Фантош. Книга первая.

Эльфийка подняла голову и ответила Дигнару надменным ледяным взглядом:

— Вы в чём-то обвиняете меня, сударь?

— Всего лишь строю предположения. Вы родом из Федерации, Вы наперсница моей жены. Так неужели Вы не воспользовались возможностью, идеальной, надо заметить, возможностью, настроить Геду против будущего мужа?

— В этом нет нужды, сударь. Любой ликанец отлично знает, что представляют собой тиратцы. И Геда не исключение. Вам не в чем упрекнуть меня, господин Дигнар. Дурную славу Вы и Ваши соотечественники прекрасно обеспечили себе сами!

Дигнар окинул эльфийку задумчивым взглядом, бережно, словно величайшую драгоценность, погладил её руку и вновь поцеловал изящные тонкие пальцы.

— Ваше поведение настораживает, сударь, — язвительно усмехнулась Тель. — Если Вы забыли, напомню: Вы только что женились и Ваша жена не я!

— Вы правы, — легко согласился наследник и, не разжимая хватки, посмотрел сначала на Пепла, потом на Оникса.

Взгляд Дигнара замер на золотисто-каштановых локонах, струящихся по плечу эльфа. 'А почему бы и нет? Взорвём ситуацию, так сказать, изнутри. — Наследник слегка дёрнул нить связи: — Догони её, успокой и приведи сюда!'

Оникс коротко поклонился и быстрым шагом направился в жилое крыло, а Дигнар повернулся к эльфийке и как ни в чём не бывало продолжил разговор:

— За что Вы ненавидите меня, Тель?

— Издеваетесь? Вы собираетесь развязать войну, в которой погибнут тысячи моих сородичей. И не только они! Тират как зловонная жижа растекается по континенту, стремясь заразить гнилью всё живое. Любое сопротивление карается смертью! Так?

— Очень темпераментная речь, дорогая. — Дигнар расслабленно качнул головой и улыбнулся, точно они разговаривали о чём-то весёлом и незначительном. — Но я спрашивал не об этом. Политику Тирата определяет мой отец, я лишь покорный исполнитель его воли, как и положено верному подданному и наследнику. Так что оставим государственные и межгосударственные дела сатрапу. Я хочу знать, почему Вы ненавидите лично меня, Тель? Или Вы не разделяете личное и общественное?

Эльфийка хмуро сдвинула брови:

— Я люблю свою воспитанницу. Она светлая и наивная девочка, а Вы — циничный и жестокий человек. Вы сделаете её несчастной.

— По-вашему, я настолько безнадёжен? — Дигнар состроил огорчённую мину. — Я, конечно, осознаю, что свободолюбивой ликанке не просто принять тиратские обычаи, но договор позволяет ей некоторые поблажки...

— В силу возраста Геда не приемлет половинчатых решений. Она пока не умеет прогибаться перед обстоятельствами.

— И с такими замашками она собирается стать соправительницей Тирата? Прелестно! Спасибо Вам большое: я везу в Исанту твердолобую, тупую гусыню, которую мне придётся перевоспитывать годами!

На лице эльфийки не дрогнул ни один мускул, лишь голос стал холоден, точно замёрзший ручей.

— Сейчас ты оскорбляешь не жену, а себя. — Тель требовательно взглянула на пальцы наследника, удерживающие её запястье. — Наш разговор — пустое сотрясание воздуха.

— Серьёзно? — Дигнар отбросил вежливость, теперь его слова сочились ядом. — Я слышал, ты собираешься сопровождать Гедерику в Исанту. Опасная затея. В Тирате эльфов не любят. А в столице — особенно.

— Угрожаешь?

— И не собирался. Хочу обезопасить тебя. В конце концов, для Миганаша не секрет, что я не перевариваю эльфов...

— Твой фантош...

— Счастливое исключение.

— Однако...

Глаза Дигнара хищно сузились, а ногти впились в запястье эльфийки, почти сдирая кожу:

— Речь не о нём! И хотя мне понятно твоё любопытство, дорогуша, я не собираюсь удовлетворять его. Подумай о себе! Место нянюшки прекрасная возможность шпионить для Федерации, но ты можешь лишиться её в один миг.

— Переживу!

— А как же Геда? Бедняжка! Остаться без поддержки из-за гордости наперсницы.

— Сволочь!

— Ничуть. Я всего лишь хочу, чтобы ты помогла девчонке принять новое положение. Её поведение... оставляет желать лучшего. Научи малышку смирению, и я закрою глаза на шпионаж.

