Ведется следствие

Большой Королевский экспресс, сбавив немного ход, миновал какой-то полустанок, на котором грузился военный эшелон. Можно было расслышать звуки оркестра, ослепительной медью сверкали на солнце парадные каски солдат, вызывающе-алые мундиры слепили глаза...

Доктор вздохнул, отвернулся и, сняв пенсне, принялся протирать стеклышки салфеткой.

-Что-то случилось, Теодор? — негромко поинтересовался всё и всегда замечающий Бессмертных.

-Мой полк, "пожарные", — коротко пояснил Немертвых и нацепил пенсне, удивительным образом меняющее его физиономию. — Или "багры", если в просторечии.

-Понимаю, — кивнул следователь и больше вопросов не задавал. Не рискнул спросить что-то и Дэвид — взгляд доктора затыкал рот не хуже кляпа.

Появился Пол Топорны, пунктуальный, как обычно, с неизменным черным дипломатом, уселся и по обыкновению уставился в одну точку. Дэвида иногда подмывало спросить, о чем думает офицер суда, но он, признаться, опасался узнать ответ. Очень может быть, тот бы его не порадовал.

За столиком поодаль произошло некоторое оживление.

-Ах, какой мужчина!.. — выдохнула Кларисса. — И он кого-то мне напоминает... Ну конечно! Взгляни!

-Минутку, — произнесла Мелисса, вынула из сумочки футлярчик, из футлярчика лорнет, разложила его и пристально оглядела Топорны. — О да, весьма напоминает! Этот профиль ни с чем не спутаешь! Я бы выбрала его.

-Пусть даже случится мировая катастрофа из-за того, что мы с вами снова сошлись во мнениях, — вздохнула сухопарая дама, — но... Я согласна.

-Прекрасно, — ответила ее пышненькая товарка, продолжая лорнировать офицера. — Условия обычные?

-Да, пожалуй, — кивнула Кларисса.

И дамы церемонно пожали друг другу руки...

Тем временем не подозревающий о надвигающейся на него со скоростью Большого Королевского экспресса опасности Пол Топорны методично разделывался с отличным эскалопом и что-то сосредоточенно обдумывал. Остальные следовали его примеру.

-Что-то Каролина сегодня особенно задерживается, — произнес Бессмертных, щелкнув крышкой брегета.

-Нет, она уже идет, — сказал Ян, шевельнув оттопыренным ухом. — Её шаги.

И в самом деле — в вагон-ресторан вплыла Каролина, по-прежнему в универсальном траурном платье, только уже без вуалетки, зато в манто.

-А что с Пушистиком? — удивился доктор. — С ним всё-таки что-то случилось?

-О, не стоит беспокойства, — произнесла женщина, усаживаясь и поглаживая черный мех. — Просто, понимаете ли, мы решили, что к траурному платью больше пойдет иной окрас... Но это заняло некоторое время.

-А, так вот, значит, почему утром вы были без него, — усмехнулся Теодор.

-Ну разумеется. Пушистик стеснялся показаться на глаза людям пегим: перекраска почему-то шла неравномерно, — пожаловалась Каролина. — Но теперь всё в порядке.

-Да, но мне кажется, он немного похудел, — заметил Немертвых.

-Совсем чуть-чуть, но это мы легко исправим, — улыбнулась она.

К столику подошел мрачный старший стюард.

-Телеграммы для госпожи Кисленьких, — произнес он.

-О, от кого на этот раз? — удивилась Каролина, увидев целую груду бумаг.

-Признавайтесь, у вас есть еще какие-то августейшие родственники? — прищурился Руперт.

-Ну... может быть, теперь уже и есть, — вздохнула та, пробегая глазами первое послание, — никогда нельзя знать наверняка... Но нет, господин Бессмертных, это не от родственников. То есть от родственников, но не моих... Хотя, если так посудить, то уже и моих...

-Дайте-ка, — бесцеремонно отобрал у нее телеграммы доктор. — Хм. "Ты убила нашего мальчика!", "не приближайся к поместью Свищевски, не то пожалеешь", так, ну это вообще не для дамских ушей, как только на телеграфе приняли? Пол, кажется, это по вашей части.

