Я покосилась на Ибуки. Та тихонько икала в углу и выглядела совсем неплохо, хотя что взять с доктора? С другой стороны, сожрала она явно что-то не то: войны нет, на Паракаис, оказывается, никто не нападал, на корабле у нас мутант с бомбой в заднице, а она в пространство пялится, и лицо, как у статуи святого Ннувиана. Надо будет Майе потом напомнить, как она этого самого Нагису соблазнять собиралась.
И вообще, мы с ней вчера так набрались и поднимали такие темы, что даже интересно, почему не переспали.
— Аска, ты не видишь в нем угрозы?
О, это мне. Я потерла висок и подняла взгляд на Синдзи.
— А что не ясно-то? Если бы он притащил какую-то дрянь с той стороны, мы бы сейчас не разговаривали. Ну а если ты о будущем... Знаешь, я вот завтра могу свихнуться или вспомнить о долге Инквизитора. Вот это будет печальнее некуда. А уж что мы узнаем о твоих пяти годах — мне и представить страшно.
Я замолчала: что-то и так длинная фраза получилась. Майя блаженно безмолвствует, Каору убеждает всех, кроме Синдзи, Аска трендит не по делу.
Скверные приметы.
— Хорошо, допустим. Ты хотя бы уверена, что он не врет?
Я сделала вид, что пропустила это мимо ушей. Еще чего не хватало, по два раза повторять. К тому же, сказать мне по правде и нечего: лицо не врет, но я ему на сто процентов не доверяю, и считайте это дрянной женской интуицией.
Схожу-ка я лучше посчитаю что-нибудь полезное.
— Ладно, вы тут решайте, а я пойду. У нас тут через часик резня планируется, если что.
"Сегоки" висел в астероидном поле, наглухо закутавшись в стелс-экран. Неподалеку уже устроился в засаде взвод конкурирующих бригов из "Ост-Каптайнише Мануфактурен", и хитрых поганцев следовало незаметно обвесить кластерными бомбами, прежде чем рвануть в атаку.
Я зевала, сглатывала кислую вязкую слюну и вручную раздавала последовательности функций дронам-камикадзе и боевым дронам: не стоит полагаться на тараканьи мозги этих тварей. Противник может объесть тебе щиты, а эта братия с бодрыми песнями побежит таранить какой-нибудь самый безобидный из вражеских кораблей. Я улыбнулась, вспоминая: в корпоративном флоте мне довелось работать только раз, — было одно задание под прикрытием, — но анекдотов о тупорылой технике я наслушалась на годы вперед.
— Д-держи.
У моего локтя появилась бутылочка с водой, в которой недавно что-то развели: какие-то желтоватые струи и пузырьки явно не принадлежали нашему корабельному дистилляту. Сам обормот обнаружился у меня за левым плечом, и вид у него был усталый, как будто это он бухал и настраивал оружейные системы после трех часов сна. Синдзи косился на меня, изучая в основном экраны.
— Что там? — кивнула я на бутылку.
— П-праутинал, — сказал Синдзи, садясь рядом. — Ты бы выпила. Чего м-маяться?
Вода в бутылке была жидкой и приятно манила одним своим видом. С другой стороны фронта была идея, что за все надо платить по полной программе.
— Если волнуешься, что я не смогу вести бой с похмелья, то зря, — сообщила я, стараясь незаметно облизнуть губы. Получилось, по-моему, скверно, учитывая, что губам было сухо, а обормот сидел в полуметре.
— Нет, н-насчет боя я уверен. Но тебе б-больно.
Вот это новости. Это я даже затрудняюсь назвать как-то.
— Чего это ты решил? — спросила я. — Я глаза не закатывала и на жизнь не жаловалась, посидели вчера душевно, вот и...
— Ты всегда щуришься, когда тебе б-больно. Почти незаметно, но все же, — вдруг сказал обормот, указывая пальцем на внешний угол глаза. — И вот тут п-появляются две морщинки. И г-говоришь много.
Ух, как это сейчас было приятно, хоть и дать бы тебе по рылу за "морщинки"! Даже голове полегче стало, и инквизиторское "он за мной следит" уверенно влетело по очкам моему родному, женскому "он заметил".
