— Неважно. Таки лавирует между Ивой и Конохой, мы предоставим им защиту и укрытие. Дейдара, ты, как бывший ученик Ооноки, поможешь Сасори провести переговоры в Иве относительно статуса Такигакуре. Сасори — отправляйся сразу после окончания миссии в Суне.

— Какова наша позиция? — спросил Сасори.

— Скидки Иве на наши услуги, неявное признание их влияния в Таки. Официально деревня будет сама по себе, но заправлять из-за кулис будем мы. Сообщи Ооноки о союзе Ханзо и Конохи, пусть сам додумаемся, что наша организация в Водопаде станет отличным противовесом, — посоветовал Пэйн. — Все это отодвинет выполнение плана на несколько месяцев, но зато под прикрытием Ивы нам уж точно никто не помешает. И приятный бонус, в Водопаде живет джинчурики Семихвостого. После окончания переговоров с Ооноки и старейшинами Таки, джинчурики можно будет аккуратно изъять, а биджу извлечь, не вызвав переполоха в других странах и деревнях. Учитывайте все это в своих словах и действиях. На этом все, Сасори, Какудзу, Итачи, с вами я свяжусь потом, отдельно.

— Хай, — вяло отозвались Акацуки, отключаясь один за другим.

— Может, стоит заняться Конохой? — спросила Конан, когда все отключились.

— Потом. Одно дело, если мы, Акацуки, нападем на Великую деревню, и другое, когда это сделает Камень. Пусть Ооноки поработает нам щитом, в конце концов, он нам столько денег недоплатил за миссии, что это будет только справедливо.

Конан только слабо улыбнулась в ответ на это заявление Пэйна.

Глава 17

14 февраля 78 года. Коноха, страна Огня.

Госпиталь.

— Это называется день святого Валентина, влюбленные дарят друг другу подарки и открытки в форме сердечка, так называемые "валентинки", — объясняю Шизуне.

Рядом слушают две ученицы, Сакура и Карин, глаза которых по мере объяснений приобретают мечтательное, затуманенное выражение. Мне же почему-то вспоминается Хогвартс, второй курс, и то, как Локхарт гномов купидонами наряжал. Да ладно, кого я обманываю, при виде розовой Сакуры и красной Карин мне вспоминается блондинка Луна, ведь примерно того же возраста, и лицо такое, вечно мечтательное. Но, в отличие от Луны, местные не безумны и строят вполне конкретные планы.

— Я подарю такую валентинку Саске, когда он вернется! — заявляет Сакура, сложив руки перед собой.

— А я сразу подарю вам, семпай, сенсей, — Карин совершает два поклона и разворачивается, чтобы убежать.

— Стоять! — быстро командует Шизуне.

Пауза, девчонки делают обиженные лица, мол, как так?

Тихо хихикаю в сторонке, сейчас Шизуне устроит разгон, и тогда можно будет переходить к секретной части, ради которой и затеян разговор. Это ведь только со стороны и в домашней обстановке Шизуне — обаяшка-скромница в черном кимоно и с ласковой улыбкой. На работе Шизуне на работе, то есть суровый и требовательный начальник, ибо "краткосрочные командирские курсы" пошли ей впрок. Де-факто сейчас Шизуне возглавляет госпиталь, а Цунаде просто эпизодически приходит, проводит сложные операции, обычно совмещая их с лекциями для самых сильных ирьенинов. Ну и то, что Цунаде подобрала себе двух помощников, тоже влияет, Шизуне уже не приклеенный хвостик возле наставницы, а сама себе начальственная единица.

Строгая и прекрасная в простоте своей суровости.

— Так, начнем с тебя, Сакура, — решает Шизуне. — Какой еще Саске? Что тебе сказала, Цунаде-сама?

— Бурбурбур, — заливается краской Сакура.

— Громко и внятно!

— Что Учиха Саске добровольно покинул Коноху, и поэтому сам не вернется, Шизуне-сенсей! — рапортует Сакура как на плацу, даже вытягивается. — Но я считаю, что это Орочимару задурил ему голову, надо просто найти Саске и поговорить, и тогда он одумается и вернется.

