Дьявольские силки. Откровение от Ивана Стрельцова.

Дьявольские силки. Откровение от Ивана Стрельцова.

"Сейчас на самом краю моего жизненного пути я нашел в себе силы поведать миру об истоках и истинных причинах случившихся в начале нашего века катастроф, коим я был свидетелем. Земля стремительно потеряла свою силу, континенты сдвинулись и разверзлась пучина морская, Луна покинула небосвод, не удерживаемая силой притяжения. Огнем и водой были уничтожены многие города. Вокруг стояли плач людской и смердь преисподней. Наш монастырь провидением Божиим остался цел в той череде разрушений, предсказанной паломником Иваном Стрельцовым.

Он появился внезапно, испросив разговора с нашим настоятелем отцом Иларионом, позднее ставшим Архиепископом, возглавлявшим церковь святую на протяжении почти сорока лет. Перед смертным одром отец Иларион поведал мне, рабу Божию, историю появления Ивана и его откровений. Было их два. Первое до катастрофы, второе — сразу после нее. Оба были записаны на старый, еще примитивный, диктофон. Эти кассеты и вручил мне отец Иларион, наказав, чтобы я взял на себя послушание и рассказал об этом миру. К кассетам прилагалась и видеозапись, сделанная явно в начале века на видеорегистратор, каковые ранее ставились на автомашины. Не берусь говорить о ее подлинности. Во многих кинофильмах той эпохи существа из преисподней выглядят куда более реалистичнее и страшнее.

В целом записи произвели на меня сильное впечатление. Если бы я сам не имел возможности знать Ивана, бывшего какое-то время одним из наших братьев, и приезжавшего после катастрофы в сопровождении довольно странной компании, то усомнился бы в целости его разума. Сейчас же я свидетельствую, что и Архиепископ Иларион и я, Епископ Лука, убеждены в правдивости его слов. Работая над рукописью, я нашел свидетельства других людей, только подтверждающие данный рассказ. Так сохранилась копия отчета о происшествии в России, в котором фигурировала Мать София, в миру Анна Сомова. Я пытался найти Ивана Стрельцова или его потомков, но все сведения о нем и о тех странных людях, которые путешествовали с ним и помогали восстанавливать Россию, по словам очевидцев с помощью неизвестных технологий, более похожих на магию, обрываются в 2020 году. По данным полиции, они долгое время числились пропавшими без вести. За давностью лет поиски их были прекращены. Посему представляю вам труд, который можно назвать биографическим, хотя описанный в нем промежуток времени очень короток".

Из вступления к "Откровению" Епископа Луки, 2050 год.

Часть первая. К черту на кулички.

* * *

Тягучее чувство беды, от которого цепенеет все внутри, не давало покоя Валентине Степановне вот уже с полчаса. И вроде бы все как обычно: конец рабочего дня, толчея автобуса, длинная очередь в супермаркете, вечный вопрос, что приготовить на ужин, чтобы порадовать сыночка Ванечку... Вот уже и запеченная с картошкой курочка на столе стынет, и старые ходики на стене отсчитывают громкие секунды до его прихода, а чувство пустоты, невосполнимой потери все крепче и крепче. Семь вечера... Сломанную кукушку из часов сын давно убрал, теперь только дверца открывалась и где-то внутри срабатывала пружина, выбрасывавшая птичку в мир Валентининой кухни. Вот и сейчас механизм завелся, почти беззвучно отработал свое, но Ванечка так и не появился.

Валентина Степановна вдруг подумала про свой сотовый. Может, сынок звонит, а она не слышит, или, еще чего хуже, забыла телефон на работе. Женщина бросилась к сумочке, нервно порылась в ее внутренностях, дрожащими от нетерпения руками вытащила чудо техники на свет божий и сникла. Звонков не было. Тогда она сама набрала знакомый по памяти номер. Когда-то сын говорил про телефонную книгу у нее в сотовом, но Валентина Степановна так и не научилась ею пользоваться. Да и зачем? Уж единственный-то самый нужный номер можно и запомнить! В трубке что-то щелкнуло, и отрешенный женский голос сообщил, что ее Ванечка вне зоны доступа. Мать села на стоявшую в прихожей скамейку, облокотившись на тумбочку и подперев ладонью голову. Рука, все еще сжимавшая телефон, опустилась на колени.

