Чистая правда, да. Хотел бы я Обливиэйтом по собственной голове пройтись, убрать терзающие воспоминания. Неожиданно приходит мысль: хорошо ведь, что воспоминания прежней хозяйки тела отсутствуют, а то еще бы и ими терзался, в дополнение имеющемуся массиву.

Шизуне неожиданно охает, садится вплотную, обнимает, целует в глаза и шепчет.

— Не вини себя! Я верю, что ты сделала все, что смогла!

И опять крепко обнимает.

— Задушишь, — пищу, пытаясь вырваться.

— Ой!

Не знаю уж, чего там себе Шизуне опять придумала, но глаза у нее реально на мокром месте. И в них, и на лице убойная смесь сострадания, жалости, желания помочь и укрыть собой от всех напастей.

— Все в порядке, спокойно, лучше вернемся к тому, с чего начался разговор.

— Да, Карин, — моргает Шизуне. — Еще в башне в Лесу Смерти разговор шел о том, что ее завербуют, и что она будет работать на Коноху, помнишь?

Моргаю в ответ.

— Теперь вспомнила, да, — чешу в затылке. — Как-то вылетело из головы.

— Тогда еще раз подумай над проблемой Карин, — советует Шизуне.

Она сдвигается в угол дивана, подгибает под себя ноги и смотрит с этакой надеждой, мол, давай, ты сможешь!

— Да, пожалуй, это снимает проблему, — сообщаю, подумав. — Раз она все это время работала на Корень, то ладно, пускай так все и остается.

— Цунаде-сама все грозится распустить Корень, а то и слить их с АНБУ, как раз из-за таких вот операций, как ты говоришь, тайком и за спиной у своих же.

Пожимаю плечами. Достаточно представить, что Корень — это служба СБ (пр. собственная безопасность, также часто употребляется "внутренняя безопасность"), а к Данзо применить матрицу "главного по безопасности", как многое становится понятно. Это не значит, что он и его шайка внезапно становятся милыми и пушистыми, скорее наоборот. С безопасниками тяжело, юмора они не понимают, страдают буквоедством, вечно тебя в чем-то подозревают и так и норовят вступить в интимные сношения с мозгом через ухо.

Но при этом делают тяжелую и нужную работу, так что мотивы Данзо вполне понятны.

— Да нет, теперь все в порядке, — отмахиваюсь.

— Точно? — переспрашивает Шизуне.

— Да, да, все нормально, инцидент исчерпан, спасибо, — подмигиваю. — Лучше расскажи что-нибудь веселое, из жизни деревни, а то две недели на миссии, сама понимаешь.

— Дом Рока Ли подвергся нападению группы неустановленных девушек, — тут же отвечает Шизуне с предельно невозмутимым лицом. — Часть одежды Ли и все его трусы были похищены. Похитительницы оставили на месте преступления многочисленные отпечатки губ и надписи вида "Спаси, Зеленый рыцарь, я твоя принцесса!" К счастью, сам Ли вместе с командой находился на миссии в стране Чая, иначе пришлось бы еще заводить дело о тяжком членовредительстве.

Тут не выдерживаю и ржу, захлебываясь смехом, а Шизуне ко мне присоединяется.

20 мая 78 года. Кумогакуре, страна Молний.

Мабуи, невысокая, хрупкая девушка, на контрасте с Райкаге смотрелась еще более хрупкой и маленькой. Четвертый Райкаге Эй, со своим более чем двухметровым ростом, могучими плечами и мышцами, скалой нависал над Мабуи и спрашивал.

— Что случилось?

— Прислали сообщение из Киригакуре, — ответила секретарь Райкаге. — Приглашение принять участие в экзамене на чунина в июле, подписано лично Пятой Мизукаге, Теруми Мэй.

— Туман? — прорычал Райкаге.

Из-за небольшого дефекта дикции и произнесения слов "в нос", казалось, что Райкаге рычит, и на неподготовленных людей и шиноби это производило неизгладимое впечатление. Правда, маленькие усики под носом снижали накал страха перед Райкаге, нелепостью своего вида, но все равно, Райкаге оставался внушающ и пугающ.

