Нельзя было, конечно, сказать, что крепость беззащитна с этой стороны — у западного конца земляной плотины стояла трехэтажная бетонная башня, такая же, как крепостные. На первом её этаже стояла трехдюймовая пушка, однако больше орудий в прибрежных башнях не было, их давно сняли за ненадобностью...
Гарнизон башни состоял из бойцов товийского истребительного отряда, и они не стали думать слишком долго: подмога вела бы себя совсем иначе. Пушка громыхнула, плюнув желтым огнем, грудь первой гексы взорвалась обломками брони и тучей брызг синей крови. Из других башен, за водохранилищем, осыпая броню гекс искрами, ударили пехотные пулеметы. Те бросились вперед, но было ясно, что внезапного нападения не получилось.
Однако отступник, как оказалось, ожидал этого. Сектор обстрела казематной пушки не превышал тридцати градусов. Пули же пехотных пулеметов были для гекс не опасны. Вот одна из них повернула к северу, выходя из зоны обстрела, за ней последовали остальные, и Талу напряженно прикусил губу. Он понимал, каков план отступника, но ничего не мог сделать. Несколько гекс обошли башню с севера, по берегу водохранилища, потом одна из них забросила на её плоскую крышу закрепленную на спине бомбу. В тот же миг раздался чудовищный взрыв. Талу ослепило полыхнувшее пламя, а проморгавшись он увидел, что верхний этаж башни снесен. Среди обломков Талу заметил изувеченный труп, его руки продолжали сжимать искореженный пулемет.
Однако, едва гексы вновь сунулись вперед, ожила казематная пушка. Её огонь перекрывал вход на дамбу, взобраться на склоны которой гексы не могли. Однако, Талу рано радовался. Отступник, наконец, сообразил, что для штурма укреплений необходимы "бывшие" — которые у него, к сожалению, имелись. Он пустил их вперед, гексы отошли, в то время как сотни "бывших" устремились в атаку. Их встретил огонь бьющих из амбразур автоматов, но товийцев выжило не более дюжины, и они не смогли остановить эту страшную полу-живую волну. "Бывшие" быстро вошли в мертвую зону укрепления, полезли наверх, карабкаясь на обломки и друг на друга. Через развалины верхнего этажа башни они проникли в средний, полезли ниже, где в отсеке бетонного основания отбивались последние товийцы. Талу видел, как в амбразурах дрожат отблески автоматных очередей.
Вдруг в глаза ему снова ударил ослепительный свет. Маоней не сразу понял, что последние уцелевшие файа взорвали орудийный погреб. Хотя его метровые стены сильно ослабили взрыв нескольких сотен снарядов, он легко сокрушил их. Во все стороны полетели гигантские обломки расколовшейся башни, тучи прикрывающей её фундамент земли. Талу почувствовал, как содрогнулся пол, ударная волна отбросила его от амбразуры. Когда дым рассеялся, стало видно, что от башни осталась лишь огромная воронка. Базуки не могли стрелять из башен и гексы добрались до самой стены. Со своего наблюдательного поста Талу видел, как под прикрытием гекс к ней пробираются "бывшие". Выругавшись, он помчался к западным воротам. Над ними проходила галерея и Маоней быстро взобрался на неё. Он запасся гранатами, но опоздал на какие-то минуты. Под прикрытием огня гекс "бывшие" заложили мину под ворота. Взрыв оглушил Талу и едва не сбросил его вниз. Заглянув за край стены, он увидел, что стальные створки выбиты.
К счастью, он ожидал чего-то подобного — ещё до начала штурма ворота задвинули двумя неисправными танками, притащенными на буксире. Сдвинуть их гексы не могли, к тому же, в пролом ворот, поверх танковых башен, полетели реактивные гранаты. Но командующий гексами приказал им подложить под танк бомбу. Взрыв отбросил неисправные машины, открыв путь в крепость.
