— Слон, и как сие понимать? Немцы так быстро подсуетились?
— А что тут странного? Все наши контакты в Катании отслеживались. Поэтому и на Анастасию Вандерберген сразу вышли. Меня другое волнует. Как долго немцы будут блуждать в потемках, и не догадаются копнуть архивы в Вене?
— А что это изменит?
— Есть одна мысля интересная... Но для этого надо сначала с самим Матвеевым посоветоваться.
— Ты о чем?
— Представить все так, что твой муж — н а с т о я щ и й барон Карл фон Вальдбург. Ведь проверка это подтвердит. Что он оказался в России по заданию Генерального штаба австрийской армии, а потом случилось то, что случилось.
— Ну, ты даешь!!! А что же он двадцать лет после бегства из Крыма непонятно чем занимался?
— Так может ему был дан приказ стать "спящим" агентом? Ведь Италия была противником Австро-Венгрии в Первой мировой. И майор фон Вальдбург в точности выполнил приказ. А то, что никаких бумаг об этом не осталось, так очень мало людей было посвящено в этот план. И в послевоенном бардаке что-то вполне могло быть утрачено.
— Рискованно... Могут не поверить.
— Могут не поверить, а могут и поверить. В случае, если не поверят, мы ничего не теряем. Зато если поверят... Ты представляешь, какой канал дезинформации можно создать, если немцы выйдут на "барона", и предложат ему послужить Рейху? Ведь для них он будет представлять огромную ценность, находясь именно у нас!
— Но тут есть еще один нюанс. С какого перепугу настоящий барон фон Вальдбург будет открываться первому встречному, который заговорит с ним на немецком языке и передаст привет из Вены? Ведь если предположить, что наш блеф — реальность, то у барона должен быть пароль на тот случай, если придет человек, которого он не знает.
— В обычной ситуации — да. Но ведь в момент его заброски никто не мог предвидеть, что обе империи развалятся. Как Габсбургов, так и Гогенцоллернов. Часть архивов вполне могла быть утрачена. Поэтому немцы могут либо предоставить барону факты и документы из его прежней биографии, о которых могли знать только он сам и его непосредственное начальство, либо найти человека, который знал барона лично и был с ним в хороших отношениях.
— Хм-м... А ты знаешь, ведь такое вполне реально...
— А я тебе о чем говорю?
— Так что? Ждем гостей?
— Ждем. И не забывайте, что Вы теперь баронесса, дорогая фрау фон Вальдбург!
Но на этом сюрпризы на сегодняшний день не закончились. Ближе к вечеру произошло еще одно событие. Которое вполне могло бы не привлечь внимания, если бы не предшествующие ему встреча с "домом Романовых" и гибралтарская эпопея. Рейсом Берлин — Рим — Валетта авиакомпании "Дойче Люфтганза" в Валетту прибыли очередные представители прессы. Корреспонденты газет "Правда", "Известия" и "Комсомольская правда". Документы у прибывших были в порядке, из которых следовало, что они действительно те, за кого себя выдают. Поскольку рабочий день уже закончился, гостей разместили в том же отеле, что и корреспондента ТАСС товарища Иванова, и предложили отдыхать до утра. А завтра утром будет решаться вопрос об их аккредитации. Но напомнили, чтобы соблюдали осторожность и просто так по ночному городу не ходили. Хоть тут и безопасно, но ведь война, сами понимаете...
Когда об этом доложили адмиралу, он смеялся до слез. Ничего умнее в ведомстве Лаврентия Павловича, очевидно, не придумали. Но придраться не к чему, все приличия соблюдены. И других более-менее достоверных способов легализации на Мальте в распоряжении товарищей чекистов не было. Открывать консульство, а тем более посольство на Мальте после такого афронта в Катании, было глупо. Поскольку сами пришельцы такого предложения не сделали, а навязываться самим нельзя. Неправильно поймут. Открытие торгового представительства в Валетте тем более под вопросом. Ибо ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что на Мальте будут что-то закупать в СССР, когда рядом есть Италия, Испания, и Франция со своими средиземноморскими колониями. Самим же пришельцам продавать пока нечего. Так что, торговое представительство отпадает. Захаров опасался, что Лаврентий Палыч попытается влезть на Мальту с помощью Русской православной церкви, ибо давать от ворот поворот попам было бы политически неправильно, но до такой радикальной идеи в Москве пока еще не додумались. Следовательно, остается только пресса. Беспроигрышный вариант, который не вызовет подозрений, и приемлем при любом развитии событий.
