Глядя на медленно ползущую по экрану местность, Талу вновь задумался. По канонам военного дела теперь мятежники должны были начать вести под форт подкоп, чтобы взорвать его — по крайней мере, капониры. Но это было сложное мероприятие, которое отняло бы месяцы времени. К тому же, Талу сомневался, что среди мятежников найдутся квалифицированные инженеры и мастера горных работ, без которых подобная затея была бы бессмысленной. Куда более простой — и куда более опасной — стала бы атака с применением огнеметов, злейшего врага долговременной фортификации или банальный прорыв танков в тыл.
Судя по тому, что мятежники начали усиленный обстрел заградительной линии из гаубиц, что-то такое они и планировали, а тогда дело могло кончиться плохо. Орудия в форте были всё же слишком старыми и не предназначались для борьбы с танками. Талу, правда, слышал, что для них завезли кумулятивные снаряды, спешно изготовленные как раз для этого калибра, — но их эффективность против современных танков оставалась пока что неизвестной, и он не горел желанием проверять её на практике. Пока, правда, мятежники нашли танкам другое применение. Информацией с ним, простым наблюдателем никто, понятно, не делился, — но уши у Талу теперь вполне работали, и до него долетали отдельные обрывки разговоров. Довольно неприятные обрывки — так и не сумев прорвать здесь защитную линию, мятежники поднялись на плато и обошли Товию с севера, пытаясь зайти в тыл защитникам. Сейчас там, на открытой равнине, шли тяжелые бои между танками и боевыми машинами. К счастью, вдоль края плато тоже шла цепь фортов, наконец, там была Цитадель, — но ничто не мешало мятежникам обойти её и перерезать дорогу, соединявшую Товию с плато Хаос. Это был совершенно логичный и ожидаемый ход — но Талу всё равно чувствовал себя так, словно его предала сама реальность.
.......................................................................................................
Мятежники, между тем, не дремали. Потерпев катастрофу в массированных атаках, они решили прибегнуть к знакомой уже тактике "просачивания". Талу заметил фигурки, то тут, то там перебегавшие по изрытому воронками полю. О чем немедля доложил "наверх", но никакой реакции пока что не последовало. Для артиллерии защитников сейчас хватало куда более важных целей...
Довольно быстро стало ясно, что на сей раз мятежники нацелились не на сам форт, а на промежутки между ним и соседними фортами. Добравшись до остатков заградительной полосы, они стали в ней окапываться — благо, масса воронок и массивы бетонных пирамид давали к этому богатые возможности. По уставу такого противника надо было выбивать контратакой — но для неё у защитников просто не было сил, а если бы и были, в условиях господства артиллерии противника она кончилась бы быстро и очень однозначно. Талу оставалось лишь наблюдать, как отдельные перебежки превращаются в шевеление, деловитое и многочисленное. Это была, можно сказать, классика военного дела — сближение позиций перед решающей атакой, что очень не нравилось Талу, тем более, что кое-где на полосе гремели взрывы — саперы мятежников подрывали уцелевшие надолбы, пробивая проходы для техники.
Основательно укрепившись в бывшей уже заградительной полосе, мятежники двинулись дальше. С остатков вала их встретили огнем — но изрывшие поле воронки обеспечили мятежников массой укрытий и они очень шустро перебегали от одной к другой. Наконец, по ним открыла огонь казематная артиллерия форта — но больших результатов это уже не дало. Кто-то, конечно, погибал — но фигурки бежали и бежали вперед со страшным механическим упрямством. Довольно быстро стало ясно, что мятежники стремятся окружить форт — по крайней мере, взять подходы к нему под фланговый огонь. По ним с вала начали постреливать снайперы — но тут же ожили минометы мятежников, буквально засыпав форт минами. Талу получил приказ обнаружить их позиции. Это было, в общем, не так сложно — при выстреле миномет выдавали характерные дымовые кольца, поднимавшиеся метров на двадцать, — но мятежники не были дураками и размещали их рассредоточено, в рощах и среди строений. Самоходные гаубицы, бьющие откуда-то из городских кварталов, то и дело накрывали то один, то другой — но минометов было просто слишком много, а на месте уничтоженных тут же появлялись новые. Их количество казалось бесконечным.
