Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть4

А мне действительно удалось заснуть! Открыв глаза, я спросила присевшего рядом мужа:

— Как ты сейчас Слышишь Сейни?

Дель моргнул от неожиданности и ответил:

— Лучше.

Так, всё понятно.

— Элизарт!

Сын в два прыжка оказался перед нами.

— Как ты сейчас Слышишь Сейни? — повторила я вопрос.

Зарти, чуть подумав, ответил:

— Раньше он отдалялся, потом остановился, теперь возвращается. Нормально! Можно я пойду, мам? Мы там с Тином....

Я кивнула сыну и посмотрела на мужа.

— Слышал, как надо отвечать, командир?

— Тебя что, не устроил мой ответ?

Я вздохнула.

— Если бы!

— Тогда о чём речь? — поднял бровь Дель.

— Я боюсь твоего отца.

Такой переход мог поставить в тупик кого угодно, но только не моего мужа.

— Я тоже, — улыбнулся он.

— Спорим, я больше, — сказал Гил, подсаживаясь ко мне с другой стороны. — Кстати, Тари, бояться вместе не так уж страшно.

Нет, ну можно это вынести? Лично я давно махнула рукой.

— Есть будете, бойцы?

Коридоры Тёмного Лабиринта становились всё более узкими и извилистыми. Впрочем, они и раньше мало напоминали пещеры Диких Копей. Обжитые участки подземелий здесь перемежались с совершенно "дикими", время от времени попадались руины каких-то строений и огромные залы, которые было невозможно держать под контролем, а значит, следовало обходить стороной. Когда один из коридоров неожиданно превратился в мост, я поняла, что у Лабиринта несколько уровней. Ребята были сосредоточены. На висках и вокруг глаз ФиДеля проявилась знакомая "маска" — След Тёмной крови. Странно, но у Гила его не было. Оказывается, для проявления Следа Тьмы должна быть веская причина. К примеру, у Деля он "проснулся" после поединка с ду серке. Командир шёл впереди вместе с Ханом. Нолегат считывал из памяти убитого им Охотника направление, феальдин Слушал Астрал. Тьма была рядом: я чувствовала, как коготки её частицы — темнёнка — скребут элас куртки. Неожиданно чёрный комочек сорвался с плеча и канул в темноту.

/Дель/, — предупредила я.

/Слышу/, — ответил он и поднял руку.

Мы замерли.

/На месте. Гил со мной/, — последовал приказ.

Феальдины растворились в темноте. Я понимала, почему Дель поступил именно так: впереди были кровь и смерть. И то, и другое исходило от Тьмы, и хотя угрозы я не чувствовала, сердце сжималось от тревожного ожидания. Зарти взял меня за руку — он ощущал то же самое. Казалось, прошла вечность, пока мы получили наконец приказ: "все ко мне!"

Небольшая, чуть подсвеченная пещера, в центре — ставшая уже привычной то ли груда развалин, то ли нагромождение камней: такие встречались у каждой крупной развилки. Впрочем, эта оказалась особенной: возле неё, опираясь спиной о камни, лежал эльф. Его голова склонилась к плечу, лицо скрывали серебристые пряди. И никаких признаков жизни.

— Элута-ар, — прошептал Тин.

— Как раз наоборот, напарник, — ответил ФиДель, отнимая руку от груди эльфа и аккуратно вытирая о его же куртку. — Тара, я тут придержал ду серке на пути в Пустоту, если хочешь — он твой.

Я сбросила с плеч сумку.

— Как ты можешь, Дель!

— Могу. И даже подозреваю, что буду сожалеть о том, что сделал. Ролли, я Ментал уже смотрел, но ты проверь на всякий случай. В Астрале такая круговерть, что отследить этого парня можно будет не раньше, чем через пару дней.

Я опустилась рядом с эльфом на колени. Значит, ду серке, Тёмный Охотник.

— Погоди-ка, — придержал меня Дель.

Он достал из-за голенища д"орис и приставил к горлу раненого.

— Теперь можно.

Одежда Тёмного эльфа представляла собой лохмотья, пропитанные кровью. Приглядевшись, я поняла, что она не просто разорвана: она изрезана практически в лапшу!