— Да, Райкаге-сама, — кивнула Мабуи. — Туман.

— Рхгрхм, — задумчиво выдал Райкаге, садясь и откидываясь на спинку дивана. — Письмо.

Мабуи подала письмо от Теруми Мэй, Райкаге начал его читать, издавая звуки "рхм".

— Пригласи Самуи, — распорядился Райкаге, дочитав.

Самуи, помощница Райкаге, высокая блондинка, немногим ниже самого Райкаге, прибыла минуту спустя, так как находилась в соседнем помещении. Величиной груди она не уступала Цунаде, но при этом превосходила в росте и носила обтягивающие топики, впрочем, достаточно закрытые.

— Да, Райкаге? — поклонилась Самуи.

В разговоре она немного растягивала слова, и смотрела на всех лениво-томным взором. Из-за этого в Кумогакуре, Деревне скрытой в Облаках, многие думали, что Самуи помогает Райкаге в основном с выравниванием гормонального баланса прямо на рабочем месте.

— Будет экзамен на чунина в Кири, — пристукнул по столу Эй. — Это хорошая возможность посмотреть, как там дела в Тумане обстоят, пошла ли им впрок наша помощь. Оценить военную мощь деревни и послушать возможные предложения от Мизукаге, в преддверии грядущей бури.

— Да, Райкаге, — Самуи достала из глубин одежды блокнот и записывала.

— После нападения Песка на Лист началось нездоровое оживление в треугольнике: Песок — Камень — Лист, все-таки Коноха понесла слишком большой урон от выпущенного посреди деревни биджу, — рычал Райкаге. — Поэтому будет не лишним уточнить позицию Тумана заранее, до того, как что-то начнется.

— Да, Райкаге, — кивнула Самуи, покрывая страницы блокнота иероглифами.

— Еще на экзамен поедут ученики моего непутевого братца, — продолжал Эй, — и я хочу чтобы ты, Самуи, за ним присмотрела. За братом и его учениками, чтобы не устраивали ничего позорящего Облако. А то знаю я, при виде Мэй не постесняется завизжать "Сиииииськи!", а то еще и трогать полезет! Чтобы таких скандалов не было, чтобы он посреди Тумана свой рэп не танцевал, чтобы отнесся ответственно, ты за ним приглядишь.

— Да, Райкаге, — еще раз кивнула Самуи.

— С Би я сам сейчас поговорю и потом перед экзаменом повторю внушение, — сказал Райкаге, напрягая кулак. — Чтобы начинал готовить учеников прямо с сегодняшнего дня, не хватало еще повторения позора на экзамене четыре года назад. Мабуи подготовит списки генинов, которые отправятся на экзамен. С наставниками, конечно, но возглавлять делегацию будешь ты, Самуи, как моя левая рука.

— Да, Райкаге. Будут ли какие-то предложения от вас к Мизукаге для переговоров?

— Об этом я еще не думал, но время есть, подумаю, — ответил Райкаге. — Мабуи! Пусть найдут Киллера Би и пригласят сюда, разговор есть!

— Да, Райкаге-сама, — отозвалась Мабуи.

В ожидании брата, Киллера Би, джинчурики восьмихвостого, Райкаге достал из-под стола штангу и начал упражнение на бицепс. Самуи, поклонившись, вышла из кабинета, на ходу прикидывая, как будет проводить разведку в Киригакуре, Деревне скрытой в Тумане.

21 мая 78 года. Академия, Коноха, страна Огня.

— Сандайме-сама, а почему вы ушли с поста Хокаге? — пролепетала, отчаянно робея, девочка.

— Потому что надо уступать место молодым, я и без того вынужденно засиделся на посту Хокаге, — ответил Хирузен, сложив руки за спиной. — Дети приходят на смену родителям, ученики продолжают дело учителей, таков естественный ход вещей. Однажды ваше поколение примет эстафету и будет защищать Коноху, передавая Волю Огня своим детям и внукам, как я сейчас передаю ее вам.