К счастью, Маоней догадался убраться во дворец ещё до этого момента. Поднявшись на его крышу, он, наконец, смог заметить машину управления — коробку одноместного командного пункта на спине одной из тварей. Но добраться до неё оказалось невозможно. Отступник руководил атакой, укрывшись от огня за сплошной стеной гекс. Он отправил сотню "бывших" на штурм прибрежных башен, остальные ударили в тыл защищавшим южную стену. Вебы тоже пошли в очередную атаку.
К счастью, Талу успел подтянуть резервы — не занятые на южной стены солдаты расстреливали гекс из базук, десятками косили из автоматов и штурмовых винтовок "бывших". Поняв, что застать защитников врасплох не удалось, те наконец отступили. Победа была одержана внушительная — только во дворе крепости валялось два десятка мертвых гекс и вдесятеро больше "бывших". Однако цена тоже была высока — погибло около сотни людей и сорок файа. Раненых было вдвое больше. Вебы почти сразу же откатились назад, и потому понесли относительно небольшие потери...
..........................................................................................................
Вокруг крепости повисла жутковатая тишина. Не обращая на неё внимания, Талу плотно пообедал — он был голоден, как волк. Тем временем, отчаянные усилия ремонтников принесли результат — часть радиоаппаратуры удалось восстановить и вскоре была налажена связь с базой восьмого истребительного отряда. Впрочем, новости, которые пришли оттуда, были невеселыми. Черзмали Мато покинул базу почти сразу после окончания войны Фамайа с ССГ и бесследно исчез. В Кен-Каро бушевало новое восстание — полиция перешла на сторону мятежников, чрезвычайщики просто разбежались. Поняв, что помощи оттуда ждать не стоит, Маоней прервал связь и задумался. Притяжение смерти прошло и там, и, видимо, по всему миру. Вызванное им оцепенение и шок через несколько часов сменялись лихорадочным возбуждением. Накладываясь на гнев и ужас, оно неизменно вело к мятежу.
От мысли, что всё это происходит сейчас по всей стране, Талу стало плохо. В какой-то миг ему даже захотелось застрелиться, чтобы не видеть, как гибнет его родина. Наконец, он опомнился. Сам он пока что не погиб — и соарская крепость тоже. А значит...
Маоней встряхнул головой. Так или иначе, но шансы у них ещё есть — в конце концов, вебы не смогут взять крепость без...
— На шоссе — вражеские танки! — завопил ворвавшийся в комнату солдат и Талу подумал, что застрелиться было неплохой идеей.
..............................................................................................................
Он снова поднялся на крышу — от его приказов уже ничего не зависело, а обзор отсюда был отличный. Танки уже миновали Соару и теперь разворачивались на поле. Было совершенно непонятно, почему вебы чинили их так долго. Талу даже показалось, что они нарочно тянули, чтобы помучить его призраком ложной надежды — и он вновь недовольно мотнул головой. Техники крепости уверяли, что вот-вот починят все их танки, но Маоней уже не верил, что всё кончится так хорошо. Далеко не вся техника в крепости пострадала от ЭМИ. Что-то тупо не заводили лет десять, где-то вообще сперли аккумуляторы или какие-то другие ценные запчасти и устранить за несколько часов последствия многолетнего раздолбайства было невозможно...
................................................................................................................
На сей раз, по танкам никто не стрелял — из базук их было не достать, а трехдюймовые казематные пушки были слишком слабы для бронированных чудовищ. К тому же, Маоней подозревал, что солдаты попросту боятся, понимая, что от бронебойных снарядов бетон их не укроет. Так или иначе, танки открыли огонь первыми.
Первый же пятидюймовый фугасный снаряд снес южные ворота. Второй разметал решетки и стальные столбы, перекрывавшие "шлюз" между глухими стенами привратных башен. Вход в крепость был открыт, но от удара третьего снаряда арка ворот, вместе с частью стены, рухнула, завалив проход грудой бетонных глыб — охватившая вебов дикая злоба обернулась на сей раз против них...
На крышах привратных башен поставили единственные в крепости ракетные установки и они выстрелили одновременно — но промахнулись, а вот танки вебов ответили им дружным залпом. В каждую башню попало одновременно по несколько снарядов. Когда облако пыли и дыма рассеялось, обе привратные башни превратились в бесформенные груды щебенчатого крошева. Но танки продолжали стрелять...