К концу тирады голос Сакуры падает, и сама она скукоживается. Шизуне стоит "руки в боки" и хмурится.

— Вы против нашей любви! — отчаянным голосом выкрикивает Сакура. — Вы ей завидуете!

После чего, хлюпнув носом, срывается с места и убегает, что-то там размазывая по лицу.

— Теперь ты, Карин! — переводит грозный взгляд Шизуне.

— Я все поняла, простите меня, — кланяется в пояс Карин. — Никаких подарков, Шизуне-сенсей! Никаких подарков, Гермиона-семпай! Извините! Извините! Разрешите пойти заняться грязной работой! Извините! Разрешите мысленно подарить вам подарки! Извините! Я буду работать всю ночь!

И с каждым предложение кланяется, в ритуальной позе.

Руки вытянуты вдоль, голова-шея-торс образуют прямую линию, сгибается туловище только в поясе, остальное все прямое, включая руки — ноги. "Поклон вины и извинения", что-то вроде такого, в местной системе жестов. Правда, в исполнении тринадцатилетней девочки с красными волосами выглядит смешно и умильно, даже Шизуне немного оттаивает.

— Разрешаю! — командует. — Грязные пробирки, полы и утки ждут тебя!

— Спасибо, сенсей, извините, сенсей! — Карин еще раз кланяется и убегает.

— Утки? Разве в госпитале есть настолько тяжело больные?

— Нет, конечно, — хихикает Шизуне, — Цунаде-сама свое дело знает! Но, как видишь, труд благотворно влияет на этих двух непосед, правда с Сакурой тяжелее. Формально она ученица Цунаде-сама, да и слишком долго обожала Саске, чтобы просто так выкинуть его из головы.

Шизуне вздыхает и машет рукой. Оглядываюсь, коридор госпиталя пуст, все попрятались от грозной Шизуне.

— Ты только на меня не сердись, — развожу руками.

— Ладно уж, давай свой подарок, — и смотрит с этакой хитрецой, мол, вижу, вижу тебя насквозь!

С поклоном подаю ей коробочку, лучшая оберточная бумага, три хитрых бантика, все дела.

— Ой, какая прелесть! — Шизуне восхищенно рассматривает медальон "сердечко" на шнурке.

— Открой, — улыбка расползается куда-то за пределы лица.

Шизуне удивлена, растрогана, смахивает слезу. В медальоне изображение Цунаде и надпись по контуру "на память ученице". Неделю ваял, со всем усердием и пыхтением, как из страны Снега вернулся, так сразу и засел за работу, благо сама Цунаде поддержала и выделила фотографию.

— Это еще не все, погоди.

Подхожу и надеваю на Шизуне медальон, шепчу на ухо.

— Носи его, не снимая. Если оборвать веревочку или повредить медальон, тебя сразу перебросит в наш дом, в защищенное убежище.

Есть у нас и такое, под домом. Печати, барьеры, дополнительная заколдовка магией, в нем можно даже нападение биджу пересидеть, при желании. Автономный бункер на случай ядерной войны, проще говоря.

— С праздником, онэ-сан, — отступаю и кланяюсь. — Пусть тебе никогда не пригодится мой подарок.

Онэ-сан — это "старшая сестра", хотя обращение и не подразумевает обязательное кровное родство.

— Спасибо, имо-то, — кланяется в ответ Шизуне.

А вот "имо-то", как раз означает родную младшую сестру, мда. Шизуне не говорит о подарке в ответ, и это дополнительно радует. Мы дорожим друг другом и делаем подарки по велению души, а не потому, что "так положено" или по формальному принципу "подарок за подарок".

И вдвойне радует, что Шизуне это тоже понимает.

Февраль-март 78 года. Коноха, страна Огня

Только сходив на миссию, понимаешь, насколько хороша привычная, размеренная жизнь. Дни мелькают один за другим, спокойные, обыкновенные, похожие друг на друга и тем вдвойне приятные. Глубокое погружение в бесплодные попытки магфуина на миссии и последующее отстранение приносят свои плоды. Внезапно понимаю, что вообще уже ничего не понимаю, и надо начинать все сначала.

Охохо, тяжело изобретать новое, вон и шиноби на эти грабли наступили.

