* * *
*
Два человека склоняются над кристаллом.
— Папа, ты что-нибудь видишь?
— Нет, дорогая. Эта тварь теперь у эльфов.
— Как она смогла к ним попасть!? Они не принимают людей!
— Я все чаще думаю, что ты совершила ошибку, дорогая. Ты не должна была помогать этой девчонке, стать волшебницей.
— Я надеялась, что она свернет себе шею!
— Милая моя, она же русская! А с русскими связываться просто нельзя! Они всегда выкидывают что-нибудь невероятное! Что-то, чего от них никто не ожидает! Их к этому приучили. И хорошо приучили. Какое-то время назад жизнь твоей соперницы и правда была под угрозой, но сейчас она вне опасности, и, похоже, очень довольна собой. Ее эмоции так сильны, что я чувствую их даже через защиту эльфов. А как наш пленник?
— Он впал в отчаяние. Он сильно привязан к этой твари. Я сообщу ему, что она некоторое время назад была в опасности. Это поможет мне.
— Иди.
Орланда ан-Криталь выходит из комнаты. Человек склоняется над магическим кристаллом. Спустя не-сколько секунд над ним возникает изображение Тины.
— Как я понимаю Ника, — вздыхает колдун. — Какая женщина! А как она его любит! Ради любви преодо-леть ТАКОЕ! Интересно, способна ли на это Орланда? Сомневаюсь. Она красива, умна, но до Тины ей далеко. Тина совсем другая, их смешно даже сравнивать. Но чем дольше я смотрю на нее, тем больше восхищаюсь. Какая женщина!
ГЛАВА 4.
Эввироля казнили в то же утро. Я сама не присутствовала на казни, Лирин рассказала, что все было очень простенько. Топор, плаха, палач. Перед смертью Эввироль начал поливать Лирин такими словами, что все убедились в его виновности. Лефроэль тоже навестил меня. И очень обрадовался, застав у меня Лирин. Я деликатно закрыла глаза, чтобы не мешать нежной встрече. Как я их понимаю. Когда мы с мужем встреча-лись даже после одного дня в разлуке, нам было глубоко наплевать на окружающий мир. Наконец я устала ждать и открыла глаза. Эльфы отпрянули друг от друга и уселись напротив меня.
— Чем ты планируешь заниматься? — спросила Лирин.
— Ничем особенным. Мне нужны еще волшебная палочка и талисман. Из чего делать талисман я пока не знаю, а что касается волшебной палочки — я уже придумала. Надо сделать ее из ветки дерева Эстрид.
— Дерева Эстрид!? Ты с ума сошла!? — Лирин смотрела на меня, как на сумасшедшую. Как я ее понимаю.
— Что тут такого? — уточнила я.
— Вот именно, — не понял Лефроэль. — Лирин, объясни мне, ты же знаешь, что я постоянно сбегал с уроков!
— Дерево Эстрид, — объяснила эльфийка, — это дерево, которое выросло в очень необычном месте и в не-обычное время. Ты знаешь, что такое философский камень?
— Спрашиваешь! Мечта алхимиков! Но пока его никто не получил.
— Ошибаешься. В Междумирианнике сказано, что однажды это все-таки произошло. Потом изобретатель расколол камень и растер в пыль. И высыпал эту пыль на землю. Очень неудачно высыпал. Потому что на том месте кто-то посадил яблоню. Ну и само деревце выросло немного необычным. Его нельзя вырыть, оно дает яблоки, которые могут спасти от смерти, оно очень необычно и обладает зачатками разума. При-надлежит царю Кусману, а этот царь живет в мире Эстрид. Отсюда и название дерева. Кстати, оно пре-красно защищает себя. Последний, кто попытался отломить с него веточку, умер в тот же миг. Говорят о каком-то проклятии, но слухи не подтверждаются. В свое время мы пытались исследовать его, но потерпе-ли неудачу. Это дерево великолепно защищается от заклятий. Кстати говоря, мы кое-что переняли у него, когда пытались огородить наш мир от любителей подслушивать и подглядывать.
— И ты надеешься на удачу? — повернулся ко мне Лефроэль. И протянул руку — пощупать лоб. Я отмахну-лась не глядя.
— Нет у меня температуры, я вообще великолепно себя чувствую. Что тебя так удивляет?
