Когда головной английский танк поравнялся с местом засады, громыхнул выстрел. Зорин решил сам опробовать метод стрельбы осколочно-фугасными снарядами по легкобронированным целям. Результат превзошел все ожидания. Идущий головным "Крусейдер" вывернуло наизнанку, сорвав башню, и он на мгновение исчез в огненном облаке. Тяжелый снаряд калибра 125-мм легко проломил тонкую двадцатимиллиметровую бортовую броню и взорвался уже внутри танка. Почти одновременно с командиром произвел выстрел танк сержанта Никифорова — лучшего снайпера в роте. Цели были распределены заранее — Зорин бьет по головной машине, а Никифоров по замыкающей. В результате этого колонна сразу же встала, и в дело включились остальные экипажи. Первые выстрелы достигли цели, сразу сократив силы противника на десять машин. Напряженные тренировки на Мальте в любое время суток, когда не жалели боеприпасов и топлива, наконец-то принесли свои плоды. Танки из будущего с хорошо подготовленными экипажами уничтожали врага с большой дистанции, и не паля "в белый свет". Каждый выстрел находил цель. Чтобы сэкономить подкалиберные и кумулятивные снаряды, по легким танкам, коих оказалось большинство, били осколочно-фугасными. Это приводило к катастрофическим последствиям. Если после попадания обычной бронебойной "болванки" калибра 37-40-мм, широко применяемой в 1940 году для стрельбы по танкам, у некоторых членов экипажа еще был шанс уцелеть, то при попадании осколочно-фугасного снаряда калибра 125-мм никаких шансов не было. Тонкую бортовую броню "Крусейдера" и "Валентайна" такой снаряд прошивал, как фольгу. Взрыватель срабатывал с небольшим замедлением уже в н у т р и танка, после чего танк ремонту не подлежал. А от экипажа вообще мало что оставалось.
Однако, следовало отдать английским танкистам должное, среагировали они довольно быстро. Те машины, которые уцелели при первом залпе, стали разворачиваться в направлении, откуда велась стрельба, чтобы не подставлять борт. Да только им это не помогло. Даже лобовая броня "Матильды" не могла противостоять подкалиберным бронебойным снарядам, а легкие "Крусейдеры" горели ничуть не хуже и от осколочно-фугасных. У "Валентайна" лобовая броня была в два раза толще, чем у "Крусейдера" — шестьдесят миллиметров. Но и она не спасала. Взрыв осколочно-фугасного снаряда при попадании в лоб "Валентайна" срывал башню, разрушал корпус и воспламенял топливо. Бой, а точнее избиение противника, длилось чуть более минуты. А потом наступила тишина. Тридцать четыре чадящих костра застыли на дороге, ведущей в Каир.
Глава 8
Боливар не вынесет двоих. Троих — тем более...
Сообщение о разгроме английской группировки в районе Суэцкого канала и начале наступления на Каир пришло на Мальту во время встречи с итальянской делегацией, которой снова руководил граф Чиано, ставший уже "подушкой безопасности" между Муссолини и пришельцами. По прибытию в Валетту у него еще оставалась надежда наладить диалог равноправных партнеров, поскольку многие советники Муссолини были уверены, что эти наглые русские слишком зарвались, и английская армия в Египте окажется им не по зубам. Мало захватить зону Суэцкого канала путем внезапного удара, надо еще суметь ее удержать. Но теперь, когда пришло сообщение о сокрушительном разгроме англичан, и о фактической беззащитности Каира, на который скорым маршем двигается Африканский Легион русских, не встречая никакого сопротивления, надежды договориться по Египту и Суэцкому каналу на условиях хотя бы "фифти-фифти" (против чего поначалу бурно возражал Муссолини, стремясь во всем играть роль "старшего брата"), исчезли. И опытный политик Галеаццо Чиано это прекрасно понимал. Поскольку незадолго до этого пришло еще одно сообщение — о неудачном контрнаступлении итальянской армии в Ливии. Успешная контратака под Тобруком так и осталась единственным успехом итальянцев в этой кампании. Ну а то, на чем эта атака базировалась, ни для кого не было секретом. Поэтому граф больше и не строил иллюзий. С неудачниками не ведут серьезных дел. Так, если только по мелочи. Вот и пытался держать хорошую мину при плохой игре, сразу же выразив свое восхищение.
