— Мазохизмом не страдаю, — отрезала я. — Но мигом стану злобной садисткой, если не получу того, что мне надо. Давай сюда Междумирианник, и разойдемся без членовредительства.
Инквизитор не внял моим увещеваниям. Ну, нельзя с этими людьми по-хорошему! Нельзя!!!
— Стра-а-а-жа-а-а!!!
Я покачала головой.
— Клиент скорее мертв, чем жив. До тебя что, до сих пор не доехало? Я пришла сюда специально за Меж-думирианником, и уйду отсюда только с книжкой под мышкой. А ты останешься. Но еще неизвестно в каком состоянии, — я подумала, и уселась на стол, что-то небрежно смахнув на пол. Суда по дырке в парке-те — концентрированную серную кислоту. — Еще не решил отдать мне книгу? Очень жаль. Мне ведь при-дется какое-то время побыть здесь, а я такая неловкая!
Я взяла в руки склянку, понюхала, повертела и решительно вылила прямо на колени главному очистите-лю. Судя по его воплю, это была тоже кислота.
— Ах, простите, я такая неловкая к вечеру! Не волнуйтесь, сейчас я проведу реакцию нейтрализации! Вот только как найти щелочь? Я знаю! Опытным путем! — На колени очистителю полетело еще несколько ба-ночек. Я подождала две минуты, наблюдая за попытками инвалида избавиться от дымящейся рясы и де-монстративно позевывая, а
потом выплеснула на него ведро воды, примеченное в углу. Теперь главный очиститель
стал похож на жабу в кресле.
— Ну, как, говорить будем? — полюбопытствовала я. — Или опять поиграем в юного химика?
Очиститель так сверкнул на меня глазами, что я поняла без перевода.
— Хорошо. Даю тебе три минуты, можешь сказать все, что хочешь о моих родственниках, предках и
потомках безнаказанно. Но тихо.
Два раза предлагать не пришлось. Оказывается, я многого не знала о своих предках. В частности, они ус-пели согрешить с половиной ада, и были прокляты навеки другой половиной. Фантазия у дяденьки рабо-тала не хуже, чем у моих студентов. Я даже пожалела, что не могу конспектировать за ним. Но не просить же повторять на бис? Да и время кончилось. Я вклинилась в описание отношений моей прабабки с Вель-зебруулом. Наверняка местный аналог Вельзевула.
— Мужик, я думаю, с моими родственниками все ясно. Хотя им было по жизни плевать на все религии ми-ра. Теперь отдай мне книжечку с милым названием Междумирианник, и я свалю отсюда на века. И даже не буду показывать на тебе умения, которые мои предки приобрели в ходе разврата с чертями.
Изображать из себя героя-народовольца очиститель не стал. И правильно. Я пока еще не собираюсь запи-сываться в христианство и всепрощение мне чуждо. Он с трудом подкатил на своем кресле к стопке книг, вытащил одну и швырнул в меня.
— Подавись, ведьма!
— И вам того же, и вас туда же, — я ловко перехватила книгу в пяти сантиметрах от моего носа и посмотрела на обложку. А то еще подсунет какую-нибудь местную библию. Нет, на обложке было выдавлено золо-том:"Miejdumiriannik". Она, драгоценная.
— Мерси, козел, — я, было, хотела уйти, но потом передумала. — Дяденька, а вы не сделаете добровольное пожертвование в фонд беглецов от очистителей? Обещаю, вам это зачтется. И вас не сожгут, а повесят... если будете живы и попадетесь к нам в руки.
Намек инквизитор понял мгновенно. Он подкатил к столу, достал увесистый мешочек с местной валютой и от души швырнул в меня. Ха, дохлый номер! Я отклонилась и перехватила мешочек на лету. Заглянула внутрь. Ювелир из меня, как из огурца — банан, но золото я всегда отличу.
— Грацие ди тутто, — пропела я, затем засунула мешочек в карман, повернулась и пошла к выходу. Но на пороге обернулась. — Учти, урод, ты пока еще не покалечен. Так, по мелочи. Но если ты и дальше будешь продолжать охотиться на ведьм, я могу и вернуться. С дружеским визитом. И после него тебя будут соби-рать по частям. Усек гусек?
