— Расскажите вкратце о жизни Наруто с момента рождения и до экзамена на чунина в прошлом году? Сам Наруто, конечно, рассказал мне все, как жил и что делал, но меня интересует еще и ваша точка зрения, учитель. Видимо, там что-то секретное?

— О том, что мои ответы может прочитать Наруто, ты, конечно же, не подумал, — ответил Третий.

Джирайя с виноватым видом развел руками. Хирузен вздохнул и заговорил размеренно.

— Как вы знаете, рождение Наруто сопровождалось весьма грозными событиями. Девятихвостый вырвался на свободу и разрушил половину Конохи, убив и ранив многих. Официально считается, что Четвертый Хокаге остановил Лиса ценой своей жизни, и так оно и было, но не все знают доподлинно, что случилось в ту ночь. Джинчурики Девятихвостого, Узумаки Кушина, удалилась в секретную пещеру за пределами Конохи, так как известно было, что в момент родов печать слабеет. Местность вокруг пещеры накрыли барьером, и была расставлена охрана из лучших шиноби АНБУ, а в самой пещере вместе с Кушиной и Минато находилась моя жена, Биваки, и один из капитанов АНБУ, Таджи.

Хирузен горестно вздохнул и пожевал трубку. Ученики ждали, и Третий продолжил.

— Неизвестно доподлинно, что там произошло, но моя жена и Таджи были убиты в пещере. Девятихвостый внезапно оказался посреди Конохи, и в глазах его отражался шаринган. В разгар сражения появился Четвертый и вывел Лиса из-под контроля носителя шарингана.

— Неужели, — подался вперед Джирайя.

— Нет, клан Учиха не делал этого, — покачал головой Хирузен. — Со времен Второго их клан находился под особым наблюдением, и в тот вечер все Учиха, потенциально способные контролировать Лиса, были на территории клана. Можно только гадать, кто контролировал Лиса, но факты таковы, что Четвертый сражался с этим неизвестным нам шиноби и не смог победить.

Джирайя издал озадаченный звук, Цунаде сдержалась, но тоже не смогла скрыть удивления.

— Мне вы такого раньше не рассказывали! — воскликнула Пятая.

— Значит, время пришло рассказать, — ответил Третий. — Было расследование. Мы нашли следы сражения. Можно только предполагать, что этот неизвестный проник в пещеру, и воспользовался моментом ослабления печати, чтобы подчинить себе Лиса и натравить его на Коноху. Да, да, вы знаете, кто использовал Лиса для этого в прошлом и имел шаринган, но он мертв. И тем не менее, версия, что это был Учиха Мадара, рассматривалась.

Перенесясь воспоминаниями в тот кровавый день тринадцать с половиной лет назад, Третий разволновался было, но быстро справился. Выпустил пару колечек дыма и продолжил под внимательными взглядами учеников.

— Предположительно, Четвертый сразился с ним и потом вернулся в Коноху, чтобы снять контроль с Лиса. Четвертый что-то понял в ходе этого боя, и перенес Девятихвостого за пределы деревни, где и применил Шики Фуджин, печать Бога Смерти. Кушина, несмотря на то, что находилась при смерти, сдерживала Лиса цепями чакры, а новым носителем стал их сын, Узумаки Наруто. Место запечатывания Четвертый огородил барьером, и мы могли только смотреть, не имея возможности вмешаться. Что именно понял Четвертый, и что там случилось, так и умерло вместе с ним, печать Бога Смерти убивает без возможности воскреснуть. Даже при помощи Эдо Тенсей, поэтому призвать и расспросить Четвертого не получилось бы в любом случае. Я рассказываю так подробно, потому что действия Четвертого повлияли на дальнейшие события.

Третий сделал паузу, собираясь с мыслями и спокойствием. Джирайя задумчиво кивал в такт рассказу, как будто соглашаясь с действиями Четвертого, своего ученика. Цунаде сидела, кусая губы.

