С другой стороны — брат русского государя был не намного лучше.
Здоровый, симпатичный, неглупый. Это большой плюс. Плюс и тот, что коли ему еще детей не даст Бог, царь обещал брата своего отпустить. Пусть Белла правит, а Ивиан (какие ж сложные у русских имена) будет при ней принцем-консортом.
Все остальное — сплошные минусы.
Даже если так прикинуть, где Португалия, а где Русь? Полгода ехать — да и плыть не меньше. К тому же плыть — через владения турок, а уж те своего не упустят.
Торговать — неудобно, воевать еще неудобнее, влиять на ребенка — можешь и не мечтать.
И как жить? Грустно...
С другой стороны, турецкое воинство общим числом сто двадцать тысяч человек — и набрали же где-то — мерным шагом двигалось к границам страны. И у Педру были сильные подозрения, что отсидеться в стороне не удастся. Если русские могут прийти на помощь — пусть придут, но отдавать им дочь?!
Нет уж!
Принцесса опасно больна!
Так и отпишем. Пусть сначала помогут, а уж как там их кинуть...
* * *
— Козел!
Алексей своих чувств и не скрывал, да и Ваня был не менее категоричен.
— Чтоб ему...
С учетом последних событий на политической арене картина получалась не совсем красивая. Мистер Тёкели слегка пококетничал, уверяя русского государя в своей готовности прогнуться. Даже сильно пококетничал.
Потому что здесь и сейчас перед Софьей лежали известия о передвижении турецких войск — и двигаться они могли только — ТОЛЬКО! — через Венгрию. А значит... лукавите, Имре? Ой, лукавите.
Софья размышляла.
— Нужен ли нам этот перебежчик?
— Без шакалов воняет, — огрызнулся Алексей. — Сонь, ты же понимаешь, что он сейчас будет балансировать между нами, Леопольдом и турками, пока кто-то не сорвется.
— А если он?
— поясни, — попросил Иван.
Напрасно Софья боялась, что муж начнет ограничивать ее свободу. Куда там! Хочешь сидеть до ночи с бумагами — сиди, дорогая. Хочешь мастерские — поехали, место посмотрим. Хочешь... что хочешь — то и сделаем. При этом подкаблучником Ваня не был, это-то она бы увидела. Просто ее любили — и позволяли, к громадному удовольствию и ее, и Алексея, заниматься тем, что женщине нравится.
Шипела, конечно, свекровь, но в Кремль ей бегать было некогда, а Софья и Ваня, переоборудовав для себя покои, наслаждались семейным уютом. Почти семейным.
— Чтобы начинать такую игру, надо быть очень самонадеянным. Серьезной поддержки у него нет, он сейчас либо пан — либо пропал. Победит Турция — он наместник в Венгрии, а там и кусок Австрии прихватит. Победит Леопольд — Имре таких люлей получит, что на лошади везти придется. А куда везти?
— Думаешь, к нам подастся?
— Или в Колонии. Но до нас ближе, и шансов больше. Вдруг да посочувствуем?
— Накормим, спать уложим, денег дадим, войсками поможем, — ухмыльнулся Алексей.
— Вы абсолютно правы, государь.
— Сонька, нарвешься...
Титулования в обычное время братец не переносил, за этим ему с избытком бояр хватало. Дай волю — всего патокой зальют. Софья это знала, но брата иногда провоцировала. Для проверки.
— Уже боюсь, — Софья получила легкий братский щелчок в лоб и ухмыльнулась. — Если сотрудничать с Тёкели — надо подумать, как его ухватить, чтобы не увернулся.
— За самое ценное не выйдет?
Софья отрицательно покачала головой.
— Никаким образом. Вот смотри — там сейчас война начнется. Мясорубка. Ты туда кого отдать хочешь? Манюню? Наталью? Кем рискнем?
Алексей покачал головой.
— Не справятся. Ни девочки не потянут, ни я. Не настолько я король, чтобы хладнокровно, сестру, на погибель...
— Именно. И малявки еще сопливы, и Имре... между прочим, обаятельный и привлекательный мужчина в самом расцвете сил. Кого бы мы ни послали — есть опасность... эээ...