— Щедрое предложение...

— Да или нет?

Эльфийка поджала губы. У неё было множество причин стремиться в Тират. Вот уже более двухсот лет ни один житель Федерации не бывал в сатрапии. Конечно, исключая разведчиков. Но никто из них не рискнул наведаться в Исанту — сердце Тирата, в логово ненавистного врага. И всё же не эта причина была для Тель главной. Гедерика! Юная ликанская магичка с уникальным даром. Она не должна сгинуть в золотой клетке. Да ещё Орден чистого духа. Если мастер Кальсом разглядит в Гедерике...

— Я согласна!

Слова тяжёлым камнем упали на грудь. Сердце болезненно сжалось, предчувствуя беду. 'Но это единственный выход, — уговаривала себя Тель. Она не могла оставить Геду сейчас. — Ты идиот, Миганаш! Игра в молчанку выйдет тебе боком! Девочка должна знать правду! А ты трусливо молчишь сам и сковал словом меня! Ты не оставил дочери ни единого шанса!'

— Ну-ну, только не рыдай.

Насмешливый тон Дигнара заставил Тель вздрогнуть. Отогнав мрачные мысли, она взглянула на тиратца и ловким движением освободилась от его хватки:

— Ты получил, что хотел. Теперь я могу идти?

На этот раз Дигнар не стал удерживать эльфийку. Он посмотрел на неё, как на пойманную в силки зверушку, и в тёмных глазах засветилось торжество:

— Нам по пути, уважаемая.

Наследник подмигнул федералке, поманил к себе фантоша, и Пепел мигом оказался за спиной хамира. Тель пристально взглянула на тёмный, словно припорошенный золой хвост, на прикрытое мягкой кожей лицо и прислушалась к внутренним ощущениям. Ни-че-го. Дар фантоша надёжно укрывало неизвестное эльфийке заклинание. 'Вот и ещё одна причина ехать в Тират'.

— Так Вы идёте, сударыня? — Тель повернула голову и по недовольному лицу наследника поняла, что вопрос он задал как минимум дважды. — Вы постоянно задумываетесь, непонятно о чём. Притягивают фантоши? Хотите, одолжу на часок? Шлюхи твердят, что в постели они бесподобны. — Эльфийка одарили тиратца презрительным взглядом. — Нет? В таком случае, пойдёмте, посмотрим, что помешало моей игрушке выполнить приказ. Он давно должен был вернуться. Как бы чего не вышло. Неудобно получится, если...

Дигнар замолчал, а эльфийка, осознав, что он только что произнёс, опрометью бросилась в жилое крыло...

Быстрым ровным шагом Оникс прошёл через галерею с портретами бывших и нынешних членов ликанского Совета, пересёк длинную анфиладу гостиных — чайных, кофейных, музыкальных, и вошёл в жилое крыло. На стенах широких коридоров висели пейзажи и натюрморты в изящных тонких рамах. В вазонах буйно цвели адениумы, фуксии, спатифиллумы и комнатный хмель. Оникс остановился, на мгновенье прикрыл глаза, настраиваясь на Гедерику, и уверенно зашагал вперёд. Как и предполагал эльф, девушка убежала в свою спальню. Видеть её не хотелось совершенно, но приказ хамира, категоричный и внятный, не позволял увильнуть от встречи. Фантош притормозил перед дверью, раздумывая, стучать или нет, но, услышав плач, с брезгливой гримасой толкнул дверь.

Гедерика плашмя лежала на кровати. Плечи её сотрясались от рыданий, причёска развалилась, и тёмные пряди беспорядочно рассыпались по покрывалу. Гостя девушка не заметила, а Оникс не спешил проявлять себя. Слёзы его не трогали. Фантош неприязненно взирал на дочь главы Совета и думал о том, что Миганаш не потрудился воспитать её правильно. Слишком эмоциональна, слишком порывиста, слишком наивна. 'Сплошное слишком, — с досадой констатировал эльф, бесшумно приблизившись к кровати. — Ненавижу истеричных соплячек! И что мне с ней делать? Легко Дигнару сказать: успокой. А как? Вступить в разговор? Выслушать детские бредни и по головке погладить? Меня никто не гладил и ничего — выжил! И эта выживет!.. Но делать, и правда, что-то надо'. Оникс окинул глазами комнату. Ничего особенного: кровать, уютненький диванчик в розовый цветочек, пара кресел той же расцветки, резной комод и большое зеркало. На низком стеклянном столике — расчёски, флаконы, шкатулки и фарфоровые баночки — обычная женская ерунда. В углу неприметная дверь. 'Надеюсь, в ванную', — ворчливо подумал эльф, обходя кровать.

