Дурак космического масштаба: Между внешним и внутренним оборотом

Капитан, Эндирю Сарквози по прозвищу Пирожок, видя, что я потерялся в незнакомых рангах и лицах, ткнул пальцем, куда мне положено встать.

Капитан у нас низенький, мягонький. Он не особенно привержен магии устава, да и сам немного в него не вписывается. Лицо у него непородистое, рыхлое, с мягким носом, китель на квадратном, слегка оплывшем торсе, сидит мешковато. Но не надо думать, что он глуп или безволен, и пробовать им манипулировать. Пирожок — та ещё зараза. Если не злить — то и не злая.

Он — из мелких баронов с границ вольных Бриад. Эндирю Сарквози — имя в торговых кругах известное. Хитрый, оборотистый. Капитан — не воюет, для этого есть первый помощник — ютлэр Эдгар Кейси.

Кэйси тоже стоял рядом с Пирожком и изучал меня с нехорошим интересом. Смоляная шевелюра топорщилась над его бледным имперским лбом, словно ютлера зому языком лизнула.

— Цирк! — весело сказал Пирожок, разглядев мой наряд и боевую причёску.

— Ещё неизвестно, что огребём с этого цирка, — буркнул Кэйси.

— Ты что там учудил в увольнительной? — спросил Пирожок.

— Не могу знать, господин капитан. Участвовал в маскараде, много выпил, потерял спецбраслет! Прошу наказать по уставу! — отрапортовал я.

— Да не ори ты, — поморщился Пирожок. — Это я слышал уже. Это пусть Гаттей разбирается, где и что ты пил. Ты мне объясни, почему с Крата на тебя три запроса от спецов пришло. Три! Военная разведка, спецон и смежники! Ты что там делал, на этом ледяном ящике?

— О-отдыхал, господин капитан, — пробормотал я.

А в голове билось 'А захватывали таможенники! Они там что, ВСЕ меня ловили?! Четыре службы?'

— И как ты так отдыхал, пилот, что тебя пытались изолировать три спецслужбы? — сощурился Кейси.

'С чего бы вдруг три? Четыре...'

— Я никого не трогал, — соврал я кристально честно.

Кейси врать трудно. Он смотрит тебе в глаза так, что отзывается в печени. Но я же никого и не трогал? Они же сами ко мне лезли!

— Прибил там кого-нибудь? Только не ври!

— Никак нет, господин ютлер. Там праздник на Крате. Фтор Синва прилетел. Певец. Маскарад был. Может, меня с кем-то спецы попутали?

Тут я опять же не врал. Может, и попутали.

— Ну и с кем?

Глядя в мои честные глаза, Кейси постепенно мрачнел. От давления тени меня пока спасала плёнка, которую он не выключал никогда. Но плёнка иногда не выдерживала, и я чуял, что пора было уже валить от ютлера куда подальше. Он в гневе — не лучше Дьюпа.

— Точно не прибил? — набычился Пирожок.

— Даже не ударил, господин капитан. Что б меня дакхи... — я осёкся. Не хватало ещё начать тут ругаться.

— А капрал с кем разговаривал на Крате? — спросил Пирожок.

Кейси мрачно молчал.

— Не могу знать, — я очень натурально пожал плечами. Мы вступали на скользкую почву настоящего вранья, и если подключится Кейси... — Может, капрал попутал меня с кем-то, господин капитан? Браслет-то я потерял. Я прошу...

Пирожок вздохнул, посмотрел на Кейси. Но Ютлер был похож на запертый сундук с неприятностями, и он снова повернулся ко мне.

— Ладно, ты — иди в каюту. И старшего своего позови.

Я выскочил из капитанской, как ошпаренный. Почему — 'позови'? Что за странная форма вызова? Не через браслет, не через дежурного?

Но размышлять я уже не мог. То ведро воды, из которого меня облили на рапорте, вдруг иссякло.

Я влетел в лифт, проскочил коридор, ввалился в каюту. Упал в чёрные глаза Дьюпа и... уснул.

Кажется стоя. Кажется — прямо в дверях.

Кажется, я успел ему сказать, что его капитан вызывает. А, может, и не успел.

