Свобода выбора.

— Какое чувство равновесия! — восхитил Федя и добавил: — Но такое выделывать без долгих совместных тренировок невозможно! Интересно, где они так научились!

Девушки спустились вниз, и Тоша спросила у Ареньева:

— Я видела, вы приехали на лётное поле на мотоциклетке? Сюда тоже? Можно ею воспользоваться?

Получив разрешение, Тоша выскочила наружу, завела громко затрещавшую мотоциклетку и выехала на арену. Сделав круг, девушка помахала рукой, а Атиша легко запрыгнула на заднее сиденье, встав на него ногами и разведя руки в стороны. Затем встала в стойку на руках на плечах у Тоши. Тоша выпустила руль и встала ногами на сиденье, мотоциклетка продолжала бежать по кругу, а девушки продолжали выполнять различные акробатические упражнения. Кульминацией стало, когда мотциклетка поднялась на заднее колесо и так продолжала движение, а Тоша, стоя на руле, на вытянутых вверх руках держала руки Атиши, делавшей шпагат поднятыми вверх ногами.

— Колоссально! — отреагировал Гутлиб на демонстрацию сёстрами своего умения. Федя вновь пробормотал:

— Чтоб такое делать, надо долго и упорно тренироваться!

— Наездницы на железном коне! — захлопала в ладоши Катя.

— Колоссально! — вновь произнёс Гутлиб и добавил: — Этот номер будет иметь большой успех!

Директор цирка оказался прав, если раньше ходили на Атишу, то на сестёр Диа (так было написано в афише) народ валил валом. Танцы на канате, акробатические трюки на мотоциклетке (использовали не Ареньева транспортное средство, для этой цели Тоша купила новую и целый вечер что-то с ней делала, усовершенствуя конструкцию рамы), номер с хищниками — везде выступления Атиши и Атоши пользовались неизменным успехом. Вот только Родион не мог понять, почему к Атише львы и тигры ласкались, словно котята, а Атошу боялись. Это было очень странно, но было именно так — большие хищники боялись маленькую и хрупкую девушку.

Девушки перебрались в гостиницу, у Атоши были деньги и судя по всему — немало. Атиша уже не жила в вагончике Кати, впрочем, наездница частенько оставалась ночевать у своей подружки и её вагончик пустовал. Однажды, прогуливаясь по набережной, Тоша сказала:

— А почему бы нам не снять квартиру или целый домик? Пусть не такой большой, как у Шиморского, поменьше. Хочется домашнего уюта, наймём ещё и служанку, чтоб стирала и готовила. А то я этого совершенно делать не умею, да и ты, наверное, тоже.

Атиша пожала плечами, показывая, что над этим как-то не задумывалась — в цирке питались из общего котла, а в гостинице ели в ресторане или заказывали еду в номер. Воодушевлённая молчанием сестры, а, как известно, молчание знак согласия, Тоша начала рассказывать какие вкусные пирожки готовит Лизавета Ильинична, жена Шиморского. Атиша почти не слушала сестру, её внимание привлекла парочка, сидевшая на скамейке — пожилая женщина что-то выговаривала большому и мускулистому парню.

— А-а-а, старый знакомый, подойдём поближе. Послушаем, — предложила Тоша.

— Вот, Онька, тебя с работы выгнали, денег ты не заработал. На что теперь жить? — говорила женщина. Хотя она и пыталась говорить это строгим голосом, в её глазах блестели слёзы. Парень слушал, опустив глаза, когда их поднял, увидел девушек и с восторгом произнёс: — Сёстры Диа! Женщина, вздохнув, сказала:

— Везде тебе цирк мерещится, последние деньги на билеты спустил!

— И много? — поинтересовалась Тоша.

— Почитай, целковый! Всё, что заработал за последнюю ходку, — пожаловалась женщина.

Парень восторженно уставился на Атишу, а потом перевёл взгляд на Тошу и его лицо перекосило (видно, в цирке, издалека, не мог узнать в одной из сестёр Диа, свою обидчицу, а сейчас рассмотрел):

— Это она! Воровка! Всё забрала и новую рубаху тоже!

— Ты же мою порвал. Узнал, значит, а когда я была на арене, не узнавал?

Парень молча затряс головой. Складывалось такое впечатление, что он хочет спрятаться. Тоша повернулась к женщине:

— А вы кто будете?

— Мать я этого недотёпы. Денег не заработал, хозяин выгнал, куда теперь податься? Ещё и врёт, что его избила и ограбила какая-то девка! Недотёпа! — в сердцах было произнесено последнее слово. Атиша укоризненно посмотрела на Тошу, та уже успела ей рассказать об этом случае. Смуглая девушка призналась:

— Ваш сын правду говорит, я та девка.

— Вы барышня?! — женщина с недоверием смотрела на прилично одетую девушку, раза в два меньше её сына. — Как же вы это смогли сделать?

— Ногами, — вздохнув, призналась Тоша и добавила: — Вообще-то я и руками могу, но уж очень ваш Онька меня разозлил! Но не держите на меня зла, вот вам.

Девушка протянула женщине купюру в десять целковых. Та неверяще смотрела на деньги, уж очень была большая сумма и непонятно почему девушка её давала. Тоша, глянув на Онима, спросила:

— Выгнали-то за что?

— Тринклер сломал. Заводил и сломал, быстро крутил, сначала тринклер сломал, а потом и ручку.

— Да, сила есть ума не на... — начала Тоша, но тут неё появилась неожиданная мысль, и она спросила у парня:

— Онька, а тебе цирк нравится?

Парень закивал, Тоша снова спросила:

— А хочешь там работать? Могу тебя рекомендовать, меня послушают, да и Атиша за тебя похлопочет.

Онька закивал, если на Тошу он смотрел со страхом, то на светленькую девушку с нескрываемым восторгом, и сразу поверил, что та за него похлопочет.

Гутлиб пребывал в тяжких раздумьях, до турнира борцов оставалось чуть меньше двух недель, а его цирку выставить было некого. Тут дело было даже не в победе, в престиже. Цирк, не участвующий в турнире, как бы терял в классе. Пока жаловаться вроде было не на что, касса была более чем приличная, но уже прошло две недели и приближался большой турнир борцов, а в цирке Гутлиба силача-борца не было. Да и после турнира цирк поедет в другой город, Атоша вряд ли бросит свои аэропланы, а это значит — останется в Киневе, а с ней останется и Атиша. А к цирку, потерявшему в классе, совсем другое отношение: и место под шапито выделяют на самой окраине, и арендная плата больше, и зрителя такой цирк меньше интересует — конкуренты внимательно следят за тем, что написано на афише, а значит, не напишешь — первоклассный.

— Можно войти? — в вагончик Гутлиба заглянула светло-русая голова. Тоша была светло-русой, но на фоне сестры казалась тёмной, да и её смуглость бросалась в глаза больше чем цвет волос. Директор цирка вздохнул — наверное, девушка пришла сообщить то, чего так он боялся, что больше выступать не будет. А Тоша выпалила то, что Гутлиб совсем не ожидал услышать:

— Я силача нашла, хороший силач. Заводную ручку от тринклера сломал.

Выйдя из вагончика, Гутлиб разочарованно вздохнул — парень был, действительно, здоров, но деревня деревней, его надо было учить и учить, а это то время, которого не было. Гутлиб спросил:

— А что ты умеешь. Гири подбрасывать можешь?

Подойдя к пустующему вагончику Фила, директор цирка попросил вынести оттуда все гири (их было четыре). С умыслом попросил, все гири было тяжело и неудобно нести. Парень в каждую руку взял по две и с лёгкостью нёс, что уже обнадёживало. А потом этот с виду простак и неумеха удивил ещё больше, он стал ими жонглировать, подбрасывая вверх по две штуки, а две ловил, пока подброшенные были в воздухе, затем ловко поймал все четыре на шею, как опытный силач. Удивилась даже Тоша:

— Онька, где это ты так научился? Это ж надо было тренироваться!

— А на барже, на арбузах. Пока Тепан Гнатыч не видел я и подбрасывал. Очень уж я цирк люблю. По канату у меня ходить не получится, тяжёл слишком, — при этих словах парня обе девушки заулыбались, видно, представив увальня Оньку на канате. А тот продолжал: — Фокусы показывать, тоже не получится. Руки у меня слишком большие и неуклюжие. Укротителем — львов-то на барже где взять? Вот я арбузы и подбрасывал.

— Артист, а ему тринклер заводить поручили! — усмехнулась Тоша и спросила: — Много-то арбузов разбил? И как подбрасывал? Они-то без ручки.

— А ручку-то я так — раз и есть, — Онька показал, как он рукой пробивал кожуру арбуза, делая тот похожим на гирю, ну и арбузы разбивал. Как же без этого? Труднее всего научиться было на шею ловить, несколько о голову разбил. Вдребезги!

— Голову?! — делано изумилась Тоша, Онька солидно ответил:

— Да не, арбуз.

— А те, что продырявил, делая из них гири? Куда дел? Гнатыч, наверное, не доволен был, что товар портишь? — поинтересовалась Атиша.

— Дык съедал, чтоб не заметили, что продырявил.

— И много? — улыбнулась Атиша.

— Один раз — семь штук.

— О-о-о! — восторженно протянула Тоша. — На какие жертвы не пойдёшь из любви к цирку! Вот, настоящий богатырь — семь арбузов за раз!

Тоша, обращаясь к Гутлибу, восторженно закатила глаза. Директор цирка кивнул и поинтересовался:

— А борьба? Это не арбузы есть. Тут надо...

— Это я беру на себя, натаскаю, — похлопал Тоша Онима по плечу, тот аж присел и сделал движение, словно собрался броситься наутёк. Движение парня не укрылось от Гутлиба, тот только хмыкнул, вспомнив, как Тоша валяла Фила (правда директор цирка видел только финал этого действа, но и это его впечатлило).

Выступлений Атиша и Атоша не прекратили, а тёмненькой девушке добавилось забот — она обучала и тренировала Онима. Тот оказался очень прилежным учеником, может ещё и потому, что боялся девушку до судорог.

Лёша Ареньев был счастлив, он виделся с Атищей каждый день. Она с сестрой перебрались в домик по соседству и теперь гуляли каждый вечер. Гуляли втроём, но присутствие Атоши Ареньева не раздражало, Атиша не позволяла никаких вольностей, только держала Лёшу за руку, но ему и этого хватало для счастья, а когда девушка позволила поцеловать себя в щёчку, Лёша был на седьмом небе от счастья. Гуляли втроём, девушки принимали предложенные руки и так и ходили — Лёша посредине, Атиша — справа, Атоша — слева. Сослуживцы пытались шутить по этому поводу. Не всегда удачно, нескольких даже пришлось вызвать на дуэль, но они от дуэли отказались, даже извинились. Лёша не знал, что этих шутников поздно вечером встретила Атоша, прижала в углу и рассказала, что она с ними сделает, если с Ареньевым что-то случится. Больше шуток не было, никто не хотел ходить с синяками, полученными только за слова, что Атоше показались оскорбительными.

Паспорта обе девушки себе выправили без проблем, так как за них похлопотал очень уважаемый в городе человек — меценат и энтузиаст авиаплавания, а самое главное, мультимиллионер Дробский. А случилось это после одного разговора и случая на лётном поле. Атоша и Ареньев сидели под крылом "шорха" и обсуждали тонкости пилотирования этого летательного аппарата. К ним сзади неслышно подошли Шиморский и ещё один господин в сюртуке и котелке. Как им казалось, неслышно подошли, неслышно для Ареньева, Тоша их услышала давно.

— Если разогнать аэроплан, а потом резко уйти вверх, заваливая его назад, то можно сделать петлю и снова перейти в горизонтальный полёт, мощности двигателя для такого манёвра хватит, — говорила Тоша, Ареньев попробовал возразить:

— Такой манёвр невозможен, как же пилот удержится на своём месте?

— Привяжется, а карманы застегнёт, чтоб ничего не вывалилось, или оставит их содержимое на земле, кстати, если привязаться, то много подобных манёвров можно сделать, — засмеялась Тоша, но закончила фразу вполне серьёзно.

— Молодой человек, простите, сударыня, а вы сможете совершить подобный манёвр? — обратился к Тоше человек в котелке, девушка пожала плечами:

— Запросто. Да хоть сейчас.

— Тоша! Это безумие! — попытался отговорить девушку Ареньев, того же мнения был и Зимин, увидевший этого господина и поспешивший к "шорху" поручика.

— Если я разобьюсь, купите для полка новый "шорх", — обратилась к господину Тоша, тот, молча, кивнул. Подготовка была недолгой, девушка демонстративно привязалась к сиденью и его спинке, и аэроплан, пилотируемый Тошей, взлетел.

Выполнив несколько крутых разворотов, словно проверяя крепость ремней, Тоша перевела аэроплан в горизонтальный полёт. Набрав нужную скорость, девушка резко потянула ручку управления на себя. "Шорх" послушно пошёл вверх.

— Сейчас мотор заглохнет и она начнёт падать! — взволновано произнёс Асаш Гаврилыч, тоже находящийся среди зрителей. Остальные разделяли его мнение, и раздались крики пришедших в отчаяние людей, ведь на их глазах должна была разбиться девушка, которую многие успели полюбить. Аэроплан, набирая высоту, стал заваливаться, словно собирался выбросить пилота. Пройдя точку, когда Тоша сидела вниз головой, аэроплан под восторженные крики, как с горки, заскользил вниз.

Когда вращение винта прекратилось, Тошу вытащили из кабины и стали подбрасывать вверх. Когда девушку перестали качать и поставили на землю, господин в котелке спросил:

— Страшно было?

— А как же, вдруг не поймают и на землю уронят, — под общий смех ответила Тоша и серьёзно добавила: — Систему подачи горючего надо переделать, двигатель почти заглох, когда перевернулась. Мощность мотора тоже бы надо увеличить...

— Вы знаете как? — быстро спросил господин в котелке, Тоша кивнула. А господин, раздумывая, проговорил: — Через две недели наш город посетит Император с семьёй и свитой, хотелось бы его убедить в пользе авиации. Его окружают скептики, утверждающие, что воздухоплавание не имеет перспектив. Надо найти аргументы, что убедят Императора в обратном. То, что вы совершили сегодня, может быть одним таким аргументом.

— Я думаю, что можно подготовить ещё несколько таких аргументов, очень веских аргументов, что убедят не только Императора, но и скептиков в его свите, — улыбнулась Тоша, господин представился, машинально протягивая руку:

— Дробский, Ищилим Дробский.

— Атоша Диа, — ответила Тоша, потягивая свою в ответ, Дробский, взяв руку девушки, растерялся на мгновение — маленькая ручка была в бензине, а он вроде как должен поцеловать даме руку. Тоша улыбнулась и просто пожала руку, показывая, что этого будет достаточно. Но миллионер поднёс руку девушки к губам и поцеловал. После чего сказал:

— Ваши духи одни из самых лучших для настоящего знатока.

Тоша только улыбнулась, а Дробский продолжил:

— Ваши предложения, как удивить Императора, обсудим позже. Господин Шиморский говорил, что у вас нет документов?

— Видите ли, я должна была быстро покинуть территорию ССР и мне некогда было этим озаботиться.

— Проблемы с законом? — поинтересовался Дробский, быстро взглянув на Шиморского, видно, тот рассказал своему старшему компаньону всё, что узнал о Тоше, в том числе и то, как девушка добыла себе деньги. Тоша ответила:

— Отчасти, ничего противозаконного, трения с некоторыми неправительственными организациями.

— Ну, это ваши проблемы. Я помогу вам с документами, — улыбнулся миллионер.

— Мне и моей сестре, мы ещё и развлечём Императора, ну и его двор, — быстро сказала Тоша, Дробский улыбнулся и в знак согласия склонил голову.

Глава пятая. Визит императора и не только.