Ведется следствие

-Ну не скажите, дорогая, — хмыкнул следователь, — а как же, например, мы с уважаемым Теодором?

-Исключения только подтверждают правила, — парировала госпожа Кисленьких и добавила с сомнением: — К тому же...

-Я бы тоже не стал ручаться, — кивнул Немертвых и усмехнулся.

-Ну а профессор Напрягайло, — добавила Каролина, — самый настоящий гений! Знаете, что мне сказали вот буквально несколько минут назад?

-Что же?

-Болотные надмозги все-таки вышли на контакт! — радостно воскликнула она. — И только благодаря профессору, вернее, его очередным экспериментам... Они, понимаете ли, заинтересовались его работами, а всё, что происходило до его появления в Институте, им казалось слишком скучным! Вы можете представить, какие теперь открываются перспективы?

-Да, — честно ответил доктор. — Тот, кто поместил на эмблему Института якорь такого размера, был поистине мудрым человеком...

-Господа, все это крайне занимательно, — решил сменить тему Бессмертных, — но что делать с этим... хм... всклокоченным временем? Мы ведь так и впрямь не отправимся вовремя.

-Это ничего, — пробасил Вит-Тяй. — Я вот сейчас фельдфебеля своего к господину обер-кондуктору налажу, минута в минуту отбудем, не извольте беспокоиться!

-Позвольте, господин поручик, — заинтересовался следователь, — а что, ваши подчиненные способны справиться даже с временными аномалиями? Я всегда был высокого мнения о беарийцах, но теперь...

-Что вы, господин Бессмертных, — с достоинством отвечал тот, — мы просто время по солнцу определять умеем.

-Так его же не видно, туман-то какой! — удивился тот. Немертвых чему-то усмехнулся, но промолчал.

-Но оно же есть, — в свою очередь удивился поручик. — Стало быть, и время определить можно. Прошу покорно, за госпожой приглядите, а я схожу, отдам распоряжения...

-Вит-Тяй, миленький, вы потом идите вон туда! — прокричала вслед ему Каролина. — Всё направо и направо, до самого края палубы, там будет лифт, я предупрежу, чтобы вас пропустили... Заведение с синей вывеской, найдете нас там!

-Не извольте беспокоиться! — гулким басом ответил тот и направил уверенные шаги к бледному и несчастному обер-кондуктору.

-Ну, идемте, — нетерпеливо поманила женщина.

Дэвид, о котором все позабыли, и которого не слишком интересовали проблемы с часами за неимением оных, тем временем отдалился от компании, рассматривая вокзальную палубу. Наверно, большая часть ее убранства предназначалась именно для приезжих, и, надо сказать, с задачей поразить и удивить она справлялась отменно.

Так, Дэвид с четверть часа провел перед одной из разгораживающих палубу стен (он не брался определить, была ли стена опорной или имела иную функцию), на которой красовалась гигантская мозаика, изображавшая болотный танк. Тот, в облупившейся от невзгод и выцветшей до розового оттенка краске (сквозь которую просвечивала кое-где позолота), нещадно чадя трубомачтой, шел под потрепанным парусом, разбрызгивая широкими гусеницами жидкую биомассу и давя твердую, прямо на зрителя. "Оборение болот" — называлось это произведение искусства, и Дэвид уверовал — болота таки будут освоены и приручены!

Он пошел вдоль стендов с наглядной агитацией, разглядывая фотографии дирижаблей самых странных конструкций, их бравых пилотов, танков с экипажами, разнообразных монстров... пока вдруг не застыл, как вкопанный.

На следующем стенде оказалась, судя по всему, стенгазета, выполненная небесталанным человеком. На большом рисунке изображен был дирижабль с четко выделяющимся названием — "Беда" — на борту. Из гондолы опасно свешивалась девушка, подозрительно напоминающая госпожу Кисленьких, которая азартно подводила громадный сачок к чему-то трудноопознаваемому, но крупному и явно очень опасному.