Не знаю, где они взяли образцы для производства современной мне техники, но вот работоспособность оной обеспечивают при помощи чакры и печатей. Поэтому оно все такое дорогое и редкое, но все равно. Разобрались же, скопировали технику, сумели заставить работать на чакре, чудеса, да и только.

Мне бы тоже маленькое чудо не помешало, но, увы, зашел в тупик и никак из него не выберусь.

19 марта 78 года. Коноха, страна Огня.

Прогуливаюсь по восстановленным после нападения Шукаку районам, оценивая новый дизайн. Стена на заднем фоне, что называется, радует белизной камней, да и районы перепланированы. Хмм, а неплохо перепланированы, надо заметить. Дома от стен отодвинуты, разбит парк и озерцо в нем, вместо хаотичной застройки ровный квартал трехэтажных домов, и улицу расширена, а вон детские площадки. Молодцы, молодцы, видно, что восстанавливали на совесть, желая сделать Коноху лучше, красивее, безопаснее и удобнее.

— Смотри, смотри, вон он, на крыше! — жаркий девичий шепот за спиной.

— Ой, какой красавчик! — с томным придыханием второй голос.

— Интересно, куда это он? — третий голос, не менее девичий и не менее томный.

Смотрю вверх, ибо кто за спиной и так понятно.

Обычные три девочки-подростка, фанатеющие от кого-то, сейчас узнаем от кого. Ага, знакомые все бровастые такие лица. Рок Ли, собственной персоной, идет по крышам домов на руках, видимо очередная зубодробительная тренировка. И не просто идет на руках, еще и подпрыгивает, делает хлопок, и продолжает путь, а промежутки между домами перепрыгивает, легко и непринужденно.

— Интересно, а он с принцессой только целовался? — и такие смешки, смущенные.

— Ой! Какие у него сильные руки!

— И костюм такой стильный... обтягивающий!

Мне же невольно хочется заржать в голос, ибо фанатки они и есть фанатки: в кумире им кажется прекрасным все, даже то, над чем другие смеются. Или смеялись, не знаю, как с этим сейчас обстоят дела. То есть, раньше над Ли точно смеялись, из-за отсутствия ниндзюцу и гендзюцу, из-за костюма, из-за огромных бровей, из-за подражания учителю, Майто Гаю, но сейчас обстоятельства переменились. Фильм "Принцесса Фуун: Радужный Трон" покоряет страны, кинотеатры и сердца юных девочек. Рок Ли — звезда экрана, герой, спасающий принцессу, не говоря уже о страстном поцелуе, который не стали вырезать.

Правда, мало кто знает, что ускоренный выход фильма на экраны проплачен Конохой.

Пиар-ход сокрушительной силы, ибо в кадрах настоящие шиноби, хитайате Листа, и они помогают бескорыстно настоящей принцессе. То есть теперь уже Даймё, как доносит разведка. Одновременно с занятием трона, Казахана Коюки переименовала страну, отражая тем самым изменившиеся после запуска теплогенератора обстоятельства.

Страна Снега теперь официально страна Весны, не больше и не меньше.

— Интересно, есть ли у него девушка? — продолжаются терзания за спиной.

— Бака! Сама принцесса Юки по нему вздыхает!

— Принцесса же далеко, — неуверенное возражение, — может, познакомимся с ним поближе?

От таких разговоров меня, как Карлсона, распирает желание "немного пошалить". Взлетаю.

— Привет, Ли!

— Добрый день, Гермиона-сан! — через силу отвечает ученик Гая.

Он уже красный, запыхавшийся, прыжки не такие размашистые, но упорно продолжает тренировку.

— Тут девушки внизу хотят с тобой познакомиться поближе, — сообщаю небрежно.

Рука предательски соскальзывает по черепице и Ли катится к краю крыши.

— Они думают, что ты красавчик и хотят с тобой поцеловаться! — сообщаю вслед.

Coup d'grace выходит знатный, глаза и рот Ли раскрываются, как блюдца, и он улетает с крыши, даже не делая попыток задержаться. Подлетая к краю, слышу снизу восторженный визг, переходящий в ультразвук.

— Ли-сама!