— Поздравляю, синьор Илларионов! От всей души поздравляю! Откровенно говоря, такого никто не ожидал. Но как вам такое удалось?
— Все очень просто, синьор Чиано. Был такой генералиссимус Александр Суворов, Вы его должны знать. Так вот он говорил, что нужно воевать не числом, а умением. Что мы только что и продемонстрировали. Поэтому, можете не волноваться. Суэцкий канал будет в безопасности на всем его протяжении. Помощь итальянской армии для его обороны нам не требуется. Можете не распылять свои силы и не отвлекать какие-то части для охраны канала, мы справимся самостоятельно. И вскоре откроем движение по каналу в обоих направлениях для всех наших союзников, а также для нейтральных стран без какой-либо дискриминации. Более того, от себя могу пообещать, что до конца войны все военные корабли и коммерческие суда Италии, Германии и Франции будут иметь право беспошлинного прохода по каналу. Поскольку сейчас мы делаем одно общее дело. Вам ведь нужно снабжать свою группировку в Эритрее и поддерживать там порядок, не так ли?
— Да, это так.
— Вот мы вам в этом и поможем. Думаю, максимум через пару недель движение по каналу возобновится. После того, как мы возьмем Каир и прогоним дальше на юг тех англичан, что успели сбежать из Суэца...
Присутствующая при разговоре Мурка, которая все больше и больше прибирала к рукам дипломатические дела, и становилась фактически главой МИД, мило улыбалась, иногда добавляя свои комментарии, но если бы кто сумел заглянуть ей в душу, то очень удивился бы такому несоответствию формы и содержания. Больше всего ей хотелось вышвырнуть итальянцев вон, но... Нельзя. Политика, понимаешь... Вот и приходится улыбаться этим кидалам, которые наконец-то поняли, что перехитрили сами себя, а теперь из штанов выпрыгивают, чтобы еще и поиметь что-то с тех, кого пытались кинуть. Красиво адмирал этих попрошаек отбрил! Все с заботой о союзнике, причем в вежливых выражениях. Не подкопаешься. Последняя судорожная попытка повлиять на Илларионова завуалированной угрозой перекрыть финансовые потоки в итальянских лирах между Мальтой и Италией из-за "трудностей военного времени" также закончилась провалом. В Валетте уже были отделения Рейхсбанка Германии, а также ряда швейцарских банков, очень заинтересовавшихся огромным средиземноморским рынком, в который превратилась Мальта. И все расчеты с Германией шли уже через Рейхсбанк, против которого все итальянские банки были все равно, "что плотник супротив столярА". А неприкрытая угроза адмирала о введении собственной национальной валюты, свободно обменивающейся на золото, если вдруг возникнут проблемы с итальянской наличностью, а также выпуска в свободное обращение монет из драгметаллов, окончательно заставили итальянцев отказаться от своих притязаний на зону Суэцкого канала. Ибо именно канал был главной целью Муссолини. Остальная территория Египта дуче особо не интересовала, и он был готов отдать ее пришельцам. Но... Не получилось...