Я обрушила в проход пару стопок книг, чтобы очиститель не сразу смог выбраться и позвать на помощь, и рванулась к эльфу. Тот честно ждал меня у входа.
— Нам еще надо в тюрьму, — предупредила я. — Не хочу оставлять этому озабоченному никого, на ком он смог бы отыграться за меня.
И мы рванулись по лестнице вниз.
— Ты еще ключи не потерял?
— Обижаешь!
— Привыкай, я не всегда бываю мила и добра.
По пути нам никого не встретилось. Я даже обиделась. Всего шесть воинов на весь монастырь. Хотя зачем они здесь нужны, с такими-то замками. Их и ключами хрен отопрешь. С другой стороны, вам когда-нибудь приходилось отпирать замок, который старше вас минимум в два раза и вышел из строя уже при продаже? Нет? А вот я имела такое удовольствие. В нашем институте замки подбирались по принципу "но пасса-ран", то бишь — "оно не пройдет". Оно — это ключ. И открывали мы их исключительно с помощью пинков, толчков и добрых пожеланий заводу-изготовителю. Так что тюремные замки я освоила в пять минут. Не прошло и получаса, как камеры были открыты, и заключенные бодро рванулись на волю. Мы с эльфом вышли вслед за ними, самыми последними, и только теперь я поняла, почему так мало солдат было в зда-нии. Зачем там больше, если позади тюрьмы находятся казармы городской стражи? Вот с ними-то и сце-пились любители свободы.
— Надо помочь им, — рванулся, было, эльф, но я ловко цапнула его за заостренное и вытянутое ухо.
— Совсем сдурел? Наше первое дело не мстить, а рвать когти! Или ты по подзатыльникам соскучился? Так я тебе лично отвешу парочку, дай только на волю выйти!
Слава Аллаху, этот мифический придурок внял моим словам, и мы бодро потрусили в сторону от свалки. Хорошо еще, что никто не додумался обнести тюрьму стенами.
— Эй, ты что, меня забыла? — раздался писклявый голосок.
Я нагнулась и подхватила за хвост игуану.
— Жива все-таки?
— А ты сомневалась?
— Ты пока еще не комодский дракон. Наступят — и поминай, как звали. — Я водрузила ящерку себе на плечо, и Ганя тут же вцепилась в меня холодными мокрыми лапками. Было не слишком приятно, но
спорить я не стала. — Я тут книжечку достала. Междумирианник, нет? А то мне и вернуться не поздно!
— Междумирианник. — В голосе ящерицы звучало искреннее удивление. — Как тебе это удалось?
— Мы с главным очистителем немного побеседовали о химии, и он согласился, что мне нужны дополни-тельные знания, — прищурилась я.
— А жив он остался?
— За кого ты меня принимаешь?
— Я знаю, ты убила монаха! И стражника!
— Ну и что? Они сами виноваты!
— Но они просто выполняли свой долг!
— А я выполняла свой долг! Они меня посадили в тюрьму, так? А долг любого заключенного — сделать но-ги, напакостив по дороге всем, кому только можно.
— Все равно, это слишком жестоко!
— Как им сжигать ведьм на костре, так это правильно, а мне и отомстить нельзя!? — с ходу завелась я. — И вообще, ты кто — проводник, или моя совесть!?
Кажется, наши мнения по этому вопросу не совпадали.
— Если ты так будешь поступать и впредь, я от тебя откажусь!
— Да на здоровье! — встала в амбицию я. Чтобы какая-то ящерица мной командовала!? Да не бывать тако-му! — Только расскажи, что нужно для того, чтобы стать ведьмой и проваливай на фиг!
За милой беседой мы свернули в какой-то темный переулок и прижались к стене. Эльф так и оставался с нами.