Укрывшись за тонким парапетом, Талу видел, как рушатся другие башни и обваливается стена. Под ударами пятидюймовых бронебойных снарядов непрочный, лишенный арматуры бетон разваливался огромными глыбами. Уцелевшие бойцы выбирались из разбитых башен и кидались кто куда, обезумев от страха.
Когда с укреплениями было покончено, шквал снарядов обрушился на дворец — похоже, что огнем танков всё-таки руководили. Поднявшиеся на крышу солдаты в панике бросились в броневую дверь. Талу последовал за ними, — но, добежав до лестницы, неожиданно вернулся назад. Он хорошо понимал, что жить ему осталось лишь несколько минут, и хотел только увидеть как можно больше. Осколки свистели вокруг него — он не двигался, зная, что лучше быть разорванным в клочья, чем попасть в руки разъяренных врагов. Близкие взрывы не раз сбивали его с ног, но он не пытался укрыться...
Словно испугавшись его смелости, смерть не тронула его. Вдруг оставив в покое дворец, танки перенесли огонь на здание Соарской ГЭС. После всего шести попаданий исчезла вся середина постройки. В пыли сверкнул синий огонь короткого замыкания. Все огни в крепости погасли, потом вспыхнули вновь — включился аварийный дизель в подвале дворца. Тем не менее, танки продолжали расстреливать развалины ГЭС, пока окончательно не стерли их с лица земли. Последней рухнула западная торцевая стена. Затем танки всё же прекратили огонь — очевидно, у них кончились снаряды.
Тем не менее, они тут же двинулись вперед, стреляя из пулеметов. Из развалин стены крепости тут же полетели огненные шары гранат, заливая всё вокруг трепещущим желтым светом, — до танков они не долетали, но заставили их остановиться. Затем подошли "Мегазевры". Встав в проломах стен, они открыли огонь по вражеским танкам. Одна за другой вспыхнули три вражеские машины, но пехота вебов вновь устремилась вперед. Вскоре два танка защитников были подбиты вебами из базук, третий отошел...
Вражеские танки вновь устремились вперед. Но окружавшие крепость надолбы практически не пострадали от обстрела, и танки вебов даже с ходу не могли пересечь их. Они остановились у заграждений, стреляя из пулеметов. Лишь один из них сумел проникнуть внутрь через развалины ворот. Уже горящий, он таранил последнюю "Мегазевру", и исчез с ней в облаке взрыва...
Три оставшихся танка вебов попятились, уступив место пехоте, но и ей пришлось несладко — разрушенная южная стена превратилась в баррикаду из метровой толщины обломков, даже более удобную позицию, чем целое укрепление. Стрелки вели огонь из сохранившихся местами нижних, полуподземных этажей башен — там, где они не были завалены обломками. Вебы падали — но на смену упавшим приходили всё новые и новые. Их поток казался бесконечным.
Маоней замер. Он понимал, что сейчас решается его судьба и судьба вообще всех, собравшихся в этой крепости. Другие, впрочем, тоже это поняли. У разбитой южной стены собрались почти все бойцы, оставшиеся в живых, — девять сотен людей и файа. Огонь девяти сотен автоматов должен был стереть вебов с лица земли — но теперь в ответ били тысячи автоматов и пулеметов, не давая защитникам высунуться. Под прикрытием огня живая волна вебов добежала до стены — и та вдруг окуталась облачками дыма от брошенных ручных гранат. Вебы вновь рванулись вперед — и, на сей раз, ворвались на развалины. По всей стене задрожали злые желтые огни автоматных очередей — вебы добивали последних защитников...
Талу обречено охнул, сжимая кулаки, но потом всё же перевел дух. Вебы заняли стену и закрепились на ней, но войти в крепость не смогли. Часть бойцов всё же успела отступить и теперь встретила их огнем из развалин, воронок, из-под иссеченных осколками автомобилей...