В конце концов итальянцы убрались не солоно хлебавши, унося пакет предложений о дальнейшем сотрудничестве. Нельзя сказать, что эти предложения их в чем-то ущемляли. Как раз наоборот. Но это были предложения р а в н о п р а в н о г о партнера, а не "бедного родственника", на что изначально надеялся Муссолини. Сам граф Чиано это прекрасно понимал, и был категорически против самодурства своего тестя, но был поставлен им в жесткие рамки, за пределы которых не мог выйти. Теперь ему предстояло убедить Муссолини принять условия Мальты. Поскольку лучше получать меньше и постоянно, чем ничего и никогда. Тем более, аналогичные договора были предложены Германии, Франции и Испании, с которыми те без колебаний согласились, поскольку видели свою выгоду. Германия изначально не планировала наложить лапу на Суэцкий канал. Ей было достаточно того, что он будет контролироваться союзником. Во Франции быстро сделали правильные выводы и поняли, что "поезд ушел". Поэтому лучше ограничиться тем, что есть, плюс хапнуть что-то еще на Ближнем Востоке южнее линии соприкосновения французских и английских войск после того, как англичане окажутся на голодном пайке. Предварительные договоренности о разделе ближневосточных территорий к востоку от Синайского полуострова с правительством Виши уже имелись. То, что англичане там долго не продержатся, уже никто не сомневался. После потери Суэца и фактической блокады южной части Красного моря немногочисленным итальянским флотом, базирующемся в Массауа, разгром английских войск на Ближнем Востоке был делом времени. Ну, а Испания... Разоренная гражданской войной страна была рада любой помощи. Генерал Франко не страдал амбициями Муссолини с его стремлением возродить Римскую Империю.
Когда за итальянцами закрылась дверь, Илларионов обвел довольным взглядом соратников (или подельников) по "средиземноморскому бизнесу". Кроме него и "министра иностранных дел" Матвеевой присутствовал еще и "премьер" — начштаба Панкратов. Фактически они втроем осуществляли официальную внешнюю политику и международную торговлю.
— Ну и что скажете, дамы и господа?
— А что тут сказать? Беня понял, что его карты биты, но не теряет надежды отыграться. На что он надеется, непонятно. Если у него хватит ума не усугублять конфликт, то совместными усилиями с итальянцами мы додавим англичан в Северной Африке. Скоро у них закончатся боеприпасы, топливо и продовольствие. Думьят взят нами сходу, там даже и сопротивления толком никто не оказал. Сейчас на очереди Каир и Александрия. Потом займемся Синаем, надо с французами Палестину и Трансиорданию поделить. А потом на юг — в Судан. До самой Эритреи и Эфиопии, где засели итальянцы. Нечего им еще и на Судан рот разевать. Сейчас нам нужно хапнуть как можно больше близлежащей территории.
— Согласен. Вера Ивановна, что у нас сейчас по линии МИД?
— Завтра прибывает американская делегация. Причем во главе уже не какие-то мелкие шишки из посольства в Риме, о которых в наших документах ничего не известно, а госсекретарь Корделл Халл, что говорит само за себя. Наши ставки растут. С Германией, Францией и Испанией все на прежнем уровне — мир, дружба, торговля. В последнее время греки, югославы и турки активизировались. Поняли в конце концов, что мы — не пиратская Тортуга, поэтому тоже хотят влезть на наш рынок со своими товарами. Японцы и шведы осторожные подходы делают. Установлены связи с русскими диаспорами в Парагвае и Китае. Вот с Советским Союзом — полная тишина. Мы никаких шагов навстречу не делаем, и нас демонстративно игнорируют. То ли ждут, чем история с Египтом закончится, то ли вообще не хотят иметь с нами никаких дел из принципа. Кратко на этом все. Если надо развернутую справку, то могу дать по каждому направлению, но это надолго.
— Спасибо, пока не нужно. Пусть товарищ Коба дозревает, а мы займемся текущими делами...
