет.

— Посмотрим — неопределенно ответил он, смотря в маленькие глазки недавнего монстра.

— Кто тебя так? — спросил он после затянувшейся паузы.

— Кто?

— Ну да — не стал он уточнять, чувствуя, что его поняли.

— А ты, что отдал за бессмертие? — пришел неожиданный ответ от вновь ставшей задыхаться женщины.

— Похоже, память — не стал юлить Джек, оглядываясь, в поисках предмета из которого можно взять силу.

— Вот это обмен — в восхищении прошептало существо, и несколько раз сильно дернувшись, снова затихло.

— Не балуй — отдавая последнее из своей системы каналов, он пытался оживить женщину. Она никак не реагировала, а Джек бился сам с собой стараясь забрать энергию хоть откуда. Ничего у него не вышло, бескрайние просторы полностью инертного вещества, никак не желали делиться с ним силой. Питавший его предел, он больше не чувствовал и отдав последнее, беспомощно свалился рядом с медленно погружающимся с вязкую жижу уродливым телом.

Из последних сил он протянул руку вперед и накрыл едва видимую лысую голову, превращая ее в пепел.

— Извини — скупо произнес он скрывшимся в упругой среде останкам.

Посидев немного, Джек поднялся, вздохнул полной грудью, до сильной рези в легких, и двинулся в бесконечную даль.

Где то ты все равно кончишься — медленно переставляя ноги, думал он, анализируя окружающее. Скоро пришло понимание, витавшее на грани ощущений, что это не поможет, отсутствовало чувство перемещения, слишком однообразным и повторяющимся был пейзаж. Опустившись на колыхающийся ковер, он закрыл глаза пытаясь сосредоточиться на чем-то важном, но постоянно ускользающем. Важное, скрылось в уголках сознания, не дав себя обнаружить, зато он четко почувствовал, что из него очень мягко и осторожно, вытягивают остатки силы.

— — — — — — — — — — — — — — —

Слабость и странная апатия накрыла его мягким невесомым покрывалом, мысли расползлись в разные стороны и затаились.

Тишина и манящее чувство покоя. Так он просидел довольно долго, уставившись в пустоту перед собой, пока организм не завыл от нехватки силы. С трудом моргнув, он очнулся от рези в высохших глазах. Захотев стать, он повалился вперед, застывшие мышцы и сухожилия отказывались выполнять его желания. Единственное что ему еще подчинялось, это была челюсть, и двигая ей он начал пережевывать набивающееся ему в рот холодную жижу. Наполняя желудок, она приятно холодила и давала чувство насыщения.

— Тебя можно есть — довольно отметил он, вставая с упругого ковра, с заметно округлившимся животом. Найдя источник подпитки энергией, он скинул с себя дурманящую пелену. Поглощать безвкусную жижу пришлось очень часто, тратя на это большую часть времени. Медленно передвигаясь, в промежутках между кормежками, он шел по широкой дуге, ориентируясь на тонкий едва слышный звук. Постепенно вибрации нарастали, все сильнее и сильнее вливаясь в него.

Громадный червь вынырнул прямо перед ним, ударившись о податливую поверхность. Подняв голову, он уставился на Джека.

Отступив на пару шагов, человек молчал, понимая, что ему не уйти от громадного монстра.

— Зачем? — яростно и гулко прозвучало в его голове.

— Что зачем? — рассматривая знакомые очертания червя, спросил он.

— Уничтожаешь миры.

— Я? — удивлению Джека не было предела — в этом меня еще не обвиняли.

— Ты погасил четыре мира.

— Никого я не гасил, выбраться отсюда не могу это точно, но с мирами не ко мне.

— Долго здесь? — голос червя бушевал в голове Джека.

— Да.

— И как продержался в этом месте?

— Ем вот эту гадость — не стал ничего скрывать человек, показав на упругую поверхность — иначе тут не выжить.

— Знаешь, что ты поглощал?

— Миры? — Джек не сдержал улыбки.

— Это основа. То, что ты поглотил, отразилось пока на четырех мирах, пятый еще держится. Как ты вообще сюда попал?