Дэвид прочитал подпись — и точно! "К. Кисленьких — лучший "сачок" по итогам года!" — гласила та. Далее имелся еще фотографический портрет Каролины — она, совсем еще юная, стояла в обнимку с какими-то мужчинами, очевидно, экипажем дирижабля, — и несколько зарисовок (художник явно был к ней неравнодушен). Вот Каролина в шлеме храбро подходит к думаку (название этой пакости Дэвид опять же почерпнул из подписи к рисунку), вот она в своих форменных ботфортах идет по болоту, вот сидит с теми же мужчинами на гусенице танка и... Дэвид присмотрелся: да, точно, веселая компания что-то распивала и, судя по отлично переданным художником выражениям лиц, далеко не минеральную воду. Проще говоря, компания выглядела хорошо нарезавшейся.

Дэвид понял, что еще очень многого не знает о жизни в целом и о госпоже Кисленьких в частности, оглянулся в поисках означенной особы, никого не увидел и сообразил, что потерялся. Нет, конечно, совсем потеряться он не мог — поезд найти несложно, в любой момент возвращайся к себе в купе и сиди там до самого отправления... но это показалось Дэвиду обидным.

Вспомнив, что стажер на каролевской службе должен мужественно переносить тяготы и лишения (дальше он устав вспомнить не смог, отчего-то прицепилась фраза из другого пункта — "заслышав лай караульной собаки..."), Дубовны отправился на поиски.

Он поплутал немного по палубе, в итоге не выдержал и обратился все-таки к какому-то человеку с немного безумным взглядом (явно сотруднику Института) с просьбой подсказать, как пройти в кафе для служащих. Тот отчего-то даже не поинтересовался, кто таков Дубовны и что ему там понадобилось, и довольно внятно описал дорогу. Поплутав еще минут двадцать, поднявшись на лифте на другую палубу, где было полным-полно народу, и никто ни на кого не обращал внимания, Дэвид все-таки добрался до заведения с синей вывеской...

Внутри было людно и очень шумно. По счастью, длинную фигуру Бессмертных трудно было не заметить, и Дэвид, вне себя от счастья, устремился к патрону.

-Ну куда вы запропастились? — спросил тот.

-Осматривал стенды, — с достоинством ответил стажер.

-Да, там есть совершенно изумительные фотографии! — загорелась Каролина. — А в музее... ох, жаль, стоянка короткая, мы не успеем получить разрешение на посещение... Словом, там есть замечательное чучело мохноногого иглобрюха! Кстати говоря, — добавила она скромно, — его добыла я. Первый случай, когда удалось взять это существо живым и невредимым!

-Я видел стенгазету, где написано, что вы — лучший "сачок", — осмелился вставить Дэвид.

-Она всё еще висит? — очаровательно смутилась женщина. — Да, я тогда работала оператором сачка... Ой, ну зачем же ее оставили? У меня там фотографии не самые удачные...

Дэвид огляделся. Увиденное его несколько встревожило: за каждым столиком кто-нибудь непременно да пил... Причем так, будто пытался забыть недавнюю потерю любимой матушки, не иначе! Тут за соседний столик приземлилась некая колоритная личность, и Каролина восторженно воскликнула:

-Пабло! Пабло! Вышка вызывает Залетайло! Эй!.. Подождите господа, я на секундочку...

Вскочив, она наклонилась к кренящемуся на стуле Залетайло и хорошенько потрясла. Тот честно попытался сфокусировать взгляд на Каролине, но не преуспел в этом. Щелчки пальцами перед носом, похлопывание по щекам и растирание ушей не помогли. Зато координации движений мужчина не утратил, уверенно ухватив поднесенный служителем стакан и осушив его одним могучим глотком.

-Он пока не в форме, — удрученно сказала Каролина, возвращаясь на свое место. — Даже меня не признал, негодяй! Ничего, скоро очухается...

-А кто это? — спросил Дэвид.

-Я ведь сказала — Пабло Залетайло, знаменитый пилот!

-А чем он знаменит? — поинтересовался следователь, попивая минеральную воду без газа.

-Ну как же! — чуть не оскорбилась женщина. — Известнейшая история...