За дверью действительно оказалась ванная комната. Сразу видно, что девичья. Розовая купальня, на стенах — мозаичные бабочки. На низкой табуретке — стопка полотенец живенькой, пёстренькой расцветки, на полках — кувшины и лейки, шампуни и соли, притирки и масла. Фантош взял самый большой кувшин с улыбающейся белой кошкой на боку, наполнил водой и, вернувшись в спальню, опрокинул на голову девчонке.

Гедерика взвизгнула, точно её ужалила змея, подпрыгнула на месте и села, огорошено глядя по сторонам.

— Ты?!.. — Голос девушки сорвался.

— Я, — меланхолично согласился фантош и аккуратно поставил кувшин на столик.

Геда придушенно всхлипнула, тряхнула головой и неожиданно резво спрыгнула на пол, по другую сторону кровати. Оникс фыркнул и демонстративно скрестил руки на груди:

— Успокоилась?

— Что тебе надо?

— Тебя ждёт муж. Ритуальную прогулку никто не отменял.

— Никуда я не пойду! Тем более с тобой!

— Иди одна. Только поторопись. Но прежде приведи себя в порядок, незачем давать лишний повод для сплетен.

— Не командуй! — Гедерика сердито насупилась. В глубине души она понимала, что эльф прав, но его наглость поражала. — Как ты вообще посмел вломиться в мою спальню?

— Привыкай. Фантоши никогда не стучаться. Их либо ждут, либо они выполняют приказ.

— Я тебя не ждала!

— И я не грезил о встрече с тобой.

— Значит, приказ.

Геда провела ладонью по опухшему от слёз лицу.

— Догада. — Фантош ухмыльнулся и приторно-ласково предложил: — Может, прекратишь изображать идиотку и переоденешься?

— Тебя не спросила! Между прочим, порядочные люди, разговаривая с леди, снимают головной убор.

— Учту на будущее! Правда, на счёт леди я бы поспорил. Для таких, как ты, больше подходит другое слово.

— Ах ты...!

Гедерика зарычала и, схватив подушку, запустила её в фантоша. 'Снаряд' оказался тяжеловат и цели не достиг. Он приземлился у ног эльфа, вызвав очередной раздражённый смешок.

— Браво! Поступок достойный леди! — Оникс и сам не понимал, почему изводит девчонку, но остановиться не мог. — Впрочем, чего от тебя ожидать! Шляешься по ночам, путаешься с женатыми мужиками, истеришь, как рыночная торговка. И кто ты после этого?

— Тебе не чета!

— Согласен.

Гедерика застонала, словно раненный зверь: словесные перепалки с фантошем она проигрывала вчистую. 'Не препираться надо было, а за дверь его выставить! А теперь не уйдёт, без очков видно'.

— Я пожалуюсь Дигнару! — в отчаянье выпалила Геда и замерла с открытым ртом: 'Всё! Приплыли! Я уже к этому борову апеллирую!'

— Жалуйся, — любезно разрешил фантош. — Только сначала переоденься и причешись, а то на пугало огородное похожа. Вдруг хамир не признает в тебе жену?

— Да умолкни же, наконец! — взвыла Геда, хватаясь за голову. — Хватит меня доставать! Что я тебе сделала, а?

— Ничего.

— Значит, тебе за Дигнара обидно?

— Вовсе нет. Ты до отвращения неприятна мне лично.

Гедерика застыла, не зная, что сказать. Почти сутки она гнала от себя восхитительно-прекрасный образ фантоша, твердила, что он опасен, и всё равно мечтала коснуться золотисто-каштановых волос, утонуть в зелёном омуте глаз... 'Увидела... И что? За красивой оболочкой скрывался редкостный грубиян и мерзавец. — Геда тихонько шмыгнула носом и вдруг почувствовала, что щёки мокры от слёз. — Ну вот, разревелась. Дура! Он же смотрит!.. Ну и пусть! Но как дальше жить?' Разочарование в сказочно-красивом фантоше было так велико, что Гедерика едва сдержала желание удариться головой о стену.

— Снова-здорово, — буркнул Оникс. — Может, хватит реветь? Глаза выплачешь.