— Не повезло парню, — заметил Гил. — Один против всех. Как думаешь: к пяти?

— Скорее, к семи, — качнул головой Дель.

— Это вы о чём?

— Соотношение сил, Тари, — ответил Гил. — Когда противников больше трёх, их число уже не имеет значения: техника не меняется — только скорость. Это называется "один против всех".

Ребята положили раненого на расстеленный плащ. Я откинула с его лица серебристоые пряди. Эльф как эльф, только кожа пепельного оттенка да тонкий узор вроде татуировки на правой стороне лица. И Контур Жизни такой же — Звёздное Кольцо. Его, кстати, придётся основательно подправить — слишком много повреждений. Из-за них звёздный поток внутри Кольца выплёскивался наружу, теряя скорость.

— Странно, что не сработало их хвалёное восстановление, — заметил Тин, разглядывая раненого.

— Не успел, — пояснил ФиДель. — Получил слишком много повреждений за очень короткий срок.

— И не одного смертельного, — заметила я, распарывая на раненом куртку. — Правда, крови потерял много. Ещё бы чуть-чуть, и.... Зарти, там, в сумке, бинты. Впрочем, их всё равно не хватит. Ребята, рвите рубашки!

— Теперь понятно, как он сюда попал, — задумчиво сказал Хан, вертя в руках амулет Перемещения — копию того, что лежал у него в сумке. — Один против всех! Как же ему удалось открыть портал?

ФиДель пожал плечами. Он устроился у изголовья раненого так, чтобы ду серке, придя в себя, его не увидел. Феальдин не отходил от Тёмного эльфа ни на шаг и не спускал с него глаз. Мне пришлось обмотать ду серке бинтами почти до подбородка, и хоть кое-где сквозь повязки проступила кровь, его состояние уже не вызывало опасений. Глубокая колотая рана на животе была единственным серьёзным повреждением, но её удалось закрыть, запустив процесс восстановления: у самого Тёмного эльфа сил на это уже не осталось. Разумеется, я пыталась облегчить ему боль, но раненый, даже не приходя в себя, успешно "закрывал" сознание. Мне пришлось оставить попытки, иначе последние силы ду серке ушли бы на противоборство со мной.

Когда внезапно распахнувшиеся глаза полыхнули красным, я невольно отшатнулась. ФиДель не ошибся: Тёмный эльф был куда сильнее, чем казался! Ду серке попытался приподняться, но боль в израненном теле отбросила его назад. Очевидно, наш феальдин и это предвидел, так как даже не двинулся с места. Повязка на животе Тёмного эльфа тут же пропиталась кровью — открылась едва затянувшаяся рана.

— Зарти, неси бинты! Что же ты? — сердито глянула я мужа. — Мог бы и придержать героя. Теперь вот всё с начала.

— Зачем? — пожал тот плечами. — Пусть развлекается — его дело.

Ресницы раненого едва заметно дрогнули. Он посмотрел на меня странным рубиновым взглядом — правда, в нём уже не было того яростного огня. Пока я меняла повязку, ду серке не издал ни звука. То, насколько ему больно, выдавало лишь дрожание век и сбивчивое дыхание. Когда я закрепила последний узел, раздался его ещё хриплый от перенесённого страдания голос:

— Тебе это... доставляет удовольствие... правда?

Из-за расширенных зрачков глаза эльфа казались почти чёрными. Удовольствие причинять боль? Кажется, этот парень принимает меня за кого-то другого!

— Прости, но ты же сам не разрешаешь помочь.

— С чего ты взяла... что мне... это нужно?

Я пожала плечами.

— У тебя расширены зрачки.

Ду серке на мгновение прикрыл глаза и снова посмотрел на меня.

— А так?

Удивительно: его зрачки приобрели нормальные размеры!

— Впечатляет, — оценила я. — Ну и кого ты пытаешься обмануть: себя или меня?

Эльф не ответил, по-прежнему держа ментальные "щиты".

— Как хочешь, — сказала я. — Но имей в виду: ещё один такой подвиг, и моя помощь уже не понадобится.

— Учту, — прохрипел в ответ ду серке и добавил:

— А ты всё же... нашёл её... Охотник.

— Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас... Охотник, — сквозь зубы ответил ФиДель.

Ду серке было засмеялся, но вцепился руками в повязку на животе, а его смех перешёл в сдавленный стон. Так это первый из тех, кто хотел забрать жизнь Деля! "Ты стал опасен для собственного клана." Дом Тиндомэ! Эти не отступятся никогда. Кто будет следующим: наши сыновья, Гил, а может, те, кто встанет на их пути — Тин или Хан? Нет, это нужно остановить! Контур Жизни — Звёздное Кольцо, такое прекрасное и такое хрупкое. Я знала, насколько оно уязвимо: достаточно просто потянуть за Нить.... Соблазн был очень велик.

/Тара, не смей!/ — голос Лес"са гремел набатом.

/Эй, потише! Что значит: не смей? Я отняла Гила у Пустоты, нарушив Равновесие, теперь же просто верну долг./

/Приди в себя, ты же Целитель! Взгляни на них!/

На лице ду серке застыл ужас — похоже, моими глазами на него смотрела Пустота. А Дель не отвёл взгляда: он был готов принять от меня даже смерть. Лес"с прав, так нельзя. Что ж, я всё равно сделаю то, что задумала: остановлю эту смертельную охоту. Ещё не знаю, как, но остановлю. А любимый больше не увидит меня такой. Никогда.

Задача с тремя неизвестными

ФиДель

Крепость Тиндомэ, родовое гнездо Тёмных предков. Не ожидал, что окажусь к нему так близко. Посещение Покинутых замков не приветствовалось Светлым Советом, да я и сам не испытывал к этому интереса. Если бы знал о своей Тёмной крови, возможно, поступил бы иначе. Впрочем, мы ещё вернёмся сюда, а пока у нас другие задачи.

Тара ориентировала Квадриш"ш по моей Связи с сыном. По идее, мы должны были оказаться в замке Семи Башен: вряд ли Архимаг доверил бы кому-нибудь своего пра... пра.... Элутар, внука! Тёмные же коридоры Лабиринта оказались для нас полной неожиданностью. Причина — амулет ду серке, который Ролли носил на груди. Наши Тёмные родичи использовали порталы со свободным вектором Перемещения: их можно было перенацелить, изменив астральные координаты уже во время Перехода, что и сделал амулет, отправив нас к Моррагонду. Разумеется, риск перехвата снижал надёжность свободных порталов, но с другой стороны, подвижность вектора Перемещения не давала возможности их отследить. Я посмотрел на Тёмного Охотника. Надеюсь, его родичи потратят на поиски не меньше двух дней.

Мы с Гилом наткнулись на ду серке у очередной развилки. Я не мог не узнать его — тот самый, из Испытания Духа. Тёмный клан поработал наславу: на бойце не было живого места. Словом, чтобы забрать жизнь Охотника, усилий уже не требовалось. Я не сделал этого только потому, что без его подсказки не нашёл бы Тару. Она-то и "вытащила" ду серке, запустив восстановление: у самого Тёмного эльфа на это не осталось сил. Когда он пришёл в себя и попытался подняться, я не стал его останавливать. Не потому, что желал врагу лишних страданий, наоборот: я был готов в любой момент избавить его от мук, перерезав горло. Мне никак не удавалось забыть алый след, оставленный им на груди Тина. Ду серке не мог меня видеть, но не был бы Охотником, если бы умел смотреть только глазами. Разумеется, он тоже узнал меня. Собираясь забрать жизнь феальдина, Тёмный эльф понимал, что это Долг Смерти. "Найди настоящую мать своих сыновей, она защитит их от самих себя", — вот слова, которыми он оплатил отсрочку. Теперь же, при виде Тары, на его губах появилась странная улыбка.

— Атани.... Ты всё же... нашёл её... Охотник.

Элутар, я уже жалел, что сохранил ему жизнь!

— Мне бы следовало убить тебя прямо сейчас... Охотник.

Это было ошибкой: Тара поняла, кому только что помогла выжить, и теперь её взгляд не предвещал ничего хорошего.