Я сказала "спасибо" и опомнилась, только выхлебав полбутылки. Остальному — и приятному питью, и не менее приятным мыслям — помешали. Радар заботливо вывалил мне развертку восьмого сектора, где из изнанки вышла изрядная братия.
— А вот и наши, — сказал Синдзи. — По графику вроде все.
Я вывела подменю проверки подписей и быстренько осмотрела прибывших: в основном корветы, тактические корветы, пара явно подставных брандеров и командный легкий крейсер. "Алмех Ванадий Консьюминг" прибыл на поле боя во всей своей убогой фронтирской красе. Похоже, это был полный состав их флота.
"Что за гнусная пародия на космические баталии намечается?"
— Эти по графику, — буркнула я, чувствуя, как на место боли в голову входит сладкая пустота. — А конкуренты запаздывают. Засада их вон как нервничает.
Приглушенная каша радиоперехвата кипела беспокойными обсуждениями пополам с отборной руганью. Кто-то тонко крыл соратников по-сцинтиански, и я зябко повела плечами при звуках этой речи. Ведь даже при моей работе раньше не приходилось видеть, как выжигают планету.
Знакомьтесь, это Синдзи, подумала я. Полетайте с ним и попадите в незабываемые приключения. Запасная задница должна быть в комплекте.
Я смотрела на профиль обормота, увлеченного экранами и данными радаров, и пыталась представить, каково там сейчас — в этой голове. Он ведь не дурак, он понимает, что целую планету уничтожили из-за него. Вернее, нет: он понимает, что целую планету уничтожили из-за того, о чем он даже не помнит.
"Да ну что ж это такое, а?!"
Быстро, смотреть на радары, не думать о посторонних вещах. И вообще, обормот, шел бы ты отсюда.
— Они давно д-должны быть на месте. Это странно.
Синдзи вывел на экраны данные о еще нескольких секторах, откуда могли выскочить противники — там тоже было пусто. У меня в голове натурально тикали часы — старые такие, как в фильмах. Их стрелки томительно медленно двигались вперед, описывая круги, и стук становился все туже, все натужнее и тяжелее.
Молчал Синдзи, не шевелясь, молчала я, и что-то было потерянно-извращенное в том, что при этом всем молчал еще и космос. Даже ругательные переговоры засадной команды притихли.
А потом меня вдобавок еще и скрутило.
За этим экраном — около семи сантиметров изоляционного биопласта, потом слой радиокомпозита, потом... Я сцепила зубы: "Ну почему сейчас? Почему не чуть позже? Почему не вчера?" Увы, у меня было много вопросов к звездной болезни, а у нее ко мне — один.
"Выдержишшшшшшшь?"
Я могу сейчас провалиться в синхронизацию, могу действовать, могу пройти стамина-тест или тест ай-кью, но, черт побери, я не могу удержать в узде свой чертов страх перед громадой ничто, которая начинается сразу за почти неразличимой обшивкой.
— А-аска?
Нет-нет-нет, это ты не вовремя придумал, Синдзи. Давай потом выясним, что со мной, хорошо?
— Давай, иди. Я подежурю сама.
Я отвернулась к экранам и поморщилась: моим голосом сейчас можно ошкуривать окислившиеся контакты. Ложемент слегка подался, когда обормот встал. Он помялся и неуверенно сказал:
— Если ты хочешь, я м-могу...
"Да ты просто принц, мать твою".
— Нет.
— Я х-хотел сказать, что...
— Я сама проведу бой. Заткнись и наслаждайся.
"Нырнуть? Туда? Да ты шутишь!" — водоворот шепота в голове давил, раскачивал, и я чувствовала себя в маленьком десантном боте, как тогда, в атмосфере ТЕ54, где мы попали в плавучий шквал, и нас, младших послушников, трясло и перемешивало. Нас волокло прочь от цели почти тысячу километров, но мы об этом не думали, потому что были очень заняты: просто держали желудки и почки на месте.