18. Через 2 дня...

— Потом мы в его каюту пошли... Дьюп, я уже рассказывал это! Я же тебе всё рассказал. И про Энека...

Глаза у напарника снова были, как провалы в Бездну. Бездна одна, а провала — два. Может, у него за каждым — своя Бездна?

Я тяжело вздохнул:

— Ну сколько можно одно и то же?..

Дьюп молча активировал экран над столом, вывел изображение документа с символикой Содружества — птичка в короне с торчащими лапками.

'Посольство Содружества в мирах Империи благодарит имперского лэр-пилота Агджейлина Варена за содействие миссии Дома Аметиста на Крате и вне его пределов и неоценимую поддержку...'

— Что это?

— Эту бумагу прислали сегодня капитану по дальней связи из посольства Экзотики.

— Пирожок, поди, в бешенстве?

— А ты как думал? Боевой пилот линейного крейсера Империи оказал 'неоценимую поддержку' Экзотике. Тебя желают видеть в резиденции дома Аметиста, чтобы оказать почести, достойные тебя. Ты читай, читай...

— Да не буду я это читать! — отвернулся от экрана и уставился в стену. — Я его что, бросить был должен, эрцога этого? Ты-то хоть меня понимаешь?

Дьюп не ответил.

Экран, куда он вывел посольскую благодарность, дёрнулся и погас. Следом сдохло освещение. Включилась 'аварийка'. Красная.

Такого я ещё не видел. Злой Дьюп по ощущениям обычно напоминает пресс, движущийся на тебя со всех сторон разом, Дьюп в бешенстве — не ощущался никак. Просто черный провал, вроде того мужика в светопоглощающем костюме с Ивэри.

Что я мог ему объяснить? Что не сумел бросить экзота, который смотрел на меня такими же как у него удлиненными к вискам глазами, похожими на зерно айма? Что я идиот, который готов затыкать собой все щели в освоенном пространстве? Что, разбери меня на Крате на запчасти, — и концов бы никогда не нашли, а ущерб репутации Армады был бы грандиозным?

Странная тяжесть, липкая, словно клей, текла по каюте. Сердце моё вжалось в рёбра. Хотелось зажмуриться, но даже этого я не мог — залип, как бабочка.

Так и сидел, уставившись в погасший экран, пока Дьюп не встал у меня за спиной и не велел ещё раз пересказать всё, что случилось на Крате в те нескончаемые сутки.

И пока я путался, сбиваясь с пятого на десятое, потому что лучше Трибунал и карцер, чем взбешенный Дьюп, он молчал.

А когда я добрёл до разговора с эрцогом на корте, вспомнил про перстень-сегмент и хотел, было, оглянуться, его рука молниеносно сомкнулась на моём плече.

Дьюп из тех, кому ничего не стоит, не просто сломать человеку руку — раздавить. И мне трудно объяснить, почему я не испугался и даже не попытался дёрнуться или вскочить. И почему хватка напарника тут же стала не крепче рукопожатия.

Мы — лэр-пилоты, этот обмен рефлексами не занял и секунды. Но я нутром понял, что ярость напарника направлена не на меня.

Напряжение отпустило. И я рассказал всё, что первый раз не решился.

Про камень. И про то, что мерещилось мне, когда я на него смотрел. И даже про то, что пришлось потом надеть-таки эту дрянь, изображая профессора Каоопоо, но я уже не ощутил от контакта с ним ничего.

А на Депраде 'глаз хуга' отправился в камеру хранения вместе с другими вещами Энека. Зачем бы он мне? Я за камни не продаюсь...

— Дураки вы оба: и ты, и 'твой' эрцог, — хмуро подытожил Дьюп.

А потом об стол стукнул развёрнутый фрейм, и пока я соображал, что спросить, напарник направился к дверям.

— А я-то почему дурак?

Дьюп обернулся всем телом...

— Надо хотя бы знать, от чего отказываешься, если... — Дверная мембрана сомкнулась, сжевав окончание фразы.