Девушка не отреагировала на его слова. Она столбом стояла возле кровати и тупо смотрела в одну точку. 'Вот я молодец, успокоил невестушку. Хамир будет в восторге!' Мысленно выругавшись, Оникс обошёл кровать, схватил Гедерику за плечи и встряхнул:

— Эй, очнись! Хватит придуриваться!

Гедерика медленно, точно во сне, повернула голову, и эльф отшатнулся: в глубине чёрных глаз разгоралось багровое пламя. Волосы на голове зашевелились, приподнялись и бесформенной кучей осыпались на пол. Короткие прядки, оставшиеся на голове, встопорщились, словно колючки, кожа побледнела, черты лица заострились.

— Геда, — понизив голос до шёпота, позвал фантош.

— Ты мне надоел, — хрипло выдохнула Гедерика и вскинула руки.

Оникс не понял, что произошло. Он очнулся на другом конце спальни, впечатанным в стену и распластанным, как морская звезда. Боль от удара прошла почти мгновенно, а вот дышать было тяжело — на грудь точно чугунный пресс давил. Эльф дёрнулся, силясь справиться с непонятной магией — тщетно. А Гедерика как ни в чём не бывало стояла около кровати. Чёрные зрачки стали тёмно-красными, ресницы побелели. Взгляд — отстранённо мечтательный, точно девушка обрела долгожданное спокойствие. Ониксу стало не по себе. 'Что она такое? Откуда взялась? Дочь главы Совета? Не смешите меня! Ох, госпожа Морика, дочурка-то в тебя уродилась. Тоже любительница на сторону гульнуть, правда, начинающая. Но, главный вопрос — кто отец? Некромант? Нежить? Или ещё что-нибудь похуже? Если Дигнар узнает родословную своей жёнушки — скандал обеспечен. Браку конец, я — в руках сатрапа. И Кальсом рядом. Вот свинство! Лучше бы хамиру оставаться в неведении, желательно всю жизнь! Значит, вступаем в переговоры. Если девчонка меня не убьёт, я получу козырь, повесомее её встречи с лохматым магом. Знать бы ещё, что за магию она использует'.

Фантош кашлянул, прочищая лёгкие, и крикнул:

— Посмотри на меня, Геда!

Лучше бы он молчал. Девушка вздрогнула, всем корпусом повернулась к эльфу, и в тёмно-красных глазах вспыхнула ярость.

— Ты жив... — ужасающе низким голосом прошипела она и внезапно оказалась рядом.

Тонкие пальцы вцепились в куртку фантоша, словно пушинку оторвали его от стены и швырнули на пол. Жадно глотая воздух, Оникс попытался встать, но ударом ноги был отброшен к кровати. Он перекатился на бок, пытаясь отдышаться, и сразу же закашлялся, втянув ноздрями серую пыль, в которую превратился кожаный геб.

— Так-то лучше. — Гедерика подошла к фантошу, присела на корточки и стала внимательно рассматривать его лицо. — Ты красивый. Как тебя зовут?

Эльф почувствовал дурноту, загнанный в ловушку невинным вопросом: по законам Ордена, имя фантоша, как и он сам, было собственностью хамира, называть его без разрешения строго запрещалось. 'Если наследник узнает, что я проболтался — накажет, а ликанка, если промолчу — убьёт!' И, выбрав из двух зол меньшее, прохрипел:

— Оникс.

— Разве это имя? Больше похоже на кличку.

— Другого нет, — буркнул фантош и тотчас пожалел о своей несдержанности.

Гедерика сжала его шею, подалась вперёд, и багровые глаза алчно блеснули:

— Не терпится умереть? Могу устроить.

Холодные пальцы сдавили ярёмную вену, и Оникс понял — шутки кончились. Сознание уплывало, перед глазами вспыхивали и кружились искры. 'Не сейчас! Я не готов умереть!' — мысленно проорал он и, собрав последние силы, нанёс ментальный удар. Рука девушки разжалась. Геда завалилась на бок и больше не шевелилась. 'Убил?' Фантоша охватила паника. Хрипло дыша и кашляя, он кое-как сел на колени, потянулся к жене хамира и сжал хрупкое запястье. Сердце билось, но слабо и глухо. Оникс тихо ругнулся, подхватил бесчувственную Гедерику на руки и уложил в постель. Дотянулся до атласной подушки, сунул её под голову девушке и с ногами забрался на кровать.