— И расскажу! И сразу же уйду! — воинственно задрала хвост ящерица. — Значит так! Междумирианник ну-жен тебе, чтобы попадать в другие миры. Насколько я вижу, это и, правда, он. Чтобы стать колдуньей, тебе необходимо иметь несколько вещей. Во-первых, волшебную палочку. Из чего ее сделать и как — прочтешь в этой же книге. Во-вторых, надо изготовить себе защитный амулет. Он необходим, чтобы передать свою СИЛУ потомкам или ученикам перед смертью. Подробности там же. И последнее. Для того, чтобы обрести истинную власть над своей силой, чтобы пошла перестройка генетического кода, тебе нужно съесть плод с яблони из сада Двенадцати Дев. О нем ты тоже подробнее прочтешь в этой книге. Только не забудь, что если у тебя не будет волшебной палочки и амулетов, если ты придешь к дереву неподготовленной, плод просто убьет тебя. К счастью, меня это уже не касается. Как мы и решили, я удаляюсь. Ты совершенно добровольно отказываешься от моего сопровождения?
— О, более чем добровольно! — теперь я тоже уперлась рогом. Тоже мне сокровище! И без нее справлюсь! Я в свое время разобралась с инструкцией к телефону "Филипс", неужели я не разберусь с таким пустяком, как Междумирианник? Уж средневековым бюрократам до наших точно далеко.
— И ко мне не будет претензий в случае летального исхода!?
— Боже упаси! Какие претензии можно услышать от трупа!?
— И ты считаешь, что мои мудрые советы не способны ничего дать тебе!?
— Пока я не получила от тебя ничего полезного, кроме сомнительных наставлений, укоров совести и го-ловной боли. Такое удовольствие мне и даром не нужно, и с доплатой не возьму! Я решительно не желаю обзаводиться второй совестью, в случае молчания первой!
— Мы должны следить, чтобы гордыня начинающих колдунов не перехлестывала через край! — патетически возгласила ящерица.
— О, без этого я великолепно обойдусь! Ответь мне на один вопрос, и можешь проваливать!
— Какой вопрос?
— Я — первая, кто отказался от проводника?
— Вторая.
— И кто же был первым?
— Это уже второй вопрос.
Она что — вконец обнаглела?! Мое терпение лопнуло по швам, и злость горохом высыпалась наружу.
— Вали отсюда, жаба бесполезная.
Морда игуаны исказилась, язык вырвался изо рта и едва не стегнул меня по ноге.
— Надеюсь, ты кончишь, как и Рон Джетлисс! Прощай!
Я очаровательно улыбнулась. По моим наблюдениям, именно это доводит оппонента до белого каления. Когда он весь из себя такой и сякой, пышет жаром и брызжет слюнями, а ты поплевываешь в потолок и невозмутимо полируешь ногти.
— До скорой встречи.
Ящерица вспыхнула ярким пламенем и начала растворяться в воздухе. Я проследила за ее угасанием, и повернулась к эльфу.
— Ну что, будем выбираться? Кстати, как тебя зовут? А то напакостить в городе мы успели, а познакомить-ся — еще нет.
— Лефроэль.
— Очень приятно. А я — Тина.
— Взаимно. Жаль, что наше знакомство не состоялось в более спокойной обстановке.
— Взаимно. — Передразнила я.
Вообще-то все в институте с легкой руки мужа называли меня Вэл. Тиной меня называла только одна подруга. Почему я решила назваться именно так? Черт меня знает! Может, я просто решила не делать себе лишней рекламы?
— И как ты думаешь выбираться отсюда, Тина?
— Надеюсь, ты мне поможешь. Стена тут в четыре моих роста, так что я не собираюсь изображать скалола-за. Нужно где-нибудь увести двух лошадей, и мы предстанем, как гонцы его высочества. Выпустят мгно-венно.
— А голова у тебя варит! Но ты зря прогнала проводника.
— Теперь уже поздно об этом говорить. Расскажешь мне, в чем я ошибалась, когда будем за городской сте-ной, идет?
— Идем.
* * *
*
В замке над хрустальным шаром сидели два человека — мужчина и женщина. Рядом с ними сидела ящери-ца. Та самая игуана.
— Преклоняюсь перед твоей мудростью, папочка, — шепнула женщина. — Это была великолепная идея — дать ей ТАКОГО проводника.
— К сожалению, она отказалась от него.
— Да, и очистители ее не схватили. Но Междумирианник — это очень сложная книга! Я надеюсь, она сама сложит голову в какой-нибудь авантюре, без нашей помощи.
— Я бы не стал на это рассчитывать. Понимаю, ты не можешь любить ее, но глупо не признавать ее достоинства. Она умна и активна. И может не погибнуть.