И чего она так волнуется? Взрослый мальчик, двадцать пять уже исполнилось. Работа серьезная... в кабинете с мягким удобным диваном из теплой на ощупь скрипящей кожи... с секретарем... Ужасная девушка! Валентина Степановна поморщилась, вспомнив, каким оценивающим взглядом эта девица окинула мать своего начальника, когда та как-то раз зашла проведать сыночка. А уж юбка-то, юбка! А вот чулки — чудные, такие женщине доводилось в молодости носить, со стрелочками сзади... Матери стало неприятно, едва она подумала, что ее сын может ухаживать за такой... стервой... А вдруг он на свидании? Конечно же, с другой девушкой... Валентине Степановне представлялась милая длиннокосая красавица, почему-то в сарафане... Но ведь Ванечка позвонил бы ей, матери, не стал бы так изводить ее, ведь за многие годы он ни разу без предупреждения не пропускал семейного ужина. Но он не звонил...

Как таковой семьи в общепринятом смысле этого слова у Валентины так и не сложилось. В деревне, где она выросла, на парней не смотрелось, в городе, где училась, думала только о занятиях и экзаменах, а потом устроилась на завод и все кривилась от утрешнего запашка мужчин-коллег, весело проводивших ночи. Так и осталась бы старой девой, если бы не путевка в санаторий в Крыму. Тогда она уже не гналась за непременным замужеством, ей нужен был ребенок. Четвертый десяток — не шутка! Через девять месяцев появился Ванечка. Ликом он был в малознакомого черноволосого сварщика с Урала, а вот глаза — материны: большие, зеленые, темные в обиде, поблескивающие изумрудами в смехе. Своему сыночку Валентина отдавала все: время, деньги, сердце, любовь. С самого детства она водила его по секциям и кружкам, мечтая, что вот вырастет Ваня и будет всем счастье. Семейными в их маленьком райке были ужины: всегда вместе, всегда в одно и то же время... Пока Ваня не ушел в армию.

Тот год был самым страшным. Мать ночи не спала, все думала, где сейчас сынок, что с ним. А однажды почувствовала: плохо. Все передумала в тот миг, может, бьют его, говорят же — дедовщина, может, ранили на учениях, может, заболел. Наутро позвонил командир: не раскрылся парашют. Но сынок ваш, говорит, жив. Чудо просто! Товарищ помог, что за ним прыгал, схватил уже у земли и смягчил падение.

Вот и сейчас она чувствовала: беда.

Глава первая, в которой для кого и джип — лошадь.

— Иван Сергеевич, вы договор подписали? — секретарша Леночка так стрельнула глазами в его сторону, что другой мужчина обязательно смутился бы. Но Ивану эта игра была безразлична. Он давно уже оценил девушку, которую взял на работу просто пожалев: ответственная стерва. А с такими — никаких личных дел.

— Да, — он посмотрел на часы. Опаздывать на семейный ужин не хотелось. — В зеленой папке. До понедельника, Лена!

— Вы завтра уезжаете из города? — она обычно спрашивала об этом, желая всегда быть в курсе всех дел своего босса.

— Да, мы на море!

— Опять нырять будете?

— Не нырять, а погружаться! Дома буду только к вечеру!

Машина пискнула, едва он вышел из здания, где располагался офис компании по продаже спортивного инвентаря. Ваня работал здесь начальником отдела. Скучно, не интересно, без взлетов. Но и падений не было. А их ему так не хотелось. Он завел свой старенький служебный трехдверный джип — еще один аргумент в пользу этой работы — и не спеша поехал домой. На удивление улица была полупуста. На светофоре ожидала нужного цвета только его машина. Он спокойно сидел, барабаня пальцами по рулю и напевая про себя незамысловатую песенку, минутой раньше звучавшую из проигрывателя, как вдруг мир за окнами машины подернулся сизой пленкой.