Надо сказать, что гости даром время не теряли. Обследовав свои номера на предмет наличия подслушивающей аппаратуры, встретились с корреспондентом ТАСС товарищем Ивановым за ужином, и потом провели совещание в своем кругу, предприняв все меры против подслушивания. Во всяком случае, они так считали. Содержание беседы оказалось настолько захватывающим, что Захаров не стал ждать утра, а тут же отправился к адмиралу, прихватив с собой заодно и начштаба Панкратова. И теперь они втроем сидели возле компьютера, слушая новости из далекой Москвы. По крайней мере, "корреспонденты" обсуждали между собой реальную обстановку, а не то, что попадало в газеты после жесточайшей цензуры. Сначала разговор шел о московских новостях, товарища Иванова ввели в курс дела о событиях, произошедших после его отъезда. Что само по себе тоже было интересно. Но вот дальше стало еще интереснее...
— ... А теперь к делу. Ты говорил, что один из этих беляков сам пошел на контакт?
— Да. Капитан второго ранга Новосадский. Сейчас служит в штабе, но сам из политработников. Говорил, что располагает важными сведениями, которые готов безвозмездно передать Советскому Союзу.
— А это не провокатор?
— Не похоже... Ты ведь знаешь, что я редко ошибаюсь в людях. Но, на всякий случай, не стал раскрываться. Сказал, что поскольку я всего лишь корреспондент ТАСС, сообщу в Москву, а там уже примут решение.
— Разумно... Ладно, рискнем. Товарищ корреспондент газеты "Комсомольская правда", ты у нас жертвенным бараном назначен? В случае чего, тебя беляки вербовать будут? Давай, действуй. Встретишься с этим Новосадским, и представишься полномочным представителем советской разведки, кому поручено поддерживать с ним контакт. Если это не провокация, и он действительно хочет нам помочь, то будешь работать с ним и дальше. Если все же провокация, и тебя возьмут, то поломаешься какое-то время, а потом согласишься работать на беляков. Только не вздумай упирать на идеологические мотивы. Никакого папы, или дяди, воевавшего в гражданскую на стороне белых, и сложившего голову в борьбе с большевизмом. Не поверят. Там прекрасно знают, какую проверку проходят все наши сотрудники. Так что продемонстрируй исключительно меркантильный интерес. Заломи хорошую цену за свои услуги. Вот в этом случае могут поверить. Им деваться будет некуда, согласятся. Судя по тому, что они здесь творят, с деньгами у них никаких проблем нет.
— Это меня тоже удивляет.
— В каком смысле?
— В прямом. Откуда у них столько денег? И откуда у них все берется? Разве можно столько привезти на пароходах?
— Мы не знаем, как далеко шагнула вперед наука. Не забывай, что между нами и этими беляками семьдесят два года. А это приличный срок. Да и сам факт прибытия из будущего о чем-то говорит. Что бы сказали о нас жители тысяча восемьсот семидесятого, если бы увидели нашу технику? Для них это тоже было бы вроде чуда. Этот вопрос, кстати, нам тоже нужно прояснить. Новосадский ничего по этому поводу не говорил?