-Простите, не помешаю? — к ним за столик вдруг плюхнулся некий тип в кожаной тужурке. От мужчины пахло гарью и еще чем-то, и был он чуточку нетрезв. — Давайте, лучше я эту историю расскажу, я там сам побывал!

-А вы, простите... — начал доктор, но тот уже галантно представился:

-Кочегар-исследователь Робин Шемяко. Уж извините за вторжение, но того раза мне вовек не забыть, так влипли!

-А я вас помню! — сказала Каролина. — Мы даже с вами... э-э... фотографировались. Сидели на танковой гусенице и фотографировались!

-Точно! — хлопнул себя по лбу Робин. — Сколько лет-то прошло...

-Так что за история? — напомнил доктор. Пол Топорны неторопливо заполнял расстрельный приговор на нового знакомца, и видно было, что делает он это исключительно по обязанности, — поведение для офицера суда более чем странное!

-Мы тогда на танке первой серии ходили, — обстоятельно начал Шемяко. — Позолоты еще не было, в рейд уходишь, будто в последний раз. Но везло нам, ничего не скажешь! А потом как-то раз — и перестало везти, угодили точно в логово думаков. А они понятно, как действуют... Симбионтов своих, стеногрызов, живо выпустили, те давай броню вскрывать... Гусеницы заклинило, броня потихонечку тает, как сахар в кипятке, думаки нам мозги сосут... В общем, еще немного, и был бы у мутантов поздний завтрак, сытный обед и легкий ужин!

-Но радиобуй-то работал исправно! — напомнила Каролина.

-Вот именно! — воздел палец кочегар-исследователь. — Потом, кто тут был, говорили, нас похоронили уж, но Пабло не таков!.. Живо три литра накатил, на "Каракатицу" — и к нам! И с первого же раза нас на крюк подцепил и из болота выдернул!

-На мачте у танков специальное кольцо, — пояснила госпожа Кисленьких Дэвиду, — именно на такой случай. Дирижабль снижается, подцепляет танк, поднимает...

-Да, только Пабло-то многовато засадил, для страховки, надо думать... — встрял Шемяко. — Поэтому поднять нас он забыл. Ну и... так и летел до Института... немножко зигзагом, а мы внизу болтались, верхушки деревьев посшибали, было дело. Ну а как прилетел... гхм...

-По возвращении, — неожиданно завершил эту героическую повесть Топорны, — лейтенант Залетайло в нарушение всех инструкций по перевозке грузов на внешней подвеске пришвартовался к парковочной, а не грузовой вышке. Эвакуированный танк пробил стену и попал в административный отсек.

-Ага, вместе со всем, что у него на гусеницы намоталось, — добавила Каролина. — А там три думака было, маленьких, но целых три же! Как референт директора визжала!..

-Мы в танке — и то чуть не оглохли, — подтвердил Робин. — Стелла ведь даже лабораторных крыс боится, а тут такое... Так это ж еще не всё! От ее визга они разбежались!

-Еще бы, такое сопрано... — хмыкнул Бессмертных.

-Перепуганного думака изловить проще, чем с директором объясняться... — вздохнул Шемяко.

-Простите... — осторожно спросил Дэвид. — А отчего же пилота выпустили в такой ответственный полет... хм... нетрезвым?

На него посмотрели так, что несчастный стажер устыдился.

-Видите ли, Дэвид, — сказал Бессмертных. — Болота эти, насколько я понимаю, сложный живой организм. И как всякий организм, он не может... хм... не выделять.

-Тут очень вредные испарения, — пришла ему на помощь Каролина. — Запах-то ничего, на фиалки похоже, но в голове от него совершенно мутно делается, работать невозможно! У танкистов кабина закрыта герметично, им проще, но и то... А вот тем, кто на дирижаблях, куда хуже, никакие маски не спасали. Теперь-то, конечно, появилось кое-что, но в этом оборудовании опять-таки неудобно работать! А алкоголь, видите ли, начисто нейтрализует действие болотных испарений, так что...

-А-а-а... — глубокомысленно протянул Дубовны.

-От думаков тоже хорошо помогает, — сказал кочегар-исследователь.

