— И ты все равно отправляешься ее искать?
— Разумеется. Я люблю ее и надеюсь, всегда буду надеяться получить прощение. Может быть, она даст мне второй шанс? Я знаю, что чудес не бывает, но Вэл благородна по сути своей. А еще ей дано великое качество.
— Какое же? — в голосе блондинки прослеживались ненависть и ревность, но Ник не обратил на них вни-мания.
— Умение прощать. Она всегда может понять собеседника. Что бы им не двигало. А если можешь по-нять, поставить себе на место другого человека, то злиться уже не получится. На это я и надеюсь. На ее понимание.
— Даже так?
— Да. И в этом разница между вами. Она может понять, но и сама ждет взамен такого же отношения. Понимания и приятия всех своих сторон. Плохих и хороших. Вэл отдала мне все, что у нее есть. Тело, ра-зум и душу. А ты хотела получить меня. Получить, даже не понимая, что взамен тоже что-то отдают. Доверие за доверие. Уважение за уважение. Тепло за тепло. А иначе просто жить не получится. Я взял у нее бриллиант и отдал стекляшку. А ты хотела просто взять — и украсить себя. Это не любовь, Орлан-да. Это обладание. А любовь ты не знаешь. И не узнаешь, даже если она усядется тебе на голову, и будет долго орать в ухо. Извини. И — прощай.
Ник начертил двумя пальцами знак, открывающий портал, вошел в него — и исчез.
Орланда несколько секунд стояла неподвижно. Потом вдруг очнулась — и по дворцу верховного вэари про-несся безумный крик раненной в самое сердце женщины.
— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, ТИНА!!!
* * *
*
Некромант сидел в лаборатории. Уже сутки он пытался нащупать хотя бы малейший след Арэсти Эрнальта или его спутницы, обследовал место, где они побывали, в сотый раз рассматривал поляну цветов, но сле-дов пребывания людей не находил. И магических колебаний тоже не было. Некромант не считал себя са-мым великим магом во вселенной, но в этом мире он таковым и являлся. И все же ничего не мог найти.
Зеркальная стена мягко засветилась. Тем самым золотистым светом. И в ней снова появилась та самая женщина. Тина-ви-элль. Только на этот раз она ничего не делала. Лежала прямо в воздухе, в роскошном голубом платье с серебряной вышивкой и забавлялась странной игрушкой. Вокруг ее правой ладони летал шарик. Она подбрасывала его вверх, вниз, вправо и влево, а шарик все равно возвращался к ее ладони.
— Госпожа, канал связи открыт, — доложил чей-то голос.
Женщина небрежно повела левой рукой. На пальцах и запястье полыхнули огнем камни, за каждый из ко-торых можно было купить половину королевства и еще пара провинций на сдачу останется.
— Можешь удалиться.
— Слушаюсь, госпожа.
Тина-ви-элль перевела внимательный и умный, нечеловечески умный взгляд на некроманта. И правителю вдруг показалось, что из ее глубоких зеленых глаз смотрит на мир ужасно старое и мудрое существо, для которого и сам он, и все его предки — просто мошки-однодневки. Хотя Некромант исчислял свой возраст уже не веками, но тысячелетиями, из зеленых провалов выглядывало такое, что... он почувствовал страх! Страх — и желание оказаться за тридевять земель от этой страшной женщины.
Лучше не связываться с этим существом. Тот, кто знает, что такое истинная боль, истинная ненависть, истинное страдание, может сделать так, что и другие испытают это на себе.
Что-то сместилось в ее лице. Тень легла иначе или свет? Но скулы резко очертились, кожа побелела, губы и глаза стали больше и ярче, нос изогнулся, а по чистому белому лбу пролегла глубокая вертикальная морщина. Даже скорее черта, делящая лоб на две части. Волосы женщины всколыхнулись, развернулись громадной черной косой в желтых пятнах — и улеглись длинной петлей рядом с диваном. Кожа блестела серебром, покрытая едва заметной мелкой чешуей. Это уже не была прекрасная женщина из зеркала. Пе-ред Некромантом лежало чужое и опасное создание. Чуждое и ему и его миру. Да и многим другим мирам. По коже побежали черные и желтые полосы — и Некромант содрогнулся. Он узнал это создание.