— Что за черт... — мужчина подался вперед и протер рукой лобовое стекло, но тьма снаружи не исчезла. Сквозь нее цвета светофора вообще были едва различимы, но по яркости можно было понять, что зеленый мигает. Через секунду Иван попытался тронуться с места. Колеса завизжали, но машина даже не сдвинулась, будто упершись капотом в невидимую преграду. Иван непонимающе замер, потом попытался открыть дверцу со своей стороны. Тот же эффект. Замок щелкает, как и положено, но снаружи что-то явно мешает. Иван оглянулся: вокруг все та же сизая муть.

Момента, когда она начала изменяться, он не увидел, скорее, почувствовал. Машина дрогнула всем своим телом, засверкала, и мир вокруг погас.

— Эй! — закричал Иван. — Кто-нибудь!

Ответом была тишина. А потом машина вздохнула, яркий свет резанул со всех сторон, заставив Ивана зажмуриться, в уши ворвался свист, крики, гул барабанов. Он было подумал, что это розыгрыш, какое-нибудь реалити-шоу, но вид, открывавшийся из окон, вогнал его в ступор. Не было ни дороги, ни улицы, ни сгущавшихся сумерек. Багровое небо, сквозь красные перья облаков просвечивают два солнца, желтый песок под колесами, а вокруг висящие прямо в воздухе миражом завзятых наркоманов трибуны с многоголосной толпой. Громкий рык, перекрывший все остальные шумы, что-то радостно-торжественно произнес. Тотчас под гром оваций из стоявшего рядышком полукруглого по виду стеклянного сооружения к машине подошла девушка в массивных ботинках, коротких шортах и топике.

— Лена? — изумленно произнес мужчина и опустил стекло.

— Еще раз здравствуйте, Иван Сергеевич! — она наклонилась к нему и повесила на шею какую-то бляху на цепочке. Шум тотчас же трансформировался из совершенно не опознаваемого набора звуков во вполне знакомую русскую речь.

"Наш новый игрок Иван Стрельцов!" — оповестил голос на стадионе, чем вызвал новую волну улюлюканья.

— Лена, что происходит? — Иван схватил собравшуюся ретироваться девушку за руку.

Она пожала плечами:

— Да ничего страшного, Иван Сергеевич! Вы выбраны игроком на Битву Вселенной от планеты Земля.

— Что еще за Битва Вселенной? И... — Иван посмотрел на часы, — Леночка, мне домой пора. Мама будет волноваться...

— Боюсь, что ничего не могу для вас сделать, — Лена иронически посмотрела на своего босса. — Разве что, пожелать удачи!

Она вырвала руку, подмигнула ему и направилась к прозрачному строению. Иван еще с секунду смотрел ей вслед, затем тихо выругался, открыл дверцу и ступил на землю. Раскаленный песок тут же начал засыпаться в его коричневые в мелкую дырочку туфли. Но мужчина особого внимания на это не обратил. Оглянувшись по сторонам, даже, кажется, сглотнув ком, образовавшийся вдруг в горле, он побежал за единственным человеком, который мог хоть что-то объяснить.

— Лена! Что происходит! — он почти догнал ее, когда она обернулась.

Куда-то вдруг исчезли серые глаза, тонкий нос и полные яркие губы. Волосы по-прежнему спадали золотом на плечи, но вот лицо девушки превратилось в хищную маску: скулы заострились, глаза почернели, зрачок расплылся на всю радужку, прорезался огромный алый клюв с двумя яростно вдыхающими раскаленный воздух дырками. Иван замер, боясь шевельнутся. Ему вдруг показалось, что мысли, так яростно бившиеся в голове в поисках выхода, могут быть услышанными, выдать его хищнице. Сердце — предатель, бьется, хотя должно тихо замолкнуть, пока опасность не минует.

Лена, ну или та тварь, в которую она превратилась, мигнула, двумя створками кожистых век закрыв на секунду глаза, а потом рассмеялась. Эти звуки напоминали дикий клекот пьяного петуха.

— Что происходит? — вымолвил Иван.

Лена лишь иронично на него взглянула, окинув оценивающим взглядом с головы до ног:

— Вы постарайтесь, Иван Сергеевич, я на вас целую десятку поставила!