— Да ладно, Сонь. Я понял, — Алексей махнул рукой. — Кто кем там вертеть будет — непонятно, а нам нужно накрепко.
— А вот накрепко и не выйдет. Жены нет, детей нет, родителей нет, зацепить его нечем... а если компромат искать — все равно ведь сорвется.
— И нужен ли нам такой ненадежный союзник?
— А что, есть выбор? — Иван иллюзий не питал, работать иногда приходится с такой дрянью...
Ни выбора, ни лишних денег в казне не было. В немалую копеечку влетали посольства, стройки, производства и наука. Впрочем, Софья денег на это не жалела, прекрасно понимая, что все в стране останется.
Но здесь и сейчас она могла предложить альтернативу.
— Недавно умер Ференц Ракоци.
— Ракоци?
— Да. Это старинный род, между прочим, их владения — чуть ли не восьмая часть Венгрии. Чувствуете?
— Подробности?
— Боролся за независимость. Умер. Был женат на Илоне Зриньи. Оставил двоих детей. Дочь — и сына. Юлию и Ференца. И наш общий друг Леопольд тянет к детям свои когтистые лапки.
— А ты что предлагаешь?
— Списаться с их матерью. Она далеко не дура, уж поверьте мне, ребята.
— Ты хочешь предложить ей...
— Хочу. На что пойдет женщина, чтобы обеспечить престолонаследие для своего сына? Вы лично как думаете?
— Смотря какая женщина, — ухмыльнулся Ванечка. — Ты — да. А вот Любава...
— Я — тоже нет, — фыркнула Софья. — На то Алешка есть, пусть его дети с короной всю жизнь маются.
— Спасибо, сестренка.
— А наши будут за троном стоять. Поддержкой и опорой. И никак иначе.
Это Софья тоже подчеркивала при каждом возможном случае. Не нужна ей та корона. И даром не нать, и с доплатой не нать! Алешке ее — и все дела!
— Итак, Илона Зриньи, — Ваня поспешил разрушить торжественность момента.
— Или Елена. Очень умная женщина, очень хваткая, полагаю, она поймет свою выгоду.
— На таких условиях можно помочь и Имре Тёкели. Пусть работает. А в нужный момент просто подменить изрядно запачканного князя — на своего? Ты это имеешь в виду?
Софья, все это время глядящая в глаза Алексею, медленно опустила веки.
Именно так. Какой же ты вырос... братик.
* * *
Сулейман небрежным жестом отпустил наложницу и вытянулся на кровати.
Да... скоро войско уйдет в поход. А он вздохнет с облегчением. Все-таки янычары, это...
С одной стороны — они великолепные воины, умные, сильные, хищные.
С другой — войску нужна война. Победоносная. Мехмед проиграл — и где он теперь? Если Сулейман проиграет — он точно узнает, куда попадают после смерти султаны.
А ведь ему тоже придется идти в поход.
Придется переносить тяготы и лишения походной жизни, придется вести войска... страшновато. Что ж, пока есть время — он будет наслаждаться всем предложенным, от гарема, до роскошной одежды. Почему бы нет?
В походе такого уже не будет.
Крохотное облегчение Сулейман чувствовал при мысли о Гуссейн-паше.
Кёпрюлю Амджазаде Хаджи Гуссейн-паша не так давно стал великим визирем, но уже успел зарекомендовать себя, как умный и осторожный человек. И сам на рожон не полезет, и другим не даст — оно и к лучшему.
Вообще бы воевать не полезли, но положение было такое, что не одержав пару-тройку побед, султан мог легко расстаться с головой. И на кого нападать?
Русские?
Имело бы место. Но... что они пока получат, разнеся Крым вдребезги и пополам?
Русские там даже обосноваться не успели! Ни рабынь там не будет, ни богатой добычи. А вот зубы у казаков очень острые. К тому же...
Неудачное это место — Крым. Для боевых действий — неудачное. Султан отлично понимал, что захватить полуостров он сможет, а вот удержать — нет. Да и не совсем то ему было нужно.