Тина-ви-элль была листэрр. Точнее, одна из листэрр. Не совсем народ, не совсем вэари, тем не менее, один листэрр мог уничтожить до пятидесяти вэари, прежде чем его убьют. История вэари знала такие слу-чаи. Один раз погибло пятьдесят два вэари, другой раз — тридцать шесть. После этого все поняли, что с листэрр лучше не связываться. Говорили, что листэрр — это дети одного из богов. Змеебога. Среди вэари бытовала легенда, что однажды змеебог оплодотворил гигантскую анаконду. И та отложила шестнадцать яиц, из которых и вылупились листэрр. И расселились по мирам. Себе они выбрали один мир — и всегда возвращались туда. Они были подобны вэари. Так же долго жили, так же путешествовали, так же владели магией. Но были гораздо сильнее. И — безжалостней. Про листэрр ходили страшные слухи — и Некромант не желал проверять их правдивость. Теперь он даже не сомневался в воскрешении Арэсти Эрнальта. Если хотя бы десятая часть того, что говорят о листэрр — правда, то они могут и больше. Кровь богов...
— Ты слышишь меня, человек, именуемый Некромант? Ты вполне можешь мне ответить. Я услышу тебя.
Некромант издал какой-то звук, и женщина улыбнулась. Одними губами. Глаза ее оставались серьезными и холодными.
— Ты меня слышишь, мальчик. И боишься. Я чувствую привкус твоего страха на губах.
Как бы в подтверждение сказанного, женщина облизнулась. Медленно и со вкусом. Открылся кроваво-алый рот. Блеснули мертвенным холодом заостренные клыки — два сверху, два снизу. Длинный, по-змеиному раздвоенный язык голубого цвета нарочито медленно облизнул губы и спрятался назад.
Некромант был в полном оцепенении, но его мочевой пузырь этого не знал. Раздалось неприятное журча-ние. Ногам стало горячо, а в комнате дурно запахло. Неосознанно волшебник приготовился бежать. Но этого не потребовалось. Тина-ви-элль опять улыбнулась, не разжимая губ.
— Сегодня я не причиню тебе вреда. Если ты первым не разорвешь сеанс связи. Заклятие это таково... Тебе лучше не знать подробностей. Но твоя смерть будет мучительна, и ты умрешь в течение дня. До захода солнца.
И некромант поверил ей. Безоговорочно. Было что-то такое... убедительное в том, как она облизывалась.
— Ты ни о чем не хочешь спросить меня, маленький человек?
Человек хотел. Очень. Но подозревал, что не сможет выговорить ни слова. А если Тина-ви-элль вытворит еще что-нибудь вроде того облизывания, то штаны у него окажутся, испорчены еще больше. А если он будет молчать, женщина сочтет это за неуважение. То есть куда ни кинь...
К счастью, Тина-ви-элль поняла его состояние.
— Кажется, страх затмил твой разум. Хорошо. Тогда я отвечу сама на твои вопросы. Не на все. Но на самые важные. Кто я такая, откуда я взялась, и что буду делать дальше. Ведь именно это ты хотел спросить в первую очередь?
Некромант закивал головой так, что она чуть не отвалилась. Кажется, Тина-ви-элль видела это, потому что опять улыбнулась. Одними губами.
— Как меня зовут, ты уже знаешь. Я — Тина-ви-элль. Что это означает, тебе знать необязательно. С другими такими, как я, ты все равно не встретишься. Я полагаю, ты видел, как я встретилась с Арэсти, как вернула его к жизни,... кивни, если ты все видел...
Кивания стали еще сильнее. Женщина играла с шариком. Вверх — вниз, вправо — влево.
— Отлично. Ты понимаешь, что Арэсти не имеет к этому никакого отношения. Он даже не знает, какова я на самом деле. — Раздвоенный язык опять высунулся изо рта, облизнул краешек губы и спрятался назад. Некромант вздрогнул. Непроизвольно. Он испытал приступ такого панического страха, наблюдая за ее языком, что чуть не навалил в штаны. И почему бы это?
— Поговорим дальше. Арэсти не знает, ЧТО я тебе показала. И никогда не узнает. Я слишком люблю его, чтобы дать понять, ЧТО я такое. Да-да, не удивляйся, люблю. Я способна испытывать человеческие чувст-ва. Любовь, страх, страсть, ненависть — все это мне свойственно. Хотя ненависть — более других чувств. Догадываешься, кого я могу ненавидеть, если люблю Арэсти?