Из статьи на экране фрейма, я узнал, что едва не стал обладателем перстня привилегированного члена Младшего Дома. Что сулило мне невиданные перспективы в мирах Экзотики, прими я подарок. Но с ним я должен был автоматически поменять и гражданство, бросить службу...

Не враз. Я вполне успел бы показать перстень Дьюпу, пока запрос о моей глупой тушке шёл по официальным каналам.

Дальше и думать не хотелось. Особенно о Гендепартаменте и Третьем имперском Флоте, к которому относится 'Аист', как и все дальние космические войска.

Третий флот, как у нас шутят, — это 'контрразведка с уклоном в разведку'. И отдавать меня экзотам в Армаде предпочли бы частями.

В общем, последствия дружбы с аристократами могли оказаться слишком навязчивыми. И я постарался побыстрее выкинуть из головы всю эту историю.

Нет, я не пожалел, что помог Энеку. И не пожалел бы, знай я заранее, что он, из благодарности, попытается меня завербовать. Да и вообще, я не имею привычки жалеть о том, что сделал.

19. Через 2 месяца

Окончание этой истории я узнал, когда мы встали на очередную стоянку в доки Оптимы в секторе Пояса Дождей.

Там меня догнала посылка от Энека. И его письмо. Всё это привёз посол, которого на корабль, разумеется, не пустили.

К контейнеру с посылкой был прикреплён голо-маркер письма. Я активировал: это оказалась текстовая записка в авторежиме, слегка адаптированная под письмо.

Энек писал сухо, словно отчитываясь.

Ему повезло меньше, чем мне. Эрцога захватили прямо в моей каюте. Идентифицировать не смогли, потому что связь с кортом блокировала какая-то криворукая зараза и восстановить её сразу не вышло.

Поскольку Корт шёл по жёсткому временному графику, команде захвата пришлось проехаться с нами до первого спутника Сцелуса — Солуна. Там 'пилота' всё-таки ссадили, чтобы идентифицировать. Связались с 'Аистом', узнали от мьер-капрала много нового и интересного о стандартах военного права. И уже на Солуне вынуждены были отпустить эрцога 'догонять 'Аист'.

Энек допилил до Депрада попутным внутрисистемным рейсом, меня там, разумеется, уже не застал, но забрал из камеры хранения свой коммуникатор, драгоценности и визитные карты профессора Каоопоо. Всё, как мы и договорились.

Письмо не содержало никаких личных моментов — похоже оно было рассчитано на то, что читать его будет вся Армада. А вот контейнер я открыл с неожиданным трепетом. Форма и браслет — ничего особенного, но я вдруг ощутил, что они как-то особенно дороги мне — хранят флёр случившегося со мной на Крате.

Энек вернул почти все мои вещи, включая имперскую форму и спецбраслет, вложив в них 'белую карту' — бессрочную гостевую визу, разрешающую посещение миров экзотианской системы и её подчинения.

Сколько стоила эта карта — не помню. Числительные больше миллиарда у меня ещё со школы в голове путаются.

Помню только, что взяв в руки магнитную ловушку с тонкой плёнкой кристалла 'визы', я ощутил себя нишогом, которому суют миллиард эрго, а у него даже нет браслета, чтобы принять этот дар: энергоэквивалент в карман не положишь.

— Как в зеркало на него смотрел... — пробормотал я, размышляя, куда бы заныкать подарок.

— В сейф положи, — предложил Дьюп, разглядывая меня, как Энек салфетку.

Я и раньше замечал у него этот неприятный взгляд: будто я — ташип и сейчас ушами пошевелю

Вздохнул и привычно 'соскользнул' с его взгляда. Он параноик, а я — дурак. Не знаю я всех этих политических вывертов. И нечего меня презирать за это.

— Слушай, а откуда берутся такие похожие люди? — спросил я, пытаясь оправдаться хотя бы косвенно.

Сходство меня не волновало. Не похож был на меня Энек. Просто маскировался иначе, не уходя в слепую зону собеседника, как я, а мимикрируя под него.

Мало ли разных техник? Дьюп сейчас — так просто высверливал во мне глазищами дырки, чтобы не терять со мной контакта. Я готов был сквозь пол провалиться или врасти в далтит стен.