— Но ведь есть материал для палочки и попроще? Там перо грифона или василиска, рог ригантуса...
— Есть. Но яблоня Эстрид — это самый крутой материал. А я не должна ограничиваться полумерами. Мне еще с верховным вэари разговаривать, — я непроизвольно постучала крепко сжатым кулаком по ладони. Эльфы покатились со смеху.
— Хорошо, — наконец сказала Лирин. — Если добудешь волшебную палочку, вернешься похвастаться?
— От меня так просто не отделаться, — ухмыльнулась я. — Я к вам еще и с мужем заеду.
— Обязательно! Должна же я видеть ради кого ты идешь на такой риск! Это должен быть просто необык-новенный человек.
— Ты немного ошиблась в формулировке, — поправила я Лирин. — Дело не в необыкновенности и не в ка-кой-то жуткой любви. Дело в том, что Ники — мой муж. Я жуткая собственница. Я могла бы развестись с ним, но теперь это дело принципа. Фиг кто до моего мужа дотронется!
— Бедная Орланда ан-Криталь, — оскалилась Лирин.
— Она не бедная, — показала я зубы. — И я позабочусь, чтобы у нее было одно из самых богатых надгробий во вселенной.
— С удовольствием пришлю цветочки на могилку этой паршивке, — согласилась Лирин.
Я подумала, что у меня, оказывается, есть хорошая подруга. Как странно, в моем мире я общалась со мно-гими людьми, но никогда не считала их своими настоящими друзьями. Хотя и знала кое-кого по десять-пятнадцать лет. А Лирин я знаю второй день, но мы уже хорошие друзья. И понимаем друг друга с полу-слова. Почему так странно получается? Ладно, я в любом случае не философ, а биолог. Просто мы друзья и это хорошо.
В тот же день, после обеда, я отправилась в мир Эстрид. Время тянуть не стоило. У меня было семнадцать дней, а теперь уже неполных четырнадцать. Мало! Кстати, ничего себе мирок. Уютный такой. Без машин и прочих гадостей технического прогресса. Трава зеленая, лес, дорога. По дороге едет телега с лошадью. Пастораль! Карта мира у меня была. Лирин раскопала в библиотеке. И столица с яблоней должна была быть совсем рядом. За лесом и через холм. Если ходко пойду как раз к полуночи туда доберусь. Ночь в поле проведу, а с утра и к царю. Красть мне как-то не с руки. Попробуем сперва договориться. Я свернула с дороги, посмотрела на солнце и решительно углубилась в лес. Лирин очень огорчалась, что не может меня переправить поближе к городу, но эльфы пробивают себе проходы в другой миры в таких местах, где нормальный человек без поллитры не ходит. Вот меня и засунули в чисто поле. Зато вытащить меня Лирин обещала в любой момент. Надо только сосредоточиться на ней и громко попросить. И самой открывать двери между мирами не придется. Ноги уверенно несли меня по березняку. Ходить по лесу я умею, крос-совки удобные, ногу не натирают. В час километра по три выходит по здешнему бурелому. Комары тут злющие, как тигры. Или они во всех мирах такие? Тема для диссертации. Сравнительная характеристика комаров в мирах таком, сяком и разэтаком. А где-то, наверное, есть мир где и динозавры живы! Останусь жива — попрошу мужа съездить туда на каникулах. Птеродактиля привезу, живого, докторскую защищу-а-а-у-у — у... Это ж надо — коленкой, да об такую кирпичину! С ума сойти! Откуда эта каменюка вообще в лесу взялась!? Хотя почему в лесу? На холме. Мне этот холм напоминал лысую макушку посреди довольно густой шевелюры. Хм, не такую уж и лысую! Вон, на холме дерево торчит. Да какое! Такое деревце ни один ураган не свернет. Я вообще-то обойти холм хотела, но наткнулась на второй камень и заинтересо-валась. Поправьте меня, если я неправа, но в лесу таких камней не бывает. Они зарастают мхом, травой, их засыпает листьями, и в итоге их не заметишь, пока лбом не врежешься. А эти два камня один в один. Се-рые, гладкие, с беловатыми прожилками. Странные камушки. А вон и третий, четвертый... Странно как-то. Любопытно. А значит, полезем на холм. Хотя полезем — это грозно сказано. Пешочком, не торопясь, за десять-двадцать минут одолеем. Это вам не Монблан. Вблизи стало еще интереснее. Во-первых, у дерева были странные корни. Такое ощущение, что они срослись с камнем холма. И само дерево в пять моих об-хватов, если не больше. И гнездо на нем. Явно не воронье. Если бы птеродактили себе гнезда вили на де-ревьях, это бы как раз оно и было. Слазить посмотреть? Обязательно! А если хозяева гнезда дома? Съедят, как червяка. Я совсем решила уйти, но любопытство одолело биолога. И я полезла. Лазить по таким де-ревьям — сплошное удовольствие. Зацепок — на выбор, по веревочной лестнице влезть — и то труднее. Она-то шатается, а дерево неподвижно. Мне до гнезда оставалось не больше двух метров, когда из него выгля-нула голова птенца раза в два больше моей.