Некромант догадывался. И это его, мягко говоря, не радовало.
— Отлично. Идем дальше. Когда я впервые увидела Арэсти, я хотела убить его. Он пришел в мой мир не-званым. В той башне, если ты не знаешь, в определенный день, раз в двести лет открываются ворота в мой дом. И незваные гости мне не нужны. Я решила подарить ему день радости — и убить. Но Арэсти очаровал меня. Он так любил жизнь! И жизнь, и все живое. Я оставила его в живых — и не пожалела. Он призвал меня в ваш мир — и я намерена получить от этого свою выгоду. Теперь я знаю, кто такие Эрнальты с сини-ми глазами. Я хочу от Арэсти ребенка. Мы, если ты не знал, можем скрещиваться с другими расами. И де-ти рождаются истинными листэрр. Поэтому наш род и длится. Но детей следует рожать только от достой-ных листэрр. Для улучшения породы мне нужен ребенок от Эрнальта. Кровь богов, знаешь ли.... И я по-лучу его. Останусь с Арэсти лет на пятьдесят, а потом отправлюсь по своим делам. И эти пятьдесят лет я желаю прожить так, как привыкла. По-королевски. Поэтому Арэсти должен стать королем. А ты — ты мне мешаешь.
Теперь ты знаешь, кто я и чего от тебя хочу. И вот что ты должен сделать. Уйди сам. Уйди из этого мира навсегда! Я даю тебе три дня, чтобы уйти. Если ты так сделаешь, я не стану тебя преследовать и не позво-лю Арэсти. Если же ты останешься — пеняй на себя. То, что ты сделал с моим любимым, покажется тебе благословением господним, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. Тебе все ясно? Тогда позволь по-прощаться.
И шарик на руке женщины внезапно полетел прямо в лицо некроманту. Правитель шарахнулся, закрываясь ладонями, полыхнуло золотом, по комнате разнесся низкий злорадный смех — и все стихло. А Некромант, ощутив новый, весьма неприятный запах, понял, что штаны испорчены окончательно.
Женщина — листэрр не шутила.
* * *
*
— Готово! — Рон Джетлисс злорадно улыбнулся и встал с земли. — Ай да мы!
Я потерла лоб. Голова еще гудела после откачивания силы. Для сеанса связи Рон вытянул ее столько, что хватило бы на возведение трех Тадж-Махалов.
— Соколов — готов?
— Он в штаны наложил, — злорадно ухмыльнулся Рон. — В лаборатории сидел, нас с тобой искал, весь такой важный был...
Я представила это — и фыркнула.
— Какие мы нехорошие.
— Еще бы! Ты видела, что я делал?
— Смутно, — призналась я.
— Будешь тренироваться. Думаю, лет через пять, ты и меня превзойдешь! Но какое было зрелище!
Я злорадно ухмыльнулась.
— Прелесть. О, моя прелесть!
Рон подхватил меня на руки и покружил в воздухе. Он тоже был доволен. И поводы для радости были. Некроманта мы напугали до медвежьей хвори — отлично. Но надолго ли этого хватит? И, что самое прият-ное, Рон ему почти не солгал. В главном. Ну да, Тины-ви-элль не существует. Но все остальное-то, правда! И про ребенка! Его же будут получать от меня и Арэсти, как ни крути. И про королевство. Да и потом, Рон не солгал. Если Некромант уберется из этого мира, Рон-Арэсти его преследовать не станет. А вот я — ста-ну. Обязательно. Я-то ничего не обещала! Зачем нам понадобился этот маскарад? Причина была проста, как перпендикуляр. И называлась она — подмена целей. Вспомните рассказы о Шерлоке Холмсе. Знамени-тую "Охоту на тигра". Шерлок Холмс посадил в кресло свое гипсовое изображение, а сам спрятался в доме напротив и поймал преступника, который стрелял в гипсовую куклу. Подменил истинную цель на ложную. А чем мы хуже классика? Некромант будет сражаться со мной, полагая, что Арэсти Эрнальта раздавит од-ним ногтем. Пусть думает именно так. Он же не знает, что Арэсти больше нет. Есть "ужас вэари". Поэтому Рон пойдет приятным сюрпризом. Типа гранаты в штанах. Мелочь — а приятно. Моя же цель — просто вы-жить, пока Рон будет стирать Некроманта в порошок. И я очень надеялась на хороший конец. Дело в том, что листэрр — очень... специфическая раса. Против них нужны специальные заклинания и методы борьбы. И на людей большинство из этих методов не действует. Как "Москитол" на клопов. Хотя пример неудач-ный. На комаров "Москитол" тоже не действует, по себе знаю. Но, простите, отвлеклась.