Татар почти нет, кто там будет жить? Кто будет служить заслоном между ним и русскими?
Нет, это не то.
А вот показать зубы дряхлеющей Европе...
Стоило, еще как стоило. Провоцировали — получите!
Сулейман в любом случае собирался остаться в выигрыше. Избавиться в походе от части крикунов, а уж потом, медленно, не спеша, реформировать армию, флот, разобраться со взяточничеством... да много было планов.
Скоро, очень скоро сто двадцать тысяч воинов выдвинутся в поход.
Через Белград — на Дьер и Вену.
* * *
Император всея Римской Империи, Леопольд Первый писал письмо. Скользило перо по дорогому пергаменту, не по бумаге. Хотя и стоило бы...
Кому писать!
Этой твари, которая мутит венгров, подбивает их на беспорядки... этому Тёкели!
Да будь его, Леопольда, воля, болтался бы он в петле! И самое ему там место было бы!
Но не сейчас...
Не когда к границам его страны идет турецкое войско. Громадное! И... Леопольду было страшно. Он уже не вспоминал, что такое же, даже больше и страшнее, войско двигалось на Польшу — ну так ничего, отбились... но кого волнуют эти варвары?
Пусть только попробуют не прийти на помощь!
Негодяи...
Мужчина вежливо писал, что Священная Римская Империя, конечно, может признать суверенитет — и даже даровать Имре княжеский титул, но... пусть он подтвердит свою преданность — делом.
Например, первым встанет воевать с турками.
Не пропустит их через свои земли. В конце концов, Вашварский мир еще не окончился! Так что... подлость сие! И бесчестие падает не только на головы турок, но и на головы их пособников.
Того, что придется выполнять свои обещания, он не опасался. В политике, как в постели с проституткой, обещать — не значит жениться.
Союзные войска еще не пришли, так что Леопольд хватался за соломинку — и отчетливо понимал, что могут ведь и не успеть.
И вряд ли его что-то спасет.
Германские княжества?
Венеция?
Он писал всем — и отчетливо понимал, что может, еще как может проиграть. А в политике проигрыш не прощается.
* * *
— Ежи!
— Ян!
Ясновельможные паны крепко обнялись, не обращая внимания на разницу в состояниях. Подумаешь — один чуть ли не богаче короля, а второй вынужден жить на Руси, потому что дома ему сейчас будет... тяжко. Главное — воинская дружба, а она их соединила накрепко узами симпатии и взаимного доверия.
— Как дела, друже?
— Пока не жалуюсь, — Ян усмехнулся. — Мы с Еленой недавно повенчались.
— Да что ты! Радость-то какая...
— Только это втайне. В королевской часовне, свидетелями их величества были... Елена непраздна.
— Ян, так это ж замечательно!
— То верно, да мы на войну уходим. Случись со мной что — она пани Собесской останется, не русской девкой. Сам понимаешь.
— Шипят наши гады...
— Шипят.
Ян поморщился, что не укрылось от взгляда Ежи.
— И у меня Бася тож... второго ждем.
— Ну, поздравляю! Как только ты решился ее оставить...
— Она сейчас в Дьяково, не в Кремле. А там царевна Анна всем нынче заправляет. Царевна Софья теперь рядом с братом днюет и ночует, тяжко государю. А вот другие царевны поразъехались. Царевна Анна в Дьяково, царевна Татьяна в Крыму с мужем...
— Вот уж где дело невиданное! Царевна, да простой казак, чуть ли не вор...
— Э, нет. Род Разиных — тоже древний. Да и то сказать — необычно уж то было, что царевны замуж повыходили. А коли дала та стена трещину, так уж и не важно, речная ли вода льется, озерная ли... все одно пить можно. Что Ордин-Нащокин, что Разин многое для Руси сделали. Вот и награду получили по заслугам.
— Да...
— Но и тебе ж грех жаловаться? Государь тебя не обижает, вести доходят...
— Скромничать не стану. И верно, войско на мне, границы, крепости ставим, Иероним тебе приветы передает...
— Лянцкоронский? Как он там?
— В Каменце комендантствует. Говорит, краше прежнего город отстроили. Не жалеешь, что уехать пришлось?