А текущих дел хватало. Если на Мальте все уже более-менее нормализовалось, то вот на новых территориях работы еще был непочатый край. В занятых русскими войсками Порт-Саиде, Суэце, Думьяте и других более мелких городах нужно было создавать с нуля структуры власти и обеспечивать лояльность местного населения. Илларионов не собирался повторять "передовой" опыт Израиля в этом вопросе, который в течение очень короткого времени умудрился сделать то, что не удалось многим арабским правителям за тысячи лет. А именно — объединил всех арабов в ненависти к себе. Поэтому был взят курс на мирное врастание местного арабского населения в общество пришельцев. Разумеется, только тех, кто сам захочет это сделать. Всех же прочих... Не зря говорят, что на аркане в рай не затянешь. Тем, кто не пожелает принять новую власть, придется покинуть новое государство. В добровольном, или в принудительном порядке, и куда именно "покинуть", — это будет зависеть от поведения конкретного индивидуума. Церемониться ни с кем Илларионов не собирался. Тем более не собирался оглядываться на мнение "передовой общественности" и "цивилизованных стран". Суть внутренней политики в новом государстве для аборигенов (да и не только аборигенов) была очень проста. Эмир сказал: "Рахат!". Все ответили: "Лукум!". И никак иначе. Поскольку никаких проблем с деньгами у новой власти не было, это давало широчайшие возможности. Если народ сыт, имеет все необходимое для спокойной жизни и его никто не притесняет (при соблюдении законов, разумеется), то подавляющее большинство даже такого проблемного контингента, как арабы, бунтовать не будет. А оставшаяся кучка религиозных фанатиков, рвущихся к власти амбициозных арабских "вождей", и просто бандитов окажется фактически в вакууме. Местное население их не поддержит. И при должном подходе будет само помогать полиции и службе безопасности выявлять и задерживать всяких "революционеров". Политику "разделяй и властвуй" придумали очень мудрые люди. Отдельной статьей шло духовенство. Как мусульманское, так и христианское. С этими ушлыми деятелями следовало сразу поставить вопрос ребром — они с новой властью, или нет. В случае несогласия придется поменять духовенство. Благо, найти вменяемых мулл и попов не такая уж большая проблема. А чтобы не было никаких конфликтов на религиозной почве, и чтобы никто из вновь назначенных служителей культа не вздумал мутить воду, предупредить всех, что Господь един, только имена у него разные. Из этого и надо исходить. А посему, между христианами и мусульманами на благословенной земле Египта должен быть мир. Если же кто попытается противопоставлять свою веру другой и ратовать за "борьбу с неверными", тот презренный еретик и поклонник Иблиса. Таким не место в наших рядах.
Но был еще один очень важный вопрос, который решили отложить до взятия Каира. Конкретно — отношения с египетской знатью. И в частности, с королем Египта и Судана Фаруком Первым. Молодым двадцатилетним монархом, наследовавшим престол всего лишь четыре года назад после смерти своего отца — короля Египта и Судана Ахмеда Фуада Первого. Правда, в течение полутора лет Фарук не правил самостоятельно, власть принадлежала регентскому совету. И лишь 29 июля 1937 года новый монарх окончательно взял власть в свои руки. Впрочем, эта власть была довольно ограниченной. Проводить самостоятельную внешнюю политику Фарук не мог, поскольку его страна находилась в сильной зависимости от Англии как в плане внешней политики, так и экономики. Хоть формально Египет и получил независимость в 1922 году, но... Только очень наивный человек может считать, что какая-нибудь Папуасия, ставшая наконец-то "независимой", является таковой на самом деле. Не был исключением и Египет. И это было даже официально закреплено в англо-египетском договоре от 1936 года, который по своей сути превращал Египет и Судан в английскую военную базу. Но если поначалу Фарук проводил проанглийскую политику, то перед началом Второй мировой стал больше склоняться в сторону стран Оси. Что, естественно, в Лондоне воспринималось очень негативно. И даже привело к конфликту с англичанами в 1942 году, когда те п о т р е б о в а л и от короля сместить прогермански настроенного премьер-министра. Но до этого пока не дошло. И похоже, что уже не дойдет. Однако, выработать стратегию поведения с королем Египта и Судана необходимо было уже сейчас. Поэтому Илларионов предложил высказаться обоим "министрам". Но если Панкратов предлагал, не мудрствуя лукаво, "гнать Его Величество взашей вместе с наглами", то Матвеева предложила более тонкую игру.