-Еще бы, — хмыкнул доктор. — Этакая анестезия серых и белых думалец головного мозга. Думак пытается сосать мозг, но ничего не получается...

-Поэтому сюда охотно берут людей со склонностью к употреблению горячительных напитков, — добавил следователь.

-Это уж точно... — вздохнула Каролина. — Здесь год поработаешь — станешь убежденным трезвенником. Ведь когда по обязанности — это же никакого удовольствия!..

Помолчали. Где-то в дальнем конце заведения красиво пели на четыре голоса: "Думаки, думаки, не тревожьте ребят..." Знаменитый Залетайло, успевший поспать на столе и слегка прийти в себя, с заметным отвращением употреблял положенную порцию чего-то очень крепкого. Одет он был крайне живописно, отметил Дэвид, памятуя о внимании к деталям: косоворотка, расшитая красными петухами, смазные сапоги, на столе рядом пристроился картуз с эмблемой Института... На шее болталось нечто, подозрительно напоминающее заячью лапку, только заяц был размером с хорошую собаку и со здоровенными когтями.

-У него в кабине еще и клевер есть четырехлепестковый, целый пучок, — сказал Робин, проследив за взглядом Дэвида. — Суеверный он, страх просто! Но человек хороший...

-Каро!! — завопил вдруг кто-то так, что даже Топорны дернулся. — Ты ли это?!

-Эммануэль!! — так же закричала в ответ Каролина, вскакивая и позволяя обнять себя еще одному колоритному персонажу. Был он высок, худ, носил бороду, сделавшую бы честь любому беарийцу, долгополый пиджак и странный головной убор, похожий на намотанное в несколько слоев полотенце, заколотое отчего-то здоровенным ржавым гвоздем.

-Ты откуда? А? — спрашивал он.

-По делам, ненадолго, — отмахивалась Каролина. — Позволь, я тебя представлю... Господа, это Эммануэль ибн Хасан Могутны, капитан "Беды"!

Прочие представились и потеснились за столом.

-Твоя борода всё так же приносит удачу? — Госпожа Кисленьких игриво подергала ее за кончик.

-Не испытывай ее понапрасну, женщина! — ответил Могутны и хитро подмигнул. — Кстати, как твой... Пушистик?

-Растет понемногу... — улыбнулась Каролина. — Такой затейник стал!

-Это хорошо, — сказал Эммануэль и вдруг покосился в сторону. — А что это Пабло совсем не в себе?

-Это у тебя лучше спросить! Даже меня не узнал, представляешь?

-Не представляю, — сознался тот и задумался. — А-а! Ясно всё, позабыл я просто. У него ж тяжелый рейд был, вот он никак и не очухается. Ничего, сейчас мы его живо в чувство приведем... Кстати, вот и наш новенький подошел! Каро, пойдем, я тебя познакомлю!

-Господа, мне кажется, мы ее теряем... — сказал доктор, когда пилот увлек женщину прочь.

-Ничего страшного, — сказал Бессмертных, — думаю, подчиненный уважаемого Вит-Тяя вполне может определить по солнцу именно то время отправление поезда, что нам будет нужно. Кстати, куда подевался он сам?

-Заблудился? — предположил Дэвид.

-Беарийцы не умеют плутать! — раздался у него за спиной мрачный бас поручика. — Господа, ведь просил же присмотреть за госпожой!..

-А с ней ничего не случилось, — примирительно произнес следователь, — она всего лишь встретила старых знакомых, слышите?

Не услышать было сложно, у Эммануэля оказался на редкость зычный голос. Дэвид даже поглядывал на прозрачную стену (заведение находилось у самого края палубы, и вид на болота открывался отменный), опасаясь, как бы стекло не вылетело и не посыпалось им на головы. Но нет, строили Институт на совесть, и раскаты голоса Могутны даже не поколебали толстого бронебойного стекла.

-Это Карлос Истаревски, — представлял тот, одновременно пытаясь растолкать Залетайло. — Теперь со мной на "Беде" ходит. Кстати, племянник самого академика Клаус-Марии Вштыренски! Посмотри, Каро, какой красавец! И везунчик!