— С Басей? Да хоть небо на землю падай! Никогда не пожалею! Без нее дышать нечем, да и незачем!
— Да... сейчас я тебя понимаю. Знаешь, я бы тоже с Еленой уехал куда-нибудь... да нельзя. Сына надо растить, врагов воевать...
— Панов приструнять.
— Разбойников гонять...
Мужчины переглянулись и весело расхохотались, отлично понимая, что иногда грань между этими двумя весьма условна. Отсмеявшись, Ежи стал серьезным.
— Я тебе привел двадцать тысяч войска. Бери и владей.
— У тебя двадцать, да у меня пятнадцать...
— А турок?
— Сто двадцать. Тысяч. Две тысячи пушек, почти сорок тысяч лошадей, десять тысяч слонов, по пятнадцать тысяч волов и мулов...
— Справимся, — Ежи и не сомневался. И не таких видали, а и тех бивали, как говорят на Руси.
— Должны. Обязаны. С тобой государь говорил?
Ежи чуть опустил ресницы.
Говорил. Да еще как говорил.
— Нам нужна не просто победа. Нам нужно...
— Да. Хотя добиться этого будет втрое тяжелее. Победить бы куда как проще было...
Ежи кивнул. Проще, да вот — надобно государям иное. А значит — сделаем! Воину не обязательно быть хорошим политиком, но коли уж ты войска водишь — должен уметь многое. В том числе и понимать, к чему приведет тебя победа или поражение.
О чем промолчали мужчины?
О том, что победа-то не нужна была ни Руси, ни Польше.
К чему?
Пока турки с австрийцами сцепились, русские могут получше укрепиться и задержаться в Крыму. А поляки могут оттяпать себе хоро-оший такой кусок земель, и что важно, удержать их. Не одни, так вторые за помощь расплатятся. Или контрибуцией отдадут.
Война должна пойти взатяг.
Леопольду сие невыгодно?
А кто он, Леопольд? Сват, брат? С ним детей не крестить, Бог миловал. А от тирании Габсбургов половина Европы стонет. Там, Бог даст, и французы помогут. Только вот Леопольду — или Сулейману?
Европа медленно превращалась в кипящий котел, и паны готовы были поспособствовать. Опять же, к своей выгоде.
Между прочим, где война — там трофеи. Где трофеи — там бунтов поменее, а в Польше это важно.
Хоть и любят там Михайлу, хоть и гордятся, а все одно, спесивых дураков не перевести. Вот и пусть они хоть все на войне полягут.
Дурак с возу — волки сдохли!
* * *
— Вот ведь наглость!
— Лешенька, это папа. То есть — самый мощный человечище всея Европы. Глыба, я бы сказала.
Софью ситуация откровенно забавляла, а мальчишки злились.
— Да будь он хоть папой, хоть мамой! Каз-зел!
Софья умилилась интонации, с которой Иван произнес это слово. Вот уж стоит ли ужасаться, или смеяться, но кое-какие привычки вылезли здесь. Из двадцать первого века вылезли.
Но ведь и правда — козел!
Его святейшество непорочное, папа римский Иннокентий, порядковым номером одиннадцатый, потерял и рамки, и совесть. Хотя вроде бы и папой стал совсем недавно?
И что обидно-то — мужик неплохой.
Суровый, серьезный, разогнавший всяких родственничков и знакомых, прихлебателей и лизоблюдов. И начавший постепенно закручивать гайки для кардиналов.
Софья одобряла эту его инициативу. А вот другую...
Кеша, в миру вообще Бенедикт Одескальки, еще до своего избрания конфликтовал с Людовиком Французским. И сейчас Король-Солнце пошатывал под ним трон.
Ой, пошатывал.
Подумаешь — папа. Да у нас французские короли таких вертели, как хотели. И не раз вертели!
Ты его отлучишь, а он с войском в гости — и копьем к пузу в качестве аргумента. Случалось, знаете ли. А то, что пару-тройку сотен лет тому назад, так это неважно. Старые традиции — хорошая штука! Всегда вспомнить можно.