— А что такое Воля Огня, Сандайме-сама, мы это еще не проходили, — сказал один из мальчиков.

— О Воле Огня рассказывают на втором году обучения, Дио, — заметил Ирука.

— Ничего страшного, все равно первый год уже почти закончен, — улыбнулся Хирузен. — Воля Огня — это решимость шиноби защищать свой дом, свою деревню, детей, родителей и друзей, не жалея собственной жизни. Пока в нас горит Воля Огня, завещанная нам Первым Хокаге, ни один враг не сможет сломить Коноху. Воля Огня, наша решимость защищает Коноху крепче и лучше любых стен!

Третий потянулся к трубке, вспомнил, что спрятал ее перед лекцией и вокруг дети.

— Хотя и стена, конечно же, не помешает, — добавил он с улыбкой.

Дети тоже заулыбались, обстановка немного разрядилась. Дети смущались Третьего, слишком уж тот был стар, известен и величественен. Потом это пройдет, когда дети увидят и поймут, что Третий такой же человек и шиноби, как их дедушки, но сейчас детей ослеплял титул Хокаге.

— Моя сегодняшняя лекция, на которую меня пригласил ваш учитель Ирука, — заговорил Хирузен, переходя к цели урока, — будет посвящена Академии, в которой вы учитесь. Первое здание Академии было построено на горе с головами Хокаге, с целью дальнейшего расширения и чтобы дети, обучаясь, видели перед собой Коноху. Деревню, которою им предстоит защищать, когда они вырастут.

Одна из девочек подняла руку, Третий остановился.

— Сандайме-сама, а вы тоже в ней обучались?

— Конечно, и вид из окна был просто замечательный, — кивнул Хирузен. — Правда карабкаться на стену было очень тяжело, и по вечерам, вместо игр, мы с друзьями вырубали в скале ступеньки лестницы.

Дети рассмеялись, представив уморительную картину.

— Затем грянула первая мировая война шиноби, и были приняты меры, чтобы максимально обезопасить территорию Академии. Здания перенесли вниз, Первый Хокаге лично возвел основную часть, в том числе и зал, где мы сейчас находимся.

Ученики начали озираться, пытаясь и зал, открывшийся им в новом свете, рассмотреть, и ничего из рассказа Третьего не упустить.

— С тех пор Академия так и находится рядом с резиденцией Хокаге и комплексом АНБУ. Программа обучения сильно изменилась с тех дней, когда я бегал по этим коридорам, стала лучше, насыщеннее. То, чему сейчас учат всех в Академии, раньше пряталось в кланах за семью барьерами и передавалось от отца к сыну в обстановке тайны.

— То есть мы будем знать больше, чем клановые шиноби, Сандайме-сама?

— Не больше, а шире, — ответил Третий. — Клановые способности и кеккей-генкай, дают превосходство, но они же и загоняют шиноби в узкие рамки. Клановый шиноби привязан к своим особенным техникам, каждая из которых имеет слабые места и уязвимости. В Академии же вам дают фундамент, основу, на которой вы, упорным трудом, всегда сможете возвести дом своего могущества. Клановые техники, повторяю, это и преимущество, и слабость шиноби, все зависит от того, насколько умело вы им пользуетесь.

— А кто важнее для Конохи, Сандайме-сама? — прозвучал еще один вопрос с места.

— Для Конохи важны все, — ласково ответил Третий. — Вы же помните, что я говорил о Воле Огня?

Дети закивали, мелко и часто.

— Воля Огня объединяет всех шиноби Конохи, ведет их и направляет. Когда вы поймете и ощутите Волю Огня, вспомните этот разговор и улыбнитесь. Потому что вы поймете, насколько неважно, клановый или бесклановый ваш товарищ, поймете главное, что вы — шиноби Конохи! Вы же здесь, в Академии, не делите друг друга на клановых и бесклановых, вот и во взрослой жизни так не делайте, — улыбнулся Третий.