— Четвертый ничего не делал без причины, и раз уж он запечатал Кьюби в собственного новорожденного сына, значит, считал, что это действительно необходимо, — продолжил Третий. — Его собственная жена была джинчурики, и уж кто-кто, а Минато точно знал, насколько это нелегко. Я много размышлял над этим моментом, пытаясь понять, чего же хотел добиться Четвертый.

— Я, кажется, догадываюсь, к какому выводу вы пришли, учитель, — внезапно мрачно сказал Джирайя. — Наруто неоднократно жаловался мне, как тяжело ему было в детстве от этой стены отчуждения и одиночества.

— Да, это была моя самая большая ошибка, — вздохнул Хирузен. — Стоило оставить все как есть, но мне хотелось помочь сыну Минато. Какую-то роль закон о молчании сыграл, конечно, но взамен информация распространилась. Родители просто не разрешали детям играть с Наруто, не объясняя причин, не так ли?

— Да, это очень угнетало Наруто и до сих пор гнетет, хотя и меньше, — ответил Джирайя.

Третий пожевал трубку, и, так как Джирайя не собирался продолжать, продолжил сам.

— Тем не менее, от моей ошибки цель не изменилась, Раз уж Наруто, по замыслу Четвертого, должен был сдерживать Лиса и не давать никому воспользоваться Кьюби, то и эту ошибку с законом можно было использовать, и она была использована. Ты же заметил, насколько Наруто упорен в достижении целей? Пусть он и не блещет талантами, но в его положении упорство и трудоспособность — то, что нужно, и эти качества в нем целенаправленно развивали, до Академии. По совокупности все это превратилось в сверхцель — добиться признания окружающих, чтобы к нему относились как к равному, чтобы с ним дружили и как финальный пункт — стать Хокаге. Кто из детей не мечтает стать Хокаге? (Саннины и Третий улыбнулись, потому что и сами мечтали о том же) Но у Наруто это стало одной из приоритетных целей, так как с Хокаге уж точно все дружат и все признают его.

— Учитель, так чего в конечном итоге вы хотели добиться от Наруто? — осторожно спросил Джирайя.

— Чтобы он стал полноценным джинчурики, тем, кто активно взаимодействует с биджу внутри него, работает в паре с хвостатым, — вздохнул Хирузен. — Таким, каким сейчас является джинчурики Восьмихвостого в Облаке. Истинный носитель, дружащий с зверем, и тогда Кьюби точно никто не смог бы использовать. Как уже говорил, таков мой вывод из размышлений о цели запечатывания Четвертым Лиса в своего сына. Жизнь джинчурики тяжела, и развиваемые упорство и трудоспособность должны были дать Наруто силы преодолеть ненависть Лиса, дать ему силы трудиться над задачей. Трудиться упорно и тяжело, не покладая рук, так как биджу — это биджу, особенно сильнейший из них.

— Неужели нельзя было поручить его кому-нибудь? — спросил Джирайя.

— Кому, например? — невесело усмехнулся Третий, отложив трубку. — Чтобы растить джинчурики, согласись, нужна немалая любовь к нему, не так ли? Не считая умения растить и воспитывать. Ты бы за такое взялся?

Джирайя почесал в затылке и развел руками.

— Вот видишь, с младенцем ты возиться не готов, как выяснилось, — сказал Третий. — Родители Наруто погибли, ты не взялся, да и вообще был далеко, кто еще? Отдать его в другую семью, но к кому? Многие согласились бы приютить у себя ребенка Четвертого, да вот незадача, никак нельзя было рассказывать, что Наруто — сын Минато. Слишком уж много врагов нажил Желтая Молния за свою жизнь. И о том, что Наруто — джинчурики, лучше было бы умолчать... эх, это была ошибка!

— Разве никто не связал воедино события той ночи? — спросила Цунаде.