Вот и сейчас маленькая рыжая Аска в моей голове всего-навсего пыталась остаться одним целым.
— Я в см-мысле, могу остаться и п-посидеть с тобой. М-молча.
Я нахмурилась и подняла взгляд. Синдзи виднелся как будто на другом конце черной шахты — маленький, мнущийся и какой-то в то же время решительный. Мой капитан снова протягивал мне руку.
И так не бывает, правда ведь? Ну ведь правда?
— Да ну еще чего придумаешь. Я справлюсь.
Ты, Аска, хитрая: хочешь и гордой быть, и к этому парню поближе. Жаль, механизма втягивания иголок у меня нет. Очень жаль.
— Я з-знаю, что справишься.
"Так что ж ты морочишь..." Мысль я не закончила: моя рука, сжатая добела в кулак, оказывается, лежала на сенсорной панели, которая уже давно отключилась, недовольная слишком сильным нажимом. И эту руку осторожно погладили — тихо и со смыслом.
"Ты справишься, но мне не все равно, как ты себя б-будешь при этом чувствовать".
Дверь рубки закрылась, и я смогла наконец выдохнуть.
— Спасибо, — сказала я в пустоту.
* * *
Пятый час ожидания заканчивался ничем. Я сыграла сама с собой в планеты, выиграла три раза, представила себе волнительный и глупый поцелуй с обормотом, потом — для разнообразия — как я просыпаюсь с ножом последней из Аянами в спине.
Это все было невообразимо глупо.
Глупее только факт пропажи целого флота, огромного по масштабам фронтира. В том, что он пропал, не сомневался уже никто. Рискуя быть обнаруженным, один каптайновский бриг связался с базой корпорации и выяснил две вещи: "а" — флот отбыл, "б" — связи с ним нет. И это просто поражало воображение, ведь флоты не исчезают: всегда есть спасательные капсулы, сбежавшие корабли, последние выкрики в подпространственный эфир. А вот так, чтобы целый флот бац — и исчез, не бывает.
Я пинала радарную консоль и думала. Первая возможная причина — волнения в изнанке. Так иногда бывает, и корабли пропадают независимо от мастерства и опыта пилота, но, опять же: из сорока с лишним посудин разного тоннажа должно выплыть несколько. Вторая причина — им надрали задницу третьи конкуренты. Например, при промежуточном выходе из изнанки подловили, когда можно чисто и быстро прожечь щиты. Третий вариант — какая-нибудь аномалия...
Черт, четвертый вариант — Господь Бог лично сжег грешников. Так можно до бесконечности гадать, и плохо то, что мы здесь зажаты и связью пользоваться нельзя: а вдруг эти лентяи просто опаздывают? Ну что такое, в конце концов, шесть лишних часов по меркам космоса?
Я вывесила старт дронов на пусковые ярлычки и давно уже поигрывала пальцами над этой панелью: каждый шаг маленьких металлических засранцев к спрятавшимся бригам уже просчитан. И свои действия я уже просчитала, и вражеские, и даже действия союзников — так, просто от скуки. И то, как я улыбнусь обормоту, когда все закончится...
"Блин-блин-блин. Вот тут мы ставим точку".
Следующий пинок по консоли получился куда сильнее, чем мне хотелось. Ну вот почему раньше всегда было все просто? Нравится парень — подходим, улыбаемся и через несколько часов запоминаем новое впечатление. Например: слабак. Или: ничего так, можно и свой номер ему оставить. Или... Тьфу.
Классная у тебя была жизнь, Аска. И вот только посмотри, на что ты ее променяла. На сомнения? И кстати, хороший вопрос: а чего это я по паре прикосновений возомнила, что вообще ему нравлюсь? Вопрос был туп, ответ лежал на поверхности, но настроение я себе изгадила знатно, даже безо всяких мыслей о пропавшем флоте.
Я нажала кнопку вызова и, проглотив имя капитана, объявила по громкой:
— Кто там свободен, подхватите вахту.
Спустя шесть пинков по радару дверь в рубку открылась, и вошел Каору.
— О, а тебя в космос не вышвырнули? — деланно удивилась я.
