Ледяной Отшельник. 1

После ужина он отправился к настоятелю. Тот был не один. На лавке за столом сидел человек, которого Эрдел видел у ворот.

— Мастер, — поклонился Эрдел.

— Садись, — сказал настоятель. Эрдел присел на старый табурет.

— Это брат Хорт, — настоятель взглянул на соседа. — Он из монастыря Везена. Вы отправитесь вместе.

— Вместе? — Эрдел был так поражен, что едва не вскочил с места.

Настоятель усмехнулся.

— Я так и думал, что тебе это не понравится, — сказал он. — Один, всегда один... Но твоя задача немного меняется. Вам нужно забрать Проклятого и отвезти в Везен.

— Ясно, — проговорил Эрдел, стараясь не обнаружить своего удивления. Настоятель бросил на него цепкий взгляд и продолжил:

— Снежные орки — народ умный, но, увы, непредсказуемый. Вряд ли имеет смысл посвящать их в курс дела — разумеется, если они в него уже не посвящены. Мы храним тайну, но... — он развел руками. — Конечно, орки все могут узнать через свою Мать, если та решит им заняться и если у нее хватит сил. И все же, чем меньше у них будет сведений, тем лучше. Ты меня понял?

— Да, мастер, — ответил Эрдел. — Но ничего бы не произошло, если бы не это ужасное представление...

— Это, как ты выразился, ужасное представление — один из немногих способов удержать Проклятых там, где они находятся, и ты это прекрасно знаешь.

— Один из немногих, мастер, — повторил Эрдел. Настоятель вздохнул и сказал:

— Что ж, ты можешь не одобрять его. Но неужели лучше выставлять их на потеху публике в каком-нибудь цирке, где они сражаются с хищными зверьми?

— Да, мастер, — ответил Эрдел. — Лучше. Сражение всегда лучше пытки. Это дикий способ удержания. Он пробуждает в людях все самое худшее.

Настоятель снова вздохнул, помолчал и легко хлопнул ладонью по столу.

— Что ж, ладно, — сказал он. — Свою задачу ты знаешь. — Он поднялся, опираясь на палку. Эрдел и Хорт тоже встали. — Все, — настоятель махнул рукой. — Сделаешь дело — возвращайся, поговорим. Прощай, брат Хорт.

Хорт поклонился, приложив руку к сердцу. Эрдел последовал его примеру. Потом они покинули домик настоятеля и в молчании направились к конюшне.

8.

Менкалиан вышел на берег чуть ниже становища орков. Быстро темнело, и он заторопился, не желая снова ночевать под открытым небом у кое-как сложенного костра. Он все еще слабо представлял, что скажет оркам, как объяснит свое появление и причину интереса к ним, настраивая себя на то, что вряд ли ему будут рады. Давным-давно эльфийских детишек пугали орками ("Придет орк, зубами щелк"...), и тогда между их народами действительно происходила тихая война. Потом война — возникшая, по мнению Менкалиана, на пустом месте, — закончилась, и теперь орков-охотников можно было увидеть собственными глазами. Они не заходили в селения эльфов, но эльфийские охотники не раз пересекались с ними на лесных тропинках. Поначалу отношения были натянутыми, но сменялись поколения, былая вражда уходила в историю, и охотники двух народов начали делить хлеб и кров, рассказывали друг другу охотничьи истории и вместе преследуя особо увертливую добычу, поспорив, кто первый ее одолеет.

Менкалиан и остальные дети очень смутно представляли, как выглядит это некогда враждебное племя, но однажды в селение принесли орка, раненого горбатым медведем. Он лежал на связанных наспех носилках, и Менкалиан, тогда еще ребенок, не смог пробиться поближе, чтобы посмотреть, оттесненный другими любопытными. Он успел лишь заметить, что орк был большой — как ему показалось, больше любого эльфа, которые среди народов, деливших эту землю, считались едва ли не самыми высокими и сильными.