Она отвернулась и вплотную подошла к будке. Иван был не в силах оторвать от нее взгляда. Умолять, чтобы ему все объяснили? Глупо! Останавливать? Бесполезно! Хотела бы, давно остановилась и рассказала. Лена дождалась, пока полукруглая дверь шикнула и распахнулась как створки купе. Еще шаг — и она исчезла внутри, а двери с каким-то знакомым лязгом закрылись.

Иван медленно сел прямо на песок, обхватив голову руками.

"Иван Сергеевич Стрельцов! — вещал невидимый голос. — Яркий представитель человеческой расы с планеты Земля! Посмотрите на его фигуру! Боец! Образован, умен, удачлив! Ну же, Иван Сергеевич! Покажите себя во всей красе"!

Очень хотелось послать этот голос! Но Иван считал нецензурную брань признаком слабости характера, поэтому в кризисных ситуациях ограничивался обычными и совершенно безобидными, с его точки зрения, поминаниями рогатого из преисподней и мучного изделия, так любимого им с маслом и сметаной.

"Может, ему не хватает злости? — комментатор продолжал изгаляться на всю арену. — Но силы духа не занимать! Он даже не рухнул в обморок и не считает, что лишился разума!"

Злость как раз появилась. Иван поднялся, вздернув непокорную голову и окинув яростным взглядом трибуны. Рев, казалось, стал ощутимым. Еще чуть-чуть и его смоет горячей волной.

"Принимаем ставки, господа, — орал ненавидимый уже голос. — Напоминаю, что представители Земли не доходили до цели уже более двух тысяч лет"!

"Неужели, все это — реальность"? — вдруг мелькнула мысль, от которой Ивана пробрала дрожь. Куда проще было бы списать все на галлюцинации. Но их у него отродясь не бывало! А может он попал в аварию? Тогда это сошло бы за ад... Или он спит? Ивану было стыдно щипать себя здесь, на виду у стольких... существ. Он оглянулся и пошел в свою машину, сел за руль, захлопнул дверцу и только тогда со всей силы ухватил себя за мочку уха.

— Вот, зараза! — выругался мужчина, уже прекрасно понимая, что сном столь яркое представление быть не может.

"А теперь участник под номером пять! — голос начал удаляться, трибуны поехали в сторону, будто пришла в движение огромная круглая площадка, на которой стояла машина Ивана. — Представляю вам Василику Белозерскую — жрицу друидов с солнечной планеты Старция".

Иван мог бы и дальше прислушиваться к характеристикам неведомой девушки, но ему было не до того. Он понял, что его оставили в покое, и, облегченно опустив голову на руль, попытался хотя бы немного подумать.

Получалось все очень печально. Он не спал и был уверен, что ад тут ни при чем. Что оставалось? Поверить в параллельные миры? А может он попал в чужой мир, как в мало понятных ему сказках-фэнтези? Так или иначе, а полагаться на авось Иван был не намерен.

Когда неведомый голос представлял его как яркого представителя человечества, он не спорил. Мало того, он был полностью с ним согласен. Да, он, Иван Стрельцов, не просто землянин, а именно яркий! Он всегда это знал, с самого второго класса, когда умудрялся ходить на кружок бальных танцев, в секцию карате и в клуб интеллектуалов. Правда, все его увлечения длились недолго, но он умел выносить из ниъ самое главное. В дальнейшем список занятий только расширился. Он был и спортсменом, и радиотехником, и юннатом. А когда услышал о близящемся конце света, как заведенный стал изучать способы добычи и очистки воды, производства электричества, строительства землянок, обжига глины. Может быть, над ним бы и потешались сверстники, но удар слева у него был отменным, заставляющим задуматься, если еще оставалось чем. Он был наконечником стрелы, готовой сорваться. И чем дольше жил, тем острее понимал, что тетива натягивается. Его не раз называли адреналинщиком, но это не потому, что Иван бесцельно рисковал собой. Ему нравилась скорость, с которой летел любимый сноуборд, с которой скользили коньки по сверкающему льду, с которой мчалась машина. Он сам называл себя кризисным менеджером, хотя никогда не учился по такой специальности, и сейчас где-то в глубине души, Иван был рад, что подвернулась возможность себя испытать. Адреналин выплеснулся и теперь мужчина был буквально пьян от желания действовать.