Маоней понял, что пришел решающий миг. Вихрем скатившись по лестницам, он вылетел из дворца, и, выхватив пистолет, повел уцелевших на выручку бойцов, ещё державшихся в разбитых башнях южной стены. Полумрак, тучи пыли и дыма скрыли их атаку. Талу застрелил двух вебов раньше, чем они смогли его заметить, — но его пистолет тут же щелкнул, выпустив последний патрон. Ошалев, он сам бросился на третьего, бесполезно выставившего разряженный автомат... и едва увернулся от направленного в живот штыка. Талу ударил солдата рукояткой пистолета в лицо, яростно вырвал оружие, и прикончил упавшего веба, вонзив ему в горло его собственный нож. Оглядевшись, он увидел, что последовавшие за ним бойцы убиты. Они уничтожили несколько десятков вебов, но полегли все. Тем не менее, противник тоже отступил, потрясенный яростью этой самоубийственной атаки.
Уже не понимая, на каком он свете, Талу взглянул на дворец. Его окна вылетели, белые стены окрасил огонь бушующих внутри пожаров. Ловить там явно было нечего, к тому же, вебы подтянули к крепости минометы, из которых немедленно открыли огонь.
Бросив бесполезный автомат, он побежал к зданию реактора под вой мин и грохот их взрывов. За грудами обломков у его ворот укрывались бойцы истребительного отряда, и, оказавшись среди них, Талу попытался перевести дух, одновременно осматриваясь. Горящий дворец уже обошли ворвавшиеся в крепость вебы, обстреливая их. Бетонный блочный бруствер, прикрывавший ворота, обвалился, но сами они были ещё целы — огромные, из темной шестидюймовой брони. К счастью, незапертые — бойцы смогли приоткрыть их и быстро проскользнули внутрь, после чего массивные створки всё же заперли. Затем бойцы рассыпались по зданию, а Талу плюхнулся на пол, ошалело осматриваясь. Свет здесь не горел, и огромный зал освещали лишь отблески пожаров, пробивавшиеся через высокие — вдвое выше человеческого роста — окна, забранные толстыми плитами бронестекла. Прямо перед Талу белел глухой бетонный монолит, скрывавший сам реактор и парогенератор. Слева, на белой платформе-террасе, с трех сторон окруженной окнами, некогда помещалась турбина, давно снятая — реактор много лет назад был остановлен и уже частично демонтирован...
Талу так и сидел на полу, не вполне понимая, жив он ещё или уже нет. В сандалии набилась земля и бетонная крошка, он снял и вытряхнул их, потом вытряхнул ещё раз и ещё — в сознании у него что-то заклинило...
Наконец, к нему вернулись осмотревшие здание бойцы. Им удалось обнаружить спаренную зенитную пушку дюймового калибра на крыше — абсолютно бесполезную против наземного врага — и всего трех испуганных солдат. Остальные заперлись в центральном массиве дворца. Там же укрылись беженцы и раненые. Половина истребителей уже погибла, уцелевшие едва держались в башнях северной и западной стен, а также в арсенале. Здесь осталось всего четыре десятка файа. У них было два ручных пулемета и по сотне патронов на бойца. Найденных припасов (здесь устроили склад) хватило бы им месяца на три, но едва ли это имело значение...
Так и не дождавшись от него приказов, бойцы ушли. Талу удивленно осмотрелся, словно проснувшись, потом со злостью отшвырнул сандалии и вскочил на ноги. Добравшись до лестницы, ведущей к галерее, он поднялся наверх и сел, выглядывая из-за бетонного простенка. Происходящее снаружи не радовало его. Нападавшие уже почти овладели крепостью и действовали согласованно, плотным огнем отгоняя защитников от амбразур, а потом взрывали и жгли башни, внутри которых те укрылись. Бойцов и чрезвычайщиков, пытавшихся спастись из огня, расстреливали. Отсюда Талу увидел, как вебы отрезают головы убитым файа, увидел, как они бросают в пламя раненых, но не испытал уже никаких эмоций. Он понимал, что и сам присоединится к ним очень скоро...