-Безусловно, — Топорны принял ворох телеграмм и щелкнул замочками дипломата. — Угрозы члену императорского семейства. А Беарии нужны трудовые резервы...

-Люди такие предсказуемые, — пожаловалась Каролина. — Всегда угрозы, упреки, нелепые подозрения... И никто не думает о том, что я тоже в некотором роде жертва обстоятельств!

-Они просто тоже рассчитывали на наследство, — усмехнулся Бессмертных. — Их можно понять, не так ли?

-Ах, это наследство... Да я могу отказаться от него! — запальчиво сказала Каролина. — К тому же родители этого... Герочки еще живы. Пускай выберут другого наследника!

-Ну-ну, — хмыкнул следователь, — отказываться от подобного... не торопитесь, дорогая Каролина. Сперва узнайте, что именно вам отныне причитается, помимо юбилейной тридцатой фамилии.

-Ну, раз вы говорите, я так и поступлю, — решила та. — Но, право, эти истории чудовищно действуют на нервы!

-Так давайте сменим тему, — предложил Руперт. — Как вы полагаете, как будет классифицировано деяние фальшивого коммивояжера Трепайло? Дэвид, вам слово.

-Я думаю, это будет расценено, как заранее спланированное умышленное неубийство со смертельным исходом, — подумав, ответил Дубовны, тоже порадовавшись перемене предмета беседы.

-Ну, возможно, возможно, — кивнул Руперт. — Пол, а что скажете вы? Согласны?

Тот покачал головой.

-Тогда каков ваш вердикт?

-Злоупотребление доверием и нарушение правил оборота отравляющих веществ, максимум, — ответил тот и снова умолк.

-Но позвольте! — вскинулся Дэвид. — Как так? Он ведь не оплатил пошлину на убийство, более того, в наличии имеется труп!

-Ну, тогда обоснуйте свою позицию, — пригласил Бессмертных, поскольку Топорны спорить явно не собирался, но сказать что-либо Дубовны не успел...

К столику подбежал старший стюард.

-Что, снова телеграммы? — встретила его Каролина. — Если от Их величеств, несите, а если от кого другого — оставьте себе!

-Нет, нет... — едва слышно проговорил стюард. — Господа... господин Немертвых... у нас ужасное несчастье!

-Мы тут ни при чем, — отрезал доктор, выбирая десерт.

-О нет, что вы... Просто... если бы вы и господин Бессмертных соблаговолили пройти в салон... Мне не хотелось бы говорить здесь...

-Да что у вас случилось? Рояли я, если на то пошло, чинить не умею, — проговорил Немертвых, промокнув губы салфеткой.

-Я тоже, — заверил Бессмертных.

-Ах, дело не в рояле! — понизил голос стюард. — Господин Сверло-Коптищев... Он ужасно, ужасно пострадал, и мы опасаемся, что... что это чей-то злой умысел!

-Ужасно пострадал? — оживился доктор. — Надеюсь, смертельно?

-О, что вы такое говорите... Он жив, но чудовищно покалечен, и только вы...

-Довольно разговоров, — перебил Бессмертных, поднимаясь. — Идемте. Теодор... все-таки эти уши — достояние Каролевства! Вернее, левое ухо...

-А мы? — подскочила Каролина. Дэвид уставился на наставника взглядом, в котором читался тот же вопрос.

-Во-первых, дорогая Каролина, вы еще не доели суп, а во-вторых, не будем привлекать излишнего внимания. Ян, Берт, подойдёте позже.

В сопровождении стюарда следователь и доктор проследовали в салон, откуда доносились какие-то странные звуки.

-Это кого-то пытают? — с интересом спросил Теодор.

-Ну что вы! — возмутился стюард. — Дело в том, что... Видите ли, господин Сверло-Коптищев очень возмущался из-за того случая вандализма. Он не мог дождаться, когда же, наконец, починят инструмент! И вот, когда всё было готово, он отправился настраивать его. Так, во всяком случае, утверждает его камердинер, — поправился он, — и было это около полудня.

-А обещали, что до обеда чинить будут, — припомнил Руперт. — Хотя... ведь всё равно было тихо. Продолжайте, любезный.

