Ведется следствие

-Господин доктор... — прошелестел кто-то за спиной у Теодора. Это оказался всё тот же проводник. — Господин доктор, пассажир отравился...

-Промойте ему желудок, дайте касторки и позвольте мне дочитать статью, — машинально ответил тот, но тут же спохватился: — Чем отравился? И что, здесь нет штатного врача?

-Н-нет, господин, только фельдшер, он справляется, но это очень сложный случай, мы боимся, что пациент не дотянет до следующей станции... Туда уже вызвали бригаду, но...

-Короче, — отрубил Немертвых. — Кто отравился? Чем? Когда?

-Это г-г-господин Свищевски... — пролепетал проводник, зеленея.

-Ясно. И когда он отравился?

-Вот буквально только что... вы бы слышали, как он кричит, господин доктор! Он ужасно мучается!

-И это подводит нас к последнему вопросу — чем именно он отравился, — кивнул Немертвых, блестя стеклами пенсне. — Ну же?

-Он... — проводник замялся. — Он съел...

-Ну что такое? Не фунт же гвоздей! — нахмурился доктор.

-Нет... — понурился проводник. — Он съел кактус...

-Что-о? — Доктора Немертвых было сложно удивить, но Свищевски справился на отлично. — Где он взял кактус?!

-В салоне, — убитым голосом ответил тот. — Там стоит фикус, он на виду. А кактус задвинули поглубже, он очень колючий. То есть он не весь колючий, он вообще-то гладкий, забавный такой, а по краям этих... ну, из чего он состоит... колючки. Вот его-то господин Свищевски и съел.

-Весь? — серьезно спросил Теодор. Остальные следили за беседой в немом восхищении.

-Никак нет. Только две лапы понадкусывал. Ну, у кактуса как будто лапы, — пояснил проводник. — Но, наверно, он ужасно ядовитый, потому что господин Свищевски так страдает, так страдает, плачет...

-Ну хорошо, идем, взглянем на страдальца, — хмыкнул доктор и поднялся.

-Я тоже пойду! — вскочила Каролина. Поднялись и оперативники, а следом и сам генеральный следователь со стажером.

Пол Топорны остался безучастно смотреть в пространство, а поручик приступил к священнодействию — выбору очередного сорта кофе. Неудачники, не способные съесть кактус и остаться при этом в живых, его решительно не интересовали...

Стоны страдальца были таковы, что заглушали даже утренние экзерсисы господина Сверло-Коптищева. (А тот, будто проникнувшись трагизмом ситуации, играл что-то минорное и даже не очень громкое.) В стонах угадывалось имя госпожи Кисленьких, обещания немедленной и ужасной кончины, жалобы на жестокосердие вышеозначенной госпожи и многое другое.

-Нуте-с, — сказал Немертвых, — покажите мне этот кактус!

-Вот... — дрожащим пальцем указал проводник.

-Хм... — доктор подошел к растению, осмотрел его. — Обычный кактус, совершенно безобидный и неприхотливый, почему и выращивается в качестве домашнего растения. На исторической родине из него делают крепкий алкогольный напиток, но я не думаю, чтобы организм господина Свищевски был способен на перегонку сока... тем более, откусил он всего ничего.

Доктор посмотрел на мнущегося тут же фельдшера, стыдливо крутящего в пальцах клистирную трубку.

-Что давали пациенту?

-Касторовое масло... — понуро ответил фельдшер. — Чтобы, значит, очистило и вообще... Только они его пить не стали, вот, весь диван уделали...

-Надо было с другого конца зайти, — холодно посоветовал Немертвых. — И не с касторкой, а со скипидаром. Отличное средство для оживления покойников, скажу я вам!

Он вернулся к пациенту, раскинувшемуся на диване и стонущему столь пронзительно, что прослезился бы даже камень. Увы, доктор Немертвых был сделан из более прочного материала, а потому слезы лить не стал, а раскрыл саквояж, с которым не расставался.

-Ну-ка, откройте рот. Ну, ну, не упрямьтесь, не то я разожму вам челюсти силой, а это вам вряд ли понравится! Ян, посветите сюда. Благодарю...