— Ты кто? — спросил птенец.
— А ты кто? — ляпнула я от неожиданности. Хорошо хоть не сорвалась.
— Я птенец птицы Рок, — объяснила птичка. — Мы маму ждем. — Клюв у нее был, я вам скажу... Если это пте-нец, то мамочке я как раз вместо зубочистки.
— А я Тина. Я тут мимо проходила, решила посмотреть, кто на дереве живет, — объяснила, наконец, я. — Я решила не говорить, что я человек и начинающая волшебница. Вряд ли эти птички любят людей. Только если кушать.
— Человек? А мама мне ничего о человеках не рассказывала?
— Еще расскажет, — решила я. — Познакомиться мы познакомились, узнать я о вас узнала, теперь я пойду, — решила я. — Маме привет.
Из травы у подножия холма раздалось шипение. Последний раз я такое слышала, когда у нас отопление в институте включили. Трубы оказались забиты воздушными пробками, и пришлось спускать воздух. Вот так он и шипел. Ну, может чуть потише. Я оглянулась и чуть не взвыла. С одной стороны птичка Рок, с другой — змея. На полном серьезе — змея. Длинное, иссиня-черное тело было хорошо видно на фоне травы и земли. Не знаю, как ее зовут, но размерчики у нее, как у хорошей двухсотлетней сосны. По толщине. Я, естественно, выбрала наименьшее из двух зол, и перелезла в гнездо. Птенцы меня пока не съели, а со зме-ей мы не договаривались. Птенцов, кстати, оказалось трое. А гнездо было завалено всякими игрушками. Саблями, украшениями, тканями... Одним словом — барахолка.
— Я боюсь, — захныкал птенец. — Она нас съест. Я боюсь.
А ведь и правда может быть. Змеи едят птенцов. И мной закусят. Я этой змее как раз вроде разминочки перед обедом. А жить так хочется...
— Умолкните, — цыкнула я на птенцов. Потом начала копаться в груде оружия. Кажется, мама птенцов пи-талась одними рыцарями. Оружия в гнезде хватало. Любого и на любой размер. Это было кстати. Очень кстати. Рыцарям привычно махать этими оглоблями, но я фехтовать не умела. Мы только в детстве дра-лись на палках, играя в гвардейцев кардинала. Наконец я нашла то, что мне нужно. Это был легкий меч из синеватой стали. Рукоятка меча была сделана, как у рапиры, а сам меч был длинный и узкий, с острым концом. По всей его длине бежали черно-синие руны. Я не люблю оружие, но этот клинок меня заворо-жил. Было в нем что-то хищное, жестокое. То, чего напрочь лишены ржавые железки в музеях. Я попробо-вала пальцем остроту клинка, порезалась и зашипела от боли. Ладно, перетерпим. Потом перегнулась че-рез край гнезда. Змея уже выбралась на холм и теперь примеривалась лезть на дерево. Я откашлялась. Змея замерла и посмотрела на меня. Говорят, змеиный взгляд гипнотизирует. Да ничего подобного! Все мое нахальство осталось при мне.
— Вы что-то потеряли?! Или так, в гости?! Так хозяйки дома нет, заползите попозже.
Остолбенели все — и птенцы — и змея. Я и сама не знала, с чего у меня язык развязался, но, кажется, это чудовище меня поняло. Хм, знали бы создатели фильма "анаконда", что прототип их творчества жив и здоров в другом мире. Хотя... форма головы более характерна для гадюки.
Змея чего-то медлила и я попробовала еще раз.