— Ааа! Он коснулся меня!

— Дайте нам автограф, вы наш кумир!

— Во имя силы Юности я должен продолжить тренировку!! — пафос в словах Ли сотрясает округу.

Он взмывает над домами и приземляется на крышу. Хе-хе, на щеке смазанный след, что значит, девчонки времени зря не теряли. На левом рукаве вон тоже след, чернила или что-то такое.

— Гермиона-сан, спасибо вам! — кланяется Ли. — Вы указали мне на ошибку, я был недостаточно сосредоточен на тренировке! Теперь я сделаю еще две тысячи прыжков на руках, чтобы исправить эту ошибку!

— Как тебе слава, Ли? Легко живется с ней? — невольно улыбаюсь, зараженный энтузиазмом Рока.

— Гай-сенсей сказал, что так нужно! Нельзя сдерживать силу Юности!

После чего он делает сальто на месте, снова оказываясь вниз головой, и говорит.

— Прошу прощения, Гермиона-сан! Никакая слава не сможет отвлечь меня от тренировок!

Прыжки по крыше продолжаются, звуки хлопков смешиваются с повизгиванием снизу. Задумчиво смотрю вслед удаляющемуся Ли, невольно вспоминая Тен-Тен, советы и страдания. Так вдуматься, она должна была бы летать вокруг Ли, отгоняя поклонниц сенбонами и кунаями. Или у них все наладилось, и теперь Ли во всех смыслах не сдерживает силу Юности?

Хотя нет, вряд ли в девятой команде что-то изменилось.

Подросток — фанатик тренировок, пробившийся в финал экзамена на чунина на одном тайдзюцу, такое невозможно без упертости, сродни той, что являл Наруто. Соответственно, такая упертость — она во всем, и следовательно Рок Ли хранит верность прекрасному розовому образу Сакуры, наперекор всему. Ни Тен-Тен, ни армия поклонниц, ни здравый смысл не отвратят его от поклонения Вишенке и действий во славу Ее. Единственный слабый шанс есть у Майто Гая, если тот на правах учителя заявит, что Ли должен, скажем, жениться на Тен-Тен, иначе не быть ему шиноби

Слабый, потому что Ли в ответ крикнет: "Гай-сенсей, во имя силы Юности, я стану шиноби и без женитьбы!"

После чего Гай прослезится, скажет что-то пафосное и они убегут в закат тренироваться. Смешно, да. С другой стороны, когда ты можешь только тайдзюцу, без пафоса и упертости наверх в мире шиноби не выбиться. Без запредельной дозы пафоса и упертости, умения терпеть и рваться к Цели, несмотря ни на что.

Майто Гай тому пример. Будь у него чакра, был бы кандидатом в Хокаге, однозначно.

Интересно, как Сакура отнесется к идее заменить Саске на Ли? Нет, пожалуй, не стоит даже предлагать.

15 апреля 78 года. Коноха, страна Огня.

Шизуне ловко захватывает палочками кусочки разваренных овощей и медленно смакует. Пафосный ресторан "Якинику" изнутри внезапно оказывается весьма уютным местечком. Поглощаю жареные на решетке кусочки мяса, с пылу, с жару, запивая зеленым чаем с добавками трав. Мясо — отличное, а вот зеленый чай так себе. Чересчур травянистый и слабый, да еще и положено пить его без сахара. Считается, что такой чай помогает организму, оптимизирует работу головы, но как по мне, так обычный невкусный отвар.

Мы сидим в отдельной комнатке — кабинке, нас разделяет низкий столик, заставленный едой и напитками.

— Надо было раньше выбраться, — говорю Шизуне. — Тихо и спокойно-то как!

Цены, конечно, кусаются, гораздо выше средних по Конохе. Что поделаешь, статусное местечко. С тех пор как самые могучие кланы Конохи негласно выбрали "Якинику" местом встреч, дела у ресторана идут лучше некуда. Глядя на клановых, и остальные шиноби подтягиваются, мол, чем мы хуже? И обычные люди не отказывают себе в удовольствии, ибо цены ценами, а еда в "Якинику" качественная. Мясо просто тает во рту, и специи просто блеск, разжигают и обостряют вкус.