-Ну что там? — сгорая от любопытства, спросила Каролина.

-С десяток колючек в болтливом языке, — ловко орудуя пинцетом, ответил доктор, — и парочка поцарапала гортань. Жить будет.

-Ах... — с непонятным выражением вздохнула женщина.

-Ну-ка, молодой человек, выпейте, — приказал Теодор, сунув тому мензурку. — Это вас излечит. Зажмите нос, наберите в рот, подержите и глотайте!

Свищевски последовал приказу и еще с минуту судорожно хватал воздух открытым ртом.

-Что вы ему налили? — поинтересовался Берт. Фельдшер молча вытаращил глаза.

-Спирту, — ответил доктор, собирая инструменты. — Продезинфицировать ранки.

-Ж-ж-жестокая... — произнес юноша, падая обратно на диван. — А я... все равно у-умру...

-Не сегодня, — сказал Теодор.

-Алкоголь практически не употребляет, — припомнил досье Дэвид.

-Бедняга, — подытожил Руперт, и они оставили Свищевски спать под аккомпанемент набирающих силу пассажей Сверло-Коптищева.

-А револьвер я у него забрал, — сообщил Ян по пути.

-У него еще и револьвер был? — поразилась Каролина.

-Да, но заряжен холостыми. Но я все равно прибрал от греха.

-Правильно сделали, — кивнул Бессмертных. — А теперь... Дэвид, вы всё прочитали, что я велел? Идемте, будем разбирать.

-Я буду у себя, у меня появилась интересная мысль, ее нужно записать, — прощебетала Каролина и испарилась.

Остальные тоже разбрелись по своим делам и не встречались до самого ужина, пропустив обед по самым разным причинам. Каролина увлеклась сочинительством, Дэвид под руководством Руперта постигал особо мудреные части Уголовного кодекса, Теодор нашел в библиотеке, о которой проговорился Дэвид, интересную монографию... Где был Пол Топорны, не знал никто, а оперативники на этот раз предпочли пообедать в вагоне-ресторане второго класса, для разнообразия, так сказать.

А вот ужин преподнес сюрпризы. Для начала, Каролина явилась вовремя, радостная (должно быть, муза надиктовала ей много интересного), раскрасневшаяся, в платье цвета осенних листьев и как-то неожиданно порыжевшая. Неизменное манто казалось первым осенним снегом на ёё плечах. Затем собрались остальные, и тут как раз ничего необычного не оказалось. Вот только привычный уже Свищевски явился поздно, сел поодаль, за один столик с какой-то пожилой дамой, не глядевшей по сторонам, и выглядел весьма бледно. Что и немудрено после полной мензурки чистейшего спирта, заключили мужчины, учитывая то, что Герберт был трезвенником.

А дальше события начали развиваться стремительно.

-Прекрасная Каролина! — воскликнул страдалец, встав во весь рост и едва не опрокинув суповую тарелку на соседку по столу. — Вы не принимаете меня всерьез, но я поклялся умереть, если вы не одарите меня благосклонностью! И я сделаю это, не будь я Герберт Свищевски...

-Интересно, каким образом на этот раз? — поинтересовался доктор, расправляясь с отменным жарким. — Кстати, он еще не пытался резать вены. Могу посоветовать моего соседа-коммивояжера — у него отменные опасные бритвы...

-Зато вчера он пробовал утопиться и заодно затопил соседнее купе, — сообщил всеведущий Ян. — Его сосед был просто в ярости!

-Я его более чем понимаю, — кивнул Теодор.

-Вот, на ваших глазах! — Герберт кинул что-то в рот, театрально запил это что-то глотком минеральной воды... — Прощайте, неверная, и пусть моя смерть будет на вашей совести!..

-Неверная?! — рассвирепела Каролина. — Можно подумать, я что-то обещала этому хлыщу, этому...

-Спокойно, — приказал Бессмертных. — Смотрите-ка, каков актер!..

Свищевски задыхался. Лицо его посинело, и не прошло и нескольких секунд, как юноша свалился под стол, стянув на себя скатерть и всё-таки облив пожилую соседку супом, по счастью, остывшим.