— Он сам удивляется. И похоже, не врет. Это значит, что есть какие-то секреты, в которые даже командиров его уровня не посвящают. Такое вполне может быть. Ибо в то, что из будущего сюда может провалиться целая эскадра, еще полгода назад никто бы не поверил, и счел буйной фантазией Герберта Уэлса. Думаю. что официальная версия, озвученная командованием этих новых беляков, не соответствует действительности. И оно знает как о плановости заброса в наше время, так и о целях, которые этим преследуются. Другой вопрос, что эти сведения не доводились до подавляющего большинства личного состава эскадры. В курсе только сам адмирал Илларионов, да еще несколько приближенных к нему лиц. Причем необязательно, чтобы эти лица занимали какую-то высокую должность.
— Возможно, возможно... Я тоже об этом думал... Из этого и будем исходить. Рацию доставят позже, сейчас провезти ее не было никакой возможности. Но! Использовать радиосвязь в самом крайнем случае! Для передачи только срочных сообщений чрезвычайной важности. А так действовать по открытым каналам. Мы все же корреспонденты газет, как никак.
— Но ведь так ничего серьезного не передашь. Беляки ведь тоже не дураки. Следят за уходящей по телеграфу информацией.
— Пусть следят. Мы ничего не будем отправлять по телеграфу. Отныне по телеграфу — только информация для газеты. Скоро прибудет связной, и он сможет доставлять корреспонденцию на материк. А оттуда передать гораздо проще. Долго, конечно, зато безопасно...
Дальнейший разговор не представлял особого интереса, и касался жизни на Мальте сегодня. Узнали также, что в СССР информация о пришельцах всячески скрывается, а что не удается скрыть, — искажается до такой степени, чтобы представить их врагами. Вроде битых колчаковцев и врангелевцев. Но вот в Кремле и на Лубянке проявляют неподдельный интерес к тем, кто смог за такой короткий срок поставить на уши все Средиземноморье, кардинально изменив соотношение сил в регионе. И если раньше пришельцев действительно считали кем-то вроде белых недобитков из РОВС, не представляющих из себя ничего серьезного, то вот после взятия Мальты и Гибралтара призадумались. Уничтожение Средиземноморского флота англичан и срыв "Катапульты" прошли без видимого участия пришельцев, а вот скрыть их участие в последующих событиях было уже невозможно. Товарищу Горелкину, допустившему такой серьезный просчет, высказали неудовольствие, как главе советской делегации. А после этого стали думать, как выйти из положения, в которое сами же и вляпались благодаря собственной глупости, недооценив противника. Делать первый шаг к примирению в Москве категорически не хотели. Пришельцы тоже с этим не торопились, поскольку им, по большому счету, ничего от СССР было не надо. Все необходимое они и так получали из соседней Италии, а теперь добавились еще Германия, Испания и Франция. Было над чем поломать голову как в НКВД, так и в НКИД. Да и сам товарищ Сталин удивлялся, как могли допустить такой вопиющий провал. Хоть это прямо и не озвучивалось в разговоре, но смысл был понятен.
На следующий день сюрпризы продолжились. С самого утра к адмиралу нагрянул главный по танкам полковник Шевцов. Доложив о том, как идет создание бронетанковых войск, неожиданно поинтересовался.
— Товарищ адмирал, а где Вы этого беляка Зорина нашли? Того, что вчера ко мне прислали?
— Да случайно, в общем-то, получилось. В Катании познакомились. А что с ним не так? Не подходит он нам?
— Еще как подходит! Я лбом в стену бьюсь, и не знаю, где толковых людей в экипажи набрать, а здесь готовый офицер-танкист с боевым опытом! Хоть и на древних английских "ромбах", но все-таки. Да еще и инженер после Бауманки, а не жертва ЕГЭ. Побольше бы таких беляков! Но я не об этом. Вы что-нибудь про бой на Каховском плацдарме слышали?
— Это что в гражданскую было? Откровенно говоря, кроме "Каховка, Каховка, родная винтовка", ничего не знаю.
— А я знаю. Это один из редких случаев применения танков для прорыва укрепленных позиций в гражданской войне. Мы подробно разбирали эту операцию в училище. Так вот, наш поручик дает совсем д р у г у ю картину событий. Не такую, как в наших исторических документах. Если бы я досконально не знал эту историю, то может и внимания бы не обратил.