— Так вы скажете, чего вам надо, или будем говорить за деньги?
Несколько секунд змея обдумывала ответ. Потом решилась.
— Пс-с-с-тенцы мои! С-с-с-сброс-с-с-сь ихс-с-с мне. Я отблагодарю тебя!
Птенцы умоляюще смотрели на меня. Я поняла, что не дам змее съесть их, и покачала головой. Ну, кто, кто меня просил лезть!?
— Ползи лучше отсюда, — решила я. — Эти птенцы под моей охраной, как редкий вид.
— Отдай ихс-с-с-с мнес-с-с.
— Я тебе что сказала, ты гадюка-переросток! — завелась я. — Вали отсюда, пока я тебе обрезание не сделала!
— Тогда-с-с-с я и тебяс-с-с-с с-с-сьем.
— Отравишься.
Змея не вдавалась в дискуссии. Она просто поползла вверх по стволу. Я прицелилась, сцапала из гнезда какую-то безделушку и швырнула в глаз змее. Ну и попала, естественно. Змеюка зашипела, но не остано-вилась. Эх, мне бы сейчас какое-нибудь приспособление для ловли этой твари. Петлю, крючок, мешок, но ведь ничего нет! Мне придется обойтись своим неотразимым обаянием. Я стояла в гнезде, которое при-крывало меня снизу. Теперь главное — ударить вовремя. Змеи опасны, но и я не ангел. Змея об этом не зна-ла. Она собралась в пружину и выметнула тело вверх. Она надеялась обрушиться на нас сверху вниз и пер-вым же ударом — проглотить меня, но у меня были другие планы. И мгновенная реакция. Я сжалась в комок нервов и мышц. Адреналин кипел и пел. Страха не было. Только бешеное спокойствие. Возбуждение бит-вы? Да о какой тут битве можно говорить, с таким-то противником!? Змея падала на меня. Если она до-тронется до меня хотя бы кончиком хвоста — отскребать меня от веток будут всем эльфийским королевст-вом. У меня есть пара секунд и один, максимум — два, удара. Потом сюда примчится Орланда ан-Криталь, расцелует змею в благодарность за избавление от меня — и они обе отравятся. Но сильные удары не всегда отличаются точностью. Змеиная морда была совсем рядом, когда я слегка отклонилась. И нанесла удар в тот миг, когда змеиная голова находилась от меня меньше чем в полуметре. Удар пришелся по шее. Меч словно сам потянул за собой мою руку в единственный подходящий момент для удара.
Сперва мне показалось, что я промахнулась. Так легко меч прошел сквозь мерзкую гадину. Но потом змеиная голова отделилась от тела, и я тихо поздравила себя. На что-то другое ни сил, ни нервов уже не осталось. Я тряпкой осела на дно гнезда. И птенцы прижались ко мне с двух сторон. Не скажу, чтобы мне было так приятно, но ладно уж. Внизу кто-то сильно лупил по дереву. Я подозревала, что это змеиное тело, которое еще не смирилось со своей смертью. Хотелось вылезти и посмотреть, но сил просто не было. У меня тряслись руки, когда я снимала рюкзак — и доставала из него флягу с водкой. Водка была так себе, но я бы не оценила сейчас и вино 1500 года выпуска. Даже крепости не почувствовала. Только руки трястись перестали. Я подумала, хлопнула еще рюмку, то есть крышку фляги и начала собираться.
— Не уходи, — попросил птенец, сидящий слева. — Сейчас мама прилетит...
Это-то меня и волновало.
— Если ваша мама подумает, что я вас обижаю, я уже никогда отсюда не уйду. Мне пока еще жить хочется.
Птенцы меня поняли. Я с сожалением оставила меч в гнезде и полезла вниз. Добралась до холма, осторож-но обошла змею и начала спуск. Далеко я не ушла, услышала хлопанье крыльев и писк птенцов. Потом опять хлопанье крыльев. Уйти я бы не смогла. И я решила остаться. Уселась на кучу листьев, облокоти-лась спиной об осину. Через несколько секунд небо надо мной потемнело. Ко мне спускалась гигантская птица. Она напоминала мне грифа с головой орла-могильника. Но размеры! Не меньше двадцати метров в размахе крыльев. И в лапе у нее было что-то зажато. Я не рассмотрела. Первой заговорила именно птица Рок.