-Теодор! — рыкнул следователь, но доктор уже был подле упавшего.

-Мертв, — сказал он через несколько секунд. Слаженно завизжали дамы.

-Причина?

-Пока не могу сказать... — Немертвых наклонился, словно собираясь поцеловать покойника. — Запах очень знакомый. Смерть наступила практически мгновенно, это был сильный яд. Прошу разрешения на вскрытие.

-Пустая формальность, — хмыкнул Бессмертных, возвращаясь к своему эскалопу. — Вскрывайте.

Он поманил стюарда и велел:

-Освободите какое-нибудь помещение. Главное, чтобы свет был хороший.

-Будет исполнено... — пролепетал тот и исчез.

Покойника вынесли. В вагоне-ресторане повисло тягостное молчание...

-Ну что я могу сказать? — говорил доктор пару часов спустя. — Вполне здоровый молодой человек. Если что, кактус вреда его пищеварительному тракту не причинил. Причиной же скоропостижной кончины явилось, действительно, отравление сильным ядом семейства... — далее Немертвых ударился в такую терминологию, что даже Бессмертных поморщился. — Одним словом, яд вызывает мгновенный паралич дыхательных путей... ну и так далее. Однако, что интересно...

Доктор умолк, остальные с интересом уставились на него.

-У Свищевски за щекой был кусочек мыла, — негромко сказал он. — Этот юнец явно собирался устроить спектакль с пусканием пены изо рта и прочими конвульсиями, он явно в этом поднаторел. Отсюда вопрос: если он намеревался играть, зачем ему глотать настоящий яд?

-То есть вы хотите сказать... — произнес Дэвид, но фразы не закончил, за что получил подзатыльник от начальства. — Гхм... Кто-то его отравил?

-Именно это я и хочу сказать, — кивнул Теодор. — Свищевски проглотил вот это...

Он продемонстрировал что-то непонятное.

-Похоже на остатки леденца. Их в поезде все поедают сотнями, — заметил Бессмертных. — И что, кто-то озаботился нафаршировать эту конфетку ядом.

-Это не те леденцы, — сказал доктор. — В смысле, это леденцы, но не обычные, а с хинином. Горечь невероятная, можете удостовериться...

-Нет, спасибо, — отказался Дэвид, которому Теодор сунул под нос остатки леденца.

-Насколько я понимаю, наш покойный пользовался ими не в качестве лекарства, он, повторюсь, был совершенно здоров, а чтобы вызвать обильное слюноотделение...

-А, точно, он же постоянно пускал пузыри! — воскликнула Каролина. — И что же дальше? Он хотел улучшить эффект, добавил мыла... но кто-то отравил его леденцы?

-Похоже. Но мотив? — спросил Бессмертных деловито.

-Он единственный прямой наследник, — уныло произнес стажер Дубовны. — Мотивов полным-полно у всех родственников, кто может претендовать на наследство...

-В таком случае, вы, Дэвид, разберитесь с их генеалогией и решите, кто является наиболее вероятным заказчиком этого убийства, — велел следователь. — Книга знатных родов наверняка есть в библиотеке. Если не окажется, запросите данные телеграфом из управления. Приступайте.

-Так точно...

-Ян, Берт, опросите пассажиров. Возможно, кто-то что-то видел. Этот юноша слишком старался бросаться в глаза, чтобы можно было его не заметить. Пол... гхм... мои соболезнования.

Топорны рвал на мелкие клочки расстрельный приговор на имя Герберта Свищевски. Ему нечасто приходилось делать подобное, и он всякий раз страдал, как в первый. Каролина подсела к нему и ободряюще погладила по плечу, но офицер не отреагировал.

-Теодор, — продолжал Бессмертных. — Если будут еще какие-то соображения...

-Непременно, в любое время дня и ночи, — кивнул тот.

-Каролина...

-Я, пожалуй, поговорю с дамами из первого класса, — сказала она. — Яну и Берту они вряд ли много расскажут.

-Превосходно. Тогда пока всё, — кивнул Руперт. — Утром доложите...

...Наступило утро, однако никаких утешительных сведений не поступило. Никто не видел, как Свищевски общался с кем-то подозрительным, он всё больше слонялся по коридорам и донимал всех нытьем о прекрасной, но бесчувственной Каролине. Никто не слышал ничего подозрительного, только вышеозначенное нытье, ввиду чего успели проникнуться к помянутой Каролине не самыми добрыми чувствами.

Дэвид, стараясь не уснуть на ходу, принёс список возможных кандидатов в убийцы либо заказчики убийства. Список впечатлял. Судя по всему, представители семейства Свищевски плодились неумеренно, поэтому у бедного Герберта было пять дядьев, три тётки, восемнадцать кузенов и шесть кузин, и это только по отцовской линии! Вычислить, кто именно начал игру по устранению препятствия на пути к наследству, было не так-то просто: многое зависело от старшинства, а как тут высчитывать, если младший дядя Герберта приходился ровесником старшему его кузену? В генеалогии разбирался разве что сам Бессмертных, но ему претило заниматься такой ерундой. В любом случае получалось, что убивать за что-то иное, нежели чем из-за наследства, Свищевски не было смысла. Он никого никогда не бесчестил, предпочитая уговаривать и подкупать, не унижал, не обманывал... Да, он был довольно-таки противным, навязчивым и скользким молодым человеком, но не хуже многих других. И — самое главное — он ехал в имение, родители вызвали его из столицы, наслушавшись о его похождениях и желая, видимо, побыстрее женить непутевое чадо, а то и передать ему что-то из семейных активов в управление, чтобы быстрее взрослел и учился брать ответственность за принятые решения на себя. Вот только кому-то было очень нужно, чтобы Герберт не доехал...

-Давайте рассуждать логически, — произнес Бессмертных. — Что там с этими леденцами?

-У него в купе обнаружена пустая упаковка, явно купленная не в поезде, — ответил доктор. — И початый пакетик... и вот в нем-то все леденцы отравлены.

-Уже легче, — сказал следователь, кидая в рот конфетку из стоящей на столике вазочки. — Значит, кто-то всучил ему эти леденцы, и этот кто-то находится в поезде, потому что на остановках, судя по показаниям, Свищевски не выходил и ничего не заказывал. Кто мог это сделать?

-Кто-то, кому Свищевски доверял, — произнес Дэвид, сдерживая зевоту. Две ночи не спать — ему это было в новинку. — И кому мог рассказать о своём плане.

-Кстати, — вспомнил Теодор, — когда его вынимали из петли, пену он пускал самостоятельно, без помощи мыла. Возможно, такое решение ему тоже кто-то подсказал.

-Кто? — вопросил Бессмертных и съел еще одну конфетку. — Кому мог довериться Свищевски? Да, он болтал направо и налево, но кто согласился бы его выслушивать? От него все бегали, как от чумы, насколько я помню.

-Не только выслушивать, но и давать советы, — добавил Дэвид. — И вообще, втереться к нему в доверие, иначе как бы удалось всучить парню это мыло и леденцы?

-Кто-то очень убедительный. Очень доброжелательный. Очень... располагающий к себе, — сказал доктор. — Из тех людей, которые могут говорить часами, и ты уже не помнишь, о чем изначально шла речь, они просто вводят в подобие транса...

-Хм, — произнес Бессмертных.

Повисла пауза. Молчали оперативники, подавленно молчала Каролина. Сопел Дэвид.

-Коммивояжер, — негромко сказал доктор.

-Вы уверены?

-Нет. Но это единственное, что приходит на ум. Он едва не заговорил меня, а для этого требуется немалое мастерство. У него в чемодане, если мне не изменяет память, а изменяет она мне крайне редко, было мыло именно такой марки и пакетики точно таких леденцов. Жаль, я не обыскал его тогда... — проговорил Немертвых.

-И наш страждущий юноша где-то наткнулся на этого говорливого господина, — подхватил Бессмертных. — Или тот нарочно его подстерег, что было несложно. По-моему, весь экспресс уже осведомлен об этой истории любви...