Конечно, нападение с тыла тоже было предусмотрено. К середине тыльной стены казармы был пристроен полукруглый капонир, сваренный из толстенных броневых плит. В нем, друг над другом, размещалось десять казематов — и каждый имел шесть амбразур. Пулеметы стояли не во всех — но два десятка их там было, так что первая же попытка напасть на форт с флангов превратилась просто в избиение. Мятежники пробовали стрелять по капониру из базук — но пулеметы стреляли точнее и дальше, их было больше, так что большая часть стрелков просто не успевала выстрелить. Одного из них буквально разорвало на куски, когда пуля угодила во взрыватель уже готовой к запуску гранаты. Но на месте павших появлялись новые, и некоторые выстрелить всё же успевали. По счастью, амбразуры представляли собой слишком маленькую цель, а почти что полуметровой броне попадания противотанковых гранат были безразличны. Появились и снайперы — но пулеметы в амбразурах стояли за подвижными броневыми щитками, а попадание в узкую щель для прицела было и вовсе почти невероятным...
Глядя на всё это безобразие, Талу задумался. Из Товии к форту вела хорошая дорога — но мост через протоку был уже взорван, сама дорога перепахана воронками, и снабжать его уже было нельзя. Он не знал, правда, как тут обстоит дело с запасами — но теперь мятежники могли уже наблюдать за подходами к форту. И, соответственно, обстреливать их — по крайней мере, артиллерией. По сути, они оказались в окружении — пока что только огневом, но, если мятежники смогут захватить прибрежный вал, — чего, похоже, ждать уже недолго, — оно быстро превратится в полное...
.........................................................................................................
В конце концов, с Талу произошло нечто, совершенно неожиданное — его сменили с поста, положив конец его тщетным усилиям. Выйдя в коридор, он замер в растерянности, не зная, что делать. Невесть сколько часов наблюдая за экраном, он обалдел и потерял представление о времени. При всём этом, спать ему пока что не хотелось.
Вздохнув, он побрел в столовую, где подкрепился всё тем же армейским пайком. Потом отыскал душевую — в которой, к его удивлению и радости, шла вода, пусть и холодная, — и вымылся.
В голове у него немного посвежело, но он всё ещё не знал, что делать. Грубый бетон стен, тусклый свет лампочек, холодный, влажный воздух — всё это физически давило на него. Плюнув на опасность, он пошел в переднюю часть форта и вышел во внутренний двор. Сплошь перепаханный снарядами — не всегда можно было понять, где кончается одна воронка и начинается другая. Они накладывались друг на друга, словно кратеры на лунной поверхности, и Талу в первый миг даже не узнал места. Вал, прикрывавший казарму, наполовину обрушился — точнее, был разрыт снарядами. Сползшая во двор земля тоже была разбросана снарядами, так что всё, что сейчас видел Талу — груды многократно перевернутого, мертвого, рыжеватого грунта. В нос ему тут же ударил едкий дым сгоревшей взрывчатки, туманным маревом висевший во дворе, и Маоней закашлялся — свежий воздух, к которому он так рвался, оказался ядовитой гадостью. На его фоне даже затхлый воздух подземелья казался теперь благоухающим нектаром.
Тем не менее, возвращаться вниз не хотелось и Талу осмотрелся. К его удивлению, ведущая на вал лестница была ещё вполне цела, хотя и основательно побита осколками, и он быстро взобрался по ней. Дежурившие на бруствере часовые с сомнением покосились на него, но всё же не стали прогонять — наверное, решили, что он находится тут с неким заданием.
Осторожно выглянув за бруствер, Талу осмотрелся. Внешний вал тоже был весь перепахан снарядами, но не осел — для этого он был слишком пологим. Правда, груды земли, наваленные взрывами, во многих местах перекрывали обзор, и Талу невольно подумал, что пользы от этой последней позиции теперь будет немного...