Орк остался выздоравливать в доме целительницы Карины. Ребятишки целыми днями околачивались у дверей, умоляя Карину позволить им взглянуть на орка "хоть одним глазком". Конечно, она никого не пускала, обещая, что через пару недель их гость поправится и тогда сам выйдет с ними пообщаться. Менкалиану было интересно, и он терпеливо ждал. Неожиданно выяснилось, что в летописях и записях эльфов, подробно рассказывающих не только о событиях исторических, так или иначе коснувшихся их народа, но и приводящих мифы и легенды самих эльфов, гномов, с которыми они активно общались (все-таки соседи), и даже людей (которых эльфы недолюбливали, но по необходимости вели торговые дела), об орках нет почти ни слова. Если не считать истории тихой войны за право охотиться в богатых и обширных лесных угодьях, больше в этих летописях не было ничего. Не было даже описания их внешнего вида, не говоря уже об обычаях, обрядах, мифах и легендах.

Сейчас Менкалиан не помнил, что делал в тот день, когда гость их селения впервые вышел на улицу подышать свежим морозным воздухом. Кто-то позвал Менкалиана "смотреть на орка", и тот, на бегу набрасывая куртку, помчался с приятелями вниз по улице. Они завернули за угол дома Карины и смешались с толпой ребятишек, застывших в десятке шагов от крыльца целительницы. На крыльце стоял орк. Тогда он показался Менкалиану огромным, хотя на самом деле был примерно одного роста со взрослыми эльфами, только раза в два мощнее и шире в плечах. На орке были темно-серые штаны и коричневая кожаная рубашка, отороченная мехом, с причудливыми выжженными на ней черными узорами. Завязки рубашки свободно висели, ворот был распахнут. Одна рука орка была подвязана и висела на широкой плотной ленте. Первая мысль, возникшая в тот момент у Менкалиана, была очень странной, и позже он не мог понять, откуда она взялась. Он подумал: "Что за прекрасный зверь", хотя знал: орки — не звери, а такие же разумные существа, как эльфы, гномы и люди. Возможно, звериный вид орку придавала тяжелая белая грива, начинающаяся надо лбом, проходящая между двух острых, похожих на эльфьи, ушей и густой волной спадающая на спину и плечи. Это были не обычные волосы, как у народа Менкалиана, а самая настоящая грива, как у горного льва. Менкалиан, да и все остальные, во все глаза таращились на орка, а он, не обращая на них внимания, стоял на крыльце, вглядываясь в лес за частоколом эльфийского селения. Через несколько минут дверь отворилась, и на крыльцо вышла Карина. Орк обернулся, Карина что-то сказала ему, и орк неторопливо зашел в дом. Карина бросила взгляд на детей, улыбнулась и последовала за ним.

С тех пор Менкалиан знал, что должен сделать, когда закончит учиться у старейшины. Он должен заполнить пустоту в записях эльфов, узнать о снежных орках как можно больше, собрать весь доступный материал и написать труд, исследование, посвященное этому удивительному народу. А значит, надо не сидеть сиднем в селении, а отправляться в путешествие, и вряд ли, думал Менкалиан, кто-то решит отправиться вместе с ним.

9.

Молодой эльф дошел до участка берега, что находился ровно против становища. Река была неширокой, но, как и большинство рек в этих краях, зимой не замерзала. Менкалиан подошел к самому краю воды, замахал руками и закричал:

— Э-э-эй! Э-ге-гей! Там!

Несколько орков оторвались от своих дел и подняли головы.

— Чего тебе? — донесся до него крик на общем языке.

— Лодка! — крикнул Менкалиан по-орочьи. — Лодка нужна!

Орки некоторое время смотрели на него, потом один из них бросил палки, что держал в руках, и скрылся за большими вытянутыми палатками. Остальные орки вернулись к своим занятиям. "Палатки, — жадно подумал Менкалиан. — Палатки тоже надо нарисовать".

Через некоторое время орк вернулся, столкнул с берега небольшую лодочку, взял весло и, стоя на корме, направился к Менкалиану. Течение было слабым, и вскоре лодка ткнулась носом в землю. Менкалиан запрыгнул в лодку, орк оттолкнулся веслом от дна, быстро развернулся, и Менкалиан едва удержался на ногах.