Итак! У узурпатора есть опыт, армия, злость. У Рона — опыт, злость, ну и я. Так что Рону повезло чуть больше. Кстати...
— Рон, ты был просто неподражаем!
Рон улыбнулся мне. Весело и чисто.
— Тина, я так рад, что рядом со мной именно ты! Тебе ведь и в голову не пришло говорить со мной о жес-токости, о том, что этично или неэтично...
Мне и правда это в голову не приходило. Такая вот я, неэтичная.
— Рон, а за что тебя — так? Какой из тебя "ужас вэари"? Да я страшнее тебя буду! Особенно, когда мы до нашего знакомого доберемся!
Рон мгновенно помрачнел и опустил меня на землю.
— Тебе очень хочется это узнать?
Я положила руку ему на плечо.
— Рон, мне это не очень-то и нужно. Ты уже мой друг и любовник. Этого никакие откровения не изменят. Мы уже связаны и этой нити никому не разорвать. Но знать хотелось бы. И не только из любопытства.
— А если я тебе не расскажу, ты скажешь, что я тебе не доверяю...
Рон был еще мрачен, но в глазах уже появились искорки. Кажется, он боялся, что услышанное оттолкнет меня. Глупый.
— Что-то в этом роде, — кивнула я. — Расскажешь?
— Конечно. Присаживайся.
Я уселась на расстеленный плащ. Рон подумал несколько секунд, а потом улегся рядом и
притянул меня к себе на грудь. Я послушно потерлась щекой об его плечо.
— Рон?
— Знаешь, меня прозвали "ужасом вэари", — отозвался волшебник. — Заслуженно прозвали. Меня заточили в медальон за то, что я хладнокровно, не моргнув глазом, уничтожил сто двенадцать вэари.
Если он ожидал ужаса, то напрасно. Я даже не повернула головы.
— И все?
— Тина, ты не понимаешь. Жизнь человека — драгоценна, жизнь вэари — бесценна. Мы плохо размножаем-ся...
— Это я как раз знаю.
— Тем лучше. Чтобы восполнить численность вэари, потребуется не одно тысячелетие. Мое преступление сочли таким страшным, что даже не дали высказаться перед всеми. А суд... Знаешь, за преступление судят семь вэари. То есть — шесть. И решающий голос принадлежит верховному вэари. Обычно шестерых выби-рают жребием, но в тот раз жребий распорядился очень странно. Очень... очень на руку Таисю.
— Кому?
— Таисю. Таись ан-Криталь, верховный вэари и отец Орланды.
— Понятно. А я даже не знала, как его зовут. Верховный, да верховный...
— А тебе и не нужно было. А мы с ним одно время были друзьями, а потом — соперниками. Это давняя ис-тория. Знаешь, моя мать — смертная женщина. Отец — вэари, а мать — самая обычная девчонка, которая по-палась ему под руку. Он воевал в одном из миров, и взял ее, как свою солдатскую добычу. И, конечно, не ожидал беременности. Но когда это случилось, решил растить меня, как обычного человека. Меня воспи-тывала мать. И я так и остался обычным смертным. В душе. Рядом с отцом мне приходилось притворяться. Когда мне исполнилось пятнадцать, он сунул мне в руки заклинание инициации и выпихнул за порог. Зна-ешь, для чего это нужно? Человек рождается или не рождается со способностями к волшебству. Междуми-рианник помогает их раскрыть. Первый шаг — между мирами. Ты можешь или не можешь пройти. Если ты не можешь пройти, ты даже заклинание в книге не увидишь. И дальше тебе дается проводник. В походе по мирам ты проверяешь свои силы, учишься верить в себя, находить общий язык с разными людьми и нелю-дями. Я сразу начал с того, что отказался от проводника. Взбесила меня эта крольчиха.