— Да сам не рвался, затянуло сюда одно чудище. Выход бы найти.

— Чудище где?

— Нет его больше — скупо прозвучал ответ — не гнушалось оно пользоваться этим местом, миры тоже рушились?

— Нет. То, что здесь кто-то бывает новость для меня. Это место давно закрыто.

— Видать открыли. Это точно я, миры эти.. того, может до меня кто постарался.

— Нет, я вижу в тебе частицы основы. Словно невесомая пыльца, основа осела на твоих внутренностях. Они будто стали тобой.

— Бывает — отстранено ответил Джек — выход покажешь?

— Тебе придется посетить миры, лишенные источников и восстановить их — голос червя был непреклонен.

— Угу — хмыкнул человек, пятясь назад от зашевелившегося монстра — все, что скажешь длинный брат, все что скажешь.

— Я не шучу — прогрохотало в голове Джека, громадная пасть червя открылась, обнажая изогнутые клыки.

— Давай только ядом плеваться не будем — поднял руку вверх человек — разумные всегда найдут компромисс.

— Ядом? — голос был удивлен — с чего ты взял, что во мне есть яд?

— Видел одного такого же — тихо проговорил Джек, и сразу пожалел об этом.

Червь резко взвился в воздух, приземлившись рядом с ним, змееподобное чудище стало складываться большими кольцами в боевую фигуру. Голова его нависла над Джеком, челюсть распахнулась так сильно, что при желании он смог бы проглотить безволосого человека целиком.

— Где? — матовые клыки, опасно блеснули, едва различимыми каплями яда.

— Успокойся — Джек опустился на упругий ковер и зачерпнул ладонью холодной жижи. Отправив ее себе в рот, он немого подпитал систему каналов — далеко отсюда, даже и не знаю насколько.

— Пять миров — прозвучал грозный голос в его голове — теперь восстановишь все пять.

— Да хоть десять, только выход покажи.

— Где ты видел моего брата?

— Так уж и брата? Тебе все черви переростки братья?

Свет вдруг померк для Джека. Не медленно угасая, не быстро исчезнув, нет, он резко пропал, породив непроглядную тьму, липкими ладошками, накрывшими его глаза. Мгновение и все его тело начало испытывать запредельные нагрузки. Поняв, что змей обвил его своими кольцами, Джек пытался удержать в себе немного воздуха. Треск, в грудной клетке человека, остановил чудище.

— Только отвечать. Быстро и не раздумывая. Только правду. Понятно? — голос червя грохотал уже где-то далеко, от терявшего сознание человека.

— Понятно? — грохотало и грохотало вдали, а Джек только крепче сжимал зубы, постепенно теряя связь с реальностью.

Свет вернулся, резко и бесцеремонно он ворвался в раскрытые глаза человека, выжигая ему сетчатку.

— Тебе здесь тоже видать не сладко, что силенок не хватило меня раздавить — прошептал он, едва выдыхая, оказавшиеся очень трудными, слова.

— Я могу убивать и воскрешать тебя одновременно, так долго как захочу, ты даже не знаешь что такое настоящая боль — голос червя был презрителен.

— Знаю, знаю. Похоже, ты не встречал одного лысого коротышку — прошептал человек — вот вы бы подружились. У вас так много общего.

— Какого коротышку? — не понял червь.

— Лысого. Он тоже утверждал, что я не знаю что такое боль.

— Мне до него все равно, отвечай на вопрос.

— А мне, нет. Сначала найду его, а потом постараюсь к тебе вернуться.

— Ты мне угрожаешь? — голос червя стал почти человеческой интонации, и чуточку заинтересованным.

— Нет, что ты, я только обещаю рассказать о боли, а то все вы про нее забываете, лысея или вырастая в длину.

— Мне нужно знать, где ты видел моего брата. Тогда я покажу выход, и ты уйдешь отсюда. Как такое соглашение?

— Хорошее. Может, поможешь, сломанные ребра не дают много говорить.

Волна прохладной энергии прокатилась по Джеку, залечивая повреждения.