Рискуя получить пулю от снайпера, он поднялся повыше, осматривая лежащую впереди местность. Отсюда никакого движения видно не было — но Талу знал, что мятежники уже подбираются к форту. Это он успел заметить перед тем, как его выставили. Но пока стрельбы слышно не было и над полем боя висела страшная, смертельная тишина...
.......................................................................................................
Он едва не подскочил с позорным воплем, когда кто-то грубо дернул его за подол куртки, буквально стащив с бруствера вниз. Гневно развернувшись к нахалу, Маоней увидел Йарри. Лейтенант почему-то был сейчас одет в синюю рубаху навыпуск с короткими рукавами, черные свободные штаны и сандалии на босу ногу.
— С ума сошел?! — гневно прошипел он. — Убьют же.
— Какая разница — сейчас или через неделю? — хмуро спросил Талу.
Йарри буквально подавился воздухом, — верно, такого ответа он не ждал. Несколько секунд он молча смотрел на Маонея, потом недовольно мотнул головой.
— Я еле отыскал тебя. Пошли отсюда.
Они спустились в подвальный коридор и свернули в один из коротких поперечных штреков. Здесь, где никто из сидевших в туннеле солдат уже не мог их видеть, Йаари вдруг замер, прислушиваясь. Талу, не понимая, что происходит, замер вместе с ним. За их спинами бетонная лестница спускалась в глубину похожего на пещеру туннеля.
— Слушай, — наконец, тихо сказал Йарри. — У меня приказ доставить тебя в распоряжение капитана Мати Лэйана. Немедленно!
Опять за рыбу деньги, подумал Талу. Творившийся вокруг него бардак был бы, наверное, смешным — если бы он не рисковал расстаться в его процессе с жизнью. Тем не менее, сердце у него ёкнуло. Если его отзывают из форта, он сможет пожить ещё немного...
— Форт окружен мятежниками, — напомнил тем не менее он. — Не знаю, сможем ли мы выбраться из него.
Йарри вдруг ухмыльнулся — впервые на памяти Талу.
— Это неважно. Пошли.
.........................................................................................................
Они спустились в центральную потерну и вернулись в казарму. Здесь Йаари свернул в один из складов — пустой и неосвещенный. Талу замер на пороге, всё ещё не вполне понимая, что тут происходит и ожидая, когда его глаза привыкнут к темноте. Йарри медленно пошел вперед, бесшумный, как настоящий призрак — он явно лучше Талу ориентировался в сумраке или просто бывал раньше в этом месте. Вдруг он остановился, присев на корточки перед люком в полу. Тяжеленная стальная крышка лежала рядом, и, подойдя к нему, заинтригованный Талу увидел жерло круглой трубы, уходившей уже в непроницаемый мрак. Оттуда тянуло ледяным сквозняком и Талу представился целый лабиринт залитых чернотой коридоров — совершенно некстати, так как Йарри уже спускался в эту трубу.
— Следуй за мной, — коротко сказал он. Белки его глаз уже словно плавали в круге непроницаемой тьмы и Талу невольно поёжился — сцена была словно из кошмарного сна.
Глаза Йарри исчезли. Проклиная всё на свете, Талу последовал за ним. Спускаться ему пришлось долго — и с каждой ступенькой, казалось, становилось холоднее. На дне было трудно дышать — казалось, он находится где-то глубоко под водой. Его кожу покрыл озноб, Талу дрожал. Лишь с одной стороны исходило слабое тепло. Протянув руку, он коснулся Йарри — тот испуганно вскрикнул и эхо покатилось в темноту, отзываясь гаснущими переливами. Жар, исходивший от него, стал сильнее и Талу догадался, что Йарри покраснел, смутившись своего вопля. Но, едва его последние отголоски угасли, Талу навострил уши: откуда-то спереди доносился слабый лязг, похожий на стук далекого поезда. Они осторожно пошли в ту сторону, невольно держась за руки и касаясь свободными ладонями стен. Талу тщательно ощупывал пространство впереди, прежде чем шагнуть, и пол тоже — ему вовсе не хотелось удариться обо что-то или, того хуже, провалиться в очередной люк. Все его мускулы мелко дрожали — отчасти от нервного напряжения, но по большей части просто от холода. Озноб стал таким сильным, что вызывал уже боль. Рука Йарри в его ладони была единственным источником тепла.