Нагиса криво улыбнулся и подошел ко мне:
— Нет. Почему-то.
— Ага, ну ясно. Побоялись, что ты постучишь в окошко к каптайновцам и нас сдашь.
Я встала и, сцепив руки над головой, потянулась: спине что-то было нехорошо. Наверное, все это время шевелились только мои мозги. Непорядок.
— Ты поесть? — спросил Каору, устраиваясь на мое место. "Сегоки" тут же намертво заблокировал половину экранов и функциональных панелей, обнаружив неавторизированного пилота.
— Да, я не завтракала, — сказала я, с удовольствием любуясь погрустневшим выражением лица бывшего штурмана.
— Ясно.
Ясно ему, сволочи.
— Ничего руками не трогай, все нужные экраны я тебе оставила. Вон там и там — наши. Вот это — плохиши. Если появится кто-то еще — зови меня по громкой. А, да. Еще вон эта глыба ползет на нас, ты подрули слегка с ее пути, но не больше сорока метров в секунду.
Нагиса кивнул и положил руки на рулевые панели.
— Приятного аппетита.
В дверях я махнула рукой:
— И тебе не подохнуть со скуки.
Хорошая машина — "Сегоки". Был бы ВИ не так мятежен — вообще цены б не сложить. В коридоре было так тихо, что я, кажется, слышала, как скребутся и попискивают в трюме дроны.
У кухонного комбайна тоже оказалось пусто. Майю, по идее, до сих пор не отпустила ее химия, Аянами, небось, в трюме. Синдзи, соответственно, там же. Я набрала тарелку пюре и каких-то "белковых вальцов" и принялась за эту штуковину прямо на месте. Пропавший флот меня интриговал — ужас как, но проснувшемуся аппетиту это не слишком вредило.
— Аска, у нас тут проблемы, — сообщил Каору по громкой.
Я понеслась по коридору, и только на полпути поняла, что тарелку и палочки так и не оставила. "А черт, доем на месте".
— Ну и что тут у тебя? Пятнадцати минут без мамочки не осилил?
— Вот сюда посмотри.
Я не сразу даже поняла, куда он показывает. В девственно чистом до того секторе показались скопища материи на несколько тысяч тонн, и это все вело слабую передачу в радиодиапазоне. Какие-то глыбы неправильной формы — сканер материалов отказывался определять, что это. Вроде, углерод. Вроде, кремний.
— Что за пакость? Откуда?
— Это корабли, Аска.
На видеолокаторе появилась наконец обработанная картинка, и ее содержимое выглядело поистине жутко: это были самые настоящие корабли-призраки. Древние, покрытые наростами выродившегося живого металла, с опухолями и коростой, — так бывает, когда умирает ВИ корабля, и обшивка размножается сама по себе. Десятки суден плыли по инерции, без двигателей, а значит — они не светились в матричном диапазоне, потому я и не признала в них кораблей.
Тяжелый крейсер шел двумя почти независимыми частями, его нос и корма держались вместе на какой-то паутине, а вокруг плыли с той же скоростью обломки — им, наверное, просто скучно было разлетаться.
Я металась взглядом от экрана к экрану, и на всех видела изуродованные временем и старостью бриги, корветы и фрегаты. На мониторе радиоперехвата выводились данные, но результирующие помехи искажали их так, как будто кашляющие старики целого дурдома пытались произнести свои имена. Причем все и разом.
— Мерзость, — с чувством произнес Нагиса. — Попробую расшифровать, что в этой передаче.
— Пробуй, — сказала я. — Подвинься.
Нагиса съехал по ложементу к панели обработки сигналов и принялся там копаться, а я активировала полный функционал и запустила пятерню в волосы: мне это все не нравилось.
— Здесь что-то не так, Каору.
— Хм?
— Здесь что-то охрененно не так. Смотри сюда.
Я отмасштабировала изображение: опухоли и наплывы органической брони, уродующие нос корабля, омертвели, в них уже не угадывалось той маслянистой жизни, которой сияет по-настоящему живой корабль. Белые брови удивленно поползли вверх, а значит, на Вердане штурманы изучали материаловедение.