— Вот так лучше — приподнявшись на локте, человек уставился в вертикальный зрачок червя — если ты брат того несчастного, то слушай.

Начав издалека, и опустив множество ненужных деталей, Джек, подробно описал последние мгновения, изуродованного спящим, монстра.

— — — — — — — — —

Пять искрящихся шариков материализовались перед Джеком. Величиной с небольшие горошины они призывно сверкали, наполняя пространство между червем и человеком тихим гудением. Резко уйдя вверх они пропали из виду, не оставив за собой никакого следа.

— Первое — пророкотал змей.

Чувствуя неладное Джек поднял голову. Не успевая сместиться в сторону, он только резко выдохнул, готовясь к худшему, и получил удар в правое плечо, от рухнувший на него пятерки ярких горошин.

— Каждое зерно должно вернуться в свой мир — непререкаемым голосом заявил змей. Это твой долг, независимо от того, что ты мне рассказал.

— Второе — сбоку от змея поверхность зашевелилась, открывая глубокую черную дыру, пробитую немного под уклоном к поверхности — будешь ждать, пока я не проверю правдивость твоего рассказа.

— Ах ты, переросток — Джек поднимался с упругой жижи, на которую его распластала сила инерции горошин вонзившихся в него — так ты держишь слово? Его правое плечо и вся рука онемела, став чем-то чуждым и отдельным он него самого.

— Соглашение в силе — резко развернув кольца, ответил змей, в глазах его плескалось бешенство — пока я не могу тебя отпустить — протяжно прошипел он — могут потребоваться уточнения.

— Я все рассказал, как было — стал сопротивляться человек, почти физически чувствуя ярость, охватившую змея.

— Судьба многих миров зависит от того что я услышал — развернувшись пошипел змей — могут потребоваться уточнения — снова повторил он, погружаясь в зыбкое окружающее.

Резкий толчок в спину, сбивающий с ног, и Джек полетел в стремительно приближающийся черный провал.

Приземление было не из легких. Не успев выставить руки и врезавшись в массивную стальную решетку, он ничком свалился в прямоугольное отверстие, светящееся, мягким, зеленоватым светом.

Правую руку действительно парализовало, подсознательно валясь на левый бок, он чудом не сломал ее во время падения. Немного отлежавшись, Джек встал, оглядывая место в котором оказался.

Прямоугольное помещение с полупрозрачными стенами, за которыми видны такие же камеры. Небольшие, около трех шагов на шесть, выпуклые или наоборот вогнутые стены чередовались в случайном порядке. Подняв голову, он оценил высоту, теряющегося в вышине, потолка. Кусок грубой ткани в углу, служил лежанкой. По короткой, полностью непрозрачной стене медленно журчал тонкий ручеек, собирающийся в лужу у небольшого отверстия в полу, служившего, по всей видимости, отхожей ямой. Осторожно попробовав воду на вкус, он с удовольствием напился прохладной жидкости.

Поглаживая парализованную руку, Джек сел напротив одной из стен, выбрав наиболее удобное место для обзора. Видны ему были три помещения. Одно точно пустое, а вот двух других находились такие же пленники, как и он сам. Прямо напротив него в помещении стоял обнаженный мужчина, приложивший руку к глазам, словно смотрит далеко вдаль, и без стеснения разглядывающий его. Высокий, худощавый, с заостренными чертами лица он был какого-то коричневого цвета, отличающегося от обычного загара. Лохматая нечесаная шевелюра, сандалии и маленькая набедренная повязка вот и все что успел рассмотреть Джек, пока незнакомец, заметивший, что за ним наблюдают, не скрылся за куском непрозрачного камня. Второй, в левом помещении, лежал в странной позе, на подстилке, бессильно раскинув исхудавшие руки в стороны. Один раз он резко дернулся, и Джек уже решивший, что смотрит на труп, продолжил свои наблюдения. Заключенный оказался раненным в правую сторону спины, грязная тряпка со следами запекшейся крови, опоясывающая его чуть выше линии почек, стала видна после очередной судороги. Первый заключенный осторожно выглядывал, стараясь рассмотреть Джека, он комично прикладывал руки к голове, и щурил один глаз, словно смотрел, откуда-то издали.