-Да... Господин Сверло-Коптищев, когда увлечен делом, может позабыть об обеде, судя по словам того же камердинера, — сказал стюард. — И, когда тот не вернулся в купе, камердинер отправился в салон... Он говорит, что господин Сверло-Коптищев не любит, когда его отвлекают от работы, но всё же счел своим долгом напомнить хозяину... и увидел нечто ужасное!

-А конкретнее? — спросил Теодор. — Кто-то выпустил тому кишки и натянул их вместо струн в рояле?

-Н-нет, — побледнел стюард. — Он... он увидел ноги хозяина...

-Кто-то отрубил тому ноги? А куда делось остальное тело?

-Оно было в рояле...

-А ноги лежали отдельно? — не унимался Немертвых.

-Да нет же! — вскричал несчастный стюард. — Ноги торчали из рояля! А сам господин Сверло-Коптищев был внутри! Должно быть, он решил проверить струны, а кто-то прихлопнул его крышкой, ее заклинило, и несчастный провел так несколько долгих часов, потеряв сознание! Какое счастье, что его камердинер так блюдет свои обязанности...

-У вас кончился нашатырь? — изумился доктор.

-Нет, но фельдшер затрудняется... в общем... я счел своим долгом пригласить вас...

-А что там за грохот? — спросил Бессмертных. Они были уже в двух шагах от салона.

-Господина Сверло-Коптищева вынимают из рояля, — скороговоркой пояснил стюард. — Крышку заклинило, а его — напротив, понимаете, расклинило! Приходится вынимать тело как можно осторожнее, чтобы не повредить ценный антикварный инструмент, ну и самого господина, если получится... А он мужчина крупный, это нелегко.

Из за двери послышалось дружное "ух-х-х!", потом глухой звук падения чего-то очень тяжелого на ковер и пронзительный вопль боли.

-Это вы хорошо придумали. Если он прежде не покалечился, то теперь-то уж — наверняка, — уверенно сказал Немертвых, входя в салон. На полу распростерся стонущий господин Сверло-Коптищев, над которым хлопотал проводник, несколько младших стюардов и камердинер. — Уронили?

Камердинер скорбно кивнул.

-И руку ему сломали, — быстро ощупав несчастного, заключил доктор, — правда, не до конца. Вывих. А вот второе ребро треснуло... Ну и по загривку ему недурно перепало. Жить, однако, будет... но смысл?

На мясистом лице Сверло-Коптищева отразилось облегчение. Сотрудники паровозной компании тоже заулыбались — они думали, что доктор шутит.

-Вы что-нибудь видели? — спросил Бессмертных, присев рядом с пострадавшим на корточки. — Вас кто-то толкнул, ударил?

-Ы-ы-ы, — произнес Сверло-Коптищев. — Ыкто...

-Он лишился дара речи! — испугался камердинер. — У него сделался удар!..

-Ы-иот! — рассердился хозяин. — П'осто п'икусий ызык...

В итоге из малоразборчивой речи Сверло-Коптищева удалось установить, что он действительно перегнулся внутрь рояля, проверить, правильно ли натянуты замененные струны, и локтем умудрился задеть подпорку. Тяжеленная крышка рухнула ему на спину, лбом он впечатался в корпус рояля, прикусил язык и потерял сознание.

-Ынст'умент, ынст'умент цел? — допытывался он.

-Цел, цел, — ответил доктор, оставивший фельдшеру честь заниматься ребрами Сверло-Коптищева. — Не беспокойтесь, барсучий жир творит чудеса...

-Ну что? — подошел к нему Бессмертных. — История вроде бы не вызывает подозрений. Как характер повреждений, соответствует изложенному?

-Более чем, — кивнул тот. — Несчастный случай.

-Но, — широко улыбнулся Руперт, — благодаря этому несчастью мы до конца поездки сможем наслаждаться тишиной...

-Я ему еще и постельный режим рекомендую, — ответил такой же улыбкой доктор, но тут же отвлекся. — Любезные, вы что, собираетесь тащить господина Сверло-Коптищева на руках? Чтобы еще раз его уронить? Чтобы он еще что-нибудь себе сломал?

-Ы-ы-ы! — поддержал тот.