— Но мы постараемся "помочь" ей?
— Разумеется. А пока иди к Нику и обрадуй его известием о скорой гибели его жены.
— Слушаюсь, монсеньор. С удовольствием, монсеньор!
Оставшись один, человек вгляделся в хрустальный шар, и покачал головой.
— Ей-же-ей, Ника можно понять! Какая женщина! Не будь здесь затронуты интересы моей дочери...
ГЛАВА 2.
— Осторожнее! Ты топаешь, как полк солдат!
— И это мне говорит эльф, чуть не получивший по лбу вилами и граблями!
— Не пререкайся!
Я возмущенно засопела, но решила оставить выяснение отношений на более позднее время. Все-таки в первый раз лошадей ворую! Но сколько впечатлений! Мы решили грабануть конюшню трактира. Я на-стаивала на частной собственности, но эльф отсоветовал. Сказал, что там сторожа и собаки, да и нет в этом городе хороших лошадей, а вот в трактире разный народ останавливается. И охраны там меньше. Он ока-зался прав. Всего один сторож, перед которым я появилась прелестным видением — в майке и трусиках.
— Помогите, пожалуйста! Меня ограбили!
Разумеется, сторож предложил мне пройти в конюшню, чтобы подробнее узнать про ограбление, ну и за-одно про мои ножки. И я не отказалась. Дальше было дело техники. Эльф молнией влетел за мной и трес-нул сторожа кулаком по лбу. Связать его, как тюк с тряпьем, было совсем просто. А вот перемещаться по грязной конюшне в полной темноте, да не просто так, а выбрать лошадей и оседлать их. Эльфу хорошо, он в темноте видит как кот, но даже он едва не наступил на замаскированные сеном грабли, а я пока еще и вижу плохо, и в лошадях не разбираюсь, да и седлать их не умею. Поэтому все делал эльф, а я скромнень-ко стояла группой поддержки. Моральной.
— Подойди, подержи ремень.
Я сделала два шага вперед.
— О Санта Магдалена Розалия донна Пьетра дель Севилья!!!
— Что еще?
— Я в навоз наступила!
— Лучше бы он тебе в рот попал! Если нас застукают — мы быстро вернемся обратно! И еще будем благо-дарны за это. Конокрадов здесь не любят.
Я кратко объяснила, куда эльф может засунуть себе всю эту конюшню, и взялась за ремень. Минут пятна-дцать прошли в ожесточенных сборах. И мы вышли из конюшни, ведя лошадей под уздцы. И только отой-дя метров на сто, вскочили в седло. То есть эльф-то просто взлетел в то самое седло, а я влезла с третьей попытки, после того, как Лефроэль слез и сильно подпихнул меня в зад.
— Ты что, на лошади никогда не ездила?!
— Да я и видела-то живую лошадь раза четыре в своей жизни!
— Сочувствую.
— Не фиг мне сочувствовать. Посмотрела бы я, как ты на запорожец отреагировал.
— За-по-ро-жец? Что это за ужас? Это какое-то чудовище, страдающее запором?
— Почти, — согласилась я, вспоминая грохот, с которым заводятся эти монстры автомобилестроения.
— Ладно, тогда выпрямись в седле, сожми колени, держись уверенно.
— А ты прикрой уши, мы подъезжаем к воротам.
— Чем!?
Я чертыхнулась, потом достала из рюкзака вязаную шапочку.
— Попробуй этим.
Хм, вот это я зря. Шапочка-то была рассчитана на меня, а не на него. А у меня и голова поменьше, и воло-сы короче, и уши не торчат. Такое ощущение, что эльф напялил эту шляпку поверх рыцарского шлема.
— Знаешь, держись лучше в тени, а говорить буду я. Я с местной стражей уже базарила.
Караул уже сменился. Я пнула ногой задремавшего стражника и рявкнула так, что стена дрогнула.
— А ну встать!!!
Стражник подскочил вверх на два метра, выронил свою алебарду, наклонился, зашарил руками по земле и уронил шлем. Я с нескрываемым презрением наблюдала за ним. Секунд десять, не больше. Если больше затянуть паузу, у нас просто не будет шансов выбраться. И то десять секунд — это слишком много. Даже мои студенты начинают соображать уже через семь секунд.