Сила Перворождённых имеет Тёмную и Светлую стороны. Свет и Тьма — это не Добро и Зло, а Стихии, связывающие нас с Астралом. Большая часть нашего народа изначально обращена к Свету, и мы едва ли не с рождения учимся противостоять собственной Тьме. Клан Фуиндост выбрал Тьму ещё до Эльдагора. Они стали называть себя ду серке — Тёмная кровь, а после Раскола полностью прервали связь с родичами. Но до сих пор каждый Перворождённый — Светлый или Тёмный — хранит внутреннее Равновесие, выбирая одну из Стихий как одну из сторон Силы, и только наш с Гилом отец, сильнейший маг Эльдамаля, использует обе. Лишённый Равновесия, он обращён и к Свету, и к Тьме, что однажды может стоить ему жизни. Глядя в чёрные глаза жены, я понял: есть ещё один такой маг. Тара уже вернула из Пустоты одного эльфа и легко сможет отправить туда другого, причём без всякого риска для себя. Ей в отличие от нашего отца не нужно беспокоиться о Равновесии — её Сила иной природы. Впрочем, от любимой я был готов принять даже смерть, и она это знала. С ду серке было сложнее.

Со времён Раскола мы не имели связи с нашими Тёмными родичами и могли судить о них только по прошлому опыту. А он свидетельствовал, что различия между нами существовали всегда. К примеру, ду серке не признавали Права Выбора: в их клане дети принадлежали роду, вернее, Дому матери. Тёмные эльфы видели связь между матерью и её потомками, и легко отслеживали кровное родство. Словом, разоблачить подмену, устроенную Фаротхаэлем, ду серке не составило труда. Но самым существенным различием между нами и Тёмными было то, что клан Фуиндост и его двенадцать Домов возглавляли женщины. Помню, как-то отец сказал мне: "Культ Матери — не самое плохое, что может случиться в жизни, Фидо". Не знаю, Фаротхаэль из Дома Тиндомэ, но, похоже, нас с тобой до сих пор числят за кланом Фуиндост. Однако Культ Матери никак не объяснял внезапного ужаса ду серке, до этого спокойно говорившего с атани. Скорее всего, в глазах Тары он увидел нечто знакомое — Запретную магию, точнее, магию Смерти. Именно этой магией были заряжены и дротик, и гиллт приходивших за мной Тёмных Охотников. Я невольно коснулся щеки, снова ощутив, как немеет левая сторона лица.

/Прости, мелиан. Это больше не повторится./

Я взглянул в синие глаза жены. Кажется, ей пришлось нелегко: попробуй выстроить Пределы для такой Силы! Так или иначе, а на сегодня наш поход был закончен. Тара взялась за подготовку ужина, а я занял её место возле ду серке. Тёмный эльф уже понял, что наша девушка не собирается никого убивать, и теперь в его рубиновых очах читалось опасливое удивление.

— Почему она не взяла... мою жизнь? — спросил он, проводив её взглядом.

Ду серке всё ещё было трудно говорить, хотя выглядел он значительно лучше.

— А должна была?

— Разве я не приходил... за тобой?

— Серьёзный повод, — согласился я. — Дай ей ещё один, и вопросы отпадут сами собой.

Охотник хрипло рассмеялся, придержав повязку на животе. Похоже, поступи Тара иначе, он принял бы смерть как должное.

— Ты не забыл, что твоя жизнь принадлежит мне? — напомнил я на всякий случай. — Было бы бесчестно с твоей стороны нарушить сделку, уйдя в Пустоту без моего согласия.

— Ты об этом? — ду серке кивнул на бинты. — Так меня тоже... никто не спрашивал. Обычно я плачу по счетам... феальдин.

— Тогда ты должен понимать, что если что-нибудь пойдёт не так....

Губы Охотника искривились в усмешке:

— Ты найдёшь меня... на краю Вселенной.

— Правильно мыслишь. Но сначала я найду твоего сына, — уточнил я и, глядя прямо в его странные рубиновые очи, спокойно добавил:

— Ничего личного, Охотник.

"Ничего личного", — его собственные слова из нашего Испытания Духа. Пальцы ду серке судорожно вцепились в плед, пепельная кожа приобрела землистый оттенок, в глазах полыхнула ненависть. Он снова попытался привстать, и вновь обессилено откинулся назад.