— Так может кто-то из них врет? Либо поручик, либо наши историки?
— Историкам нельзя врать в таких масштабах. А поручику врать нет смысла, ведь его слова легко проверить. У нас говорится, что со стороны белых принимало участие двенадцать танков, из которых девять захватили красные. Остальные машины были эвакуированы белыми после полученных повреждений. И белые этот бой в конечном счете продули, ибо атака была организована на редкость неудачно. Поручик же утверждает, что с их стороны тоже было двенадцать машин, но подбили всего одну, а остальные раскатали Каховский плацдарм в блин! Красные бежали! Как раз потому, что атака была хорошо организована. Но в нашей истории такого не было! Потом, правда, белым все равно пришлось отойти, чтобы не оказаться отрезанными от Крыма, поскольку красные начали наступление в другом месте и смогли выправить положение. Успех под Каховкой так и остался локальным успехом белых, не повлиявшим на исход войны.
— Интересное кино... Так это что же получается? Это н е н а ш мир?
— Получается так. Просто до сих пор не было заметных расхождений с нашей историей, вот мы ничего и не замечали. Да и нет у нас всех исторических подробностей в книгах. Я просто хорошо знаю этот бой. Почему и обратил на него внимание.
— Кто еще об этом знает?
— Пока, кроме Вас, больше никто. Зорину я не стал об этом говорить, хотя он заметил мой интерес именно к бою на Каховском плацдарме. Но я свел все к обычному любопытству. В остальном его информация о применении танков белой армией под Царицыном и на Донбассе не противоречит тому, что я помню из истории. Но какие-то детали могут не совпадать. У меня сейчас просто нет с собой нужной исторической литературы о гражданской войне.
— Никому об этом больше не говорите, Иван Александрович. Ни-ко-му! Надо сначала разобраться, куда же нас забросило. И не вылезет ли что-то вообще новое, чего мы не знаем. Значит, этот Зорин Вас устраивает?
— Более чем. Еще хотя бы десятка три таких Зориных, и можно было бы все вакансии командиров танковых рот закрыть. Ведь у меня вчерашние капитаны и старлеи батальонами командуют. Экипажи танков — сплошь пацаны-срочники. Мои, и из морпехов. Есть в экипажах даже пацаны из белоэмигрантов, кто проверку прошел, хотя бы школьное образование имеет, и захотел быть танкистом. Прапоров приходится ротными делать, но даже их не хватает. Вот тут бы поручики Зорины после Бауманки, да с опытом Царицына и Каховки, очень пригодились. Только где же их взять?
— Будем искать, как говорил Семен Семеныч Горбунков в "Бриллиантовой руке". О нас уже знают в Европе, так что люди потихоньку приезжают. Сами же говорите, что кого-то из белоэмигрантов уже взяли.
— Так мало их еще. И взяли только потому, что наших не хватает.
— Ничего. Думаю, что скоро даже выбирать придется... Ибо поток желающих очень вырастет...
Расставшись с танкистом, Илларионов занялся ежедневной текучкой, как его снова побеспокоили. Доложили, что прибыли корреспонденты газет из СССР и просят разрешения на аккредитацию. Зачем-то желают видеть его лично. Илларионов усмехнулся. Нет, ребятки, рылом вы не вышли. Раньше надо было хорошо себя вести, а не нос воротить. Поэтому переадресовал визитеров к подполковнику Матвеевой, которая помимо обязанностей начальника дипломатического отдела штаба занималась еще и связями с прессой. Успехи Мурки на дипломатическом поприще произвели впечатление на адмирала, и он уже подумывал о ее переводе исключительно на дипломатическую службу. Зачем такому таланту в штабе пропадать? Ну а пока пусть с этими псевдо-борзописцами разберется. Интересно, может они и ее вербовать начнут? Ведь в Москве хорошо знают о роли подполковника Матвеевой в гибралтарских событиях...