Они остановились, налетев на поперечную стену, пошли вдоль неё — и неожиданно увидели слабый синеватый свет. Он мерцал в конце длинного туннеля с темными, влажно блестевшими стенами. По дну его шли рельсы узкоколейки и Маоней догадался, что они попали в туннель, построенный для снабжения форта.
Теперь, когда они видели пол, идти стало легче, и он отпустил руку Йарри. Но туннель оказался очень длинным. Талу догадался, что он проходит и под дном протоки тоже, и сердце у него подпрыгнуло — похоже, что он всё же останется жить.
Глава 5:
Вода и воздух
Туннель оказался длиной не меньше километра — по крайней мере, они шли по нему минут пятнадцать. Свет, как казалось, горевший в конце, оказался лишь свисающей под сводом лампой. Сам туннель был тесным — раскинув руки, Талу без труда коснулся бы его стен. Попадись навстречу им поезд — ситуация стала бы неприятной, но здесь им никого не встретилось. Наконец, они достигли небольшой, такой же пустой станции. Туннель шел ещё дальше, возможно, переходя в знакомое Талу "легкое" метро — но Йарри свернул к массивной стальной двери. За ней оказался шлюз с второй такой же дверью, а потом Маоней задрал голову. Они стояли на дне круглой шахты с литыми бетонными стенами, у начала обегающей её спиральной лестницы. Она вела к кругу блекло-темного неба — подняться тут можно было без труда.
Выбравшись на поверхность, Талу удивленно осмотрелся. Они оказались в огороженном синей стальной решеткой дворе, между станцией и промышленной зоной. Двор поразил Талу абсолютным безлюдьем — неудивительным, правда, для места, по которому стреляют из орудий, — а также тем, что почти целиком его занимала неровная, заросшая диким бурьяном впадина, похожая на высохшее озеро. На её краю стояло странное блекло-коричневое строение со скругленными углами — оно было размером с двухэтажный дом. Лишь увидев узкие окна-амбразуры, Талу узнал пристанционный блокгауз, которым не пользовались уже добрых полсотни лет. Когда-то он был окружен ежами и колючей проволокой, а внутри этого укрепления помещался взвод солдат, мощный прожектор, три крупнокалиберных пулемета и двухдюймовое противотанковое орудие — но сейчас оно было пусто и мертво. По крайней мере, на виду тут никого не было. Не удивительно, в общем-то, — во дворе тут и там виднелись воронки, а на самом блокгаузе серели пятна разбитого бетона — следы случайных пока что попаданий снарядов. Над жерлом самой шахты недавно стоял металлический ангар — но недавно в него тоже угодил снаряд и теперь вокруг Талу громоздилось покореженное железо...
Перебравшись через него, они быстро пошли к распахнутым воротам. За ними лежал поперечный проезд, протянувшийся с юга на север, — а за ним, на перекрестке, громоздились железнодорожные контейнеры. Наверное, они должны были служить баррикадой, но их поставили так беспорядочно и так много, что получилось что-то похожее на горную страну. Обойдя её по дворам, они оказались в начале длинной улицы, вероятно, предназначенной для грузовиков — её окружали одни промышленные строения. Здесь не было видно ни одного огня, ни души, никакого движения, и Талу почувствовал себя неуютно. Ему сразу же вспомнился его поход за "модулем", и повторять всё это не хотелось. Но всё, что ему оставалось — это идти вслед за Йарри и надеяться на лучшее...