Переправив эльфа, орк втащил лодку обратно и махнул ему рукой. Менкалиан направился следом. Становище было небольшим — десяток палаток, расставленных широким кругом, в центре — большое кострище. Эльфа мигом окружили дети в меховых кафтанах и куртках, от души веселясь над презабавным с их точки зрения видом Менкалиана. Орк подвел эльфа к одной из палаток, у входа в которую стоял высокий столб с прибитыми к нему многочисленными шкурками белых песцов.

— Заходи, — сказал орк на родном языке и откинул полог.

В большой палатке горел костер, дым которого уходил в потолочное отверстие. В далеком углу кто-то спал. У костра сидело трое: пожилой орк с заплетенной в косу гривой, молодая орчанка в расшитом кафтане и с несколькими амулетами на груди, и орчанка средних лет, в похожем кафтане и тоже с амулетами. "Мать", подумал Менкалиан и поклонился сперва ей, потом орку-старейшине, а потом молодой ученице. Трое орков поклонились в ответ, и старейшина указал Менкалиану на место у костра. Эльф положил мешок на шкуру и с удовольствием присел рядом, протянув руки к огню. Орки молчали, следя за тем, что сделает их гость. Тот развязал мешок и достал оттуда подарки: длинную связку сушеных грибов внимания, которые использовали для путешествий как эльфийские, так и орочьи шаманы, амулет из когтей горного волка и изящный острый нож, выкованный в селении Менкалиана специально по его заказу. Он протянул все это старейшине, и тот, церемонно поклонившись, передал эти подарки младшей орчанке, которая сразу же спрятала их под шкуры у стены.

— Меня зовут Менкалиан, — представился эльф. — Я летописец и пришел сюда просить разрешения запечатлеть образ жизни вашего достойного народа, потому что у нас нет записей ни о ваших обычаях, ни о ваших открытых обрядах, ни о сказках и историях, которые вы друг другу рассказываете. Надеюсь восполнить этот досадный пробел, если вы позволите пожить у вас и вести записи.

Орки переглянулись — точнее, оба орка посмотрели на Мать, — помолчали, и старейшина, повернувшись к Менкалиану, ответил:

— То, о чем ты говоришь, довольно необычно, поскольку в традиции нашего народа истории передают из уст в уста, хотя у нас есть и письменный язык рун. Однако задача твоя кажется нам достойной. Также мы рады, что ты знаешь нашу речь. Закрытых обрядов у нас нет, поэтому ты сможешь присутствовать на всех, каких пожелаешь. Сейт, — орк указал на ученицу Матери, — будет рада принять тебя как гостя на то время, пока ты будешь здесь. Мы с удовольствием послушаем и легенды твоего племени, если ты решишь их нам рассказать.

Месяц, который Менкалиан выделил на это стойбище, пролетел незаметно. Днем эльф делал зарисовки на радость детишкам, толпившимся у него за спиной, пока Менкалиан рисовал на желтоватых листах палатки, сани, лодки, одежду, обереги, амулеты и даже портреты некоторых селян. Он подробно расспрашивал Сейт, в палатке которой жил, об обрядах и праздниках, а сказительницу стойбища просил поделиться с ним легендами и преданиями орочьего племени. Он записывал сказки, которые рассказывали ему дети, ужасно гордые тем, что смешной гость записывает их истории красивыми черными рунами на желтоватой бумаге. Вместе с Матерью он ездил на мольбище, где она приносила жертвы духам-покровителям; следил за тем, как ее ученица Сейт гадала соплеменникам; записывал долгий ночной обряд камлания над больным. Звуки бубна и песни орков вызывали у эльфа странные, ни на что не похожие чувства, которых он не испытывал, наблюдая за ритуалами собственных шаманов. Большинство эльфийских шаманов были мужчинами; им хорошо удавалось лечение, поиск духов, управление природными силами, но шаманство являлось профессией, которой учили, основываясь на опыте предыдущих поколений. У орков шаманами были только женщины, Матери, поскольку лишь они обладали такими способностями. Максимум, что могли орки-мужчины, это гадать и лечить травами. У орков шаманство было подлинным даром, и талантливые дети сразу же отправлялись к Матерям, которые не столько учили, сколько открывали и развивали их собственные способности.