— Для того, чтобы связать, требовалось либо обладать недюжинным умом, но Шикаку велел своим молчать, либо знать все события, и шиноби АНБУ тоже промолчали, по моему приказу, — ответил Третий. — Да и закон о Наруто был издан позже, спустя несколько лет. В яслях и детском саду он ничем не выделялся среди остальных детей — сирот, жертв атаки Лиса, и таким образом истина осталась вне внимания основной массы. Конечно, нашлись умники, что сразу догадались, и потом догадывались, но они молчали. Тому немало поспособствовали моя грозная репутация (Хирузен усмехнулся) и регулярные визиты к Наруто. Не спорю, у него выдалось суровое детство, но зато он научился ценить внимание, дружбу, получил навыки самостоятельной жизни, и поставил себе целью стать Хокаге. Можно быть уверенным, что никто не обратит Наруто против Конохи, и соответственно и Лиса в нем. Если же Четвертый хотел дать Наруто счастливое детство, то ему не следовало жертвовать собой и уж тем более, своим сыном.

— Но все равно, учитель, получается так, что вы сознательно лишили Наруто детства, — сказал Джирайя и быстро добавил. — Я так не думаю, но слухи ходят.

— Дурак! — неожиданно вмешалась Цунаде. — Тебе же ясно сказали: будь у учителя возможность выполнить цель, поставленную Четвертым, и не лишить Наруто детства, он так бы и сделал! Как будто ты способен поверить, что над Наруто измывались специально!

— Нет, конечно, но очень уж сурово получилось, — виновато сказал Джирайя, как будто оправдываясь. — Я рад, конечно, что он не потерял жизнерадостности и веры в людей

— Ты же видел, как он упорно тренируется? — перебил его Третий.

— О да! — оживился Джирайя. — При наличии мотивации, Наруто способен горы свернуть, и он их сворачивает, не дает покоя, постоянно требует техник и спасать Саске.

— Ничего это не было бы, сложись у Наруто другое детство, — сказал Третий, выдержав паузу. — Его способность сворачивать горы и класть жизнь за друзей — следствие его упорства, жизни в одиночку и раннего взросления. Одно без другого не существует, и пусть мне есть, за что упрекнуть себя в отношении его детства, зато задача, поставленная Четвертым, выполнена.

— Наруто точно подружится с Кьюби и сделает его своим другом! — усмехнулся Джирайя. — Есть у него такое, он настолько целеустремлен и настойчив, что способен делать своими друзьями даже врагов. Да взять хотя бы Гаару, джинчурики Однохвостого!

— Лучше бы он Старейшин Суны нашими друзьями сделал, — проворчала Цунаде в сторону

— И эта сила — тоже следствие того, как он жил, ты же понимаешь это, Джирайя? — сказал Третий.

— Теперь понимаю, учитель, — задумчиво ответил Джирайя. — И даже более того, я вручил Наруто свою мечту об уничтожении ненависти в мире шиноби. И он даже не подумал отказываться от такой непосильной задачи. Закричал "Да!" и заверил, что и сам хочет того же! Что, конечно, не отменяет тьмы в его сердце, вызванной событиями детства.

Джирайя смутился, сообразив, что сбился на "книжный слог", и замолчал.

— Невозможно вырастить в неге и довольстве сурового и упорного шиноби! — сказал Хирузен.

— Ладно, из меня плохой воспитатель младенцев, признаю, но Какаши? — зашел на новый круг Джирайя.

— Что Какаши? — не понял Третий.

— Он же вырос один, и учителем его был Минато, и состоял он в то время АНБУ, значит, знал, кто такой Наруто! Какаши мог вырастить его, сурово и бескомпромиссно! — воскликнул Джирайя.

Пауза. Хирузен пожевал погасшую трубку, потом вздохнул.