Отодвигая столешницу от того куска стены, куда был вклеен наш с Дьюпом личный сейф, я вдруг вспомнил своё лицо, что увидел в чертах Энека, как в зеркале: то ли адмирал Империи, то ли сумасшедший дух Дагу.

Я забыл этот момент прочно. И Дьюпу о нём не сказал. И вот теперь — вспомнил.

И вздрогнул... Психи они все — Дьюп, эрцог...

Так это Энек намекал мне на адмиральскую должность? За спасение?

Вот гад!

'Белая карта' жгла пальцы. Её существование означало, что обещанное Энеком всё ещё в силе. Что я и сейчас могу принять статус младшего члена дома Аметиста, достаточно материализоваться с этой 'визой' в посольстве Экзотики.

Зачем я эрцогу? И какая же это благодарность, если перстень он мне предложил раньше, чем я согласился обменяться с ним документами и одеждой?

Я поднял глаза на Дьюпа. Он смотрел на меня так, что спрашивать расхотелось. Неужели подумал, что я могу предать Армаду ради какого-то экзотского титула? Предать корабль? Присягу? Его самого, в конце концов?

Я не верил и не верю, что есть обстоятельства, сильнее человеческой воли, если это не пытки и смерть. А вот Дьюп, похоже, верил.

Опыта у него, конечно, побольше, но разве люди могут предавать всего лишь ради титула?.. Это же... смешно?

Дьюп хмыкнул, покачал головой.

Я посмотрел в уснувший экран.

— Может, мне волосы срезать? Может, я тогда больше буду на имперца походить, а?

Обернулся к напарнику. Демонстративно подёргал себя за ненавистный Гаттею хвост. Сделал патриотическое лицо.

Дьюп фыркнул и махнул рукой: брось, мол, ерунду пороть.

Вроде он больше не злился.

Я сунул руку в сейф. Нужно было взять стимулятор. Сегодня без стимулятора мне, похоже, было не обойтись... И вдруг нащупал... шарик!

Вытащил — спайк! Тот самый пакетик наркотика, что я прихватил на Крате в оранжевом баре. Как же он оказался в сейфе?

Я тогда... вломился в каюту и вырубился. Выходит, Дьюп не только загрузил мои вещи в чистку, но и спайк прибрал?

Иногда он меня пугал вот этой своей выворачивающей душу аккуратностью к самому малому чужому пространству. Раздеть меня, гад, не постеснялся, а шарик не выкинул.

Хорошо, что не поймали меня с этим проклятым шариком, дурака и авантюриста.

Лишь спустя много лет до меня дошло, какой дикой и фантастической была вся эта Кратская авантюра. В один внутренний оборот спутника уместилось так много странных событий, что часть из них я не понимаю и теперь.

Боюсь, они за внешним оборотом моего интеллекта. Хотя...

Можно сколько угодно верить в абсолютную автономность 'внешних' и 'внутренних' оборотов планет или звёзд, но орбита-то одна. И иногда её вдруг пересекает что ни попадя.

А с Энеком мы больше не встретились.

Началась война между Империей и мирами Содружества, надолго занявшая Армаду. И, боюсь, одной из её причин послужил неудачный визит молодого экзотинского эрцога на имперский Крат.

1. База 'Пересмешник'

Амаи теро леги стено,

Кадиф эзруми саи ро,

Кха ди-мино умаи тенно,

Азеф? Азеф эк-ле таро.

Имрет аду-и асве Нокти,

Милет умаи азве тра...

Амаи идрэ ис-амаи!

Кадиф ка-ле. Кале Кала!

Любви опоры сложат стены,

Сердца извергнутся мечом:

Дух из меня уносит время.

А честь? Честь — наш проэмболон.

Ползём на брюхе к Мгле Безумья?

Летим без крыльев, но до дна?

Любовь во всем — Любовь и семя:

Огонь сердец! Страстей зола!

1826 г. от Войн Колонизации

5410 г. от Контакта с Хаттами

База 'Пересмешник' в узловой зоне Коридор Сеньёку.

09:15 по субъективному корабельному времени.