По прошествии месяца Менкалиан попросил старейшину отвезти его в какое-нибудь другое стойбище. Орк предложил ему погостить у их соседа и родственника Кана; к тому же, добавил старейшина, недалеко от их стойбища бывает стадо мохнатых слонов. Менкалиан никогда не слышал о мохнатых слонах и был чрезвычайно заинтригован. Эльфы не ходили по тундре и не слишком интересовались, какие там обитают животные, зная только тех, что заходили в леса. Старейшина попросил у Менкалиана кисточку и быстро изобразил на листе бумаги гигантского, обросшего шерстью зверя с двумя длинными бивнями на большой ушастой голове.

— Мы на них не охотимся, — объяснил орк. — Это необычные животные — некоторые считают, что они столь же разумны, как и мы. Они пасутся ближе к лесам, но никогда в них не заходят. Их мало, и мы боимся, что однажды они исчезнут. Кан говорит, что с каждым годом их все меньше и меньше, хотя никто и никогда не видел их мертвыми. Возможно, они уходят к морю и бросаются в воду.

Менкалиану не терпелось увидеть мохнатых слонов или послушать рассказы тех, кто видел их собственными глазами. Сейт решила ехать с ним, предупредив, что Мать в селении Кана очень сурова. Если Менкалиан приедет туда один, его могут и не пустить, а Сейт за него поручится.

Дорога до становища Кана заняла несколько дней. Разыгралась метель, и Сейт остановилась переждать ее. Собаки свернулись калачиком подле саней и палатки и быстро оказались с головой занесены снегом. Сейт разожгла костер, а Менкалиан, недолго думая, соорудил ужин. Поев, он с наслаждением растянулся вдоль стены, развязав шнурки на рубашке.

— Скажи, эльф, — произнесла Сейт, подсаживаясь к нему поближе. — В ваших летописях есть какие-нибудь пророчества?

— Пророчества? — удивился Менкалиан и приподнялся на локте. — Есть, но не в летописях, а в священных книгах. У эльфов мало пророков. Это прерогатива людей.

— Да, да... — проговорила задумчиво Сейт. — И что за пророчества?

— Хм, — Менкалиан сел. Он никогда не интересовался религиозными текстами и плохо знал область, о которой спрашивала Сейт. — Я не слишком хорошо их помню... В основном они были написаны давно и успели сбыться. А почему ты спрашиваешь?

Сейт вздохнула.

— У орков тоже мало пророков. Матери предсказывают то, что появится в самом ближайшем будущем, еще при их жизни, но дальше не видят. Хотя восстание мертвых они предсказали, это признают даже люди. У них сохранились истории о посланцах Матерей, которые донесли эту весть до человеческих властителей. Не знаю, был ли в этом прок, потому что к таким событиям невозможно подготовиться, ибо заранее не знаешь, как справиться с мертвыми. Но так было. И есть еще несколько предсказаний, ни одно из которых не сбылось. Я хотела узнать, может, наши и ваши пророчества в чем-то совпадают?

— Вряд ли у вас есть пророчества о нашествии гигантских жуков-короедов, — с сомнением сказал Менкалиан. Сейт рассмеялась и хлопнула эльфа по плечу. Менкалиан, тем не менее, призадумался.

— У нас есть пророчество о Каменных гостях, — сказал он. — Будто наступит время, когда гномы с Харасской гряды уйдут так глубоко под землю, что докопаются до спящих духов, разбудят их и, не в силах сдержать такую силу, выпустят наружу. Тогда Каменные гости разбредутся, и там, где они пройдут, будет гореть земля. Впрочем, они отправятся на юг, где теплее, потому что они не любят снег.