— Не хотел этого говорить, но ладно, раз уж речь зашла, — с горечью в голове произнес Третий. — Как уже сказал, после нападения Лиса проводилось расследование. Выяснилось, что Какаши выдал местоположение пещеры врагу, непреднамеренно, но все же. Он разговаривал с могилой Рин, и враг его подслушал. Да, твердых доказательств не было, но это была единственная утечка информации за пределами резиденции. Яманака проверили всех, аналитики свели воедино все данные, и получилось вот так. Какаши всегда был умен, и тоже что-то такое сообразил, ибо в то время он был как никогда близок к самоубийству. Невзирая на все отвращение к самоубийцам, появившееся после того как его отец покончил с собой. Ему пришлось убить напарницу, Рин, которую он любил. Теперь получалось, что он невольно стал причиной гибели Минато и его жены. И было Какаши в тот момент пятнадцать лет. Ты и вправду думаешь, Джирайя, что он стал бы хорошим воспитателем для Наруто?

Джирайя молча надул щеки, не зная, что ответить, и развел руками. Третий снова заговорил.

— Мне пришлось надавить на Какаши, загрузить его работой и миссиями, и потом отправить в длинное путешествие по странам, в котором он все-таки излечился, после событий в стране Снега. Но до конца в себя он так и не пришел, и поэтому в какой-то момент я сделал Какаши наставником. Пусть он не самый лучший учитель, но это было нужно в первую очередь ему самому, и надеюсь, Какаши это понял теперь. Жаль, конечно, что так получилось с исходной командой номер семь, но теперь мы возродим ее в новом составе, с другой мотивацией генинов и другими задачами.

— Поэтому я и вернулся, — кивнул Джирайя. — Наруто надо поработать в команде с другими генинами, увидеть свой прогресс, снова подышать воздухом Конохи, а затем опять уйти в путешествие.

— Серьезно? — спросила Цунаде.

— Обучение еще не окончено, — кивнул Джирайя, — работа в команде — необходимый этап, но не конечный.

— Если новая команда номер семь сработается, — заметил Третий, — можно будет послать их на экзамен в Тумане этим летом. Даже если не сдадут, поработают в команде, пообщаются вне экзамена. Не считая, разумеется, предстоящей миссии. Джирайя, после твоего сообщения о базах Акацуки в стране Травы, была разработана целая операция. Формально, это будет миссия для команд Какаши и Куренай, с тобой и Гермионой.

— Куренай? — переспросил Джирайя.

— Вся ее команда — сенсоры, она и Какаши — одни из лучших в гендзюцу в Конохе, и, в ее команде тоже проблемы у генинов. Не такие, как в команде Какаши, но схожие. Совместная миссия поможет решить эти проблемы или подтолкнуть к решению, — пояснил Третий. — Детали вон в том свитке, но вкратце: ваша задача — поиск баз Акацуки, в стране Травы. В случае нахождения или нападения Акацуки, десять команд придут вам на помощь и захлопнут ловушку.

— Да я и сам не прочь посчитаться за Амегакуре, — мрачно заявил Джирайя.

— Разумеется, — кивнул Третий.

— Гермиону и генинов не потеряйте, — добавила Цунаде, — к слову об Амегакуре.

— Они будут в лагере, лагерь укрыт барьером, у каждого портключ и телепорты Гермионы, они всегда смогут отступить, — сказал Хирузен.

— Смогут, но отступят ли? — проворчала Цунаде, но тему развивать не стала.

Глава 19

20 апреля 78 года. Суна, страна Ветра

Донесение с востока Страны Ветра ранним утром принес почтовый ястреб. Получив и прочитав его, Пятая Казекаге, Сабаку Темари, немедленно собрала Совет. Традиционно присутствовали и Старейшины, молча сидящие в стороне. Темари утешала себя мыслью, что так проще приглядывать за старичками, но в глубине души понимала, что это самообман. У Старейшин хватало возможностей и связей договориться с Советом за спиной Казекаге, если они решат, что Темари недостойна этого поста.