-Но... нельзя же оставить его тут, — произнес проводник.

-Я думаю, поручик Вит-Тяй не откажет, если мы попросим парочку его подчиненных оказать небольшую услугу несчастному, — сказал Бессмертных. — Я сам с ним поговорю, а пока оставьте беднягу в покое. Кажется, я слышал, что киносеанс сегодня отменили?

-Да, в знак траура по господину Свищевски и из уважения к горю госпожи Кисленьких, — ответил проводник.

-Ну так пусть пострадавший полежит здесь, — произнес следователь, — пока поручик не пришлет гвардейцев.

-Может быть, хотя бы до дивана... — заикнулся камердинер.

-Ему сейчас полезно лежать на жестком, — хмыкнул доктор. — Только пледом его накройте, что ли... Руперт, идемте?

-Да, идем. А вы, — повернулся тот к проводнику, — проследите, чтобы господина Сверло-Коптищева не беспокоили.

-Конечно!.. Разумеется!.. Мы так признательны, господин Бессмертных, господин Немертвых!..

Следователь вышел из салона, дождался доктора, и оба неспешно отправились один в свое купе, другой — к поручику Вит-Тяю...

...Обед между тем завершился. Выходя из ресторана, Пол Топорны неожиданно наткнулся на непреодолимую преграду — двух неопределенного возраста дам в моднейших платьях. В какую бы сторону он ни шагнул, они неизменно двигались туда же. В итоге Пол остановился и стал ждать, пока дамы его обойдут, но они отчего-то не торопились.

-Служите оккупантам, как и ваш отец? — произнесла одна.

-Простите, сударыня... — недоуменно произнес Пол.

-Кларисса Полненьких, — улыбнулась сухопарая дама и прикрылась веером.

-Мелисса Приятненьких, — еще более сладко улыбнулась вторая, пышненькая, и взмахнула ресницами.

-Весьма рад знакомству, — произнес воспитанный Топорны и приложился к дамским ручкам.

-И как же вас назвали, молодой человек? — спросила сухопарая дама.

-Пол. Пол Топорны, — отрекомендовался тот.

-Старинная фамилия... — проговорила Мелисса. — И как мог ваш батюшка пасть так низко!

-Угождать оккупантам! — грозно сказала вторая.

-И ведь он даже выслужил право добавить гордую букву "х" к фамилии... — произнесла полная дама, но поймала взгляд товарки и вовремя поправилась: — Чтобы уж полностью походить на так называемых каролевских дворян!

-Но так этим правом и не воспользовался... — прошипела ее подруга. Судя по тому, как гневно тряслись ее локоны, именно этот поступок старшего Топорны вызывал у нее наибольшее негодование.

Пол тактично промолчал.

-Вы просто обязаны нам помочь! — сказала Кларисса и взяла дело в свои руки. — Вы ведь согласитесь пройти с нами в салон? Право, дело действительно деликатное, говорить здесь... ах, я очень вас прошу!

И она цепко взяла Топорны под руку.

-Нам просто не к кому больше обратиться, — проговорила Мелисса. — Ради нашей страдающей родины, ради наших предков... Вы последняя наша надежда!

Топорны молча пожал плечами и проследовал в салон под конвоем двух дам. Заняться ему все равно было нечем, а отказывать даме в беде он почитал недостойным рыцаря.

Кларисса покосилась на Мелиссу и улыбнулась краешком губ. Та насупилась, не имея возможности прицепиться к офицеру. Госпожа Полненьких открыла счёт...

Им пришлось немного обождать: гвардейцы под руководством доктора как раз выносили стонущего господина Сверло-Коптищева, и в коридоре оказалось не так-то просто разойтись.

-Пол? — удивился Теодор, встретив того в престранной компании. — Вижу, вы даром времени не теряете! Но что скажет Элиза...

-Хм, — сказал Топорны, у которого чувство юмора, как многим казалось, и небеспричинно, отсутствовало в принципе. — Теодор, на два слова.

-Слушаю?

Топорны отвел доктора на несколько шагов — дамы напряглись и вытянули шеи, пытаясь расслышать, о чем пойдет речь, — склонился почти к самому его уху и произнес тихо, но отчетливо: