Свобода выбора.

— Извольте, — вместо Каращенко, обдумывающего вопрос полицейского, ответила Тоша, — как вы поняли (или об этом вам доложили) за рулём автомобиля господина Каращенко была я. Знаете ли, люблю ездить в авто, не просто ездить, а им управлять. Господин Каращенко, зная мою слабость и квалификацию, любезно мне это разрешил. А поскольку я города не знаю, вот и заблудилась, немного попетляла, но никто же не пострадал и вернулись в усадьбу вовремя.

— На одной из улиц, по пути вашего, как вы выразились "петляния", найдено два трупа, — скучным голосом сообщил полицейский инспектор, Тоша возмутилась:

— Вы хотите меня обвинить в том, что я наехала автомобилем на прохожих и задавила их?!

— У них были свёрнуты шеи и никаких других повреждений, никаких следов ударов или наезда, какие бывают при столкновении с автомобилем, — полицейский это произнёс так, словно сожалея о том, что эти двое погибли не под колёсами автомобиля. Тоша усмехнулась и развела руками, этот жест можно было расценить, что девушка кается, мол, виновата, что не наехала на этих двоих. Тогда можно было бы предъявить ей подозрение, а так... Бедной полиции придётся расследовать это тёмное дело. Тоша, продолжая улыбаться, спросила:

— А те два автомобиля, что вы обнаружили, не могут быть причастны к этому убийству? Я имею ввиду не автомобили, а те люди в них, вы их допросили?

— Я же говорил, в этих автомобилях живых не было! — с некоторым раздражением ответил полицейский. — Их всех застрелили!

— Какой ужас, — всплеснула руками Тоша, сделав вид, что это сообщение на неё произвело сильное впечатление. Инспектор хотел что-то спросить, но девушка его огорошила следующим заявлением: — Это хорошо, что их застрелили!

— Что ж тут хорошего? — изумился полицейский и подозрительно посмотрел на девушку, а она развила свою мысль:

— Застрелили — это не так страшно, со всяким может случиться. А вот если бы им всем шеи свернули, как тем двоим, о которых вы рассказывали. Вот тогда было бы страшно, хоть на улицу не выходи. Это же маньяк какой-то бродит по улицам и шеи сворачивает. А возможно, и не один, а целая банда! Ведь свернуть шею мужчине, и не одному, сами понимаете, не так-то просто. Он или они сопротивляться будут, тут точно целая банда маньяков, шеевыворачивателей, а возможно, это месть. Страшная месть! Ну, такая обычная страшная месть!

Полицейский инспектор, глядя на улыбающуюся девушку, не мог понять — она это серьёзно или издевается? А Тоша, перестав улыбаться, поинтересовалась:

— По машинам стреляли, когда они ехали или стояли? И из чего стреляли?

— Машины стояли, а стреляли... По одной машине из дробовиков, крупной картечью. А тех, кто был во второй, расстреляли из крупнокалиберного револьвера, пули такие большие. Стрелявший делал только по одному выстрелу, но все попадания были смертельны.

— Пулю покажите, — попросила Тоша и уверенно добавила: — Гильз вы, конечно, там не нашли.

Полицейские и не могли найти гильз, ведь они все падали в кабину "Балтийца", и Тоша приказала тем охранникам, что тогда были с ней, собрать гильзы и спрятать их. Полицейский решил, что хуже не будет, достал немного мятую пулю и протянул девушке, повертев в руке кусочек металла, та сказала:

— "Миротворец", калибр сорок пять, это, конечно, не "уолкер", но тоже очень мощная штука. Да и дробовики... Насколько я знаю, такое оружие в Империи мало распространено, а вот в ССР пользуется очень большой популярностью. Особенно у определённой категории жителей той страны, вот среди них вам и надо искаь.

— Откуда вы это всё знаете? — подозрительно спросил полицейский, Тоша ответила, что жила там довольно долгое время и знает тамошние нравы, и что разные споры в той стране, в большинстве случаев, решаются подобным образом. Да и методы расправы... Застрелить самое простое, а вот выкрасть и примерно наказать. Инспектор поинтересовался, как это — примерно наказать, ведь застрелить — это уже само по себе самое суровое наказание. Тоша стала объяснять, что в "семьях" ССР (так там называются гангстерские объединения или организации, это как кому больше нравится), убивают не просто так, а стараются это сделать с максимальной жестокостью. Утопить на небольшой глубине, зацементировав ноги в тазике или другой подобной ёмкости, свернуть шею и оставить на самом видном месте, ну, другие подобные способы показательного умерщвления. Пока Тоша говорила, инспектор бледнел и зябко ёжился. Закончив жуткое живописание заокеанских нравов, девушка, повторив ранее сказанное, посоветовала полицейскому заняться поисками именно в этом направлении, проверить, не приезжали ли в Черноморск жители нового континента, а именно граждане Соединённых Свободных Республик. Инспектор удалился, даже не попрощавшись, так его впечатлили рассказы Тоши, Атиша, всё это время молчавшая, с укором сказал сестре:

— Зачем же было так пугать? Ты так это всё подробно рассказывала, что даже мне не по себе стало!

— Вы знаете, мадемуазель Атиша, ваша сестра не так уж приукрасила нравы преступного мира ССР, — заступился за Тошу Каращенко. Покачав головой, миллионер продолжил: — Я много слышал о том, как там ведут дела люди той категории, но никогда не думал, что стану объектом их внимания, пристального внимания. Спасибо вашей сестре, что она защитила меня и мою семью!

Тоша, вернувшись в дом, первым делом пошла к хозяину, который ещё не спал, и рассказала ему о событиях этой ночи. О том, как миллионер-сахарозаводчик Шулумов решил поправить свои дела, в последнее время весьма неважно идущие, в чём винил, и не безосновательно, своего конкурента Карашенко. О том, что первое похищение Ласочки было инициировано именно Шулумовым, решившим, что убитому горем отцу будет не до ведения дел. Каращенко рассказал Тоше, что именно тогда была попытка скупить его активы, тот, кто это пытался сделать, действовал через подставных лиц. Но даже похищение дочери не помешало Каращенко предотвратить ту попытку завладеть частью его состояния. Исчезновение "Святого Евлура", получившего очень важный фрахт, не разорило бы Каращенко, но подорвало его репутацию (и финансовые потери тоже были неизбежны, ведь пришлось бы заплатить неустойку), а это бы ударило по стоимости акций. Тоша тогда понимающе кивнула, теряющие в цене акции можно было скупить у напуганных мелких держателей, хоть контрольный пакет был у Каращенко, но не пятьдесят процентов! Ну а потом собрание акционеров — и некоторые предприятия меняют владельца.

Каращенко благодарно смотрел на Тошу красными глазами, в эту ночь он не выспался, пользуясь новомодным изобретением — телефоном, отдавал распоряжения своим служащим. Из рассказа Тоши он узнал о судьбе своего конкурента и готовился проделать с акциями предприятий Шулумова то, что тот сам раньше хотел сделать со своим конкурентом. И вот сейчас визит полицейского инспектора был очень некстати. Миллионер-сахарозаводчик ушёл продолжать коммерческие дела, а к завтраку вышли его жена и дочь. За завтраком говорили о погоде и других подобных вещах, о событиях прошлой ночи и слова не было сказано. Хотя, нет, об опере тоже говорили. В основном восторгались и живо обсуждали мадемуазель Атиша и мадам Каращенко. Тоша сначала вежливо кивала, а потом ей стало скучно, и она, сбежав из-за стола, устроила весёлую возню с тоже улизнувшей от такого нудного разговора Ласочкой.

Тоша прокрутила барабан своего револьвера и зачем-то заглянула в ствол, Атиша, с неодобрением следившая за действиями сестры, спросила, покачав головой:

— Тоша, а ты уверена, что он нападут? Ведь ты говорила, что их главарь убит, так зачем же выполнять его приказ? Ведь проконтролировать выполнение этого приказа уже некому!

— Тиша, гангстерская "семья", как любая строго вертикально структурированная организация, очень инерционна, я бы сказала — бюрократична. Но в отличии от классической бюрократии, где любое действие долго готовится и неспешно выполняется, но если началось выполнение, то его трудно остановить, у гангстеров выполнение начинается мгновенно после получения приказа, а вот отменить его... Вот тут-то бюрократия и начинается.

— А почему? — заинтересовалась Тиша, внимательно выслушавшая Тошу, та начала пояснять:

— Приказ отдаёт босс, и не выполнить его... Наказание будет быстрым и неотвратимым...

— Ноги в тазик с цементом... — укоризненно начала Атиша, перебив Тошу. Начала так, словно её сестра была виновата, что у гангстеров такие нравы. Тоша, нисколько не смутившись, продолжила рассказывать:

— Не только в тазик, про тазик — это так, к слову, обычно в любую подходящую ёмкость, достаточно большую, чтоб тот, кого подобным образом решили казнить, не убежал.

— А что были случаи? — Атиша так удивилась, что перестала укоризненно смотреть на сестру, та чуть усмехнулась:

— Случаев не было, были попытки. С грузом на ногах не всегда на глубину бросают, в смысле топят. Вернее, всё же топят, но не сразу. Вывозят на берег океана во время отлива и потом медленно поднимающаяся вода...

— Брр, — передёрнуло Атишу, и она осмотрела на сестру, — Тоша! Неужели ты...

— Я такого не делала, но видела. Двоих даже спасла, тех, что должны были в океане утонуть, — Тоша ещё раз заглянула в дуло револьвера и, вздохнув, сообщила: — Не хочется терять, "миротворец" — хороший револьвер, мощный, надёжный, но... Он стал уликой, вот и приходится избавляться. Вот сегодня это и сделаю.

— Тоша, а ты уверена, что сегодня?..

— Тиша, я же тебе объясняла: босс дал команду, и она обязательна к исполнению, немедленному исполнению! Отменить может только он сам, другой побоится взять на себя такую ответственность, да его могут и не послушать. Ну а то, что босса уже нет, роли не играет, к тому же исполнители могут этого и не знать. Думаю — как только дона Капороне обнаружили мёртвым, полиция сразу оцепила "Гранд-Пассаж". Это же инспектор заявился сюда ни свет ни заря.

— Он что-то заподозрил, ведь он чего-то сюда пришёл же, — поинтересовалась Атиша, Тоша ответила:

— В номере этого заокеанского гостя не только его нашли, но и некоего господина Шулумова, конкурента нашего любезного хозяина. Сама понимаешь, смерть такого важного господина очень выгодна Каращенко, вот инспектор и прибежал сюда. К тому же люди Каращенко проявили небывалую осведомлённость и начали деловую активность ещё до открытия биржи. Мне кажется, что все активы Шулумова хозяин этого дома, столь любезно нас приютивший, уже прибрал к рукам.

— Он не прогадал, пригласив нас... — начала Атиша и, осенённая догадкой, спросила у сестры: — Тоша! А ты откуда знаешь, что этот конкурент Каращенко мёртв! Ты его тоже!..

— А незачем подговаривать нехороших людей, чтоб они детей воровали и корабли взрывали! — нисколько не смутившись, ответила смуглая девушка. И глядя на сестру, прижавшую руки к груди, жёстко добавила: — Только за одно это его надо было ногами в тазик с цементом и на берег океана. Можно сказать, ему повезло — быстро и безболезненно, он даже не понял, что происходит.

Тоша, глянув за окно на начинающее темнеть небо, сказав "Пора", в это окно и выпрыгнула. Едва качнувшиеся ветки показали Атише направление, куда подалась её сестра — Тоша тенью скользнула в кронах деревьев, двигаясь к ограде усадьбы.

На следующий день к завтраку девушки не то что опоздали, но не спешили. Когда сёстры появились в обеденном зале (так он назывался, хотя там и завтракали, и ужинали), там были Каращенко и начальник его охраны, был там уже знакомый полицейский инспектор и ещё один полицейский, в мундире с маленькими погонами. Судя по всему, завтракать ещё не начинали, а на пустом столе лежал Тошин "миротворец" и ещё несколько револьверов поменьше. Атиша многозначительно посмотрела на сестру, а та, демонстративно зевнув, спросила:

— Я надеюсь, эта выставка не вместо завтрака? Если это так, то я с Тишей пойду на бульвар, там есть замечательное кафе. Кофе, круасаны, что ещё нужно для утреннего счастья?

— Мадемуазель Атоша, приношу вам и вашей сестре свои глубочайшие извинения, — инспектор бросился целовать девушкам руки и после этого обязательного ритуала приступил к своим обязанностям:

— Я хотел бы вам задать несколько вопросов, если позволите.

Тоша посмотрела на сестру, та важно кивнула, и девушка, небрежно махнув рукой, разрешила:

— Позволяем, задавайте.

— Сегодня ночью возле дома господина Каращенко, вернее, не совсем возле дома, а там дальше по улице, возле скверика (именно там накапливались люди Капороне перед тем, как идти на штурм) была перестрелка, многие жители близлежащих домов это засвидетельствовали. Не можете ли вы мне что-то об этом рассказать?

— Что стреляли, мы с сестрой слышали, но это было за забором и далеко, к тому же у господина Каращенко хорошая охрана, она бы не допустила сюда вторжения. Не так ли? — ответила Атиша и закончила вопросом к начальнику охраны, тот многословно заверил девушку, что он и его люди были всю ночь начеку и не позволили бы перелезть через забор злоумышленникам, если бы те вознамерились бы это сделать. А если бы такое и произошло, то нарушители спокойствия семьи Каращенко и гостей хозяина дома получили бы достойный отпор! Но поскольку нарушения границ имения не произошло, то и вмешиваться начальник охраны не посчитал нужным — а вдруг, то был отвлекающий манёвр и на дом был бы совершён налёт? Нападение с другой стороны? Мало ли кто там затеял стрельбу на улице, может, по кошкам стреляли, а может, это был просто салют? Кто-то что-то праздновал и так это отметил? Выяснение подобных вопросов, как и разбираться с тем, что происходит за пределами охраняемого объекта, не входит в задачу здешней охраны и её начальника. Инспектор выслушал начальника охраны, не перебивая, но слегка морщась. Тоша, это заметившая, видно полицейского раздражало витиеватое многословие начальника охраны, после того как тот замолчал, обратилась к полицейскому инспектору:

— Если бы я знала, что вас это так заинтересует, то сходила бы посмотрела — кто там стреляет? Всё равно спать мешали! И куда только наша полиция смотрит?! Безобразие!

— Полиция не может за всем уследить, — немного обиделся полицейский, Атиша, всплеснув руками, поинтересовалась:

— Неужели в Черноморске по ночам так много стреляют, что полиция не может выяснить — кто это безобразничает!

— Может, и мы это обязательно выясним, — вмешался второй полицейский и спросил у Тоши: — Мадемуазель, вы прошлый раз, при разговоре с моим коллегой, показали глубокие знания оружия, в частности револьверов, не могли бы вы мне помочь, если, конечно, это в ваших силах.

— В моих, — кивнула девушка и сама задала вопрос: — Вас интересует, велась ли стрельба из тех револьверов, что вы здесь разложили? Вернее, не велась ли стрельба из другого оружия? — полицейский кивнул, и Тоша стала подробно объяснять: — Могу вас обрадовать, если конечно вас это обрадует, стреляли только из "миротворца", "питона" и "длинного драгуна". Я, ещё подумала — куда они из "драгуна" лупят, ведь это оружие имеет хорошую дальнобойность и в основном применяется для стрельбы по удалённым целям.