Расстелив грубое одеяло Джек, растянулся во весь рост, заложив руки за голову, он не придумал ничего лучше как выспаться.

Пробуждение его не порадовало, усталость не ушла, добавилось боль в парализованной руке и непонятно откуда накатившая тошнота. Чувствуя себя развалиной, он сел и обвел тяжелым взглядом свою камеру. Никаких токов силы, только едва заметные искры сокамерников. Оказалось, что если приглядеться, то камеры продолжаются, стоят стройными рядами друг за другом, уходя далеко вдаль.

Напившись воды, Джек решил заняться собой. Прислонившись спиной к прохладной стене, он закрыл глаза и погрузился в самосозерцание.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Чем глубже он погружался с состояние сна, тем виднее становились повреждения его организма. Развороченные и местами выжженные каналы, вблизи от темной сферы, сильно контрастировали с аккуратно срезанными нитями, с его правой стороны, до самого живота. Пять горошин пробили под собой широкие разрушительные полосы, застряв глубоко в плече. Потемнев и покрывшись непрозрачной оболочкой, они явно затаились в своем новом носителе. Вдобавок нехватка энергии постепенно высушивала оставшуюся тонкую сеть, не давая восстанавливаться нормальному току силы.

Подтянув к себе грубое одеяло, он положил на него руки и снова сосредоточился.

Главное не переусердствовать, не зацепить слишком много, думал он, поднимая от ладони вверх по руке искорку живительной энергии. Направляя ее в разорванную сеть, он склеивал и сращивал, медленно и скрупулезно восстанавливая себя. Небольшое отверстие в подстилке, стало результатом его манипуляций. Снова напившись воды, он занялся почти бесконечным процессом конструирования системы каналов. Время тянулось долго, однообразный мягкий свет не давал понять, сколько он провел в этом странном месте. Соседи, тоже ничем примечательным не выделялись. Раненному стало лучше, он ходил по камере, не проявляя к Джеку никакого интереса, словно не видел его. Странный заключенный перестал пытаться на него смотреть, и смело мерил шагами свою небольшую ячейку.

Временами, сверху, падали грозди высушенных сморщенных фруктов с мелкими косточками. Половину Джек съедал, а половину превращал в черную пыль, работая над своим восстановлением. Исследуя камеру, он заметил что стена, по которой сочиться вода, слабо реагирует на него. С трудом отдавая силу, грязно серый монолит становился тоньше на мельчайшие, разрушаемые песчинки. К пяти зернам, что остались в его плече, он проложил тонкие канальца, опутывая ими закрывшиеся в оболочку шарики. Ловя фоновую энергию с них, он продолжал свое восстановление.

Раненный в соседней камере снова слег, поначалу он вяло передвигался за падающей едой, а потом, зарывшись в одеяло, совсем перестал шевелиться.

Рука Джека обрела свою подвижность, он стал постепенно тренироваться, возвращая суставы и мышцы к своему обычному состоянию.

— — — — — — — — — — — — — —

В камере раненного возникло странное движение, под одеялом что-то происходило, притом, что торчащие руки и нога пленника оставались совершенно неподвижными. Постепенно ткань начала сползать в сторону открывая громадное отверстие в боку трупа и пару мерзкого вида личинок. Темно зеленые набухшие тельца с шестью маленькими ножками и крошечной головкой увенчанной большими жвалами. Они, то выползали из расширенной раны, то обратно забирались в нее. Постепенно труп начал таять, под постоянное движение двух отвратительных созданий. Довольно долго Джеку пришлось наблюдать весь процесс. Труп давно испортился, и запах доносился до камеры человека легким ароматом разложившейся плоти. Личинки росли, увеличивая свои мясистые тела все больше и больше. Наконец, все что можно было съесть, было съедено. В липких экскрементах разросшихся головастиков остались только кости, за которые они и принялись с не меньшим усердием.