— Спасибо, Хокаге-сама за интересную лекцию, — поднялся Ирука. — Урок окончен.

— Ааааа!! Спасибо, Сандайме-сама! — с радостным ревом дети соскочили и помчались во двор, поиграть на перемене.

— Ты же знаешь, Ирука, что я больше не Хокаге, — заметил Третий.

— Простите, но не могу же я называть вас "бывший Хокаге-сама", — поклонился Ирука.

— Да, пожалуй, — хохотнул Хирузен. — Хотел бы я все время посвящать Академии, учить детей, но, увы, дела, дела и еще раз дела. Постараюсь изменить расписание и заходить чаще.

Третий с сожалением распрощался с Ирукой. Парадоксы жизни: чтобы иметь возможность преподавать детям и не думать о войнах, Хирузену приходилось все свое время и силы отдавать Плану. Впрочем, сейчас он ни о чем таком не думал, а на ходу старательно набивал трубку, собираясь не спеша прогуляться по Конохе и покурить.

Глава 25

21 мая 78 года. Коноха, страна Огня.

Эпический бой "генины против полена", хоть и уступал по накалу основному сражению против Акацуки, но все же подвергся более детальному разбору. Способности Акацуки, участвовавших в основном бою, частично были известны, частично раскрылись в ходе боя, раз уж там внезапно оказались бывшие ученики Джирайи. Загадкой оставались куклы с риннеганом и черно-белое полено, о котором, как оказалось, никто и никогда раньше не слышал. Особое бурление известной субстанции у аналитиков Конохи вызывал проход полена внутрь барьера, окружавшего лагерь.

Считалось, что такое невозможно, но видимо полено об этом не знало.

Джирайя и Наруто отправились в новое путешествие, по городам и весям страны Огня и не только, чтобы вернуться через два месяца и принять участие в экзамене на чунина. Всех остальных, кто бился с черно-белым, сегодня собрали на еще одно заседание, с целью выяснения расширенных подробностей. Поговорили, без особого толка, так как все основное было сказано и написано, и сцежено в бутылочки воспоминаний сразу после миссии.

Но зато после заседания началось самое интересное.

С виноватым видом, потупив глазки, приближается Карин.

После миссии в Траву прошло уже больше недели, а она ни разу ко мне не подходила и даже не попадалась на глаза. После разговора с Шизуне гнев мой утих и пропал, но Карин выждала еще и вот, подходит после заседания, затянувшегося на несколько часов. В результате вместо возможной злости и топанья ногами, всего лишь лениво думаю, что, наверное, их в Корне учат азам психологии и умению правильно подходить к людям, в нужный момент в нужное время.

— Гермиона-семпай, — кланяется Карин, приблизившись.

— Я не твой семпай, — сообщаю спокойно.

Карин закусывает губу, показывая мелкие белые зубки, еще раз кланяется с виноватым видом.

— Ты пришла объясниться, что ж, давай, — добродушно сообщаю девчонке.

В самом деле, почему бы и не расставить точки над запятыми?

— Вы все равно мой семпай, — упрямо склоняет голову Карин, — потому что спасли меня и не дали пропасть! Все, что я делала — я делала, чтобы быть полезной вам! Чтобы быть рядом с вами и помогать! Чтобы иметь возможность спасти вас, если потребуется!

Невольно думаю, что в таком раскладе девочке пришлось пережить ряд весьма болезненных разочарований. Быть рядом — нельзя, живи отдельно, под надзором. Пользы — никакой, даже лечебная чакра внезапно не помогает. Спасать меня, так в Конохе хватает охраны, а на миссиях... хмм, да, все дело, получается в последней миссии? Раньше отсутствие пользы и совместного проживания не останавливало щенячьего энтузиазма Карин. Даже несмотря на мою слабую ответную реакцию, она набегала, радовалась, прыгала и так далее.